Шаман 2. Чёртов чай

Чёртова дочь

Прощальные лучи заходящего солнца грели блестящие крылья маленького ангела, отражались от них и падали на пробившийся сквозь асфальт одуванчик. Крепкая широкая ладонь взялась за отполированную тысячами прикосновений ручку и распахнула церковную калитку с выкованной на ней фигуркой ангела. Невысокий коренастый батюшка с уже наметившимся брюшком, в чёрной рясе и накинутой поверх неё синей ветровке не спеша вышел за ограду. Перекрестившись на единственный купол старой бревенчатой церкви, он закрыл калитку на замок и провёл рукой по покрытым медью крыльям ангелочка.

– Привет погранвойскам! — раздался позади жизнерадостный голос. Священник обернулся и увидел перед собой крепкого мужчину высокого роста, в джинсах и чёрной рубашке навыпуск. На глазах у него были узкие солнцезащитные очки, а на пальце красовалась золотая печатка с крупным замысловатым вензелем. Несмотря на искреннюю доброжелательную улыбку на прямоугольном, грубо слепленном лице, интуиция отца Дионисия буквально кричала об исходящей от неожиданного собеседника опасности. Но угрозы себе священник в нём не ощущал, скорее угадывал в незнакомце скрытую силу и внутреннюю напряжённость.

– Вы ошиблись. Я служил механиком в танковой разведке, — после небольшой паузы ответил батюшка и испытующе поглядел на визави. Но тот ничуть не смутился и нарочито развязно пояснил:

– Служба бывает разная! Ты и в танковой разведке служил, и заутреннюю служил, вместе с Отцом Игнатием. Вы с ним прямо как из фильма «Служили два товарища»! Но это та служба, что у всех на виду. А есть ещё и та, что скрыта от глаз посторонних, и в ней ты экзорцист. Ты состоишь в ордене и проводишь отчитки, изгоняешь нарушителей границы миров в ад — вот твоя настоящая служба! Так что всё-таки погранец!

Смутное чувство дежавю появилось у батюшки, как грозовая туча из ниоткуда набегает на голубую лазурь небосвода, хмурится, урчит и убегает спустя четверть часа, так и не пролившись тяжёлыми холодными каплями на пыльно-зелёную землю. Но ничего конкретного в памяти священника так и не нашлось.

– Мы с вами знакомы? — спросил он, чтобы не затягивать молчание.

– По работе пересекались разок. Может быть, поговорим в машине? — незнакомец кивнул на припаркованный на стоянке перед храмом чёрный Тойота Соарер.

– А что нам мешает поговорить здесь?

– Лучше будет с глазу на глаз. Уж больно тема… щекотливая. А у тебя и так проблем с начальством хватает.

Батюшка пожал плечами и проследовал в автомобиль. Как только мужчины сели в удобный салон двухдверного купе, странный гость снял очки, бросил их на панель и радостно протянул руку для приветствия.

– Чай с бергамотом в этот раз, извини, не предложу, но в целом искренне рад тебя видеть, святой папик!

– Ты? – батюшка удивлённо уставился на собеседника, даже забыв о протянутой ему руке.

– Я. Тот, кого ты уже раз изгонял. А сейчас пришёл к тебе сам, мне нужна твоя одежда и мотоцикл! Шучу, конечно, помощь нужна. Больше обратиться, извини, не к кому.

– И чего ты хочешь? Изгнать тебя из этого тела?

– Не-не-не! Вернуть домой надо, но не меня. Беглеца одного надо срочно в ад отправить, иначе батюшка Люций обещает устроить в преисподней день открытых дверей. А если поможешь, он выполнит любое твое желание. Ну… почти любое. Сам понимаешь…

– И где же тут подвох? Или скажешь, что его нет? — улыбнулся Дионисий и, пожав руку, удержал её в своей ладони. Тот тоже заулыбался и радостно кивнул.

– Как не быть? Конечно, есть, но скрывать от тебя я его не стану. Я же не банк, у меня всё без мелкого шрифта. Подвох в том, что если мы не вернём беглеца, точнее, беглянку в ад, Сатана вернёт в мир всех злодеев. А это будет конец света, настоящий Апокалипсис. Но беглянка эта — ни больше и ни меньше, его родная дочь! Да ещё и попавшая сюда в своём теле! Представляешь, какая у неё сила? Так что зайти и наорать на неё молитвой — это откровенное самоубийство, сразу говорю.

– Diabolus Barbara? Всё только начинается? — присвистнул священник, подражая мотиву известного сериала.

– Именно. Ну что, берёшься? Учти, до её убежища ещё надо отмахать пять сотен километров! И срок на всё — до зари!

– Да, берусь. Тут и выбор не богат, и я с детства мечтал спасти мир! А мечты должны сбываться, — батюшка отпустил руку одержимого и вновь её пожал. – Дионисий. В миру Денис. Вези.

– Коля. Для тебя просто Коля. — хохотнул бес и резво вырулил с парковки.

– А почему всё же я? Ведь в мире полно ваших, даже среди наших. Они за деньги могут эту барышню хоть изгнать, хоть канонизировать.

– Посылали уже одного. Но девушка сразу поняла, кто перед ней и зачем. Выжгла ему на лбу слово «Нет!» и отправила прямиком в ад. Такое милое голосовое сообщение получилось, что жуть! Мёртвые чуть второй раз не умерли от крика. А тебе разве домой заскочить не надо?

– Неа. Матушкой я не обзавёлся, только котом. Чёрным, кстати. А он у меня парень привычный к автономкам, тайным лазом на улицу и на вольные хлеба. Я ведь не первый раз срываюсь в никуда безо всякой подготовки, зверь уже привык. Он у меня суров, как Шварцнеггер, и обаятелен, как Делон!

– Хорошо, что не наоборот! – произнёс одержимый и засмеялся приятным высоким голосом.

– А ты, я погляжу, и людей пропускаешь на переходах, и машину ставишь строго на парковке. Прямо безукоризненный бес, хоть иконы с тебя пиши! – подколол в ответ Дионисий и кивнул назад, на скрывшийся за поворотом перекрёсток.

– А как иначе-то? — вскинул брови собеседник. – Не могу я не пропускать, я ведь чёрт по службе, а не по жизни, как например, вон тот!

Машина, на которую махнул рукой Коля, резко дёрнулась вправо и, вильнув, прорубила переднее колесо в заполненной водой яме, которую водитель попросту не заметил.

– Ну и зачем ты это сделал? — Дионисий посмотрел на одержимого, как смотрит строгий учитель на пакостливого ученика перед основательной трёпкой.

– Версия первая, догматическая, — хохотнул Коля, – Я бес и делаю людям гадости. Короче, работа такая. Версия вторая, эгоистическая – просто я так хочу! Ну вот понравился он мне. Точнее наоборот, не понравился. И версия третья, фантастическая. Возмездие. Нефиг было утром мужика из лужи обливать и ржать весь день, вспоминая эту ситуацию. А теперь он сам стоит напротив лужи, и догадайся, сколько раз этого чудика окропят водой, пока он колесо меняет? Долг платежом страшен, как говорится! Выбирай, какая из этих версий тебе ближе и какой я более настоящий: работящий, пакостный или справедливый?

Дионисий в ответ промолчал, бесцельно глядя в окно, за которым мелькали цветные аляповатые витрины, серая от пыли городская зелень и чахлые, ободранные деревца.

«Вот ты и дожил, Дися, стал чертям помогать! Новый виток в карьере экзорциста начинаешь, – невесело подумал священник. — А ведь благими намерениями выстлана дорожка туда, где тебе будут рады если не в каждом втором котле, то уж в каждом третьем точно! Ладно, хорош нюни распускать. Кто ещё сможет дочь дьявола изгнать, если не ты? Никто, никто, кроме нас!»

Одержимый уверенно вёл Тойоту в сторону выезда из города, где надо чуть замедляясь, чтобы подъехать к перекрёстку чётко в момент включения зелёного сигнала светофора, а где-то, наоборот, ускоряясь, чтобы успеть проскочить на мигающий жёлтый.

– Обрати внимание на нищих. Вот один, у крыльца, — махнул Коля рукой на стоящего у магазина попрошайку в разодранном пуховике. – А вот второй, у остановки. Как думаешь, они оба настоящие? Или среди них есть ряженый обманщик?

Отец Дионисий задумался и, побарабанив пальцами по чёрной кожаной обшивке двери, покачал головой.

– Пока лично не пообщаюсь, ничего не могу сказать. Я же не сплетница у подъезда, чтобы по внешности судить о человеке и ярлыки лепить. Так что не ломайся, как храмовый Жигуль, рассказывай, кто из них кто!

– Да оба ряженые! — с грустью выдохнул бес. – Настоящих нищих и калек на центральные улицы никто не пропустит. Это же не просто бизнес, это бизнес без жалости. Да, кстати, второй, что у магазина, через месяц к Дьяволу на приём записан. А тот его, между нами говоря, отправит в лабиринт, искать двери в рай. Дескать, Страшный Суд совсем не прав, иди-ка ты, дядя, к вечному блаженству! А у того лабиринта есть только один вход и ни одного выхода. Любит Люцифер обманывать обманщиков!

В машине воцарилось тягостное молчание, и чтобы хоть как-нибудь его сгладить, бес включил магнитолу. Из динамиков послышалась мелодия Вальпургиевой ночи Гуно. Потом зазвучал Штраус, отвлекая священника от созерцания одинаковых домов на одинаковых улицах и одинаковых людей в одинаковой одежде.

– Коля, а скажи хоть, куда именно мы едем? Что там? Кладбище? Морг? Что?

– Женский монастырь. Старинный, намоленный. Большинство наших туда и сунуться не смеет, а те, кто смеет, сильно ограничены в действиях. Вот девчонка у конкурентов и спряталась. Ну и не в мужской же ей было лезть, сам понимаешь.

Неожиданно для батюшки бес резко вильнул вправо и пропустил мчащуюся по встречной Скорую помощь. После чего махнул рукой ей вдогонку, будто бы что-то кидая.

– Коля, а что ты бросил им вдогонку?

– Проклятье небольшое. Чтобы под мостом случилась авария и въезд на мост остался свободным. Все ангелы сейчас стараются внутри, и водила остался совсем без помощников. Может не успеть, — пояснил бес и, видя недоумение на лице собеседника, пояснил: – Если у нас с ангелами нет конфликта интересов, то почему бы им не помочь? Мы же не люди — вредить друг другу просто так, от скуки.

И вновь в машине повисло молчание, правда, в этот раз священник и бес молчали больше под Моцарта. Взмах полосатого жезла из надвигающейся темноты вернул собеседников в реальность.

– Олух! Я же велел тебе устроить коридор! – паркуясь, зло прошептал Коля в воздух и тут же вышел из машины, едва она остановилась около патрульного. Но пошёл он не к остановившему его инспектору, а к другому, стоящему в темноте около служебной машины.

– Олег! Олежек! Ежик! — радостно закричал он, делая упор на букву «е». Инспектор тоже бежал навстречу, радостно крича:

– Колян! Братуха! Колёк!

На середине пути мужчины встретились и обнялись, похлопывая друг друга по спине.

– Страх из глаз убери! — всё так же радостно улыбаясь, холодно приказал инспектору Коля, – И немедленно решай вопрос! Минута!

– Юрк! Это мой одноклассник, ему можно! — крикнул инспектор своему недоумевающему напарнику, махнул рукой и вместе с Колей подошёл к Соареру. Через минуту Тойота уже увозила своих пассажиров от погрустневшего инспектора.

– Это был твой подчинённый? — кивнул Дионисий назад, в сторону гаишника.

– Ага. Наказание за доброту мою и милосердие… Молодой он ещё, дурной. Я хоть и стараюсь ругать только с глазу на глаз, а при посторонних лишь хвалить, но сейчас уже не сдержался, извини.

– Да ничего, бывает. Я никому не расскажу, только пару оборотов запомню! — усмехнулся батюшка. – Да мне и не поверит никто! А твой подход, про с глазу на глаз, очень мудр!

– Меня этому один старый чёрт научил. Я его всегда считал светлой головой, а потом узнал, что он просто седой!

– Ты мне так и не рассказал про дочь Сатаны, Коля! Как она попала в женский монастырь, если вам туда хода нет?

– Ножками, Дэн, ножками! Мама у неё ангел, как-никак. Ну чего ты так смотришь-то на меня? И у Дьявола есть грехи молодости! А хороших девочек всегда тянет к плохим парням, тут тоже ничего нового! Да и сам он, хех, Несущий Свет!

– Даже если допустить, что добро и зло способны вместе что-то породить, что само по себе ересь, то как быть с тем, что ангелы по определению бесполые?

– Не усложняй, святоша! У ангелов пол есть! — засмеялся одержимый, выруливая на трассу с короткой полосы разгона. – Поверь на слово! Ведь ангелос – это просто посланник, светлый или тёмный, не важно. Мы, демоны и бесы, по сути те же ангелы, просто тёмные. Книги о нас писали люди, а люди склонны ошибаться, идеализировать, или просто врать! И кстати про ересь, тебя за что в эту глушь то сослали?

Отец Дионисий смолчал. Потом, рассмеялся, тряхнул головой и грустно пояснил:

– Говорят, что за гордыню. Я гонорары за экзорцизм не в храм нёс, а в больницы и хосписы. И теперь вот убран с глаз долой в назидание другим. Из ордена исключён, в правах ограничен, и по сути уже не экзорцист. Вот только моя вера в душе, а не в верительных грамотах.

– Ого! Не ожидал такой откровенности, спасибо! Могу чего в ответ рассказать, чтобы баш на баш было.

– Скажи, а экстрасенсы — тоже ваши сотрудники? Или просто мошенники?

– Да по-разному, Дэн, по-разному. Это же не овечки, чтобы их всех по головам считать. Есть наши, тёмные. Есть ваши, светлые. Но большинство всё-таки просто мошенники с грамотно поставленной речью и умением убеждать. Хотя есть ещё два вида пастырей. Это сектанты, и они точно все мошенники, а их дела за гранью добра и зла. Мы их иногда даже в ад не пускаем, оставляем в призраках шастать. А есть шаманы, сыны природы и волонтёры мира духов. Эти не подчиняются никому, а при случае могут дать такой отпор, что мама не горюй! Я с одним из них лично знаком, до сих пор иногда хромаю с той встречи. Потом, правда, подружились, насколько это возможно. Сильный дядька, и живёт недалече. Тоже, кстати, чай любит. Со смородиной.

Батюшка с интересом выслушал собеседника и, задумчиво покачал головой.

– Я о нём, кажется, тоже слышал. Ко мне недавно прихожанка обращалась, её какой-то шаман отправил именно к отцу Дионисию, обучаться смирению. Обучаю вот… Коля, я тут по поводу оплаты вроде бы определился. Хочу, чтобы выздоровел Егор, сын другой моей прихожанки, Марины. У него…

Но одержимый лишь тяжело вздохнул и помотал головой. Потом с явным сожалением пояснил:

– Я знаю, что с ним, знаю. Не говори. Извини, Дионисий, но тут мы бессильны. Мы напрямую жизни не даём и не отбираем. Ну а последняя стадия — это уже приговор в любом случае. Придёт время, и ты ещё вспомнишь мои слова. А сейчас извини… Правила придуманы давно, и мы их обязаны соблюдать.

Несколько минут мужчины ехали молча. Бес раздражённо выключил магнитолу, сосредоточенно потёр висок и предложил:

– Я могу сделать по-другому. В любом роддоме, где скажешь, я дам любым пятерым младенцам талант врачевателя — скажем, как у Парацельса. Теоретически, когда они вырастут, то смогут победить самые страшные из существующих ныне болезней. Может, и ту, что сожрала Егорку… Я это сделаю не в уплату, твоё желание останется с тобой. Это просто от меня, в благодарность.

– Давай, конечно, но сразу пятерым? И такой серьёзный талант? А почему победить только теоретически? — недоверчиво спросил священник, буравя взглядом беса. Его собеседник вновь грустно вздохнул и нехотя пояснил:

– А потому. В прошлый и позапрошлый раз было по три человека. И ни один из них врачом не стал! Ты только представь себе, Дэн: люди с талантом Гиппократа продают туалетную бумагу и грузят ящиками автозапчасти! А всего-то и нужно было в молодости поверить в свои способности, в своё призвание, в мечту, в конце концов!

– Юность, она такая... А беглянке твоей сколько лет?

– Да тоже молодая и глупая. Ещё двух тысяч нет, юношеский максимализм, переходной возраст. Сам понимаешь...

– Ну ничего себе, малолетка! А чего ей в аду-то не жилось? Ради чего этот побег?

– А ты думаешь, подростки чем-то отличаются? Я тебя умоляю! Те же бунты против родителей, те же поиски своей индивидуальности и своего пути. В данном случае — нежелание продолжить трудовую династию врагов рода человеческого. Не хочу я, говорит, папенька, зло творить! Жалко, мол, грешников мучить из века в век, жалко в соблазн живых людей вводить! Папаша Люций с ней и так, и эдак, но всё бесполезно! Как впитала в себя идеи гуманизма, хоть кол на голове теши! Хочу, говорит, посвятить себя помощи и служению людям! Люций стал тогда и про сожжённых знахарок напоминать, и про забитых камнями философов, и особенно про тех, кто ушёл во власть, медицину или армию, чтобы сделать мир лучше, а теперь имеют у нас отдельные апартаменты и персональный распорядок дня. Словом, показал всю глупость этой затеи. А дочь упёрлась: нет — и всё! Ну Сатана и ляпнул тогда: мол, с таким подходом это не ко мне, а к мамочке. С ней можете бедных человечков сутками напролёт жалеть, а мне некогда, мне их перевоспитывать надо. А дочь, дурёха, взяла и сбежала. Вот скажи, какому отцу такое понравится? У Сатаны нервный срыв, переживает, что он плохой отец, что был слишком груб и занят работой. Боится за дочь, ибо лучше других знает, на что способны люди. А чтобы заставить дочь вернуться, он может или устроить апокалипсис, или обратиться за помощью к её матери, то есть к своей бывшей. Сам понимаешь, Дэн, при таком раскладе апокалипсис выглядит как-то предпочтительнее.

Дионисий вновь не нашёл, что ответить, а бес не счёл нужным продолжать, сосредоточившись на дороге. Трасса ложилась под колёса мягко и бесшумно, словно снег под новогоднюю ёлку. Многорычажная подвеска купе отлично отрабатывала мелкие неровности дороги, а более крупные объезжал или пускал между колёс Коля. Точнее, тот, кто временно управлял его телом. На небе уже давно выступили звезды, выткав на чёрном полотне Вселенной свои вечные холодные узоры. Их свет лился тихо и мягко, как и свет луны, что висела над горизонтом кроваво-красным пятном.

«А Вакулу чёрт на себе нёс!» — внезапно подумал священнослужитель и провалился в сон, окончательно капитулировав перед более чем недельным недосыпом. Он оказался в огромной трубе, среди тысяч спешащих на Страшный Суд душ. Но только священник собрался последовать за остальными, как осознал, что его путь лежит не вперёд, а вбок, в небольшое ответвление этого великого коридора. Немного поплутав в закоулках, Денис вынырнул над холодной безжизненной пустошью.

Вдалеке виднелась шахматная доска, по которой сами собой сновали фигуры, как и положено, чёрного и белого цветов. Кому они подчинялись, было не видно, но Дионисий и так это прекрасно понял. Белых фигур было очень мало, и неожиданно в голове у бывшего экзорциста появилось чёткое понимание, что его место там, среди белых фигур. Неведомая сила подхватила батюшку и повлекла вперёд, к доске, на которой решались судьбы мира. Но чем ближе была доска, чем отчетливее виднелись фигуры, тем страшнее становилось Дионисию. Ведь вблизи терялись различия, и все фигуры были одинаково серыми, одинаково… одинаковыми! На белых одеждах ангелов было столько же грязи, сколько светлых пятен на чёрных одеяниях демонов. Словно почувствовав разочарование Дионисия, несущая его сила прекратила полёт и оставила его в покое.

Священник вначале почувствовал лёгкость и невесомость, а потом рухнул камнем вниз, кувыркаясь и пребольно ударяясь о звёзды. От этого Дионисий проснулся, сильно ткнувшись головой в потолок автомобиля.

– Хорошая игра, — понимающе хмыкнул Коля. – Вот только мир далеко не чёрно-белый. А ещё шахматисты иногда играют сами с собой.

– И что?

– А то, что и белыми, и чёрными в такой ситуации управляет один и тот же игрок. Представляешь, какая оказия! – засмеялся собеседник.

– Представляю.

– Мы уже почти на месте, а ты спишь, как Герцен. Может, по кофейку? Скоро как раз будем проезжать один отель, где честным людям есть, конечно же, нельзя, но для меня там всегда найдётся настоящий молотый кофе, порция сливок и немного халвы! Я сам и схожу туда.

– Это не тот отель, что с призраком?

– Тот. Но призрака в отеле больше нет, с тех пор, как его стали принимать за покемона и гонять по всем этажам с телефоном в руках. Вот он пока и подался поправить нервы в тёплые края. В местный крематорий.

Кофе был действительно выше всяких похвал, терпкий, с молочной пенкой и лёгкой, еле заметной горчинкой. Буквально пара глотков вернули батюшку к жизни и прояснили его мысли.

– Хороший здесь бариста, ничего не скажешь! — удивлённо проговорил Дионисий.

– Да, он тут уже сто пятьдесят лет трудится! А уж когда я сказал, что вторая кружка для священника, то он расстарался вдвойне! – довольно засмеялся бес и вырулил с парковки отеля на трассу.

– Сто пятьдесят? Кто он такой?

– Оборотень. А вот с воплощением вышло интересно. Реликтовый двухметровый богомол.

Но полноценно насладиться вкусом кофе экзорцист не успел, так как буквально через пять минут в его мысли беспардонно вторгся радостный голос беса:

– Приехали!

Дионисий удивлённо поднял глаза и увидел перед собой небольшой белый монастырь с синими высокими куполами. На парковке перед монастырём стояли несколько дорогих иномарок представительского класса.

– Сторожат? – кивнув на машины, спросил батюшка у одержимого.

Тот в ответ напряжённо кивнул в сторону открытых ворот. Но только священник сделал несколько шагов, как из припаркованных машин наперерез ему двинулись несколько крупных мужчин в чёрных костюмах и тёмных очках на непроницаемых лицах.

– Место, псы! – зло рявкнул позади священника Коля, и охранники тут же вернулись в свои автомобили.

На территории храма Дионисия встретила молодая служка с затравленным взглядом. Она окинула батюшку придирчивым взглядом, поклонилась и жестом позвала за собой. Пока шли по гулким коридорам храма, экзорцист забавлялся конфликтом шаблонов, возникших в его голове.

С одной стороны, дочь Сатаны представлялась ему кем-то априори омерзительным, чуждым и противным человеку. С другой стороны, словосочетание «дочь ангела» порождало исключительно положительные образы. В то же время годы экзорцизма приучили Дениса не доверять ни внешности, ни предвзятому мнению.

И потому сейчас, шагая по узким храмовым закоулкам, он с любопытством ждал встречи с полуангелом, полудьяволицей, что нашла убежище в монастыре. На очередном повороте безмолвная служка куда-то исчезла, а священник оказался перед деревянной дверью с красивой железной ручкой в форме головы пуделя. Дионисий без раздумий потянул её на себя и оказался в просторной светлой келье.

Яркий свет резанул по глазам экзорциста, и высокий звонкий голос ехидно поинтересовался:

– А что, стучаться когда заходишь к девушкам, уже не обязательно? Когда же я пропустила отмену этикета?

– Извините! Разрешите войти?

– Милейший! Спрашивать разрешения на то, что уже сделано, по меньшей мере глупо! Впрочем, держать вас на пороге тоже весьма бестактно с моей стороны. Проходите. Чем пугать изволите?

Священник прошёл вперёд и сел на деревянный стул. На кровати у противоположной стены сидела девушка лет пятнадцати и читала Божественную комедию Алигьери. Судя по игривому настроению, книга её забавляла.

– Ничем. Я к вам с просьбой.

Девушка удивлённо отложила в сторону книгу и посмотрела на священника так внимательно и серьёзно, что он почувствовал себя препарируемой на столе лягушкой.

– Вот это да! Ваша душа не в залоге! — восхищённо проговорила она, но тут же нахмурилась: – Тогда почему вы тут? Что за меня пообещали?

– Мне передали, что ваш отец за возвращение обещал выполнить любое моё желание. Но исцелить умирающего ему не под силу. Так что я тут не за плату, а по велению души.

– У вас умирает кто-то из родных?

– Нет. Сын моей прихожанки.

– И ради него вы решились встретиться со мной, исчадием ада, дочерью Сатаны?

– Изначально я согласился, потому что меня попросил о помощи тот, кому я доверяю, — глядя в глаза девушке, проговорил Дионисий. – А потом понял, что пути назад нет, когда узнал, что ваш отец готов устроить апокалипсис, чтобы вернуть домой любимую дочь.

– Зря волновались. Он на это не пойдёт, — с горечью в голосе ответила девушка. – Тогда он останется без любимой работы, а на это папочка не решится никогда.

– Любой отец пойдёт на всё без раздумий, если это касается его ребёнка.

– Он не такой!

– Такой. Все отцы такие. Ведь если в любящем отце в случае угрозы может проснуться сатана, то почему бы в Сатане не проснуться любящему отцу? – с мягкой улыбкой возразил батюшка.

– Вы считаете, что Дьявол способен на любовь?

– Раньше был уверен, что нет. Теперь считаю, что да.

– То есть, я должна вернуться в ад? — вскинула брови девушка.

– К отцу. Иначе мир утонет в крови.

– Но тогда мне придётся стать злом.

– Вовсе нет. Даже живя в аду, можно творить добро. Добро и зло — это не профессия, а то, что в сердце. Это раз. И два, обещанное мне Люцифером желание. Пусть оно будет в том, чтобы вас никто не заставлял делать зло. Но и вы примите своего родителя, не пытаясь его переделать. Родителей мы не выбираем, но любить их — наш долг.

– С этим то я согласна. Да вы садитесь, Денис, садитесь. У меня сейчас вопрос в другом…

***

До рассвета оставалось около получаса. Ранние пташки пели свои гимны, даже не подозревая, что это, возможно, последнее утро Мира людей. Стоящие с ночи машины покрылись росой, а в воздухе разлилась утренняя прохлада. Бес ходил вокруг машины, курил одну сигарету за другой и с беспокойством поглядывал на розовеющий восток. Наконец в воротах храма появились экзорцист и беглянка.

– Коля! Моё желание заключается в том... — Начал говорить Дионисий, но одержимый его тут же перебил:

– Принято! Она свободна в выборе!

– Тогда апокалипсис…

– Отменяется! – крикнул одержимый, порывисто обнял девушку, и продолжил более тихо, уткнувшись лицом ей в плечо:

– Доченька! Я согласен на любые условия, лишь бы ты оставалась рядом и была счастлива!

Потом, достал из воздуха стакан с водой, подал его закашлявшемуся от изумления Дионисию и счастливо прикрыл глаза.