Шальной вертолет. 1942

Глава 10. Разговоры-разговоры... Берия, Сталин, Василевский и Шахурин...

Сталин нечасто бывал в Тушино, но бывал. Поэтому местный народ знал, что делать и занимаясь подготовкой к встрече Вождя носился по территории аэродрома, как наскипидаренный. И утром я имел сеанс связи со своим командиром, подполковником Кимом.

- Итак, Виталий! Выяснили кто этот Жора. С большой вероятностью он - летчик-испытатель Георгий Рожкин. Работал в НКАП [1], т.е. не кадровый военный. 26 лет, неженат, работал на Казанском авиазаводе. Член ВКПб, по имеющися в архивах характеристикам отличался резким характером и целеустремленностью. По документам, что есть у нас, умер в 1943 году, причем в конце его. От болезни, в кровати. Проверили - могилы его не нашли. Но это не значит, что ее не было, в похоронной мафии свои погремушки.

- Вот и объяснение пополнения топливом обоих машин и их техобслуживание.

- Вот! Правильно мыслишь.

- Только все это не объясняет под чьим прикрытием их заправляли, обслуживали, где именно и кто. И цели неясны.

- Но ниточка уже потянулась. Все ж таки на Казань стоит посмотреть. И сейчас наши уже роют по этому НКАП. А цели... Как минимум, ликвидация Гитлера.

- Это я помню...

- В общем, смотри там, мотай на ус. Подключи Судоплатова.

- Есть мотать и Судоплатова!

- Шутник, мля... Десятов не объявлялся?

- Мы с Олей не заметили. Но Паше я уже подсказал, чтобы ВНОС отслеживали и сразу докладывали.

- Хорошо. Продолжай в том же духе. Семь три.

- Семь три (щелк!)...

***

Вначале, как водится, на территорию заехала охрана. Периметр оцепили, перемещения по территории настоятельно предложили ограничить исключительно служебной надобностью. Нет, я все понимаю, но на военном аэродроме и без того особо никто без дела не слоняется, но тут попросили уменьшить активность все равно. Впрочем, особо работ и без того не было, все ждали Вождя.

Спустя какое-то время и порознь прибыли Берия, Камов с Милем и еще какие-то руководители со смутно мне знакомыми лицами. Кажется вон тот - Василевский, начальник Генштаба. Представительное собрание получается. В прошлом-то году я общался с Шапошниковым, но его сняли с Главштаба еще в мае этого года. За что? Почему? Сталину виднее.

Судоплатова не было. Тема разговора не предполагала его компетентности и потому он занимался где-то своими делами. Но зато подошел Берия, с которым в прошлый раз я не виделся.

- Так вот ты какой, потомок...

- Так точно, товарищ наркомвнудел!

- Павел говорил, что тебя что-то тревожит по моей части. Поговорим. Хозяин уедет и поговорим. Ему я доложу сам.

- Понял. Эту тему не затрону.

- Хорошо, что ты понимаешь. Хвалю!

В этот момент возникла небольшая суета - по аэродрому к ангару с укрытым в нем "Мишкой" подъехал здоровенный Паккард. Сталинский. Машина остановилась у двери ангара и все поспешили занять свои места. Мы с Олей, в красивой парадной форме советских летчиков, как и было условлено, стояли возле вертолета. Военоначальники и просто начальники - чуть в стороне. Там же находились и Камов с Милем.

Сталин вошел в ангар. Встал, долго смотрел на вертолет. По лицу было видно, если не восхищение, то совершенно естественный интерес. Затем он взглянул на нас с Олей и не спеша пошел к нам.

- Здравствуйте, товарищ Никитин! Как долетели?

- Здравствуйте, товарищ Сталин! Отлично долетели, погода хорошая. - улыбнулся в ответ я.

- Вы, я смотрю, уже не один.

- Так точно. Разрешите представить?

- Представьте.

- Лейтенант ВВС Усатова Ольга Александровна. Второй пилот вертолета Ми-28МН.

- Здравствуйте, товарищ Усатова. Как служится на вертолете?

- З-замечательно, товарищ Сталин. Машину освоила.

- Эта машина сильно отличается от той, на которой товарищ Никитин прилетал в прошлом году?

- Не могу сказать, на той машине я не летала.

- Машина называется "Ми". Это по фамилии товарища Миля?

- Так точно!

- Т.е. товарищ Миль сделал свою машину лучше, чем товарищ Камов?

- Я думаю, что они просто разные. Более подробно может рассказать майор Никитин.

- Товарищ Никитин!

- Я!

- Какой вертолет лучше? Товарища Камова или товарища Миля.

- Вертолет Камова, по сути, можно сравнить с истребителем. Он более маневренный и более живучий, кстати. И пилот в нем один. Вертолет Миля - ударный, штурмовик. Чуть сложнее в управлении, но наличие второго пилота, практически оператора оружия, облегчает ведение боя. Вертолет товарища Миля немного более многозадачный.

- А какой вертолет вы бы посоветовали принять на вооружение Красной армии? Например из знакомых нам двух.

- На данном этапе никакой из них. Сегодня ни одна страна в мире не сможет сделать ни один из этих вертолетов.

- Почему?

- Потому что сегодня невозможно производство необходимой авионики, т.е. приборов. Т.е. механику сделать можно, но заставить ее летать так, как летают обе эти мащины, не получится. Обе машины буквально напичканы вычислительной электроникой. А такой отрасли еще нигде в мире нет. Она скоро начнет появляться, но сейчас ничего нет.

Сталин внимательно смотрел на меня. И я понимал зачем он устроил такое сравнение, по сути, талантов Камова и Миля - ему нужно было знать кого больше поддерживать. И, к сожалению, я не мог инициативно дать ему совет всемерно поддерживать обоих, несмотря на то, что они уже начинают конкурировать друг с другом. Однако, следующий вопрос Вождя позволил мне это сделать.

- Я правильно понимаю, что на данном этапе времени вертолеты не посильны советской экономике?

- Если говорить о таких, как этот Ми-28, или К-50, на котором я был здесь в прошлом году, то - правильно. Но есть вариант, который советская промышленность сможет освоить в упрощенном виде и функционально вам сейчас это будут более нужные вертолеты, чем наш Ми-28.

- Это будет вертолет Миля или Камова?

- Миля. Ведомство товарища Камова долгое время будет лидером по вертолетам морского базирования и применения. К ударным вертолетам он вернется много позже и как раз моделью Ка-50. Ведомство товарища Миля почти всю свою историю будет создавать многоцелевые машины. В т.ч. и огромные строительные и транспортные. Мы привезли с собой краткую историю обоих, как у нас говорят, брендов. Передали ее товарищу Берия.

- Это хорошо. А какой из вертолетов товарища Миля вы посоветуете для Красной армии?

- У нас он называется Ми-8. Самый массовый и самый повоевавший вертолет. Документацию по нему я так же передал товарищу Берия.

- Его вооружение не хуже вашего?

- По мощности не хуже. Т.е. что подвесите, то и будет. Хоть бомбу в пять тонн. Но в вашем случае не стоит расчитывать на такую же точность попадания, как у нашего вертолета. Из-за той же прицельной электроники, в т.ч. встроенной в боеприпасы. По точности оружие, которое вы сможете применить на упрощенном Ми-8, можно сравнить, например, с вооружением штурмовика Ил-2. Я же на нашем Ми-28 могу прицелиться и километров с двадцати попасть в окно Гитлеру. К тому же, этот вертолет не серийный, доработанный, в нем с точностью прицеливания все на порядок, а то и не на один, лучше.

- Я вам хочу предложить игру. Попробуйте объяснить зачем Красной армии нужен упрощенный вертолет, если у нее уже есть Ил-2.

- Многозадачность. Возможность садиться на неподготовленную площадку, лишь бы не зацепить чего винтами. А это доставка и вывоз, всего, что влезет в машину и что она поднимет: продовольствие, боеприпасы, раненые и т.д.. Возможность осуществлять штурмовку не только в полете, но и буквально вися на одном месте в небе. Хоть у самой земли, хоть на высоте 4 километра. Возможность перевозки десанта до двух отделений бойцов. При этом десант сам может поливать врага из пулеметов с боков машины. Лучше, чем у Ил-2, противозенитная маневренность. Ну и различные более частные нюансы, типа использование вертолета в качестве корректировщика или воздушного командного пункта.

- Что самое сложное для освоения в производстве?

- Двигатель. На первой опытной модификации стоял 1500-сильный двигатель. У вас такого сейчас нет. Документацию по нему мы тоже привезли. Прорабатывается возможность переброски к вам узлов двигателей для отверточной сборки.

- Какой сборки?

- Отверточной. Это такая удобная технология сборки готовых изделий из крупных узлов.

- Теперь понятно.

Сталин опять задумался. Затем прошелся вокруг вертолета. Попросил открыть кабину и удивился ее толстым дверям.

- Кабина, в т.ч. и двери, бронирована. Держит попадание снаряда Эрликона.

- Действительно держит?

- В Сирии я видел Ми-28 с множественными попаданиями по кабине чуть более крупным калибром. Зрелище жуткое, но экипаж не пострадал, а машина вернулась на базу сама. У вас, я знаю, в таком виде штурмовики бывает возвращаются.

И тут Сталин задал провокационный вопрос:

- А скажите, товарищ, Никитин. Не расточительно ли для советской экономики одновременно иметь ведомства и товарища Камова и товарища Миля?

- Без Камова нет Миля. И наоборот. Они хоть и конкуренты, но очень дополняют друг друга. Это совсем не то, что недешевая конкуренция Лавочкина, Поликарпова и Яковлева. Совсем другой характер взаимодействия. К тому же Камов будет производить несколько более специфичную технику. Но он... Он ученый, товарищ Сталин. Очень сильный ученый.

Сталину мой ответ явно понравился. Особенно упоминание дороговизны конкуренции ведущих авиаконструкторов этого времени. Он даже усмехнулся, дескать оценил иронию. И тут он задал вопрос, который я совсем не ожидал услышать:

- Скажите, товарищ Никитин, а когда эти вертолеты смогут сказать свое веское слово на поле боя? И сколько их для этого нужно?

- Если успеете сделать хотя бы десятка два-три, то уже 5 июля.

- Что вы имеете в виду, товарищ Никитин?

- Операцию "Цитадель", товарищ Сталин!

- Вы уверены, что два-три десятка вертолетов сумеют остановить две-три сотни танков?

- При помощи термобарических снарядов, что я передал вам год назад - да. В атаке у немецких танков не будет зенитного прикрытия, вертолетам ничего не помешает и погода в июле, отлично подходит для применения такого боеприпаса. 80 ракет на подвеске одной машины, выжигающих каждая приличную площадь, в т.ч. и объем внутри самих танков - очень серьезный аргумент.

- Какое значение имеет погода для этих боеприпасов?

- В сильный ветер и в дождь использование термобарических боеприпасов намного менее эффективно. Физика. Вашим экспертам это доложено. В июле 1943 года на Курско-Орловской дуге будет очень жарко и сухо.

Сталин еще раз обошел нашу машину. Подошел к Оле. Взял ее под локоток и спросил:

- Вы ведь та самая Ольга Александровна, которая была рядом с княгиней Гедройц?

- Так точно, товарищ Сталин. С 1917 года по ноябрь прошлого года.

- Скажите, история с Камнем - это не было мистификацией?

- Нет, товарищ Сталин. Камень существовал и показал свое действие с уже погибшей Мариной... Простите, с Мариной Леонардовной...

- Ничего страшного, я знаю, что вы были подруги. - Сталин снова внимательно посмотрел на Олю - Камень вы взорвали?

- Мы взорвали подземную келью. Что стало с камнем неизвестно.

Сталин кивнул благодарно и отошел. Посмотрел еще раз на вертолет. Подумал. Потом развернулся и вышел из ангара. Через пару минут послышался звук уезжающего Паккарда. Оля стояла ни жива ни мертва, я же глазами посмеивался. Это была моя не первая встреча с Вождем и свой трепет я уже давно переборол.

***

После отбытия Сталина все чуточку расслабились. Но оставшийся здесь Берия быстро вернул ситуацию в деловое русло. Оказывается, помимо Камова, Миля и Василевского, сюда прибыл и шеф НКАП - Шахурин. Раньше я его в лицо не знал, а теперь вот узнал, что присутствующий тут же мужчина с открытым крестьянским лицом и есть тот, кого в наше время можно было бы сравнить с Алексеем Миллером, шефом "Газпрома". И, помня историю с Десятовым и Рожкиным, предпочел не слишком с ним откровенничать и держался от него чуть в стороне. Не заразно, нет, но хотелось понаблюдать за этим человеком чуть больше со стороны. Держался он, надо справедливо сказать, абсолютно спокойно.

- Итак, товарищи! Первый вопрос к товарищу Никитину. Сколько двигателей сможет поставить ваша сторона?

- Если первый опыт пройдет нормально, то гарантированно в узлах не меньше двадцати комплектов в течение февраля месяца.

- Этого мало... - заметил Василевский.

- Александр Михайлович! Поставить мы наверняка сможем и сотню и две комплектов, но советская промышленность попросту не успеет сделать столько вертолетов к лету 43 года. Т.е. мы, с очень значительными для нас затратами энергии, завалим вам склады, а поставить эти движки будет не на что. Если ваша промышленность сумеет сделать хотя бы двадцать машин - уже прорыв.

- Это будут новые двигатели? - уточнил Берия.

- Не владею информацией, но думаю, что часть из них будет снята со списанных машин.

- Они работать-то будут? - снова спросил Берия.

- Разумеется! Ресурс их, конечно же, будет меньше, чем у наших новых, но солидно больше, чем ресурс новых авиадвигателей производимых у вас сейчас.

- За счет чего?

- Материалы, технологии, качество обработки деталей. Это все у нас намного выше, чем у вас.

- Вы так говорите, как будто мы тут лаптями щи хлебаем. - обиженно вставил Шахурин.

- Алексей Иванович! Это потомки и они знают наш опыт. Так и должно быть. - осадил Шахурина Берия.

- Знали бы вы, Алексей Иванович, какие потом советский авиапром самолеты выпускать будет... Там культура производства такая, что вам сегодня и присниться не может. - добавил я к словам Берии.

- Хм... Хороший термин "культура производства". - задумчиво произнес Берия. - Но мы не об этом! С комплектами двигателей разобрались. Что взамен потребует ваша сторона, товарищ Никитин?

- Что могут потребовать... нет... попросить ваши внуки и правнуки, товарищ Берия? Золото? Алмазы? Нам о них в нашей стране известно больше, чем вам. Деньги? Поверьте, что с ними тоже вопросов нет и наша Россия - одна из самых богатых стран мира. Победы мы просим. Вашей победы, деды!

Берия и Василевский буквально аж лучились от счастья с такого ответа. Они и так знали свою значимость в истории страны, но, когда об этом им говорит один из их потомков - дорогого стоит. Наверное, дороже всего, чем их же наградила страна. Однако, одна деталь не ускользнула от Василевского. Вот что значит начальник Главного штаба - замечает даже мелочи.

- Россия?

- Прошу прощения, Александр Михайлович! Конечно же, СССР. - не стал я педалировать тему развала Союза. - С детства, бабушка так всегда говорила про нашу страну и привык, понимаете ли...

Василевский удовлетворенно кивнул, а Берия недобро и быстро зыркнул на меня. Явно он знал о дальнейшей истории, которую я еще год назад доводил до Сталина. Камов и Миль, не посвященные в то, что будет происходить далее, особого внимания к моим оговорке и оправданию не проявили. А вот Шахурин посмотрел на меня скорее с насмешкой знатока ситуации, нежели удивился. Во всяком случае, его лицо явственно выразило эмоцию типа "ну ты давай там ври-ври нам, паяц, завирайся". И это мне не понравилось...

***

Вечером я снова имел сеанс связи с шефом, в смысле с подполковником Кимом.

- Рассказывай...

- Шахурин точно знает дальнейший ход истории.

- Значит, подонок донес до него. Так?

- Так! Но с этим разберемся. Принципиально Берия подтвердил готовность принять двигатели, Шахурин обозначил предварительную готовность начать строить вертолеты со следующей недели. Кстати, они будут с фанерной обшивкой.

- Ну-у-у... Это им решать, но, наверное, он прав. Не до жиру им сейчас с легкосплавами.

- Берия спрашивал когда первая поставка движков.

- Две штуки можем перекинуть в течение двух же ближайших ночей. Пусть изучают. Остальные восемнадцать, как мы с тобой и говорили, в начале февраля. Их уже снимают. Пока проверят, пока исправят и дополнят уворованное... Сам понимаешь...

- Понимаю...

- Скажи такой вопрос, Виталий. Ты когда по своим интернетам лазил, не встречал такое название, как "Четвертый рейх"?

——————

[1] НКАП - Народный Комиссариат Авиационной Промышленности. В те времена примерно аналог современного нам Газпрома.