Схождение

26

Обстановка на борту «Спасения» представляла нечто среднее между молчаливым удовлетворением и маниакальным весельем. Ханс Ребка, сидевший в кресле пилота, знал причину. Самое сильное ощущение в жизни — спасение от близких объятий Ангела Смерти. За последние несколько дней до исчезновения Лабиринта их жизни постоянно подвергались таким опасностям, что за шанс выжить Ребка не дал бы и ломаного гроша. И тем не менее все они здесь, живые, возвращаются домой (за исключением Квинтуса Блума, о местонахождении которого можно было только догадываться, но это никого не интересовало).

Ханс чувствовал себя единственным существом, выпадающим из всеобщего веселого возбуждения. Ему следовало бы радоваться настоящему моменту, даже если тот — лишь короткая мирная передышка перед новой трудной работой. Агонизирующий Лабиринт подсказал ему еще кое-что. Он не просто пережидал это состояние — он получал от него удовольствие. Приключения всегда сопровождает опасность. Но они пьянят и стимулируют, волнуя и заряжая энергией законченного сорвиголову сильнее всего в жизни.

В этом-то и была вся загвоздка. Как преподнести эту новость Дари? Как объяснить ей, что он никогда не примет ее оседлый образ жизни без ее согласия делить с ним его авантюры по всему рукаву? Они были близки почти целый год. И теперь, когда дело всей ее жизни потерпело крах, он должен нанести ей еще один удар.

В настоящий момент она совершенно не напоминала обделенное судьбой создание. Дари стояла за его спиной, что-то мурлыча про себя и массируя ему шею и плечи.

— Ты все еще очень напряжен, Ханс. Прошу тебя, расслабься. Выброси все из головы.

— Я как раз думал о том, что мы хорошо подходим друг другу.

— А-а. Я могла бы догадаться. — Давление на его плечи усилилось. — Мужчина из Круга Фемуса. Голова с одной извилиной. Но мы действительно подходим друг другу — физически. А духовно?

— Тоже. Мне нравится быть с тобой рядом.

— Взаимно. — Пальцы принялись щипать сильнее. — Ханс, я знаю тебя так же хорошо, как ты меня. То есть, я знаю тебя очень хорошо. Помолчи. Я скажу за нас обоих. — Она нагнулась и нежно подула ему в левое ухо. — Так вот. Это означает, что мы любим друг друга и хотим быть вместе в течение всей нашей жизни. Но каждый из нас собирается заниматься своей работой и жить своей жизнью. Правильно?

— Это одна из причин, по которым мне так тяжело. Особенно сейчас, когда вся твоя работа рухнула.

— Рухнула? — Она расхохоталась. — Ханс, я получила самый жирный и самый лакомый кусок, о каком только может мечтать исследователь. Раньше я пищала от восторга, изучая существ, которые, как я думала, оставили рукав минимум три миллиона лет назад. Теперь все старые знания остались при мне плюс столько новой информации, сколько я в жизни не надеялась получить А с уходом Квинтуса Блума я осталась единственным кладезем знаний в рукаве. Неужели ты не понимаешь, что моя обязанность — сделать последний, решающий шаг в изучении Строителей? Я даже включу в него теорию Блума, хотя знаю, что она ошибочна.

— Откуда такая уверенность?

— Ты сам поймешь, если как следует подумаешь. Потому что ты знаешь Квинтуса. Если он попал в будущее, то не преминул бы этим воспользоваться, чтобы доказать свою правоту. Что бы это могло быть?

Ханс нахмурил брови.

— Он послал бы весточку. Чтобы всем утереть нос своими теориями.

— Именно так. И уж он постарался бы, чтобы она попалась нам на глаза. Никаких зашифрованных полиглифов или тайников в глубине какого-нибудь артефакта. Поэтому он просто не может быть прав. Но его теория будет присутствовать в моей монографии наряду с остальными версиями по поводу Строителей. Ты видишь, какая гигантская работа меня ждет? Она займет не один год, и мне потребуются все библиотечные сведения, вся компьютерная мощь и исследовательские возможности Врат Стражника. Эту работу я не смогу выполнять между делом. Я буду навещать тебя, обязательно буду, где бы ты ни оказался. А ты меня — как только сможешь.

— Да. Однако это не то, что жизнь под одной крышей.

— Долго так не продлится. В один прекрасный день я закончу свой труд, а ты решишь осесть.

— И никаких детей.

— Эй, я против. У меня на этот счет совершенно противоположное мнение. — Она перегнулась через него, чтобы посмотреть на дисплеи панели управления, и ее грудь надавила на его плечо. — Мы выйдем из последней Бозе-переброски через пять минут. И тебе нечего будет делать до самой Миранды. — Она взъерошила короткие волосы у него на шее, и у него по всему телу побежали мурашки. — Я имею в виду, за пультом. Спустя пять минут, хорошо? Я буду ждать. И никакой хандры.

— Договорились.

— Потому что, если ты захандришь, когда придешь ко мне в каюту, я хорошо знаю, как тебя излечить.

Ханс потянулся и тихонько похлопал ее по щеке.

— Ну, может чуточку похандрю?

— Если сможешь.

Как только Дари вышла из кабины, по сверхсветовой линии связи пришло еще одно сообщение. Ханс с легким сердцем улыбнулся. Подтвердилось исчезновение еще одного артефакта. В соответствии с бюллетенями, которые он получал, пропадали последние. «Спасение» действительно выходило из завершающей стадии Бозе-переброски, и Дари была права. Когда закончится этот финальный прыжок, настроение у него будет совсем другое. Бозе-сеть не была творением Строителей, чего он боялся в свое время, но ему станет легче, как только корабль перейдет в досветовой режим.

Еще одна минута Бозе-переброски. Ханс нахмурился, едва взглянул на дисплеи кормового отсека корабля. Зардалу! По-настоящему он успокоится, когда эта чертова тварь уберется со «Спасения». Луис Ненда клялся, что зверюга совершенно безопасна, но она умудрилась высвободить одно щупальце и как следует им поработать, пока корабль летел со сверхсветовой скоростью. Если он воспользуется этим щупальцем, чтобы вырваться на свободу, вместо того чтобы цепляться им за все торчащие предметы, до которых способен дотянуться, он сможет терроризировать весь корабль.

«Вероятно, Четвертому Альянсу позарез нужен для изучения матерый зардалу, — думал Ханс, когда Бозе-индикатор мигнул. — Возможно, они платят за него хорошие деньги, как уверяют Луис Ненда и Атвар Ххсиал. Но неужели им обязательно надо было выбрать самого большого зардалу из всех, каких когда-либо я видел?»

Теперь они кормили эту скотину большими кусками синтетического мяса. Неужто они пытаются вырастить его еще больше? Тогда — попутного им ветра. Ханс еще раз проверил режимы управления и поднялся. Он уже знал, как скоротает время досветового перелета.

Ненда и Атвар Ххсиал кормили зардалу и одновременно разговаривали с ним. И было просто прекрасно, что никто на борту не мог их подслушать.

— И не подлизывайся ко мне. — Ненда использовал самую суровую форму языка хозяин-раб. — Я видел, что ты натворил только одним свободным щупальцем. Мы с Ат пожалели, что взяли тебя на борт. Нам следовало оставить тебя в Лабиринте. Взять «Спасение» под контроль — это одно, но развязать тебя, чтобы ты помог нам это сделать — совсем другое.

— Хозяин. — Зардалу, распростертый перед Нендой, едва мог пошевелиться, связанный двойными путами. Но длинный темно-красный язык он высунул вперед, предлагая поставить на него ногу.

— Убери. Это отвратительно.

— Да, Хозяин. — Четырехфутовый язык вобрался в узкую ротовую полость. — Хозяин, я помогу тебе захватить этот корабль. Тогда я просто потерял самообладание, поэтому кое-что поломал. Я боялся умереть.

— Может, и так. Люди с Миранды сказали, что хотят изучить взрослого зардалу. Это ты. Но когда они говорят «изучить», они подразумевают «разрезать на части». Все теперь зависит от меня. Если я скажу, что ты принадлежишь мне и мне нужно, чтобы тебя вернули обратно, это одно. Ты останешься целым. Но если я скажу, что ты мне не принадлежишь и мне все равно, что с тобой сделают…

— Я принадлежу тебе. Целиком. Я буду твоим преданным рабом. Господин, не оставляй меня в чужих руках. Я и мои соплеменники получили урок на Ясности и Дженизии. Мы знаем, что по сравнению с вашей расой Господ все остальные разумные существа в рукаве — это слабые, жалкие сентиментальные недоумки. Люди — самые находчивые, умные, страшные и злые создания во всем рукаве. — Небесно-голубые глаза с блюдце величиной заметили, как Ненда нахмурился. — И конечно же самые великодушные.

— Лучше, чтобы ты в это поверил. Однако, помолчи минутку. Я должен поговорить со своей партнершей. — Луис повернулся к Атвар Ххсиал. Кекропийка следила за их беседой через феромонный перевод Ненды. Последние комментарии зардалу она получила в отредактированном виде. Передача выражения «слабые, жалкие, сентиментальные недоумки» была отложена до лучших времен. Ненда с удовольствием посмотрел бы пятнадцатираундовый бой кекропийки с зардалу без перчаток, но этот день еще не настал.

— Ат, нам срочно надо посоветоваться. Мы вывалим этого слизняка на Миранде, и что дальше? Попытаемся угнать корабль? Полетим на Врата Стражника вместе с остальными? И подберем Зарди на Миранде, когда с ним разберутся?

— Пожалуй, этот корабль мы угонять не станем. И на Врата Стражника, пожалуй, не полетим. — Феромоны принесли заряд подозрительности. — Я уверена, что самка Дари Лэнг будет там. Зардалу мы обязательно заберем с Миранды после того, как его изучат. Все это входит в наш грандиозный план.

— А он есть?

— Разумеется. Зачем красть корабль, состояние которого неизвестно? Когда зардалу будет доставлен на Миранду, мы озолотимся.

— А корабль?

— Космопорт Миранды предлагает широчайший в рукаве выбор судов. Мы приобретем одно из них. Затем потребуем обратно нашего зардалу. Если хочешь, залетим в систему Мэндела и проверим, не вернулся ли туда твой корабль «Все — мое». А потом полетим на Дженизию.

— На Дженизии! Не обижайся, Ат, но ты сошла с ума. Я месяцами пытался выбраться оттуда.

— Условия были совершенно другие. Во-первых, Свертки нечего больше бояться. Все ее опасности проистекали оттого, что она являлась артефактом Строителей. То же самое относится и к трудностям вылета с самой Дженизии. Наконец, позволь напомнить тебе утверждение Квинтуса Блума и Дари Лэнг: зардалу, наряду с остальными клайдами, будут играть важную роль в истории рукава. А мы — Атвар Ххсиал и Луис Ненда — будем управлять зардалу. Они уже считают себя нашими рабами. Ответь мне только на один вопрос: знаешь ли ты еще хоть одну планету в рукаве, которую мы могли бы прибрать к рукам?

— Ни одной, куда бы я хотел направиться. Мы могли бы, вероятно, купить почти задаром Соплю, но свою половину я уступаю тебе. Хорошо, я вступаю в дело, которое ты задумала. Но не понимаю, почему ты продолжаешь волноваться из-за нас с Дари Лэнг — это уже в прошлом. — Ненда развернулся обратно к ждущему зардалу. — Моя партнерша выступила в твою пользу. Мы сделаем так, чтобы на Миранде тебя не обидели.

— Спасибо, Хозяин. — Темно-красный язык высунулся наружу.

— Убери. И чтоб больше этого не было.

— Да, Хозяин.

— А когда мы заберем тебя с Миранды, мы отвезем тебя домой. На Дженизию. Там ты поможешь нам осуществить план, по которому все зардалу вернутся в космос, под нашим руководством. Ты понял?

— Да, Хозяин. Я буду верно служить вам. Если потребуется, я лично убью любого зардалу, который попробует перечить или не подчиняться вашему приказу.

— Молодец. Рад это слышать. Будешь хорошо себя вести по пути к Миранде, разрешу тебе сойти по трапу самостоятельно и попугать местное население. Обещаю. — Луис повернулся к Атвар Ххсиал. — О'кей. Осталось одно: собрать деньги.

— И кое-что еще. — Луис вышел из грузового отсека и кекропийка направилась следом за ним. Феромоны несли странную неуверенность. Ненду это заинтересовало. Прежде за Атвар Ххсиал такого не замечалось.

— Что случилось, Ат?

— У меня к тебе большая просьба. Последние несколько недель были для меня самыми печальными. Ни с кем, кроме тебя, я не могла общаться. А в то же время будущее рукава, как мы слышали, зависит от межклайдовой активности. В связи с этим я приняла решение. Я должна напрямую общаться с людьми.

— Нет проблем. Мы возьмем корабль, битком набитый мощными компьютерами.

— Это не научит меня человеческим отношениям, которые отражает ваша странная речь. Действительно, компьютер мне понадобится в качестве интерфейса. Но мне необходимо также беседовать с человеком.

— А я, черт возьми, кто?

— С терпеливым человеком. С тем, кто согласится уделять этому достаточное количество времени.

— Это не я.

— Именно. Отсюда и просьба. Не мог бы ты предложить от моего имени Гленне Омар отправиться с нами и помочь мне научиться лучше разбираться в нюансах человеческого языка? Она уже посоветовала мне использовать частоты биения моей эхолокаторной системы и получать таким образом звуки с большей длиной волны, доступные человеку. И вот тебе приветствие. — Атвар Ххсиал издала скрежещущий низкочастотный рык. Как следует напрягши воображение, Ненда пришел к выводу, что его можно интерпретировать словом «Привет».

— А почему бы тебе самой ее не попросить?

— Как ни странно, но мне кажется, что ты нравишься ей больше, чем я. И просьба от тебя будет воспринята лучше. К тому же ты сможешь точнее выразить это в человеческих понятиях.

Ненда круто развернулся и пристально посмотрел на безглазую голову кекропийки.

— Давай начистоту. Ты хочешь, чтобы именно я попробовал уговорить Гленну Омар остаться с нами? Причем надолго.

— Совершенно верно. Я буду перед тобой в большом долгу, если тебе удастся.

— Да, будь я проклят. Хотя выглядит нереально.

— Но ты попробуешь?

— Не знаю. Когда?

— Как можно скорее.

— Черта с два.

— Надеюсь, нет. Так ты сделаешь это?

— Ну хорошо. Я поговорю с ней. — Луис смерил гневным взглядом свою высокую, как башня, партнершу. — Но я не хочу, чтобы ты за этим наблюдала. Ты мне все карты спутаешь.

— Я не сойду с этого места, пока ты не вернешься.

— Это надолго, вне зависимости от ее ответа.

— Я буду ждать. И я подготовлю себя на случай, если ты вернешься с плохим известием.

— Валяй. Лучше уж сразу с этим покончить.

Пассажирские каюты находились в носовой части, вдали от грузового отсека. Ненда шел и думал, как ему лучше справиться со своим делом. Не было и одного шанса из миллиона, что Гленна согласится, но он должен убедить Атвар Ххсиал, будто он сделал все возможное.

В средней секции корабля он наткнулся на Каллик и Жжмерлию, сидевших на полу с поджатыми лапками. Приблизившись к ним, он остановился, захваченный еще одной мыслью.

— Что вы собираетесь делать теперь, когда все неприятности позади?

Лимонно-желтые глаза на коротких стебельках и двойное кольцо черных недоуменно уставились на него.

— Что за вопрос, — произнесла Каллик. — Мы едем с вами.

— И с моей госпожой Атвар Ххсиал, — добавил Жжмерлия. — А как же иначе?

Это делало лишним присутствие Гленны Омар. Жжмерлия в качестве переводчика все равно говорил по-человечески лучше Атвар Ххсиал, даже если бы та тренировалась несколько столетий.

— Прекрасно. Атвар Ххсиал там. — Ненда кивнул назад. — Идите и скажите ей, что вы остаетесь с нами, и что я дал добро. Передайте ей, что с Гленной я еще не говорил.

Теперь это было плевое дело. Быстрый, негодующий отказ Гленны, и Ненда сможет вывалить на кекропийку неприятность. Он вновь двинулся вдоль длинного коридора.

Гленна сидела одна в своей спальне и смотрелась в зеркало. Даже сейчас, когда опасности миновали, она не стала краситься. Ее белокурые волосы были высоко подобраны, открывая длинную грациозную шею, а кожа была чистой и гладкой, как у молоденькой девушки. Короткая розовая комбинация и длинные серьги составляли весь ее наряд. Когда Луис вошел, ее отражение уставилось на него.

— Именно этого мужчину я хотела видеть. — Она не повернулась.

— Да ну?

— Тебе известно, что после Миранды «Спасение» направится на Врата Стражника?

— Я слышал, что это запланировано. Дари Лэнг и Ввккталли хотят лететь туда.

— Но Ханс Ребка говорит, что вы не собираетесь. Вы останетесь какое-то время на Миранде, а потом отправитесь еще куда-то.

— Звучит более чем правдоподобно. Для нас с Ат Миранда ничуть не лучше Врат Стражника.

— И для меня. — Гленна развернулась на стуле лицом к нему. Она встала и схватила его за руки. — Луис, возьми меня с собой.

— Как! — Защитные реакции Ненды сработали автоматически. — Извини, нельзя.

— Я ведь тебе нравлюсь. Почему же ты не хочешь, чтобы я была с тобой?

— Ты мне очень нравишься. — Ненда не собирался этого говорить, но расчувствовался. — Действительно, ты мне нравишься. Но это… в общем… это не так просто. Я вынужден сказать «нет».

— Не потому ли, что ты родом из грубой, варварской части рукава, и думаешь, что люди из приличных миров смотрят на тебя свысока?

— Нет.

— Не может быть, потому что у тебя акцент, от которого цивилизованных людей разбирает смех, когда они тебя слышат.

— Никогда не думал. Мне кажется, я говорю нормально.

— Не потому ли, что ты малорослый, смуглый и смешной, тогда как я высокая и красивая блондинка?

— Нет. Но продолжай. Ты творишь чудеса с моей внешностью.

— Потому что, понимаешь ли, мне на все это наплевать.

— Не в этом дело.

— А в чем же? — Гленна стала в позу, опустив руки на округлые бедра. — Ты считаешь меня непривлекательной?

— Ты самое сексуальное создание на двух ногах. Или на четырех. — Луис увидел, как округлились ее глаза и поспешно добавил: — Этого я, конечно, не пробовал. Но ты ведь совсем не знаешь меня, Гленна.

— Тогда расскажи.

— Я прожил тяжелую жизнь.

— И не сломался. Это восхитительно.

— Нечестную жизнь.

— А кто честный? Все мы врем.

— Возможно. Господи, да я же просто мошенник.

— А я шлюха. Спроси любого на Вратах Стражника, мужчину или женщину, они тебе скажут. Мы будем отличной парой, Луис.

— Нет. Ты все еще не понимаешь, Гленна. Я убивал людей.

— Я тоже старалась как могла. Тебе ли этого не знать. — Она придвинулась ближе. Ее глаза пылали, и она, казалось, хотела его съесть. Ее руки протянулись к его груди. — Все гораздо серьезней, чем ты думаешь. Луис, ты кое-чего не понимаешь, и тебе, возможно, трудно будет поверить в то, что я сейчас скажу, но это истинная правда. Мне невыносима сама мысль оставить тебя и вернуться на Врата Стражника. Там моя жизнь была простой и безопасной, но в ней не хватало главного. Она была до смерти скучной. Я не такая умная, как профессор Лэнг. Иногда я люто ненавидела ее за то, что она такой прекрасный ученый, но одновременно я восхищалась ей. Моя должность хорошо звучит: «Старший специалист по информатике». И знаешь, чем я занималась? Переносила информацию, до которой мне нет дела, из одного банка данных, на который мне тоже наплевать, в другой. А ты знаешь, какое самое сильное потрясение я испытала на этой работе за все время?

— Встретила Квинтуса Блума.

— Нет. Ну, и да, и нет. Сильнее всего меня волновала встреча с каким-нибудь мужчиной-инопланетником, вроде тебя или Блума, и я старалась изо всех сил затащить его в свою постель, прежде чем он покинет Врата Стражника. Мне было все равно, как он выглядит, хорош он собой или нет, главное, — чтобы он был из другого мира. На самом деле мне никто не нужен. Весь азарт состоял лишь в том, чтобы переспать с ним. Я могла бы спать с кем угодно. Я бы даже переспала с Квинтусом Блумом, хотя у него, могу спорить, под одеждой все тело покрыто струпьями с головы до пят. Вот так. Теперь я тебя рассердила.

— Скажем, ты развенчала мою уверенность в том, что я единственный, пользующийся некими привилегиями.

— Но ты как раз такой. Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Даже если ты заставишь меня вернуться на Врата Стражника, я больше не смогу жить по-прежнему. Ты изменил меня, Луис. Ты потрясающий любовник, но не это привлекает меня в тебе. Ты живешь удивительной жизнью. Быть с тобой — одно удовольствие. Ты храбрый, ты умеешь рисковать, ты получаешь удовольствие там, где находишь, и не ворчишь, если дела не идут. Люди на Вратах Стражника поднимут больше шума из-за того как разрезана газета, нежели ты, потеряв руку. — Она прильнула к нему всем телом. — Луис, возьми меня с собой. Пожалуйста.

— Я сразу же надоем тебе.

— Есть только один способ проверить это. На практике.

— Но чем ты будешь заниматься? Ты умеешь готовить, или шить, или убираться?

— Не смеши. У меня свои таланты. Луис, ты обманываешь меня. Я все вижу по глазам. Почему ты не позволяешь мне стать твоей женщиной и повсюду следовать за тобой?

— Это не я, а Атвар Ххсиал. Она наверняка не согласится.

— Я поговорю с ней.

— Нет! Даже не думай, лучше предоставь это мне.

— Поговоришь? — Гленна обняла его и наградила таким поцелуем, что голова его закружилась, как в водовороте воронки Строителей, а может быть, даже сильнее.

— Попытаюсь.

— Чудесно!

— Но я знаю Атвар Ххсиал. Придется платить. Она, может быть, даже захочет поупражняться с тобой в человеческой лексике.

— Я не против. Это не работа, а одно удовольствие.

Гленна скользнула по его телу руками. Она прямо-таки горела желанием любым способом заручиться его поддержкой. Луис оттолкнул ее.

— Подожди, дай покончить с этим. Пойду поговорю с Атвар Ххсиал. — Он сглотнул и уставился на розовую комбинацию Гленны. — А потом вернусь.

— Пока ты не вернешься, я не сойду с места.

Где он мог слышать это раньше? Вырвавшись из спальни Гленны, Луис направился на корму. Сердце колотилось как бешеное. Сознание работало не менее истово, чем гормоны.

Атвар Ххсиал собиралась одолжиться у него — какая удача. Здорово, особенно когда он этот долг не заработал. «Месть — такое блюдо, которое следует потреблять остывшим». Много воды утекло с тех пор, как Атвар Ххсиал погрузилась в спячку, взвалив на Луиса всю работу, после их бегства с Дженизии; но удовлетворение от этого ничуть не меньше.

А теперь у них был собственный зардалу, что гарантировало им на Миранде вознаграждение. Плюс Каллик, его любимая хайменоптка, снова поступившая в его распоряжение. Впервые за много лет никто во всем рукаве не жаждал его крови и не пытался арестовать. Самая прекрасная из всех женщин, которых он когда-либо встречал, хотела его и любила так же, как он хотел и любил ее.

Луис остановился, перегнулся через поручень и сосредоточился. Слишком много всего хорошего сразу, чтобы быть правдой. А если здесь скрытая ловушка, зловредный капкан, который обратит все блага в беды? Наверняка так оно и есть, по крайней мере раньше всегда так было, но где? Голова шла кругом. Возможно, он близорук или наивен, но на горизонте не виделось ни единой проблемы.

Наконец он вздохнул и отбросил эти мысли.

Счастливые концы бывают в сказках для детей и дураков. «В нищете живешь, в нищете и сдохнешь». Жизнь по определению не создана для счастливых концов.

Луис направлялся на корму. Значит, никаких счастливых окончаний. Факт, неопровержимый, как сама смерть. В настоящий момент он грезил и вообразил мир, в котором полная гармония.

Мечты пока есть мечты — жизнь продолжается. Что еще можно сказать?

Вереница грез — не более чем счастливая интерлюдия; впрочем, интерлюдия тоже может длиться чертовски долго.