Шестеро смелых и ледяная смерть

Глава 3 СЕРАЯ МГЛА

Выходя из кабинета биологии, Ахлябин легонько толкнул Марфу в бок:

- Ну, как я его?

- О чем ты? - недоуменно взглянула на него девочка.

- О Смирнове, естественно, - продолжал торжествовать Клим.

- Не понимаю, как ты можешь сейчас обращать внимание на всяких придурков! - возмутилась Марфа.

Лицо Клима озадаченно вытянулось. Марфа враждовала со Смирновым чуть ли не с первого класса. Этот гад столько ей досаждал! И вот он, Ахлябин, сумел унизить его при всех метко сказанным словом, а ей вроде как наплевать. Пойми этих девчонок!

- Соколова, а почему именно сейчас я не должен обращать на него внимание? - решил без обиняков выяснить он. - Что изменилось-то?

Марфа и Лиза обменялись выразительны ми взглядами.-

- А ты забыл, какое у Данилы горе? - с нажимом спросила Елизавета.

- Ничего я, естественно, не забыл, - откликнулся Ахлябин.

- И очень ему сочувствую. Полный кошмар, когда твой ровесник умирает. Только ведь я-то этого парня даже не знал. И потом, какая связь? Почему, если даже кто-то очень хороший умер, нельзя поставить на место Смирнова? Он-то жив! И при первом удобном случае продолжит вместе со своим Харей нам гадить.

- Толстокожий ты у нас тип, - томно закатила глаза Лиза.

Он пожал плечами. Ладно, проехали. Между прочим, Каретникова, не ты одна хочешь Даниле помочь. Я тоже об этом все время думаю.

- По твоей сияющей физиономии не скажешь, - с пафосом продолжала Елизавета. - Отформатировал Смирнова и радуешься.

- Знаете, а мне кажется, что, если мы явимся к Соколовым со скорбными лицами и будем так сидеть, это не поможет улучшить Данилино душевное состояние, - тихо проговорила Диана, не обращая внимания на перепалку. - Наоборот, ему только хуже станет.

Лиза разозлилась: опять эта Крошка Ди встревает не по делу!

- А ты, значит, считаешь, что лучше, если мы все будем сиять, как Ахлябин? Замечательное проявление дружбы! - съязвила она.

- Лиза, не надо экстрима, - сказал Ахлябин. - Ди, между прочим, совершенно права: мы должны быть обычными и естественными.

- Ну да! Как будто ничего не произошло, высокомерно вскинула голову Елизавета.

- Произошло. Страшное. Но жизнь то продолжается. Даниле как-то нужно дальше жить, - по-прежнему тихо продолжила Ди. И наша задача - его поддержать, Чтобы он не перестал верить в собственное будущее.

- Вот тут я с тобой согласна, - подкрепила энергичным кивком свои слова Марфа. - А со Смирновым ты, Клим, действительно молодец, - наконец признала она. - По делу его закатал в уроды.

Клим, просияв, выпрямился во весь рост, однако лавры триумфа ему довелось пережить лишь на мгновение. Раздался звонок. Друзья поспешили в кабинет химии, где им предстала впечатляющая картина. Возле кафедры, вцепившись в злополучную бутылку кока-колы, замерли в стойке Колька Смирнов и химичка Галатея Зариповна. Колькины щеки пылали. Лицо химички, напротив, было белее мела. Ее тонкие губы вытянулись в едва различимую ниточку, тяжелые черные с проседью волосы растрепались и выбились из обычно с большой тщательностью сооруженного пучка. Вокруг мелкой рысцой суетливо метался Серая Харя.

- Отдай! - выкрикнула учительница, резко дергая на себя бутылку. Могучий Смирнов сдаваться не собирался. Шумно сопя, он мертвой хваткой держал свою собственность.

- Не имеете права! - предпринял он жалкую попытку давления на учительницу.

- Наоборот, имею, и полное, - с усилием пропыхтела она. - Родительский комитет единогласно постановил сделать нашу школу зоной, свободной от сладкой газировки и фаст-фуда. И наделил нас, коллектив педагогов, функцией контроля. - Говоря это, Галатея Зариповна ни на мгновение не оставляла попыток завладеть объектом спора.

- Но мы… - Харя еще быстрее замельтешил вокруг, словно рефери возле боксеров, сошедшихся в клинче. - Мы принесли ее совсем не за этим. Не для того, чтобы пить. Специально хотелось на химию… к вам. Эксперимент показать. Надеялись, вы объясните, в чем дело…

- Харитонов, выражайся яснее, - перебила учительница, по-прежнему не уступая противнику бутылку. Колька шумно сопел от натуги и тоже не сдавался.

- Ну, этот… эффект необычный продемонстрировать, - вентилятором суетился Серега. - Дайте бутылку и сами увидите. Очень простенько, но впечатляет. Ну можно, Галатея Зариповна? - заканючил он.

- Бери, - с сомнением, но все-таки разрешила учительница и медленно разжала пальцы.

- Давай сюда, Колян, - решительно выхватил из рук друга запрещенный напиток Харя. - Вот, - продемонстрировал он баллон всему классу, - Обычная стандартная бутылка. Еще не вскрывали. - Харитонов порылся в кармане. - А это конфетка. Мятная. Тоже обычная. Теперь глядите. Открываю. - Он свинтил крышку с баллона. - Кидаю конфетку внутрь. И закрываю.

Весь класс, включая учительницу, сосредоточенно следил за манипуляциями с бутылкой. Харя преобразился. Волна гордости захлестнула его. Вот как человек с головой на плечах может любой облом повернуть в свою пользу! Только что в панике искал выход, ужом извивался, чтобы скандал с химичкой не вышел, а теперь вроде выдвинулся в героя дня. Судьба она штука такая! Ее, главное, вовремя за хвост поймать. А там уж держи и не отпускай. Ну теперь-то от Галатеи им с Коляном наверняка по пятерке обеспечено. Что характерно, даже Лизка на него смотрит!

В Каретникову Серая Харя был давно и катастрофически безответно влюблен. А вдруг именно сейчас и наступил момент истины? Девчонки, известно, любят сильные ощущения, а эксперимент-то потрясный. На бледно-зеленых щеках Харитонова выступил румянец. Он мог поспорить с кем угодно, что Лиза сегодня согласится пойти с ним куда-нибудь после уроков…

- Харитонов! Что встал столбом? - диссонансом вторгся в его мечты резкий окрик химички. - Может, соблаговолишь наконец показать, в чем заключается ваш эксперимент? - Она скептически посмотрела на вновь закупоренную бутылку. - Или он уже завершен? Конфетка там растворилась, что ли? Очень интересно. Достойное научное открытие… Впрочем, что еще можно ждать от тебя и от Смирнова? - иронично добавила она.

Класс отреагировал разочарованным гулом. Лиза вообще отвернулась к Марфе и, брезгливо наморщив переносицу, начала ей что-то нашептывать. Пьедестал под Серегой закачался. Часто-часто моргая, он растерянно следил за бутылкой. Похоже, с ней совершенно ничего не происходило. Но ведь должно! Должно!- Нет, нет, - снова засуетился Харя. - Сейчас ускорим. - И он несколько раз энергично встряхнул бутылку.

Эксперимент пошел. Фонтан бурой пены, с хлопком выбив пробку, с силой ударился в потолок и щедрым сладким ливнем пролился на головы сидевших поблизости учеников. Досталось изрядно и Галатее Зариповне.

- Моща!… - с чувством выполненного долга изрек Смирнов. - А вы еще сомневались.

Харя благоразумно молчал, бочком пробираясь к спасительной двери. Маневр его, в отличие от эксперимента, не удался. Химичка, в два шага настигнув беглеца, одной рукой вцепилась ему в ворот рубашки, а другой вырвала у него продолжающую извергаться бутылку. Содержимое ее немедленно переместилось в раковину и, судя по бурляще протестующим звукам, крайне неохотно отступило в канализацию.

- Доигрались, голубчики? - прошипела учительница, хорошенько встряхнув Харю за шкирку.

- Но вы же сами разрешили, - прохныкал тот. - Сказали: «Показывай». Иначе бы я вам просто на словах объяснил.

- Объясняться с директором будешь! - отрезала Галатея Зариповна.

Послышался смех, но только с задних рядов. Передним было не до веселья. Они избавлялись от последствий липкого дождя. Само по себе-то неплохо, когда начало урока срывается, да вот цена чересчур велика. Волосы слиплись, блузки и свитера в пятнах. У Крошки Ди в туфле хлюпало.

- Как ты думаешь, Клим, - советовалась она с сидевшим с ней за одной партой Ахлябиным, - может, мне ее пока на батарее просушить?

- Я бы не рисковал, - хихикнул тот. - Вдруг взорвется? Кто знает, что Харя на самом деле под видом конфеты в бутылку сунул? Эти два придурка ведь и взрывчатку могут.

- Нет, Клим, это точно конфета, - заверила его девочка. - Я уже где-то про такой фокус слышала.

- Слышала и молчала? - возмутился Ахлябин. - Мы бы сами попробовали.

Диана улыбнулась:

- В кабинете химии?

- Я тебе что, Смирнов? - покрутил пальцем возле виска Клим. - Естественно, дома. Вернее, на улице. Интересно ведь.

Галатея Зариповна, вынув на кармана мобильник, соединилась с директором.

- Петр Кириллович, направляю к вам для оздоровительной беседы Харитонова и Смирнова из восьмого «А». Они, видите ли, опыт химический с газировкой решили провести… Да-да. Прямо на уроке. Полкласса залили… Вы совершенно правы, Петр Кириллович, газировка у них была из запрещенного списка. В общем, двойное нарушение. Сейчас они к вам придут и сами доложат о своих подвигах. - Убирая мобильник, учительница повернулась к Сергею и Кольке: - Отправляйтесь в кабинет директора! Он вас с нетерпением ждет.

- Это не по понятиям, - сжал кулаки Смирнов. - Подставу устроили. А еще педагог! Развели как последних лохов. И между прочим, директору не признались, что сами нам дали добро.

- Молчать! - топнув ногой, взвизгнула Галатея Зариповна. - Вам было разрешено провести опыт, а не пачкать при этом людей и школьное оборудование всякой дрянью! И она с жалостью покосилась на рукав своей нежно-сиреневой кофточки, испещренной грязно-коричневыми пятнами.

- Но мы ведь не нарочно, - заныл Харя. - Мы первый раз. Откуда ж нам было знать, что выброс получится такой силы?

На лице учительницы отразилось некоторое сомнение в своей правоте. Хитрый Харя, заметив это, решил закрепить успех:

- Мы уже с Николаем полностью осознали… Галатея Зариповна заколебалась еще сильнее. Может, не стоит настолько сурово наказывать этих оболтусов? Возможно, она бы и впрямь смягчилась, но тут Смирнова совершенно некстати опять пробило на приблатненное красноречие:-

- А если уж двигать к директору на разборку, то всем втроем, вместе с вами. Вы тоже конкретно в деле засвечены. Ведь не стали же у нас узнавать, что мы собираемся сделать? «Бери, делай», - передразнил он учительницу. - А если б мы бомбу решили взорвать либо что-то другое реально опасное? Вы же взрослый человек! Должны предвидеть последствия! Вам жизнь учеников доверена!

Харя в панике подавал другу знаки, призывая его умолкнуть. Но тщетно! Смирнова несло!

- Вот вы нас осторожности всю дорогу учите, а сами… Я просто в натуре теряюсь, с кого нам теперь брать пример! - завершил он свой патетический монолог.

Галатея Зариповна от его наглости сперва онемела. А когда наконец обрела дар речи, то уже никакого сочувствия к нарушителям в ее душе не осталось и в помине.

- Вон! К директору! - рявкнула она.

- Одним словом, с вещичками на выход, небрежно повел накаченным плечом Колька и, понимая, что терять уже нечего, решил оторваться по полной: - Беспредел и злоупотребление властью! Культ личности отдельно взятого преподавателя!По классу прокатился гул солидарности. Даже Клим, на дух не выносивший Смирнова, сказал Диане:- Знаешь, я сейчас его почти зауважал. Ведь по большому счету он прав. И высказаться не побоялся… Гляди, а Харя, наоборот, хвост поджал.А по-моему, у Смирнова сейчас просто шок, - хихикнула Ди. - Его, видимо, контузило ударной волной при выбросе из бутылки.

- Не исключено, - посмотрел на Колькин мокрый свитер Ахлябин. - Он в эпицентре взрыва находился. Шандарахнуло - и в мозгах что-то на правильное место встало.

- Боюсь, ненадолго, - вдохнула Ди. - Сейчас его новый взрыв у директора ожидает, после которого все вернется на круги своя.-

- И станет Смирнов, как обычно, полным дубом, - с облегчением заключил Клим, ибо неожиданно героический Колькин поступок как-то путал все карты и мешал вполне обоснованной ненависти.

Уже в дверях Смирнов обратился к классу:

- Прощай, братва! Не поминайте лихом! Отсижу - вернусь.

Ребята опять загудели.

- Гляди, накаркаешь! - выкрикнул Клим, но Смирнов и Харя его уже не услышали. Дверь за ними с грохотом захлопнулась.

Мгновение в классе стояла такая тишина, что слышно было, как в кока-кольную лужу сыпалась с потолка штукатурка.

- Начинаем урок, - напомнила о своем существовании начавшая приходить в себя химичка. - Ахлябин и Толпыжкина! К доске!

- По-моему, это не Смирнов, а ты сам себе накаркал, - послышался злорадный шепот за спиной у Клима.

- Делов-то, - высокомерно бросил через плечо тот и уверенным шагом направился к доске. С химией у него никогда не возникало проблем.

Во время большой перемены друзья встретились с Ильей в столовой и заняли столик в углу.

- Наваристый борщик у них сегодня, одобрительно произнес Бородин, энергично размешивая ложкой сметану.

- Мужикам только бы пожрать, - презрительно покривилась Лиза. - Радость, беда… По барабану вам все, если желудок пустой.

- А мне что, по-твоему, Каретникова, голодовку теперь объявить? Парня-то этим не вернешь. Или ты считаешь, мне нужно, как Даниле, лечь и отвернуться к стенке? - Бородин в сердцах бросил ложку.

- Ничего я такого не считаю, - несколько растерялась Елизавета.- Мы его будем помнить. К маме его потом съездим. Навестим. Но больше-то уже ничего сделать нельзя. Пойми ты это! - Илья вздохнул и отодвинул от себя почти нетронутую тарелку супа.

- Ты что? - широко раскрыла зеленые глаза Марфа.

- Да уже не хочется есть! Пойду я, пожалуй.

- Илюха, постой! - Клим резким взмахом руки едва не снес со стола Дианин стакан с апельсиновым соком.

- Ты же еще не знаешь, как у нас оторвались на химии Смирнов с Харей. Заметил, в каких мы пятнах? - улыбнувшись, попытался разрядить он обстановку. - Это было шоу!

Оглядев друзей, старший мальчик вновь опустился на стул:

- Хотите сказать, эти два долбодуба трубу какую-нибудь подорвали?

- Мелко плаваешь, - хмыкнула Марфа. Они нам такой фонтан безо всякой трубы устроили!

- Фокус вообще-то простой, - подхватил Клим. - Кидаешь в бутылку с колой мятную конфетку. Только делать это, конечно, надо не в помещении, а на улице, Фонтан метра на два выстреливает. Хочу обязательно сам попробовать.

- Попробуем, - загорелся идеей и Илья. - Кстати, и Данилу, может, развеселим!

- Ты забыл, что ему давно не три года, - хмуро бросила Марфа. - Он сейчас на такое даже смотреть не станет.

- Хорошо бы его под любым предлогом вытянуть на улицу, - видела лишь один выход из положения Ди.

- Ну конечно! Ты ведь так боишься, как бы кто-нибудь не забыл про твои ночные приключения! - вскинулась Лиза.

- Точно! И если мы там что-нибудь серьезное обнаружим, Даньке будет над чем вместе с нами поломать голову. Вот и переключится. Или, по крайней мере, гарантированно меньше станет хандрить, - пропустив мимо ушей ехидную реплику Каретниковой, поддержал Диану Илья.

- Не знаю… Я больше всего боюсь, что он после смерти Андрея совсем упадет духом и перестанет верить, что его когда-нибудь смогут вылечить, - с тревогой проговорила Марфа. Андрею ведь тоже обещали провести курс какого-то нового лечения. Даже деньги собрали через один благотворительный фонд. Но… - Она помолчала, - Не успели.

- Но Данила-то, кроме ног, здоров! - заспорила Ди. - Даже если предположить худшее… ну, что он больше вообще никогда ходить не начнет… все равно сможет полноценно прожить до глубокой старости.

- Он полноценно живет именно потому, что надеется когда-то встать на ноги. А если надежда исчезнет… Ох, даже думать боюсь. Руки опускаются… - В голосе Марфы слышались нотки отчаяния.

- А вот этого не надо! - воскликнул Илья. Мы не дадим ему опустить руки! Еще чего вздумала! - И он с таким негодованием воззрился на девочку, будто это она была главной виновницей Данилиного состояния.

- Да я ведь именно этого и не хочу допустить, - в замешательстве пролепетала она.

- Тогда сразу после уроков идем к нему, - решительно продолжал Бородин. - Станем его тормошить до тех пор, пока не согласится отправиться с нами на пруды.

Остальные полностью поддержали Илью. Молчала одна лишь Лиза. Их намерения мешали реализации ее личного плана. Однако ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы о нем кто-нибудь узнал. И в результате ей пришлось сделать вид, будто она тоже согласна с Бородиным.

Смирнов и Харя вернулись в класс лишь после большой перемены. Оба изрядно приунывшие. Видимо, родителей их таки вызвали, а может, даже заставили заплатить штраф за нарушение установленных правил - на территории школы никакой сладкой газировки и фаст-фуда.

Николай горько жаловался:

- Базар из-за этой колы такой развели! Можно подумать, мы школу реально взорвали. А конкретно делов-то - тьфу. Ну, потолок маленько попортился. А пол вообще можно вымыть. Ишь ты, нашли повод мозги компостировать, будто мы чуть ли не государственные преступники.

- Грубо нарушили школьный устав, - передразнивая интонации директора, подпевал другу Серая Харя. - Тоже мне, уголовный кодекс.

- Беспредел, - яростно скрипнул зубами Колька. - Мамашу на две минималки оштрафовали. Фигня, конечно, но западло. - Колька в бессильном протесте потряс кулаками. Галатея сама разрешила, а получилось, мы нарушили. Надо будет теперь натуральный салютик ей в кабинете устроить.

- Верно, Колян, - потирая руки, недобро захихикал Серая Харя. - И устроим. Последнее слово за нами.

«И ведь устроят», - слушая их, подумала Марфа. Она совсем не завидовала химичке. Лиза тоже не сомневалась в реальности угроз «гадкой парочки», и главной задачей, по ее мнению, было самой случайно не попасть под «колесо отмщения». А то ведь вале- тишь на воздух вместе с химичкой. Ни за что ни про что. Ну уж нет! Становиться невинной жертвой этих двух дезертиров из обезьянника совсем не входило в Лизины планы.

После уроков пятеро друзей пошли к Соколовым. Обычно они старались скорее встретиться с Данилой, однако на сей раз, не сговариваясь, шли медленно, словно нарочно растягивая каждый шаг. Им еще нужно было хорошенько подумать, как себя вести и что говорить.

Дом Соколовых стоял в Серебрянопрудском проезде - одна из однотипных панельных многоэтажек, которыми изобиловала старая часть района Серебряные Пруды. Войдя в подъезд и преодолев один лестничный марш, друзья остановились возле квартиры. Марфа достала ключи.

- Звонить, пожалуй, не буду, - шепнула она. - Вдруг он спит.

- Может, нам тогда вообще лучше не надо? - засомневалась Ди. - Придем, когда проснется.

- Ну уж нет, - решительно распахнула дверь Марфа.

В прихожую навстречу им вышла бабушка.

- Замечательно, что пришли, ребята. - Она выразительно покосилась в сторону Данилиной двери и, понизив голос, добавила: - Ему сейчас нельзя одному оставаться, а раз вы тут, я в магазин пока сбегаю. Потормошите его, потормошите. Очень не нравится мне его настроение, - бабушка тяжело вздохнула. И упражнения свои не стал делать, и от массажа отказался. Так и лежит со вчерашнего дня. И молчит. Хоть бы слово сказал. Обычно-то целыми днями в компьютере, а сегодня даже в кресло не перебрался. И есть наотрез отказывается. - Варвара Ивановна с надеждой посмотрела на ребят: - Может, уговорите с вами за компанию перекусить, а? Илюш, хоть бы ты на него подействовал.

- Постараюсь, тетя Варя.

- Мы все будем стараться, - веско проговорил Клим.

Ступая на цыпочки, чтобы не поднимать шума, ребята гуськом прошли в комнату Данилы, как к тяжелобольному. Он лежал на кровати, казалось, выражая полное равнодушие ко всему окружающему. В укрытых пледом ногах притулился черный кот. Он дремал. Стоило, однако, ребятам войти, огромные оранжевые глаза его широко распахнулись.

«Мр-р», - громко поприветствовал он свою любимицу Марфу. Мол, будь спокойна, я на месте, ситуация под контролем.

Девочка рассеянно провела несколько раз ладонью по его блестящей черной шерсти и склонилась над братом:

- Данила, не спишь? Ребята пришли.

- Не глухой, слышу. - Ответ прозвучал монотонно, безжизненно. - Только время неудачное выбрали. Не гожусь я сейчас гостей веселить.

«Заговорил! - с радостью отметила про себя сестра. - Уже что-то! А сердиться на нас может сколько угодно. Все-таки это лучше, чем полное безразличие».

- Данька, - тронул его за плечо Илья. - Слышь, хорош киснуть!

- А у нас Смирнов с Харей сегодня такое заделали! - вырвалось у Ахлябина. - Ой!…

Это Лиза изо всех сил наступила ему на ногу, прошипев одновременно в самое ухо:

- Чурбан бесчувственный!… Данила, - приблизилась она к мальчику и в свою очередь погладила кота. Тот после ее прикосновения брезгливо отряхнулся. - Данила, - подчеркнуто скорбным тоном повтори ли Елизавета. - Мне так жаль! Мы все тебе страшно сочувствуем! Терять друзей -это ужасно.

- Каретникова! - взорвался Илья. - Из какой «мыльной оперы» текст цитируешь?

- Как ты смеешь! - со слезами на глазах воскликнула та. - Я от всей души! Не вроде некоторых, которые свой борщ со сметаной жрали!

- Я? Жрал? - белесые брови Бородина поползли вверх, лицо ото лба до массивного квадратного подбородка полыхнуло праведным гневом.

Кот свечкой взвился на верхнюю полку книжного стеллажа, обустроился там и начал возмущенно взирать на выясняющих от ношения ребят.

- Я-то как раз есть свой борщ не смог! - продолжал возмущаться Илья. - А вот ты свое все слопала. - Он принялся по очереди загибать пальцы: - И котлету с поре, и булочку с изюмом, и сырок глазированный, да еще соком запила! И не подавилась!

Клим, заметив, что у Данилы трясутся плечи, кинул панический взгляд на Диану. Лиза тоже это увидела и опять набросилась на Илью:

- Что ты несешь, Бородин! Как не стыдно! Гляди, ты Данилу довел! Он… - Она хотела добавить «Плачет», но в этот момент мальчик повернулся к ребятам. Он… смеялся.

- Вот люди, - окинул он взглядом перепуганную компанию, - с вами даже погрустить как следует нельзя.

- Точно! С нами нельзя! - У Ахлябина от радости рот растянулся до ушей. - Нет, Данила, ты не подумай чего… Мы правда тебе сочувствуем, - спохватился он. - И Андрея нам очень жаль. Только ты извини… - Он замялся. - Ну, не умею, понимаешь, я о таком говорить. Слова как-то не подбираются…

- Понимаю, Клим, - резко посерьезнел тот. - О смерти вообще говорить очень трудно. В комнате повисла пауза.

- А я вот уверена, что Андрей твой на нас сейчас смотрит. - Лиза зачем-то указала пальцем наверх. - Он с нами и…

Данила мягко взял ее за руку.

- Лизка, не надо сейчас всего этого городить. Ну, про небо и что он оттуда… Я не маленький мальчик. Мне давно уже не пять лет.

У Елизаветы задрожали губы. Она от всего сердца, а он ей не верит!

- Андрея нет и больше никогда не будет, - тихо продолжил мальчик. Слова давались ему с трудом. - Вообще. Здесь. На земле. А что…там - никто точно не знает. И если честно, ребята, мне хочется сегодня побыть одному. Полежать, подумать, повспоминать. Вы за меня не волнуйтесь, я не раскисну. Мне теперь надо жить и за себя, и за Андрея.

Ребята переглянулись. Похоже, Данила в гораздо лучшем состоянии, чем думала Марфа.

- Дайте мне один только день, - попросил он. - А дальше я с вами. Я не имею права сдаваться.

- А мы хотели с собой тебя взять. - На длинном худом скуластом лице Клима легко читалась растерянность.

- Куда?

- Да, понимаешь, история одна вышла… Ахлябин присел в ногах у Данилы. - Вообще-то Дианка лучше тебе расскажет. Это сегодня ночью случилось. Ди, ну что ты молчишь? Излагай.

Кот, которого Марфа назвала Черчиллем за щекастую и брыластую морду, сидел на своем любимом наблюдательном посту и внимательно слушал, жмурясь от удовольствия. Впервые со вчерашнего вечера он мог хоть немного расслабиться. И пришлось же ему поработать! Аж голова болит и в кончик хвоста отдает. Вчера Черчилль в превосходном настроении возвращался домой после вечернего моциона, но едва запрыгнул в форточку, как усы просигналили: в дом пришла беда! Сердце екнуло: «Марфа? Мама? Бабушка? Дедушка? Нет, Данила!» Кот, даже не задержавшись возле своей миски, поспешил в его комнату.

Данила неподвижно лежал, уставившись в стену. Комья серой мглы кружили по комнате, сгущаясь вокруг него в сплошную пелену. Шерсть на Черчилле встала дыбом. Ему тоже сделалось плохо от этой серой мглы, заполняющей душу безудержной тоской. Но он не позволит ей одержать над собой верх! Прыжок самую гущу ледяной серой массы. Брысь, гнусь!

Черчилль опустился на кровать в ногах у Данилы. Серость клочьями рассыпалась разные стороны, но не ушла. Закружилась, завертелась, не желая расставаться с добычей. Поднялась к потолку, а затем, собравшись в страшную темную тучу, ринулась вниз.

Усы у кота встопорщились. Враг был силен. Но и Черчилль не желал сдаваться. Он мужественно держал оборону. Необходимо создать защитное поле вокруг Данилы, иначе серая сила сомнет его и раздавит. На людей тут надежда маленькая. Они по очереди заходили в комнату, но лишь приносили с собой новые комья серой мглы. На них, правда, было гораздо меньше, чем на Даниле. Они постепенно сами с ней справятся, а вот Данилу атаковали целые полчища.

Черчилль устроился поосновательнее на кровати, поджал от греха подальше лапы, нахохлился и запустил моторчик. Серость ох как этого не любит! Теперь, главное, полная сосредоточенность. И воспоминания. Самые светлые и счастливые. О маме: как тепло было на заре жизни спать под ее теплым черным боком и как весело играть ее хвостом в компании разноцветных братьев и сестер! О блюдечке теплого молока, которое так любил Черчилль в ранние годы. О том дне, когда Марфа пришла брать его к себе, Черчиллю сразу стало ясно: это его девочка! Такая смешная, пухлая, с каштановыми кудряшками и конопушками на вздернутом носике. Руки у нее были мягкие и нежные. Она прижала его к груди и сказала своей маме:

- Смотри, какой замечательный! Вылитый Уинстон Черчилль.

И он с ней пошел. Ему понравилось это солидное имя. Не то что Барсик какой-нибудь… С тех пор вот живет с Соколовыми. Что ж, подходящие родственники…

Тесня серую мглу, он вспомнил и первую самостоятельно пойманную мышь (странно тогда повел себя дедушка Соколов: мало того что сам отказался вместе с ним съесть ее, так вообще выкинул в мусоропровод, а Черчилль- то от всей души хотел поделиться вкуснейшей добычей); и первое свое романтическое приключение с тигровой кошкой Мусей, которая жила каморке у дворника. Позже чувства ее к Черчиллю охладели: ее вниманием полностью завладел целый выводок пестреньких котят. И что она в них особенного нашла? Хулиганы, и только…

Стоп! Это уже не самый светлый момент. Серая мгла снова стала сгущаться над мальчиком. Черчилль срочно переключился с котят на мемуары о наглом боксере, которому он как следует начистил морду. Вот это здорово вышло!…

Так кот и лежал, защищая Данилу. Кажется, все, что было хорошего в жизни, вспомнил. Черчилль почти не покидал мальчика. Лишь один раз ненадолго убежал на улицу.

Серая мерзость, убедившись, что легкой победы не будет, начала понемногу рассеиваться. А потом ребята пришли, и оставшиеся еще в комнате жалкие клочья мглы попрятались по углам.