Шляпа, полная небес…

Глава шестая. Роитель

Над Мелом гремело.

Дженни осторожно развернула сверток, что дала ей мать в тот день, когда Дженни покинула курган у Долгого Озера. Это был традиционный подарок, который дарили молодой кельде, покидающий родной дом, чтобы никогда больше не возвращаться. Кельдам дорога домой была заказана. Они сами были домом.

В подарок они получали воспоминания.

В сумке лежали: треугольный кусок крашенной овечьей кожи, три деревянных колышка, кусок веревки, сплетенной из стеблей крапивы, крошечная кожанная фляга и молток.

Дженни знала, что надо делать, потому что часто наблюдала за матерью. Забить молотком колышки вокруг тлеющего костровища, привязать веревкой углы кожанного треугольника к колышкам так, чтобы он провисал посередине, позволяя налить в него воды из крошечного ведрышка. Воду Дженни собственоручно набрала в глубоком колодце.

Она опустилась на колени и смотрела как вода начала медленно сочиться сквозь кожу, а затем раздула огонь.

Дженни чувствовала, что глаза всех фиглов, столпившихся на темных галереях по стенам кургана, были прикованы к ней. Никто из них не подойдет, пока в котле греется вода. Они скорее ногу себе отрежут. Это было чистое кельдование.

Кожанный треугольник служил котлом в те времена, когда люди еще не научились обрабатывать медь и железо. Это казалось магией и так и должно было быть. Только тот, кто знал в чем хитрость, понимал, что вода должна выкипеть досуха, прежде чем кожа сможет воспламениться.

Когда вода закипела, она потушила огонь и вылила в котел содержимое маленькой кожанной фляги, в которой была вода из котла ее матери. Так оно повелось с самых незапамятных времен, мать отливала немного воды из своего котла для дочери.

Дженни дала котлу немного остыть, зачерпнула чашку воды и выпила. С темных галерей донесся вздох.

Затем она легла на спину и в ожидании закрыла глаза. Ничего не происходило, если не считать того, что грянул гром и молния окрасила мир в черно-белый цвет.

И затем прошлое настигло ее, так мягко и вкрадчиво, что она не сразу осознала происходящее. Внезапно ее окружили кельды прошлых лет, начиная с ее матери, ее бабушек, их матерей… кельды из глубины веков, кого уже никто не помнил… Единая память, на время ставшая общим достоянием, местами истертая и трудноразличимая, древняя, как сами горы.

Всем фиглам было известно об этом, но лишь кельда знала, что река памяти была на самом деле не рекой, а морем.

Кельды, которые еще не родились, вспомнят об этом однажды. В ночь, которая еще не настала, они лягут возле своих котлов и станут на несколько минут частью бесконечного, вечного моря. И слушая еще неродившихся кельд, вспоминающих свое прошлое, они узнают будущее…

Но чтобы услышать их слабые голоса, нужен опыт, а у Дженни его не было совсем. Но что-то она все же услышала.

Когда молния снова превратила мир в черно-белую картину, Дженни резко села.

— Роитель нашел ее, — прошептала она. — Ох, бедна дивчинка…

Когда Тиффани проснулась, дождь промочил коврик насквозь. Тусклый дневной свет просачивался в комнату.

Она встала и закрыла окно. Несколько листьев залетело в комнату.

Та-ак.

Ей это не приснилось. Она была уверена. Что-то… странное случилось. Кончики пальцев покалывало. Она чувствовала себя… изменившейся. Но, тут она прислушалась к себе, не в плохую сторону. Нет. Прошлой ночью она чувствовала себя ужасно, а сейчас, в данный момент она чувствовала себя… полной жизни.

По правде сказать, она чувствовала себя счастливой. Теперь она сама позаботится о себе. Она будет сама управлять своею жизнью. Честолюбие проснулось и взыграло.

Зеленое платье все помялось и стирать его пора было… Она достала из комода свое старое голубое, но почему то оно показалось ей неподходящим. Ей придется обходиться зеленым, пока она не сможет найти другое.

Тиффани взялась за ботинки и замерла, глядя на них.

Они тоже были ни то ни сё. Она достала из чемодана новые сияющие ботинки и надела их.

Тиффани нашла обе половины мисс Левел в мокром саду, где они в одних ночных сорочках грустно собирали остатки ловушек снов и упавшие яблоки. Буря разбила даже кое-какие садовые украшения, но, к несчастью, не коснулась безумно ухмыляющихся гномов.

Мисс Левел откинула волосы с одной пары глаз и сказала: — Очень, очень странно. Все ловушки проклятий взорвались. Даже камни скуки разрядились! Ты ничего не заметила?

— Нет, мисс Левел. — тихо ответила Тиффани.

— И все старые запутки в мастерской распались на части! Нет, я знаю, что они не более, чем украшения, и силы в них почти не осталось, но определенно, произошло что-то по настоящему странное.

Обе мисс Левел кинули на Тиффани взгляд, который они считали очень коварным и проницательным, но который, в действительности, придавал ей несколько нездоровый вид.

— Мне кажется, что буря была чуточку магической. Я надеюсь, вы, девочки, ничем таким… странным не занимались вчера ночью? — спросила она.

— Нет, мисс Левел. По моему, они занимались глупостями.

— Потому что, видишь, ли, кажется Освальд исчез. — продолжала мисс Левел. — Он очень чувствителен к атмосфере…

Тиффани потребовалась секунда, чтобы понять о чем говорит мисс Левел и она воскликнула: — Но он всегда был здесь!

— Да, сколько я могу припомнить! — сказала мисс Левел.

— Вы пробовали положить ложку к ножам?

— Да, конечно же! Даже не звякнула!

— Уронить огрызок яблока? Он всегда…

— Я так первым делом и сделала!

— А если попробовать фокус с солью и сахаром?

Мисс Левел помедлила. — Ну… не знаю… — Она встрепенулась. — Ему так нравится этот фокус, что он просто обязан появиться, как думаешь?

Тиффани нашла мешок с солью и мешок с сахаром, высыпала их в миску и перемешала.

Они обнаружили, что это был идеальный способ отвлечь Освальда от кухни, пока они готовили. Иногда переборка сахара и соли могла занять все счастливое утро. Но сейчас смесь просто лежала в миске и Освальд ничем не выдавал своего присутсвия.

— Ох… Я осмотрю дом. — предложила мисс Левел, словно это был хороший способ найти кого-то невидимого. — А ты пойди займись козами, хорошо, дорогуша? Нам придется вспомнить, как убираться самим!

Тиффани выпустила коз из загона. Обычно Черная Мэк сразу же выходила и вставала на доильном помосте, выжидающе глядя на нее, будто говоря: — А я придумала новый фокус.

Но сегодня все было не так. Когда Тиффани заглянула в загон, козы сгрудились в дальнем конце. Она подошла к ним и козы запаниковали, их ноздри трепетали и они разбегались в стороны, но ей удалось поймать Черную Мэг за ошейник. Коза выворачивалась и сопротивлялась, пока Тиффани поддаскивала ее к помосту. Мэг залезла на помост лишь потому, что не рискнула оторвать себе голову. Там она и стояла, блея и фыркая.

Тиффани уставилась на козу. Она чувствовала, что у нее просто руки чешутся. Ей хотелось… что-нибудь сделать, взобраться на высокую гору, броситься в небо, обежать вокруг мира. И она думала: — Как глупо, что я начинаю каждый свой день, состязаясь в остроумии с животным!

Придется показать, кто тут главный…

Она взяла в руки метлу, которой подметали доильную комнату. Щелочки-глазки Мэг в страхе расширились и «Трах!» — ударила метла.

Метла попала по деревянному помосту. Тиффани не ожидала, что так промахнется. Она намеревалась от души врезать Мэг, чего та давно заслужила, но каким-то образом, палка вывернулась у нее из рук. Тиффани снова подняла метлу, но выражение ее глаз и удар по дереву уже достигли цели. Мэг струсила.

— Поиграли и хватит! — выдохнула Тиффани, опуская метлу.

Коза стояла как вкопанная. Тиффани подоила ее, отнесла ведро в молочную, взвесила удой, записала цифры на грифельной доске, висящей на двери, и вылила молоко в большой чан.

Обычно остальные козы тоже были непослушными, как Мэг, но стадо обучалось быстро.

Всего получилось три галлона молока (чуть больше 11 литров — прим. переводчика), плачевный результат для десятка коз. Тиффани без воодушевления занесла цифры на доску и уставилась на них, вертя в пальцах мел. Какой во всем этом смысл? Еще вчера ее распирали планы о новых сортах сыров, но сегодня все, связанное с сырами, казалось ей невероятно нудным.

Что она здесь делает, занимаясь нудными домашними делами и помогая людям, слишком глупым, чтобы самим позаботиться о себе? Да она могла бы делать… все, что угодно! Тиффани кинула взгляд на выскобленный стол.

Кто-то сделал надпись мелом на столешнице. И она все еще держала в руках мел…

Помогите!

— Дорогуша, тут к тебе Петулия пришла. — сказала мисс Левел, появляясь за ее спиной.

Тиффани быстро переставила ведро на надпись и виновато повернулась.

— Что? — спросила она. — Почему?

— Думаю, чтобы проведать тебя. — ответила мисс Левел, внимательно глядя на Тиффани.

На пороге, сильно нервничая и сжимая в руках остроконечную шляпу, стояла коренастая девочка.

— Ммм, я только хотела проведать тебя, ммм… — забормотала она, глядя Тиффани прямо в ботинки. — Ммм, я думаю, что никто не хотел тебя обидеть…

— Ты не слишком-то умная и слишком толстая. — сказала Тиффани. Она вгляделась в розовощекое лицо Петулии и ей хватило одной секунды, чтобы узнать о ней все. — У тебя все еще есть плюшевый мишка и помогите ты веришь в фей.

Тиффани с силой захлопнула за собой дверь в молочную и уставилась на чаны с молоком, словно видела их в первый раз в жизни.

У нее получается хороший Сыр. Вот что они говорят, когда вспоминают о ней, Тиффани Болит: коричневые волосы и умеет делать хороший Сыр. Но в данную минуту молочная казалась ей непривычной и чуждой.

Она стиснула зубы. У нее получается хороший Сыр. Это именно то, что она хотела делать всю свою жизнь? Из всех возможностей, открывающихся перед человеком, она выбрала возможность прославиться своей сноровкой со скисшим молоком? Неужели ей хочется провести всю свою жизнь, отскалбивая плиты, отмывая ведра, тарелки и… и… и вон ту странную штуковину из проволоки, вон там…

… сырорезку

… вон ту сырорезку? Хочет ли она всю свою жизнь…

Минутку…

— Кто здесь? — спросила Тиффани. — Кто сейчас сказал «сырорезка»?

Она пристально оглядела комнату, как будто за связками сухой травы мог кто-нибудь прятаться. Это не мог быть Освальд. Он ушел и, в любом случае, он никогда не разговаривал.

Тиффани схватила ведро, плюнула на руку и стерла надпись…

… попыталась стереть, но ее рука вцепилась в край стола и крепко держалась за него, как бы она не тянула ее. Тиффани махнула левой рукой, умудрившись попасть по ведру с молоком, которое залило надпись… и ее правая рука внезапно освободилась.

Дверь резко распахнулась и в молочную вошли обе мисс Левел. Когда она вставала вот так, бок о бок с самой собой, это означало, что она собиралась сказать что-то важное.

— Я должна сказать тебе, Тиффани, что…

… ты отвратительно обошлась с Петулией…

… и она ушла вся в слезах.

Мисс Левел вгляделась в лицо Тиффани. — Как ты себя чувствуешь?

Тифани пожала плечами. — Эээ… хорошо. Только немного странно. Я слышала голоса, но сейчас они пропали.

Мисс Левел оглядела ее, склонив обе головы набок, одну на левую, а другую на правую стороны.

— Ну, если ты уверена… Я пойду переоденусь. Нам надо поторопиться. Так много дел на сегодня.

— Много дел. — слабо повторила за ней Тиффани.

— Полно. Тут и нога Слэпвика, и заболевший ребенок миссис Гримли, и я уже неделю не навещала Сюрлея Зада. И, что там еще? Мистер Зуек опять похватил гнусь, а еще мне нужно перекинуться словом с госпожей Крут… Затем обед для мистера Ткачика, я приготовлю его дома и захвачу с собой, и, конечно, миссис Фанлайт уже на сносях, и… — мисс Левел вздохнула. — мисс Хаблоу тоже, опять… Весь день занят. Не знаю, как мы все успеем.

Тиффани думала про себя: — ты, глупая женщина, стоишь тут и переживаешь, что не успеешь сделать все, что от тебя требуют! Ты думаешь, что сможешь дать им столько, сколько они хотят? Этим жадным, ленивым и глупым людишкам, которые всегда что-то хотят! Ребенок миссис Гримли? У нее одиннадцать детей! Если одного не станет, кто этого заметит?

Мистер Ткачик уже одной ногой в могиле! Только никак не сделает шаг! Ты думаешь, что они выражают свою благодарность, а на самом деле, они лишь стараются, чтобы ты опять пришла к ним! Это не багодарность, это страховка!

Какая-то ее часть ужаснулась этим мыслям, но они уже пылали у нее в голове, горя желанием вырваться на волю словами.

— Надо вытереть молоко. — пробормотала Тиффани.

— О, я могу вытереть, пока нас не будет. — жизнерадостно ответила мисс Левел. — Ну давай, улыбнись! У нас только дел!

Дел всегда полно, брюзжала про себя Тиффани, плетясь следом за мисс Левел к первой деревне. Куча всяких дел. И ничто не изменится. Требованиям нет конца.

Они переходили от одного неопрятного, вонючего коттеджа к другому, помогая тем, у кого не хватало ума даже на то, чтобы пользоваться мылом, пили чай из щербатых чашек и сплетничали со старухами, у которых зубов было меньше, чем пальцев на руках. Ее начало мутить.

День был солнечным, но чем дальше они уходили от дома, тем темнее становилось вокруг. Она чувствовала себя так, словно в голове у нее собиралась гроза.

Затем начались видения. Тиффани помогала наложить шину какому-то глупому ребенку, сломавшему руку, как вдруг заметила свое отражение в оконном стекле.

Она была тигром с огромными клыками.

Тиффани завопила и вскочила на ноги.

— Осторожнее. — сказала мисс Левел и затем увидела ее лицо. — В чем дело?

— Я… Я… Что-то меня укусило! — солгала Тиффани. В этих краях укус был беспроигрышным вариантом. Мухи кусали крыс и крысы кусали детей.

Голова шла кругом, но Тиффани удалось выбраться на улицу. Через несколько минут вышла мисс Левел и увидела, что Тиффани стоит, прислонившись к стене, и дрожит.

— Ты ужасно выглядишь. — сказала мисс Левел.

— Папоротники! — ответила Тиффани. — Повсюду! Огромные папоротники! И огромные зверюги, как коровы, только из ящериц! — Она улыбнулась мисс Левел широкой, безрадостной улыбкой. Мисс Левел попятилась.

— Их можно съесть! — Тиффани моргнула. — Что случилось? — прошептала она.

— Я не знаю, но я лечу сюда, чтбы забрать тебя. — ответила мисс Левел. — Я уже на метле!

— Они смеялись надо мной, когда я сказал, что поймаю одного. И кто из нас сейчас смеется, а?

Тревога на лице мисс Левел перешла в панику.

— Это не твой голос. Он похож на мужской! Как ты себя чувствуешь?

— Чувствую… многолюдной. — пробормотала Тиффани.

— Многолюдной? — переспросила мисс Левел.

— Странные… воспоминания… помогите…

Тиффани взглянула на свою руку. Она была покрыта чешуей. Вот на ней появилась шерсть. А сейчас она стала гладкой и коричневой, и держала…

— Скорпионовый сэндвич?

— Ты меня слышишь? — откуда-то издалека раздался голос мисс Левел. — Ты бредишь. Вы, с девочками, не баловались зельями или чем-то в таком роде?

С неба упала метла и вторая половина мисс Левел кубарем скатилась с нее. Не говоря ни слова, обе мисс Левел подхватили Тиффани и усадили ее на метлу между собой.

Обратная дорога заняла совсем немного времени. Голова у Тиффани была набита горячей ватой и она почти не осознавала, что происходит. Однако, ее тело об этом не догадывалось и Тиффани вырвало в полете.

Мисс Левел помогла ей слезть и усадила на скамейке перед входом.

— Посиди немножко, ладно? — сказала мисс Левел, которая, имея дело с непредвиденными обстоятельствами, обычно болтала без умолку и постоянно вставляла словечки вроде «ладно». — А я принесу тебе водички, ладно? А затем мы посмотрим, что случилось, ладно?

Наступила тишина, которую снова нарушил поток слов, вытекающий из дома вместе с мисс Левел. — И я проверю кое-что, ладно? Вот, выпей, пожалуйста, ладно?

Тиффани пила воду, краем глаза наблюдая, как мисс Левел обвивала нить вокруг яйца. Она пыталась сделать запутку незаметно от Тиффани.

Странные образы проплывали перед внтуренным взором Тиффани. Обрывки голосов, фрагменты воспоминаний… и слабый голосок. Ее собственный тихий, непокорный и теряющий силу голосок:

Ты это не я. Ты только считаешь себя мною! Кто-нибудь, помогите!

— Ну а теперь, — сказала мисс Левел, — Давайте посмотрим, что мы увидим…

Запутка даже не разлетелась на кусочки, она взорвалась с дымом и пламенем.

— Ох, Тиффани. — сказала мисс Левел, лихорадочно разгоняя дым. — С тобой все в порядке?

Тиффани медленно встала. Мисс Левел показалась, что она стала немного выше, чем ей помнилось.

— Думаю, что да. — ответила Тиффани. — Я думаю, что со мной все было не так, но сейчас я в полном порядке. Я лишь теряла время, мисс Левел.

— Что…? — начала мисс Левел.

Тиффани ткнула в нее пальцем. — Я знаю, почему вы покинули цирк, мисс Левел. Из-за клоуна Флоппо, трюка с лестницей и… взбитыми сливками…

Мисс Левел побледнела. — Как ты узнала об этом?

— Мне было достаточно взглянуть на вас! — ответила Тиффани, протакливаясь мимо нее в молочную. — Смотрите, мисс Левел!

Она выставила палец. Деревянная ложка повисла в дюйме от поверхности стола. Затем она начала вращаться, все быстрее и быстрее, пока с треском не раскололась на щепки. Щепки разлетелись по всей комнате.

— И я еще вот так могу! — закричала Тиффани. Она схватила миску с творогом, вытряхнула его на стол и провела над ним рукой. Творог превратился в сыр.

— Вот как нужно делать сыр! — сказала она. — Только подумать, сколько лет я провела, возясь со скисшим молоком, как дура! А настоящая ведьма делает его вот так! Почему мы бродим в потемках, мисс Левел? Почему мы скачем вокруг вонючих стариковских ног с травами и повязками? Почему мы берем плату яйцами и твердыми, как камень, лепешками? Аннаграмма глупа, как наседка, но даже она видит, что это неправильно. Почему мы не применяем магию? Чего мы так боимся?

Мисс Левел попыталась улыбнуться. — Тиффани, дорогая, мы все через это проходили, — ответила она дрогнувшим голосом. — Однако не так… яростно, как ты, должна признать. Понимаешь… это опасно.

— Так говорят детям, чтобы напугать их. — ответила Тиффани. — Мы рассказываем сказки, чтобы напугать себя, чтобы держать себя в страхе! Мы говорим — не ходи в дремучий лес помогите, там живут кикиморы. Но на самом деле, это дремучий лес должен бояться нас! Я пойду прогуляюсь!

— Хорошая мысль. — слабо ответила мисс Левел. — Погуляй, пока не возьмешь себя в руки.

— Я не обязана делать все по вашему. — отрезала Тиффани, захлопывая за собой дверь.

Неподалеку к стене была прислонена метла мисс Левел. Тиффани остановилась и поглядела на нее. Голова у нее пылала. Однажды, мисс Левел уговорила Тиффани совершить пробный полет. Тиффани сидела, вцепившись руками и ногами в ручку метлы, а обе мисс Левел бежали рядом, держа веревки и подбадривая ее возгласами. Они прекратили опыт, когда Тиффани вырвало в четвертый раз.

Итак, сейчас или никогда.

Она схватила метлу, перекинула через нее ногу… и обнаружила, что не может оторвать другую ногу от земли, словно ее прибили гвоздями. Метла выворачивалась из под нее и как только ей удалось с трудом поднять ботинок, как она перевернулась и Тиффани повисла на метле вверх тормашками. Не самый лучший вид для величественного отбытия.

Тифани тихо сказала: — Я не собираюсь учиться летать на тебе, это ты будешь учиться возить меня. Или на следующий урок я принесу топор!

Метла перевернулась в правильное положение и плавно взмыла в воздух.

— Молодец. — сказала Тиффани. Страх пропал. Земля, быстро уходящая вниз, совершенно ее не пугала. Если у земли не хватит здравого смысла держаться от нее подальше, то Тиффани ей так надает…

Когда метла скрылась, в саду, в густой траве послышался шепот.

— Ах, спозднилися мы, Роб. То Роитель был, вота хтось.

— Айе, но ты ее ногу зрил? Он еще ее не перемог — карга наша где-то тама! Она с ним борется! И он не переможет, пока останний шматочек не заберет! Вулли, хорош яблоки тырить!

— Дюже мне печально о том размовлять, Роб, но Роителя перемочь нельзя. Энто все равно, что с собой боротися. Чем больше сражаешься, тем больше он тя забирает. И когда он заберет тя всего…

— Чтоб тебе в пасть ежик написал, Велич Ян! Никогда того не станется…

— Кривенс! Велика карга идет!

Одна из половин мисс Левел вышла в разрушенный сад.

Она пристально глядела вслед исчезающей в небе метле и качала головой.

Вулли Валенок как раз торчал на открытом месте, держа на весу яблоко. Он кинулся бежать и ему удалось бы смыться, если бы он не врезался в глиняного садового гномика. Оглушенный Вулли отлетел от гномика и, шатаясь, пошел вперед, пытаясь сфокусироваться на толстой, круглолицей фигурке, возвышающейся перед ним. Он был слишком взбешен, чтобы обратить внимание на стук садовой калитки и тихие приближающиеся шаги.

Когда приходится выбирать между бегством и дракой, фиглы не раздумывают дважды. Они вообще не раздумывают.

— Чего вызрился, чувак? — прорычал он. — О, айе, думашь, раз удочку заграбастал, так и верзилой стал?

Вулли ухватился за розовые остроконечные ушки и долбанул головой в то, что оказалось довольно твердым глиняным носом. Нос, тем не менее, разбился, ибо это единственный результат подобных действий, но у фигла в голове немного помутилось и он стал выписывать круги по лужайке.

Вулли слишком поздно заметил мисс Левел, бросившуюся к нему от калитки. Он кинулся было бежать и угодил прямо в руки другой мисс Левел.

Она смокнула пальцы над ним.

— Я ведьма, знаешь ли. — сказала она. — И если ты сию же минуту не прекратишь сопротивляться, я подвергну тебя самой ужасной пытке. Знаешь какой?

Вулли Валенок в ужасе покачал головой. За долгие годы жонглирования, пальцы мисс Левел приобрели стальную хватку. Спрятавшиеся в длинной траве фиглы, прислушивались к разговору с напряженным вниманием.

Мисс Левел поднесла его немного поближе ко рту: — Я отпущу тебя, не дав попробовать виски МакЖуть двадцатилетней выдержки, что хранится у меня в буфете.

Роб Всякограб выпрыгнул из травы. — Ах ты, кривенс, госпожа, рази можно так организьм изводить? — завопил он. — От и жорстока же ты карга… — Он запнулся. Мисс Левел улыбалась.

Роб Всякограб огляделся вокруг, швырнул меч на землю и сказал. — Ах ты, кривенс!

Нак Мак Фиглы всегда с уважением относились к ведьмам, хоть и называли их каргами. Эта ведьма принесла им большую буханку хлеба и полную бутылку виски. Разве можно ее после такого не уважать?

— Конечно, я о вас слыхала и мисс Тик вас тоже упоминала. — мисс Левел наблюдала за обедающими фиглами, что было зрелищем не из приятных. — Но я всегда считала вас мифом.

— Айе, пропасть, мы завсегда готовы им быть, коли хочешь. — ответил Роб Всякограб и рыгнул. — Уже то погано, что энти архи-оло-гисты хотят разрыть наши курганы, а тута еще энти фольклорны дамочки, со своими писанками.

— Так значит вы присматриваете за Тиффани на ферме, мистер Всякограб?

— Айе, доглядаем и награды не вымогаем. — твердо ответил Роб Всякограб.

— Айе, ну и там трохи яйки берем, да фрухты, да одежу старую, да… — начал Вулли Валенок.

Роб поглядел на него.

— Эээ… То время пришло, чтоб я держал свою пастю на замке? — спросил Вулли.

— Айе, пришло. — ответил Роб. Он снова повернулся к обеим мисс Левел. — Мабуть мы подбираем стары ненужны вечищки, что лежат…

— …в запертых буфетах… — радостно добавил Вулли Валенок.

— …Но то не пропажа, мы приглядаем за баранками взамен. — продолжил Роб, буравя взглядом своего брата.

— Баранками? Из теста? — спросила мисс Левел, впадая в состояние общего замешательства, в которое впадают почти все люди, беседующие с фиглами.

— Роб Всякограб про баранов речет. — сказал Ужасен Велик Билли. Гоннагли немного получше разбираются в словах.

— Ну я так и молвил — баранков. Ну да ладно… Айе, мы приглядаем за ее фермой. Она карга холмов наших, как ее бабуля. — с гордостью добавил он. — Это от нее холмы узнают, что они есть такое.

— А Роитель, это…?

Роб замялся. — Не ведаю я истинно каргинского толкования о нем. — сказал он. — Ужасен Велик Билли, ты у нас долги слова ведаешь.

Билли сглотнул. — Про то сказано в старых поэмах, госпожа. Роитель, он как… ум без тела, только он еще и не думает. Кое-кто молвит, что он ничто, окромя страха и что он никогда не умирает. И чего он зробляет… — Его крошечное личико сморщилось. — Это как те штучки, что у овечек бывают. — решил он.

Те фиглы, что уже закончили с едой и выпивкой, пришли к нему на помощь.

— Рога?

— Шерсть?

— Хвосты?

— Ноги?

— Стулья? — это был Вулли Валенок.

— Овечьи клещи. — глубокомысленно ответил Билли.

— Паразиты, ты хочешь сказать? — спросила мисс Левел.

— Айе, энто и есть то слово. Он проникает в тя, вишь ли. И шукает он тех, кто силой и могутностью володеет. Короли там, волшебники или вожди. Сказывают, что в стары времена, еще когда людев не было, он в бестиях селился. Наисильнейших бестиях, вишь ли, с большими-пребольшими зубями. И ежели он найдет тебя, то будет выжидать случая, чтоб те в бошку пролезть и стать тобой.

Фиглы затихли, глядя на мисс Левел.

— Стать тобой? — спросила та.

— Айе. С твой памятью и всем прочим. Только… он тя изменяет. Он дает тебе силу, но взамен поглощает тя, делает тя собой. И последняя твоя частина, что еще остается тобой… ну она будет боротися и боротися, мабудь, но она будет и убувати, пока и вовсе не зникает и ты останешься лишь воспоминанием…

Фиглы пристально смотрели на обе части мисс Левел. Никогда не знаешь, что карга в такой момент делать начнет.

— В прошлом волшебники призывали демонов. — сказала она. — Они и сейчас могут их призвать, но это теперь не в моде. Призыв требует много магии. И по моему, с демонами можно было разговаривать. И были какие-то правила.

— Никогда я не слыхивал, чтоб Роитель балакал. — ответил Билли. — Или правилам покорялся.

— Но зачем ему Тиффани? — спросила мисс Левел. — У нее нет никакой силы!

— Есть в ней сила земли ее. — уверенно сказал Роб Всякограб. — Та сила, что по нужде приходит, а не чтоб фокусы вытворять. Мы сами то зрили, госпожа!

— Но Тиффани не владеет никакой магией. — беспомощно сказала мисс Левел. — Она очень умна, но она даже запутку сделать не может. Вы, должно быть, ошибаетесь.

— Хлопцы, кто-нить зрил как карга каргила в последне время? — спросил Роб Всякограб. Фиглы замотали головами, вызвав ливень бусин, перьев, жучков и прочих украшений.

— Вы шпионите… я хочу сказать, вы за ней все время приглядываете? — ужаснулась мисс Левел.

— Ох, айе. — беззаботно ответил Роб. — Не в уборной, конечно. И в спальне теперя труднее подглядать, потому что она зачем-то законопатила все щелки.

— Представить себе не могу, с чего бы это. — осторожно сказала мисс Левел.

— Мы тоже. — ответил Роб. — Мы скумекали, это из-за сквозянков.

— О, я полагаю, именно поэтому. — согласилась мисс Левел.

— Поэтому мы лезем в мышину нору и ховаемся в кукольной хатке, пока она не заснет. — продолжал Роб. — Неча на мя так пялиться, госпожа, все хлопцы истинны жентельмены и очи закрывают, когда она в ночнушку переодевается. Затем один стережет окно, а другой дверь.

— От чего стережет?

— От всего.

На мгновение пред глазами мисс Левел как наяву предстала спящая девочка в тихой, залитой лунным светом спальне. Около окна стояла на страже маленькая фигурка, освещенная луной, а вторая скрывалась в тенях у двери. От чего же они стерегли ее?

От всего… А сейчас ее захватило что-то и заточило в ней самой. Но она не умела колдовать! Я бы поняла, будь на ее месте кто-то из этих девочек, что встречаются в лесу, но… Тиффани?

Один из фиглов медленно поднял руку.

— Да? — спросила она.

— Это я, госпожа, Велич Ян. Не ведомо мне, истинно ли то каргование, — нервно сказал он. — Но видали мы с Почти Велик Ангюсом, как она вела ся оченно странно, да, Почти Велик Ангюс? — Стоящий рядом с ним фигл кивнул и Ян продолжил дальше. — То было, когда ей ново платье и шляпу дали…

— Дюже миленька она в них была. — вставил Почти Велик Ангюс.

— Аей, точно. Так вот она их надегла и посредь комнаты встала и — что она рекла, Почти Велик Ангюс?

— Увидь себя. — подсказал Почти велик Ангюс.

Мисс Левел поглядела с недоумением. Велик Ян, продолжал рассказывать, с немного виноватым видом, что он вылез с таким пустяком: — А затем мы услыхали, как голос ее молвил — «Не видь себя» и она подвигла шляпку набекрень, мабуть чтоб покрасивше было.

— А, вы говорите о том, что она поглядела на себя в то, что мы называем зеркалом, — сказала мисс Левел. — Это что-то вроде…

— Ведомо нам, что сие есть, госпожа. — ответил Почти Велик Ангюс. — Есть у нее зерцало, малюсенько, замызганно и в трещинах. Не годится оно, чтоб себя в нем разглядать.

— Удобна штука для покражи, зерцала. — заметил Роб Всякоргаб. — Мы для нашей Дженни сперли серебряно, в рамочке с камушками.

— И она сказала «Увидь себя»? — спросила мисс Левел.

— Айе, и опосля — «Не видь себя». - ответил Велич Ян. — И до того, стояла она недвижима, как статувэтка.

— Похоже, что она пыталась изобрести что-то вроде заклинания невидимости. — размышляла вслух мисс Левел. — Конечно же, они совсем не такие.

— По нашему размышлению, пыталась она свой голос зашвырнуть. — добавил Почти Велик Ангюс. — Будто он вдалеке голосит, ясно? Велик Иан такой фокус учудает, когда мы охотимся.

— Швырнуть свой голос? — переспросила мисс Левел, хмуря брови. — С чего вы это взяли?

— Да потому, что когда она молвила «Не видь себя», то слова раздались не из нее и губы у нее не двигались.

Мисс Левел уставилась на фиглов. Затем она заговорила немного странным голосом.

— Скажите мне, когда она стояла там, она вообще двигалась?

— Нет, только оченно медленно воздыхала, госпожа. — ответил Велич Ян.

— С закрытыми глазами?

— Айе!

Мисс Левел учащенно задышала.

— Она вышла из своего тела! Такое под силу…

— …лишь одной ведьме из сотни и то не из каждой! — сказала она. — Это Заимствование, с ним ни один цирковой трюк не сравнится! Это значит, что ты переносишь…

— …свое сознание наружу из своего тела! Ты должен…

— … научиться как защищать себя, прежде чем пытаться это сделать! И она изобрела его лишь потому, что у нее не было зеркала! Глупышка, почему же она…

— …никому об этом не рассказала? Она вышла из своего тела и оставила его без охраны так, что любой мог забрать его! Интересно…

— …она вообще понимала, что она…

— …делает?

После паузы Роб Всякограб вежливо кашлянул.

— Мы боле сведущи как отлупить, выпить да скрасть, — пробормотал он. — В карговании мы не шибко петрим…