Шаги за спиной

XXXI

Старый почтальон уютно уселся в кресло.

– Хочешь опять меня пригласить в общественные помощники или в свидетели? Я, конечно, не отказываюсь, – сказал он.

– Я хочу, чтобы вы помогли выяснить некоторые обстоятельства смерти Упениеце.

– Разве с этим делом еще не покончено? – спросил почтальон.

– Приближается к концу. Осталось только уточнить кое-какие мелочи.

– И я смогу быть полезен?

– Полагаю, что сможете. – Розниек не спешил. – В Межсарги приезжал нотариус описывать имущество. Вас приглашали понятым?

– Да.

– Когда из дому вышли вы, нотариус и участковый инспектор Каркл, двери опечатывали?

– Конечно. Это сделал инспектор Каркл.

– А свет повсюду выключали?

– Свет? – Почтальон принялся напряженно вспоминать. – Свет, свет… Ах, черт! – вдруг бормотнул он себе под нос, будто вспомнил нечто весьма неприятное. Затем облегченно вздохнул. – Да кому могло понадобиться включать свет среди бела дня!

– Ну, это не совсем так. По обнаруженным на пожарище двумя выключателям установлено, что перед началом пожара в Межсаргах горел свет, – спокойно продолжал Розниек. – Вот заключение экспертизы. – Следователь раскрыл папку и положил перед почтальоном несколько листков с машинописным текстом и подклеенными фотоснимками деталей выключателей. На лице почтальона отразилось удивление.

– Тогда, выходит, ночью кто-то наведался в Межсарги?

– Выходит, так. Может, вы подскажете, кто бы это мог быть?

– А мне-то откуда знать?

– Вам в ту ночь довелось быть совсем близко от Межсаргов.

– Я никого не видел.

– А сами что вы там делали ночью? Ведь вы проживаете совсем в другом месте.

– В Лаурпетеры ходил, – признался почтальон, – самогон пили.

– В Лаурпетерах были, это верно, и самогон тоже пили, только уехали вы задолго до пожара. Тушить пожар Лаурпетерис с Дайнисом побежали уже без вас. Где в это время были вы? Что интересного видели?

Старый почтальон потирал лоб, силясь вспомнить, как все происходило.

– Верно, Дайнис не соврал, – сказал он. – Оттуда я действительно ушел задолго до пожара, но поскольку был под градусом, побоялся ехать на мопеде. Вот и залез на сеновал проспаться. Но гроза не давала уснуть. Когда слез, Лаурпетериса и Дайниса уже не было. Я еще подумал – куда они подевались. Гляжу – зарево. Тут я и поехал.

– Когда мы нагнали вас в лесу, вы утверждали, что в Межсарги ударила молния. Когда вы успели это узнать?

– Люди болтали. Да и гроза была страшенная. Молния могла запросто ударить в антенну на крыше. А если грозопереключатель не был замкнут, то куда молнии было деваться? Откуда еще было взяться огню? Пожарники тоже такого мнения.

– И все-таки кто-то в Межсаргах побывал. Это мы с вами только что установили. Это он включил свет, что-то искал, но, видимо, не нашел и потому поджег дом. Техническая экспертиза также убедительно подтверждает факт умышленного поджога. У вас, случайно, нет никаких подозрений, кто это мог бы сделать?

– Понятия не имею, – пожал плечами почтальон.

– У меня еще есть кое-какие неясности, – немного помолчав, продолжал Розниек. – В своих показаниях вы утверждали, что дверь в Межсаргах, когда вы туда явились и обнаружили Каролину Упениеце мертвой, была раскрыта.

– Да, так это и было, – утвердительно закивал головой почтальон.

– Но Леясстраут утверждает, что когда он ночью уходил, то захлопнул дверь за собой. Инспектор Каркл и врач тоже подтверждают, что нашли дверь запертой.

– Леясстраут? Это еще кто такой?

– Вы незнакомы с ним? Впрочем, сейчас это неважно. Так как же все-таки с дверью? Она была открыта или закрыта?

Почтальон с ответом не спешил.

– Память у меня неважная, – наконец сказал он. – Может, что-нибудь и перепутал. Теперь начинаю припоминать. Вроде дверь действительно была закрыта. Да, да, но зато окно… окно было раскрыто. Вспомнил, я через окно и влез. Потому и пуговица, которую подобрали там, могла оказаться моей.

– Куда вы так торопитесь? – усмехнулся Розниек. – До пуговицы мы еще дойдем. А сейчас у меня такой вопрос: во время осмотра места происшествия вы утверждали, что Упениеце никаких писем не получали. Помните?

– Еще бы не помнить, я им писем не носил. Розниек провел жирную черту на листе бумаги, лежавшем перед ним.

– А куда же девались три письма, посланные Катрине Упениеце из Риги?!

Почтальон долго морщил лоб.

– Откуда мне знать? Что мне на почте дают, то я и разношу. А если они где-то пропали, то я за это не отвечаю. Мне чужие письма ни к чему. А может, бедной Катрине никто их и не посылал. – Почтальон, похоже, был встревожен всерьез.

Розниек достал из ящика стола продолговатую толстую тетрадь в коричневой обложке.

– Узнаете эту книгу? Это ваш журнал регистрации заказных отправлений. Он взят из архива почты. Вот здесь, – он раскрыл журнал на странице, заложенной полоской бумаги, – зарегистрировано адресованное Катрине Упениеце заказное письмо, и тут ее расписка в получении – поддельная. Кто это сделал?

Почтальон выпрямился точно от удара хлыстом.

– Неправда, неправда! – закричал он, отмахиваясь обеими руками. – Я всю жизнь честно зарабатывал свой хлеб, никому зла не делал! А теперь меня хотят обвинить в том, что я лишал двух одиноких женщин единственной радости – писем! Так опозорить старого человека! – Почтальон вдруг побледнел и стал задыхаться. – Мне плохо!.. Воды, ради бога, воды… – Дрожащими руками он поднес ко рту стакан воды, налитый ему Розниеком.