Глава 7

- Понятно… Ясно… Записываю… Угу…

Заходя в управление Жук заинтересовался странным разговором дежурного. Обычно в управление не звонили, ну кроме тех сумасшедших, что хотели донести на соседей которые “американские шпионы”. По таким заявлениям всё равно отрабатывали, вот только личная карточка, а то и цело дело заводилось как раз на информатора, а не на его соседей. Так что возможно тут тоже мог возникнуть подобный контакта, а Коль Жук был человеком новым, ему бы не помешали информаторы из местных, тем более что нет ничего лучше идейного человека - ему не надо ни платить ни как либо дополнительно мотивировать, он сам пролезет в любую дыру и разнюхает всё про всех, лишь бы “поставить в известность соответствующие органы”. Ведь Семёна как раз и учили работать с подобными кадрами, так что дождавшись конца разговора он подошёл к дежурному и облокотившись о стол поинтересовался: “Что очередной сумасшедший который видел как с завода негры выносят рулоны с чертежами?”.

Это в отделении была дежурная шутка которую ему рассказали в один из первых дней после прибытия. В тот раз дежурным на телефоне стоял свежеиспеченный лейтенант, практически второй день как направленный на работу. Его рабочая группа только-только формировалась вот его и поставили на телефон. Получив, вечером в выходной день, когда все уже разъехались по домам, сообщение об этом самом негре с чертежами, надо сказать завод о котором шла речь относился к “вызову 1”, недолго думая тут же ориентировал патрули ППС, позвонил в МВД на закрытие въездов в город и уже хотел было поднимать на ноги солдат из расположенной рядом В/Ч, но до него наконец добрался непосредственный начальник и пресек всю эту деятельность и начал разбираться. Правда вскоре позвонили из отдела милиции и сообщили о задержании субъекта по описанию.

Когда половина отделения приехала в ИВС по теме “молодой негра-шпиона поймал”, там было настоящее шоу. Негром оказался не молодой сотрудник завода, который до этого хорошо отдохнул на рыбалке и с утра “накушавшись” заснул на самом солнцепёке, отчего лицо у него изрядно обгорело и было искусано слепнями и оводами, так что губы сильно опухли и были ярко-красными, что на фоне коричневого лица и делало его похожим на представителя негроидной расы. А “свертками чертежей” оказалась несколько рулонов обоев, которые он забирал из камеры хранения, купив их неделей ранее в обеденный перерыв когда обои “выбрасывали” в хозмаге рядом с проходной. После этого всем дежурным заступающим на смену желали “поймать побольше негров-шпионов”.

- Да нет, — задумчиво постукивая карандашом по журналу регистрации звонков, ответил дежурный, — звонили с завода газовой аппаратуры.

- Это же не наш профиль? - удивился Жук.

- Вот я и думаю, куда адресовать заявку…

- А что у них произошло?

- Директор утверждает что рабочие организовали профсоюз и саботируют рабочий процесс.

- бред какой-то, — поднял брови Семён, — они ведь и так в профсоюзе…

- Вот только этот “профсоюз” в отличие от того что утверждён администрацией, требует соблюдения прав рабочих, отмены переработок, нормальных условий труда, нового оборудования, пересмотра норм выработки иначе отказываются работать.

- Интересное дело…, — пробормотал Жук, но тут у него в голове сверкнула идея, — слушай, — обратился он к дежурному, — запиши что передал в группу одиннадцать дробь два, а я схожу, посмотрю что там происходит.

- Ну как хочешь, — пожал плечами мужчина за телефоном, — но всё равно вызов я передам дальше по инстанции.

- Когда он дойдёт до начальника, я уже рапорт о проведённых мероприятиях принесу, — улыбнулся Жук. Внутри он предвкушал как разберётся с этим делом и заработает несколько пунктов к своей репутации в отделе.

Прибыв на предприятие (показав на проходной удостоверение его беспрепятственно пропустили, любезно указав как добраться до директора), он немного прошелся по территории прежде чем явиться к руководству. Завод представлял собой крохотное производство из одного цеха и административного корпуса. В цеху стояли станки, какие-то опоры и леса на которых монтировали металлоконструкции. На станках мужики в робах точили детали, на лесах такие же мужики в засаленных спецовках ползали со сварочными аппаратами, повсюду стоял гул, летели брызги сварки и вообще казалось шёл обычный производственный процесс, так что Семён в своём костюме смотрелся инородным элементом.

Покинув цех он зашёл в АБК и добрался до кабинета директора попутно заглядывая в другие кабинеты. Отдел тоже работали, как и должно - конструктора что-то чертили, технологии, обложившись справочниками и чертежами, усердно писали, бухгалтерия, громко щелкая счетами и выбивая пулемётные очереди на печатных машинках делала свою бухгалтерскую “магию”. А вот в приёмной директора, атмосфера была иной - возле стола секретаря стояли, сидели и ходили из угла в угол полтора десятка мужчин, и ругаясь что-то экспрессивно обсуждали. Было накурено так что ламп висящих на потолке было почти не видно.

Протолкавшись через них, Жук добрался до секретарши - девице лет двадцать, но уже с обесцвеченными, завитыми волосами и ярко накрашенными губами, подведенными глазами и надменным видом. Хотя сейчас вид у неё был больше измученный чем надменный.

- Директор у себя? - поинтересовался он, максимально приблизившись к девушке чтобы не кричать, но его услышали сквозь окружающий гомон.

- Виктор Григорьевич, на месте, — на автомате выдала она, а затем словно опомнившись поинтересовалась, — вы по какому вопросу?

- Я из соответствующих органов, — веско ответил Жук, ловко достав из внутреннего кармана корочки с тремя тиснеными буквами на обложке. Даже не раскрывая их он увидел как широко раскрываются глаза секретарши, он кивнул ей и направляясь к двери кабинета, бросил через плечо, — никого пока к нам не пускайте.

Из разговора с директором ему стало ясно что речь идёт о не много ни мало воспрепятствовании осуществлению деятельности законной советской власти. Рабочие почему-то решили (а часть специалистов их поддержали) что приказы руководителя ничего не стоят. Не нуждались они более и в бригадирах и мастерах, решая все рабочие вопросы из соображений разумной полезности и необходимости. И более того ничего не стоит и госплан. Они самовольно связались со смежными заводами узнали о необходимой номенклатуре изделий, их количестве и пожеланиях о доработках и приступили к изготовлению.

Директор особенно напирали, что ему теперь совершенно невозможно не только отдавать распоряжения - писчей бумаги склад ему не выдавал, но и непонятно как начисляется зарплата, так как на собрании этого самозваного “профсоюза”, его директорский двойной оклад понизили до самого минимального в тарифной сетки, сняли все доплаты, и более того ещё и перевели на “ноль пять”, якобы именно столько рабочего времени он хоть чем то занят. Этим “расчетным листком” он и тряс перед Семёном, призывая “компетентные органы разобраться в ситуации”.

Выйдя от директора, Жук сначала прошёлся по самому административному корпусу разговаривая с инженерами и бухгалтерами. Тут сразу было видно кто поддерживает самозваный “профсоюз” или даже вернее “стачкомитет” а кто нет. Сторонники незаконного формирования, стоило ему представиться и начать задавать вопросы, просто отводили в сторону глаза и делали вид, что его не существует. Другие люди (таких права было меньшинство) дрожа и потея от страха, заикаясь сообщали что ничего не знают, а просто выполняют свою работу.

Одного из таких товарищей он попытался дожать, стращая лагерями и нюрнбергским трибуналом, на котором отмазка в духе “просто выполнял приказы” не сработала, но тут же видимо по сообщению кого-то из свидетелей в комнату зашли двое плечистых рабочих и схватив его в охапку просто вынесли через проходную.

Встав и отряхнувшись Жук понял что дело которое он понимал как не простое, но вполне очевидное превращается во что-то фантастическое - чтобы простые люди настолько потеряли страх перед сотрудниками комитета, с ними должно было что-то произойти не обычное. И похоже в текущей ситуации его сил не хватит. Тут же позвонив из уличного аппарата в управление он предупредил что дело непростое, и он отправляется в москву за поддержкой.

Сразу после звонка из кабинки телефона автомата он направился в аэропорт, благо до послеобеденного рейса в москву оставалось не так много времени. Совершив ещё несколько звонков он наконец отправился в родные пенаты.

Москва встретила его хмуро и неприветливо. Моросил мелкий дождь, так что пока Семён добрался до управления, весь изрядно вымок. В управлении тоже никто не захотел с ним разговаривать. Начальник встреченный в коридоре, холодно бросил: “подавайте рапорт”, а дежурный просто покивал головой явно думая о чём-то о своём.

Правда в курилке, где собирались офицеры низшего звена, он наконец-то узнал что-то интересное. ИЗ недомолвок и туманных фраз он понял что намечается какая-то глобальная заварушка и она совершенно не связана с разгорающимся конфликтом в европе. Его вообще, наверное, постараются поскорее “слить” несмотря на человеческие, технические и репутационные потери. Намечающаяся тема должна будет не то что вознести на вершины тех кто окажется к ней причастен, а позволить такое что не снилось до этого никому.

Ещё одним полезным делом что он совершил в курилке было то что ему удалось расспросить Пафнутий Егоровича - одну из живых легенд управления. Несмотря на вышедший за любые рамки разумного возраст, отсутствие не то что профильного, а вообще нормального образования (полтора класса церковно-приходской школы не считаются) он тем не менее работал в режимном архиве. Официально его должность была что-то вроде младшего помощника третьего архивариуса отдела резервного копирования, но на самом деле он был живым каталогом осведомленным о многих хранящихся в архиве делах. Причём каталогом не по заглавиям дел или надписям на папке, а именно по сути дела. Именно благодаря его уникальной памяти иногда удавалось проводить параллели между казалось бы совсем несвязанными друг с другом делами.

Тихонько, в уголке переговорив и дедом Пафнутием, он получил неожиданное направление. Старый сотрудник, припомнил что подобный случай с отказом рабочего коллектива от выполнения приказов партии и правительства, при том что все продолжали работать на благо этой самой партии и делали это в разы эффективнее, уже был и причём совсем недавно и даже примерно в том же районе. Еще он добавил: “Как будто голова на плечах у людей появилась, как будто приделал им кто-то эту голову”. Потом он по своему обыкновению начал рассказывать как в семнадцатом году “вот этими самыми руками” головы контре отрывал, непременно пихая мозолистые и заскорузлые старческие кулаки собеседнику прямо под нос, сжимая и разжимая шишковатые от подагры пальцы наглядно демонстрируя процесс “отрывания”, так что Жук еле от него отделался.

Из курилки он сразу направился в архив и просидел там до самого утра, благо управление, как и положено жизненно-важным для страны организациям работало круглосуточно.

Из добытой информации стало ясно что похожая ситуация уже возникала в одном селе. Там тоже все жители населённого пункта решили жить своим умом и стали игнорировать распоряжения из райцентра. Симптомы поведения были немного другими, по описанию оставленному в рапорте ведущего это дела офицера, все жители были ненормально инициативны и пребывали в возбужденном состоянии психики вызывающем у них симптомы схожие с радостью.

При попытке привести колхоз к подчинению советской власти было совершено покушение на офицера КГБ (тут Жук немного выдохнул, так как с ним обошлись гораздо мягче - просто вынесли за территорию предприятия), что дало основание на применение военного контингента и заключение под стражу всех жителей села.

Правда силовое решение проблемы ничего не дало большая часть жителей действительно не делала ничего противозаконного, а представители местной администрации были признаны невменяемыми. Так что вся история закончилась тем что председателя колхоза и нескольких дружинников посадили в специализированное медицинское учреждение закрытого типа, а жителей села принудительно переселили в район крайнего севера.

Ещё одним выводом из рапорта прикрепленного к делу было то что на жителей деревни было оказано внешнее воздействие психосоматического вида вызвавшее необратимые изменения в их поведении и даже в особо тяжёлых случаях (как у председателя) изменение структуры лобных долей головного мозга. Об этом свидетельствовали, в том числе и данные радиоперехвата с соседней с селом в/ч, в котором были зарегистрированы неопознанные типы радиосигналов на гражданских частотах (правда там стояло заключение, что, скорее всего, источником стал сбой радиопередатчика одного из участников пионерской игры “охота на лис”, проходившей в соседней области)

Семену стало понятно что дело это серьёзное, вот только его сильно удивила реакция руководства практически спустившее вс ситуацию “на тормозах”. Ведь тут ясно-понятно необходимо было ввести режим чрезвычайной ситуации и силами спецотрядов, армии и милиции прочесать весь район, а может и смежные и найти источник заразы. Но этого сделано не было. Более того офицер который вел это дело был признан чуть ли не виновным в геноциде и практически отстранен от всех дел.

Кстати рассматривая отметки в деле он обратил внимание на личную печать офицера, ведшего дело (естественно все дела были без фамилий и имен сотрудников, а только с псевдонимам, единственным исключением являлись номера печатей которыми сотрудники скрепляли описи и заверяли документы), и оттиск был ему знаком. Эта печать принадлежала его товарищу Симохину Михаилу.

“Вот значит какое дело он ведёт” - мелькнула мысль в голове у Семёна. “Надо будет с ним обязательно поговорить, как приеду”, подумалось ему пока он сдавал документы.

Но собираться обратно он не спешил. Ошибка Михаила была в том что он задействовал внешние силы, с минимальным участием собственного начальства, за что и поплатился. Повторения его ошибок он не желал. Как говорил его преподаватель в школе КГБ: “Ищите точки интереса, только заинтересованный в деле человек будет вашей опорой, естественно только до тех пор, пока не сможет без вас обойтись”. Поэтому сейчас было необходимо было найти эти самые точки.

В управлении у Семёна было всего несколько знакомых человек, большая часть их выпуска уже давно разъехалась по кап.странам, выуживания в стаканах и постелях секреты на благо родины, ну или для собственного блага (во всяком случае в их группе настроения царили именно такие), а в москве и особенно в регионах остались только “неудачники”. Семён себя к таким не относил, но всё равно сейчас он был с ними в одной лодке.

Потёршись в столовой и курилке он выловил несколько шапочных знакомых и принялся мягко их “обрабатывать”. Так как учились он у одних преподавателей, то он сразу же нарвался на встречный вопрос, что ему нужно.

Пригласив их после работы на “чашечку кофе” он изложил свой план как резко выйти из аутсайдеров в лидеры. Надо “всего-то” раскрыть крупный, угрожающий целостности Союза заговор. Заговор “гипнотизеров”.

Поначалу остальные лейтенанты прохладно отнеслись к его идее, но когда он изложил основную, самую “вкусную” часть плана - заметно оживились.

- Вот это другое дело, — поддержал его мужчина с рябовым лицо, — на такое я согласен.

- Тогда нашему начинанию нужно название, — ухмыльнувшись сказал другой.

- Ага, например операция “Карась”.

- Почему это “карась”?

- Ну мы же собираемся ловить рыбку в мутной воде, — с улыбкой сказал один из мужчин.

- Тогда уж объединение “Болдовина”, — предложил Жук, вспомнив как его дед называл лесное озеро затянутое тиной, когда Семён мальчишкой приезжал к ним в деревню на лето.

- Тоже годится, как по методичке “обусификация наименований проводимых операций”.

После этого участники кружка, или вернее объединения начали подготовку. Был изготовлен бланк приказа, проведена целая операция для того чтобы он с отпечатанным на нем текстом попал на стол начальника в папке уже завизированных заместителем. Получив на приказе подпись, была проделана ещё одна операция по получению номера, шифра и необходимых печатей на приказ, после чего Жук с уже абсолютно официальной, законной и выпущенной соответствующим отделом, выпиской отправился обратно. Теперь наступала его часть работы.

Загрузка...