Широкая кость

Овощные роллы

– Я на мели, – говорит Камилла. Мы с ней потягиваем свежий лимонад во вьетнамском кафе. Нам нравится, какие мы крутые, – наш ланч состоит не из кошмарной сосиски в тесте, купленной в булочной, а эта кафешка дешевая, но все же с обслуживанием. Лимонад, как положено, одновременно терпкий и сладкий, и цитрус с сахаром так аккуратно перемешаны с колотым льдом, что первый глоток кажется ледяным, а второй – почти теплым. Будто в выходной плаваешь в бассейне, где вода с одной стороны почти горячая, а с другой, там, где падает тень от дерева, холодная.

– Мне даже не положено здесь находиться, – продолжает Камилла. – Если брат меня увидит, то расскажет отцу, и мне влетит по первое число. Эти деньги мне дал дядя. Папа даже не знает об этом.

– Я тоже без гроша.

– Ага, но ты все же инопланетянка.

– Все равно не знаю, хочу ли на всю жизнь оставаться инопланетянкой.

– Быть или не быть, как сказал бы твой папа, – шутит Камилла.

– ВОТ в чем самый насущный вопрос.

Камилла подпирает голову рукой. На запястье у нее браслет дружбы, который я ей сплела, – он уже весь потемнел и обтрепался.

– Я хотела найти подработку на лето, но никто не хочет брать несовершеннолетнюю на шесть недель. Сейчас уже поздно. Этих шести гребаных недель только и хватает, чтобы познакомиться с людьми и перестать делать все наперекосяк.

– Верно, – киваю я. – Меня бы не взяли в «Планету Кофе», если бы я каждый день не приходила туда и не притворялась, будто умею обращаться с их кофеваркой. А это, между прочим, и вправду не так легко. Но ты же при деле в индийском ресторане.

– Брось, Блюбель, они раздают флаеры раз в неделю, и это несерьезно.

– Лучше, чем ничего, учитывая, что ты все же уговорила их дать тебе работу.

– Везет тебе, что не надо возвращаться в школу.

Везет?

Кажется, я уже готова об этом пожалеть. Так и представила себе: Камилла заканчивает школу в чудесной черной мантии и четырехугольной шапке, потом учится дальше на нейрохирурга, а я страдаю в какой-нибудь дыре за деньги, которых хватит ровно на один кебаб.

Нам принесли летние роллы. Четыре пухлых змеевидных ролла в липкой прозрачной рисовой обертке, а внутри витраж из оранжевой тертой морковки, салата, свежих креветок и кориандра и еще веточек мяты. Это сочетание – легчайший летний кусочек здоровья, обмакнутый в сладкий соус чили или арахисовый дип, от которого невозможно оторваться. Камилла окунает свой ролл и несет ко рту, но снова начинает говорить. Она похожа на суриката, изготовившегося, чтобы откусить голову скорпиону.

– Работу для несовершеннолетних так шикарно рекламируют – как будто можешь прийти в любой ресторан и тебя тут же берут, пока ты учишься на актрису или еще кого-нибудь. Но это вранье, на самом деле нужны рекомендации. А не то что ты куда-то заявляешься – тебе тут же выдают посудное полотенце, и ты начинаешь работать. И при этом как-то умудряешься целыми днями пахать и при этом находить время, чтобы сделаться рок-звездой, или актрисой, или премьер-министром. Все изменилось.

– Знаю. И эта классическая графа в анкете: «Есть ли у вас опыт работы?» НЕТ! Конечно, у меня нет этого хренова опыта, мне поэтому и нужна работа!

– Именно! – Камилла вгрызается в ролл. – Ой, закройте входную дверь, она ужасно хлопает. Знаешь, как только я откусываю первый кусок, сразу хочется заказать еще тарелку.

– Очень вкусные, на самом деле кусочек лета. Мне кажется, и у других блюд должны быть такие поэтичные названия. По ощущению, которое они тебе дают. – Я качаю головой. – Знаешь, мне только для этого и нужны деньги – чтобы можно было есть в кафе.

– Чокнемся за это! – Камилла стукает своим роллом о мой, как будто мы чокаемся бокалами с шампанским. – Я пыталась сама их приготовить, но с этой рисовой бумагой не-воз-можно иметь дело: прилипает к тебе во всех местах. Не представляю, как им это удается.

– Я однажды пыталась приготовить рыбные пирожки, в результате на мне оказались две полноценные рукавицы из лосося и картофельного пюре.

Камилла смеется, я тоже смеюсь, но не очень активно. Не хочу терять ни крупицы этой прекрасной еды в процессе фырканья. Я откусываю еще кусок. Мне нравится даже сам процесс обмакивания начинки в соус. Кустик салата, ленты капусты. Вообще-то я люблю, когда овощи, например, огурцы и морковь, вырезаны в виде розочек и прочих фигурок, но здесь так не делают. Дешевая забегаловка.

– Я была бы замечательным премьер-министром: на автобусных остановках выдавала бы бесплатный картофель в мундире, потому что, по крайней мере, бездомным будет что пожевать.

– Да-да! – Камилла хлопает в ладоши. – Только представь, какой кошмар, ты вечером возвращаешься домой, без денег и иллюзий, и – худшее липнет к худшему – на остановке получаешь картошину в мундире.

– Худшее липнет к худшему? Ты хочешь сказать, лучшее?

– Обожаешь картошечку? А где она будет храниться?

– Встроим в остановку специальный автомат, – говорю я, как будто нет ничего проще. Так и вижу перед собой все лондонские улицы, устланные комковатым влажным картофельным пюре.

– Прекрасно. Звучит прекрасно, – кивает Камилла, похоже, я ее убедила. – Давай!