Школьник гипнотизёр спасает СССР 2: Комсомол против гегемона капитализма

Глава 8

После школы я по просьбе родителей реципиента зашёл в точку распределения материальных благ, которую местные называли универмагом. Хоть я и нахожусь тут уже довольно продолжительное время, но всё равно идея обмена металлических и бумажных жетонов на продукты питания и прочие вещи кажется довольно дикой. Неужели не проще миновать эту стадию обмена и просто брать с полок необходимые продукты? Когда я задал этот вопрос отцу, он только усмехнулся и сказал что при наступлении настоящего коммунизма так и будет - все будут иметь равный доступ к необходимым вещам и продуктам. Сейчас, же по его мнению это невозможно ввиду того что люди не готовы к такому положению дел и если в одночасье магазины начнут выдавать товары без так называемых денег, то всё их содержимое тут же растащат невзирая на отсутствие необходимости, просто из желания нажиться. Так что отсутствие денег возможно только в утопии, заключил он. Тут я не выдержал и быстро подключился к поверхностному слою его нейрооблака, в нём плавали какие-то размытые образы людей, равного социального статуса, занимающихся любимыми делами и получающими в любом потребном количестве материальные блага, при том что тяжелую опасную и просто непопулярную работу делали какие-то абстрактные “работы”. Естественно всё это было полной чушью. Существование подобного общества в принципе невозможно, из-за кучи условностей, начиная с рабочей силы и заканчивая всеобщим равноправием.

Тут будет понятно любому, хоть немного разбирающемуся в управлении персоналом, что эффективная работа возможна только в условиях стресса. А вот тип стресса (будет ли то мотивация саморазвития, страх наказания или долг перед нацией) уже забота руководства. При этом руководство возможно только уже соответственно замотивированных людей. Причём их мотивация должна быть настолько железной, чтобы её нельзя было ничем перебить. И почему-то у меня в голове вертелась только одна идея на этот счёт.

В самом универмаге, куда я пришёл погруженный в свои думы, было заметно оживленнее чем в моё самое первое его посещение. Кроме того что на полках появилось множество новых товаров (пусть и исключительно местного производства), так же там обслуживающий персонал перестал манкировать своими обязанностями, в этом признаться была моя вина. Не в силах терпеть хамское отношение я вычислил всех работников торговых предприятий и внедрил в их нейропространства простую базовую мысль (которая почему-то у всех отсутствовала как класс) “работа на благо других людей, почётна своей сутью”. Это простое вмешательство (хоть и несмотря на свою простоту, отнявшее у меня приличный кусок времени) сделало из наглых хамок, в принципе приятных женщин, которые могли подсказать растерявшемуся покупателю, что-нибудь из ассортимента, посоветовать замену или аналог покупаемого товара, и наконец прекратили обсчитывать, обвешивать, продавать “из-под прилавка”, откладывать товар “для нужного человека”. Теперь придя в магазин можно было быть уверенным, что ты находишься в равных с другими покупателями условиях.

Оживленность процесс обмена жетонов на материальные блага, был оживлён тем фактом, что теперь наконец то пропала необходимость охоты за “дефицитом” и ожидания “выброса” товара. Благодаря сверхурочной работе работников заводских предприятий все производимые в городе товары, имелись в необходимом количестве. Правда об этом быстро узнали (в том числе и благодаря межэвэмной связи, активно распространяемой школьными радиокружками) в окрестных населённых пунктах и в город потянулись покупатели из района.

Вот и сейчас пока я стоял у витрины рассматривая скудный выбор продуктов (изобилие товаров пока касалось только высокотехнологичной продукции, да мелких бытовых товаров изготавливаемых в артелях оформленных как цеха экспериментального производства - ещё одна странная особенность местного управления в том что группам людей нельзя было официально производить какие-либо материальные блага, это вид деятельности допускался только для государственных предприятий), меня довольно грубо толкнула женщина явно деревенского вида.

Потерев ушибленное плечо я задумчиво посмотрел ей вслед, как она расталкивая всех стоящих на пути протискивается в отдел хозтоваров и громко переругивается со старающейся быть вежливой продавщицей. Не то чтобы я пылая гневом хотел отформатировать её сознание и сделать “идеальной рабочей единицей”, в этом случае дело было в другом. Даже не подключаясь к её нейропространству я видел причину такого её поведения. Отсутствие нормального образования (читать и писать она конечно умела и даже знала что живёт на куске камня со страшной скоростью несущемся в бесконечной черноте космоса, но вот области психологии и социального поведения в коллективе в её знаниях зияла ужасающая лакуна) и социального ориентира делало её именно такой. Она чётко знала что любое проявление вежливости, сочувствия и уважения по отношению к другим людям будет воспринято её окружением как слабость и возможность применить уже в её сторону агрессию имущественного, морального или социального плана.

Глядя на таких людей, а так же на то что несмотря на мои старания и даже определенный прогресс в области обеспечения материальными благами ситуация по-прежнему остаётся тяжёлой хотя бы в области продовольственного обеспечения, я понял что один ситуацию не вывезу. Необходимо чтобы этой проблемой занялись и другие. И теперь у меня есть возможность для решения этой задачи. Так как я теперь вхожу в организацию которая как минимум пропагандирует необходимые мне и обществу цели, то пора бы им перейти от слов к делу. Единственное, что я могу дать им не только необходимый импульс чтобы от слов перейти к делу, но и обеспечить их “убедительными” аргументами.

Самый главный аргумент в деле пропаганды - собственная глубокая и искренняя убежденность в правильности распространяемой идеи. Причём не обладая способностями к подключению к нейропространству других людей мои эмиссары должны действовать не менее эффективно. Для этого они должны быть не то что уверены в правильности указанного пути, они должны буквально жить этим. Верить настолько фанатично и истово чтобы буквально заражать своими словами всех вокруг. Правда, после подобной обработки, полноценными людьми они быть перестанут.

Будь у меня другой способ я бы, конечно, предпочёл именно его, но время беспощадно уходило, на фронте дела шли всё хуже. Хоть это была и не полноценная война, но что-то очень к ней близкое, тем более что советские солдаты, постоянно должны были “избегать жертв среди мирного населения” и “не поддаваться на провокации”. А как избегать и не поддаваться когда в заварившейся в регионе каше сам чёрт ногу сломит и абсолютно не разобрать кто относится к мирному населению, кто к армии законного правительства, кто злобный наймитам, а кто обычный бандит? Эти мысли настолько явно читались между строк солдатских писем которые они умудрялись передавать с нарочитыми (армейская цензура зверствовала и либо вообще не пропускала письма с места конфликта либо настолько ретушировала их несмываемыми чернилами, что прочесть что-то кроме “Здравствуй мама…, … Всем большой привет, до свидания.” прочесть было невозможно), что я как мог, форсировал свои проекты по подготовке решительного ответа агрессорам. Правда в рамках одного города сделать удавалось поразительно мало. Именно поэтому мне и надо было в срочном порядке расширять географию воздействия.

После моей, так сказать, “аттестации” на должность заместителя комсорга (девушка сумела меня удивить своей инициативностью и впечатлить активностью), я получил возможность навещать её во внерабочее время. Жила она одна в небольшой квартире выделенной её по линии актива. Так что в один из дней я после школы направился к ней. Как я заранее уточнил, позвонив Алине, в этот день она была дома.

- Привет, — девушка открыла мне дверь, с загадочным выражением лица, стоило мне только чуть придавить кнопку дверного замка, — проходи.

Зайдя в квартиру мимо чуть отстранившейся девушке (мне пришлось буквально протискиваться мимо неё), я принялся снимать с себя куртку. Лето заканчивалось и осень уже вступила в свои права - на улице было довольно зябко и моросил мелкий дождь.

- Ты, наверное, замёрз, — подняв бровь поинтересовалась она, подняв брови практически не меня позы, всё также стоя в проходе одной поднятой рукой оперевшись о дверной косяк и скрестив ноги.

- Немного, — всё ещё поеживаясь ответил ей, оглядывая обстановку. В квартире был только пару раз когда заносил и забирал некоторые документы и то дальше порога меня не пускали передавая папки с бумагами практически на лестничной клетке. Квартирка была довольно уютной - сразу видно, что в ней живёт девушка которая, следит за порядком. На окнах висели миленькие занавески в горошек, а стол стоящий рядом со стенкой заполненной хрустальной посудой был застелен скатертью явно вышитой вручную. Да и сама девушка была наряжена в довольно яркое платье. Складывалось впечатление, что она меня ждала. Хотя это ведь неудивительно я предварительно позвонил и сказал что приду делать ей предложение.

- Давай, проходи, — ещё раз пригласила она меня, видя как я остановился в прихожей, а затем изогнув шею и заглянув мне за спину, немного удивлённо спросила, — а где цветы?

- Какие ещё цветы? - не понял я, старательно размышляя как бы поудобнее повесить куртку чтобы стекающая с неё вода не намочила одежду Алины.

- Ну ты ведь сказал что придёшь делать мне предложение, — она провела рукой по своему платью, — спрашивал, буду ли дома, вот я и приготовилась.

- Ведь не на пороге же разговаривать, — пожал плечами, — давай хоть в комнату пройдём.

- Хорошо, — она как то странно мотнула головой и прошла в комнату, пригласительно махнув рукой. Когда она проходила мимо меня я заметил кое-что упущенное ранее - волосы у неё были завиты, губы и глаза накрашены, а от самой немного пахло духами.

“Странно”, подумалось мне, почему это рабочий вопрос по подбору кандидатов для агитационной миссии вызвал у неё такое оживление, обычно на собрания комсомольской организации она ходит одетая гораздо проще.

В комнате девушка уселась на свою кровать подложив мне располагаться на стуле у стола.

- Так вот, — начал я собираясь с мыслями, — у меня имеется к тебе предложение.

- Внимательно, — с улыбкой произнесла она, расправляя на коленях подол платья. Из под подола то и дело мелькали её круглые коленки, смотря на которые я немного сбился с мысли.

- Предложение… Предложение, — бормотал я почему-то прокручивая в голове совсем не относящиеся к делу образы, — да я хотел тебя…, то есть тебе сделать предложение! - выпалили я наконец отрывая взгляд от её коленок и уставившись прямо ей в глаза.

- И какое? - с улыбкой спросила она.

- Давай создадим ячейку!

- Ячейку общества? - игриво произнесла девушка.

- Конечно общественную! - воодушевился я видя что она вроде бы не против, — я знаю пару подходящих ребят, ты думаю, тоже найдёшь нескольких кандидатов…

- Каких ещё ребят?, — с изумлением уставилась на меня Алина.

- Ну как каких, — пожал я плечами, — таких ребят, физически крепких - силы им понадобятся. А также свободных…

- Это для чего им понадобятся силы? - она даже привстала со своего места.

- Как для чего - им надо будет долго и тяжело работать, так сказать делом доказывая что комсомольцам всё по плечу…

- А ты… а я…, — начала она невнятно лепетать явно растерявшись.

- А я всё это буду организовывать, а ты, так сказать будешь в центре событий! - радостно просветил её.

Тут она с таким выражением посмотрела на меня, что стало понятно, она опять думает о какой-то ерунде.

- Я предлагаю тебе организовать “стройку века 2”! - радостно сообщил девушке цель своего визита.

- Стройку? Века? Вторую? - она непонимающе уставилась она меня, видимо всё ещё пребывая в плену своих иллюзий.

- Да, — кивнул ей, — в наших силах начать новую веху в истории!

- Погоди-погоди, — она затрясла головой, явно переключаясь от своих фантазий, — какая ещё стройка?

- Стройка века, — терпеливо словно ребенку пояснил я, — вот только это название уже использовалось для строительства железной дороги в лесу, вот поэтому название дополнено цифрой два.

- Что ты мне мозги пудришь она соскочила с кровати и даже притопнула ногой, — ты же сказал мне что придёшь делать предложение?!

- Я и предлагаю тебе организовать комсомольскую стройку, — продолжая говорить мягким голосом, я подошёл к ней и приобнял за плечи, благо хоть она была старше меня, но ростом почти на голову ниже, так что такой манёвр удался без проблем, — только представь комсомольца нашего города разъезжаются по всем городам союза и пылая неугасимым огнём принимаются за работу.

Алина немного успокоилась и серьёзно посмотрела на меня, — и за какую работу они будут браться?

- В том то и дело что за любую, где имеются проблемы! - с энтузиазмом сообщил ей, — они будут исправлять ситуацию демонстрируя что настоящий комсомолец может всё!

Она отстранилась от меня и сняла с плеча мою руку, — странная идея, и кому ты это предложишь? Не думаю что у нас найдутся желающие…

- У меня есть несколько кандидатур, — сообщил ей опять приобнимая за плечи и увлекая за собой садясь на диван, — например Надиль Нуркенов…

- Это тот что со своими дружками, напился и безобразничал на главной площади? - сразу же воскликнула она, стоило мне произнести это имя, — да его исключать надо, как позорящего честь комсомольца, а ты предлагаешь его в передовики производства. Да и не согласится он, а коль и согласится то и работать нормально не сможет.

- И согласится и сможет, — кивал я на её слова, — ты мне только фамилии дай, тех людей, что позорят своим членством комсомольскую организацию, а я их перевоспитаю.

- Ну и странные у тебя идеи, — она посмотрела на меня, — но вроде у тебя всё получается, так что препятствовать не буду, тем более что проще назвать кто не позорит комсомол, — она тяжело вздохнула, — сплошные пьяницы, бузотёры, хиппари и бездельники.

- От мы их всех и отправим нести правильные мысли по другим городам.

- Как они там кстати будут помогать отстающим? - она сразу задумалась над следующей проблемой.

- Нет ничего проще, напишем им сопроводительные письма, в которых расскажем о нашей идее.

- Нашей?, — она с удивлением посмотрела на меня.

- Ну я ведь только твой зам, — скромно улыбнулся я. Всё равно мне пока нужна известность, да и с “замотивированными” людьми могут возникнуть накладки, так что уж лучше пока Алина Леопольдовна будет числиться в инициаторах.

***

Я шел вдоль рядов стоящих на площадке людей. Все они стояли по стойке “смирно” глядя сквозь меня. У каждого возле ног лежала небольшая сумка с дорожным набором сменных вещей и гигиенических принадлежностей. Я смотрел на них и не находил ни одного изъяна - ни одной эмоции не отражалось на их лицах. Только сосредоточенность на предстоящем задании. “Готовы”, — решил я. Тем более в их коллективном нейрооблаке не было ни одной посторонней мысли или образа, только то что я им вложил. С одной стороны, делать из людей бездушные механизмы заточенные только на одну цель, категорически неправильно, но с другой стороны это были довольно дрянные люди. От их деятельности были одни только проблемы. Чем бы они не занимались - работали, учились, строили отношения с противоположным полов всё выходило из рук плохо. Продукцию выпускали браковую, на учёбу постоянно хватали “гусей”, а девушек обижали, а то и поднимали руку. Так что общество вздохнёт свободно когда, избавится от этих вредных элементов.

- Всем ясна своя задача?, — пройдя мимо всех подготовленных комсомольцев и встав на импровизированную трибуну сделанную из пары ящиков из-под овощей выброшенных овощным отделом универмага, за которым и было устроено сборище

- Так точно! Задача ясна! Разрешите приступать Учитель!, — единым голосом рявкнула почти сотня глоток.

- Почему они называют тебя “учителем”?, — с тревогой в голосе спросила стоящая рядом со мной Алина.

- Идите и исполните свой Долг, — пафосно обратился к людям стоящим передо мной, а затем наклонился к девушке и шепнул ей, — ну, как минимум я научил их работать.

Глядя как подхватив свои пожитки ребята идут в сторону вокзалов, девушка задумчиво произнесла, — И чему же такому ты научил их за закрытыми дверями внеочередных комсомольских собраний?

- Секрет фирмы!, — с улыбкой подмигнул ей, спрыгивая с груды ящиков, — пошли у нас ещё куча дел.

***

Семён Викторович сидя в кабине грузовика смотрел как через проходную завода проходят бойцы главное управление исправительно-трудовых учреждений МВД, командование над которыми он получил благодаря чрезвычайному постановлению, сделанному в московском управлении. Уж эти бойцы собаку съевшие на подавлении бунтов, быстро наведут там порядок и возьмут к ногтю всю мразь посмевшую своевольничать.

Но минута проходила за минутой, а из проходной почему-то не выволакивали грязных работяг со скованными за спиной руками. Неужели рабочие дали отпор милиционерам? Но ведь неслышно даже звуков выстрелов.

Семён не выдержав вылез из машины и направился к проходной, как в этот момент из дверей здания показались бойцы спецназа. Не успел лейтенант и слова им сказать, как он и быстро рассевшись по своим местам укатили обратно.

На площадке перед проходной остался стоять ничего не понимающий мужчина в облаках медленно рассеивающегося выхлопного газа.