Шипы любви

ТАТЬЯНА

«А

Дриан, пожалуйста.

Мои ноги замерзли. Босые ноги и русская зима плохо сочетались. Ноги болели, холод проникал в кости, вызывая дрожь по всему телу. Пальто, которое я носил, не согревало меня.

Я был одет для Французской Ривьеры, а не для чертовой России.

"Адриан." Я попыталась вырваться, а Никита оттащил меня подальше от машины.

«Где эти чертовы якудза?» - прошипел Никита, не обращая на меня внимания. Внутри меня нарастала паника, мои глаза метались по сторонам. Адриан яростно печатал на телефоне, его брови хмурились каждый раз, когда он смотрел на меня.

«Ты работаешь с Якудза?» Я обвинил, глядя на них обоих. «Они пытались меня убить».

«Они собираются купить чип», — ответил Никита.

«Вообще-то их уже нет», заметил Адриан. «Они пытались обойти меня и пойти прямо на Татьяну. У меня есть еще один покупатель.

Никита обернулся, его хватка на мне слегка ослабла.

"ВОЗ? Ты ничего не сказал». Адриан не сводил глаз с телефона, не обращая на него внимания. — Черт возьми, Адриан! ВОЗ?"

Адриан не промахнулся. «Софья Волкова».

Я напрягся. Я слышал, как мой брат и Ильяс обсуждали Софию Волкову. Сумасшедший. Господи, черт возьми, Господи. Почему этот мир такой чертовски маленький?

— Ну и где она, черт возьми? Никита зарычал.

С каждым ответом Адриана хватка Никиты ослабевала. Не теряя ни минуты, я изо всей силы толкнул Никиту локтем, а затем помчался вперед, не обращая внимания на вероятное обморожение ног. Адриан крикнул мне, чтобы я остановился, но я проигнорировал его. Я продолжал идти, вкладывая в это все свои силы.

Это было глупо, я знал это. Вокруг на многие мили ничего не было. Но мне пришлось попробовать. Мне пришлось уйти.

Внезапно меня подняло с ног. "Отпусти меня!" Я кричала, пытаясь вырваться на свободу и пиная босые ноги.

«Прекрати». Голос Адриана душил меня, его хватка крепко сжимала меня. Я откинул голову назад и ударил его головой. Звезды плавали в моем видении. Боль пронзила мой мозг, но я проигнорировал ее. — Прекрати, или я пристрелю тебя прямо сейчас, — прошипел Адриан яростным тоном.

Я глубоко вздохнул, затем выдохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце и шум адреналина в ушах.

— Ты спокоен? он скрежетал. Я был далеко не спокоен, но тем не менее кивнул. Он поставил меня на землю, и я обернулась и увидела, как Адриан потирает нос. «Бля, Татьяна. Я думаю, ты сломал мне нос.

Я прищурил на него глаза. «И ты, черт возьми, разбил мне сердце. Я сомневаюсь, что мы хоть сколько-нибудь близки к этому».

Он закатил глаза. «Хватит драматизировать».

Теперь, когда мое сердцебиение замедлилось, меня пронзил холод. Проклятье! Возможно, мне следовало побегать немного больше.

«Эдриан, у меня нет обуви». Я бросила на Адриана умоляющие взгляды.

Никита резко дернул меня за руку, и я услышал хлопок в плече. Я стиснул зубы, чтобы не вырваться из себя всхлипом.

— Они тебе не понадобятся, — процедил Никита. «В любом случае эта дорога приведет вас к холодной, темной могиле».

— Ты, черт возьми…

— Не усложняй задачу, Татьяна. Голос Адриана был обманчиво спокоен и мягок, но на виске грохотала жилка. Он разозлился, хотя еще неизвестно, на меня ли это было, на Никиту или на загадочную Софью Волкову.

— Добро пожаловать на твою могилу, — протянул Никита. — В том же месте, где были убиты родители Адриана.

Мой взгляд метнулся к Адриану. Он избегал смотреть на меня, его взгляд скользил по белому пейзажу. Белый, насколько хватало глаз. Вокруг нас не было ничего, кроме снега, испачканного только нашими ногами. Но было безошибочно узнать, где мы находимся. Тот же воющий ветер. Тот же бесплодный пейзаж. Те же призраки.

У меня по коже побежали мурашки.

Я закусила губу, с ужасом наблюдая за той самой парковкой, на которую он привел меня потанцевать много лет назад. На наш чертов медовый месяц.

Это было другое время. Другой человек. Другая жизнь.

— Мне жаль, иначе и быть не могло, — пробормотал Адриан и выглядел так, будто имел в виду именно это. "Я серьезно. Я тебя люблю."

Ярость пронзила меня, согревая мои внутренности. Это было лучше, чем холодный страх. — Я тоже это имею в виду, Адриан. Это последняя строка. Тебе не следует пересекать его, — прошипел я.

— Мы сделаем это быстро, — выплюнул Никита, ставя меня на колени. Холодный снег пропитал подол платья и колени. От холода в костях меня пронзила дрожь. — Ты не почувствуешь… многого.

Мой взгляд скользнул от Адриана к Никите, затем снова к Адриану. Нет нет нет.

Я не мог умереть таким образом.

Столько всего оставалось сделать, скажем так, посмотреть. Я был слишком молод. Моим детям нужно было увидеть свет. Их мама и папа. Желаю вам красивой и счастливой жизни. Они это заслужили.

— А может, нам стоит затянуть это, — усмехнулся Никита.

— Заткнись, — огрызнулся на него Адриан. Его взгляд метнулся ко мне и потемнел. Возможно, на меня смотрела вспышка сожаления. Поэтому я попытался воззвать к его здравому смыслу. За все, что он мог чувствовать ко мне. Он сказал, что любит меня.

— Адриан, пожалуйста, не делай этого, — умоляла я, мои глаза горели от слез и холода. В носу покалывало, и я поднял связанные запястья вперед, чтобы потереть его. Я всхлипнула, одинокая слеза скатилась по моей ледяной щеке. Холод заморозил мою кожу до онемения. — Пожалуйста, — всхлипнула я. «Я знаю тебя всю свою жизнь».

— Ты трахнул Константина, — рявкнул он, его голос был хуже, чем удар кнута по чувствительной коже. «Я даже пользовалась тем чертовым одеколоном, которым ты так восторгалась. Дорого и вонюче.» Я смотрел на него, стиснув зубы. Фальшивый. Все с ним было фальшивым. — Какие-нибудь последние слова?

«Ты не выиграешь», — вызывающе сказал я ему, хотя в глубине души трясся от страха. «Иллиас найдет тебя и прикончит тебя. Однажды и на всегда."

Без сомнения, я знал, что мои слова были правдой. Возможно, я не проживу достаточно долго, чтобы увидеть это, но Адриан не выйдет из этого живым.

Холодный ствол пистолета Адриана прижался к моему виску.

«К концу этого кто-то пострадает», — сказал Адриан, его голос пронзил воздух. — Но это буду не я.

Мое тело задрожало, и слезы потекли наружу. Голова кружилась от эмоций и воспоминаний. Перед моими глазами пронеслись образы Илиаса. В ту ночь он вытащил меня из горящей машины. Его слова приказывали мне остаться в живых. Наш мимолетный момент в Лос-Анджелесе, прежде чем я понял, кем он вообще был для меня. Беседка.

Мы едва начали. Я хотела сказать ему, что люблю его. Мне нужно было сказать ему, что я его, так же, как он сказал мне, что он мой.

Я тяжело сглотнул и закрыл глаза. Слёзы отказывались останавливаться. Они нашли выход, замерзнув на моих ресницах. Некоторые скатились по моим щекам и на язык. Мои губы задрожали, когда я почувствовал вкус соли.

В ушах у меня гудело, заглушая завывание ветра. Онемение взяло верх. Моя кожа настолько замерзла, что я больше не чувствовал холода. Ни боли. Я опоздал. У меня кончилось время.

Говорил ли я своим братьям, что люблю их?

Я надеялся, что они знают. Мне следовало говорить им об этом чаще. Боже, мои маленькие племянники и племянница. Они не запомнят меня. Я буду скучать по их взрослению. Я буду скучать по всему этому.

Комок в горле становился все больше и больше. Что-то стиснуло мою грудь, и мое дыхание сбилось, холодная температура проникла в мои легкие.

Я пытался вспомнить молитву. Всего один перед моим последним вздохом. Я не мог вспомнить ни одной молитвы.

Я попаду в ад , с ужасом подумал я. Мои дети и я попадем в ад.

Визг шин пронесся сквозь мои проломы.

Поп. Поп.

Абсолютный ужас поглотил меня. Я больше не чувствовал ствола у своего виска. Ногти больно впились в мою ладонь. Моя голова кружилась, как будто я была в облаках. Был ли я мертв? Стук . На меня брызнул холодный мягкий порошок. Теплая жидкость плеснула мне в лицо.

Я чувствовал его тепло. Я чувствовал боль. Я не мог умереть.

Я открыл глаза. Кричать. Громкое сердцебиение в ушах мешало разобрать слова. Еще пули. Я сидел застывший на коленях. Суматоха вокруг меня была реальной, но что-то внутри меня на мгновение замолчало.

Потом я это услышал.

«Татьяна!» Знакомый голос. Моя грудь потеплела. Широко раскрыв глаза, я смотрела на мужчин, мое ревущее сердцебиение увеличивало свой отрывистый ритм.

— Если она ранена, я убью тебя, Константин. Еще один знакомый голос.

Рыдания подступили к моему горлу, но я сдержала их. Мой муж был здесь. Меня охватило облегчение, за которым последовало хныканье. Я споткнулся на ноги, мои конечности окоченели от холода, а ступни замерзли. Но я все это проигнорировал.

Я подбежала к нему и столкнулась с его теплой грудью, пахнущей цитрусовыми и сандалом. Дом. Сердце. Все это было здесь.

Иллиас тут же поднял меня на руки, мои ноги обвили его за талию. Я уткнулась лицом ему в грудь, вздымаясь и рыдая. Это столкновение со смертью было слишком реальным. Слишком близко. Мои кости тряслись от моих криков.

Теплое прикосновение. — Я здесь, моя луна, — прохрипел он. Затем он повторил это. Снова и снова. Как будто ему нужно было убедить себя так же, как и меня. "Посмотри на меня."

Я подняла голову и встретилась глазами с его темным всепоглощающим взглядом. Он прижал меня к своей груди, держа в своих объятиях. Я уткнулась лицом ему в шею, вдыхая знакомый запах.

— Ты пришел за мной, — прохрипел я.

— Всегда, — пробормотал он. «Я всегда приду за тобой», — скандировал он. «Я всегда тебя спасу».

Как он и обещал.

Части меня рассыпались только для того, чтобы он собрал их обратно. — Ты в безопасности, — пробормотал он. "Больше никогда. Он никогда больше не причинит нам вреда.

Он упал на колени, словно охваченный облегчением, и крепко обнимал меня, как бог мести. Он глубоко вздохнул, затем медленно выдохнул.

— Бля, ты такой холодный. Его голос надломился, руки блуждали по моему телу, словно он надеялся, что его прикосновения согреют меня. Так оно и было. Мне нужно это.

— Ты пришел за мной, — снова прошептала я, в то время как он покрывал мое лицо мягкими, но настойчивыми поцелуями. Мой лоб. Мой сопливой нос. Мои щеки, Мои уши.

— Давай вытащим тебя отсюда, — мягко призвал Илиас. «Где-то тепло».

— Уйди с этой чертовой дороги. Раздался голос моего брата. Саша. «Тебе повезло, что я случайно не застрелил тебя. Убери руки от моей сестры, проклятый Константин.

— Не дави на меня, Саша. Мой муж даже не удостоил его взглядом. — Или я случайно тебя ударю.

Это были ласковые перебранки. Верно? Я слышал стук пульса в ушах. Оно медленно ослабевало. Мое тело дрожало. Я глубоко вздохнул, наблюдая за сценой передо мной.

Мужчины бродят по этой заснеженной пустоши. Нас окружают черные внедорожники. Повсюду мужчины с оружием.

Глаза Иллиаса стали угольно-черными и холоднее, чем здешняя температура, но они были направлены не на меня. Они были нацелены на двух мужчин позади меня. Мой взгляд проследил за его взглядом и обнаружил мертвого Никиту, кровь медленно окрашивала белый снег. Мертвые глаза, смотрящие в небытие.

И Адриан. Живой.

Его зеленые глаза остановились на мне, и я уставился на него как парализованный. Он был ранен в ногу, из раны текла кровь. И мое сердце болело за него. Не потому, что я больше любила его как мужа или любовника. Мое сердце болело за моего друга. Мальчик, который был там почти так же долго, как мои братья. Для человека, который мог бы иметь гораздо больше, но предпочел ненависть и месть своему будущему.

Его темно-зеленые глаза смотрели на меня с такой ненавистью, что было больно дышать. Он не двигался. Он не пытался с ними бороться. Он просто смотрел на меня так, будто это я его предал.

«Татьяна». Мольба в его голосе ранила. В нем говорилось о детстве и воспоминаниях, которые стали кислыми. Дело в том, что он все это перекрутил.

Константин зарычал, отбросив пистолет подальше от себя, а затем подхватил меня на руки. Мои ноги болтались, а его грудь прижалась к моей. «Не разговаривай с ней, черт возьми. Не смотри на нее. Нет, если только ты не хочешь долгой и мучительной смерти.

Горький смех Адриана наполнил воздух. «Так типично для Константина. Они всегда забирают то, что им не принадлежит».

Иллиас напрягся. — Ты, черт возьми, шутишь? он сделал шаг навстречу, возвышаясь над телом Адриана. «Твоя ненависть ослепляет тебя, придурок. Она никогда не была твоей.

— Я знаю ее с тех пор, как она была ребенком, — выплюнул Адриан, опускаясь на колени. «Она знает меня вдоль и поперёк. У тебя никогда этого не будет. Я женился на ней первым.

Глаза Илиаса потемнели. Жестокий. Он направил пистолет на Адриана, и я положила ладонь на грудь мужа. Его взгляд скользнул по моему лицу. Именно этого боялись паханцы. Безжалостный. Беспощадный. Смертельно.

Меня пробежала дрожь, но я не испугался. Нет, не это заставило меня затрепетать внутри. Это было сердцебиение моего мужа, сильно барабанившее под моей ладонью. Это было его тепло. Как он заставил меня почувствовать себя живым.

И каждый раз, когда я сомневалась в своих силах, я проводила руками по его груди. Я мог прикоснуться к нему. Всего несколько минут назад я мысленно прощался.

— Ты хочешь, чтобы я пощадил его? — спросил Иллиас.

У меня перехватило дыхание и расширились глаза. Что-то мелькнуло на лице моего мужа, но он сохранил самообладание. Он держал твердую маску, скрывающую выражение лица. Он давал мне выбор.

Он даже не представлял, как много значит этот выбор. Мой взгляд нашел Адриана. Он был совершенно неподвижен, глаза его горели, но не любовью. Они горели безумной жаждой мести. Ненависть поглотила его целиком. Он просто использовал меня.

И все же у меня была сила спасти его. Чтобы пощадить его.

— Когда ты решил использовать меня? — спросил я его, выдерживая его взгляд. Тот зеленый цвет, который раньше меня очаровывал. Те же зеленые глаза, которые, как я надеялась, когда-нибудь будут у наших детей. Когда он не ответил, я сделал это за него. «В Вашингтоне?»

Челюсть Адриана сжалась. «Сначала я стер все следы твоего присутствия из-под наблюдения, поэтому он…» Он наклонил подбородок к Илиасу, чистая ненависть наполнила его изумрудные глаза. – …чтобы он не смог тебя найти. Он продолжал поиски, но ничего не нашел. Наконец-то стало понятно, почему он так долго отказывался прикасаться ко мне. Я думал, это он в беседке. Это не так. Он использовал мое предположение в своих интересах. «Когда вы столкнулись с ним в ресторане Лос-Анджелеса, я понял, что мне нужно действовать быстро. Василий был занят Изабеллой. Это оставило тебя широко открытым».

— Потому что он доверял тебе, — прошипела я. " Я доверял тебе."

Он использовал меня. Как будто я был никем. Как будто он не знал меня всю мою жизнь.

Когда я смотрела на своего не так уж и опоздавшего мужа, который был в нескольких секундах от того, чтобы нажать на курок и убить меня за то, частью чего я никогда не была, я знала свой ответ. Адриан тоже это знал. Возможно, он лгал нам всем, но он знал меня достаточно хорошо, чтобы признать мое решение. Мой выбор.

Стоя на коленях, он встретил мой взгляд. Грусть таилась в его зеленых глубинах. — Пощади меня, крошка. Верни меня обратно, и я смогу нас исправить». Я покачал головой. Он, должно быть, сошел с ума, если думал, что я просто посмотрю на то дерьмо, которое он со мной сделал. «Пожалуйста», — умолял он, и надежда озарила его глаза.

Я усмехнулся. — Ты меня совсем не знаешь, да?

Я был николаевцем до мозга костей. Мы не давали второго шанса и всегда сводили счет. «Николаевцы всегда сводят счеты», — сказал я вслух.

Это заявление эхом отдалось в тишине парковки, пробиваясь сквозь призраки нашего прошлого.

«Я люблю тебя, Татьяна», — прохрипел он, пытаясь обратиться к моему сердцу. Он не мог. Уже нет. Мое сердце сжалось, но я проигнорировал это. Он манипулировал мной. Это были слова, которых он никогда раньше мне не говорил, и тем не менее, за день он произнес их дважды. "Я любил тебя. Всегда, крошка. Моя любовь и ненависть не знают границ».

Это было его последнее прощание. Его последнее предупреждение.

«Мне жаль, что ты любил меня», — прохрипела я, когда мое сердце задрожало в груди. Мужчина, которого я любил, погиб в автокатастрофе, возможно, даже раньше. Мужчина, которого я любила, не причинял боли. Адриан, которого я любил, был плодом моего воображения. «Это была твоя ошибка. Не мой." Он перешел черту. И мы оба знали, что если я пощажу его, он вернется. «Мне нужен мужчина, который испортит мою помаду, а не тушь. И ты делал это слишком много раз, даже до аварии, Адриан.

Взгляд Адриана скользнул позади меня, и я проследила за его взглядом, чтобы найти моего старшего брата, идущего к нам с Алексеем. Моя семья. Они все были здесь. Для меня.

Василий подскочил к Адриану и ударил его по лицу. Его голова дернулась набок, брызгая кровью на снег. А Алексей тем временем вытер мне ноги и надел на них пару уггов.

Я не знала, куда смотреть – на Василия, бьющего Адриана, или на Алексея, который прикасается ко мне. Он презирал прикосновения к людям, братьям и сестрам или нет, и избегал этого любой ценой.

— Ты должен был о ней позаботиться, — проревел Василий, отвлекая мое внимание от Алексея. «Защити ее». Затем он снова ударил Адриана. «Ты был мне как брат».

Адриан мрачно усмехнулся. Горько. «Как брат, но я тебе не брат». Лицо его уже было в беспорядке, губа разбита. Он плюнул на землю у ног Василия, кровь застыла на белом снегу.

— Это огромная разница, Василий.

Мои глаза горели. Мое горло сдавило. Острая боль в груди усилилась. Хоть он и использовал меня, и его ненависть перевесила все годы нашей истории, он стал жертвой обстоятельств. Он был мальчиком, потерявшим обоих родителей из-за страсти и ненависти. Его родителей забрали у него только потому, что они любили друг друга.

Но Адриан терзался собственной болью, забывая, что Иллиас тоже потерял мать. Он был настолько поглощен своей ненавистью и жаждой мести, что забыл, что на своем пути к мести причиняет боль невинным.

Василий повернулся спиной к Адриану и подошел ко мне, поцеловав меня в лоб.

« Ты в порядке ?» — спросил он по-русски. Ты в порядке?

Я кивнул.

— Всегда защищаю принцессу, — усмехнулся Адриан. «Не дай Бог, чтобы на этом красивом личике осталась царапина».

Ненавистные слова запечатлелись в моей душе. Я бы солгал, если бы сказал, что мне не больно. Часть меня все еще помнила Адриана, который защищал меня.

Черты лица Илиаса заострились. Все тепло покинуло его глаза, и и без того холодная температура упала до трехзначных отрицательных цифр.

— Ты чертовски натурал, — прорычал он Адриану. «Ни единой царапины на моей жене и матери моих детей».

На лице Адриана промелькнуло удивление, и его глаза метнулись к моему животу, где моя рука подсознательно защитно прикрыла нижнюю часть живота. Его левый глаз дернулся, и я знала, что он вспомнил все наши споры, когда я умоляла его о ребенке.

«Ты всегда получаешь то, что хочешь, не так ли, Татьяна?» Это был последний удар в мое сердце, который ему было позволено нанести.

Я повернула голову и встретилась взглядом с Илиасом. «У него есть чип», — сказал я ему. «Оно было в подвеске моего ожерелья. Он находится в его правом кармане вместе с ключом, необходимым для открытия кулона. Он собирался продать его Софье Волковой».

«Какого черта?» Василий и Илиас выругались одновременно. — Эта сумасшедшая сука?

Я кивнул. Саша сделал два шага к Адриану и вытащил его из кармана. Затем он ударил его по лицу. «За то, что приставил пистолет к голове моей сестры». Затем он ударил его ногой в живот, тело Адриана перевернулось. «Пришло время вам помолиться каждому Богу, известному человеку. Галочка. Ток. Галочка. Ток. Время умирать, ублюдок».

Иисус Христос.

Мои братья были немного сумасшедшими. Но и я тоже, потому что мои следующие слова заставили всех в шоке обратить на меня взгляды. «Больше никаких реинкарнаций». Я выскользнула из рук Илиаса, и мои ноги захрустели снегом под ними. «Я не хочу, чтобы он снова приходил за моей семьей».

Слова обожгли мое горло. Боль пронзила мою грудь. Но это не сломало бы меня.

«Твое желание — мой приказ, Жена», — ответил Илиас.

Что-то блестело под ярким солнцем. Мои глаза расширились, когда я увидел нож в руках Адриана. Иллиас тоже это заметил. Он оттащил меня назад, но было слишком поздно.

Лезвие пронеслось в воздухе. Мои руки закрыли нижнюю часть живота. Я вскрикнула, когда меня пронзила пронзительная боль.

Хлопнуть! Хлопнуть! Хлопнуть!

Три пули прозвенели в воздухе.

В конце концов, кто-то пострадает.

Слова Адриана звучали в моих ушах, насмехаясь надо мной, пока тьма тянула меня под воду.