Шаман 2. Чёртов чай

Иди к чёрту

Жёлтый луч фонарика слабо освещал петляющую пыльную тропинку, что вилась змеёй среди яркой зелени обступившей её травы. Сочные стебли молодого чертополоха склонялись под тяжестью налившихся бутонов и мешали идти. И только подорожник с частично оттоптанными листьями да редкая мурава осмеливались расти на самой тропинке. Вдалеке встревожено закаркал предвестник беды — ворон. А может быть, это просто заплакала ворона, чуя скорую перемену погоды. Порывы тяжёлого от жары ветра не пробирали ознобом, а наоборот, отбирали последний свежий воздух, заставляя жадно открывать рот. Пересохшие и слипшиеся от жары губы размыкались с болью и тут же снова покрывались коркой от горячего дыхания. Тропинка, резко вильнув вбок, упёрлась в ржавую железную калитку из сваренных прутков арматуры и уголков.

Засов давно уже сломался и потерялся, отчего калитка много лет подвязывалась верёвочками, проволокой и всем другим, что попадалось под руку. Сейчас она была привязана к покосившемуся столбику красными колготами. Худой невысокий мужчина остановился в двух шагах, судорожно облизнул губы, потом зажал в подмышку фонарик и принялся разматывать навязанные один на один узлы. Когда он справился с последним, то облегчённо накинул колготы удавкой на столбик и шагнул в растворившийся со скрипом зев калитки. Вздыхая, мужчина сглотнул подступивший к горлу ком и размашисто перекрестился.

– Здравствуй, хозяин погоста! Прости, что посвоевольничаю у тебя, но мне это очень надо! — говоря это, человек остановился и прислушался, но ничего нового в шуме ночи не услышал. И только он собрался идти дальше, как среди духоты лёгкий прохладный ветерок, едва коснувшись лица, пробежал по его длинным волосам. Человек воспринял это как добрый знак и пошёл по дорожке мимо могил. Около тринадцатого ряда он остановился и скинул со спины тёмный рюкзак с надписью «Титаник» и полустёртой картинкой из одноимённого фильма. Из рюкзака человек достал тряпичный мешочек с солью и насы-пал на земле два больших круга.

В один из кругов он поставил свой рюкзак, а во втором быстро вырвал траву и этой же солью изобразил пентаграмму. А затем в каждом луче вырезал ножом несколько символов и поставил по толстой чёрной свече. В этот момент неожиданно стих ветер, и человек, пользуясь моментом, быстро зажёг все свечи одной-единственной спичкой. Когда языки пламени разгорелись в полную силу, человек зашёл в свой круг и достал из рюкзака большую потёртую книгу в старинном кожаном переплёте. Небольшая жёлтая закладка с нанесённой на неё меткой лежала в аккурат напротив нужного заклинания.

Человек решительно выдохнул и принялся нараспев читать длинный текст на латыни. Фразы то и дело повторялись, иногда частично, а иногда и целиком. Луна зашла за тучи, но тускло-жёлтого света фонарика мужчине вполне хватило, чтобы, не допуская ни одной ошибки, прочитать весь текст на одном дыхании. Едва только он закончил читать, как пламя свечей взметнулось вверх, выхватывая из темноты деревянные кресты со множеством сидящих на них птиц и каменные надгробия с непонятными шипящими существами.

Существа скалили зубы и тянули короткие ручонки, но приблизиться к кругам не решались. Огни всех пяти свечей соединились в одно большое пламя, и в нём появилось красное лицо с двумя витыми тёмно-синими рогами. Зло зыркнув на человека огромными глазами без зрачков, красноликий закричал:

– Как ты посмел потревожить меня, смертный?! Призывая могучего демона, ты обрёк себя на…

– Не ори! — усталым голосом перебил человек, и гримаса боли исказила его серое изболевшееся лицо с заострёнными скулами. – Ты не могучий демон, а мелкий бесёнок. Брось этот фарс! Ты сам мне абсолютно не нужен. Но будь добр, позови Сатану. Срочно.

Красноликий с удивлением посмотрел на человека и уточнил:

– Прям-таки самого Сатану? Не меньше? Может, и я решу твой вопрос, к чему тревожить зазря начальство?

– Не решишь. Не твой уровень.

– А чего тогда меня позвал? Мог бы сразу Его призвать.

Человек вздохнул и с укоризной посмотрел на собеседника.

Вызывая кого-то из ада, надо быть уверенным, что хватит сил загнать потом обратно. Его загнать обратно в ад людям не под силу. Значит, и все ритуалы по призыву и изгнанию Сатаны — фикция. Он приходит и уходит только если сам пожелает. А бесов типа тебя под силу удержать даже семинаристу. Так что ритуалы должны быть отработаны на ура. А вот ты для меня уже и Хозяина сможешь позвать, уверен, что тебе это под силу.

– Хитрый ты, дядя, слов нет! Сатанист или колдун? – бес смотрел на человека со всё возрастающим уважением.

– Хуже. Поп.

Бес закашлялся.

Пламя резко опало вниз и снова превратилось в маленькие язычки огня над свечами. Вместе с этим исчез и бес, а вот мелкая нежить, наоборот, проявилась в полном великолепии. Около сотни сущностей столпились у границы круга, скалясь и недвусмысленно облизываясь. Человек старался на них не смотреть, но то и дело встречался взглядом с кем-нибудь из нечисти. Смрад от гнилых тел моментально перебил аромат лугового разнотравья, что доносил из-за ограды кладбища жаркий ветер. Клацанье зубов, сопенье и чавканье окружали со всех сторон, и когда уже начало казаться, что бес исчез навсегда, языки пламени на свечах снова прыгнули вверх, и, качнувшись внутрь пен-таграммы, сплелись в фигуру. Огонь разгорался всё сильнее и сильнее и вскоре фигура соткалась полностью, оказавшись высоким мужчиной в тёмном костюме. Мужчина пристально посмотрел на собеседника и доброжелательно улыбнулся.

– Привет, пограничник! Рад тебя видеть в добром… Хм… Короче, рад тебя видеть, Дэн!

– Привет, Коля! Коля?

– Да пусть уже Коля, так проще, – ухмыльнулся Сатана. – Раз ты меня позвал, значит, дело не на пять минут. Предлагаю встретиться в менее формальной обстановке. Я смогу быть в твоих краях примерно через час, только подходящий футляр подберу. Тело то есть. А там уже и порешаем, что и как. Идёт?

– Вполне! — согласился священник и лёгким кивком указал на обступившую их круги нежить. Сатана в ответ пренебрежительно махнул рукой и обратился к сущностям:

– Детишки—летунишки! Кто тронет попа, отправлю жить при монастыре! А ну, брысь, анчунята—бесенята! Чтоб только копытца сверкали!

В тот же миг пространство рядом с кругами забурлило крыльями, заскрежетало когтями и зубами, а уже через секунду вся нежить исчезла. Сатана гордо хмыкнул и обратился к другу:

– Тут невдалеке есть кафешка, «У Тамары» называется. Иди туда и жди. Я как найду футляр, сразу рвану к тебе. Уверен, за час управлюсь.

Дионисий устало кивнул и чуть было не благословил Сатану. Занесённую для крестного знамения руку он остановил только в последний момент. Падший ангел наградил друга полным укора взглядом и исчез в чёрной вспышке. Священник собрал свечи в рюкзак, размёл соль специально принесённой с собой метёлочкой и затоптал вырезанные на земле руны. Но как только он развернулся, чтобы пойти к выходу с кладбища, то столкнулся взглядом с пятью призраками, что сурово взирали на него, вися в полуметре над землёй.

– Ребята, — как можно миролюбивее обратился к ним священник, – я извиняюсь, что потревожил ваш покой. Мне правда искренне жаль. Но здесь я нахожусь под защитой Сатаны. Так что я сейчас просто уйду. Хорошо?

Призраки заколыхались, беззвучно открывая рты и отчаянно жестикулируя. Отец Дионисий пытался понять по мимике и жестам, что от него хотят эти бывшие люди, но постоянно отвлекался на лунный свет, который, проходя сквозь призраков, придавал им разные оттенки.

«Интересно, от чего зависит цвет? — прошептал он. – Девушка оранжевая, женщина рядом с ней жёлтая, а мужчины почти все ярко-красные!»

– От эмоций, поп, от эмоций, — послышался хриплый голос с расположенной рядом могилы. Священник присмотрелся и увидел на поросшем бурьяном холмике худой скрюченный силуэт. Силуэт поклонился и продолжил неторопливо объяснять: – Бабы, они и есть бабы. Пытаются тебя упросить да умилостивить. Вот и цвет эмоций у них тёплый. А мужики требуют и злятся, потому и красные, как пожарное ведро.

– Спасибо, занятно, — поблагодарил Дионисий. — А не подскажете ли, уважаемый…

– Оборотень Фёдор! — представился силуэт.

– …Оборотень Фёдор, — коротко кивнул Дионисий, – а что же они от меня хотят? И почему вас я слышу, а их нет?

– С удовольствием подскажу, отчего же не подсказать-то? Они жалуются, что кладбище не было освящено и много душ тут застряло навсегда. Требуют немедленно решить этот вопрос. А не слышите вы их, ваше святейшество, потому, что они призраки. И у них, стало быть, ни гортани, ни губ нету, чтобы звуки создавать! Это же элементарно, чудак-человек! Неужто не знал?

– Да, — сконфужено согласился Дионисий, – всё элементарно, а я и не догадался.

– Так что, освятишь наше общежитие?

Батюшка растерянно огляделся по сторонам, стараясь не встречаться глазами с притихшими призраками, и виновато развёл руками:

– Не смогу я. В служении запрещён, скоро могут из сана извергнуть, а то и от церкви отлучить. Так что я хоть и священник, но, как говорится, беззубый…

– Ну етить твою в кадило! — беззлобно выругался Фёдор. – А у нас тут детишек скопилось, хоть ясли открывай! Советская-то власть была светской и зарывала народ не в святую землю, а исключительно в глину, да в чернозём. Ну и позастревали бедолаги между миров. Так что, совсем ничем помочь не можешь?

Дионисий задумчиво почесал подбородок и скривился от не вовремя подступившей боли. Быстро достав из кармана стандарт таблеток, он привычным жестом выдавил пару штук на ладонь и запил их тёплой водой из зелёной солдатской фляжки, что давно уже носил на поясе.

– Есть одна мысль. Мой добрый друг и бывший ученик недалеко отсюда приход получил. Отец Виталий — может, слышал о таком? Я его попрошу освятить ваше, как вы говорите, общежитие. Он духовный человек и душевный, думаю поможет.

Призраки одобрительно закивали.

Круглосуточное кафе «У Тамары» стояло на оживлённой федеральной трассе и уже давно пользовалось у дальнобойщиков заслуженной популярностью. Во-первых, здесь можно было не просто перекусить, а поесть нормальной, свежей и вкусной еды, совсем не похожей на то, что обычно подают в придорожных забегаловках. А во-вторых, после нескольких жестоких стычек среди местных искателей приключений укоренилась привычка не ходить сюда по ночам, особенно в пьяном виде.

Впрочем, ночь здесь заканчивалась гораздо раньше, потому что водители фур разъезжались далеко затемно, чтобы проскочить расположенный в ста километрах мегаполис до появления утренних пробок.

По дороге с кладбища отец Дионисий значительно заплутал и вышел на трассу не у кафе, как планировал, а гораздо дальше. И хоть кафе вполне угадывалось через жидкий перелесок, священник решил путь не срезать, а идти по дороге, справедливо решив, что иногда долгий путь оказывается короче. Впрочем, ещё неизвестно, что именно стало решающим фактором: усталость, холодная утренняя роса или блуждающие по лесу огоньки. Батюшка потёр глаза, смахнул со лба капли солёного пота и выпил пару таблеток. Потом устало вздохнул и зашагал по трассе в сторону кафе.

Идти предстояло несколько километров в гору, и чтобы немного отвлечься от накопившейся усталости и занять мозг хоть чем-то, кроме воспоминаний о кладбище, батюшка принялся чеканить шаг и вслух проговаривать строки своей армейской строевой залётной песни. Такой титул песня получила после того, как стала абсолютным хитом у провинившихся отделений, взводов, а иногда и целых рот. Как когда-то на плацу, привычно отбивая такт рукой, бывший сержант Советской армии быстро подстроил ритм своего шага под нехитрые строки.

Музыка нас связала, тайною нашей стала.

Всем уговорам твержу я в ответ: “Нас не разлучат, нет!”

Музыка нас связала, тайною нашей стала.

Всем уговорам твержу я в ответ: “Нас не разлучат, нет!”

Дойдя до места, Денис отряхнулся от пыли и, пока проходил уже свободную от машин стоянку, немного отдышался. У входа он привычно пригладил длинные волосы и вошёл в кафе. Из двух висящих под потолком телевизоров громко играла иностранная музыка, а за барной стойкой шла ожесточённая борьба.

Трое пьяных парней зажали в угол наполовину лысую, а наполовину белобрысую барменшу и ударами пытались убедить её продолжить знакомство в более интимной обстановке. Девушка в ответ крыла навязчивых кавалеров матом и отмахивалась от них фигурным ножом для нарезки фруктов.

– Эй! Мужики! Вы что творите! – закричал Денис после секундного замешательства и оценки ситуации. Пьяный кураж в глазах у противников не оставлял ни малейшего шанса. Или девушке, или ему.

– Втроём к девчонке пристали! Герои, нечего сказать! Петухи бойцовые! Тьфу!

Выпад Дионисия попал в точку. Мужики зацепились за слово «петухи», забыли про девчонку и всей толпой пошли на него, рассказывая, что и как ему сейчас сломают. Медленно, шаг за шагом Дионисий уводил их за собой вглубь зала, открывая девушке путь к бегству.

– Да это же наш бывший поп из райцентра! Поп — толоконный лоб! — узнал его и пьяно захихикал один из мужчин. – Хана тебе, святоша! За базаром надо было следить!

– Чадо! Так я же не сторож на барахолке, чтобы за базаром следить! — ответил ему Дионисий, пятясь в угол зала, пока не наткнулся на неубранный столик с несколькими бутылками и пивными стаканами. Очевидно, за этим столом и сидели несостоявшиеся насильники, поскольку все остальные столы в зале были тщательным образом убраны.

– Дерзишь, поп! Уважаю! — Одобрительно крякнул стоящий ближе всех коренастый мужчина с порезанной кистью руки.

«Молодец девчонка, хоть одного, да зацепила ножом!» — подумал Дионисий, не спуская глаз с противников. И не зря. Третий, молчавший всё это время мужчина, не привлекая внимания, подобрался ближе остальных и резко выбросил правый кулак в лицо священнослужителя. Отклонившись вбок, Денис избежал удара. Правой рукой он схватил за запястье пролетающую мимо лица руку, а левой ударил между лопаток всё ещё движущегося по инерции вперёд мужчину. С треском носовых хрящей батюшка впечатал его лицо в высокий деревянный стол, после чего отпустил обмякшую руку и привычным движением рубанул по шее. Отпустив потерявшего сознание оппонента, Дионисий схватил со стола бутылку пива и бросил её в лицо другому нападающему. А когда тот ожидаемо легко её отбил, Дионисий уже успел взять со стола две бутылки с вином и ударил ими противника с двух сторон по голове. Потоки портвейна зажурчали по плечам мужчины, а священник поставленным ударом ноги отбросил его в сторону барной стойки. Но на третьего противника у Дениса уже не хватило времени. Холодная сталь сверкнула в воздухе и устремилась к груди священника. Ни отбить удар, ни уклониться от него Денис уже не успевал и лишь, как в замедленной съёмке, видел летящую к нему смерть.

Одинокий удар колокола эхом пронёсся по кафе и медленно затих среди разбросанных столов. Третий насильник счастливо улыбнулся, выпустил из руки нож и плашмя рухнул на пол. А за его спиной оказалась барменша с большим помятым ведром из-под помоев. Которое и звенело.

– Успела! — радостно выдохнула она, но в это время на ноги поднялся второй, отброшенный к стене насильник. Он схватил за спинку первый попавшийся под руку стул и, высоко подняв его над головой, пошёл на Дениса.

Красиво зазвенели стеклянные фигурки над входной дверью, и на пороге появилась высокая девушка в элегантном брючном костюме. Не теряя ни секунды, гостья бросилась наперерез, на ходу прихватив с барной стойки сверкающий металлический поднос. Мужчина повернулся к ней вполоборота и сильнее отвёл стул назад. Но девушка только отрицательно покачала головой.

– Я не собираюсь тебя им бить. Тут другой кон выходит! — она развернула поднос нижней, блестящей частью к мужчине и взглядом предложила в него посмотреть. Тот машинально поглядел на своё отражение и в ужасе отшатнулся. Отражение ему улыбалось и махало рукой. Затем лицо сначала покраснело, потом побелело, а в конце и вовсе почернело. Кожа начала сползать и отваливаться вместе с мясом, обнажая череп с пустыми глазницами и кишащими в них червями. Провалившийся рот открылся в ужасном подобии улыбки и обнажил два ряда сгнивших чёрных зубов.

– Если не бросишь пить, то зимой замёрзнешь в лесу, и всё то, что ты видел, станет реальностью. Мерзкой, вонюче-червивой реальностью! — спокойно, без злорадства и без сожаления пояснила девушка. – С телом, думаю, понятно. А сейчас самое весёлое. Смотри внимательно, ведь это ждёт твою душу!

Мужчина, всё так же не опуская стул, жадно впился глазами в поднос. Там, где только что был череп, снова появилась его лицо. Затем изображение несколько уменьшилось, и человек стал виден в полный рост. За несколько минут невидимый палач с десяток раз разрубил его напополам, выпустил кишки и просто обезглавил. Но тело восстанавливалось сразу же после удара, чтобы принять новую порцию боли. Потом человек вспыхнул, будто факел, и долго горел, корчась в ужасных муках. Сгоревшая кожа появлялась вновь, и мука начиналась сначала, только гримасы боли из раза в раз становись всё ужаснее и ужаснее.

Девушка откинула с лица прядь непослушных чёрных волос и спросила низким, чуть хрипловатым голосом:

– Ты готов к аду, малыш?

Мужчина в ответ яростно замотал головой и с грохотом уронил стул.

– Тогда бери под белы рученьки своих озабоченных дружков и давай-ка отсюда! Катись, колесо, катись отсюда, катись, колесо! Зимой напьешься, пойдёшь до ветра и всё! А ну катись отсюда! Катись, колесо! — нараспев проговорила девушка, в то время как её собеседник, пятясь и крестясь, еле сумел найти выход и, напрочь забыв про друзей, позорно сбежал. Дионисий, прекрасно понимая, кто перед ним, поздоровался коротким кивком и махнул рукой на лежащих без сознания:

– Ещё раз привет! А спящих красавцев тебе для лекции будить? Или так вытащить их на свежий воздух?

Девушка удивлённо вскинула брови и пожала плечами:

– Да на кой чёрт они мне сейчас нужны? Давайте-ка все вместе вытащим этих активных членов общества с глаз долой! А там, глядишь, и успокоятся чуток на свежем воздухе!

Через полчаса совместными усилиями в зале был наведён идеальный порядок. Все столы стояли на местах, на них по установленной традиции стояли кружки с салфетками и зубочистками, и ничего не напоминало о недавнем разгроме.

– Святой отец, вы не подумайте, я не насмехаюсь, я правда пытаюсь понять, — нерешительно спросила барменша у Дионисия, наливая ему и незнакомой гостье по кружечке чая с бергамотом, – ведь в Библии сказано: ударили по правой щеке — подставь левую. То есть не сопротивляться злу. А вы дрались, как молодой Джеки Чан! Как же так?

Дионисий рассмеялся и, не переставая улыбаться, пояснил:

– Ну во-первых, ни один из них и не пытался ударить меня именно по щеке, все целились в нос или в корпус, а это уже не библейский случай. Тут будет более уместно вспомнить нашего инструктора по рукопашному бою из учебки в Фергане. «Драка — это плохо! Хуже драки только проигрыш в драке!» Собственно, по его науке я сейчас и дрался. А во-вторых, как же я смогу спасти твою душу, если не могу защитить твоё тело? Нет, девочка, нет! Добро должно уметь сносно махать кулаками.

Когда барменша со странной причёской наконец-то ушла на своё рабочее место, Дионисий аккуратно поинтересовался у Сатаны:

-Почему в женском теле, если не секрет? Я так-то уже привык называть тебя Колей.

– Переучишься, не беда. Был Коля, стал Оля. Ну не было поблизости других подходящих футляров, не было. Что пристал?

– Извини, — смутился священник, – просто это очень всё неожиданно вышло. Да и в целом день сумбурный.

– Проехали, святой папик, проехали! Что звал-то? Рассказывай!

– Тебе как, подробно или по сути? — Денис исподлобья посмотрел на новое тело старого приятеля, задумавшись о том, как такая молодая девушка могла стать одержимой.

– Рассказывай по сути, но подробно! Ты же должен знать, что дьявол кроется в мелочах! — хохотнула Оля и поправила лямку под пиджаком. – Чёрт! Ты бы знал, как эта сбруя мешает! Будь моя воля, я бы за одно ношение этой амуниции женщинам прощал, ну скажем, третью часть всех истерик!

– Бог милостив, и я этого не знаю. Хотя слышал, что очень тяжко. А слышал, кстати, только что от тебя, — улыбнулся Дионисий, а Сатана скривился, как от зубной боли. Пару минут священник собирался с мыслями, потом бесшумно отпил глоток чая, поставил кружку на стол и тихо заговорил:

– Я не первый поп в семье. Как минимум со времён царя Петра в моем роду постоянно есть кто-то церковный. Правда, бывали и потерянные поколения, но бывало, что и сразу несколько из моих предков приходили к Богу. Дед вот был настоятелем храма, его даже коммунисты во время гонений не тронули, уважали за деревенский цепкий ум и за то, что никогда и ни в чём не наживался на других. Из его троих детей никто не то что не пошёл по родительским стопам, но даже и не воцерквился. Впрочем, дед и не настаивал, только повторял, что силком к вере никого не приучишь, а от хорошего атеиста бывает больше добра, чем от плохого верующего. Из пяти внуков я один принял сан. И, как ты знаешь, всю вторую половину жизни служил экзорцистом, хоть и негласно. Пока не сослали настоятелем в тот храм, куда ты за мной приезжал в прошлый раз. А после меня племянник будет попом. Он сейчас учится в семинарии и, надеюсь, станет хорошим священником. Так что род поповский продолжится теперь в нём!

– Это всё здорово, — прикрыв рот ладошкой, демонстративно зевнула Ольга, – но давай ближе к теме!

– Да всё по теме, К… Оля! Я так издалека начал, чтобы у тебя понимание было, что к чему. Ну так вот, почти три сотни лет у нас в семье передаётся икона Божьей Матери. У мирян такое происходит от отца к сыну, а у попов от отца к отцу, потому как…

– Дэн, ну правда, имей совесть! Хорэ растекаться мыслию по древу! – Сатана, протестуя, вытянул вперёд обе руки. – Давай по факту. Икону стащили? Я не удивлён. Хочешь, чтобы я её нашёл и вернул? Извини, не по адресу. Иконы, кресты, ладанки и прочую бижутерию неба я не чувствую, они от нас защищены. Если у тебя всё, то я пошёл?

– Хочешь идти — иди, не держу. Тем более что ты почти прав, икону я хочу вернуть, но сам.

Дьявол аккуратно промокнул салфеткой губы и с удивлением посмотрел на собеседника.

– Почти? Обычно я прав целиком и полностью. Что ж, продолжай, я заинтересован!

Дионисий снова отпил чай и не спеша продолжил:

– Икону дед перед смертью отдал старшему сыну, то есть моему отцу. А тот вернул её в храм, дедову другу. Я это всё прекрасно помню, хоть был ещё ребёнком. А в девяностых, которые сейчас модно называть святыми, храм ограбили и старенького настоятеля убили. Я тогда ещё за речкой был, никак помешать не мог. Догадайся, что взяли? Одну-единственную икону. Так наш род лишился семейной реликвии. И вот примерно месяц назад, когда меня уже лишили всего и вся, я увидел по телевизору интервью с местным меценатом и депутатом, а в прошлом известным бандитом Игорюшей Карасём. Он ходил по дому и рассказывал на камеру, как практически в одиночку своими руками построил этот трёх-этажный дворец. Я уже хотел переключить на рыбалку, но неожиданно увидел у него на стене нашу родовую икону. Ты не представляешь, что я испытал! И злость, и обиду, и даже радость, что меня уже лишили сана! Да-да, радость! Ведь если бы я тогда ещё служил, я бы эту передачу по телевизору просто не увидел и не имел даже малейшего шанса вернуть икону!

– И ты решил вызвать дьявола, чтобы забрать семейную реликвию моими руками? Как-то даже не оригинально! – Сатана задумчиво повертел пуговицу на рукаве костюма и не сразу обратил внимание на молчание собеседника. Но волны презрения всё же почувствовал. Оставив в покое пуговицу, он поднял лицо и встретился глазами со священником. Выдержав полный укора взгляд, падший ангел спокойно выпил несколько глотков чая и медленно пожал плечами.

– Дэн, хорош в обиженку играть, если я не прав — так и скажи. Но если прав, то имей мужество признаться.

Батюшка открыл рот и протянул руку вперёд, жестом обращаясь к собеседнику, но, задумавшись, так ничего и не сказал. Потом опустил в пол глаза и снова закрыл рот. Немного помолчав, он глухо сказал:

– По сути, ты прав, глупо как-то вышло. Я же хотел только немного помощи попросить, а подвожу к тому, чтобы ты помог без вариантов…

– Да, глупо. Притом у обоих, — тоже смутился Сатана. – Обещал помочь когда попросишь, а сам всё обличаю… А ты с этим Карасём напрямую поговорить не пробовал? Может быть, для решения этой проблемы достаточно было денег, и ни к чему губить душу, вызывая беса?

– Конечно, пробовал. Сразу же домой к нему пошёл. И ситуацию объяснил, и денег предложил, не торгуясь. Мол, сколько скажешь, столько и заплачу. Но он меня выматерил и велел охране выбросить на улицу, как мусор. К чести сказать, парни меня не били, а просто вывели вон. А этот… меценат ещё и крикнул мне в лицо: катись, мол, святоша, к чёрту! У него свою икону и проси! Ну я и подумал, что это отличная идея — позвать тебя на помощь. Вот и позвал. А последствия… Неужели ты не видишь, Коля, у меня рак последней стадии. Времени нет совсем, и я должен хотя бы попытаться вернуть икону в семью. А тебя прошу не сделать это за меня, а только помочь мне его убедить продать икону. Мне важен сам факт, торговаться я не стану. Потому так подробно всё и рассказал.

Сатана Оля залпом допил чай с бергамотом и тихо опустил кружку на стол.

Вы, попы, от нас закрыты. Даже бывшие. Мысли, судьба, здоровье… Всё закрыто. Да я даже боль твою унять не могу! Вижу, что болеешь, но ни прочитать, ни изменить не могу. Извини, что нагрубил, не по злобе. Врачи-то сколько тебе дают?

– Месяц, максимум два. Но, скорее всего, ещё меньше. Так что, поможешь мецената уболтать?

– Помогу. Тут, знаешь ли, такая штука интересная… С одной стороны, надавить мне на него ничем. Никто не будет хранить у себя столько лет украденную икону. Он её, скорее всего, честно купил или забрал как плату за крышевание. В общем, получил её более-менее законно. И по правилам сказать мне ему особо нечего, остаётся только обман. Но человек, как всегда, всё испортил сам! Вот зачем он отправил тебя к чёрту? Теперь мне есть о чём с ним поболтать, есть о чём спросить и что предложить.

– У меня будет ещё одна просьба, но это потом, когда с иконой вопрос решится. Не хочу тебя сразу всем загрузить! – Дионисий с благодарностью посмотрел на друга, а тот, тряхнув густой гривой каштановых волос, забарабанил пальцами по столу.

– К нам уже гонят машину. Заправленную и с документами на нынешнее имя. Ну что так смотришь удивлённо? Попадётся честный ГАИшник, и что мне с ним делать? Не в кутузку же идти за угон ведра с болтами? Да ещё в паре с попом-расстригой. Вот умора-то будет! Ну так вот, твой меценат сейчас в отъезде, и путь нам предстоит не самый близкий. Километров шестьсот в одну сторону, если его ещё куда неладная не закинет. Вот теперь и два: я этого человека тоже не могу разглядеть… А так не бывает! Может, старею?

– Как не можешь разглядеть? Неужели он тоже из свя-щенников? – Денис закашлялся и тут же приложился к фляжке с водой.

– Это вряд ли, скорее, тут другой зихер вылез. Ладно, возьми у своей полулысой фанатки воды в дорогу да каких-нибудь бутербродов. Минут через пятнадцать выдвигаемся искать этого неуловимого Джо, уж очень он меня заинтересовал!

Дионисий подошёл к барменше и попросил несколько бутербродов в дорогу. Девушка сделала жалобное лицо и прижала руки к груди. Потом еле заметно кивнула в сторону Оли и тихо спросила:

– Святой, чем же она лучше меня? А?

Дионисий сначала растерялся, но уже через секунду взял себя в руки. Тепло улыбнувшись, он покачал головой и шёпотом ответил:

– Ольга — мой давний друг. Это вовсе не то, что ты подумала, чадо! Я священник в сане, и у меня не может быть ни семьи, ни романов. Извини. Ты славная девушка, и я верю, что у тебя всё будет хорошо, но не со мной. В вопросах любви я даже не вчерашний день, я прошлый месяц.

Девушка тяжело вздохнула и принялась нарезать бутер-броды, а Денис вернулся к Сатане. Тот сидел, расслабленно прикрыв глаза, с лёгкой отсутствующей улыбкой, и только сжатые кулаки с побелевшими костяшками пальцев явственно свидетельствовали о том, что хозяин ада сейчас не отдыхал, а решал какие-то сложные вопросы. Ольга резко открыла глаза, и взмах чёрных ресниц напомнил Дионисию взмах огромного тёмного крыла.

– Ну чем она лучше меня?— передразнил девушку Дьявол и засмеялся. – Знала бы, дурёха, к кому ревнует!

– Вот и хорошо, что не знает! — перебил его священник. – Славная девушка, но в великом познании великая скорбь!

– Всё проще, батяня, всё проще! В Великом познании великий ум! А он сейчас встречается реже, чем мясо в колбасе!

– Кстати, про колбасу. Ты же, помнится по нашей первой встрече, не сторонник такого полуфастфуда ? Говорил же, что негоже есть дрянь, чтобы самому не стать дрянью. Так почему же не попросил, чтобы в машину положили хорошей еды? – Дионисий с подозрением посмотрел на друга, а тот улыбнулся и, откинув с лица прядь волос, наклонился вперёд через стол.

– Я это не попросил, а потребовал. Мне нет нужды просить. А тебя сгонял к этой Иринке, чтобы она, во-первых, не надумала себе любовь всей жизни, а во-вторых, потому что мне надо было срочно вернуться в ад. Ну а делать это при тебе, извини, не хочу. Ладно, Эркюль Шерлокович, готовьтесь. Карета подана.

В это время в зал вошли два крупных мужчины, едва не упирающиеся головами в потолок. Они были чем-то неуловимо похожи и, хоть один из них был блондином, а второй брюнетом, казались зеркальными отражениями друг друга. Не глядя по сторонам, они сходу направились в дальний угол, где сидели Ольга и Денис. Из-за стойки выглянула Ирина с зажатым в руке ножом, но убедившись, что новые клиенты не проявляют враждебности, вернулась к колбасе и продолжила собирать нехитрый провиант.

– Хозяин, — пробасил один из мужчин, – всё исполнено! Машина у входа.

Ольга, не удостоив его ответом, протянула перед собой руку, и на неё тут же лёг автомобильный ключ с брелоком сигнализации.

– Молодцы. Уходите, — тихо скомандовал Сатана бесам, и они попятились к дверям, не решаясь повернуться к повелителю спиной. – Дэн, забери у Иры бутеры и погнали. Нас ждёт дорога!

Наскоро попрощавшись с Ириной, друзья вышли на улицу, где их уже ждал чёрный тонированный седан со звёздами на решётке. Дионисий с интересом посмотрел на машину, обошёл её вокруг и спросил у Сатаны:

– И чем же интересен этот аппарат? Ты же явно выбрал его неспроста?

– О да! Оппозитный двухлитровый турбо-мотор мощностью двести восемьдесят пять лошадиных сил, многорычажная подвеска и постоянный полный привод! Что ещё нужно для дальней дороги, да для неспешной беседы? Ну? Твоё мнение?

– Музыка? – священник нерешительно остановился у капота машины и поглядел в затемнённое стекло. В стекле, как в зеркале, отразился измождённый болезнью человек с решительным, но бесконечно усталым взглядом. А прижатый к груди белый пакет с бутербродами напоминал скорбный узелок, что обычно собирают люди в конце жизни.

– Музыка — это важно, но всё-таки вторично, папик! – Дьявол с силой мотнул головой, и густые длинные волосы на секунду стали похожи на взметнувшиеся вверх рога. – Первично — это наличие хорошего собеседника! А собеседников у нас аж целых два! Ты да я, да мы с тобой! Падай быстрее, не люблю зарю!

Когда Дионисий сел в уютный тёмный салон, то неожи-данно почувствовал тревогу и щемящую тоску. Поглядев вокруг себя, он не сразу, но сумел определить её источник. Из окна кафе на него пристально смотрела Ирина, запустив длинные тонкие пальцы в белые, как снег, волосы.

– Через час сюда вернётся тот хмырь, которому ты сломал нос, — отъезжая с парковки, нараспев проговорил Сатана. – И проткнёт Иринку шампуром. Такая вот плата за спасение от изнасилования, Дэн, такая плата…

– Стой! Давай вернёмся! Дьяв… Коля! Да стой же ты, стой! – Дионисий, видя, что друг вовсе не собирается останавливать машину, попытался открыть дверь изнутри, но ручка ему не поддалась.

– И не подумаю, — всё так же нараспев продолжил Сатана. – Это не твоя судьба. Не лезь! Или она умрёт и получит неслабую скидку по своим грехам, или выживет и может стать шаманкой. Тут уже как получится, точнее сказать я не берусь.

– Слушай, но неужели никак нельзя обойтись без убийства? Ведь мы знаем итог и можем изменить предначертанное!

Чем сильнее психовал Денис, тем сильнее накатывали на него волны боли, и от этого он психовал ещё сильнее.

– Девушка сама выбрала свою судьбу, когда порезала руку этому уроду.

– Но если бы Ира не защищалась, её бы изнасиловали!

– Скорее всего, потом ещё бы и задушили! — благодушно улыбнулся Сатана.

– Так какого чёрта ты мне тогда втираешь про выбор? Это ложь и иллюзия, это бред слабых и предательство беззащитных! Верни меня в кафе! Немедленно!

– Тише, батюшка, тише! Ты сейчас ещё богохульствовать начни, только этого нам не хватало! Да, судьба написана на небесах, но выбор вариантов остаётся за людьми. Если бы девчонка сразу сдалась, её бы просто убили, и невинная жертва получила на суде прощение многих и многих мелких грехов. Но она не сдалась и дралась отчаянно, смело. Поэтому сейчас её всё-таки проткнёт шампуром пьяный идиот. Но если Ирина выкарабкается из комы, то заглянув за грань Мира людей, она обретёт власть над духами и познает мудрость мертвых. А если и умрёт навсегда, то войско Всевышнего обретёт великого воина, который не даст скучать моим бесам много сотен лет. Если Ирина захочет стать ангелом. Выбор, он есть всегда, вне зависимости от того, видишь ты его или нет. Оглянись, Дэн! Мир весь состоит из выбора! Ты ночью позвал меня и потерял много привилегий безгрешного, но ты сделал это осознанно, чтобы закрыть перед родом долг своего отца. Это был твой осознанный выбор. Когда-то и я сделал выбор, дважды став должником священника, прекрасно понимая, что однажды и ты попросишь меня об услуге. Делать выбор — это право людей и нас, высших Разных. Хотя признаться, я тоже не всегда понимаю, какой именно выбор предлагает наш дорогой Всевышний. Но без этого было бы в пору свихнуться от скуки. Как вскорости мог бы свихнуться убийца Ирины, если бы ночью задушил её и сбежал. Безнаказанность — это самый страшный наркотик. Но он будет пойман и уже не станет маньяком. Видишь, какой огромный выбор достался Ирине?

На улице уже окончательно рассвело, и хмарь раннего утра спряталась до вечера в густую сочную траву, чтобы выскочить оттуда чёрной кошкой-ночью. Яркие лучики солнца играли на сверкающих изгибах машины, светясь, будто мелкие алмазы, а тяжёлые тёмные тучи уползли за горизонт, сменяясь лёгкими перьевыми облачками. Стрелка спидометра уверенно миновала отметку в сто пятьдесят километров в час, что не мешало дьяволу в теле Ольги рулить одной рукой.

– Значит, Ирина теперь может изменить свою жизнь и начать её заново?— после долгого молчания спросил Денис, выныривая из размышлений.

– Может стать, если сделает правильный выбор! — чуть убавив музыку, поправил друга Сатана.

– А те бесенята, что ночью стояли у моего круга на кладбище? Они сделали выбор служить тебе?

Новая волна боли накатила на Дениса, и он спешно принял сразу две таблетки. Сатана проследил за ним взглядом и покачал головой.

– Нет, выбор есть только у людей. Разные этого выбора были лишены изначально, ведь они не люди.

– Хорошо, но ведь до того, как стать Разными, они же были людьми. Что их сподвигло принять твою сторону, Коля? Ты пойми, я не в обиду, мне просто любопытно.

– Таких перерожденцев, как Ира, единицы. Очень непросто поменять свою природу, и это ещё надо заслужить. Большинство же и светлой, и тёмной нежити — это урождённые Разные и их потомки. Вы привыкли считать, что все произошли от вас, от людей. Лешие, кикиморы, домовые, анчутки… Все они, как бы сказать, вторичные люди — люди, которые умерли как-то не так, неправильно. А как это согласуется с тем, что они гораздо древнее людей? Молчишь? Молчишь, потому что сказать-то нечего. А суть в том, что люди произошли от них, точнее — от нас! И имя нам – Разные. Когда-то все на земле имели равную Силу. Но потом стали появляться те, кто был гораздо сильнее других. А раз появились сильные, значит, стали появляться и слабые. А потом и те, у кого не было Силы совсем. Со временем они превратились в прислугу, но однажды решили, что достойны большего, и отделились, чтобы жить своим умом. Мы им не мешали, даже на первых порах помогали. Помогали выжить, производя всё необходимое своими руками, помогали найти себя в мире без магии, полагаясь только на силу и ум. Так появились люди. Разные в это время набирали силу, ну а люди брали количеством. Но как объяснить подрастающему поколению, что они произошли от слуг? Это было очень стыдно, и потому многовековая история Разных была забыта и вытравлена из памяти. То немногое, что дошло до нынешних времён, превратилось в сказки. И дошло оно только благодаря людям, что родились у Разных и с детства знали свою настоящую историю! Зачастую родители подкидывали таких детей в людские дома, чтобы ребёнок рос, не чувствуя себя хуже других, рос гордым и сильным.

– А если наоборот, если у людей рождался Разный? Как складывалась его жизнь?

– Его отдавали другим Разным, чтобы он был воспитан в любви и стал равным среди равных, чтобы не чувствовал себя ущербным и со временем тоже стал Разным… Да ладно, шучу я, шучу. Обычно их попросту сжигали на костре.

Дорога мягко шуршала под шинами и, извиваясь, словно спешащая к добыче кобра, убегала за горизонт. Ветви низко склонённых деревьев хлестали по зеркалам и временами закрывали обзор на особо крутых поворотах. Чёрно-белое железное ограждение, казалось, бежало наперегонки с машиной, в которой сидели бывший священник и Сатана. Бархатный обволакивающий баритон Синатры заполнил собой весь салон автомобиля, и дьявол, откровенно наслаждаясь дорогой, подпевал низким хриплым голосом, абсолютно не подходящим к его нынешней внешности. Дионисий достал из подлокотника бутылку про-хладной воды, немного отпил и, покатав во рту жидкость, смакуя её, проглотил.

– Туда что-то добавлено! — не спросил, а сказал он. И собеседник, покачиваясь в такт музыке, тут же кивнул:

– Сок лимона. Совсем немного, но настоящий и свежий, как нынче принято говорить, без ГМО.

– А если не секрет, на чём погорела эта девушка, в чьём теле ты пришёл?

– На жадности, святой отец, и на дурости. Она однажды ляпнула, что за хорошую тачку готова продать душу. Но душ у меня и так хватает, очередь лет на двести скопилась, а вот симпатичное перспективное тело всегда в цене. А особенно если женское! Бес-курьер ей типовой договор вручил, деваха его, не читая, подписала — и вуаля. Я с телом, а она с тачкой, договор исполнен в лучшем виде. Причём тачка, как видишь, в прекрасном состоянии, оформлена тоже чин по чину и в ГАИ, и в банке. Кредит всего на десять лет, хоть и переплата, конечно, конская. Ну что тут поделаешь, зато без очереди и кучи лишних справок.

– Кредит? — удивился батюшка. – Она хотела машину, а получила кредит? Но ведь это же нечестно!

– Кредит, кредит! Моё любимое изобретение после рабства и соцсетей. А обмана я тут не вижу. Девушка ведь хотела получить машину хорошую любой ценой? Девушка её получила. Любой ценой по тарифу "Желание с подвохом — каждому любителю халявы!" Я ведь потому и психовал сейчас, когда думал, что ты хочешь попросить у меня ту икону. Думал, и тебя это поветрие коснулось… Звиняй, Дэн, не по злобе! Ты просто не представляешь, как же много желающих что-то получить и как мало желающих это что-то заработать!

– Проехали, добрый враг, проехали! Бывает! Слушай, Коль, там мужик у поворота попутку ловит. Может, подберём?

– А давай! — легко согласился дьявол и плавно притормозил около стоящего на обочине седого человека.

– Едем прямо по федералке, если по пути — садись сзади! — звонко крикнула в окно Ольга и закашлялась от пыли, что тут же полетела в салон из-под колёс. Седой недоверчиво посмотрел на иномарку и покачал головой:

– Я вам все сиденья угваздаю! Давно стою, вон каким слоем пыли уже покрылся... Я лучше газик подожду, или зилок какой, им пыль моя нипочём!

– Дядя, машина — это только машина. Хочешь ехать, так не усложняй, садись да поехали! — вскинула брови Ольга. Мужчина пожал плечами и сел на сиденье прямо за ней. Он и вправду был покрыт пылью с ног до головы, но вовсе не это привлекло внимание отца Дионисия, а грубые швы, стягивающие кожу на том месте, где должна была быть кисть правой руки. Седой перехватил его взгляд и виновато улыбнулся:

– Нет, это не на войне и не по пьянке. Это на производстве, несчастный случай. Порвался трос и срезал мне кончики пальцев. Среднему, конечно, чуть больше досталось, а безымянный с указательным так вообще еле-еле зацепило. Я их бинтом замотал и спокойно смену доработал. На следующие сутки отоспался, а потом только в больницу пошёл... дурак! Ну, короче, когда я к хирургу попал, гангрена уже началась, вот мне всю кисть и оттяпали, чтобы остальную тушку спасти. Ой, блин, я даже не спросил, куда вы едете! — заволновался попутчик, но Ольга его тут же успокоила:

– В эту сторону, кроме Калиновки, километров на три-дцать больше ничего нет. Так что нам без вариантов по пути!

– Тоже верно, сударыня! Мне как раз туда, к сестре! — повеселел мужчина. – Это мне Бог вас послал! Как пить дать!

За рулём закашлялась Ольга, а Денис, пряча улыбку, поинтересовался:

– Даже если это так, и хоть пути его и неисповедимы, но разве не сказано в Библии «Не поминай имя Господа твоего всуе»? Сказано. А ты поминаешь!

Седой смутился и забормотал, съедая от волнения окончания слов:

– Так я же, это, в благодарность! Он для меня столько всего сделал хорошего! Я, это, стараюсь его всегда благодарить, даже за любую мелочь, не говоря уже о чём-то крупном!

– Что именно сделал? Руки лишил? Или жизнь сломал? Так это сомнительная помощь! — возмутилась Ольга, проезжая через старый бревенчатый мостик с наполовину сломанными перилами. Но собеседник её тут же недовольно одёрнул:

– А он-то причём? Меня никто не заставлял работать старыми стропами и без рукавиц! К врачу я тоже мог пойти сразу, но не пошёл! Тогда причём тут Бог? Делов-то наворотил я сам, и виноват в этом тоже только сам, а не Бог и не чёрт! Глупо это — обвинять других в собственных промахах и ошибках! Да и в чём сломана моя жизнь? Я жив, живу в деревне, на природе. Работаю, не бездельничаю. Где дрова поколоть, где снег почистить, а где и поплотничать! Работаю на свежем воздухе, сам начальник, сам дурак, как говорится! Лишних денег нет, но семье вполне хватает. И опять же вот, я могу быть уверен, что жена со мной не ради денег. А такой уверенностью далеко не каждый может похвастаться! Нет, ребята, я счастлив искренне, бесповоротно, и не считаю свою жизнь в чём-то ущербной!

– Наверное, мужик, ты всё-таки прав! — Ольга внима-тельно посмотрела через зеркало на попутчика. – По крайней мере, твоему отношению к жизни можно и нужно завидовать. Люди постоянно ругают и проклинают жизнь, в дело и не в дело, а ты вон и без руки счастлив и доволен, как слон! Приятно видеть, что не качество жизни определяет отношение к ней, а наоборот. Наше отношение к жизни определяет её качество! Как говорится, у кого-то суп жидкий, у кого-то жемчуг мелкий! Но несчастливы оба. А кто-то вдруг и неожиданно доволен тем, что имеет. И не просто доволен, а по настоящему счастлив, хоть и не имеет всего, что должен!

– Ну, сударыня, я было дело, тоже жизнь проклинал. В больнице. Чувствовал себя каким-то несправедливо обделён-ным. У всех обе руки, а у меня только одна! Прямо как малыш, которому дед мороз вместо шоколадной конфеты дал карамельную! Да и в то, что вылечат, тоже не очень-то верил. А оно и не лечилось, резали всё дальше и дальше. А я психовал от бессилия и орал на врачей, медсестёр и соседей по палате. Щедро и от души лил гадость вокруг себя. Но как-то однажды перегорел за ночь, то ли по-настоящему смирился, что в этой ситуации от меня ничего не зависит, то ли просто увидел себя со стороны... Но утром на ситуацию смотрел уже по-новому. Жив? Жив. Лечат? Лечат. А ведь каждый день — это подарок жизни, так что её теперь ругать, могло и этого не быть. И знаешь, я как-то почти сразу пошёл на поправку, руку, считай, спасли, а ведь могли и до плеча отрезать. Не, ребята, жизнь — штука чудная! А я ещё до внуков хочу дожить, я детей-то пеленать одной рукой умею, а уж с внуками справлюсь и подавно!

Дионисий, который внимательно слушал все слова случайного попутчика, неожиданно сник и отвернулся. Пассажир уловил по поведению, что чем-то обидел этого худого и явно больного человека, но не смог понять, чем именно. Не зная, как сгладить непонятную ему неловкость, мужчина виновато развёл руками:

– Ребят, ну согласитесь, глупо тратить дни жизни только на ожидание смерти! А ведь мы даже не знаем, есть ли что-то там, за чертой! Не лучше ли наслаждаться этой жизнью, стараясь прочувствовать каждый миг, каждый день и каждую ночь?

– Глупо или не глупо, — покачала головой Ольга, – тут как посмотреть. Жить сегодняшним днём — много ума не надо, поверь! Очень многие люди оставляют после себя только поношенную одежду и чувство облегчения у окружающих. Те, кто тупо наслаждаются каждым днём, редко наслаждаются им с умом. Тупо оно и есть тупо. И уж поверь, ещё реже они наслаждаются на том свете. Но и те, кто проживает жизнь в ожидании смерти, ничуть не умнее. Как бы ты ни ждал этого момента, как бы ни собирал посмертные узелки и ни оставлял многотомные завещания, как бы ни фантазировал, что будет после, смерть почти всегда наступает неожиданно. Редко кто оказывается к ней реально готовым, и это особенные, уникальные люди. У ос-тальных ожидание смерти сводится к тупой бесполезной браваде. Как и девиз жить здесь и сейчас!

– Так что же, я глуп, что радуюсь каждому прожитому дню? — закипая, но ещё сдерживаясь, спросил попутчик. Однако прежде, чем Сатана ответил, Дионисий оторвался от созерцания приносящихся за стеклом полей и положил конец спору:

– Брейк, ребята, брейк! Вы оба, прежде чем говорить, научитесь сначала слушать, хотя бы друг друга! Радоваться жизни и прожигать её бесцельно — это не одно и то же! Всё! Всего десяток слов, а спору уже на полчаса! Голова раскалывается вас слушать!

Сатана усмехнулся в зеркало пассажиру и кивнул на Дионисия:

– Суров у нас батюшка, суров! А раньше, между прочим, люди с такой харизмой и напором целые страны в Крестовые походы отправляли!

Дионисий резко дёрнул плечами и промолчал, устремив взгляд снова на дорогу. По обе стороны от трассы тянулись жёлтые поля, словно отражая в себе солнечные лучи. Иногда прямо посреди полей виднелись небольшие околки.

Зелёная кипящая пена их ветвей придавала полям шарм, какой придаёт девичьему лицу одна маленькая, но очень и очень симпатичная родинка.

– Святой отец, ну чего ты разворчался-то? Заповедей вот тоже всего десять, а толкований к ним две тракторные тележки наберётся, а то и более! Один только поимённый список исключений из шестой на несколько километров мелким почерком! — Ольга, смеясь, стукнула Дионисия по плечу, а тот неопределенно улыбнулся и промолчал. Минут через пятнадцать Сатана притормозил машину около закопчённой кирпичной остановки, на крыше которой жутко чернело непонятное высокое пепелище.

– А у вас тут до сих пор инквизиция лютует? – кивнула на крышу остановки Ольга. Седой проследил глазами направление взгляда девушки и легко отшутился:

– Ну что вы, сударыня, мы отсюда космические корабли запускаем! Вот и обгорело всё. У американцев Канаверал, а у нас остановка в Калиновке!

Ольга кивнула на лестницу у остановки и поддержала шутку:

– То-то я гляжу, уже две ступени отошли!

Седой доброжелательно улыбнулся и продолжил серьезным голосом:

– Это пацанва перед Иваном Купала покрышки жжёт наверху, каждый год такое безобразие. Хотя и в мои годы ни одну Ночь Творила не пропускали. Но, думаю, лет через пять и эта традиция сойдёт на нет.

Пожав левой рукой ладонь Дионисия, седой галантно поклонился Ольге и вышел из машины. Потом помахал им вдогонку рукой и размашисто, суетно перекрестил.

– Какой интересный дядька, о нём бы книги писать! Но вот же парадокс, в войну такие становятся героями, а в мирное время никому не нужны. Ведь даже у тебя он вызвал отторжение, святой папаня! Хотя по сути он сказал ровно то, чему ты и сам учил на проповедях. Или я неправ? — легко входя в поворот, ехидно говорила Ольга, больше следя за реакцией собеседника, чем за дорогой. Священник задумался и во время очередного виража больно стукнулся головой о стекло. Потирая висок, он грустно кивнул и смело посмотрел в глаза собеседнику.

– Ты снова прав, Коля. Как ни стыдно признаться, я просто позавидовал этому человеку. Он мечтает нянчить внуков и благодарит Бога за изувеченную руку, строит планы на будущее, которого у меня уже точно нет… Он живёт в гармонии с собой и со всем миром сразу, он искренне любит людей и радуется жизни. А я в последнее время только жалею себя за будущую смерть, хотя она так и так была неизбежна. Я ругаю себя за неправильно прожитые годы и в своих ошибках всё-таки малодушно виню других. Веришь — нет, жалею что на Новый год не посмотрел салют. Вроде бы и мелочь, и никогда его не любил, но ведь это был мой последний новогодний салют!

Сатана в ответ промолчал и принялся очень пристально следить за стрелками на панели приборов. Потом перевёл взгляд на болота, что тянулись по обе стороны от дороги. Вода в этих болотах цвела так сильно, что запах гнили пробивался даже в салон автомобиля. Кое-где из воды торчали коряги, но и они были плотно покрыты густыми зелёными водорослями, как ковром.

– Вот такая она, зависть! Как только попадёт в душу, хоть немного, хоть чуть-чуть — всё, пиши пропало! Заполнит душу человека снизу доверху, так что свет туда больше не попадёт. Убьёт в душе всё живое, что было раньше. И что же остаётся? Ничего! Гниль! В душе, и в воде! Впрочем, моим ребяткам это только облегчает работу, – глухо рассмеялась Ольга грубым голосом.

– В какой воде? Я не понял.

– В стоячей. Той, которая перестала двигаться вперёд и замерла на месте. Она зацветает и начинает гнить, как те лужи по обочинам. Как твоя душа. Поверь на слово, дружище, от твоей зависти вони было не меньше, чем от болота на обочине. Вот так!

Священник открыл окно и сделал глубокий вдох. Когда наконец он откашлялся, Сатана, усмехаясь, подал другу бутылочку воды.

– В следующий раз, когда позавидую кому нибудь, буду вспоминать эту вонь!

Дьявол пожал Денису руку.

– Хороший ты мужик, святой отец, цельный. Умеешь свои ошибки понимать, принимать и исправлять! А это дано далеко не всем. Я не ошибся в тебе тогда, когда на потолке сидел. И это радует. И это дает мне надежду!

– Редко кто обрадуется тому, что в него верит Сатана! — хмыкнул Дионисий. – А мне вот, знаешь, искренне приятно!

Священник крепко пожал узкую ладонь с наманикюрен-ными пальцами и ещё раз посмотрел на болото. После долгого молчания Сатана, не оборачиваясь, спросил:

– Дэн, давай к одной ведьме-аферистке в гости забежим? Нам это почти по пути, а я обещал её почтить своим присутствием ещё лет пять назад. Нехорошо получается, обещал и не явился!

– Давай, почему бы и нет! — согласился священник. – И давай мы у неё перекусим, а то в животе Будённый на коне гарцует!

– Не согласен, давай перекусим сейчас, я сытый добрее! — засмеялся Сатана. – Да и ты вдруг потом передумаешь, а Иринка старалась!

– Ну за столом кушать всё-таки лучше, чем на коленках!

– Понимаешь, Дэн, про гости я немного загнул. Эта дама не будет нам рада, несмотря на всё моё обаяние и просто чертовский шарм! Дело в том, что она из каждого второго идиота-клиента изгоняет не какого-нибудь беса-семиотрядника, а лично меня! Так что чай пьём в машине, а потом идём общаться о жизни. И о смерти.

Батюшка только пожал плечами.

Жилище ведьмы меньше всего напоминало собой именно жилище ведьмы в его обычном понимании. Дионисий ожидал увидеть какую-нибудь покосившуюся лачугу, и почему-то обязательно с пустыми вёдрами у крыльца. Но оказавшись на месте, он осознал, как глубоко заблуждался. Ведьма жила в гордо стоящем на отшибе деревни двухэтажном кирпичном доме с высоким забором и узкими окнами-бойницами. На каждом углу стояло несколько камер, а из-за забора доносился собачий лай. Отсыпанная крупной щебёнкой дорога, что начиналась сразу от трассы, вела прямиком к её высоким кованым воротам. Сатана припарковался у края дороги в трехстах метрах от забора и, заглушив мощный мотор, достал с заднего сиденья две бутылочки с водой. Дионисий вытащил из бардачка собранные Ириной бутерброды и разложил их на торпеде.

– Помимо обычной защиты, тут есть ещё и магическая, — заметив, что Денис смотрит на расположение камер, сказала Ольга. – По углам дома зарыты лошадиные черепа, а раствор в кирпичной кладке замешан на святой воде. Ну и так, по мелочам: перевёрнутые кресты и пентаграммы на полу и в дверных проёмах, жертвоприношения котят и щенят в полнолуние, обереги из их же черепов… Короче, дамочка насыпала от пуза защиты из разных верований и религий, особо не заморачиваясь, есть ли от них толк.

– А тебе, я так понимаю, эти ухищрения не страшны?

– Ну... – задумался на секунду Сатана, – от некоторых, конечно, немного щекотно. Самая серьёзная защита из её арсенала – это палец святого, что болтается у неё на шее в ладанке. Вся серьёзность заключается в том, что я могу умереть со смеху, когда вижу, как она дорожит этим, так сказать, артефактом, отрубленным у мёртвого шимпанзе в южном зоопарке одним предприимчивым малым!

Палец святого вовсе не палец святого? – Дионисий от неожиданности едва не подавился бутербродом.

– Неа! — смеясь, помотал головой Сатана. – Сейчас в разных церквях и коллекциях хранится примерно три – четыре десятка его пальцев! Что, согласись, весьма нехарактерно для одного человека, если, конечно, у него не веники вместо рук!

– Как сказать, как сказать! – улыбнулся Денис, и на его впалых щеках заиграл румянец. — Может быть, святой каждую осень пальцы сбрасывал, а потом отращивал новые?

– Ну, если только так! — Ольга дожевала бутерброд, хлопнула в ладоши и прислушалась. Потом отпила воды и довольно кивнула: – Камеры видеонаблюдения только что вышли из строя. Ну что, пойдем навестим эту Пифию сибирскую?

– Пошли! — Дионисий вышел из машины и с наслаждением потянулся до хруста в спине. – Я так и не понял: она действительно ведьма или просто удачливая аферистка?

– Аферистка со знанием людских страстей. Благодаря этим страстям она и пудрит мозги богатеньким Буратинам. Ведьмовство ей не дано.

– А к чему тогда ритуалы и несвятой палец святого?

– Не к чему, а от кого. От меня. Ей передавали моё обещание прийти и вырвать язык за ту напраслину, что она на меня возводит. Но женщина решила, что меня можно обхитрить. Вот теперь и посмотрим, чьё кунг-фу круче!

– Ты бы ещё сказал, чей катехизис катехизнее! – рассмеялся священник и по-дружески толкнул девушку в плечо, но наткнулся на чужой холодный взгляд. Взгляд матёрого охотника.

Ведьма встретила друзей приветливо, но насторожённо. Удивившись, что именно на это время у неё нет ни одной записи, а посетители приехали без звонка и так удачно, она всё-таки милостиво согласилась их принять. Выглядела ведьма лет на тридцать – тридцать пять, и только морщинистые сухие руки с обвисшей дряблой кожей явственно свидетельствовали, что ведьма гораздо старше. Пафосно тряхнув копной крашеных рыжих волос, женщина представилась:

– Маргарита. Ведьма в пятом поколении.

– Светлая или тёмная? — хлопая глазами, спросила Ольга, пока Денис рассматривал своё отражение в большом стеклянном шаре и украдкой строил ему гримасы. Ведьма поправила воротник своего чёрного, похожего на балахон платья и с достоинством ответила:

– Девочка! Энергия, абсолютная энергия космоса, с которой работаю я, не имеет ни цвета, ни запаха, ни предела! Всё зависит от желания клиента. Вот вы чего хотите?

– Смерти для одной тупой дуры! — наклонившись вперёд, громко прошептала Ольга. – Я понимаю, желание страшное, но меня эта овца уже достала! В печенках просто сидит! Хочу ей язык вырвать!

Маргарита медленно и значительно кивнула, после чего протянула руки к стеклянному шару и, закрыв глаза, положила ладонь на его матовую поверхность. Шар потемнел, забурлил и словно бы заполнился дымкой. Ведьма откинула голову назад, содрогнулась всем телом и прошипела странным свистящим шепотом:

– Я убью того, кого укажешь мне, Великая Марго! Жду твоего приказа!

Маргарита открыла глаза и, упершись взглядом в переносицу визави, уверено произнесла:

– Пятьдесят тысяч рублей — и я прикажу демону убить. Кого скажу, того он и убьёт! Кого скажу! – грозно повторила ведьма.

– А что же это за демон такой покорный? – презрительно скривилась Ольга. – Наверное, демон обмана и чревовещания? Ведь так, Анастасия Маргаритовна?

– Ещё посмотрим, кто кого, чёртова курица! – мгновенно вспылила ведьма. Но Ольга демонстративно зевнула на эти угрозы и продолжила насмешливым тоном:

– А кстати, почему если ведьма, то сразу Марго? Это так скучно и пошло, что вызывает зевоту! Как и ты сама, скучная, наглая и жадная лгунья!

– Ненавижу вас, ментов! Никогда не прощу тебя с хахалем, тварь!

Маргарита плюнула в Ольгу, но предсказуемо промахнулась, хотя и вызвала у той ярость во взгляде. Довольная собой, ведьма перевела взгляд на Дионисия, и гримаса отвращения исказила её приятное лицо.

– Эй! Да ты же поп! Ты ещё в райцентре храмом командовал! Ментов бил — и сам ментом стал? Вы что, псы, пришли меня брать на живца? Не выйдет! Сатана даст мне сил!

– Не дам! А вот язык вырву, как и обещал! – зло отрезал Сатана, глядя ведьме в глаза. Потом повернулся к священнику и ехидно спросил: – А ты, Денис, местная знаменитость? Герой светских хроник и вечерних сплетен?

Священник устало улыбнулся и скромно развёл руками:

– Ну было дело, навёл я тут как-то шороху. Ведь чтобы слово Божье в душу зашло, надо наперёд из тела немного дури выбить. Ну а то, что хулиганы в местном ОМОНе служили, так я в этом не виноват. Но помню точно, что их подготовкой остался крайне недоволен!

– Гера! Сюда! — закричала Маргарита, и тут же в комнату вбежал высокий накачанный мужчина в чёрном деловом костюме. Мгновенно оценив ситуацию, он легко схватил невысокого священника за воротник свитера и поднял над полом.

– Что же ты делаешь, окаянный, у меня ведь только ряса да этот свитер! — под жалобный треск воротника с горечью прохрипел поп. Затем сцепил руки на груди замком, вперёд ладонями, и резко их выпрямив, ударил здоровяка в кадык. Гера охнул, упал на пол и схватился за горло, сдавленно кашляя. Дионисий, не ожидавший такой лёгкой победы, вместо аккуратного приземления просто плашмя рухнул на пол. И пока он потирал ушибленную коленку, Маргарита отступила в угол, к открытому пустому гробу. Там она схватила тяжёлый канделябр с тремя чёрными свечами и выставила его перед собой, как трезубец. Сатана демонстративно не смотрел на Марго и даже отошёл в сторону, провоцируя ту на побег.

– Будьте прокляты! – процедила сквозь зубы ведьма, глядя, как в муках корчится на полу её охранник. Но, перехватив насмешливо – поощряющий взгляд гостьи, стушевалась и нерешительно добавила: – Именем Люцифера…

Ольга откинула со лба чёрную прядь волос и тяжело вздохнула:

– Ты так ничего и не поняла... Это не шутка и не арест. Всё гораздо хуже. Я — Сатана! Денница, Люцифер — это всё я! Nomen illis legio, потому что нас много! И проклинать меня моим же именем — это верх глупости! Смешнее уже не придумаешь! Тебя же предупреждали бесы, чтобы не смела произносить моё имя! А ты всё за деньгами гналась, всё сейф забивала пачками. И что? Вот чем тебе помогут сейчас эти деньги?

Пока Сатана рассуждал, Маргарита медленно вышла из угла и резко швырнула ему в лицо канделябр. Одним скачком преодолев половину комнаты, она уклонилась от побежавшего наперехват Дениса и перепрыгнула через Геру. Путь был свободен. Но когда до спасительной двери оставалось не более пары метров, прямо перед ней соткалась из воздуха торжествующая Ольга. Одной рукой она схватила ведьму за подбородок, потянула вниз и, сноровисто ухватив двумя тонкими пальцами другой руки язык, резким движением вырвала его.

Растерянно хлопая глазами, ведьма опустилась на пол и схватилась дрожащими руками за моментально побелевшее лицо. Рот открылся ещё шире, и из него двумя струйками полилась красная, как брусника, кровь. Вместо крика из горла раздалось бульканье, а из глаз полились слёзы. Нелепо взмахнув руками, женщина плашмя упала на пол, выгнулась дугой и завалилась на спину. Потом несколько раз ударила рукой по полу и навсегда затихла. Потрясенный Дионисий переводил взгляд с тела Маргариты на Ольгу и обратно, а Сатана лишь развёл руками и, подмигнув священнику, с обворожительной улыбкой проворковал:

– Не стоило ей так беспардонно плевать на мои слова! Я за них всегда отвечаю. А Настя виновата сама, неумение держать язык за зубами ведёт к его неминуемой потере. Согласен, Гера?

Последняя фраза была обращена к охраннику, который с ужасом смотрел на Ольгу. Девушка подошла к нему вплотную и бросила сочащийся тёплой липкой кровью язык прямо в лицо.

– Кстати, про язык. Ты-то свой умеешь держать на привязи? Или тоже придётся рвать?

Гера несколько раз начинал отвечать, но тут же захлебывался в словах, переходя на свистящий шепот. После очередной неудачной попытки он горько зарыдал и замотал головой.

– Эй, рёва-корова! А ну вали отсюда и больше не приходи. Ещё раз придёшь — худо будет. Очень худо! Понял?

– Да! – глотая слёзы, по-военному чётко ответил охранник и опрометью выбежал из комнаты.

– Нам пора! — Ольга мягко взяла Дениса под руку. – Следующий клиент уже свернул с трассы на щебёнку. В машине можешь высказать мне всё, что думаешь, но потом. А сейчас сюда Гера за деньгами вернётся. Жадность, она сильнее страха, не будем мешать.

– Уходим! – Дионисий внимательно осмотрел комнату с раскинувшейся на полу мёртвой ведьмой и вздрогнул всем телом, будто бы стряхивая оцепенение. – Наших отпечатков здесь не должно быть, вещей мы с собой тоже не брали.

– Молодец, погранец, сечёшь! Уходим!

Открывая перед собой двери коленями и локтями, Денис с Ольгой вышли во двор. Бывший священник жадно вдохнул пыльный воздух и закашлялся.

– Пойдём, пойдём, не расслабляйся! – поторопил Дионисия Сатана и шикнул на заходящихся лаем псов. Под их скулёж друзья добежали до машины и нырнули в уютный прохладный салон.

Сатана взял с заднего сиденья бутылочку с холодной водой и протянул её Денису. Тот молча кивнул, и проглотив пару таблеток обезболивающего, быстро их запил. Минут пять друзья просидели молча. Дионисий судорожно вцепился в ручку двери, еле сдерживая стон от сильной боли, а Сатана, судя по закрытым глазам, проверял, всё ли в порядке в аду. Краем глаза Денис видел, как тенью мелькнул у ограды бывшей ведьмы Гера и как через пять минут туда подъехал белый внедорожник с клиентом.

До трассы ехали молча. Зелень на ветках давила своей тусклостью и унылостью, а солнце слепило, будто гигантский фонарь, направленный в лицо. И даже музыка из динамиков раздражала своим однообразием.

– Сказать честно, ждал от тебя нотаций о ненасилии и человеколюбии, — первым нарушил тишину Сатана. – Потом решил, что ты не хочешь меня злить, пока мы не добыли икону. А сейчас склоняюсь к мысли, что тебе стало наплевать на эту дуру. Так всё же, почему молчишь, святоша?

– Во-первых, потому что всё уже случилось. Плохо или хорошо, но случилось. Что толку говорить? Во-вторых, я всё-таки воевал и смерти повидал немало, чтобы сейчас рефлексировать. Ну а в-третьих, Коля, потому что ты ждёшь от меня этих нотаций. А вот почему ты втянул меня в эту грязь? Я вроде повода не давал.

– Ни малейшего, — согласился Сатана, – но тут такое дело... Мы просто удачно оказались в этом месте. Случайно. Почти. Терпеть ложь этой недоведьмы я не мог, права такого не имею. Я же хозяин ада! Но и специально ехать её убивать, мне тоже нельзя. Всё по той же причине. Она мелкая аферистка, а я хозяин ада. Вот только никто из моих бесов не мог к ней и близко подступиться, на них-то защита дома действовала! А нанятых людей Гера закапывал в лесу. Живыми. Как видишь, даже мне иногда приходится считаться с мнением окружающих, чтобы разворошить этот гадюшник. А сейчас уже весь ад и бОльшая часть наших на Земле знают, кто и за что её убил. И знают, что если я обещаю вырвать язык — значит, так и будет. Авторитет укреплён, дисциплина подтянута, порядок наведён. Слушай, Дэн, а что за вторая просьба была ко мне? Может быть, я смогу компенсировать тебе участие в естественном отборе, если выполню эту просьбу?

Дионисий задумчиво запустил руку с растопыренными пальцами в волосы, помассировал себе висок и выдернул её назад чуть сильнее, чем хотел. Клок волос, как напоминание о недавней химиотерапии, остался у него на пальцах. Полминуты бывший священник задумчиво рассматривал его, а потом открыл окно и выбросил на дорогу.

Может быть, и компенсируешь, хоть я и не считаю, что ты мне что-то должен. Ведь действительно, как бы страшно это ни звучало, но смерть — это только процесс естественного отбора. Ну, значит, слушай!

Дионисий поджал губы и грустно поглядел в окно. Щемящая тоска промелькнула в его взгляде, а руки непроизвольно сжались в кулаки. Ольга изящно ткнула наманикюреным пальцем в кнопку выключения кондиционера и открыла оба передних окна. Прохладный от скорости ветер влетел в салон и растрепал длинные волосы обоих друзей. Дионисий закрыл глаза и подставил лицо потоку свежего воздуха, влетающего на огромной скорости в окно и будто бы старающегося сдуть все тяжёлые воспоминания. Он просидел так как несколько минут, затем поднял стекло и вымученно улыбнулся Сатане:

– Спасибо. У тебя в аду моя племянница. Отпусти её, Коля, пожалуйста! Или хотя бы облегчи страдания! Ведь отпустил же ты душу Виталькиной Жени.

– Погоди, Дэн, давай по порядку! Что за племянница? Как зовут? Почему уверен, что она у меня? Может, на небесах или уже выбрала новое земное воплощение? Короче, давай-ка ты издалека, как любишь. Да и подробности, подробности давай!

Голос Ольги звучал властно и уверенно. Денис вновь запустил выключенный кондиционер и виновато пробормотал:

– Ну да, ну да, что-то я всё в кучу свалил. Нина, дочка моего брата, в ноябре покончила с собой, таблеток наглоталась. Поэтому я и уверен, что она у тебя. Шестнадцать лет дурёхе было. Мать говорит, что она влюбилась в одноклассника, а тот на неё внимания не обращал. Вот она и решила сделать первую любовь любовью всей жизни.

– Прекрасный способ обратить на себя внимание, просто восхитительный! Любовь два в одном, — хмыкнула Ольга. – Первая, она же и последняя. Неожиданный такой, оригинальный ход! Молодец девочка!

Дионисий потупился, будто бы в этом была его вина, и продолжил свой рассказ, изредка замолкая, чтобы собраться с мыслями.

– Мать её нашла ещё живую, но было уже поздно. Часа три врачи пытались вымыть отраву из крови, но не смогли. Была девчонка — и нет девчонки. А ведь Ниночка мне звонила за два дня до трагедии, но я скинул, занят был. В тот день закрутился и не перезвонил, на следующий тоже не до неё было… Куда мне, я же приходом руковожу! А двенадцатого Макс позвонил и сказал, что она днём снотворного наглоталась, и больше Мышонка нет. Она не умерла, просто её больше нет. И всё, и это уже навсегда. Скажи мне, Коля, я хотя бы сейчас могу ей чем-то помочь?

Сатана задумчиво забарабанил пальцами по рулю и, казалось, не расслышал последние слова собеседника. Около километра друзья проехали в тишине, прерываемой лишь ударами камней о днище машины. Потом дьявол покачал головой и грустно спросил:

– Вот скажи, Денис, почему? Почему люди так пренебрежительно относятся к тем, кто им дороже всего? Сутки могут не спать ради чужих, а для своих и пары минут не найдут? Почему, а?

– Ты только не думай, Коля, я себя не оправдываю, — дрогнувшим голосом ответил поп, – но думаю, потому, что от своих мы ждём одобрения и понимания просто так, по праву дружбы и родства, а чужим пытаемся понравиться. Одобрение чужих мы пытаемся заслужить, пытаемся стать его достойными. Вот и выкладываемся, а на своих сил уже банально не хватает. Я понимаю, почему ты это спросил. Да, если бы я с ней тогда поговорил, всё могло бы быть иначе. Но я не поговорил. И теперь это мой крест на всю жизнь. А может быть, и после.

– После, Дэн, после! Личность — это же не только фамилия, имя и отчество. Личность — это все твои мысли и желания, чувства и поступки. Вот почему эта дура наглоталась таблеток? Парню отомстить? Вас наказать? Да чёрта лысого! Она себя считала ничтожеством и каждую минуту чувствовала свою никчёмность и бесталанность! Но знаешь, что самое смешное? Всё это осталось с ней и после смерти! Потому что её личность никуда от неё не делась! Только к этим мукам она добавила теперь ещё и адские! Дура! — зло выпалила Ольга и с силой ударила кулаком по рулю. Потом с вызовом посмотрела на Дионисия: – Да, дура! И не смей спорить! Отказываться добровольно от дара жизни, отказываться от стольких возможностей — это чушь несусветная! Уж я-то знаю, о чём говорю! И вообще, самоубийца — это такой же убийца, он точно так же лишает человека жизни. И презираю я их абсолютно одинаково. Один ваш милиционер хорошо сформулировал моё отношение. Он сказал, что при самоубийстве точно так же убивают человека, но ещё и убегают от наказания. Так вот, Денис, я делаю всё, чтобы наказание всё-таки нашло своего героя!

И снова тишина повисла в машине. Сатана не сводил глаз с дороги, а Дионисий грустно смотрел на обочину. Поля, что колыхались пшеницей, как море волнами, сменились редким березняком. Его зелёная шелестящая пена листвы уже сверкала золотыми вспышками осени, робко вступающей в свои права. Через несколько километров берёзовый лес уплотнился и плавно перешёл в густой сосновый бор. Уходящие к облакам прямые стволы с раскидистыми лапами погрузили трассу с одиноко мчащейся по ней машиной в сумрак. Редкий солнечный луч пробивался сквозь хвойный полог сосняка и рисовал на капоте замысловатый бегущий узор. Гул шин по асфальту прерывался в тех местах, где трещины и ямки делали федеральную трассу похожей на морщинистое лицо старика. Сатана хлопнул двумя руками по рулю так, что заскрипел пластик, и раздражённо пробурчал:

– Ненавижу нарушать правила! И одно из них гласит, что ни к какому грешнику не может быть снисхождения. Но есть и другое правило: Моё слово незыблемо. И да будет так! Я обещал помочь, и я облегчу участь этой душе, как бы ни были тяжелы её грехи!

– Коля, я не хочу принуждать тебя нашей дружбой. Но и не могу не использовать хотя бы малейший шанс помочь Нине. Я загнал нас обоих в тупик, и если бы не Нина…

– Да плевать мне на эту дуру! – перебила Дениса Ольга. – Убила она себя и убила, чем больше самоубийц, тем меньше самоубийц! Но вот какого чёрта я тебе-то мозг выношу? Нет, Дэн, с работы надо иногда уходить, чтобы не жить ей, подменяя и без того однообразные будни! Говори, как зовут племяшку, когда и где умерла, как выглядела! Попробую её найти и что-нибудь придумать! Садись, святой Денис, за руль! А я пойду искать и причинять добро, не спрашивая на то согласия!

Денис пересел в водительское кресло и подстроил под себя зеркала. Затем подмигнул Ольге и зажал левой ногой тормоз, а правой взвинтил обороты почти до максимума. По кузову пошла вибрация, и тогда батюшка резко стартанул с обочины, буксуя и поднимая кучи пыли. Рёв мотора отозвался в измученном постоянными болями теле, будто блюз в пустом кафе, и подарил давно забытые восторг и чувство свободы. Стрелка спидометра замерла ровно на сотне, а из колонок вновь зазвучал Синатра. Священник довольно улыбнулся и, не отрывая глаз от дороги, начал не спеша рассуждать:

– Я всю жизнь любил скорость, до армии успел пару раз разбиться на мотоцикле, даже в больничке пришлось лежать. Ну а как снял комок, почти сразу надел рясу. Дальше рысачить стало некогда, да и как-то... легкомысленно, что ли... А ведь мне этого драйва очень сильно не хватало! И вот сейчас, когда жизни осталось с гулькин нос, я понимаю, что ничего бы не случилось плохого, если бы я не ограничил себя ненужными прави-лами, а приобрёл мотоцикл и катался для души! Пусть даже это был бы не какой-то дорогой спортивный байк, а обычный советский Иж. Удовольствия от него я получил бы ничуть не меньше! Вот скажи мне, Коля!

Денис покосился на Ольгу и досадливо поморщился — глаза Сатаны были закрыты, а губы плотно сжаты. Было оче-видно, что повелитель ада уже давно отсутствует в машине. Дионисий пожал плечами и продолжил рассуждать, но уже молча.

«Интересно, — думал он. – Рядом со мной сидит воплощение мирового зла. И это вовсе не булгаковский добренький Воланд! Это тело он получил обманом, а за машину, на которой я еду, человеку придётся долго платить кредит... Но это всё мелочи по сравнению с тем, что он прямо на моих глазах жестоко убил женщину, Анастасию—Маргариту. Но всё-таки за последние лет пять это мой самый близкий друг. Последние... Да, именно последние... Последние...»

Эта мысль, как заноза, засела в сознании Дениса, напрочь выбив из головы все другие мысли. Он всё так же вёл машину, лавируя между ямами и буграми потрескавшегося асфальта, но в голове крутилось только одно слово: «Последние!»

– Эй, Козлевич! – послышался ехидный голос с пассажирского кресла. – Ты бы вёл тачку аккуратнее, а то тебе её точно хватит на всю жизнь! Ну а мне, знаешь ли, мученическая смерть прямо противопоказана! Не хочу из-за этого вознестись на небо! Да и ты, святой отец, даже если сейчас потянешь руль на себя, то всё равно не взлетишь и с работодателем досрочно не встретишься! И Ольгу мы угробим почём зря. Давай—давай, скидывай скорость! У меня к тебе новостей целая тележка.

Денис опустил взгляд на спидометр и негромко выругался. Стрелка ушла далеко за сто пятьдесят.

– Извини, я, кажется, слишком глубоко ушёл в себя.

– Слишком. Скоро будет поворот, а за ним сразу мост. И если бы я досрочно не вернулся, мы бы с него точно улетели. А скажи мне, друг Дэн, у вас в семье хоть кто-нибудь жил и умирал как обычный человек? — Сатана оценивающе посмотрел на друга, потом покачал головой и проговорил нараспев:

Девочка Нина шестнадцати лет

В парня влюбилась, а он в неё нет.

Девочка съела таблеток немало.

Долго и страшно она умирала.

Только саван лёг на девичью грудь,

Смог её злой некромант умыкнуть.

Душу терзают в адском огне.

Тело гуляет опять по земле.

Скучно жилось? Пусть теперь веселится

Девочка Нина — самоубийца!

– Ну что ты смотришь так, отец Дионисий? Тело твоей племянницы выкрал некромант и использовал для чёрных ритуалов и ещё чёрт знает для чего! Душу передали тёмному Стражу Малику, а уже он определил её на жестокие муки. Малик у нас главный специалист по жестоким мукам. А потом... потом её у нас украли!

– Как украли? — опешил священник и едва не вылетел с поворота при въезде на старый деревянный мост. Чертыхнувшись, Сатана потребовал у Дениса пересесть обратно на пассажирское сиденье, а сам вернулся за руль.

– А вот так украли. Сначала её тело у некроманта встретил один усатый междумирный авантюрист, встретил и влюбился. Затем этот Странник смог отыскать её душу у нас в аду. Они помиловались, девочка влюбилась в него. А дальше он с друзьями напал на демонов Малика и отбил её, едва не начав полноценную войну между Стражами. Эдакая современная Елена Троянская твоя Нина!

– Мы точно говорим об одном и том же человеке? Не могло всё это быть с моей Ниночкой! – озадаченно спросил Дионисий, потирая висок.

– О душе, друг мой, о душе! Тела остаются здесь, на земле. После смерти речь идет только о душах, – поправила его Ольга. – У твоей племянницы была серая жизнь и серая смерть. Как и положено серой незаметной мышке. Но настоящую жизнь она начала только после смерти.

Любовь свела её в могилу,

Потом из мёртвых воскресила,

И тот, кто даден был судьбой,

Из ада взял её с собой.

Она не профи, не любитель,

А просто ведем двух хранитель.

Себя нашла, хоть не искала —

Теперь помощница шамана!

– Да-да, твоя любимица снова тут, на земле, хоть и в качестве духа-хранителя. Она больше не принадлежит ни аду, ни миру мёртвых. Она не подчиняется мне и не привязана к своему телу. Так что твоя просьба одновременно и выполнена, и не выполнена. Такая вот просьба Шрёдингера. Дионисия Шрёдингера. Девчонка свободна, любима и без твоего вмешательства. Возвращать её в ад я и раньше не хотел, а теперь и подавно не стану. Пусть остаётся подручной у шамана: мы с ним хоть и не совсем друзья, но общаемся, а зачастую делаем одну и ту же работу. Как, впрочем, и ты.

День неспешно клонился к вечеру. Солнце светило всё так же ярко, а может быть, даже ярче, чем утром. Но висело оно уже гораздо ниже. Тени от деревьев и столбов удлинились, словно клыки вампира, и легли через дорогу. Духота дня спала и отступила в лес, чтобы вернуться завтра со всей своей силой и яростью. Вечерняя прохлада наступала медленно, как уставшая за день лошадь. Пожухшая трава выпрямлялась, едва оказавшись в тени, и готовилась принять на исстрадавшиеся листья огромные бриллианты утренней росы.

Цветок на границе леса и обочины сложил бутон, чтобы за ночь накопить силы и раскрыться с первыми лучами солнца, пьяня мир вокруг своим нежным утренним ароматом. Но едва только сомкнулись его лепестки, как цветок оказался раздавлен большим колесом чёрного автомобиля, что остановился на обочине у кромки леса. Блаженно кряхтя, из-за руля автомобиля выбрался отец Дионисий. Медленно вращая головой, он размял затёкшую шею и с силой потёр виски. С пассажирского сиденья, помятая после непродолжительного сна, вылезла Ольга. Девушка зевнула во весь рот, откашлялась грубым мужским басом и, неестественно вывернув руку назад, с наслаждением почесала спину.

– Спасибо, что подменил! Сам понимаешь, коллектив у меня чертовски профессиональный, но нуждается в присмотре. Ребята напрочь лишены милосердия, приходится их поправлять!

Перед глазами Дионисия проплыло искаженное гримасой боли мёртвое лицо Маргариты, и бывший поп вздрогнул, как от озноба. Ольга в это время достала с заднего сиденья термос с чаем, бутерброды и пакет с выпечкой. Сатана по-своему истолковал поведение Дениса и пустился в пространное объяснение, не переставая накрывать на багажнике нехитрый ужин.

– Видишь, какая интересная ситуация. Мои ребята жестоко истязают человеческие души. Жгут, режут, рвут на части. Но делают они всё это для людей и во благо людей. А вот где проходит граница мучений для пользы и мучений для удовольствия мучителей, работяги у моих котлов редко понимают. Ведь многие из них ни разу не бывали на Земле. Все знания базируются на многолетнем опыте работы. Вот только знаешь... люди прошлого были более жестокими, но и грехи искупали быстрее. На нынешних меньше крови, но и очищаются они труднее. Наёмный убийца быстрее искупит десяток отнятых жизней, чем убежденный педофил одну сломанную. Ну или, к примеру, некрофил. Он же никого не убил, но вся душа в грязи, как отхожая яма! Хотя с этими извращенцами не всё просто, — засмеялся падший ангел. – Одного такого истязали почти месяц, а он оказался ещё и мазохистом! Против любых наших пыток включал фантазии и наслаждался. Да ты ешь, дружище, ешь колбаску! Иришка для тебя старалась.

– Коль, скажи, Ирина... как она там?

– Пульс, давление, ритм... Да всё ни к чёрту! — закрыв глаза, равнодушно ответила Ольга, – Организм на грани жизни и смерти и не может решить, сдаваться ему или бороться. Думаю, до полуночи вопрос решится. Или туда, или сюда.

– Коля! Но неужели совсем ничем нельзя помочь?

– Нет! И думать забудь! Не лезь в чужую жизнь! — грубо одёрнул священника Дьявол. – И уж тем более не лезь в чужую смерть!

Наскоро перекусив, приятели вернулись в машину. В этот раз за руль сел Сатана, а Дионисий вытянулся на откинутом назад пассажирском кресле.

– Если ты не видишь этого Карася, то откуда знаешь, куда ехать?

– Я не вижу его, но вижу тех, кто рядом с ним. Тех, кто видит его. Не боись, святой папик, от нашей команды возмездия никто не уйдёт! Мы даже круче, чем кардинал и бакалейщик!

– Эх, я даже не представляю, что ему говорить при встрече!

– Ну как это что? Он же тебе сказал: «Иди к чёрту!» Сказал. Ты ко мне пришёл? Пришёл. Вот только иконы у меня нет. За ней мы и явились! А дальше пусть он думает, что говорить! – смеясь, выкрутился Дьявол. – Эх, люблю я дорогу! А знаешь за что? За то, что она всегда куда-то приводит!

Город, расположенный с двух сторон реки, встретил гостей тёплым неоновым светом рекламы с витрин и вывесок. Лихачи и вечерние пробки, юркие маршрутки и неповоротливые фуры создавали привычную любому водителю атмосферу хаоса и нервозности. Едва выбравшись с оживлённого проспекта, Ольга припарковала седан около огромного ресторана с аляповатыми витыми колоннами в стиле Возрождения. Над входом в храм чревоугодия висело огромное безвкусное панно, а у подножия широкой лестницы стояли бетонные клумбы в форме античных чаш, наполовину заполненные окурками. Рослый швейцар окинул гостей цепким профессиональным взглядом и потребовал немедленно убираться отсюда вместе с машиной. Ольга поднялась наверх, очаровательно улыбнулась и что-то быстро ему сказала. Страж дверей захлопал глазами, растеряно посмотрел на неё и, недоверчиво покачав головой, побежал вниз по лестнице. Едва не упав на последней ступеньке, он смешно раскинул руки и рванул дальше по проспекту в сторону центра города.

– И куда ты его отправил? — Денис удивлённо смотрел, как крупная фигура швейцара мелькала среди пешеходов.

– Домой. Нельзя же так долго быть слепым и рогатым! На такие ветвистые рога никакого кальция в организме не хватит!

– А ты, значит, любезно открыл ему глаза?

– Почему бы и нет, — вопросом на вопрос ответил Дьявол, – он так и так уже больше года подозревает жену. А сейчас поймает её с поличным. Вот только это поличное сегодня с табельным оружием. Эх, даже любопытно, кто кого! Хоть ставки делай. Но, честно сказать, я почти уверен, что у героя-любовника просто не хватит духу стрелять, и он отважно сбежит в окно, сверкая на бегу половыми признаками. Ну а пока Страж врат решает свои матримониальные проблемы, предлагаю посетить сие чудное место! Скажи мне, святой отец, любишь ли ты ходить сквозь стены?

Дионисий внимательно посмотрел на друга, но так и не смог понять, шутит он или нет.

– Я этого не умею.

– Врёшь! – захохотала Ольга. – Для того, чтобы ходить сквозь стены, человечество и придумало двери!

И потянув на себя это полезное изобретение, друзья зашли в ресторан.

Огромный вестибюль с высоким белым потолком с одной стороны заканчивался гардеробом, а с другой — плавно переходил в зал. Гардеробщик с фигурой борца проводил Дениса с Ольгой тяжёлым недружелюбным взглядом, не понимая, как таких странных людей вообще пропустил швейцар. Едва дойдя до середины вестибюля, Ольга остановилась сама и властно положила руку на плечо Дионисия, тем самым остановив и его. Что-то звериное проступило в облике девушки, когда она начала нюхать воздух вокруг себя и сжимать пальцы в кулаки. Разду-вающиеся ноздри и подрагивающие полуприкрытые веки превратили милое лицо в морду хищника, а приподнятая верхняя губа и обнажённые в оскале зубы только дополнили это сходство.

– А вот и отгадка, почему я не вижу этого Карася! Он сбежал из ада! Давно, очень давно. Дэн, он умеет драться и умеет убивать! Чем ближе сможем подойти, тем лучше. Кем бы наш друг ни оказался!

Ольга потянулась так, что захрустели суставы в теле, а потом взяла под руку Дениса и решительно направилась в зал, изображая на лице милую беспечность. На сцене играл небольшой оркестр, и молодая певичка на удивление чистым и мелодичным голосом пела бессмертный хит Азнавура про вечную любовь. Несмотря на вечер, из двух десятков низких столов красного дерева заняты были только пять. Слева от входа увлечённо стучал пальцами по клавиатуре ноутбука лысый парень в огромных очках и синей, с претензией на стильность, водолазке. Чуть дальше двое мужчин в строгих деловых костюмах и со строгими деловыми лицами, жестикулируя, обсуждали разложенные между ними документы. В центре зала устроилась молодая пара, чей гардероб равнялся, а может, и превышал бюджет небольшой, отдельно взятой за горло страны. На их столе стояли бокалы с фруктовым смузи, а в центре лежали телефоны, щедро усыпанные блестящими кристаллами. Влюблённые нежно держались за руки, но стоило парню чуть дольше приличного задержать взгляд на Ольге, как его ладонь оказалась сжата пальцами подруги, будто тисками. Справа от них, в углу, сидели трое крепких парней с короткими стрижками и профессионально-холодными взглядами. А ещё дальше, у самого края сцены, показательно скучала женщина в красном обтягивающем платье.

Ольга успела сделать влево только шаг, как один из строгих мужчин тут же вскочил из-за стола, на ходу доставая револьвер. Оттолкнувшись от Дионисия, как от трамплина, Сатана вскочил на ближайший стол и в несколько прыжков оказался рядом с Карасём. Будто коршун над добычей, Дьявол взмыл над ним и вытянул перед собой руки, но тут же получил сразу четыре пули из револьвера. Тело обмякло и рухнуло вниз, будто куль с мукой. И в этот момент с нескольких сторон раздался визг. Кричали как гости ресторана, так и его сотрудники. Но громче всех завизжал мужчина, что минутой ранее живо обсуждал с Карасём детали контракта, а сейчас оказался оглушён выстрелами. Под его крик люди, толкаясь и едва не затаптывая друг друга, толпой побежали к выходу.

И только молчаливая троица из-за правого стола повела себя совсем по-другому. Двое из них побежали к Карасю, а третий рванул к Дионисию. Уклонившись от прямого и в общем-то бесхитростного удара в челюсть, священник ткнул нападавшего головой в лицо и выключил его на весь вечер. Денис мельком оценил расклад сил и бросился к лежащему на полу другу. Два других охранника, повинуясь кивку Карася, бросились тут же к нему на перехват.

Первого из них Дионисий ударил стулом по голове, а вот от второго сам получил мощный удар в корпус. Несколько ложных выпадов с каждой стороны так и не увенчались успехом, в то время как Карась судорожно пытался навести револьвер на находящегося в постоянном движении Дениса. Не сумев взять бывшего священника на прицел, Карась опустил ствол и начал дозаряжать патронами барабан. Денис попытался пробиться вперёд, чтобы использовать этот шанс, но охранник чётко держал оборону, на раз блокируя даже самые мастерские выпады соперника. И тогда, мысленно сказав себе «К чёрту кодекс!», Денис со всей силы пнул того между ног. А когда охранник согнулся пополам от боли, добавил ему коленом в лицо и выключил ударом по шее. Угрозу Денис не увидел, но почувствовал спиной и щучкой нырнул под стоящий рядом стол. А уже в следующее мгновение грянули подряд три выстрела. Но все пули достались охраннику, только что вырубленному Денисом.

– Поиграться хочешь, козёл? Я тебе сейчас устрою игру! — проревел Карась и отбросил так и не дозаряженный револьвер. Потом достал из-за пазухи свёрток с торчащей деревянной ручкой. – А как тебе будет кнут, вымоченный в святой воде? А?

Бандит торопливо размотал тряпку и принялся крутить плетёным ремнём над головой.

– Ну давай, демон, нападай! — радостно кричал он, глядя, как Дионисий встал в полный рост и открыто пошёл на него. Карась прицелился, резко выбросил руку вперёд и со щелчком рассёк кончиком ремня щёку Дениса. Мотнув головой, священник продолжил идти вперёд, и тогда Карась вторым ударом захлестнул кнут у него на ноге. Но Дионисий ловко схватил рукой за сыромятный хвост и со всей силы дёрнул этот импровизированный поводок на себя. Не ожидавший подвоха Карась не удержал кнут и рухнул плашмя на пол с таким грохотом, будто вместе с ним упал и престиж заведения. Не давая ему подняться на ноги, Дионисий подбежал и несколько раз с оттяжкой ударил кулаком в лицо. Прислушавшись к себе, Дионисий с удивлением почувствовал, что не испытывает к противнику ни злости, ни ненависти, а просто делает то, что должен. Как и не чувствует своей боли — ни от рассечённой щеки, ни от сожравшей его болезни. Словно бы вернулась молодость, а с ней и пески Афгана. Карась, видя замешательство Дениса, попытался вскочить на ноги, но тут же получил новый удар в солнечное сплетение и тычок ребром ладони по шее. Дионисий убедился, что Карась пока не представляет опасности, и качаясь, как ванька-встанька, подошёл к Ольге. Несмотря на раны в груди и в животе, она была жива и даже в сознании.

– Дэн, времени нет совсем! Срочно вытащи из меня пули! Этот урод их освятил! Лезь руками, чёрт меня подери, руками, зубами, хоть чем, но быстрее! – потребовал Сатана.

Дионисий погрузил палец в одну из ран и попытался на-щупать пулю. Стараясь не отвлекаться на чавканье плоти, он нашёл продолговатый инородный предмет и попытался его достать. Но скользкий от крови палец не мог удержать пулю. Тогда Дионисий схватил с ближайшего столика нож и чайную ложку. Воткнув их в рану и используя вместо зажима, бывший священник достал на свет цилиндрик чуть меньше восьми миллиметров в диаметре. Через несколько минут он таким способом вытащил из тела Ольги все четыре пули. Денис сложил их вместе с инструментом на некогда бывшую белой салфетку. Потом свернул её в несколько раз и сунул в карман, дабы не оставлять ни отпечатков пальцев, ни образцов крови.

В это время посреди разгромленного зала застонал и зашевелился Карась.

Дионисий вернулся к нему и связал руки бандита его же вымоченным в святой воде кнутом. Потом устало стёр со лба крупные капли пота и грустно посмотрел на свои окровавленные руки.

– Дэн, Дэн, это Денница, ай нид хелп! — прохрипел, поднимаясь, Сатана и надсадно рассмеялся собственной шутке. – Извини, тебе придётся тащить и меня, и Карася до машины. И чем быстрей, тем лучше!

Дионисий взял со стола несколько салфеток и вытер ими досуха руки. Потом завалил себе на спину связанного бандита, попутно отметив, что кличка Кабан подошла бы тому более чем Карась, а с боку подхватил Сатану. На удивление, худощавая девушка оказалась гораздо тяжелее невысокого плотного мужчины. Медленно перебирая ногами, Денис дотащил их обоих до машины и хотел было посадить связанного пленника на заднее сиденье, но Ольга заворчала:

– Дэн, не позорь машину! В багажник эту тварь! Нечего ему в салоне делать!

Возражать сил не было. Дионисий тяжело вздохнул, перехватил Карася за шиворот и дотащил до багажника, пока Сатана, хватаясь за машину, добрёл до пассажирской двери. Денис недолго повозился с неподатливым замком, после чего свалил в распахнутый зев багажника свой груз, и груз тут же подал голос:

– Эй, слышь! Ты же ни фига не демон! Я тебя помню, ты за иконой недавно приходил. Блин, да ты же поп! Поп, а поп! Тебе хана. Тебя теперь в ад отправят! За служение чертям. А этот, в теле бабы, он тебя будет мучить. Ты не думай, он не простит и не сжалится! Ха-ха-ха! Тебе хана, слышишь, поп, хана!

Денис согласно кивнул и заткнул рот Карасю окровавленными салфетками. Потом машинально перекрестил пленника и захлопнул багажник машины. Спотыкаясь, он добрёл до водительской двери и плюхнулся за руль. Ольга лежала на откинутом назад сиденье и дрожала, как осиновый лист.

– Денис! Гони быстрее! Хоть куда, но быстрее отсюда! Уже едут! — послышался её свистящий шёпот, но Денис и без этого знал, что ему делать. Не разворачиваясь, Денис уехал вперёд, через все перекрёстки и повороты. Бывший священник убедился, что погони нет, и только тогда развернулся и осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, поехал в обратную сторону.

У крыльца ресторана уже было многолюдно. На ходу проглотив без запивки обезболивающее, Дионисий вывел машину за город, едва не проскочив в сгущающихся сумерках нужную развязку. Слева сквозь зубы стонала Ольга, а в багажнике с грохотом бесновался Карась. После каждого их возгласа бывший священник бормотал сквозь зубы «Господи прости» и сильнее сжимал баранку. И гнал вперёд так, будто бы за ним гнался сам дьявол. Но дьявол лежал рядом. Едва вырвавшись за город, Дионисий остановил машину, взял с заднего сиденья бутылку холодной воды, с наслаждением её ополовинил.

– Отче! Там пожрать что-нибудь осталось?— послышалось с пассажирского кресла. – А то мой футляр, того и гляди, ласты склеит. Надо бы подкормить!

Денис наклонил спинку своего кресла назад и собрал с заднего дивана остатки Ирининых бутербродов и булочки, что положили в дорогу слуги Сатаны. Тот съел их, практически не жуя, и заметно повеселевшим голосом спросил:

– Бать, ты ещё час-полтора за рулём протянешь? Или, может, так посидим, пока я не оклемаюсь?

– Я доеду до дома, всё нормально. Тебе так и так ещё долго будет не до руля.

В ответ Ольга приподняла дырявую, в красных пятнах рубаху, демонстрируя живот с еле заметными шрамами.

– Мне осталось только токсины скинуть в почки и нервы срастить. Это как раз час-другой и займёт. А дальше всё, из последствий только эта рыба мечты в багажнике.

– А как же видео с камер наблюдения? А куча свидетелей? А убитый охранник, в конце концов?

– Поп! — Засмеялась Ольга, ты же сразу знал, что для меня это не проблема! Ты знал, ты верил! Иначе нафига забрал с собой нож и вилку? Потому что знал!

– Ну...— замялся Денис. – Знать, может, и не знал, но ты прав, верил. Я верил, что ты не оставишь девчонку расхлёбывать нашу охоту на... А кстати да, на кого? Кто он?

– Тварь. Просто тварь. Когда-то был человеком, и знаешь, не самым плохим для своего времени. Но замучил двух крестьян и попал ко мне, что закономерно. Потом испугался мук и сумел сбежать, что при его уме в общем не удивительно. Тут-то и начались изменения. Чтобы поддерживать в теле жизнь, твари понадобились смерти. Но чтобы не попасться мне или крылатым, он всегда действовал чужими руками, опосредовано. Поэтому и сумел две сотни лет проскитаться на Земле. Сначала просто провоцировал на убийство других, а сам стоял в стороне, улавливая силу жизни, что уходила из тел. Но потом чуть не попался и стал совершенствоваться. Со временем научился создавать маньяков и всегда был с ними рядом в моменты убийств. Когда подался в бандиты, то присутствовал на всех казнях. Минимум магии, чтобы не наследить, и максимум психологии, чтобы спровоцировать убийцу. Две сотни лет. Около тысячи жизней. Вот такую лютую тварь ты стреножил, погранец.

– Но если ты столько знаешь о нём, почему не остановил раньше?

– А я и не знал. Куча охранных заговоров прятали его, как маскхалат. Ты их все разрушил, пролив кровь. А он ведь даже верхнюю одежду всегда стирал в святой воде, чтобы никто из адских не мог к ней прикоснуться. Но боевой поп стал мегасюрпризом! А камеры — да, я их все выключил заранее, как тогда у Маргариты.

– А люди? Людям ты тоже выключил память?

– Не, это ты загнул! — развалившись в пассажирском кресле, рассмеялась Ольга, когда Денис плавно отъезжал с обочины. – Память и личность — это ваш единственный естественный багаж во всех мирах! С ними ничего нельзя поделать, тем более так, мимоходом. Я просто изменил наши образы в изначальном восприятии очевидцев. Так сказать, включил фильтры изображения и настроил автозамену! Вот следаки-то с фотороботов офигеют!

– Просто? Ну да, проще некуда, заставить полтора десятка людей видеть галлюцинацию! Что уж проще! И кого они вместо нас видели?

– Бонни и Клайда.

– Не самый плохой вариант, — вымученно улыбнулся Дионисий, – зная тебя, им и президент с обрезом в руках мог померещиться!

– Ну… Ну, я думал об образах Ленина и Крупской, арестовывающих царя Николая, но решил что Бонни симпатичнее… А вообще, враг мой! Людей обманывать не сложно! Люди обманывают сами себя надеждами, обманывают других обещаниями, клятвы стали чем-то вроде расходных материалов, на них всем уже давно наплевать. Каждый, кто хоть раз обманывал сам, будет легко обманут мной. Баланс.

– Молодая Крупская, между прочим, была весьма красивой! А баланс… Неужели можно прожить всю жизнь и ни разу не обмануть? Коля, ты хоть раз в жизни встречал таких людей? Я не спрашиваю, существуют ли они сейчас, но они хотя бы существовали? – Дионисий разволновался и начал барабанить пальцами по рулю.

– Да как сказать… Было раз, когда мне праведник один у райских ворот забожился, с места мол не сойду, если хоть кого-то в жизни обманул или предал! Давно это было, пару тысяч лет назад…

– И что?

– И ничего. До сих пор там и стоит. Ему вроде даже ключи какие-то дали, чтобы не зря стоял. Он там теперь что-то типа швейцара.

– А что с убитым охранником?

– Тоже ничего. Он демон—полукровка, и освящённые пули его сначала убили, а потом и растворили. От грозного бойца остался только мокрый костюмчик.

Примерно через час, когда у Дионисия уже начали сли-паться глаза от однообразия ночной дороги с редкими фарами встречных машин и монотонного стука из багажника, Сатана вернулся в тело Ольги.

– Тормозни, Дэн. На ходу боюсь пролить.

– Что пролить? — немного осоловевшим голосом спросил бывший батюшка, но всё-таки остановился на обочине, включил аварийку и погасил ближний свет, оставив лишь габаритные огни. Сатана молча вернул спинку пассажирского сиденья в вертикальное положение и опустил вниз стекло на своей двери. Затем закрыл глаза, высунул руку наружу и достал из воздуха большую кружку горячего ароматного кофе и улыбаясь вручил её другу. Пока Денис удивлённо смотрел на чудо в своих руках и даже нюхал кофе, Сатана достал, также из ниоткуда, вторую кружку для себя. И последним штрихом он вытащил и поставил на торпедо автомобиля между собой и Дионисием большую тарелку горячих фаршированных блинов.

– Помнишь оборотня – бариста? Мы к нему заезжали по дороге в храм. Так вот, это от него гостинцы. Ешь и наслаждайся, я всегда с удовольствием забегаю к дядьке богомолу на кружку кофе и на приятную беседу. Он, скажем так, самое доброе зло в этом мире!

В открытое окно влетала свежесть ночи вместе со стрекотанием кузнечиков и громким пением ночных птиц. Шелест листвы в кронах склонившихся к дороге берёз то затихал, то появлялся вновь, громко заявлял о себе и убегал по их макушкам вдаль, будто невидимый хулиган. К еле светящимся в темноте фарам заглушенной машины слетались мелкие бабочки и светлячки. А более крупные, со странными узорами на крыльях, облепили дворники и словно бы смотрели на поздний ужин двух уставших путников.

– Интересно, а где же комары? — Спросил Дионисий, мелкими глотками смакуя терпкий, с изысканной горчинкой кофе.

– Снаружи. Я им запретил залетать внутрь. Да, не удивляйся, комары — это моя рать. Они со времён средневековья каждый год уделывают вампиров и упырей по валовому объёму выпитой крови. Кстати, про кровь. Ты куда дел салфетки, которыми вытирал руки? Пока я в теле, кровь Ольги обладает огромной силой!

– Прости, Коль, не подумал! Я их засунул в рот Карасю, чтобы он замолчал...

– Денис! Вот ты молодец! С таким же успехом можно коту рот валерьянкой затыкать! Карася сейчас с моей крови прёт нечеловечески! Хочешь посмотреть?

– Если честно, то нет.

– Ну и правильно.

– Может отобрать у него салфетки?

– Нет, физически не сможем. Он сейчас на пике. А часа через три его и без нас отпустит, тогда и поболтаем с этим представителем вида Carassius carassius.

Подкрепившись кофе и блинами, приятели заметно повеселели. Сатана заставил Дионисия пересесть на пассажирское кресло и резво стартанул в ночь, обдав обочину изрядным градом камней. Из багажника послышался звук ударов и недовольное мычание. Мельком глянув в зеркало, Сатана крутанул руль на встречку и оттормозился в пол. Когда же обочина была уже перед самым левым крылом автомобиля, дьявол ловко крутанул руль в другую сторону и воткнул вторую передачу. Выжав газ в пол, он сорвал машину в занос, и она, визжа шинами, попыталась развернуться вокруг своей оси. Однако дьявол удержал автомобиль на дороге, бешено вращая рулём то в одну, то в другую сторону. Словно утлое судёнышко по волнам, летал чёрный седан от одной обочины к другой, едва не переворачиваясь через крышу. Наконец, выровняв машину увеличением скорости, Сатана громогласно объявил:

– Карасёв! Если не заткнёшься, я этот балет повторю! За базар!

Ответом ему стала тишина. Довольно подмигнув позеленевшему Денису, Ольга прибавила звук на магнитоле, и в машине загрохотал Штраус. Дионисий устало прикрыл глаза и почувствовал, как волны вальса качают его, будто щепку речной прибой. Медленно и бережно. Сутки на ногах и обилие событий дали о себе знать дикой усталостью, и мужчина моментально уснул, видя сочувствующий взгляд друга даже сквозь прикрытые веки.

Сон навалился на Дионисия, как тяжёлая могильная плита ложится на свежевзрыхлённую землю. Тяжесть, вязкая, будто кисель, накрыла его, как мать накрывает любимое дитя одеялом. Батюшка зевнул и прикрыл глаза, а открыв их, увидел, что всё вокруг потеряло свои границы. От следующего зевка глаза открылись уже только наполовину, а пелена окончательно легла на мир. После третьего раза священник уже не смог открыть глаз, провалившись в какую-то липкую неизвестность.

«Мы засыпаем и исчезаем из этого мира. Тело и разум теряют связь. Я чувствую, что засыпаю, но не чувствую, что уснул. И я почувствую, что умираю, но почувствую ли я, что умер?» – было последним, что он успел подумать.

Серое ничто окружало Дениса со всех сторон. Пустота была повсюду: впереди, сзади, сверху и по бокам. Но самое удивительное, что пусто было и внизу. И на этой пустоте он стоял обеими ногами! Страх и боль тоже отсутствовали, и поэтому священник решил, что и внутри него тоже пустота. Пустота была во всём.

«Нет, это решительно бред, — подумал он. – Я не пустой! Я — это я! Я сын, я священник, я солдат. Я не пустой. Но какой тогда я?»

Дионисий задумчиво взял кусочек пустоты и слепил из неё шарик. Шарик из ничего начал быстро обретать вес.

«Я не могу сказать, что я светлый. Это нескромно. Да и плохого сделал немало. Но и не тёмный! Я сделал много добра! Однако должен молчать о хорошем и помнить о плохом. Если это сделал я. И наоборот. Говорить о добре и молчать о зле, если их причинили мне. Но ведь это нечестно! Значит, во мне есть и свет, и тьма. Я состою из них напополам. Не светлый и не тёмный. Я… серый! Как всё вокруг! — батюшка ошеломлённо посмотрел на свои дымчатые руки. – Серый. И пустой! Как всё вокруг!»

Шарик у него в руках стал тяжёлым, будто гиря, и резко потянул вниз. Опора ушла из-под ног, и он камнем полетел вниз. Но вскоре Денис перестал крутиться волчком и выровнялся, не прекращая падать. Теперь со стороны он напоминал восклицательный знак: внизу большой точкой шар, а следом за ним, держась за груз вытянутыми руками, мчался человек. В какой-то момент Дионисий велел себе собраться и одной этой мыслью остановил своё падение, после чего повис в пустоте. Потом перевернулся через голову и вновь ощутил опору под ногами. Он с усмешкой посмотрел на шар, который к тому моменту был уже больше баскетбольного мяча, перехватил его поудобнее и зашвырнул прочь от себя.

«Так вот ты какой, груз сомнений! К чёрту сомнения! Я слуга Божий! Я — Воин Света, и я несу свет. Радостно иду я исполнить святую волю Твою! И вооружи меня крепостию и мужеством на одоление врагов наших, и даруй мне…»

Тепло разлилось изнутри и заполнило всё исстрадавшееся тело Дениса. Он поднял перед глазами посветлевшие пальцы, силясь рассмотреть их подробнее, словно бы надеялся найти там какие-то знаки.

И в этот момент из пустоты соткалось чёрное, размером с собаку нечто, набросилось на него сзади и сбило с ног. Как только священник перевернулся на спину, огромные клыки клацнули перед самым его лицом, но не достали несколько сантиметров. Зверь навис над Дионисием и обдал его смрадом из раскрытой пасти, но батюшка мощным двойным пинком отбросил чудовище от себя. Орудуя ногами, он какое-то время не подпускал зверя близко, но запнулся за пустоту и снова упал, чем тут же воспользовалось чудовище. Отбиваясь голыми руками из положения лёжа, бывший священник с удивлением обна-ружил, что любое его прикосновение оставляет на звере горящие огнём раны. Тогда Денис прекратил защищаться и напал сам. Зверь этого не ожидал и тут же оказался подмят и прижат ногой. Сев сверху, Дионисий обеими руками схватил его за морду и сжал со всей силы.

Истошный вой зверя перерос в крик Ольги и рёв мощного мотора грузовика. А страшный грохот и рывок вверх заставили Дениса проснуться. Побелевшее как снег лицо Ольги было испещрено тонкой сетью потемневших сосудов. Некоторые из них уже лопнули и осыпались вниз чёрным порошком высохшей крови. Но самым удивительным было то, что на улице было уже утро, машина висела в воздухе над дорогой, а прямо под ней огромный грузовик, медленно сминая кабину, впечатывался в ограждение и стоящее за ним дерево. Сатана пошевелил вытянутой вверх левой рукой, и машина, повторяя его движения, плавно соскользнула вниз. Вернувшись на дорогу, Дьявол возобновил ход времени и тут же остановился на обочине. Словно эхо далёкой грозы, донёсся грохот аварии, и в небо взлетели комья земли, ветки и куски покорёженного металла.

– Как? – прошептал священник, облизывая пересохшие ото сна губы.

– Я на Земле, в теле, да и только раны залечил. Старался силы беречь, в будущее не смотрел! – ударила двумя руками по рулю Ольга.

– Водила?

– Готов.

– Постой пока, – мрачно сказал священник и взялся за ручку двери.

– Вместе! – зловеще возразила Ольга и быстро отстегнула ремень безопасности.

Друзья вышли из машины и посмотрели на покорёженные останки огромного тягача. Поднятая ударом о землю пыль уже осела, и сейчас в сторону отлетало белое облако пара от вытекшего антифриза. Ольга покачала головой и открыла багажник. Карась довольно улыбался.

– Добрейшего утречка! Ой, а вы живы? Какая счастливая случайность! Дай вам Бог здоровьичка! – осклабившись, начал паясничать бандит, но Денис схватил его за пиджак и выволок наружу.

– Э, попяра, ты чё творишь? Чё за беспредел, нна? – только и успел выкрикнуть Карась, как оказался сбит с ног тяжёлым ударом в ухо и отлетел на обочину. Не давая ему опомниться, батюшка поднял пленника за воротник и ударил снизу вверх в челюсть, отчего бандит отлетел обратно к багажнику.

– Это тебе за водителя фуры, это за то, что напал на меня со спины, а это для смирения и укрощения духа! – приговаривал Дионисий, лупя Карася, как грушу.

– Слышь, это всё твой кореш, я не при делах! – отплёвываясь кровью, закричал пленник и кивнул на Ольгу. – Он меня подставил, а сейчас и тебя! За мою смерть ты в ад загремишь, попяра!

– Подставил? Ай-яй-яй! – покачал головой священник и, наклонившись вперёд, громким шёпотом спросил: – А почему же у тебя тогда рожа-то оказалась в ожогах, а?

И, не дожидаясь ответа, с силой ударил Карася головой в лицо. Сатана обнял Дениса и мягко, но настойчиво отвёл в сторону от скулящего на земле пленника.

– Дружище, твоих увещеваний пока хватит. Если пом-нишь, этот пресноводный всё ещё числится за адом. Теперь моя очередь провести беседу с подчинённым.

Беседа Сатаны с Карасём протекала эмоционально и живо. Дьявол на примерах объяснял и детально разбирал все ошибки беглеца и его неправоту в поступках и словах, а тот в ответ лишь согласно хрюкал и дёргался в такт пинкам. Со стороны могло показаться, что девушка танцует лезгинку вокруг развалившегося на земле, будто падишаха, мужчины. Когда голова бандита безвольно откинулась, Дионисий спохватился и оттащил друга от тела Карася.

– Да всё с ним нормально, грузи эту падаль назад! – не дожидаясь вопроса, устало пробормотал Сатана. – Он же регенерирует, как я. Километров на сто-двести мы от этой дряни избавились, а там поглядим. Сам бы забросил, но к одежде не могу прикоснуться!

Священник взял подмышки бесчувственное тело и, даже не отряхивая от пыли, закинул в багажник, словно куль с мукой. Потом не удержался и с силой ткнул кулаком в зубы. Сатана усмехнулся, но ничего не сказал. За руль сел Денис.

– Коля, а Коль! Если бы я ему в пасть тряпок с кровью не засунул, он бы аварию не устроил?

– Не знаю. Он от меня ещё закрыт, но уверен, что-то подобное Карась бы всё равно учудил. Этот гад привык к чужой крови, и в этом его сила. Но он не привык к своей боли, и в этом его слабость. Уловил?

– Если честно, то нет...— Батюшка виновато пожал плечами, плавно подруливая в затяжном повороте. Дьявол опустил солнцезащитный козырёк и любезно пояснил:

– Дорога для Карася изначально была последним шансом на побег. Уверен, он бы так и так сделал всё, чтобы сбежать от меня и убить тебя. А может быть, и ещё сделает. Не вини себя, ты просто не был готов к такой твари. Это не бесов из грешников вышвыривать, Карась в своё время сбежал из ада, а такое не каждому дано. Так что при любой опасности бей на опережение. И лучше всего сразу бей в морду. Поверь, это самое действенное опережение!

– Я как-то не привык так, чтобы сразу вместо "здрасте" в морду бить… — с сомнением проговорил Дионисий, но Дьявол его тут же перебил:

– Как хочешь. Но знаешь, дальнобойщик тоже не привык умирать на обочине из-за вмешательства чужой воли, а пришлось. Если упустим эту тварь, он убьёт ещё много людей. А прежде чем депортировать беглеца, мы должны забрать у него твою икону и одну мою безделицу. Иначе эта поездка теряет всякий смысл, ведь спровадить его ко всем чертям я мог прямо в ресторане. Ладно, рули, а мне надо пробежаться по делам. Приготовить свиту к встрече.

Ольга откинулась назад и вытянулась во весь рост, оставив висеть в воздухе ставший бесполезным ремень безопасности. И почти сразу же по правой стороне показалось кафе «У Тамары». Батюшка с тоской посмотрел на его окна, еле справившись с желанием остановиться и расспросить про Ирину. Потом перевёл взгляд на Ольгу и подумал:

«Как же ты вовремя по делам-то убежал! И почему ты от меня скрываешь судьбу Иринки? Что-то здесь нечисто! Нечисто с нечистым… Мда, занимательно, хоть смейся! Да что-то не хочется.»

Дорога резво бежала под колёса, оставляя на обочинах островки пыльной зелени, выцветшие дорожные знаки и неубранные с весны мешки с мусором. Часть мешков уже порвалась и щедро возвращала обочинам своё содержимое, в котором радостно копались вороны. Жёсткая подвеска отрабатывала с глухим стуком на каждой ямке или дорожной заплатке, отчего сидящему за рулём Денису иногда начинало казаться, что он едет по железной дороге.

«Карась не хочет в ад. И я не хочу в ад. Но мы оба туда попадём! – с тоской думал батюшка, разогнав машину до полутора сотен километров в час. – Виталий говорил, что Данте о многом умолчал. Интересно, что Коля назначит мне? Какие пытки? А ведь есть за что! Мой договор с дьяволом уже унёс несколько жизней. Маргарита, дальнобойщик, скорее всего ещё и Ирина. Опять же охранник. Хоть и наполовину демон, но ведь на другую половину человек! Так что ещё плюс один. Точнее минус. Съездили за иконой, называется…»

Стрелка топлива завалилась вниз, миновав отметку ноль ещё около десяти километров назад. Но заезжать на заправку Дионисий всё же не решился, ожидая там каких-нибудь пакостей от Карася, тем более что до его дома оставалось ехать всего минут пятнадцать. Солнце висело высоко в небе, согревая своим теплом всех и вся, от травы и до животных. И казалось, что во всём этом благолепии есть только одно-единственное исключение: Денис. Солнечные лучи, отражаясь от лобового стекла, давали такие чудовищные блики, что ни козырьки, ни тонировка абсолютно не спасали от ослепления и ярких пятен в глазах. К счастью, последние несколько километров довелось ехать боком к солнцу, и это дало батюшке хоть небольшую, но всё-таки передышку.

Дом Карася располагался в элитном коттеджном посёлке примерно в десяти километрах от города. Свернув с разбитой федеральной трассы Дионисий словно бы перенёсся в другой мир. Под колёсами мягко зашуршала идеально заасфальтированная широкая дорога, вдоль которой словно шеренги солдат стояли аккуратные ели и сосны. А между ними, склонив головы в поклоне, стояли чёрные красавцы фонари. Каждый перекрёсток был оборудован большими сферическими зеркалами, ин-формационными табличками на двух языках и несколькими камерами видеонаблюдения. То там, то здесь, стояли шлагбаумы и будки охраны с серьёзными подтянутыми мужчинами внутри.

– Дорогу хорошо помнишь? — спросила, не открывая глаз, Ольга и с наслаждением потянулась.

– Хорошо. Я тут уже пешком шёл.

– Ну и хорошо, что хорошо. Сейчас наши номера есть в базе данных всей охраны, потому нас везде пропускают. Потом мои ребята всё сотрут, и номера и видео. А тебя я прошу, помни про опережение!

Парковка перед светло-оранжевым кирпичным особняком была заставлена чёрными автомобилями с номерами особых ведомств. В сплошном ряду тонированных внедорожников пустовало одно-единственное место прямо у ворот. Там Денис и припарковался.

– Твои?

– Мои, — коротко бросил Сатана. – Впрочем, тебе они сейчас тоже подчиняются.

Друзья вышли из автомобиля и подошли к багажнику, рядом с которым уже стояла группа крепких мужчин в одинаковых чёрных костюмах. Стараясь не обращать на них внимания, Дионисий открыл багажник и встретился взглядом с Карасём. Несколько секунд длилась молчаливая дуэль между бывшим попом и бывшим бандитом, пока тишину не нарушил Сатана:

– Карасёв, давай начистоту? Ад — это без вариантов. Гляди, сколько Стражи я собрал ради одного тебя! По-хорошему прошу: сними печать с дома и отдай мне карту. Не гневи Дьявола! И тогда я просто отправлю тебя куда положено.

– А если погневлю? Что тогда? В ад не пустишь? — криво усмехнулся Карась. Дьявол пожал плечами и спокойно пояснил:

– Тогда я сломаю печати сам. Думаю, за сутки справлюсь. Карту найду ещё быстрее, максимум за день. Ну и ночь ещё на какой-нибудь форс-мажор. Итого двое суток, которые ты будешь находиться под присмотром отца Дионисия. Он, кстати, до сих пор на тебя в обиде и за икону, и за дальнобойщика. А потому бить тебя будет для усмирения духа мятежного со всей своей христианской сознательностью и бескомпромиссностью. Поверь, если бы на дороге я его не оттащил, ты бы сейчас только из комы выходил. Сам же видел, что он устроил в ресторане, а теперь претензий к тебе только добавилось. Дэн — это не попик в рясе, а настоящий боевой батяня. От такого скидок не жди.

Карась тоскливо посмотрел на священника, поёжился и грустно кивнул.

– Чёрт с тобой, Чёрт. Но от этого крестатого меня огради. Как хочешь!

Сатана пожал связанную руку.

– Сделка заключена!

Денис по просьбе Ольги развязал вымоченный в святой воде кнут и освободил сожжённые почти до костей руки пленника. Тот, кряхтя, выбрался из душного багажника и с наслаждением вдохнул свежий сосновый воздух.

– Ты тоже дыши впрок, святоша, у твоего друга из ароматов будет только сера. Лёгкие будешь выплевывать на обед и ужин, попик!

– Это вряд ли! — холодно возразил ему Дионисий. – В девятом круге серы нет, и мне просто придётся наслаждаться превосходным морозным воздухом! Ну а ты дыши чем хочешь.

Карась ухмыльнулся, пожал плечами, но ничего не ответил, подставив лицо ласковым солнечным лучам. Ольга недовольно поджала губы и потребовала, чтобы он снял освящённый пиджак и зашёл в ограду. Пленник демонстративно стащил его вместе со штанами и швырнул ей под ноги. Потом махнул рукой и побрёл к дому, с сожалением оглядывая своё поместье. Ольга и Денис пошли от него с двух сторон, а четверо мужчин из внедорожников последовали на расстоянии в несколько шагов, тщательно следя за каждым движением пленника. Ещё двое из свиты тут же поднесли к машине Сатаны и Дионисия пару канистр с бензином.

– Коля, ты собрался сжечь машину? А как же Ольга? – вскинул брови Денис и придержал друга за рукав.

– Нашёл Герострата! — хмыкнул Сатана. – Я велел ребятам её заправить, там же бак почти пустой, а нам сегодня ещё ездить по твоим делам.

На территории особняка стояла вторая группа молчаливых мужчин из свиты Сатаны с такими же холодными и пустыми взглядами, что и у остальных. Они контролировали периметр вокруг дома, но внутрь пройти не смогли. Всего охранников едва набиралось три десятка, но Денис явственно чувствовал, что соглядатаев вокруг гораздо больше. Возможно, даже несколько сотен.

– А где мои бойцы? — озираясь по сторонам в поисках тел, спросил Карась.

– Тех, кто сдался, уже проверили и прогнали. Мне на них плевать, шестёрки. Двое или трое ещё в доме, забаррикадировались где-то в подвале. Их я показательно убью, как только выкурю. Чтобы неповадно было.

Карась остановился у порога дома и поднёс руку к замку. Потом начертил в воздухе несколько рун и снял охранные заклятия. Но несмотря на это, Сатана не смог пройти дальше порога, будто бы наткнувшись на прозрачную стену. Карась откровенно развеселился, едко комментируя неудачу Дьявола. Один из бойцов подошёл к нему сзади и с силой ткнул кулаком в область почек, так что бандит едва не упал на колени.

Денис молча прошёл вперёд, огляделся и взял стоящий у стены стул. Потом забрался на него и снял икону, что висела над входом. Карась и Ольга неспешно зашли внутрь дома.

– Так везде? — аккуратно укладывая лик на стол, спросил священник.

– Да, над каждой дверью, — кивнул ему Карась и повернулся к Ольге:

– Люцифер! Отпусти моих ребят, а? Я прикажу, и они сдадутся без боя. Отпусти, они же просто честно служат!

– Неожиданная мягкость! – покачал головой Дьявол. – Ладно, пусть валят. Тут и без них достаточно пошумели, половина посёлка, наверное, уже на пути в Мексику! А вторая половина жжёт документы и запивает пепел горькой!

Карасёв крикнул на весь дом несколько имён и велел сдаться. Через несколько минут из укрытия в подвале вышли трое растерянных охранников в камуфляже и высоких берцах. В руках они держали автоматы с освящёнными пулями. Сатана внимательно осмотрел это поникшее воинство, брезгливо скривился:

– Паулюсы подвальные! — и кивнул своей свите: – Пропустить!

Бойцы отдали оружие и, понурившись, прошли мимо бывшего хозяина. Карась проводил их глазами и постучал по стене над огромным камином. Сбоку над столом бесшумно отъехала в сторону большая картина, открывая доступ к спрятанному в стене сейфу. Как только Карась ввёл код, бойцы Сатаны оттеснили его в сторону и вытащили на стол всё содержимое тайника. На несколько пакетов с деньгами и драгоценностями легли два коротких пистолета и стопка документов. Именно она и заинтересовала Ольгу. Выбрав в стопке пожелтевшую от времени карту, она положила её между ладонями и подула. Карта вспыхнула и тут же исчезла, не оставив после себя даже пепла. Повинуясь еле заметному кивку, четверо бойцов окружили Карася и положили руки ему на плечи. Дьявол подул и на них. Огонь окутал фигуры, а над их головами раскрылся зияющий темнотой портал. Из него повалили клубы едкого дыма, и послышались неразборчивые крики. Пламя резко ударило вверх, и всех пятерых затянуло в портал, а в воздухе запахло серой. Портал захлопнулся, оставив на потолке еле различимые следы копоти.

– Ну вот и всё. Собирай иконы и тащи их в машину! – похлопал закашлявшегося Дениса по спине Сатана. – Я увезу тебя, куда скажешь. И на этом всё. Никто никому и ничего больше не должен.

– Зачем мне забирать все иконы? Мне нужна только моя! — возразил батюшка.

– Отдашь в любой храм. Уж лучше туда, чем их по частным коллекциям растащат ещё при описи имущества! Кстати, можем увезти эти карикатуры отцу Виталию, ученику твоему ненаглядному. Толковый погранец из него вышел, сразу видно школу. А ты, помнится, хотел попросить его кладбище освятить. Видишь, как всё складывается, один к одному!

– Да, пожалуй, ты прав. Сейчас все лики соберу, и поехали. А если не секрет, что за карту ты потребовал у Карася?

– Не секрет. Это схема эвакуации из ада при пожаре. Нет, я серьёзно, и такая есть! Хорошая схема, толковая. Заказывал у умельца, что Манускрипт Войнича создал. По ней Карась и ушёл из ада. Он хоть и тварь, но тварь умная и сообразительная!

Денис бережно упаковал иконы и грустно посмотрел на друга.

– Конец пути?

– Каждый путь должен когда-то закончиться, Дэн. По-другому не бывает!

– А твой?

– У меня нет своего пути. Я иду вслед за Ним, а вы идёте за мной. Я не путник, я провожатый.

Меньше чем через час чёрная полуспортивная машина остановилась у дома отца Виталия.

– Донести не помогу. Сам понимаешь, специфика груза! — развела руками Ольга. Денис в это время запил таблетку обезболивающего глотком холодной воды, прицепил фляжку обратно к поясу и крепко пожал миниатюрную женскую руку.

– Понимаю, Коля, понимаю. Ты и так помог больше, чем это возможно. Скажи, я теперь точно твой клиент? Без вариантов?

– Это решит Страшный суд. Но на моей памяти все священники и жрецы, что обращались за помощью ко мне или к демонам, после смерти попадали в ад. Хотя знаешь, ты первый, кто не просил благ для себя, а старался ради настоящей цели. Но вряд ли ты станешь первым, кому простят призыв беса и обращение за помощью к чёрту. Так что девятый круг, Дэн. Как ни крути. Ладно, до скорого!

– До скорого, Несущий свет, до скорого! Дочке привет!

Чёрный седан с пробуксовкой отъехал прочь, а отец Дионисий подхватил два больших белых пакета с иконами и потопал к подъезду. Солнце мягко светило ему в спину, а лёгкий ветерок трепал волосы. Денис обернулся, прищурился и посмотрел на солнце, потом подмигнул ему и зашёл в подъезд, даже не догадываясь, что это была одна из последних его дверей. Измученный болезнью организм уже стремительно сдавал свои позиции, а сердце отстукивало последний день жизни отца Дионисия. Священника и солдата двух войн. Той, что закончилась несколько десятилетий назад, и той, что идёт не прекращаясь уже несколько тысяч лет.

ЭПИЛОГ

– Добро пожаловать на Страшный суд, жрец! Удачи!

Отец Дионисий в сопровождении Харона зашёл в просторную комнату и встал на обозначенное красным кругом место в центре. Прямо напротив него в обычном офисном кресле восседала Судия. Как объяснил по дороге Харон, Судия назначается каждые десять тысяч лет из наиболее достойных волхвов. Суд идёт не прекращаясь и одновременно для нескольких тысяч душ, но за счёт расслоения реальности каждая душа получает индивидуальный подход. А ещё Харон, почти как коллега коллеге, посоветовал говорить только правду, даже в ущерб себе. Ведь на этом суде любая ложь тут же становится явной.

Справа от Судии сидел ангел в белоснежном смокинге, а слева закинул ногу на ногу бес в чёрной щегольской тройке. Сама Судия была одета в чёрные брюки и белую блузу, как символ единения светлого и тёмного. Денис украдкой оглядел себя и удивился, не увидев ставшей привычной рясы. Вместо одежд священника на нём были простенькие брюки и голубая рубашка с длинным рукавом. «Я же в этой одежде в армию уходил!» — удивился Денис и улыбнулся своим мыслям. Судия увидела его улыбку и убрала ладонь с пухлого дела бывшего священника. Потом внимательно поглядела на Дионисия и заговорила ровным мелодичным голосом:

– Денис! Вы признаётесь в том, что заключили сделку с Дьяволом?

– Нет, Судия, я не заключал сделку. Я помогал ему, а он помогал мне. Без условий и обязательств.

– Формально это не сделка, а сговор! — проговорил, глядя куда-то мимо Дениса, ангел. – Но тем хуже. Священник Дионисий вступил в сговор с дьяволом!

– Это правда? — строго спросила Судия.

– Да.

– Вы в тот момент понимали, что предаёте свою веру?

Денис хотел бы объяснить суду, что представляли из себя с эти сговоры, но зацепился взглядом за своё личное дело на столе и понял, что суд прекрасно осведомлён обо всех подробностях и нюансах его дружбы с Сатаной. Поэтому он уже по привычке потёр виски и обречённо вздохнул.

– Да, я знал, что любые контакты с тёмными силами строго запрещены.

– Священник Дионисий по поручению Сатаны проник в женский монастырь! — радостно наябедничал ангел и тихо добавил: – Правда, он в итоге конец света предотвратил, но действовал всё же в сговоре с дьяволом.

– Подтверждаете, Денис? Проникали в монастырь?

– Да, Судия, подтверждаю! – как Денис ни старался придать голосу максимальную твердость, но это ему не удалось. Робкая надежда избежать ада разбивалась прямо на глазах о строгие правила и нормы.

– Силы света! Какая ваша позиция по душе священника Дионисия?

– Судия! — ангел встал и поклонился. – Священник Дионисий сделал больше благого, чем худого, но при этом нарушил множество важных, основополагающих правил. Он прекрасно осознавал преступность сговора с Дьяволом. Свет просит отправить эту душу в ад на очистку от грехов и определить в девятый круг, как предателя веры. Предварительно лишив сана.

– Ваша позиция ясна. А что скажет тьма? — Судия повернула голову влево и равнодушно посмотрела на молчаливого чёрта. Тот резво подскочил и поклонился.

– Силы тьмы возражают. Если он предатель веры, то согласен, лишайте его сана. Но исторгнутый из сана, Денис уже не заслуживает такого строгого наказания. Душу он не продавал, дела совершал благие. Прощайте его и забирайте к себе в рай. Пусть друг Хозяина попадёт в рай! – пакостно захихикал бес и получил неодобрительный взгляд от Судии.

– Судия! Прошу прощения, Свет отзывает просьбу о лишении сана! – подскочил, как ужаленный, ангел. – Как грешил, будучи священником, так пусть и искупает! Нечего предателям делать в раю! И срок пребывания прошу максимальный – вечность!

– Денис! — обратилась к поникшему обвиняемому Судия. – Вы приговариваетесь к искуплению грехов в девятом круге ада. Срок очистки десять тысяч лет. Следующий!

Личное дело Дионисия тут же исчезло со стола, и на его месте появилась тонкая тетрадка с несколькими листами. «Ребёнок!» — успел подумать Дионисий, пока из двери за спиной представителя Тьмы выходил двухметровый демон с иссиня-чёрными рогами. Демон подошёл вплотную к священнику, грубо схватил его за шиворот и с хохотом поволок в ад, болтая в воздухе, словно сломанную куклу. Ангел и Судия с сочувствием потупили взгляды, а чёрт за столом подмигнул демону и улыбнулся Денису. Но едва только закрылась дверь, ведущая в судилище, как демон бережно поставил Дениса на землю, вытоптанную миллиардами ног до состояния асфальта. А потом аккуратно поправил ему рубашку и с интересом посмотрел в глаза.

– Извини за цирк, хозяин велел действовать показательно жестоко. А сейчас дай руку, мы пойдём сразу к нему. Хозяин не любит ждать.

Денис молча подал руку и тут же едва не упал от того, что мир вокруг сначала качнулся ему навстречу, а потом отшатнулся и бросился под ноги. Всё содержимое ада, о котором тысячи лет слагались легенды и небылицы, промелькнуло перед ним за секунду и осталось внизу, словно осколки разбитого зеркала. В воздухе сильно запахло серой, а прямо перед Денисом из ниоткуда появилась огромная гора со множеством светящихся огоньков. В один из этих огоньков и нырнул провожатый, увлекая Дениса за собой.

На накрытом столе дымились две кружки горячего чая, в центре стояли несколько бутылок с алкоголем, а на тарелках лежала свежая выпечка. Дьявол кивнул демону, и тот моментально исчез.

– Приветствую тебя в моём мире, друг! Угощайся! Чай, ром, выпечка?

– Привет, дружище, привет! — Дионисий обнял друга и похлопал его по спине. – Дочка пекла?

– Она. С утра ещё притащила и уходить не хотела, еле выпроводил! У неё к тебе вопросов накопилось просто тьма! Так, что будешь пить?

– Чай. Хочу попробовать настоящий чёртов чай!

Сатана кивком указал Денису на крайний стул, а сам сел напротив.

– А разве души могут есть? — удивился Денис, но всё-таки отхлебнул безумно вкусный заварной чай с бергамотом.

– Ну, у меня есть некоторые привилегии в этом месте! – самодовольно хмыкнул Дьявол. – Кушай на здоровье! Или можем сразу перейти к главному вопросу, а сентенции оставим на потом. Ты как, готов?

– Готов. А к чему? — не понял Денис.

– К тому, за что ты сюда и загремел. К сделке с дьяволом. Я, видишь ли, до сих пор под впечатлением от того, как ты в ресторане Карася отделал. Хорошая была рыбалка! И предлагаю тебе поучаствовать в моей давней мечте: создать и возглавить небольшой отряд охотников за беглецами из ада. Нет, подожди, дослушай! Работать придётся много и сложно. Тебе придётся побывать в разных уголках Земли и стать моим карающим мечом. Беглецов очень много, около миллиона душ. Точнее, душ и тел. Поэтому ты тоже получишь тело, Силу и ресурсы в виде денег и документов. Но служить придётся не десять тысяч лет, а полностью вечность. У меня, извини, пенсия не предусмотрена.

– Да как тебе сказать, на Земле с этим тоже не всё так просто! – засмеялся Денис и взял с тарелки золотистую ватрушку. – Ты сказал — отряд. Отряд из меня одного? Ведь тебе, я понимаю, не с руки будет самому носиться за этими бегунками?

– Правильно понимаешь. Но и один ты не справишься. Я хоть и подстроил, чтобы на суде с тебя сан не сняли и оставили супер-пупер бойцом, который может прикасаться и к святыням, и к чертовщине, но напарник тебе нужен. Лучше из светлых. Они эту идею уже поддержали. И напарницу мы тебе подобрали отличную, без дуростей. Теперь слово за тобой!

– Напарницу? Отвык я от женского общества, а если ещё будет какая-нибудь фифа крылатая с кучей правил и маникюром? На неё с ножом, а она в обморок! И что мне делать? — Денис старательно тянул с ответом, не решаясь ни согласиться, ни отказаться. Ещё двенадцать часов назад он был человеком и священником, пусть и с рядом ограничений. Ещё час назад его признали предателем веры и отправили в ад на жестокие муки. А теперь Сатана предлагает ему должность своего эмиссара на Земле, да ещё и в паре с неизвестной напарницей из светлых. Тех светлых, что в угоду правилам обрекли его на страдания. Видя терзания друга, Сатана покачал головой.

– Ты только жалеть себя не вздумай! Обидно за добро в ад попасть, не спорю, но знал бы, сколько грязи отсеяло это правило! Надо, надо отправлять в ад за связь со мной! Особенно вас, теологов! Очень часто те, кто должен заботиться о чужих душах, заботятся лишь о том, как бы выгоднее продать свою. И нет разницы — поп, мулла, жрец или волхв: все они люди. А люди слабы и алчны. Потому и есть такое правило. И оно жизненно необходимо.

– Скорее уж смертельно! – возразил Денис, вытирая рот уголком салфетки. – А что можешь сказать о напарнице? Потенциальной…

– Молодая светлая, полуангел. Безвинная жертва пьяного садиста. Очень сильная, но ещё неопытная. Боевая. Из полезных навыков пока могу отметить только умение делать классные бутеры. Тебе они нравились.

– Ирина?! – поразился Денис. – Она стала ангелом?

– Как видишь, иногда сам чёрт не разберёт, что в планах у Бога! — захохотал Сатана и вытащил из воздуха несколько листов контракта с горящим огнём буквами. – Так что? Повоюем?

– Денис ещё на секунду задумался, после чего взял листы и огляделся в поисках ручки.

– А прочитать? Вдруг там есть мелкий шрифт?

– Мы бились с тобой плечом к плечу, — назидательным тоном пояснил батюшка, – я не могу, не имею права в тебе сомневаться!

Повелитель ада неожиданно тепло улыбнулся и кивнул на пульсирующую красную точку внизу листа.

– Приложи туда палец, и договор будет подписан твоей расшифровкой ДНК. С этого момента ты станешь моим эмиссаром на Земле. А поскольку Страшный суд так и не лишил тебя сана, ты навсегда остаёшься священником отцом Дионисием.

Денис приложил палец туда, куда ему указал Сатана, и поморщился от укола. Красная точка исчезла, а на её месте появилась двойная разноцветная спираль ДНК.

– Лихо!

– На Земле лет через триста так же научатся! – лениво зевнул Дьявол. – Может, по рому? Мне его контрабандой доставляют из рая.

Выпив немного мягкого, пахнущего дубом напитка, Денис подхватил с блюда ароматный пирожок и весело спросил:

– А когда мне на работу?

– Завтра, чёртов святой, уже завтра! — засмеялся дьявол. – С утра наведаешься к племяннице Нине. Она сейчас Ариной Родионовной работает, присматривает за двумя малышками. Одна из них может стать Стражем миров, а вторая очень сильной ведьмой. Считай, что это первое задание.

Новоиспечённый эмиссар ошарашено посмотрел на Сатану и сглотнул подступивший к горлу ком.

– Я что, должен Нину доставить в ад? Коля! Да как же ты...

– Дэн! Тебя кадилом по голове не били? – с удивлением посмотрел на него начальник и беззлобно ругнулся. – Дурак, мне от тебя нужна честная служба, а её не начинают с предательства. Ничего хорошего и никогда не начинают с предательства, под каким бы соусом его не подавали! Пока будешь навещать племяшку, обязательно познакомься с её женихом и его друзьями. Предложи помощь, вы по одну сторону баррикад.

Жениха зовут Дима. Бывший красный комиссар, который прекрасно обжился в теле кота. Ёрник и балагур с философским взглядом на мир, в виде духа практически неуязвим. Однажды во время боя через портал перебросил десяток демонов на крыльцо твоей церкви. Там их и разорвало. Помнишь ошмётки крыс на коврике? Его работа.

Другой кот в этой чудной компании — Пух. Поэт и вечно спящий белоснежный лежебока, безобидный, как меховая варежка. Пока не станет нэкомата. Тогда варежка превращается в безжалостную машину смерти размером с буйвола. Убивает и тела, и души, и духов. В этом он не привередлив.

Далее — Рэй Блэк. Лич, чернокнижник, некромант. Легко делает и зло, и добро, любит истязать колдуна Максимильянуса Тёмного и вязать детские вещи. Давно приговорён тёмными за дружбу с шаманом, но желающих напасть на него никто уже давно не видел живыми.

Ну и сам шаман. Страж миров, крестоносец Александр. Да, он настоящий крестоносец, был убит около тысячи лет назад в крестовом походе. Самый сильный и самый уязвимый среди них, потому что не утратил своей человеческой сущности.

Познакомься поближе, может, сам что-то дополнишь к этим портретам. Уверен, в помощи они тебе не откажут, но и ты им помогай. Ребята толковые, душевные. Укокошили пару сотен демонов, но с нашим Маликом вот как-то сдружились. По крайней мере, до сих пор его не убили, а это уже результат!

– С ними понятно. А скажи, Несущий свет, в чём моя сила?

Сатана засмеялся и похлопал друга по плечу.

– Вот когда ты сможешь сам ответить на этот вопрос, и когда твой ответ тебя устроит, тогда ты её и обретёшь. А пока ищи себя, у тебя на это есть целая вечность, чёртов святой!