Школотрон 2. Убойные каникулы

Глава 19

Болевые точки, точные удары. Резкость, скорость, решительность. Я должен был превзойти себя, иначе мое переломанное тело всплывет где-то в загородной канаве.

Приложив неимоверное усилие, молниеносно врезал дядьку в живот, в пах, следом в болевую точку под подбородком. Он застонал, отступив чуть назад.

Напарник бросился на меня с диким воплем. Тогда я спрятался за мужика, как за живую стену. И слесарь второй раз за эту минуту врезал своего друга ключом. На этот раз в плечо, да так, что бугай аж завыл.

Пользуясь моментом, я крепко вцепился в лом. Сжал его до боли в костяшках пальцев и рванул на себя.

Раненный гад не мог нормально держать оружие. Его напарник зашептал что-то странное, отходя в бок. Он до сих пор не понял, как, избивая пацана, отмудохал собственного приятеля.

Я не смог завалить двух амбалов, но внес разлад в их атаку, погасив ударную мощь. А чтобы развить успех, резко перешел в наступление.

Как только лом казался в руках (сука, тяжеловат он для Марка), то его конец описал дугу в воздухе, врезав в висок поврежденного дядьку.

Мужик и так обезумел от боли. Он находился в ступоре, хрипя матерные проклятья. Потому об уходе от опасности речи сейчас не шло. Несмотря на относительно слабый удар, дядька ахнул и медленно лег на бетон, будто решил вздремнуть.

Я его не добил, это плохо… Но были дела поважнее.

— Аааа, щенок сраный! Затопчуууу! — взревел второй слесарь, как только отошел от шока.

Он резво бросился на меня, размахивая гаечным ключом, будто это была пушинка.

Я заблокировал удар, подставив лом, только это не помогло. Тело бросило так, будто в меня врезался поезд. Пришлось отскочить в сторону и присесть, растянувшись на грязном бетоне.

Стало ясно, что я проигрываю. Еще пара ударов, и бугай своего добьется.

— Ээээ, мразина! Башку раскроюююууу! — снова взревел недоумок.

Я вскочил на ноги, готовясь к новому «столкновению с поездом». Тогда дядька споткнулся о руку напарника, который стонал как ненормальный, развалившись в позе морской звезды.

Мужик от этого не упал. Он только потерял равновесие. Чего было вполне достаточно. Я молнией рванулся вперед, ткнув слесаря в жирный живот, что было сил. Нападавший резко согнулся, получив вдогонку по спине ломом.

Инициатива была на моей стороне. Неужели! Я уж думал, что сгнию в катакомбах, став жрачкой для крыс.

— Пацан, падла помойная! — верещал слесарь. Но мне было как-то плевать.

Мощный удар лома обрушился на ляжки утырка. Я погнал его вперед, придав ускорение. Слесарюга выпустил ключ, сделал несколько шагов, споткнулся и шмякнулся на живот. Так, что его башка окунулась в чертовы нечистоты.

— Ты… ты сдохнешь, гнида, — прохрипел он, поднимая грязную рожу.

— Кушай, не отвлекайся, сынок, — произнес я, стукнув по хребту ломом, отчего амбал снова окунулся в поток.

— Я тебя… ты… ты… — безумно простонал он.

— После вкусного обеда полагается поспать! Учи распорядок дня, рядовой, — отчеканил я, врезав слесаря по черепушке.

Его башка треснула от удара. И бугай погрузил лицо в речку дерьма, на сей раз уже навсегда.

Покончив с ним, я обернулся, увидев, что второй гад лежит без сознания. Добивать его я не стал. Капитан Раст — добрый парень, чтобы там кто не думал.

Вместо этого просто пошел вперед, волоча лом, который оказался слишком увесистым. Но бросать его пока не хотелось. Кто знает, вдруг за поворотом еще толпа таких «Винни Пухов».

Вскоре к моим шагам и скрежету лома примешался сторонний звук. Резко обернулся назад и заметил Пистона, который семенил сзади. Что ж, спасибо хоть не свалил. Хотя мог бы, конечно, помочь. Ну да ладно. По школьным меркам он и так супер мен.

— Ты что, их убил? — спросил пацан, когда мы прошли какое-то расстояние.

— Нет, за кого ты меня принимаешь? Только одного, второй сам скоро сдохнет.

— Круууто! Пипец, ты что, правда, умеешь сражаться?

Я обернулся и пристально посмотрел на Пистона, отчего тот как-то съежился.

— Сражения — моя жизнь, салабон, — грозно процедил в ответ.

Парень оказался не слишком тупым. Он понял, что меня могли завалить и вроде почувствовал укол совести. Спустя пару минут, подземный школьник вдруг сбивчиво произнес:

— Знаешь, я тоже хотел с ними драться. Но они обладают магией, если так. Их даже пули не взяли, сам видел.

— Не путай боевые патроны и птичье дерьмо! — тут же воскликнул я. — У тебя в руках тупо игрушка. Найди нормальный ствол. Иначе, твое сопливое тело найдут бухие рыбаки поздней осенью.

— Да, конечно. Я постараюсь, — ответил Пистон.

Он больше не качал права, признавая мое превосходство. Хотя, это было не нужно. Хотелось отдохнуть, потом выбраться на поверхность и продолжить борьбу с козлами. Остальное было мне параллельно.

— Как тебя зовут? — спросил Пистон, выдернув меня из потока мыслей.

— Капи… Марк. Просто Марк мое имя.

— Эээ, Марк, сверни сейчас вправо, туда, — воскликнул пацан.

— Это еще нахрена?

— Главный штаб, — с придыханием прошипел школьник.

Вскоре мы пришли в комнату, которая могла быть чем угодно: сортиром, кухней, траходромом в борделе, но только не гребанным штабом.

Здесь не было оружия, карт, приборов и инструментов, канцелярских принадлежностей даже. А еще: нормальной двери, охранной системы, какой-либо техники и вообще всего, что бывает в штабах.

Что здесь было, так это тусклая лампа, горячая труба, проходящая чуть ли не через центр комнаты. Раздолбанный диван (видно с помойки), такой же столик со стульями. Еще железный шкаф, плакаты с какими-то мужиками, клетка с крысой и всякий хлам.

— И где твои солдаты, командир? — промямли я, осматривая этот притон.

— Солдаты? — оживился Пистон. — Это я — первый солдат! — Бодро воскликнул он.

— Ладно… сойдешь за половину бойца, — нехотя выдавил я.

— Потом, господин Спарки! — школьник указал на клетку, где спокойно сидела жирная крыса.

— Нет, — хмыкнул я.

— Может быть, Эдуардо? — Пистон указал в угол.

— Что? Это ж башка манекена! Похоже, местные запахи выветрили остатки мозгов из твоего дырявого жбана.

— Ладно, тогда Виктор Николаич.

— Чего? Взрослый человек? То есть, ты тут не один? — воскликнул я, чувствуя зачатки надежды.

— Конечно да, Виктор Николаич вечно со мной. Он очень взрослый уже.

— Хорошо, и где он?

— Ушел, — пожал плечами Пистон.

— В город, на вылазку?

— Не-а, под стол.

— Это как?

— Никак. Просто он… черепаха…

С этими словами парень сел на старый диван, положил перед собой перфоратор и стал рассматривать. Похоже, пацан понимал, что его «армия» не особо похожа на армию.

Можно долго ржать над Пистоном, но сам я тоже не лучше. У него хотя б живность есть. А у меня только образ Спарка Клитовского. Так что мы почти в одной лодке.

— Ладно, все фигня, — махнул рукой я и поставил трофейный лом в угол.

Потом сел на табурет, тот сломался. Пришлось взять другой стул, который оказался прочнее.

— Слушай, как ты начал войну? — спросил, чтоб вздорить паренька, который стал совсем грустным.

Это отлично сработало. Пистон вскочил на ноги, пнул консервную банку, лежащую на полу, и воскликнул:

— Ты хочешь узнать историю моей борьбы?

В свете тусклой желтушной лампы он выглядел как-то зловеще. Но я все равно заржал, сказав сквозь смех, что не прочь послушать эпичную байку на ночь.

— Отлично, пацан! Ты пришел куда надо! — воскликнул мой новый напарник, не обращая внимания на смех.

Потом парень вышел на середину комнаты, держась при этом подальше от горячей трубы. Школьник снял штаны и нагнулся в известную позу, демонстрируя свою чертову задницу.

— Ээээ, — рявкнул я. — Ты чего, охренел?! Прости, чувак, но если ты заднеприводный, то могу вставить разве что этот лом! Я не из этих, придурок!

Ситуация была странной, и это еще мягко сказано. Но Пистон не обратил внимания, продолжив, как ни в чем не бывало.

— Ты хочешь знать, откуда эти шрамы? — грозно спросил он, вильнув задом.

— Пошел нахрен, извр чертов! Какие шрамы в натуре?! — воскликнул я. Не думал, что меня можно напугать, но школьнику удалось это сделать.

— Те, что покрывают мое угнетенное тело!

— Это не тело, а жопа! Я не собираюсь пялиться на пацанские булки. Извини, но я проломлю тебе башню, если не натянешь штаны.

— Да? Тогда ладно, — смутился Пистон (наконец-то) и убрал свои полужопия туда, где им место.

— Просто знаешь, отец меня избивал, — сбивчиво пояснил он. — Я хотел показать шрамы… ну от ремня. И эпично сказать: «Батин ремень! Он сподвиг меня на борьбу». Когда обдумывал, выглядело покруче. Но и сейчас тоже вышло неплохо. Или ты так не думаешь?

— Вышло эпично, — промямлил я, не зная, что толком ответить. — Но больше так нигде нахрен не делай! То есть ты свалил из дома, потому что тебя гонял батя? Бред. Меня отец заставлял учить формулы сокращенного умножения. И ничего, как-то выжил. Родителей надо ценить. Сегодня ты ругаешься с ними, потому что не дают сделать татуировку, а завтра тентаклиевый дьявол наматывает их кишки на конечности.

— Дело не только в отце, — произнес копатель, садясь на диван. — Меня били Бойцы, за то, что я им не нравился. А отец бил меня, чтоб не били они. А училки только орали. Сложные отношения, понимаешь? Как в том сериале про деревенскую девку? Только вместо девки — моя задница, а вместо злой девки — батин ремень.

Да, у чувака конкретно сорвало крышу. Он не может так дальше жить. Хорошо, что я отличный психолог и могу изменить школяра, наставив его на путь истинный.

— Ты, наверное, не понял. Меня никто не понимает. Кроме Виктора Николаича, но он под столом, — грустно произнес мой спаситель.

— Погоди, все не так! — тут же выпалил я и стал расхаживать по комнате, как проповедник. — Во-первых, хватит говорить про свою задницу. Это самое главное! Во-вторых, ты должен наладить нормальную жизнь. Раздобыть оружие, вломить отцу, прикончить всех уродов, которые тебя гнобили. Свалить в закат и трахать сочных красоток на берегу океана. Это единственный путь для солдата, который стал на тропу войны.

— Ого, а как же учеба? — спросил Пистон.

— Да, можно даже учиться. Например, выучить приемы рукопашного боя, чтоб валить всех без оружия.

— Как ты слесарюг?

— Как я слесарюг… Даже круче!

Мы поболтали еще немного. Я дал школьнику пару дельных советов и хотел поделиться деньгами. Только в канализации не было банкомата, а наличные с собой не носил. Так что, с этим пришлось подождать.

Хотя, в целом Пистон мне помог. Его можно смело назвать единственным союзником в этом чертовом городе. Конечно, он слегка не в себе. Но для Карателя это скорей преимущество. Так что, выбираясь на темную улицу из тесного люка, я рассчитывал встретить этого пацана еще раз, и вместе порвать глотку каким-нибудь упырям, в скором будущем…

Комната главы Братства силы была мрачной, несмотря на солнечный день. Здесь все было темным и лакированным: паркет, мебель, нижние панели стен. Помещение украшали шкуры животных, рога и чучела зверей.

Но главным трофеем Роберта выступал человек среднего роста со шрамом около глаза. Он был прикован к стене двумя стальными цепями, так, что руки оказались вздернуты вверх.

А тело, одетое в деловой костюм, напоминало шкуру дикобраза от торчащих из него мини дротиков.

Раньше Подгорный не любил живой дартс, но после потери сына он малость спятил. Хотя, главное даже не это. Он не мог отомстить за смерть Патрика. А это портило нервы куда сильнее, чем скорбь.

Поддержка могущественной корпорации, усилия армии головорезов. Все шло насмарку. При этом глава операции по поиску Марка не видел серьезной проблемы, и, по мнению Роберта, вел себя слишком спокойно.

За что стал мишенью этим осенним вечером. Изранив нерадивого подчинённого и слегка успокоившись, Роберт откинулся в высоком резком кресле. Он лениво посмотрел в окно, и сотый раз задал до боли знакомый вопрос:

— Почему вы его не нашли?

— Господин… Господин Роберт! Он свалил, вы же знаете! — с трудом промямлил прикованный к стене дядька, с ужасом глядя вниз на кровавую рубашку.

— У вас были связи везде. В городской страже, в охране, которую ему дали… — задумчиво протянул Роберт.

— Он не взял охрану. Он свалил очень быстро. Они как будто все знали! Они хитрые… твари!

— Хитрые, да? А вы значит все идиоты? — повысил голос Подгорный. — Не смогли обставить какую-то бабу с сопливым щенком.

Хозяин дома схватил со стола новый дротик и ловко бросил его в подчинённого. Мужчина взвыл как несчастный щенок, получив новую рану.

— Почему вы не нашли убийцу моего сына? — как заезженная пластинка твердил Роберт.

— Господин, умоляю… Их семья, она не простая. У него же есть дядя. Вы разузнать все просили. Там не только баба! Их много, — мямлил раненый, желая как-нибудь оправдаться.

— Ах, вот значит как? Много? Этих нищебродов там много? А вас-мудаков значит мало? Может мне ещё роту воинов нанять или целый полк сразу? Мы ж не можем вычислить одного несчастного выродка!

Роберт схватил новый дротик, на этот раз, целясь в голову подчинённому. Тот застонал лишь сильнее, не в силах сказать ничего.

Он реально не знал, как такое случилось. Ещё недавно задание по поимке Лесовского было простым и понятным. Раздавить сопляка из бедной семьи. Что может быть проще для Братства? Но с каждым днём ситуация накалялась. И теперь стало ясно, что все.

Никаких вариантов здесь нет. Чертов школьник засел глубоко, возможно, даже свалил за границу. А его отмороженный родственник выкашивает ряды воинов, как матёрый маньяк. Если б кто сказал это раньше, заместитель Подгорного б рассмеялся. Даже в дурацкой книге этого не напишут. Но сейчас все пошло к чертовой матери.

Могучее криминальное объединение оказалось в капкане. Если так пойдет дальше, народ легко разбежится. И Братство силы перестанет существовать.

— У тебя слишком много глаз, я заметил. Надо сократить их число, чтоб ты мог лучше думать, — злорадно хихикнул Подгорный.

— Нет! Стойте! Прошу, дайте ещё один день! — завопил подчинённый, дергаясь, словно уж.

Роберту было плевать. Его ослепил гнев, отчаяние, и главное — безысходность. Он готов был порезать соратника на куски, представив, что это Лесовский, лишь бы как-то заглушить боль в душе.

Но к счастью для пленника, этого сейчас не случилось. Дверь резко открылась. На пороге показался рыжий мужчина в рубашке, с маленькими глазами и тонкой бородкой.

— Простите, господин, что без стука. Срочный доклад, как вы сами просили, — поклонившись, отчеканил вошедший.

Он невольно посмотрел вправо, вздрогнул, увидев измученного человека, но вида не подал.

— Хм, только не говори, что опять ничего, — рявкнул Подгорный.

Судя по голосу, он терял свою злобу, что внушило раненному каплю надежды.

— Господин, мы выяснили, что родственник объекта наносит спланированные удары по нашим… объектам, — бодро заявил рыжий.

— Это и дебилу понятно. Что дальше?

Подручный выложил скудные данные, которые удалось собрать. Странный тип был настоящим ублюдком. Он не знал страха, выскакивал из неоткуда и валил при этом всех без разбора.

Это было слишком даже для бывалых бандитов. Такого никогда не случалось. И это не пустые слова.

Потому Роберт не получил важных данных, что его немного бесило. Но замучить до смерти подчиненных — явно не выход. Если Лесовский старший действует не стандартно, надо ответить тем же. Иначе, выходит игра на его поле, по его правилам.

Собрав остатки разгорячённого мозга, Подгорный стукнул по столу кулаком и резко сказал:

— Значит, он хочет добраться до моего дома?

— Да, господин, думаем, его цель это вы… Потому что вы хотите найти его родственника.

— Не просто найти, а прикончить, — прошипел Роберт. — То, что он ищет меня — нам сейчас на руку.

— Он может устроить нападение на ваш дом. Это опасно, — кротко подметил рыжий.

— Хмм, так и есть. Не для меня, для него…

— Простите, я вас не понял.

— Рановато тебе понимать. Иди, занимайся делами.

Подручный понимал, что у хозяина не лучшее настроение. Он резко развернулся и пулей метнулся прочь, хлопнув дверью. Это возмутило Подгорного. Он хотел крикнуть в след, только внимание главаря привлек стон раненного бандита.

— А, ты ещё тут, — бросил Роберт.

— Ах, господин… Я служил без подстав. Прошу вас… — прохрипел наказанный помощник.

— Да, ты не такой олух, каким иногда кажешься. Но работать надо получше. Сам понимаешь, для меня это важно.

С этими словами Роберт поднялся с места, подошёл к подчинённому и вырвал из тела дротик.

— Ааа, черт возьми!

— Неприятно, я знаю. То же самое чувствую я, когда не могу отомстить. Теперь-то ты понимаешь.

Роберт продолжил доставать дротики по одному, а потом отпустил подчинённого, позволив принять эликсир. Несмотря на напускную ярость, он был расчётливым человеком. И сейчас его расчет работал в полную силу. Роберт сам удивился простоте и четкости плана.