Шейх

Глава 3

– Что случилось? Что с тобой, боже! Я сейчас… сейчас родителей позову, врача, – меня буквально захлестывает паника от вида Ксении.

– Не смей… запри дверь, – хрипит сестра.

– Какую дверь? Что ты несешь?

Зажигаю свет, и внимательным взглядом скольжу по Ксении. Крови не видно. Одежда не рваная. Тогда почему она выглядит едва живой? Опускаюсь рядом на колени. Помогаю сесть нормально, обхватываю ладонями лицо сводной сестры. Она явно плакала, под глазами все черное от туши. Но нет ни единого синяка. Нигде. Даже на руках.

– Что случилось? Что он с тобой сделал? – спрашиваю сдавленным голосом. Меня пугает возможный ответ.

– Хватит! Ты что мне допрос устроила? – Ксения смотрит на меня с отвращением. – помоги встать. Сука… больно.

– Где? Где болит? Он изнасиловал тебя? Надо вызвать полицию!

– Заткнись. Как же хочется дать тебе в рожу. Жаль сил нет.

– Тебе больно, я волнуюсь, ты что не понимаешь, как это серьезно? Надо к врачу.

– Да пошла ты. Блаженная. Бегаешь тут со своей заботой.

– Тебе не нужна помощь? – вскипаю. – Мне уйти?

– Нет! Просто заткнись и не донимай.

Помогаю сводной сестре встать, вздрагиваю при каждом ее болезненном охе. Внешне – ни одного повреждения. Но она явно не симулирует боль.

– В ванную. Отведи меня в ванную.

– Через полчаса прием. Надо что-то сказать, объяснить твое отсутствие. Надо сказать правду. Пусть не отцу. Но хотя бы матери.

– Что сказать, что? – рычит мне в лицо Ксения. – Что я пошла к мужику, сама пошла, потому что его захотела, а он меня выеб во все места? Это сказать? Тебе так хочется поговорить об этом?

Ксению буквально трясет от ярости, слушаю в ужасе ее грубые слова. Я не ошиблась в том мужчине. Боже, я ведь тоже испытала что-то похожее на влечение к нему! Сейчас чувствую огромное отвращение и стыд, вспоминая это.

Во все места. Это звучит грязно, ужасно, мерзко. Даже представить на секунду не хочу, что испытывала Ксю. Перед глазами помимо воли встают грязные картинки.

Помогаю Ксении сесть на унитаз. Внимательно наблюдаю за ней.

– Что уставилась? Как же бесишь, – кривится она, заметив мое внимание.

Не могу понять, за что она так со мной, что я ей сделала? Я ведь ее отговаривала. Или именно поэтому? Или просто надо на ком-то выместить свою боль?

– Надо посмотреть нет ли крови, – вздохнув, продолжаю попытки вразумить сестру.

На этот раз Ксю признает логику моих слов, мы вместе смотрим на туалетную бумагу, которой она вытирает себя.

Кровь. Увидев ее мне, становится дурно.

– Что поделать, у него огромный хер, – хмыкает Ксю, но в голосе слышен надрыв. По щекам текут слезы. – Было больно, но оно того стоило. Сука, тварь, – всхлипывает. – Он мне его в горло совал. Потом в задницу, а потом снова в рот. Я тебя шокирую, маленькая девственница? Как жаль, что ты такая ханжа. Господин Шейх сказал, что и с тобой хочет сделать то же самое.

– Замолчи! Мы должны заявить на него!

– Дура. Я сама пришла. Добровольно отдалась. Хотела его. Просто немного оказалась неготовой к последствиям. Это его слова, не мои. Помоги. Сделай ванну.

– Мне надо на прием. Отец приказал. Я должна как-то объяснить.

– Сходи к Варьке, скажи, опоздаешь из-за меня.

– Ты что, собираешься туда идти? Ты же на ногах не стоишь.

– Сейчас выпью кой-чего и как огурец буду, – сквозь гримасу боли улыбается Ксения. – Я купила платье за пять тысяч евро для этого приема. Я его не пропущу. Принеси мою аптечку.

– Ты совсем с ума сошла?

– Иди нахер, ясно? Со своими нотациями. Задолбала. Делай что говорю. А то скажу шейху, что ты тоже очень хочешь.

– Замолчи! Как ты можешь? Как?

Делаю что велела эта невменяемая, злясь на собственное безволие. Что не могу вразумить ее. Варвара фыркает, кивает и уходит. Она предупредит родителей, а мне придется и дальше возиться с ненормальной Ксенией.

Приходится пообещать ей пойти на прием. Помочь собраться. Только ради того, чтобы она мне пообещала – завтра с утра едем с ней в больницу.

***

Мне приходится переодеть платье – пока вожусь с Ксю в ванной, помогая вылезти, на белом появляются пятна. Да и настроение, скажем, далеко не для белого. Есть еще одно платье, я ни разу не надевала его. Потому что слишком открытое. Глубокое декольте, полностью открытые руки, и высокий вырез снизу, почти до бедер. Платье очень дорогое, красивое. Собираю волосы в хвост, вдеваю крупные серьги с полудрагоценными камнями. Снова иду к сестре в номер, через смежную дверь.

Ксения тоже готова, на ней красное платье, свободно струящееся по фигуре, волосы она распускает. На лице кружевная красная маска.

– Хорошо, что платье в пол, я не в состоянии надеть каблуки, – бормочет сестра.

– Ты вообще не должна туда идти, зачем тебе это? Думаешь, маска поможет скрыть твою боль?

– Заткнись, идиотка, – морщится Ксю. – Маска обязательный атрибут. Тебе что, не сказали? Это что-то вроде маскарада.

– Я изначально не собиралась туда идти.

– Сейчас. Черт… – Ксения начинает рыться в ящике комода. Достает черную маску, более объемную, способную закрыть половину лица. Не спорю, надеваю сразу. Настроение такое паршивое, что, пожалуй, даже хиджаб нацепила бы с радостью.

– Классно выглядишь, – кривится сестра. – Закрытое лицо и открытое тело. То что надо.

Мне не по себе от ее похвалы, может и правда зря я надела такое открытое платье?

– Может мне переодеться?

– В третий раз? Совсем сдурела? Мы и так половину приема пропустили! Нас родители ждут.

– Мы можем все объяснить.

– Замолчи, хватит! Пошли уже! – Ксения хватает меня за руку и тащит за собой из номера.

Когда спускаемся в вестибюль, к нам подбегает портье.

– Здравствуйте, ваш отец попросил приготовить для вас машину. Позвольте я провожу вас.

– Видишь, нас и правда ждут с нетерпением, – ухмыляется Ксения.

Поневоле снова вглядываюсь в сестру. Она и раньше не отличалась милым характером, но то, о чем она рассказала, то что произошло с ней… Ощущение, что это сделало ее еще более циничной, грубой.

Почему я позволяю ей обращаться с собой как с куклой бессловесной? Да, меня жутко отвращает ее поведение, ее нарочитая грубая откровенность. Наверное, это шок. То, что произошло, вид Ксении, падающей как подбитая птица на пол. Я пережила сильнейшее потрясение. До сих пор эта картина перед глазами. Чувствую абсолютную беспомощность, растерянность. Наверное, именно поэтому я иду на поводу у сестры, не нахожу сил отстоять свою позицию.

***

Ехать приходится совсем недолго, минут пятнадцать, никаких пробок, и вот мы уже на месте. Вход в здание посольства красиво декорирован, к нему ведет длинный коридор-арка весь увитый экзотическими цветами. Охранники возле входа сегодня одеты в национальную одежду, длинное белое одеяние – кандура, на голове – белая чалма. Ксения показывает им свой пригласительный, а я начинаю нервничать, потому что понятия не имею, где мой. Не подумала об этом.

– Хватит дергаться, – рычит сестра. – Ты мой плюс один, успокойся уже.

– Ясно, – боже, как же мне некомфортно, я почти обрадовалась, подумав, что меня не пропустят, и я вернусь назад в гостиницу.

– Возьму тебя под руку, – говорит Ксю, когда подходим к высокой лестнице, ведущей на второй этаж, где проходит мероприятие.

– Тебе все еще больно? – вопрос отдается в собственном теле секундной вспышкой боли. Снова перед глазами ужасные картинки, нарисованные рассказом сестры.

– Ты можешь помогать молча? – снова получаю грубый ответ.

Лестница определенно далась Ксении с трудом, пару раз она не смогла сдержать стоны. Когда входим в большой зал, то на какое-то время просто стоим и разглядываем гостей. И правда, почти все в масках. Красиво одетые пары танцуют медленный вальс.

– У меня есть дела, погуляй пока, – неожиданно заявляет сестра, донельзя удивляя меня.

– Что? Какие?

– Да что с тобой? Что ты прилипла ко мне? Вошла блин, в роль сиделки! – вскипает Ксения.

Когда она уходит, вздохнув, приказываю себе выкинуть из головы все что произошло за последние пару часов. Если сама пострадавшая не чувствует себя жертвой, то мне к чему изводить себя? А у меня даже чувство вины, взялось непонятно откуда. Словно это я познакомила Ксю с тем мужчиной. Словно все произошло из-за меня. Откуда эти мысли? Это же все не так! Абсолютно не так!

Приказываю себе успокоиться. Надо найти родителей. Отец будет недоволен, если я не покажусь ему, а я совсем не хочу выслушивать завтра нотации. К сожалению, это не так просто – народу слишком много. Поэтому продолжаю идти по залу, любуясь роскошным интерьером и заодно высматривая знакомые лица.

Еще совсем недавно этот особняк Викторианской эпохи, который отдали под посольство, был в ужасном состоянии. Мы приезжали сюда с отцом полгода назад. Он как раз занимался вопросами реставрации.

Я так увлеклась разглядыванием свежего ремонта и убранства, что не заметила мужчину, на которого буквально налетаю, едва не падая.

– Надо быть осторожнее, – произносит низкий грудной голос.

Вздрагиваю. Поднимаю голову, хотя больше всего на свете мне хочется зажмуриться, закричать и убежать. На мужчине нет маски, поэтому сразу узнаю его. Приказываю себе сконцентрироваться и посмотреть в глаза подонку, который сегодня много часов измывался над бедной Ксенией.

– Извините, – цежу сквозь зубы. – Я неловкая.

Почему он не отпускает мой локоть? Почему держит крепко, хотя видит, что я уже вполне держусь на ногах и не собираюсь падать?

Внутри разливается противно-липкое чувство опасности. Мужчина продолжает внимательно разглядывать меня. Мне ничего не остается, как ответить ему тем же. Скольжу взглядом по суровому лицу, черты красивые, но зная теперь на что он способен, вижу его уродливое нутро. Мужчина одет в национальный костюм, на голове куфия, но если охранников у входа национальный головной убор сделал безликими, то у этого экземпляра она наоборот, лишь подчеркивала красивые правильные черты лица, золотистый загар и делала его похожим на принца из арабской сказки.

За такую мысль даю себе мысленную пощечину. Кривлю лицо. Отвожу взгляд от его длинной гандуры, расшитой золотом.

Говорю себе, что передо мной обычный мужчина, просто обличенный властью, имеющий богатство. Бояться его стоит только наедине, здесь же, среди толпы гостей из разных государств, он мне ничего не сделает.

– Может вы уже отпустите мою руку? Сколько можно, почему вы себе позволяете касаться меня? – спрашиваю как можно грубее и строже.

– Тебе страшно, маленькая птичка? – в низком голосе звучит насмешка.

– Мне противно! – не успеваю подумать, прежде чем резкие слова слетают с моего языка. Но жалеть о них не собираюсь.

– Дерзкая. Я не думал, что ты такая, – мужчина наконец отпускает руку. Мне хочется бежать, как можно быстрее оказаться подальше отсюда! Но в то же время не хочу доставлять ему удовольствие, проявляя свою трусость.

Подавив внутреннее смятение от того как резко изменился тембр его голоса, как явно зазвучали в нем угрожающие нотки, заставляю себя стоять еще прямее, задираю подбородок и смотрю на подонка с вызовом.

– Я не собираюсь продолжать этот разговор, мне не интересно. Всего хорошего.

Только не беги. Не беги. Не беги.

Повторяю себе, пробираясь сквозь танцующие медленное танго пары. Специально пошла так, чтобы проклятый незнакомец из лифта не догнал меня. Но он и не думал, – понимаю вскоре. Не могу не обернуться. Он остался стоять на месте. Ну ясно, а я-то дура надумала, что погоня сейчас будет, дрожала от страха. Конечно этот пафосный арабский миллионер не из тех, кто бегает за женским полом. Почему я решила, что мужчина богат? Не знаю. Он него веяло властью и достатком. Его жестокие поступки, и то что появился тут же на приеме, говорило о том, что он ничего не боится. Наверное, отцу не следует знать о произошедшем. Потому что потребует действий, еще неизвестно чем обернется.

От этих мыслей прихожу в ярость! Чудовище останется безнаказанным. Еще и ко мне как ни в чем не бывало посмел подойти. Был уверен, что Ксю никому ни словечка не сказала?

Меня трясет, не могу успокоиться. Снова и снова проигрываю в голове наш короткий диалог и поединок взглядами. Наконец вижу отца, разговаривающего с несколькими мужчинами его же возраста. На нем нет маски, а его спутники держат свои в руках. Мне тоже нестерпимо надоела моя, наверное, можно уже снять ее. Лицо чешется, хочется умыться. Глаза горят, словно в них песок попал. Мачеха стоит неподалеку в женском кругу, о чем-то рассказывает дамам в масках, оживленно жестикулируя.

Увидев меня, Марина извиняется перед женщинами и подходит, по лицу видно, что злится.

– Где Ксения?

– Я ей не нянька, прости.

– Вы должны были приехать вместе. Почему она не отвечает ни на звонки, ни на смс?

После слов мачехи начинаю волноваться.

– Мы приехали вместе, но потом разошлись. Я поищу ее.

Делаю шаг в сторону.

– Виталия, подойди, дочка, – раздается голос отца.

Разворачиваюсь и иду к нему.

– Хочу представить вам мою дочь, господа, – отец называет имена мужчин, каждый с улыбкой жмет мою руку, кто-то целует. Не запоминаю ни одного имени, в ушах стоит звон, перед глазами все плывет, стоит только увидеть, как в нашу сторону направляется тот, от кого я надеялась убежать! Он не последовал за мной, о нет. Он позволил уйти, чтобы впиться подобно ядовитой змее в момент, как только забуду о нем.

– Добрый вечер, – приветствует мой отец подошедшего. – Мы не знакомы.

– Николай Эдуардович, позвольте я представлю, – торопливо произносит один из мужчин. – Это Кадир Шараф Эль Дин, шейх восточной…

Дальше называет страну, о существовании которой я никогда не слышала. Что неудивительно – таких стран немало на границе Эмиратов. Постоянно то появляются новые, то исчезают, примыкая к другим государствам. Все зависит от воли капризных шейхов, их выгоды на конкретный момент сделки. Слово «шейх» бьет наотмашь. Теперь понятно, что ему не страшны никакие последствия. Арабский принц – человек стоящий над законом. Теперь ненависть и отвращение еще сильнее бурлят внутри.

– Это большая честь, – отец прижимает правую руку к груди и отвешивает поклон.

Говорю себе, что с меня достаточно представления.

– Я бы хотел быть представленным и даме, – низкий голос звучит предупреждающе, словно шейх читает мои мысли.

– Конечно. Простите. Это моя дочь, Виталия.

Шейх протягивает мне руку, а я стою, точно манекен.

– Детка, ты забыла правила приличия? – шипит мне в затылок отец.

Понимаю, что за нами наблюдает много пар глаз. Меньше всего мне хочется навредить отцовской карьере. Поэтому, собрав волю в кулак, выдавливаю подобие улыбки и протягиваю руку в ответ.

Кадир… Ему идет это имя.

Резкое, твердое, как камень.

Рука шейха горячая, жар его прикосновения мгновенно разливается по моему телу. Трудно устоять на ногах. В который раз спрашиваю себя, откуда такая безумная реакция? Я ведь знаю об этом человеке такие омерзительные подробности, которые никогда не смогу простить или забыть.

Дело даже не в том, что Ксения – мой родственник, а в целом в отношении к женщине. Презираю мужчин, пользующихся своим преимуществом – силой, властью, неважно. Мужчин, которые самоутверждаются за счет женщин.

Поэтому, я бы никогда не смогла строить отношения с восточным мужчиной.

Да с чего мне вообще об этом думать?

Взгляд Кадира, тем временем, задерживается на моих губах, и меня снова бросает в жар. Глаза шейха темнеют, ноздри раздуваются, словно он изучает меня всеми органами чувств. Как истинное животное, – усмехаюсь про себя.

– Мне надо найти сестру, – выдавливаю едва слышно.

– Хорошо, иди, дорогая, – в голосе отца мне слышится тревога.

Неужели он догадался о том, что происходит?

А что собственно происходит?

Все на уровне химии. Догадки. Ощущения. Шейх преследует меня?

Зачем? Он уже поимел мою сестру. Или ему мало?

Но я не давала ни единого повода.

Или давала?

Мои панические мысли прерывает властный голос Кадира.

– Я могу поговорить с вами, Николай? Наедине?

– Да, конечно, – по голосу отца чувствуется, что он удивлен.

У меня так вообще голова взрывается. Беспомощно наблюдаю, как отец ведет шейха к лифту. Застыв, смотрю как они заходят, на горящее табло. Они поднимаются выше на два этажа. Отмираю и бегу к лестнице. Мне необходимо подслушать их разговор.