Шекспир - Пушкин - Булгаков

А НАМ ЧТО ДЕЛАТЬ?

Сатира неизмеримо больше, чем какой-либо иной жанр художественной литературы, привязана к конкретным людям, событиям, времени – к контексту. Проходят годы. В памяти людей стирается контекст, остаются только вехи истории. Что же, собственно, делает Барков? – Он восстанавливает контекст.

Отдавая должное аналитическому таланту Баркова, я вынужден самому себе задать вопрос: увидел бы я все эти тонкости романа Булгакова, если бы я не знал, "кто есть кто" в романе, а знал бы только принцип его построения как мениппеи? Боюсь, что абсолютное большинство деталей осталось бы за бортом моего понимания: прошло слишком много времени с описываемого Булгаковым момента. Я не знаю контекста.

Тем более не увидел бы я и большинство пародийных моментов, разбросанных мистификатором Пушкиным по всему "Онегину": я до знакомства со взглядами Баркова и Катенина-то не читал (подозреваю, что большинство наших читателей – тоже) – как же я увижу, что Пушкин над ним издевается (тем более что я вместе с этим большинством вполне доверял нашим пушкинистам и считал, что Пушкин с Катениным были не разлей вода)? А, как и абсолютное большинство граждан России, не владея английским, как родным (что, впрочем, как мы убедились, не спасает и англоязычных читателей!), я вряд ли уловил бы и ключевую игру слов, выводившую на подлинного Шекспира.

К тому же бросается в глаза сложность построения всех трех произведений, причем в творчестве каждого из них это не единичный случай: у Шекспира все "драмы" построены по принципу мениппеи, у Пушкина таких произведений около десятка, у Булгакова мениппеями, кроме "Мастера" являются "Бег", "Белая гвардия", "Кабала святош". Другими словами, гениальность всех трех авторов нами недооценена – их гений на сегодня существенно выше нашего уровня их понимания.

Игра слов, игра с астрономией или с "календарем осьмого года" – приемы разные, но ведущие к одному и тому же: зашифровать события таким образом, чтобы любой, кто захочет попытаться их расшифровать, ключи эти нашел бы или вычислил. Тем не менее мне не кажется целесообразным, чтобы каждый читатель самостоятельно занимался подобными изысканиями в каждой мениппее. Для чтения такой литературы нужен специальный навык, которого у нас нет и пока не предвидится. Но не оставаться же нам на прежнем уровне понимания гениев, если мы уже знаем, что он гораздо выше!

Я вижу только один выход – в издании таких произведений с подробным комментарием: текст – слева, комментарий – справа; объявление на дверях магазина «Политура отпускается после 11» – слева, справа – …читатели сами могут сообразить, какой должен быть контекст справа (этот пример с "политурой" мною взят из книги В.В.Налимова "Вероятностная модель языка"). Такое издание решит все вопросы: тот, кто хочет остаться при своих взглядах на эти сочинения, будет читать обычные издания, без комментария, а тот, кто захочет разобраться в них поглубже, понять замысел автора и оценить каждое такое произведение во всей его художественной полноте, – прочтет комментированные. Другое дело, что сегодня такой комментарий способен создать, вероятно, только Барков, но лиха беда начало. Изданные таким образом "Гамлет", "Евгений Онегин" и "Мастер и Маргарита" стали бы образцами и стимулировали бы талантливую молодежь изучать такие произведения в контексте своего времени – и писать к ним комментарии. А там, глядишь, и лекции в университетах читать начнут – смотришь, лет через пять-семь их выпускники в школах наших детишек пониманию мениппей обучать будут!..