Шестое чувство судьбы

Глава 2

На следующий день я сидела дома в ожидании Светы и Лены и разговаривала с маминой подругой, которая так помогла мне, разрешив пожить у ее какое–то время, пока я не устроюсь в Москве. Лариса, так звали мамину подругу, была певицей в крупном ресторане, поэтому ее по вечерам практически дома не было, да и днем, в то время, когда она не отсыпалась, проводила она свое свободное время у каких–то друзей и подруг, таких же творческих личностей, как и она сама. Женщина она была красивая, я даже толком не могла сказать, сколько ей было лет, сорок, может чуть больше, но выглядела она безукоризненно. Милый, точеный профиль с слегка заостренным носом, четкая линия скул, великолепные голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, каре светлых, словно пшеничное полотно, густых волос и кокетливая родинка на подбородке. Роста она была не большого, но ее грациозная, точеная фигурка с неизменной королевской осанкой давала фору любой высокой барышне. Томный, бархатный голос даже во мне вызывал необъяснимое чувство трепета, когда Лариса со мной разговаривала. Женщина как-то бывала у нас с бабушкой в гостях в компании моей мамы. Помню я смотрела на нее как завороженная, внимая каждому ее слову. Она казалась мне каким–то неземным творением, а поскольку я мастерски копировала жесты и мимику людей, то вскорости и в моем арсенале появились ее коронные движения – гордое вскидывание подбородка, легкий взмах руки, поправляющей прическу и хитрый взгляд прищуренных глаз. Бабку Лукерью эти мои заимствованные жесты приводили просто в бешенство, поскольку Лариса ей, мягко говоря, не понравилась. Она сразу же окрестила ее пройдохой и высказалась маме, что не хотела бы, чтобы Лариса больше приезжала к нам и забивала мне голову всякими непотребными столичными россказнями.

– Ну как там бабушка Лукерья? – улыбаясь спросила Лариса, выпуская облако сигаретного дыма.

– Да так же, как и всегда, – пожала плечами я.

– Наверное, в ужасе от того, что ты сюда приехала?

– Не то слово, – скривилась я. – Она до последнего надеялась, что я передумаю.

Лариса окинула меня задумчивым взглядом и сказала:

– Да оно может и лучше было бы, если бы ты действительно передумала.

– Да ну! Как можно! Я ведь всегда мечтала! Вот у вас даже, смотрите жизнь какая интересная. Наряды, музыка, столько людей вокруг.

– Наряды…музыка…люди, – задумчиво проговорила Лариса и подойдя к окну грустно сказала, – а ты думаешь в этом счастье? Ты не представляешь себе, как мне одиноко среди всей этой бесконечной вереницы блестящих людей, известных мужчин, как тошно становится от того лоска, который видишь во всех и вся. Мир другой там, за порогом родного дома. Он только на первый взгляд такой манящий, а погрузись в него и почувствуешь, как он затягивает тебя своей грязной жижей. Бесконечное соперничество, фальшивые улыбки и не менее фальшивые друзья, ждущие того, когда ты скатишься с пьедестала, чтобы занять твое место. Я ведь почему и ушла с большой сцены, не захотела вращаться там. Жаль только, что поздно одумалась. Глупая была, молодая. Совсем как ты. Многое упустила в погоне за мишурой. А теперь вот, стою в своей большой квартире…одна. Ни мужа, ни детей. Так что я полностью согласна с бабушкой твоей. Не нужно этого всего тебе. Простое, тихое женское счастье намного большего стоит, – закончила она грустную речь, садясь передо мной за стол.

– А если душа просит? Как тогда? – спросила я, расстроенная ее таким описанием того, чего мне так хотелось.

– Не знаю, тебе решать, я свое видение этого озвучила. Будь я на твоем месте, я поехала бы обратно домой, вышла бы замуж за того красавца-хирурга, родила пару ребятишек и жила бы спокойной жизнью любимой жены и счастливой матери.

– Ну нет, не ради этого я вырвалась сюда! А дети и муж будут у меня. Позже только, – надув губы проговорила я.

– Как знать, – меланхолично проговорила женщина.

Я посмотрела на эту некогда такую жизнерадостную красавицу и нахмурила брови.

– У вас что-то случилось? – спросила я.

– Да нет. Это я так. Смотрю вот на тебя и судьбы тебе такой не хочется. Ну а может и будет все иначе у тебя. Ты ведь говоришь, что хирург-то твой, возможно, приедет сюда к тебе. Поженитесь и будете жить себе. Он в больнице работать, ты в каком-то небольшом, спокойном театре. Если, конечно, не начнешь протаптывать себе дорогу на актерский олимп в надежде стать великой…и одинокой. Хотя, глядя на тебя, ой как я сомневаюсь, что тебя работа рядовой актрисой устроит. То ли еще будет, да, Софья? – усмехнулась она.

– Не знаю я еще ничего! Ничего не люблю загадывать. Бабушка говорит, что сглазить так можно, – улыбнулась я в ответ, отламывая кусочек пряного черного шоколада.

– Ты главное голову не теряй, если уж в гору пойдешь. А то раз ты как протеже идешь там в институте, то не за горами и роли хорошие будут, несмотря на то, что только поступила.

– Да куда мне! Еще рано о ролях думать! Учиться еще надо.

– Учись, студентка, – потрепав меня по плечу Лариса встала из-за стола. – А я пойду прилягу, вздремну часок, скоро тоже собираться буду. Ты как вечером придешь, если кота серого у порога увидишь, запусти его в квартиру. Это мой, Тимоха, загулял, три дня как не появляется.

– Да, конечно, – ответила я и пошла тоже собираться.

Надев новое платье из тех, которые мне подарила Елизавета я тоскливо села на кровать и уставилась в зеркало. Слова Ларисы возымели на меня свое действие, поскольку хоть поступление в театральный и было моей мечтой, но слушая рассуждения женщины, которая в свое время вкусила все прелести славы, мне почему–то показалось, что она права. Что-то внутри такое нехорошее подтачивало мою былую уверенность в том, что я действительно сделала все правильно. Нахмурившись я резко встала с кровати и тряхнув своими длинными волосами подумала о том, что коль уж сказала один, то нужно говорить и два, а там будь что будет. В прихожей раздался звонкий треск звонка и я, отбросив грустные мысли, радостно побежала открывать. На пороге стояли мои подружки, одна другой краше. Они были такие разные, но так гармонично смотрелись друг с другом, что я невольно залюбовалась ними.

– Ну что, пойдем? – протрещала Света.

– Пойдем, – ответила я и схватив красную сумочку в тон платью захлопнула дверь квартиры.

– Ты чего такая грустная сегодня? – спросила Лена, видя, как я нервно тереблю ремешок сумки.

– Да так, задумалась просто кое о чем, – отмахнулась я, усаживаясь на свободное место в трамвае.

– Сонь, а ты ведь говорила, что медсестрой работала? – спросила Света.

– Да, в хирургии, – ответила я, разглядывая мелькающие за окном плавно бегущего трамвая яркие картины столицы.

– Тут такое дело. Нам на завод медсестра нужна. На пол ставки. Во второй половине дня, всего на четыре часа в сутки, не больше. Если хочешь, могу тебя порекомендовать. И в общежитие поселят, и деньги будешь зарабатывать. На стипендию ведь сильно не разгуляешься. А так хоть что-то. К нам в комнату с Леной можно будет подселиться, соседка наша уехала к себе в родной город, место пустует, – проговорила Света.

– А если я не смогу справляться, не буду успевать? И учеба, и работа, – спросила я.

– Да там такая работа, – усмехнулась подруга. – Сиди себе в кабинете да чай гоняй, книги читай. Ну а вдруг кто или палец порежет, ну или температуру кому измерить надо, сделаешь и опять свободна. Так что сможешь прям на работе и домашнее задание выполнять. Ну так как?

– Ну если так, то я согласна, – радостно ответила я, поскольку и сама задумываться начала о подработке, ведь жизнь в столице была не из дешевых, не то, что у нас в деревне.

– Тогда завтра приедешь на завод к восьми часам, я тебя отведу к нашему начальнику. Ну и я думаю завтра же можешь и перебираться к нам с Леной,– протрещала Света.

– Девчонки, а вы ведь москвички. А почему тогда в общежитии живете? – недоумевая спросила я.

– Я с родителями не хочу жить, мне лучше так, в общежитии, – ответила Света.

– А у меня комната на самой окраине. Неудобно добираться до завода, я ее студентам сельхоза сдаю, а сама вот со Светкой вечера коротаю за килограммами печенек, – передразнила Лена свою подругу.

– Все, забудь про такие вечера, – прищурила глаза Света в ответ на эту реплику. – Теперь будем коротать вечера за стаканом кефира и не более.

– Ну кто за кефиром, а кто и за печеньками, потому что кому-то они совсем не во вред, – засмеялась Лена.

– А у меня бабушка всегда на вечер пирожки печет с повидлом яблочным. Они пахнут на весь дом. Папа очень их любил. Когда он погиб, бабушка так и не перестала печь эти пирожки. Они так и остались как дань его памяти. Неизменные душистые пирожки с яблочным повидлом, – почти шепотом закончила я фразу и почувствовала, как слезы предательски набежали мне на глаза.

– Сонь, не плач, – приобняв меня за плечи проговорила Лена и поцеловала в щеку. – Я тоже родителей вспоминаю каждый день. Хоть и время столько прошло, а я все никак не могу спокойно о них думать. Даже вот, – она достала из сумочки небольшую открытку и раскрыв ее передо мной проговорила, – фотографию каждый день рассматриваю. Так больно от осознания того, что они могли бы еще так долго со мной быть, если бы не та авария.

Я взяла в руки открытку, внутри которой была бережно вклеена черно-белая фотография еще молодых родителей девушки.

– А ты на маму очень похожа, прям вылитая она, – проговорила я, отдавая Лене ее сокровище.

– Я знаю, все так говорят, – улыбнулась гордо девушка.

– А я на папу похожа больше, – сказала я. – Даже иногда вижу, как бабушка мельком на меня долго смотрит, а потом идет и слезы быстро вытирает, чтобы я не видела. Жаль ее так, – задумчиво проговорила я, чувствуя, как беспокойство о бабушке начинает подтачивать меня изнутри.

– Так, давай не будет о грустном хотя бы сегодня, – тряхнув головой строго сказала Лена. – А то выбрались отдохнуть и развеяться, а получается, что в расстройство себя вгоняем. Вон, наша остановка, пойдемте, – девушка схватила нас со Светой под руки и уже менее чем через четверть часа мы стояли подле красивой дубовой двери в квартиру Елизаветы.

– Да, в хорошем доме она живет, – окинув взглядом коридор проговорила Лена. – Тут, скорее всего, только начальство и живет.

– Да тише ты, – одернула ее Света, услышав звук открываемого замка.

– Красавицы мои, – радостно проговорила Елизавета, показавшись за открытой дверью. – Проходите, пожалуйста! Я так боялась, что вы отвергнете наше с папой предложение и не приедете.

Пройдя в квартиру, мы оказались в огромной прихожей, которая была частью столь же огромной квартиры. Я едва сдержала свои эмоции от увиденного, поскольку, живя в деревне, такой роскоши, как мне казалось, не видела никогда. Пестрые ковры насыщенного красного цвета, сверкающие люстры, дорогая мебель из красного дерева и еще бесчисленное количество диковинок были наполнением этой богатой квартиры, в которой проживали бедные люди. Бедные потому, что я понимала, будь им подвластно, то они всю эту мишуру отдали бы, не задумываясь за то, чтобы вернуть своих дорогих людей. Словно поняв, о чем я думаю, Елизавета пожала мое плечо и сказала:

– Не в этом счастье, Соня. Никогда не думай, что в этом счастье.

– Я так и не думаю, – пожала плечами я. – Просто очень красиво, правда.

– Это все мама моя. Она обустраивала эту квартиру. Здесь все творение ее замыслов, – ответила Елизавета, проводя нас в большую гостиную, в которой был накрыт стол. – Вы извините, папа немного задерживается. Он сейчас подъедет с минуты на минуту.

– Ничего, мы никуда не спешим, – ответила Лена, разглядывая фотографии на стене.

– Это все вы? – спросила у Елизаветы Света, подойдя к фотографиям.

– Да, это я, – ответила женщина. – Это на стрельбищах. Первое место. Это с моей командой на Волге. А это мы с отцом на военном полигоне.

Я тоже заинтересовалась фотографиями и окинув их взглядом спросила удивленно:

– Вы снайпер?

– Да. Капитан Елизавета Дмитриевна Волоконовская, – не без гордости проговорила женщина.

– Надо же, – проговорила я, проведя рукой по изображению, на котором молодая девушка была сфотографирована в обнимку с винтовкой в компании молодого мужчины. – А это? Ваш муж?

– Да, это Женя, – грустно улыбнулась Елизавета, снимая фотографию со стены. – Мы с ним учились вместе в институте. На соревнования вместе ездили. Везде вместе…были. А теперь вот, одна.

– Красивый он, – проговорила я, беря в руки фотографию.

– Он самый лучший, – прошептала Елизавета, бережно проведя рукой по фотографии. – Папа сколько женихов мне приводил, все хотел, чтобы я заново семью создала. Но я больше никогда ни с кем не буду. Таких, как Женя, больше нет. Это моя единственная любовь на всю жизнь, – проглотив комок в горле женщина повесила фотографию на стену.

– Что-то у нас день такой сегодня, все вспоминаем родных, – задумчиво глядя в большое окно проговорила Лена.

– Я уже к этому спокойно стараюсь относиться. Такова жизнь наша, девочки. Где-то находим, где-то теряем. И дальше живем, – улыбнулась Елизавета.

В этот момент дверь в прихожей открылась и в квартиру вошел Дмитрий Тарасович в сопровождении троих молодых мужчин в офицерской форме.

– Ну папа, – прошептала мне Елизавета. – Он почему-то уверен, что всем должен устроить личную жизнь. Сколько и помню, всегда всех знакомил. Если бы ты знала, Соня, сколько людей благодаря ему жизнь свою устроили. Вот и сейчас, так и думала, что приведет кого-то, зная, что у нас в гостях будут молодые девушки. Ой, я не могу!

– Что ты не можешь? – смеясь спросил мужчина у своей дочери, заходя в гостиную.

– Папа, ну ты как всегда! – целуя в щеку его тихо проговорила Елизавета.

– А чего!? Смотри каких красавцев привел, как на подбор, – ответил Дмитрий Тарасович. – Это старший лейтенант, Егор Алексеевич, летчик, – представил мужчина нам высокого блондина с насмешливым взглядом. – А это Олег Сергеевич, капитан Главного разведывательного управления, – представил он брюнета невысокого роста с теплым взглядом карих глаз, который время не терял и уже что-то шепотом говорил краснеющей Свете. – Ну а это моя гордость, капитан НКВД, мой лучший воспитанник, Ян Георгиевич – проговорил Дмитрий Тарасович потрепав по плечу высокого статного молодого мужчину с темно-русыми волосами и голубыми, как небо, глазами.

– Ну, скажем так, не такой уже и лучший воспитанник, – бархатным баритоном ответил Ян, едва улыбнувшись. – Это вы так сейчас говорите, а вспомните, что было тогда, когда я только перешел под ваше командование.

– Это было тогда, ты еще зеленый был и потрепал мне нервы, – засмеялся Дмитрий Тарасович.

Елизавета представила нас мужчинам и уже через четверть часа мы все сидели за столом и громко смеялись, слушая шутки Дмитрия Тарасовича.

– Вы такая грустная, – услышала я тихий голос Яна у самого своего уха.

Этот приятный мужской тембр вернул меня к действительности, поскольку я по правде говоря витала где-то в облаках, вспоминая свою жизнь в деревне. Сидя в этой шумной компании и наблюдая за тем, как всегда бойкая Света теряет дар речи от каждого слова Олега, обращенного к ней, и за тем, как Лена сухо отвечает на вопросы Егора, который то и дело пытался завязать с ней разговор, я почему-то заскучала по своим девчонкам из хирургии, с которыми я каждую субботу бегала на танцы в городской клуб, и за Игорем, которого, как я теперь поняла, и правда оставила на запасном аэродроме.

– Я не грустная, просто скучаю по родным, – ответила я мужчине, который с интересом смотрел на меня.

– Дмитрий Тарасович сказал, что вы из Смоленска, – проговорил Ян, подливая мне в бокал шампанское.

– Дмитрий Тарасович, смотрю, хорошо вас осведомил, – ответила я, едва пригубив напиток.

В этот момент Елизавета включила музыку, и приятная мелодия наполнила квартиру.

– Давайте потанцуем, – проговорил Дмитрий Тарасович, приглашая на танец свою дочь. – И вы не сидите, молодежь, – наигранно строго сказал он.

Лена отрицательно кивнула головой, когда Егор хотел пригласить ее, на что я не удержалась и сказала:

– Товарищ лейтенант, она оттает. Вы не форсируйте события только.

Лена гневно зыркнула на меня в ответ на такую реплику и нахмурив брови все-таки снисходительно протянула руку ждущему мужчине, который улыбнулся мне, давая понять, что принимает помощь в моем лице по растапливанию льда снежной королевы, которую строила из себя Ленка.

– Вы потанцуете со мной? – спросил Ян.

– Конечно, – ответила я и уже через мгновение парила в танце, направляемая уверенной рукой офицера.

– Вы прекрасно танцуете, – сделал комплимент мужчина, притянув меня ближе к себе за талию так, что я буквально уперлась своей грудью в его, и спустил руку ниже пояса.

Такой уверенный жест мужчины показался мне слишком уж нахальным, и я гневно вскинула бровь, давая ему понять, что столь наглое поведение по отношению ко мне не приемлю. Мужчина прищурил глаза и слегка отстранился.

– Так-то лучше, – елейно улыбаясь проговорила я.

– Извините, – ответил Ян. – Не сдержался, захотелось…, – не успел закончить он фразу, как я ее продолжила.

– Захотелось прощупать почву, товарищ офицер? Не обломится ли вам здесь раньше времени что-то…запретное, – прошептала я тихо, чтобы слышал только он.

Таких мужчин, как этот офицер, я чуяла за версту. Молодой, красивый, по возрасту должен был бы быть уже женат, ан нет, до сих пор один. Бабка Лукерья сразу бы окрестила его бабником и ни на шаг ко мне не подпустила.

– Отчего вы, Соня, сразу так категорично? – смеясь спросил он.

– Не люблю ходить вокруг да около, – пожала плечами я.

– Вы мне просто понравились, – сказал мужчина, смотря мне в глаза.

– У меня жених есть, – строго ответила я.

– Жених – еще не муж. В этом его может обойти и кто-то другой, – все так же хищно улыбаясь сказал мужчина.

– Не думаю, что этим кем-то будете вы.

– Отчего? – спросил Ян, поцеловав мою руку.

– Оттого, что такие как вы не женятся, а если и женятся, то не позавидую я счастью женщины, которая будет ждать своего кобеля домой, который в это время шныряет по чужим дворам, – решив сразу расставить все точки над «и» ответила я словами бабушки, которая всегда резала правду в глаза.

Смотря на этого мужчину у меня почему-то не было и тени сомнения в том, что мое чутье насчет него верно на все сто. Было что-то такое в этом красивом мужчине, что отталкивало меня от него. Я не могла понять что, но внутренний голос говорил мне, что держаться нужно от него подальше.

– Лихо вы меня окрестили…кобелем, – засмеялся Ян.

– Извините, но я выросла в деревне, поэтому говорю то, что думаю. У нас не заведено улыбаться и в лицо говорить только слащавые речи, – ответила я и когда танец закончился быстро отошла от мужчины и вышла на балкон, где курила Елизавета.

– Как вам Ян? – спросила женщина, поправив локон моих волос, выбившийся из прически.

– Никак, – пожала плечами я. – Красивый, но что-то в нем, не знаю даже…

– Слишком самоуверенный и наглый. Вот что, – ответила Елизавета. – Отец его любит очень. Не знаю даже за что. Может потому, что Ян из детдома, он рано родителей потерял, и всего добился в жизни сам. Он попал в подчинение к отцу лет восемь назад. С тех пор папа и наблюдает за ним. Не скажу, что у Яна уж очень строптивый характер, но бабник он еще тот. Ни одной юбки не пропускает. Девчонки на него, как на мед слетаются. Я его, мягко говоря, за такое поведение недолюбливаю. У отца, правда, свой взгляд на этот счет, поскольку он сам в свое время тоже покуролесил, остепенился уже тогда, когда на маме женился. Он и на Яна всегда так говорит, что до женитьбы это все не имеет никакого значения и обращать на похождения мужчины до свадьбы внимания не стоит. Но я бы не хотела такого мужа, как Ян …своей дочери. Хотя, он очень перспективный молодой мужчина, – проговорила Елизавета.

– Ну, я не пчела, обойдусь и без меда, – смеясь ответила я, мельком посмотрев в окно на смеющихся за столом подружек. – А другие? Что о них скажете?

– Олег хороший парень. Добрый, воспитанный. Он мне Женю моего характером напоминает. Хороший муж из него выйдет. Ну а Егор, это еще тот змееныш, – усмехнулась Елизавета, смотря на то, как мужчина с насмешкой что-то говорит Лене, от чего она просто бледнеет в бешенстве. – На язык острее него из окружения отца нету, наверное, никого. Но мне кажется, что ваша подруга ему как раз под стать, – засмеялась она, когда Лена что-то высказала мужчине, отчего тот гневно нахмурил брови.

– Да, Лена еще та штучка на язык. Но она очень хорошая девушка. Да обе они хороший девчонки. Мне повезло, что я с ними познакомилась здесь. Они предложили мне жить с ними в комнате в общежитии, и на работу, возможно, устроюсь на завод, медсестрой.

Елизавета задумчиво посмотрела на меня и загасив окурок о хрустальную пепельницу сказала:

– Пойдемте, я вам что-то покажу.

Покинув балкон, мы прошли в комнату, и Елизавета провела меня в дальнюю часть квартиры. Остановившись перед красивой деревянной дверью белого цвета, она сказала:

– Это комната моей дочери. Я каждое утро сюда захожу. Здесь все осталось так же, как в день ее гибели.

Открыв дверь женщина пропустила меня вперед и я оказалась в просторной красивой комнате с нежно-розовыми обоями, небольшой кроватью из красного дерева, резным туалетным столиком, на котором лежали различные предметы, красивым ковром по центру и милыми шторами с бабочками. Закрыв глаза, я принюхалась и мой нос уловил едва ощутимый аромат ванильных духов. В комнате было так уютно, что я невольно представила себе, как жила здесь ее бывшая обитательница. Как она просыпалась, ставила свои миниатюрные стопы на ковер, подходила к туалетному столику и расчесывала волосы красивой белой расческой. Проведя рукой по гладкой поверхности стола, я грустно сказала:

– Здесь так красиво. Я уверена, что вы для своей дочери делали все, чтобы она была счастлива.

– Да, у нашей малышки было все. Мы с мужем в ней души не чаяли, – ответила Елизавета и достала из ящика стола стопку фотографий, протянув их мне.

С фотографии на меня смотрела красивая молоденькая девчушка с задорным взглядом. Девчушка улыбалась, смотря куда-то вдаль, легкий ветер развивал ее светлые волосы и в этот момент фотограф и запечатлел ее, увековечив ее память на этом милом снимке, который только и напоминал Елизавете о том родном образе, который остался далеко в прошлом.

– Она и правда похожа на меня, – заметила я, рассматривая фотографию. – Странно так, надо же как нас с вами судьба свела.

– Да, в жизни порой такое случается, что диву даешься, как все складывается, – ответила Елизавета. – Сонь, я вот к чему все это. Если хотите, то можете остаться жить у меня. Отец с женщиной живет одной, редко здесь появляется. Квартира большая и эту комнату давно уже стоит убрать из разряда музея. Ты можешь сказать, что я слишком навязываюсь тебе, ты уж извини за это. Просто мне очень непросто быть одной здесь. Подружки даже советуют, чтобы я квартирантку, студентку какую-то взяла, чтобы не прислушиваться к своим одиноким шагам в этой квартире. А если бы ты согласилась, мне было бы очень приятно. Обещаю не обременять тебя своим вниманием.

Я удивленно посмотрела на женщину и немного подумав сказала:

– Я подумаю, если вы не против. Конечно, жить в такой квартире, это не общежитие, – улыбнулась я. – Мне только нужно посмотреть, что получится у меня с работой, а там уже и с проживанием буду решать вопрос.

– Хорошо, – улыбнулась женщина в ответ. – А теперь пойдем к гостям, а то папа там уже, скорее всего, лишнего перебрал, раз достал гитару, – под доносящийся из гостиной звук струн мы с Елизаветой покинули эту святая святых ее погибшей дочери.

Дмитрий Тарасович сидел на кресле, закинув ногу на ногу и играл мелодию песни «Два сокола». Рядом стояла Света и подпевала ему своим и правда дивным голосом.

– Бесподобно, правда? – спросил подошедший ко мне Ян.

– Талант, – просто ответила я.

– Соня, я завтра приглашен на вечер одной своей знакомой. Она поет в оперном театре. Прекрасный человек и безграничный талант. Если у вас есть желание, я бы был очень рад, если вы составите мне компанию на этом вечере, – проговорил мужчина. – И развеетесь, и познакомитесь с людьми нужными. Вы ведь в театральный поступили. Так отчего бы не начать уже осваиваться в этой области.

Я удивленно посмотрела на Яна.

– Вы не производите впечатление человека, любящего искусство.

– Вы правы. Я скорее, как друг туда иду, а не как любитель оперного пения, – ответил Ян.

– Хорошо, я составлю вам компанию, – безразлично ответила я, поскольку идти куда-то с этим человеком я желанием не горела, но вот посмотреть на тот мир, в который я так стремилась, мне хотелось очень.

– Тогда я заеду за вами часам к семи вечера. Вы только адрес свой напишите, – проговорил он, протягивая мне блокнот и ручку, где я быстро черкнула пару строк моего местонахождения.

Одарив мужчину наигранной улыбкой, я подошла к Елизавете, которая слушала пение Светы, задумчиво глядя в окно.

– Нам пора уже домой, время позднее. Завтра рано вставать и идти в институт за документами, – сказала я.

– Да, конечно, я вызову вам такси, – ответила Елизавета и вышла в прихожую к телефону.

Пока девчонки прощались со своими кавалерами ко мне подошел Дмитрий Тарасович.

– Соня, спасибо вам за то, что приняли наше приглашение, – сказал он, поцеловав мне руку.

– Это вам спасибо за то, что пригласили нас. Когда находишься так далеко от родного дома, хочется, чтобы и здесь были близкие люди. Я в городе всего пару дней, а очень подружилась с вашей дочерью, да и с вами очень приятно общаться. И отдельное спасибо, что беспокоились о моем поступлении.

– Да это мелочи все. Я люблю помогать людям, – улыбнулся мужчина. – Скажи, дочка, а как тебе Ян? – задал осторожно вопрос мужчина, кивнув в сторону офицера, который по очереди целовал руки Светы и Лены, прощаясь с ними.

– Дмитрий Тарасович, я скажу вам так. Я сюда приехала учиться, а не мужа искать. Поэтому, его я рассматриваю исключительно как знакомого и не более. В Смоленске остался человек, который нравится мне очень. Но, я правда не думаю пока о замужестве, – ответила я уклончиво, не желая обижать старания мужчины.

– Ну все равно присмотрись к нему. Он очень перспективный молодой человек, не за горами то время, когда он достигнет довольно-таки высокого звания. А при таком муже любая женщина как за каменной стеной будет, – потрепав меня по плечу сказал Дмитрий Тарасович. – Это Лиза его недолюбливает, не знаю уж чем он ей не угодил. А, как по мне, так он прекрасная партия любой девушке.

Я только улыбнулась в ответ на такую реплику, не желая дальше развивать эту тему. Когда Елизавета сказала, что такси уже прибыло за нами, Ян поцеловал мне руку и я в компании подруг покинула гостеприимный дом моих таких неожиданных…друзей, я бы так сказала.

– А поехали к нам сегодня, – обратилась ко мне Света. – Посидим, поболтаем. Ты все равно дома ночью одна. А завтра утром и в институт от нас ближе, все вместе пойдем, а потом и на завод.

– Поехали, – недолго думая ответила я и уже через пол часа такси доставило нас к общежитию, где жили девушки.

Зайдя в уютную небольшую комнату с тремя кроватями, письменными столами и двумя большими дубовыми шкафами я огляделась и поняла, что здесь довольно-таки неплохо, как для общежития. В комнате пахло любимыми духами девчонок, на кроватях сидели милые плюшевые игрушки, а это говорило о том, что девчонки, хоть и были взрослыми барышнями, но с капельками детства расставаться не желали. Пока Света освобождала место в шкафу и давала мне переодеться в мягкий зеленый халат, в комнату влетела Лена с парующим небольшим самоваром и пакетом пряников в зубах.

– Сегодня почти новоселье, будем праздновать, – протрещала девушка, ставя на стол симпатичные белые чашки с нарисованными зайцами и наливая в них ароматный чай.

– Ну, куда мне пряники? – вздохнула Света, кладя себе на блюдце лакомство.

– Ой, да ладно тебе, потом будешь худеть. А сегодня можно все. За нас, девочки, – веселым тоном проговорила Лена, и мы чокнулись своими наполненными горячим чаем чашками, засмеявшись при этом.

– А ты, смотрю, повеселела. А то сидела у Елизаветы надменная вся такая, – едва сдерживая улыбку проговорила я, окинув Лену взглядом.

– Да это она всегда так, я же тебе говорила. А потом оттаяла под конец вечера. Глазки начала строить своему ухажеру, после того, как пару раз на место его поставила за его острый язык, – засмеялась Света.

– Да не строила я ему глазки, – возмутилась Лена, заливаясь краской.

– Мы так и поняли, – прыснули от смеха мы с Светой.

– Ой, а сама-то, пунцовая, как рак, весь вечер сидела. Откуда это у тебя? Ты ж вечно смелая такая в компании парней, – наигранно прошипела Лена Свете в ответ.

– А это потому, девчонки, что я, кажется, влюбилась, – мечтательно обняв лицо ладонями проговорила Света. – Он такой замечательный человек. Столько всего знает. А глаза какие у него! Взгляд такой проникновенный!

– Ну все, понесло, – прошептала мне Лена на ухо. – Вот посмотришь, встречаться с ним начнет.

– И начну! – гордо вскинула голову Света. – Завтра в кино пойдем. Вот так вот, – добавила она, откусывая пряник.

– Так. Если завтра в кино, значит никаких пряников, – наигранно строго проговорила Лена, выхватив пряник из рук Светы. – А то завтра начнешь свою извечную песню: «Какой ужас! На мне ни одно платье не сходится в талии!», – передразнила она подругу.

– Завтра сойдется! – оборвала ее девушка, забрав пряник назад.

– Смешные вы такие, девчонки! – улыбнулась я, наблюдая эту картину, наполненную безграничной любовью подруг.

– Ну, а ты чего? Там этот Ян за тобой тоже увиваться начал. А ты, смотрю, от ворот поворот ему дала, – проговорила Лена изучающе глядя на меня.

– Не только от ворот поворот, еще и кобелем назвала, – ответила я.

– Да ты что! Почему? – воскликнули подружки хором.

– Да так, было за что. Это у меня от бабушки такое в характере. Чуть что, сразу все, что думаю в глаза! Вот и ему досталось. Он меня нахально так обнять решил, облапав при этом всю, ну я его кобелем и окрестила.

– Лихо ты. И не боишься же. Он не простой на вид. Этакая птица. Себе на уме. С такими лучше не связываться, – проговорила Лена.

– Ты тоже заметила? – спросила я.

– Заметила. Отчего же не заметить. Таких сразу видно. Это Егор и Олег, более-менее как на ладони. Приятные, видно, чем дышат. А тот…Не надо тебе с ним общаться, – проговорила Лена.

– Да я и не буду с ним поддерживать отношения. Завтра только пообещала с ним на вечер к какой-то певице оперной сходить. На том и закончу, – ответила я, откусывая имбирный пряник.

– Я бы не ходила на твоем месте. Эка ли невидаль, певица оперная. Сдалась она тебе. Мы вот скоро тоже станем звездами театра, – мечтательно проговорила Света.

– Так, звезда, – засмеялась Лена, убирая подальше от подруги пакет с пряниками. – Ты, звезда, скоро на Луну будешь похожа…в полнолуние, – захохотала девушка.

– И то правда, – скривилась Света посмотрев с сожалением на отодвинутые в сторону сладости.

– Знаете что, звезды вы мои, а давайте-ка спать уже! Завтра вставать рано, – сказала я, и быстро убрав на столе мы с подружками улеглись в свои кровати.

Утром, как только прозвенел будильник, никто из нас и не собирался вставать, поскольку заснули мы уже тогда, когда на небе начало светать, проболтав всю ночь напролет. Уже только когда Ленка встала с кровати и посмотрев на будильник испуганно закричала, мы со Светой вскочили и понеслись в душ, где быстро привели себя в порядок, затем наспех приготовили завтрак и втроем выскочили из общежития.

В институт мы прибежали уже самыми последними и недовольная Элеонора Игоревна, постукивая пальцами по столу, отчитала нас, поглядывая поверх своих очков с толстенными линзами:

– Я, девочки мои, не люблю опаздывающих студентов, запомните это раз и навсегда! А теперь заберите свои документы и встретимся с вами уже в сентябре.

– Извините. Спасибо, – протрещали мы, схватив свои заветные листки бумаги, в которых было написано, что мы являемся студентками театрального вуза.

– Софья, – обратилась женщина ко мне. – Как там Дмитрий Тарасович?

Я испуганно на нее посмотрела и пожав плечами ответила:

– Да вроде бы нормально.

– Нормально!? Вот старый чертяка! Передавай ему, чтобы в гости ко мне наведался, как время будет. Сто лет его уже не видела. Все дела, дела.

– Хорошо, передам, – ответила я улыбнувшись и спустя мгновение нас и след простыл.

– Ну и грымзу к нам приставили, – недовольно пробурчала Лена.

– А мне она нравится. Когда Городецкий сказал, что мне нужно похудеть, она за меня заступилась и сказала, что женщина с такими формами всегда на вес золота в театре, – сказала Света.

– Это она правильно подметила, – засмеялась Лена, хлопнув Cветку по ее объемному заду. – Золото, поди, не легкое.

– Ну ты и дура, Ленка, – обиженно сказала девушка, гневно тряхнув копной своих шикарных волос.

– Да ладно вам. Худые, полненькие, какая разница? Главное, чтобы счастье было, – обняла я за плечи девчонок.

– Это точно, – ответили они в один голос.

Всю дорогу до завода мы наперебой говорили о своем детстве. Ленка восторженно рассказывала о том времени, когда были еще живы ее родители и каждое лето возили ее в деревню к бабушке. Как она, семилетняя девочка с длинными тоненькими косичками и в нарядном платье в горошек важно выхаживала перед деревенскими девчонками и строила из себя этакую барышню городскую, а бабушка ее за это ругала и говорила, что так вести себя заносчиво некрасиво, что все равны, и нет людей ни лучше, ни хуже тебя. Но Ленка не унималась и непреклонно строила из себя фифу, как называла ее бабушка. Света же рассказывала о том, как с детства любила петь и летними уютными вечерами во дворе устраивала этакие мини концерты, зрителями которых становились ее немногочисленные подружки и друзья. Я же рассказала о том, как любила ходить с отцом на охоту в сезон, когда можно было охотиться на крупного зверя. О том, как отец учил меня выслеживать животное по следам, определять стороны света по деревьям и стрелять из старого дедовского ружья, которое осталось в нашей семье еще со времен революции. Мне такие вылазки казались чем-то невероятным, а мама с бабушкой наперебой бранили отца за то, что приучал меня к такому неженскому делу. Но отец только смеялся в ответ на их возмущение и упорно продолжал учить меня тому, что, по его мнению, должен знать каждый человек, будь то мужчина или женщина.

Где-то через час неспешной ходьбы мы и не заметили, как оказались перед огромной проходной старого машиностроительного завода, откуда доносился гулкий, ритмичный звук пресса и гул работающих станков.

– Ого, – восторженно проговорила я, входя в ворота и окидывая взглядом это чудо творения трудового народа.

– Это еще не ого. Вот внутри ого будет, – усмехнулась Лена, показывая на проходной пропуск.

И действительно, зайдя в здание, я была просто поражена этой мощью, которая прямо-таки веяла из всех уголков пропитанного запахом машинного масла и бензина здания. Пройдя через огромный цех с стоящими в несколько рядов блестящими кузовами будущих машин, мы оказались перед дверью, где решал важные и не очень дела начальник.

– Павел Петрович, – пропела сладким голоском Света, заглядывая в кабинет. – Я вам медсестру привела, как и обещала.

– Светланка ты моя, как раз кстати, – прокряхтел пожилой мужчина небольшого роста со смешными кудрями на голове. – Веди сюда свою медсестру, пусть мне палец забинтует. Прибило давеча на складе.

Я зашла в кабинет и представившись взяла из стоящей на столе аптечки бинт и зеленку, мастерски быстро обработала рану начальника и аккуратно забинтовав палец проговорила:

– Два дня и будет как новенький.

– Ат ты, хорошая какая медсестричка! – разглядывая забинтованный палец проговори Павел Петрович. – Ну, считай собеседование прошла. Девчонки рассказали тебе уже об обязанностях, поди. Можешь приступать со следующей недели. Работа хорошая как для студентки. Времени хватит и книжки почитать, и поработать.

– Мне такую и надо, – улыбнулась я.

– Ну и славно, – ответил начальник. – Только смотри, спирт подальше прячь, а то тут Савелий есть один, любитель на работе тяпнуть стопарик. Он у бывшей медсестры весь спирт вытаскал, пока она не догадалась, почему он так часто режет пальцы и к ней бегает.

– Спирт буду беречь, как зеницу ока, – засмеялась я, разглядывая этого смешного, коротконогого добряка, который заправлял целым цехом.

– А теперь брысь отсюда, козы, мне работать надобно, – хлопнул он в ладоши, и мы с девчонками выбежали из кабинета.

– У нас коллектив очень хороший, – проговорила Света пока мы обходили здание завода. – А парни какие! Работящие, красивые! – подмигнула она проходящему мимо нас молодому мужчине в измазанной мазутом одежде от чего тот покраснел, как рак.

– Ох, артистка ты моя, – дернула ее за косу Лена. – Ты ж в кино собралась с офицером своим, а сама глазки строишь другим.

– С тем в кино, с другим в кафе. Я барышня незамужняя, мне все пока можно, – ответила Света. – Пока есть возможность, нужно выбирать, присматриваться, чтобы не надеть на себя недостойное ярмо.

Обойдя весь завод, посмотрев на производство машин и их комплектующих, познакомившись с самыми близкими людьми моих подружек мы наконец-то покинули стены этого шумного здания и оказавшись за воротами пошли пешком по направлению к остановке. Попрощавшись с девчонками в трамвае, поскольку моя остановка находилась дальше, я спустя какое-то время уже шагала по аллее по направлению домой.

– Красавица, позолоти ручку, я твою судьбу расскажу, – звонкий голос с акцентом вывел меня из состояния эйфории от созерцания столичных пейзажей.

Обернувшись, я увидела идущую за мной по пятам цыганку в длинной развевающейся пестрой юбке и с красивыми волосами цвета воронова крыла. Цыган я никогда не видела, поэтому оторопело уставилась на молодую, черноглазую красавицу с стопкой карт в руках. Я достала какую-то мелочь из сумки и сказала:

– У меня не много денег. Если этого хватит, то я бы хотела заглянуть в будущее, – улыбнулась приветливо я.

Цыганка явно была удивлена таким хорошим отношением, поскольку мало кто из столичных жителей реагировал, скорее всего, на ее приставания с целью погадать. Она только одобрительно вскинула бровь и протянув руку, куда я всыпала ей мелочь, указала кивком на стоящую в тени огромной акации лавочку. Когда мы сели женщина взяла мою ладонь в свои руки и несколько минут пристально рассматривала линии, словно паутина окутывающие ее.

– Ох, красавица. Непростая у тебя судьба. Яркая. Многие поколения будет передаваться твоя история в семье. В тяжкое время спасешь одну жизнь и это определит того, кто станет твоим спутником по судьбе. Больше ничего тебе не скажу, – отпустив мою ладонь сказала цыганка.

– Что это значит? – напряженно спросила я.

– Жизнь покажет, – ответила цыганка.

– Ясно, – ответила я недовольно, поскольку не любила никогда эти размытые слова, встала со скамьи и направилась прочь.

– Хлебнешь на своем пути, но счастливая будешь, хоть не сразу это и поймешь, – крикнула мне вслед еще фразу гадалка.

Я только рукой махнула, даже не обернувшись на эту реплику.

Зайдя в квартиру, я тихонько прошла на кухню, чтобы не разбудить Ларису, которая мирно посапывала в гостиной. Выложив на стол купленные в магазине сладости и приняв ванную, я пошла одеваться, поскольку менее чем через час за мной должен был заехать Ян. Вспомнив этого мужчину, меня почему-то прям передернуло. Чем была вызвана такая сильная антипатия к этому красивому офицеру у меня в голове прям не укладывалось. Наглым поведением у нас в деревне блистали каждый второй из парней, этим меня удивить нельзя было, ровно как и оттолкнуть. Прокрутив в голове нашу с ним встречу у Елизаветы, я списала все на то, что на меня, скорее всего, так действовала столица и бабушкины наставления насчет того, что в большом городе все не так, как в деревне и нужно быть предельно осторожной, дабы не нахвататься ненужных проблем на свою голову. Надев красное платье с юбкой-солнцем и украсив его симпатичным пояском, я слегка подкрасила губы и ресницы, перехватила волосы затейливой лентой и уселась на кухне в ожидании. Спустя пол часа в дверь постучали и я, быстро схватив сумочку, выскочила в коридор, тихонько закрыв дверь на ключ, поскольку не хотела будить Ларису. На площадке стоял Ян в офицерской форме и уловив мой удивленный взгляд ответил:

– Извини, Соня, я не успел заехать домой и переодеться. Сегодня очень неспокойный день в штабе был, поэтому приехал как есть. Не переживай. Туда, куда мы едем, никого не волнует, кто в чем приходит на такие вечера. А ты прелестно выглядишь. Такая барышня и должна быть парой человеку в офицерской форме, – улыбнулся он, поцеловав мою руку.

– В форме, так в форме, – улыбнулась я. – Если бы я с вами так прошлась по нашей деревне, то все девчонки обзавидовались бы.

– Ну, Москва мало чем отличается от деревни в этом плане, – рассмеялся Ян. – Разве что по площади она больше, но люди везде одинаковые. Хотя, я думаю, что в данном случае будут завидовать мне, – добавил мужчина, окинув меня взглядом.

Я пропустила реплику Яна мимо ушей, поскольку даже комплимент от этого человека не вызывал во мне чувство трепета, который обычно испытывает девушка, когда получает его от понравившегося ей мужчины. Спустившись вниз, мы сели в машину Яна и уже спустя минут сорок езды были около большого двухэтажного дома, стоявшего на окраине города.

– Я думала вечер будет в каком-то ресторане, – проговорила я, окинув взглядом милое белоснежное здание.

– Мария любит принимать у себя, – усмехнулся Ян, подавая мне руку. – Она личность весьма незаурядная. Это не сколько дом для нее, а обитель для таких же, как она сама, творческих личностей. Поэты, музыканты, актеры, здесь всегда полон дом людей. Двери этого особняка всегда открыты для тех, которые посвятили свою жизнь искусству.

– Откуда у нее такой дом красивый? – тихо спросила я, переступив порог и услышав в дальнем конце здания невероятной красоты пение.

– Это подарок одного поклонника, – ответил Ян. – Мария женщина незамужняя, поклонников у нее очень много, поэтому подарки – неотменные спутники ее персоны.

– Я бы так не хотела жить, – скривила я свой нос при мысли о том, со сколькими же людьми состояла в отношениях эта женщина, раз Ян так говорил о ней.

– Вы такая еще молодая и наивная, – засмеялся он. – В поклонниках нет ничего плохого, ровно, как и в любовниках, дарящих такие шикарные подарки, как этот дом.

– Я другого и не ожидала от вас услышать, – хмыкнула я.

– Хорошо, более не буду говорить ничего такого, что заденет ваши чистые взгляды на кажущуюся вам такую непорочную жизнь, – ответил Ян.

– Я уже жалею, что пришла сюда с вами, – пробурчала я себе под нос, окинув взглядом мужчину, который был еще хуже, чем я представляла.

Ян услышал мою реплику и взяв за руку остановил меня уже у самой двери в зал, откуда лилась музыка.

– Соня, правда, извините. Я действительно порой веду себя бестактно. Виной и правда мой образ жизни. Возле меня редко появляется девушка таких взглядов, как вы. Я привык вращаться в тех кругах, где женщины при слове любовник не краснеют. Вы же я вижу совсем другая. И мне это нравится.

– И там такие все, как вы? – нахмурилась я, махнув в сторону двери, за которой стихла музыка и слышались громкие голоса и смех.

– Практически, – повел бровью мужчина. – Они все хорошие люди, хоть и ведут свободный образ жизни. Я просто хочу показать вам тот мир, в который вы так отчаянно рветесь. Не за горами то время, когда и вас будут приглашать на такие же вечера, где много красивых, знаменитых женщин, талантливых мужчин, и богатых…покровителей, – смотря мне в глаза проговорил Ян, будто бы пытаясь понять, вызовет ли во мне эта реплика интерес.

– Есть мир искусства и красоты, а есть – грязи и подобия этой самой красоты. Так вот я за первое. А за этими дверями, мне кажется, как раз второе, – проговорила я, беря под руку мужчину. – Пойдемте, посмотрим, права ли я.

Ян открыл дверь и пропустил меня вперед. Переступив порог, первое, что мне бросилось в глаза, это блеск. Блестело все – платья, украшения, бокалы, люстра, даже шампанское, наливаемое в бокалы словно светилось в этой необычной обстановке. В огромной комнате, больше похожей на миниатюрный ресторан, в одном углу которого стоял шикарный черный рояль, было около сорока человек. На женщинах была такая одежда, что я в своем простом шелковом красном платье чувствовала себя школьницей, неизвестно каким ветром занесенной в это шикарное место. Женщины смеялись и пили шампанское, некоторые мужчины играли в карты за столом, некоторые же составляли компанию прекрасным дама в их занимательных беседах. Двое мужчин в офицерской форме стояли в компании очень красивой женщины в потрясающем белом платье, которое подчеркивало идеальную фигуру красавицы. Женщина кокетливо улыбалась мужчинам, то и дело отпивая маленький глоток из высокого хрустального бокала, который она держала изящной рукой в белой кружевной перчатке. Длинные черные волосы красавицы ниспадали шикарной волной ниже ее пояса, а ярко-красные губы едва трогала очаровательная улыбка. В дальнем углу я заметила парочку, которая, не стесняясь никого, танцевала и придавалась страстным поцелуям.

– Бабушка меня убьет, если узнает, где я была, – прошептала я в ужасе смотря на разворачивающуюся перед всеми картину.

– Вашей бабушки здесь нет, – сказал мне на ухо Ян. – Расслабьтесь и получайте удовольствие, Соня.

В этот момент нас заметила красавица в белом и протянув руку направилась к нам.

– Я думала ты не придешь, Ян! Ты сто лет сюда не захаживал! Я так рада тебя видеть, – красивым, мелодичным голосом проговорила женщина, обнимая моего спутника.

– Извини, но сама понимаешь, служба. Не всегда получается делать то, что так хочется, – поцеловав ей руку проговорил Ян.

– Ты не один, – прищурила глаза красавица, окинув меня взглядом. – Мария Колосовская, – представилась мне женщина, протягивая мне руку.

– Софья Лесная, – улыбнулась я, пожав тоненькую ладонь в перчатке.

– Какая…молоденькая, – сделав паузу, чтобы подобрать подходящее слово, сказала Мария, посмотрев на Яна. – Меняешь свои предпочтения? – натянуто улыбнувшись спросила она у него.

Смотря на женщину и на то, как она едва сдерживала эмоции, я сразу поняла, что между Яном и этой красавицей когда-то были отношения, и, если они остались в прошлом, было ясно, что она ревновала.

– Маша, не будем об этом, – ответил Ян, явно не желающий, чтобы такого рода тема была услышана моими ушами.

– Прости, – улыбнулась Мария. – Знаете, Соня, это единственный человек, которого я буду ревновать пройдет пускай и десять лет, поэтому не обращайте внимание на эти мои причуды, – проговорила женщина, пожав мое плечо.

Я кивнула, давая понять, что мне, собственно, не так уже и важны эти ее причуды.

– Соня поступила в театральный. Мне захотелось познакомить ее с людьми, которые имеют самое непосредственное отношение к этой стороне жизни, – сказал Ян, желая сменить тему.

– Ты в плане познакомить просто с окружением, или в плане того, чтобы я ее познакомила с кем нужно? – повела бровью красавица, окинув меня взглядом.

– Просто с окружением, – обняв меня за талию сказал Ян, давая понять, что знакомить меня не нужно ни с кем.

– Ясно, – хмыкнула красавица. – А то я могу, ты знаешь меня. Вон там сидит как раз наш клондайк театральных ролей, – проговорила она, кивком головы указывая на седоволосого мужчину с сигарой в зубах, который громко смеялся, сидя за карточным столом. – Одно только ваше слово, Соня, и я шепну ему пару фраз и думаю, что такая…чистая красота привлечет его внимание. А не за горами будет и место примы в театре, – добавила она, едва сдерживая улыбку, смотря на мою реакцию, поскольку я была просто в ужасе от ее слов.

– Нет, спасибо, я уж как-то своими силами, – натянуто улыбнулась я, вспомнив, как Галка называла всех актрис наездницами.

– Ну, как пожелаете, – улыбнулась Мария. – Так мило, вы так напоминаете мне меня саму, когда я только приехала в Москву. Я была такой же испуганной ланью с широко раскрытыми глазами, с помыслами и верой в то, что в этом мире все так чисто и непорочно. Держу пари, что вы росли в деревне. Как собственно и я.

– Да, я росла в деревне под Смоленском, – просто ответила я.

– Ян, ну зачем ты девочку вот так сразу, с корабля и на бал? – елейно спросила женщина. – Ну куда ей с деревенских посиделок в нашу-то пропитанную…грехом атмосферу? – закончила с насмешкой она.

– Права была подруга мамы, – окинув взглядом эту ядовитую красавицу проговорила я. – Ничего, я уж как-то переживу ваше общество, такое блестящее и такое греховное.

– А остра на язычок, – засмеялась Мария. – Я всегда так всех принимаю, не обижайтесь. Прощупываю, так сказать, чем дышит человек. Кто может выдержать мои колкости, тем всегда открыты двери моего дома.

– Не думаю, что еще когда-либо переступлю порог этого дома, – улыбнулась я.

– О, никогда не говорите никогда, – прощебетала Мария. – А теперь пойдемте, я вас представлю остальным гостям.

Обойдя всех в этом пропитанном слащавым, напыщенным радушием зале, Мария представила меня всем тем, кто здесь находился. Среди присутствующих было несколько довольно-таки знаменитых актрис, пара певиц, творчество которых было на слуху даже в нашей деревне, среди мужчин были два художника, режиссер, несколько актеров, остальных же Мария представила, как просто ценителей ее творчества и чем они занимались не уточняла. Какое-то время я просто наблюдала за всеми. Потом, выпив бокал шампанского, немного осмелела и уже смеялась со всеми женщинами над колкими шутками, которыми нас развлекал режиссер. Через час непринужденных бесед Мария подошла к фортепиано и подав знак пианисту начала петь. Все сразу же затихли, внимая каждому слову, которое произносила эта сирена.

– Красивая стерва, – прошептала мне стоящая рядом молодая женщина по имени Татьяна, которая была актрисой театра и кино. – Вы будьте с ней осторожны, Софья.

– Почему? – спросила я, удивленно окинув взглядом рыжеволосую красавицу.

– Вы пришли сюда как спутница Яна. А он для нее своего рода запретное сладкое. У них были пару лет назад отношения, она просто голову от него потеряла. А он, впрочем, как и всегда, не особо цеплялся за эти отношения и уже через какое-то время сменил компанию Марии на общество какой-то балерины. Она, помню, очень страдала тогда. Даже петь перестала. Но легкомысленная природа взяла свое и уже через пару месяцев на месте Яна оказался какой-то генерал. Но, мне кажется, она его так и не простила, да и не забыла. Поэтому, она может быть не очень расположена к вам, Софья.

– Но у меня ничего нет с Яном, – пожала плечами я.

– Это пока ничего нет, – хмыкнула Татьяна. – Если посмотреть на то, как он на вас смотрит, то это не долго продлится.

– Чтобы что-то было, нужно, чтобы это было обоюдно, – ответила я нахмурившись. – А в этом случае Марии не о чем переживать или сердиться на меня.

– Ну, вам виднее, – засмеялась Татьяна.

– Я вас оставлю на некоторое время, вы не против? – спросил подошедший ко мне Ян, поцеловав мою руку. – Мне нужно кое-что обсудить с моими друзьями, – кивнул он в сторону двух присутствующих здесь офицеров.

– Да, конечно, – безразлично ответила я.

Когда Ян отошел за дальний столик, Мария, закончив петь, подошла ко мне с двумя бокалами, наполненными напитком необычного, ярко-розового цвета.

– Рецепт этого коктейля не знаю даже я, – сказала она, протягивая мне бокал. – Человек, который помогает организовывать мне мои вечера держит его в строжайшей секретности. Я бы даже сказала, что большинство из находящихся здесь гостей, приходят сюда чтобы испить это волшебство вкуса, а не слушать мое чирикание у рояля, – засмеялась она.

Пригубив напиток, я отметила про себя, что необычный вкус этого напитка и правда бал великолепен.

– Очень вкусно, спасибо, – ответила я.

– Наслаждайтесь, – погладив мое плечо проговорила Мария. – И не обращайте на то, что могут рассказать обо мне мои злорадствующие подруги, – кивнула она в сторону Татьяны, которая в этот самый момент целовала в щеку режиссера. – Многие просто не могут пережить моей популярности и не преминут укусить за спиной.

– Я привыкла делать выводы сама, – ответила я, допивая напиток из бокала. – А можно еще? – неуверенно спросила я.

– Конечно, – захохотала хозяйка вечера и щелкнув пальцами подозвала официанта. – Пейте сколько пожелаете, на то он и вечер, чтобы отдыхать и наслаждаться всем, включая напитки. Привыкайте, Соня, к такой жизни. Мне почему-то кажется, что вы не будете играть на вторых ролях в каком-то захудалом театре. А красивая жизнь на сцене искусства требует от всех нас определенных правил поведения. Хочешь быть на высоте – будь там, где вращаются только лучшие. А теперь извините, но мне нужно уделить внимание другим моим гостям, –улыбнулась она и оставила меня одну.

Яна рядом не было, и я села за стол и рассматривая окружающих людей потихоньку допила второй бокал и взялась за третий.

– Вы осторожней с этим, – проговорил мне подсаживаясь рядом режиссер, указывая на бокал.

– Так вкусно, – улыбнулась я.

– Вкусно, но осторожно. Не думаю, что вы привыкши к таким напиткам, – усмехнулся он.

– Да, кроме шампанского я ничего никогда не пила.

– По вам это видно, – окинул меня взглядом мужчина. – Как вы тут оказались?

– Я с Яном Георгиевичем пришла, – кивнула я в сторону офицера.

– Вот чертяка, – проговорил режиссер, посмотрев в сторону Яна. – Вот смотришь на него, форму ведь носит, а под формой черт.

– Черт…вы прям нужное слово подобрали, – захохотала я, чувствуя, как с меня спадают путы напряженности под действием алкоголя, который явно присутствовал в напитке.

Мужчина написал что-то на листке и протянул мне, запрятав красивую ручку золотого цвета в карман.

– Здесь адрес театра, в котором я работаю в основном, и телефон мой личный. Мария, как я слышал, говорила, что вы поступили в театральный. Придите ко мне, я посмотрю на вас и может быть задействую вас в каком-то спектакле, – сказал он.

– О нет-нет! Я не из таких, – воскликнула я, пододвинув бумагу обратно ему.

– Из каких это не таких? – усмехнулся режиссер.

– Я не буду спать с вами из-за роли в какой-то постановке, – проговорила я, чувствуя, как мой и так не всегда сдержанный язык уж совсем развязался.

– Софья, я режиссер, и для меня в первую очередь ценен талант. Вы действительно думаете, что у меня такой дефицит в женском внимании, что я буду ставить спектакль с бездарью какой-то ради того, чтобы она скрасила мне пару вечеров? – поднял брови мужчина, которого моя реплика явно огорошила.

– Извините, но это Мария так сказала, – смутилась я.

– Ну Маша, – процедил сквозь зубы мужчина, посмотрев в сторону певицы. – Если она сама шла таким путем, это не значит, что все так начинали свою карьеру. И у вас типаж такой, чисто русский, прямолинейный, задорный. Если вы переживаете так, то могу сказать вам, что вы не в моем вкусе. А вот для одного моего спектакля такой актрисы как раз и не хватает. Роль маленькая, но тем не менее, вы с чего-то начнете, а это уже не мало, – сказал мужчина, обратно пододвинув мне листок с адресом.

– Но я ведь ничего еще не умею. Я только поступила, – удивленно пожала плечами я.

– Софья, учеба это все ерунда, если у вас есть талант перевоплощения. А у вас он явно есть. У действительно талантливых людей это в крови, и все то, что вы будете осваивать в институте, быстрее можно постичь на сцене театра. Не бойтесь и приходите ко мне в театр, через неделю будут пробы. Я буду очень рад, если вы придете.

– А можно я на пробы приду не одна, а с моими подружками, которые тоже поступили со мной? – хитро сверкнув глазами спросила я мужчину, решив, что раз уж мне улыбнулась удача, то почему бы ею не поделиться с Светой и Леной.

– Конечно, – улыбнулся мужчина. – Посмотрю и на них. Буду ждать вас, – поцеловал он мне руку. – И сюда лучше больше не приходите, если хотите сохранить репутацию и звучать как талантливая актриса, а не чье-то протеже. А талант – это то, что в цене всегда, независимо от молодости, красоты и прочей мишуры. Запомните это, – проговорил мужчина и встав из-за стола направился к ожидающей его с надутыми губами молоденькой актриске, которая то и дело нервно затягивалась сигаретой.

– Нда, – проговорила я, залпом допив бокал.

Минут через десять я уже практически улетала, настолько мое состояние было необычным и непонятным. Я никогда не напивалась, это было мне чуждо, а в этот момент я прямо поняла, что уж очень мое состояние было похоже на то, которое так часто описывала Галка, любительница отцовского вина из холодного подвала ее отца.

– Потанцуете со мной? – спросил вернувшийся ко мне Ян.

– Конечно, – улыбнулась я.

Музыка, смех, окружающая обстановка навевали на меня какую-то непонятную мне эйфорию. Когда Ян закружил меня в вальсе я уже просто не понимала, где пол, где потолок в этом огромном блестящем помещении. Люди, мебель, Ян, все слилось в одно целое.

«Так, Соня, кажется ты уже теряешь связь с реальностью», – мысленно проговорила я сама себе.

– У вас так глаза горят, непередаваемое зрелище, – проговорил Ян, крепче прижимая к себе.

– А–а–а! – погрозила я ему пальцем. – Я может и пьяна, но то, что ваша ладонь спускается на мой зад чувствую и не одобряю, – прыснула я от смеха.

– Да неужели? – проговорил Ян, прижав меня к себе так, что мне просто дышать нечем стало.

– Да… неужели, – еле освободившись из его цепкой хватки я отошла к столу и допив напиток из своего бокала опустилась на стул.

Ян подошел ко мне и приподняв за локоть поставил на ноги.

– Мне нехорошо, – прошептала я, положив подбородок ему на плечо.

– Нам лучше уйти отсюда, – сказал мужчина и поддерживая за талию повел из комнаты.

Очутившись в длинном коридоре я едва уже стояла на ногах. В этот момент нас догнала Мария и обратившись к Яну протянула ему небольшой ключик:

– Та комната свободна сегодня, – улыбнулась ему она, и мужчина нахмурившись молча взял предмет из ее рук.

Когда Мария усмехаясь покинула нас, мужчина смотрел пару минут на меня, словно раздумывая над чем-то.

– Ян, отвезите меня домой, пожалуйста, – проговорила я тихо, прижавшись своим лбом к его груди.

– Нет, девочка, – ответил он и подхватив на руки поднялся по белокаменной лестнице на второй этаж.

Захлопнув за нами дверь в комнату, мужчина опустил меня на пол и почувствовав под ногами опору, я отстранилась, едва преодолевая головокружение и как сквозь сон осознавая, в какой ситуации оказалась.

– Ян, прошу вас, не надо, – прошептала я, едва вдыхая воздух между страстными поцелуями мужчины.

– Я не обижу тебя, Соня. Я отдаю себе отчет, какую ответственность беру сейчас на себя, – проговорил мужчина, расстегивая на мне платье.

Когда одежда упала к моим ногам мое сознание так же покинуло меня, как и это полотно красного цвета. До меня доносились только какие-то обрывки происходящего. Боль первой близости, поцелуи мужчины, мои слезы, градом струящиеся по щекам, стоны, все слилось воедино и было словно не про меня. Я будто бы ощущала все это откуда-то издалека, словно это не я лежала, обхватывая ногами мужчину и как мартовская кошка мурлыкала и извивалась под ним, опьяненная доселе неведомыми мне чувствами. Затем я провалилась в какую-то бездну и очнулась только утром от ужасной головной боли. Открыв глаза, я едва смогла сесть на кровати, преодолевая головокружение. Оглядевшись, я сначала не поняла, где нахожусь и как сюда попала. Затем переведя взгляд на спящего рядом мужчину я в ужасе закрыла глаза, по крупицам собирая в памяти происшествия прошлой ночи. Тихо встав с кровати, я накинула на плечи висевший рядом на стуле халат и прошла в ванную комнату, где опустилась на пол подле двери и беззвучно заревела. У меня в голове не укладывалось, как я могла попасть в такую ситуацию. Я ведь всегда могла контролировать себя в любой компании, никогда не позволяла себе лишнего и всегда знала, как вовремя остановиться. Но то, что произошло вчера…это было просто кошмарным сном наяву. Вытерев слезы подолом халата, я встала и подойдя к умывальнику посмотрела на висевшее на стене огромное зеркало. На меня смотрела какая-то другая девушка. Словно это была не я. На меня смотрела растрепанная бессовестная девка с красными глазами с лихорадочным блеском. Выпрямившись я поморщилась, поскольку тело все ломило так после ночи, проведенной с мужчиной, что я едва сдержала стон. Стянув халат с плеч, я посмотрела на следы страстных поцелуев Яна на них и снова заревела. Нервно содрав с себя одежду, я залезла в ванную и с остервенением начала смывать с себя запах этого мужчины, который так, ради забавы воспользовался моим состоянием. Открыв ледяную воду я с наслаждением внимала тому, как она приводила меня в чувство, заставляя снова смотреть на все трезво. Когда я поняла, что просто уже окоченела, пытаясь смыть прошедшую ночь, я закрыла воду и закутавшись в большое полотенце вышла из ванной. Ян тоже уже был на ногах и заканчивал застегивать свой китель, смотря в окно. Услышав стук двери, он обернулся и посмотрел на меня. Его нежный взгляд встретился с моими глазами, наполненными дикой ненависти. Так мы стояли и молча смотрели друг на друга всего мгновение, но и его хватило для того, чтобы понять, чем закончилась для каждого из нас эта ночь. Я готова была убить этого красивого мужчину. Если до этой ночи я просто была равнодушна к нему, то теперь просто ненавидела всеми фибрами души. Он же, скорее всего, обрел после этой ночи нечто иное, это было видно в его глазах, которые с уверенной влюбленностью смотрели на меня.

Мужчина подошел ко мне, положив свои ладони на мою шею и сказал, смотря в глаза:

– Соня, я вчера не шутил. Я знал, что если ты будешь со мной ночью, то это не будет просто развлечением с моей стороны. Я серьезно настроен в отношении тебя.

– Вы серьезно настроены? – в бешенстве прошипела я, вырвавшись из его рук и ухватив обеими руками его за китель. – А меня вы спросили, как я настроена по отношению к вам?! Вы меня спросили, когда укладывали в таком состоянии в постель?! Вы меня спросили, хочу ли я, чтобы именно вы были моим первым мужчиной?! – заорала я на него, чувствуя, как по моим щекам рекой потекли слезы.

– Ты так откликалась на каждую ласку этой ночью, что я и подумать не мог, что ты настолько остро восприняла то, что между нами произошло, – притянув к себе сказал Ян, поцеловал меня в лоб.

– Я откликалась? Да я почти ничего не помню, Ян! Как вы могли так поступить! Вы ведь видели в каком я состоянии. Вы ведь были трезвы, как вы могли?! – заорала я, отшатнувшись от него.

– Я не знаю, что на меня нашло. Твои глаза, огромные, блестящие, твой запах. Ты была так близко, я просто не смог совладать с собой. Я понимаю, что для тебя это очень важно, поэтому я не хочу, чтобы ты думала, что я просто воспользовался тобой. Для меня станет честью, если ты выйдешь за меня, Соня. Я не шучу, – проговорил мужчина, приближаясь ко мне.

– Не подходите ко мне, – дрожащим голосом сказала я, вытянув вперед руку, словно пытаясь защититься. – Вы сволочь, Ян. Сейчас вы отвезете меня домой и видеть вас в своей жизни я больше не желаю. Если я хоть раз где-то вас замечу на горизонте, я пойду к Дмитрию Тарасовичу и все ему расскажу, и вся ваша карьера полетит к чертям собачьим. Уж поверьте мне! – проговорила я речь, прекрасно понимая, что сделать-то я так не сделаю, а вот напугать этого гада мне очень уж хотелось.

Но Ян явно был не из тех, кого можно было испугать угрозами. Он быстро подошел ко мне и больно схватив за предплечье притянул к себе:

– А теперь послушай меня, девочка. Я понимаю, что в тебе сейчас говорят твои эмоции и ни к какому Дмитрию Тарасовичу ты не пойдешь. Поверить то он может и поверит тебе, но вот сделать мне он ничего не сделает, поскольку моя карьера не зависит от него. Я сам себе сделал имя и у меня не менее крепкие связи наверху, чем у него. Так что можешь и правда пойти, и рассказать, как напилась в гостях и всю ночь кричала от удовольствия подо мной, а так оно и было, хоть ты этого и не помнишь. Я сделаю вид, что не слышал твоих угроз, поскольку и правда виноват в том, что произошло между нами. Поэтому сейчас одевайся и начинай думать о том, на какой день мы назначим дату свадьбы. Поскольку я не хочу, чтобы ребенок, которого ты, возможно, понесешь после этой ночи, так как я не был осторожен, не будет расти без отца. Ты поняла меня? – прорычал мужчина.

Испуганно смотря в метающие молнии голубые глаза я только сильнее сцепила зубы и рванув руку освободилась из цепких лап ненавистного мужчины.

– Не будет никакого ребенка! А если и будет, я найду того, кто выдерет его из меня при первых признаках беременности. Я лучше сдохну, чем выйду замуж за такого как вы! – заорала я.

– Если ты так поступишь, то я тебе такую травлю здесь устрою, что твоя захудалая деревня покажется тебе раем на земле и никакой карьеры актрисы у тебя не будет! А я это могу, ты плохо меня знаешь, Софья, – грозно проговорил мужчина.

– Что, товарищ офицер, потягаемся в том, кто кого хуже знает? – подойдя вплотную к мужчине я уже не кричала, я хрипела, наполненная ненавистью до краев души.

– Ты не зря так привлекла меня, – проговорил мужчина и в какое-то мгновение схватив за шею притянул к себе так, что его дыхание я ощутила на своих губах. – Строптивая, дерзкая, невероятно привлекательная невинная девчонка. В моем окружении таких нет, – сказал он и впился поцелуем в мои губы.

Я немного опешила от этого, едва переводя дыхание от поцелуя, который не давал мне даже сделать глоток воздуха. Затем придя в себя, я укусила до крови губу Яна, от чего он выругался и отпрянул от меня, вытирая кровь ладонью.

– Чертовка, – только и усмехнулся мужчина. – Одевайся, я буду за дверью, – добавил он и вышел из комнаты.

Издав бешеный рык раненного зверя, я сорвала с себя полотенце и швырнула его через всю комнату. Затем быстро натянула на себя платье и туфли схватила сумочку и не приводя себя в порядок так и вышла в коридор с растрепанными волосами, чем вызвала усмешку Яна, которого мой бешеный нрав только приводил в восторг.

Спустившись на первый этаж, мы встретили Марию, которая поливала огромный цветок у входной двери. Увидев нас, женщина поставила лейку на подоконник и скрестив руки на груди с надменной насмешкой смотрела на меня. Я на мгновение остановилась, поняв, что эта красавица-стерва сейчас торжествовала и она тоже косвенно была причастна к тому, что произошло между нами с Яном, вручив ему тогда тот проклятый ключ. Она, скорее всего, очень хорошо знала темперамент мужчины и видела то, как он на меня смотрел весь вечер, поэтому и специально подстроила так, что я тогда напилась того чертового зелья под названием коктейль, и как вишенку на торте преподнесла ключ Яну. Вспомнив, что мне говорила насчет отношения Марии к Яну Татьяна на вечере, когда мы с мужчиной поравнялись с хозяйкой дома, я взяла его под руку и повернувшись к ней сказала елейным голосом:

– Спасибо, что так сблизили нас, Мария, – промурлыкала я. – Теперь я понимаю, почему вы никак не можете его забыть. Он просто потрясающий любовник, который знает все потаенные желания женщин. Как жаль, что для вас он остался далеко в прошлом, тогда как для меня он – сладкое, жаркое и пьянящее будущее, – проговорила я и притянув к себе Яна одарила его долгим поцелуем, краем глаза заметив, как с лица женщины сползла надменная ухмылка. – Спасибо вам, – прищурила я глаза, закончив целовать мужчину и улыбаясь направилась на улицу, где, сев в автомобиль, едва смогла сдержать слезы, отвернулась и уставилась в окно.

Всю дорогу мы молчали. Я грустно смотрела на несущиеся мимо меня картины серого города, поскольку он почему-то после случившегося утратил свои былые краски. Словно он, этот большой и безразличный город был виноват в том, что со мной случилось. Смотря куда-то сквозь мелькающие за окном дома, я чувствовала себя другой. Было такое ощущение, будто бы мне крылья подрезали на лету. Мои мечты, стремления, надежды в тот самый момент словно рухнули куда-то в бездну, вырытую под моими ногами за одну ночь мужчиной. Только теперь я начала понимать, что неспроста у меня мурашки по коже бегали, когда я была рядом с Яном. Я просто чувствовала, что случится то, что случилось. Бабушка всегда учила меня прислушиваться к себе в той или иной ситуации и, если где-то внутри что-то восстает и дает понять, что делать чего-то нельзя, или общаться с кем-то нельзя, нужно сразу же прекращать это. Душа всегда предупреждает, только вот люди не всегда прислушиваются к ней, так всегда говорила моя мудрая бабушка.

Когда машина остановилась возле моего дома, Ян хотел взять мою ладонь в свои руки, но я отдернула ее с такой силой, что больно ударилась о дверь. Не глядя на мужчину, я произнесла:

– Я все вам сказала. Вас не было и не будет в моей жизни.

– Нет, – жестко ответил мужчина. – Это я тебе сказал. Дам тебе пару дней чтобы ты успокоилась, затем поговорим.

– Я вас ненавижу, – проговорила я и выйдя из машины громко хлопнула дверью.

Поднявшись на свой этаж, я безразлично открыла дверь и зайдя в прихожую столкнулась лицом к лицу с Ларисой. Женщина без слов поняла, что со мной случилось что-то нехорошее. Она забрала мою сумочку и поставив ее на комод притянула к себе. В ответ на такой необходимый мне жест я просто завыла, поскольку все случившееся только сейчас начало доходить до меня во всей красе. Проведя меня на кухню и усадив за стол, Лариса заварила кофе и поставив передо мной дымящуюся чашку закурила сигарету и сказала:

– Рассказывай.

Я, всхлипывая и периодически давясь своими рыданиями, рассказала все до последней мелочи этой женщине, поскольку понимала, что никто другой не сможет меня понять так, как она, эта умудренная опытом красавица. Закончив меня слушать Лариса села напротив меня и спросила:

– Почему ты мне не сказала, что идешь к Колосовской?

– Я не знала, куда мы идем, – тихо прошептала я.

– А мужчину этого как зовут, с которым ты…, – не договорила она фразу.

– Ян Стриженов, – как эхо ответила я.

– Этот тот, который в НКВД? – прищурила глаза Лариса.

– А вы его знаете? – спросила я, беря дрожащими руками чашку.

– Я знаю всех, кто хоть когда-то навещал дом Колосовской, поскольку и сама не так давно практически жила у нее, – строго сказала Лариса. – О чем ты думала, Соня? – устало спросила женщина.

– Я вообще не думала, – честно призналась я, поскольку понимала, что другими словами это не назовешь.

– Знаешь мужчину всего два дня, идешь с ним невесть куда, пьешь алкогольные напитки. В общем, крещение столицей ты прошла по полной программе, я смотрю. Ты еще скажи спасибо, что оказалась с Стриженовым, а не с парой-тройкой развратных мужиков, которые порой в том доме такое вытворяют, что ты бы после этого и жить не захотела, – проговорила Лариса.

– С ним, не с ним, какая теперь разница, – заревела я на всю кухню.

– Ян, конечно, поступил как последняя сволочь, но он неплохой человек. Я знаю его хорошо. Я не представляю себе, что такое произойти могло, что он так голову потерял. Но раз он готов нести ответственность, то…, – пожала плечами Лариса.

Я в ужасе уставилась на женщину, которая явно не воспринимала всерьез то, что со мной произошло и катастрофой не считала.

– Он меня против воли в постель уложил, Лариса! Вы что, не слушали то, что я вам сказала?

– Девочка моя, он просто взял то, что в тот момент само легло ему в руки, вот и все. Я понимаю, что для тебя, как для невинной девушки это шок, но ты сама понимаешь, что красивая девушка в таком состоянии, да если еще и до жути желанная мужчиной, уж очень лакомый кусочек в такой момент. Он ведь сказал тебе, что готов жениться. Вот успокойся и поговори с ним. Он все правильно делает, – строго проговорила женщина.

– Да что вы такое говорите! – воскликнула я.

– Говорю, как есть. Ты провела ночь с мужчиной. Мужчина готов жениться. А если учесть, кто этот мужчина, поскольку Стриженова все знают, как отъявленного холостяка, то его поступок более чем адекватен в такой ситуации. Другой бы выкинул тебя здесь возле дома и забыл, как еще одну подстилку, и доказать, что он взял тебя против воли ты не смогла бы. А Ян женится на тебе. Поэтому соберись и выходи замуж за него. Эка-ли невидаль, выйти замуж за мужчину после двух дней знакомства. В жизни и не такое случается. И первый опыт с мужчиной – это не смерть, Софья, – проговорила Лариса таким тоном, словно пытаясь меня вразумить.

Я смотрела на женщину и мне все казалось, что она шутит, что она не может так думать, что женщина не может так спокойно говорить о том, что случилось. Тряхнув головой, я встала и презрительно кинула ей:

– Теперь я поняла, почему моя бабушка так вас недолюбливает. Она чувствует, что вы за человек.

– Да брось ты, Соня. При чем здесь то, какой я человек. Я говорю тебе с высоты жизненного опыта и не более. Ну что из того, что я бы села сейчас и с тобой слезы лила? Это хоть чем-то помогло бы в такой непростой ситуации? Нет! А я пытаюсь не сопли распускать вместе с тобой, а достучаться до твоего разума. Выходи замуж за Яна, стерпится-слюбится, если уж ничего сейчас к нему не чувствуешь. Тем более, что такой мужчина, как он, знает, как сделать так, чтобы женщина никого кроме него вокруг не замечала. Он перспективный, хорош собой. Мария вон столько времени прошло, а все слюни пускает, как видит его. Не будь дурой, Соня!

– Я пойду соберу вещи и более не хочу вас знать, – проговорила я и направилась к себе в комнату, где достала чемодан и начала складывать свои нехитрые пожитки.

– Ну и куда ты пойдешь? Что я твоей матери скажу? – строго проговорила женщина, зайдя ко мне в комнату.

– Я медсестрой устроилась работать. Мне положено место в общежитии. Там есть хорошие девчонки, которые тоже поступили со мной в театральный, с ними в комнате и буду жить. А за маму не переживайте, я не скажу ей, какая у нее хорошая подруга, – с сарказмом проговорила я.

– Если прислушаешься ко мне, потом еще спасибо скажешь, – устало ответила Лариса.

– Вам не понять. Это для вас все уже позади. А я верила, что полюблю, создам семью и все у меня будет строиться на чувствах. Это ведь так прекрасно, когда два человека любят друг друга! А теперь что? Кому я такая нужна буду? – едва сдерживая слезы проговорила я, складывая в чемодан платья.

– Наивная ты еще и глупенькая, – улыбнулась Лариса, обняв меня за плечи. – Самое прекрасное, это когда тебя любят, когда мужчина тебя любит. А ты начинаешь испытывать к нему чувства тогда, когда чувствуешь эту любовь. Обоюдно это редко бывает. Обычно один любит, а второй любить себя позволяет. Так лучше быть тем в паре, кого любят. И что-то мне подсказывает, что если ты выйдешь за Яна, то так оно и будет. Слишком я хорошо знаю этого мужчину. Если бы ты не понравилась ему, он бы так не поступил, ни тогда, когда в постель тебя уложил, ни тогда, когда сказал, что женится. Просто у него свои взгляды на жизнь и женщин, да и опыт у него еще тот, я тебе скажу. Поэтому все так и произошло у него с тобой.

– Смотрю я на вас, Лариса, и только теперь могу сказать, что как же я тогда ошибалась, когда хотела быть похожей на вас, – безразлично окинув взглядом женщину проговорила я. – Вы такая же, как и Мария. Испорченная в свое время славой и вниманием мужского пола женщина. Мне вас просто жаль, – добавила я и взяв в руки чемодан не оглядываясь покинула квартиру.

Спустя час я уже стояла на пороге комнаты, в которой жили девчонки и тихонько постучав зашла к ним, застав их за чтением книжек.

– Соня?! – воскликнули они разом, радостно вскочив с кроватей.

– Я к вам, насовсем. Можно? – спросила я едва сумев выдавить из себя улыбку.

– Конечно! – затрещала Света, хватая мой чемодан и затаскивая его в комнату.

Я повесила плащ на вешалку и начала разбирать чемодан, складывая вещи в свой шкаф, пустующий у моей кровати.

– Сонь, – строго обратилась ко мне Лена. – Что случилось?

– Ничего, – едва сдерживая слезы проговорила я, не глядя на девчонок. – Вот решила переехать сюда раньше, обжиться чтобы, привыкнуть к новой обстановке. Да и скучно у Ларисы, а тут вы, мои подружки-щебетушки.

Лена подошла ко мне и схватив меня за подбородок посмотрела мне в глаза. Тут-то меня и прорвало. Девушка обняла меня и усадив на кровать вытерла платком мои слезы. От такого дружеского жеста мне стало легче и я, немного успокоившись, все им рассказала. Девчонки слушали меня и порой переглядывались, нахмурив брови. Когда я закончила рассказ, Лена сказала:

– Лариса твоя, скотина еще та, конечно. Может она и судит с высоты своего полета, но ты ведь чувствуешь с высоты своего. У каждого своя правда во всем этом. В одном только она права, Соня, первая близость с мужчиной – это не смерть, я тоже всегда так говорю. Не нужно тебе воспринимать это так, будто бы ты теперь какая-то…бракованная. Это надо пережить и идти дальше.

– Я тоже так считаю, – пожала плечами Света.

– Да вам-то легко говорить, – вздохнула я.

Девчонки переглянулись и Лена ответила:

– У меня тоже был первый опыт уже. Сразу после школы. Молодая была, наивная и глупая. Верила, что у нас с ним все серьезно и до самой смерти. А он через два месяца другую нашел. Извинялся, мол прости, виноват, но полюбил другую. Так что, – пожала плечами девушка, – я тебя понимаю.

– Правда, что ли? – вытерев зареванный нос удивленно спросила я.

– Правда, Соня, – усмехнулась Лена.

– А что мне теперь с Яном делать? Он настроен очень и очень решительно, – проговорила я.

– Я бы сказала, что нужно пойти и написать заявление, – проговорила Света. – Но, больше чем уверена, что ты только нервы себе потреплешь и ничего не докажешь. А если учесть, что у него связи есть наверху и он сам из НКВД, то дело заблаговременно провальное, даже если я и отца попрошу взяться за него.

– Нет, ты что, какой отец! – испуганно проговорила я. – Не хочу я никуда заявлять, мне самой стыдно за свое поведение. Так напиться в гостях, что не помнить даже то, как ночь провела с мужчиной. Куда мне с такой историей в милицию. Засмеют. Я боюсь только, чтобы ребенок не получился после всего этого, – опустила я глаза, понимая, что вероятность этого была высока.

Лена услышав это встала и вышла из комнаты. Света же, посмотрев на меня спросила тихо:

– Сонь, ты будешь злиться на меня, но может Лариса твоя права? Может хотя бы поговорить с Яном, когда успокоишься, как он просит. Лена-то сейчас кричать бы на меня начала, услышь такую реплику мою. Да вот только я ведь знаю, что не так-то просто найти хорошего парня, когда ты уже…была с мужчиной. И не важно каким был этот опыт, вдруг муж будет потом упрекать. Как смотреть ему в глаза?

– Значит не будет у меня мужа, – жестко ответила я девушке, и та замолчала.

В глубине души я понимала, что и Лариса ничего дурного мне не советовала, и Света говорила вполне разумные вещи, но я категорически была против того, чтобы хоть на долю секунды представить то, что я еще хоть когда-нибудь окажусь рядом с тем мужчиной.

В комнату вошла Лена и протянула мне в стакане какой-то напиток.

– Пей, это отвар из трав, моя бабушка травницей была. Этот настой предотвратит твою беременность, поскольку после близости не так много времени прошло. Бабушка многих женщин спасла таким образом в похожих на твою ситуациях.

– А это не опасно? – спросила я, понюхав резко пахнущую травами жидкость.

– Нет, не переживай, – ответила Лена, и я залпом выпила неприятный чай.

– Спасибо, – вернула я ей чашку, скривившись от привкуса во рту.

– Ну, теперь можешь спать спокойно. Ребенка от этой связи у тебя точно не будет. А насчет Яна не переживай, отвадим мы его от тебя. Эка ли невидаль, дать от ворот поворот мужику. Справимся и с этим, – проговорила Света, пожав мою ладонь.

– Да, с таким справишься, – пробурчала себе под нос Лена, окинув меня взглядом.

– Ой, девчонки, я посплю немного, хорошо? У меня такое чувство, будто меня трамваем переехали. Вы не будите меня, мне нужно прийти в себя после всего этого, – устало проговорила я, укрываясь одеялом и ложась на мягкую постель, пахнущую какими-то травами.

– Спи, родная, – погладила меня по голове Света, и я провалилась в сладкую бездну сна.

Проснулась я уже поздно вечером и открыв глаза увидела, что нахожусь в комнате одна. Встав с постели, я налила из стоящего на столе графина воду в стакан и залпом выпила ее. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула и приведя в порядок мысли вышла из комнаты, приняла душ и пошла на кухню, из которой доносились тихие голоса. В общежитии было мало народа, поскольку было лето и большая часть работников завода разъехались по отпускам. Подойдя к дверям кухни, я услышала, как Света тихо разговаривает с Олегом.

– Ян сегодня бешеный такой. С проверкой к нам приезжал, из всех кровь выпил, даже мне досталось. Никогда его не видел таким. Половина штата выговоры от него получила. Даже с Дмитрием Тарасовичем разговаривал так, что тому пришлось его оборвать пару раз. Злой, как черт, уехал от нас, – рассказывал Олег.

– А что случилось, не говорил? – осторожно спросила Света.

– Он никогда не говорит о том, что с ним происходит. Но, если он ведет себя так, то произошло что-то из ряда вон выходящее. Это может Егор знать, он с ним в близких, дружеских отношениях.

– Добрый вечер, – прочирикала я, заходя на кухню, желая прервать разговор на эту тему между парочкой. – Олег, рада тебя видеть.

– Я тоже, Соня, – улыбнулся мужчина мягкой улыбкой.

– Вы куда-то идете? – спросила я, заметив, что Света одета в нарядное платье.

– Да, мы еще раньше договорились, что сходим куда-то вечером все вместе: я, Лена, Егор и Олег. Если ты не против, Соня. Ничего, если мы тебя одну сегодня оставим? – беспокойно спросила девушка.

– Нет, конечно, – пожала плечами я, наливая себе в чашку чай.

– А может и Соня пускай идет с нами? Я позвоню Яну, он, больше чем уверен, захочет увидеть Соню. Она ему очень понравилась, я это сразу заметил, – сказал мужчина.

– Нет! – в один голос с Светой воскликнули мы.

– Что-то случилось? Вы так отреагировали, – нахмурился Олег, окинув нас с подругой взглядом.

– Нет, просто у нас пробы скоро в театре одном, – проговорила я, желая отвести ненужные вопросы. – Я готовиться буду, а девчонки уж пускай погуляют.

Света удивленно на меня посмотрела, а я только едва уловимо махнула рукой, давая понять, что потом все расскажу. Так мы сидели с пол часа, общаясь на отвлеченные темы, дожидаясь, пока Лена вернется со своего дежурства. Когда в коридоре послышался звонкий мужской и женский смех, Света довольно улыбнулась:

– Может у нее наконец что-то наладится в жизни.

– Егор хороший человек, не переживай за Лену, – проговорил Олег, поправив выбившийся локон из прически девушки.

Увидев этот жест, я испытала такое чувство беспомощности, что просто готова была выть, так как почему-то мне казалось, что у меня таких простых, нежных отношений никогда уже не будет.

– Ага, вот и вы здесь, – прощебетала залетевшая на кухню Лена.

Я посмотрела на девушку и стоящего рядом с ней Егора в военной форме и просто залюбовалась ними. На Лене было нежно-голубое ситцевое платье, которое выигрышно оттеняло ее смуглую кожу, длинные волосы ниспадали красивым водопадом до самого пояса, темные глаза девушки горели необыкновенным огнем, она стояла прильнув к мужчине и в тот момент не было ничего для нее важней этого мгновения, ведь, как я поняла из ее рассказа, судьба тоже не сильно-то баловала ее счастливыми мгновениями, и глубоко в душе она, эта молоденькая красавица-брюнетка, мечтала о том, что у нее хотя бы в личной жизни все будет хорошо. Егор, посмотрев на меня, улыбнулся и кивнул мне, затем подошел и положил передо мной огромную красивую коробку.

– Это Ян передал вам, Соня.

Я едва сдержала дрожь. Протянув руку и даже не открыв коробку, отодвинула ее от себя.

– Спасибо, – сухо сказала я.

– Вы не откроете? – спросил Егор.

Я посмотрела на всех присутствующих. Девчонки смотрели на меня таким взглядом, что мне просто хотелось выть в ту минуту, мужчины же взирали на меня, нахмурив брови, явное не понимая, чем их друг заслужил такую реакцию с моей стороны на свой подарок. Едва сдержав нервный вздох, я пододвинула коробку к себе, желая прекратить повисшее в комнате молчание, и открыла ее. В коробке были конфеты. Не просто конфеты, это были дефицитные, французские конфеты, завернуты в очень красивые обертки, на каждой из которой были написаны слова на иностранном языке. Стоили эти конфеты целое состояние и не каждый мог позволить себе столь дорогое удовольствие. Достать их было очень трудно в наше время и где взял их Ян было для меня загадкой. Проведя рукой по переливающейся поверхности наполнения коробки, я поставила ее в центре стола и сказала:

– Угощайтесь. Конфеты, наверное, очень вкусные.

Девчонки, желая развеять повисшее в комнате напряжение радостно затрещали, разворачивая шуршащие, пряные конфеты, пахнущие какой-то другой жизнью, далекой от нас, простых советских людей. Налив всем чай, я наблюдала за тем, как не избалованные таким дефицитным лакомством подружки радостно облизывали пальцы, измазанные тающим шоколадом. Олег смеясь вытер платком губы Светы, Лена смеялась, видя такое нежное отношение к своей подруге, и только Егор смотрел на меня прищурив глаза, скорее всего понимая, что раз уж я даже не притронулась к конфетам, то между мной и его другом произошло что-то нехорошее. Но мне было все равно, что думал обо мне Егор. Я хоть и не попробовала конфеты, но от всей души радовалась тому, какое маленькое удовольствие принесли они моим неизбалованным роскошью подружкам.

– Нам нужно идти уже, а то мы опоздаем на начало концерта, – посмотрев на часы сказал Олег. – Вы точно, Соня, не хотите поехать с нами?

– Точно, не думайте сейчас обо мне, – засмеялась я. – Вы такие красивые, счастливые. Идите, наслаждайтесь вечером. Мне нужно побыть сегодня одной, это даже хорошо, что вечер я проведу в компании чашки и книжки, – проговорила я, наливая себе чай в большую пузатую чашку с медведем.

Девчонки по очереди поцеловали меня в макушку и весело треща выбежали в коридор, за ними следом вышел и Олег. Егор же подошел ко мне и поцеловав мне руку сказал:

– Он все исправит, Соня, – проговорил мужчина, который скорее всего уже был в курсе того, что случилось.

– Есть вещи, которые исправить просто невозможно, – печально улыбнулась я, погладив по плечу офицера. – Идите, Егор, отдыхайте. Не обижайте только Лену, она очень хорошая.

Мужчина кивнул мне в ответ и вышел из кухни. Я же грустно посмотрела на красивые конфеты и оставила их на столе в надежде, что те, кто живет в общежитии смогут полакомиться ними. Сама же забрала чай и пошла в комнату, где взяла какую-то книгу с полки и усевшись за стол, стала читать. Но мои мысли были очень далеко, поэтому понять смысл прочитанного мне так и не удалось. Спустя час бесцельного сидения я допила чай и упав в кровать забылась крепким сном.

Следующие несколько дней пролетели в непрекращающейся зубрежке. Мы словно снова с девчонками вернулись в тот момент, когда нужно было идти поступать в институт. Только теперь на кону стояла пусть и призрачная, но надежда на то, что нас могут взять в постановку. В назначенный день я, Света и Лена, надев свои лучшие наряды поехали в театр, куда меня пригласил на том злосчастном вечере режиссер, Лев Давидович. Зайдя в здание, окутанное, как нам казалось, волшебной атмосферой искусства и тайны закулисья, мы с девчонками неуверенно огляделись. В просторном холле не было никого, только где-то далеко слышались голоса. Мы пошли по направлению к ним и уже через пару минут стояли за большой дверью в театральный зал.

– Голову выше. Смотри на него! Ты что, в первый раз его видишь? Улыбайся, Лида, черт бы тебя побрал! – орал мужской голос в комнате, и я поняла, что так кричал режиссер.

– Может мы не вовремя? – испуганно спросила Света.

– Здесь не может быть вовремя-не вовремя, надо идти напролом, – зашипела на нее Лена и набравшись смелости постучала, и открыла дверь.

Когда мы вошли, в зале воцарилась тишина. На сцене несколько человек репетировали постановку, знакомый мне режиссер стоял подле молодой брюнетки и как показывал ей нужную позу, так и застыл в ней, глядя на нас.

– Лев Давидович, я Соня, помните меня? Несколько дней назад мы с вами встречались на приеме у Колосовской Марии. Вы пригласили меня и моих подруг на пробы, – неуверенно проговорила я, не понимая по виду мужчины, ждал он нас или нет.

– Бог мой! – проговорил восторженно мужчина, оставив в покое актрису и спускаясь со сцены к нам. – Чудо-то какое я вижу! – восхищенно проговорил он, протягивая руку.

Мы с девчонками ошарашенно переглянулись, режиссер же прошел мимо нас со Светой и остановился подле Лены, взяв ее за руку. Ленка испуганно хлопала ресницами, недоуменно смотря то на нас, то на мужчину.

– Богиня! Откуда ты, чудо неземное!? – обойдя вокруг девушки пропел режиссер.

Лена только плечами пожала, не зная, что отвечать мужчине и думая, скорее всего, что он шутит.

– Так, Лида, ану брысь к себе в гримерку, – рявкнул режиссер на недовольно взирающую на нас актрису. – А вы, девушка, идите-ка сюда,

Лев Давидович потащил за собой Лену на сцену и поставив ее около декорации в виде античной колонны сказал:

– Так, давай-ка произнеси мне пару строчек из чего хочешь там, – махнул он приказным жестом на Лену.

Девушка огляделась и быстро войдя в образ прочитала несколько куплетов из Онегина.

– Как зовут тебя, птичка моя? – спросил довольный режиссер.

– Елена, – ответила просто подруга.

– Елена…Прекрасная, – восторженно проговорил режиссер. – Будешь играть в моем спектакле Офелию?

– Я? – испуганно спросила Лена.

– Ты, ты, кто ж еще?

– Не знаю даже, – неуверенно проговорила девушка, покосившись на нас.

Светка, увидев ее нерешительность, покрутила быстро пальцем у виска, дескать, дура что ли.

– А как же работа моя, я ведь на заводе работаю, – все еще пребывая в немом недоумении спросила Лена.

– Какой завод! В штат тебя возьму! – возмущенно воскликнул режиссер.

– Так я не одна, без девчонок не пойду, – проговорила осмелевшая Ленка, поняв, что очень заинтересовала этого деятеля искусства.

Режиссер только хмыкнул и повернулся к нам со Светой.

– Ну Софья в барышне-крестьянке играть будет, это уже решено, даже смотреть ее не буду, мучить. А вы, девушка, что делаете лучше всего? – обратился он к Свете, разглядывая ее нестандартную фигуру.

Света поняла, что в этот самый момент решается и ее судьба, и не теряя ни минуты спела одну из своих самых любимых песен так, что ее красивый мелодичный голос развеял тишину огромного зала. Режиссер только брови поднял от удивления.

– Что сегодня за день везучий такой у меня? Обычно как начнешь эту бесконечную вереницу бездарей слушать, что тошно становится. А сегодня ты гляди-но как! Сразу три жемчужины. Подмосткам моего театра повезло несказанно. Элеонора! – заорал он во все горло и из-за занавеса к нам вышла наша будущая преподавательница, Элеонора Игоревна, и крутя в руках какую-то блестящую вещицу бросила режиссеру:

– Чего орешь?

– Принимай, я тебе Лизу и Настю нашел, – проговорил режиссер и Элеонора Игоревна посмотрела на него поверх своих толстенных линз.

– Батюшки, – проговорила она, переведя взгляд на нашу троицу. – И тут эти разбойницы. Ты где их откопал, Лев Давидович?

– Да было дело, – отмахнулся мужчина, явно понимая, что говорить о том, в каком не очень порядочном месте встретил меня, было нельзя. – Только чур брюнетка моя, – засмеялся он, беря Ленку за руку и отводя ее в сторону.

– Вот чертяка, – засмеялась пожилая женщина. – Ладно, забирай эту фурию длинноногую, – добавила она, скорее всего разглядев на экзамене в Ленке ее недюжий, взрывной гонор. – И чего, сразу в штат их? – спросила она у режиссера.

– Конечно, забираем. Нам новые лица нужны, Эля, сама знаешь!

– А Лидку-то куда теперь? – спросила Элеонора, имея ввиду ту актрису, которая скорее всего и должна была быть Офелией.

– У нее все равно времени на наш театр в обрез. Она в кино начала сниматься, вот пускай и дует туда, коль уж так решила, – отмахнулся Лев Давидович.

– Ну ладно, пойду обрадую ее. А вы, вертихвостки, завтра утром приходите со всеми документами, оформлять будем вас на работу здесь, – сказала она нам.

– А как нам с общежитием быть? – спросила Лена.

– Переезжайте в наше при институте уже хоть завтра. Я позвоню и скажу, чтобы вам комнату выделили, – ответила Элеонора Игоревна и скрылась за занавесом.

– Ну…мы пойдем? – неуверенно спросила я у режиссера и тот, улыбнувшись, махнул нам на дверь, давая понять, что на сегодня он нам уделил внимания предостаточно.

Выйдя на улицу, мы переглянулись и завизжали от радости, поскольку то, что произошло несколько минут назад было за рамки вон выходящим событием.

– Такого не бывает, девчонки! – трещала восторженно Света в небольшом ресторанчике, куда мы зашли после нашей маленькой, но такой важной для нас победы.

Подошедший официант поставил перед нами три бокала шампанского и пожелав нам хорошего отдыха удалился.

– Нет, я не буду, – скривилась я при виде искрящегося напитка.

– Сонь, ты чего? – удивилась Светка.

– Сказала не буду, значит не буду, – оборвала я девушку.

– Да не лезь ты, сама что ли не понимаешь, – прошипела на Свету Лена, которая, скорее всего, понимала, почему я не могу пить этот напиток, поскольку теперь все алкогольное ассоциировалось у меня с моим падением.

– Извини, – опустила глаза Света, чувствуя неловкость за глупый вопрос.

– Ничего, – ответила я, наливая себе в стакан сок. – За нас, девочки! Пусть наш новый жизненный путь в качестве актрис театра будет светлым и запоминающимся! – проговорила я и под звон бокалов мы рассмеялись, понимая, что нас впереди ждала совершенно другая жизнь.