Шерлин

ГЛАВА 16

— Но, ваше величество, — выдохнула Шарлотт, кусая губы и рассматривая шахматную доску, — вы же… вы же опять выиграли.

Бен покосился на Марлона и отметил его довольную полуулыбку. Мастер не удержался и покачал головой. Будь они наедине, Бенедикт напомнил бы другу, что не стоит так явно демонстрировать свое превосходство. Но, похоже, девушка ничего не заметила и не расстроилась.

Последние две недели Мира Шарлотт Краймист жила в загородной резиденции короля. Его величество подошел к делу серьезно, так что в особняке находился лишь необходимый минимум слуг, зато территорию охраняли лучше сокровищницы.

Предполагалось, что девушка поживет в резиденции до приема, но на следующий день после знакомства Марлон пожелал вновь увидеть Шарлотт. С тех пор король уже несколько раз навестил девушку, считая своим долгом проявить гостеприимство. Большую часть времени Шарлотт приходилось довольствоваться компанией слуг и книг, так что решение Марлона Бенедикт понимал, хотя и замечал, что его величество слишком сильно печется о комфорте молодой графини Краймист.

Отложив книгу, которую читал, Бен повернулся и стал наблюдать за новой шахматной партией, больше следя за мимикой короля и Шарлотт, чем за ходами на доске. Король много улыбался, шутил, а девушка смущалась и очень мило краснела.

«Она ему нравится, — в который раз подумал мастер. — Это настолько очевидно, что любой заметит».

— Я никогда не смогу вас обыграть, — прошептала Лотта с досадой и прикусила

губу.

Она не кокетничала, не пыталась казаться более слабой и женственной, и, видимо, этим покорила Марлона.

Задумавшись над происходящим, Бен сообразил, что не переживает из-за интереса короля к Шарлотт, но очень бы не хотел знакомить его с Шерлин.

«Они почти одинаковые, — напомнил он себе. — Похожи, как сестры. Так в чем дело?»

Разум требовал сосредоточиться на Шарлотт и попытаться сблизиться с ней, но Бену не хотелось вести светскую беседу, обсуждать прочитанные книги или гулять по оранжерее. Зато его величеству нравилось все это, и он с удовольствием поддерживал беседу, не испытывая никаких трудностей.

— Я просто другой, — тихо сказал сам себе мастер.

«Но придется с этим что-то делать, — тут же напомнил он себе мысленно. — Это уже не имеет никакого значения. Моя жизнь повязана именно с этой девушкой. С ней, а не… не с Шерлин».

За последние две недели Бен видел Лину лишь пару раз, но все равно продолжал думать о ней. Он думал о ней даже тогда, когда находился в компании Шарлотт.

«Она уйдет, когда все закончится», — строго напомнил себе мастер.

— Линка! Линка! Линка! — загалдели девчонки, когда я появилась в коридоре. — Ты здесь! Сколько можно? Ну? Что? Как?

Я морщась приблизилась и подняла руку, демонстрируя всем добытую папку с вопросами для теста.

— Ты их добыла! — захлопали в ладоши девчонки. — Ура! Как ты смогла?

Я только хитро усмехнулась и предупредила:

— Но учтите, что здесь все возможные вопросы, а не только те, что будут. И ответов нет. Я и так вытрясла из препода все, что смогла.

— Ты чудо! — заверили они почти хором. — Даже список вопросов уже большое подспорье. Хоть не нужно все учить! Сколько их там? Что будет?

Я отдала девчонкам папку и со вздохом прислонилась к стене. Голова немного кружилась от усталости, клонило в сон, но я собиралась дотерпеть до конца пар и только после этого отправиться обратно.

— Нет, еще надо навестить бабулечек, — поправила я себя.

Когда Бен забирал Лотту, он дал мне несколько ключей, предложив в случае чего приходить в его дом, где я уже побывала, но я придумала иное применение его подарку и вот уже две недели жила между двух миров.

Бен мне этого не объяснял, но на практике я очень быстро выяснила, что могу попасть в любой временной промежуток в обоих мирах. Я избегала лишь попыток заглянуть в прошлое или дважды пройти через уже открытую дверь в один и тот же момент в обоих мирах. В остальном же я могла легко выстраивать свою жизнь и даже путешествовать с помощью ключей в родном мире.

Мне удалось выпутаться из поездки-к веста так, чтобы никто из сокурсников ни о чем не догадался, что стало моей первой маленькой победой. Я ужасно переживала до самой общаги, кутаясь в коротенький плед, но ребята так продрогли и устали, что ничего не заметили. В общаге я выпросила у соседки телефон и позвонила бабулечкам, напугав их своими всхлипами и бурной радостью. В первый раз оставаться надолго в родном мире я не стала и вернулась в другой сразу после того, как предупредила соседок, что собираюсь переночевать у подруги. Вставляя ключ в дверной замок в общем туалете, я представила себе дверь кибитки и момент через минуту после своего ухода. Но лишь после нескольких использований ключей я освоилась с мыслью, что могу выбирать точный момент возвращения и что время между мирами вовсе не обязано течь с равной скоростью. В итоге я по неделе жила в родном мире, а потом возвращалась в другой почти в тот же момент, когда уходила.

Было странно несколько дней ходить на пары, а потом возвращаться к жизни в маленьком фургончике на просторах иного мира, но я постепенно освоилась. Даже нагрузила себя курсами по танцам, чтобы поменьше думать о том, что почти не вижу Бенедикта.

— Стоп, — оборвала я себя. — Не надо. Только не сейчас!

Девчонки так увлеклись чтением вопросов, что не услышали моего шипения. А я… Не смотря на уговоры, я в который раз вернулась мыслями к мастеру.

Святые глазированные сухарики!

Разумом я понимала, что не должна даже думать об этом человеке. Он из другого мира. Я знаю его каких-то несколько недель. Мы слишком разные! Но, не смотря на доводы рассудка, я постоянно ловила себя на том, что вспоминаю его лицо, голос. Вспоминаю улыбку. Улыбаюсь, думая о том, что у него до смешного рыжая щетина. И чем больше я думаю, тем больше расстраиваюсь.

Бен почти не появлялся, а когда я заглядывала в его дом, он там отсутствовал. Я старалась не думать об этом, но временами ловила себя на том, что меня изнутри грызет ревность и обида.

— Не думай, не думай об этом, — прошептала я и, прикрыв глаза, стукнулась о стенку затылком.

Боль не помогла, но хоть немного отвлекла.

— В конце концов, я ведь не собираюсь жить там, — напомнила себе, — а раз так, то нет смысла даже начинать. Тем более… тем более, что я, похоже, ему не интересна.

С горечью улыбнувшись, я вытащила из сумки толстый том и, прикрыв обложку конспектом, продолжила читать легенды другого мира.

Временами я задумывалась над тем, зачем изучаю что-то подобное. Логика твердила, что после того, как Марвилет будет поймана, мне стоит навсегда оборвать связь с другим миром. Это будет правильно. Но потом я открывала новую книгу, взятую из библиотеки Бена, и забывала о логике.

Читая книги, я смогла найти объяснение тому, что мне подчинилась магия ключей. Прямо об этом не говорилось, но я обнаружила намеки в нескольких легендах.

По мифологии другого мира выходило, что мастера и ведьмы изначально не были жителями мира. Они пришли из других миров и с самого начала стали воевать друг с другом за власть над новой территорией. Сказочные и ужасные подробности, воспетые в легендах, меня не волновали. Лишь сама идея переселения целых народов. Если допустить, что изначально маги-мастера пришли в другой мир из моего родного, то не удивительно, что мне подчиняется магия. Возможно, у каждого человека из моего мира или у какого-то процента людей есть предрасположенность к магии, но никто из них об этом не знает.

Я осмотрела ребят в длинном коридоре универа и с тоской подумала о том, что никто из них никогда ничего не узнает о магии. Я просто не смогу им рассказать, а если и расскажу, но это может плохо для меня кончится.

— Но было бы здорово, наверное, изучать магию… — подумала я вслух и зашипела, сообразив, что опять вернулась мыслями к Бену.

— Бабулечки! Я приехала! — крикнула я, входя в квартиру и сбрасывая ботинки.

— Линка, девочка! — обрадовалась бабушка Оля, выглянув из кухни. — Ты вовремя! Мы напекли твоих любимых пирожков!

— Оленька, — строго произнесла бабушка Таня, — не пирожки это, а слоеные конвертики с сырной начинкой.

Бабушка Оля фыркнула и отерла руки маленьким белым полотенчиком.

— Какая разница? — спросила она. — Как говорит наша дорогая внучка…

— Пирожки, конвертики? — расхохоталась я, перебив бабушку. — Все это плюшки!

Бабулечки рассмеялись. Когда-то в детстве я никак не могла понять, почему существует множество названий для выпечки и все изделия из теста называла плюшками. Хоть сухарики, хоть пироженки, хоть пряники. Сначала бабушек это забавляло, а после бабушка Оля тоже стала совершенно наплевательски относиться к точным названиям хлебобулочных, зная, что уж я-то буду рада любым плюшкам. А вот бабушку Таню такая ситуация ужасно расстраивала, потому как ей очень нравилось печь.

— Обожаю плюшки с сыром! — радостно заявила я, пряча в передний карман джинсов латунный ключ и включая свет в ванной. — И булки. И конвертики! И сыр вообще!

— Мы много сделали, так что ты сможешь взять с собой, — сообщила мне бабушка Таня.

— Здорово! Вы лучшие, бабулечки!

— Мы знаем.

— Кстати, у меня к вам разговор…

— О чем? — хором насторожились родственницы.

— О… о мужчинах.

— У тебя появился мальчик? — радостно уточнила бабушка Оля, заглянув в ванную.

— Оленька, ты… мальчик? Нашей Линочке скоро двадцать, — возмутилась бабушка Таня. — У нее может быть парень, кавалер, поклонник, но никак не мальчик.

Я усмехнулась, вытирая руки полотенцем.

— Так ты хотела поговорить о ком-то конкретном или вообще? — спросила бабушка Оля.

— Вообще, бабулечки, — успокоила я их. — Никого у меня нет.