Шепот

Глава 2

Фэлон не солгал. Следующий день начался как обычно. По меркам «Ленгарда», по крайней мере. Доктор Мэннинг, как обычно, анализировал мое молчание и пытался заставить меня заговорить. Энцо – выжать из меня остатки слабости, а Ваник – самосознания. Никто из них не преуспел, за исключением разве что Энцо. Наверное, потому, что его тренировки для меня что-то вроде терапии. Он не пытается разговаривать со мной, как Мэннинг, и выдавливать из меня слова. Или залезть мне в мозг, как Ваник, и выдергивать нервы один за другим. Энцо хочет лишь натренировать мое тело до нужного уровня. И требует только силы и выносливости. Этого у меня хватает. Это мне даже нравится.

Я наслаждаюсь временем, которое провожу под его бдительным надзором. Мышцы горят, глаза застилает пот, сердце выпрыгивает из груди… и я чувствую себя живой.

Единственная проблема – за тренировками неизменно следуют сеансы с Ваником. Энцо возвращает меня к жизни, а Ваник убивает – и так по кругу.

Я никогда не понимала, зачем он меня мучает. Хотя один раз я услышала, как он выдохнул: «Невероятно!», когда тестировал работу моих мозговых волн. Сразу за этим словом последовал новый разряд, такой мучительный, что я отключилась прямо в кресле и проснулась уже в своей камере несколько часов спустя. Понятия не имею, что он ищет в моей голове и почему так уверен, что непременно найдет. Фэлон сказал, что меня есть кем заменить, но не думаю, что Ваник с ним согласится. Я нужна ему. И это – единственная причина, по которой он не рискует подвергать меня испытаниям, которые могут окончательно сжечь мне мозг.

По крайней мере, пока.

Сегодняшний сеанс не похож на все остальные. Каким-то образом мне удалось остаться в сознании после его бесконечных уколов, тычков и попыток разобрать мое сознание на кусочки. И вот теперь меня ведут по очередному черно-белому коридору. Мне предстоит знакомство с новым испытателем. Совсем скоро я узнаю, что он будет со мной делать. Мои конвоиры – их снова двое, но это не те охранники, которые вели меня прошлой ночью, – останавливаются у запертой двери без опознавательных знаков. Один снимает с меня наручники, а второй прижимает ладонь к сканеру, и дверь отъезжает в сторону.

Я невольно распахиваю глаза. И это единственная эмоция, которую я себе позволяю.

Мы пришли в библиотеку. Здесь сотни, нет, даже тысячи книг. Или еще больше. Все полки этой небольшой комнаты забиты фолиантами. Никогда прежде я не видела такого прекрасного зрелища. Здесь так много слов. И так много чудес.

– Оставьте нас. Я позову вас, когда она решит уйти.

Я вздрагиваю. Не только потому, что мне только что сказали, будто я сама могу решить, когда уйти. Я так увлеклась книгами, что не заметила присутствия в этой комнате еще одного человека. Он сидит на диване, который кажется еще мягче и уютнее, чем кресло в кабинете Фэлона. Я хочу немедленно погрузиться в эти подушки, но не осмеливаюсь. Я вообще не двигаюсь, даже после того, как охранники покидают комнату и дверь за ними закрывается. Вся моя сила воли до капли уходит на то, чтобы казаться равнодушной и молча изучать сидящего передо мной человека.

Это не может быть Вард.

Я думала, что он окажется взрослым, как Фэлон, Ваник или Мэннинг. Но на вид он всего на пару лет старше меня, как Энцо. В случае с ним это объяснимо – его работа предполагает, что он должен быть в хорошей физической форме, и возраст тут не имеет значения. Но Вард…

Может, для его работы, какой бы она ни была, вовсе не обязательно быть мудрым, образованным и иметь за плечами многолетний опыт.

– Не хочешь присесть?

Он кивает на свободное место на диване рядом с собой. И это не приказ. Он спрашивает меня, дает мне выбор.

Не помню, когда мне в последний раз давали выбор.

Наверное, это было еще до «Ленгарда».

– Я не кусаюсь, – добавляет он.

Он приподнимает уголок рта, заметив мою нерешительность, и на его смуглой щеке появляется ямочка. Но, как бы она ни привлекала внимание, я все равно не могу оторвать взгляда от его глаз. Никогда не видела такого насыщенного зеленого цвета. В сравнении с ними сапфировая рубашка Фэлона – скука смертная.

Я все еще стою на месте, как приклеенная, и он сам поднимается. Изо всех сил стараюсь не пялиться. У него золотистые волосы. А еще широкие плечи, узкие бедра и стройные ноги. Все его тело внушает пугающее ощущение силы и твердости духа. Но выражение его лица остается мягким, теплым и приветливым. Мне одновременно хочется и подойти к нему, и убежать подальше.

Он едва сказал мне пару слов, а уже навел беспорядок в моей голове.

Пусть это и нерационально, но я виню во всем его одежду. На нем джинсы – джинсы! – и черная футболка, которая выгодно подчеркивает каждый дюйм его тела. Я скучаю по джинсам. И по футболкам. Скучаю по голубому и черному, да и вообще по всем цветам. Как и Фэлон, этот парень не носит униформу, но я не знаю почему. Это обезоруживает. Как и он сам.

– Серьезно. – Вард протягивает руку. – Пожалуйста, присядь. Мне немного не по себе, что ты стоишь на пороге.

Я лишь моргаю в ответ. Меня не смутило, что ему не по себе: я привыкла, что люди нервничают в моем присутствии. А вот его манеры застали меня врасплох. Я уже и забыла, как приятно слышать слово «пожалуйста». И я невольно подчиняюсь – сажусь в самый дальний уголок дивана и тут же проваливаюсь в мягкие подушки.

Я оказалась права – этот диван намного удобнее, чем кресло в кабинете Фэлона. Но мне нельзя расслабляться. Я сижу на самом краешке и в напряжении жду, что будет дальше.

– Спасибо, – говорит Вард, опускаясь обратно на свое место. – Мне всегда как-то неуютно, когда я сижу, а кто-то передо мной стоит.

Почему он так себя ведет? Мой статус «опасной» вечно внушает людям страх, я думала, так будет и с ним. Но похоже, что нет.

Интересно, что ему известно обо мне? Он бы наверняка не улыбался, если бы прочел мои файлы.

– Меня зовут Лэндон Вард. Для большинства – просто Вард. Но ты можешь звать меня Лэндоном.

Вот уж чего я точно делать не стану.

– А ты…

Вард оглядывает меня с головы до ног. Его глаза отчего-то вспыхивают. Он опускает взгляд и сжимает губы, стараясь подавить усмешку.

– Ты точно не Джейн Доу.

Тысяча и еще сто лет. Вот сколько времени проходит, прежде чем я снова делаю вдох.

Как мне реагировать? Хоть бы щеки не покраснели. Я борюсь с желанием заправить прядь за ухо. Мне хочется двинуть руками, скрестить ноги, прикусить губу. Но нельзя показывать ему, что я волнуюсь. Пусть не думает, будто имеет на меня влияние.

– Определенно не Джейн Доу, – почти мечтательно повторяет Вард. – Но мне сказали, что ты отказываешься называть свое настоящее имя. Так как же мне тебя называть?

Если он ждет, что я что-то ему отвечу, тогда он точно не читал мои файлы.

– Можем придумать прозвище, которое подойдет к твоей внешности. У тебя такие темные волосы, такие яркие глаза… – Он слегка наклоняет голову. – Нужно что-то… броское и неожиданное. Может… «Пацанка»? Как тебе?

Как он вообще мог такое сказать? Впервые за два с половиной года мои губы щекочет нечто похожее на улыбку.

– Понятно, «Пацанка» тебе не нравится. Не лучше, чем Джейн Доу, правда? – Не понимаю почему, но его это, кажется, забавляет. – Как насчет цветка? «Цветочек», например?

Я морщу нос – просто не успеваю спохватиться. Тут же быстро напускаю на себя безразличный вид, но первая трещина уже проложена.

На щеке Варда снова появляется ямочка.

– И это не очень, да? Тогда никаких цветов. Обещаю. – Он барабанит пальцами по обтянутому джинсами бедру. – Ничего, ты можешь мне довериться. В конце концов я придумаю что-нибудь такое, что непременно тебе понравится.

Да кто вообще такой этот парень?

– Отлично!

Он громко хлопает в ладоши и вскакивает на ноги. Я легонько вздрагиваю от неожиданности и очень надеюсь, что он этого не заметил.

– Приступим к делу. У нас осталось… – Вард бросает взгляд на часы. – Примерно пять часов. Знаешь, говорят, когда тебе хорошо, время бежит быстрее.

Пять часов? У меня бывают длинные сеансы по вечерам, но обычно время распределяют между несколькими тестировщиками. Я уже много лет не проводила так много времени с кем-то наедине.

– Думаю, дело пойдет как по маслу, когда мы чуть ближе узнаем друг друга, – говорит Вард, прохаживаясь вдоль одного из книжных стеллажей. – Тебя это устраивает?

Нет. Совсем не устраивает. Я понятия не имею, что для него значит «как по маслу». И зачем нам «узнавать друг друга поближе»?

– К тому же, – добавляет он, просматривая корешки книг, – мне все еще нехорошо после вчерашнего, так что я не хочу особо напрягаться. Вчера моей сестре исполнилось восемнадцать, а она умеет отмечать праздники, уж поверь. Я же старше ее всего на год, но рядом с ней чувствую себя старпером.

Что происходит? Я ничего не понимаю. Почему он разговаривает со мной так, словно мы знакомы уже тысячу лет? Почему не пытается облепить мою голову электродами, побить электрошокером и не требует, чтобы я следовала жестким инструкциям? В его поведении просто нет никакого смысла!

– Лови!

Я ловлю книгу, которую он бросил мне, примерно за секунду до того, как она угодила бы мне в лоб.

– Неплохая реакция. – Он впечатлен. – Энцо не зря так распинается о твоих успехах на тренировках.

Легонько ерзаю на краешке дивана. Ну вот, теперь мне интересно, что ему рассказал обо мне Энцо. И вообще, почему они с Вардом говорили обо мне?

– Да усядься же поудобней. Это не дело – читать классику, вытянувшись в струнку. – Если бы он перестал пялиться на полки, увидел бы, в каком я шоке. Но пока он занят, я робко опускаю взгляд и читаю название книги. Хм. Никогда не слышала о такой.

– Ну ладно-ладно, я соврал. Формально это не классика. – Вард возвращается к диванчику с еще одной книгой в руках – для себя. – И напрасно. Ты поймешь, о чем я, когда дочитаешь, поверь мне.

Не верю я ему. Ни капли. Но меня все равно смущает, когда он преспокойно усаживается на мягкие подушки, вытягивает руку по спинке дивана у меня за спиной – прямо-таки пугающе близко – и просто погружается в чтение. Проходит одна минута. Затем еще одна. Три минуты спустя я все так же сижу, смотрю перед собой и жду. Но Вард читает, и только. Я вижу, как его взгляд перебегает со строки на строку, со страницы на страницу, впитывая слова, которые видны только ему одному.

Проходит пять минут, он прижимает палец к строчке, на которой остановился, поворачивается ко мне и перехватывает мой недоуменный взгляд.

– Если ты немедленно не успокоишься и не начнешь читать, мне придется читать тебе вслух. Но предупреждаю: я буду менять голоса. И акценты.

Он резко и драматично кашляет, а затем опускает взгляд в свою книгу и произносит с густым шотландским акцентом:

– «Та не хóчу я чаю, слышь, – сказал МакНэлли старой вдове. – Я Кормака хочу повидать, слышь! – А я сказала те, что Кормак тя видеть не хочет. Придется те подождать, пока не…»

Я рывком распахиваю свою книгу, и Вард прекращает издеваться над этим чудесным акцентом.

– Видела бы ты свое лицо, – усмехается он. – Да ладно, вышло не так уж и плохо.

Да неужели? У меня чуть кровь из ушей не пошла.

– Можешь залезть с ногами и устроиться поудобнее. У нас весь вечер впереди.

Он прав. Мне нечего терять. Если окажется, что все это какая-то жестокая шутка или очередной психологический эксперимент, я буду очень разочарована. Но если у меня действительно есть возможность просто почитать пару часов, то лучше я и правда устроюсь поудобнее.

Я прижимаюсь спиной к подушкам и забиваюсь в самый дальний уголок дивана. Поджимаю под себя голые ступни. На Варда я не смотрю, но чувствую его одобрение. Всячески игнорирую его и погружаюсь в прекрасную глубину слов.