Шокирующая архитектура

Глава 2 Как лягушка из дворца прославилась на три державы. История о Чесменском дворце

Юрий Фельтен. Чесменская церковь. 1780

Эта история не произошла бы, если бы Екатерина Великая чуть меньше любила архитектуру, ну и, конечно, если бы не случился триумф 1774 года в местечке Кючук-Кайнарджи. Но, к счастью, наши войска доблестно воевали и одержали победу, а российская порфироносица была очень расположена к архитектуре и регулярно возводила дворцы и парки, соборы и крепости. И потому в нужное время был дан приказ о постройке путевого замка, а вместе с ним был дан старт необычным приключениям обыкновенной лягушки. Но обо всем по порядку…

Началась эта история в 1768 году, когда Российская и Османская империи вступили в длительный военный конфликт, открывший череду русско-турецких войн екатерининской эпохи. Эта война стала триумфом графа Румянцева, она принесла русским целый ряд героических побед на Дунае, в Крыму и на Кавказе. И все же в памяти потомков она знаменита, прежде всего, небывалой морской викторией русского флота в Чесменской бухте. Это был удивительный бой, когда русская эскадра под командованием графа Алексея Орлова за одну ночь в июне 1770 года сожгла и потопила весь турецкий флот, не понеся практически никаких потерь. Результатом стал контроль над Эгейским морем и блокада Дарданелл. Такой безоговорочной победы не одерживала еще ни одна европейская держава, Чесменская битва навсегда вошла в историю самых славных побед русского оружия.

Грандиозный успех русского флота сразу же стал предметом имперской гордости Екатерины, которая стремилась запечатлеть его для потомков не только в названиях и фамилиях (первым делом, как известно, граф Орлов получил к своей фамилии наименование Чесменский), но и в произведениях искусства. Сначала это была живопись и парковая архитектура. Вскоре после триумфальной баталии в Гатчине, подаренной Григорию Орлову, появились Чесменский обелиск и Чесменская галерея. А в любимом Царском Селе целое озеро видоизменили так, чтобы его очертания напоминали миниатюрное Эгейское море, насыпали живописные острова подобно Ионическому архипелагу, и на одном из них Антонио Ринальди возвел Большую Ростральную колонну, увенчанную орлом, теперь мы ее знаем как Чесменскую колонну. В Петергофе один из залов стал называться Чесменским, поскольку там разместили огромные батальные полотна художника Якоба Хаккерта, отображающие различные эпизоды знаменитого сражения. Оформление этого зала царица доверила своему придворному зодчему Юрию Фельтену, для которого Чесменская тема станет близкой на долгие годы.

И это немудрено, поскольку в России традиционно главными памятниками значимым историческим событиям становились не скульптурные композиции, что более привычно для наших современников, а архитектурные сооружения, чаще всего – храмы. Всем известны шедевры русского зодчества – Покровский собор на Красной площади, построенный в честь взятия Казани, или церковь Вознесения в Коломенском в честь долгожданного рождения наследника престола. В память Чесменской победы также были возведены архитектурные памятники, эта миссия была исполнена нашим скромным и талантливым героем Юрием Фельтеном, который уже был известен своими элегантными церковными и дворцовыми постройками, украсившими улицы российской столицы.

Именно Фельтену довелось стать автором замка, который войдет в историю под именем Чесменский дворец, а рядом к 1780 году он построит изящный шедевр русской неоготики Чесменскую церковь. Юрий Фельтен – архитектор деликатный и гибкий, он был внимателен к вкусам своей августейшей заказчицы, поклонницы лаконичных форм, потому дворец в плане представляет собой равносторонний треугольник с тремя башенками по углам и большим круглым залом в центре. Интерьеры были оформлены автором со сдержанным изяществом, без излишней пышности.

Этот замечательный архитектурный ансамбль будет на долгие годы связан с воинской славой России, поскольку в 1782 году дворец был передан Екатериной II Капитулу ордена Святого Георгия. Этот высший военный орден России был учрежден царицей именно в ходе победоносной «румянцевской» военной кампании в 1769 году, поскольку подвиги русских офицеров были настолько славными, что понадобилась особая, чисто военная, награда за личное мужество. В круглом зале Чесменского дворца на втором этаже собирались все носители славного российского ордена, здесь находились георгиевские архивы и документы, здесь проходили торжественные церемонии награждения кавалеров высших степеней, в этих стенах свои награды получали полководцы Суворов и Кутузов. Екатерина II часто посещала дворец, встречалась здесь с георгиевскими кавалерами и отмечала в нем престольный праздник соседнего храма.

Грандиозные торжественные приемы и обеды с присутствием царственных особ во дворце устраивались несколько раз в год, а значит, необходим был настоящий дворцовый сервиз. И царица заказывает большой комплект посуды на 50 персон, обеденный и десертный, состоящий из 950 предметов. Казалось, что же здесь удивительного, обычное дело для придворных будней. Удивительна тема, которой посвящен этот сервиз, такой заказ мог сделать только большой любитель и знаток архитектуры! Государыня пожелала, чтобы сервиз для нового дворца был украшен… архитектурными пейзажами Британии: изображениями английских поместий, видами валлийских городов и особняков, шотландских замков и аббатств, старинных крепостей и усадебных парков. «Хочу, чтобы вся Англия была у меня на столе!» – так в 1774 году сформулировала заказ Екатерина II знаменитому английскому художнику-керамисту Джозайе Веджвуду, такой проект был под силу только ему. Фабрика Веджвуда выпускала фаянсовые изделия особого сливочного цвета очень изысканных форм, что и понравилось русской царице. Каждый предмет был расписан вручную сепией, в обрамлении дубовых ветвей был изображен элегантный пейзаж. Всего насчитывалось 1222 вида, ни один не повторялся, создавая уникальную панораму всей Британии. Перед отправкой в Россию Веджвуд устроил выставку в Лондоне, она имела широкий резонанс и сыграла значительную роль в создании позитивного имиджа Российской империи.

Тарелка из сервиза

«Зеленая лягушка». 1774

Возникает вполне резонный вопрос: откуда такое желание у императрицы? Почему именно архитектурные виды и почему именно Англия? Декор с архитектурными видами был одним из самых излюбленных в эпоху классицизма, они пришли на смену капризным пасторальным сценам и прихотливым цветочным гирляндам стиля рококо. А для русской самодержицы все, что было связано со строительством и зодчеством, было особенно дорого, так как еще со времен ораниенбаумской юности Екатерина Алексеевна серьезно увлекалась устройством садов и убранством интерьеров. А почему именно английские пейзажи привлекли внимание царицы? Вероятно, причина в увлеченности ландшафтными парками, которые впервые появились на туманном Альбионе. В 1772 году Екатерина II писала французскому философу Вольтеру: «Я теперь до безрассудства люблю английские сады, изогнутые линии, отлогие склоны, петлеобразные пруды, острова из твердого грунта, и я глубоко презираю прямые линии».

Общеизвестно, что императрица была поклонницей классицизма, но, обратившись к английской эстетике, она увлеклась готикой, поскольку в Англии характерный для классического стиля пиетет перед античностью принял видоизмененные формы. Для британцев античностью «стало» собственное Средневековье, в эстетику которого они с наслаждением погрузились, вот откуда мода на готическую архитектуру. Поэтому новый путевой дворец Екатерина рекомендовала Фельтену выстроить в готическом стиле, подобно крепости или замку. И опытный зодчий исполнил августейшую просьбу, он использовал треугольную планировку Лонгфордского замка XVI века, ввел стрельчатые арки и окна, зубчатые навершия башен. Еще более смелое влияние неоготики заметно в Чесменской церкви, которая в плане представляет готический четырехлистник, фасады храма украшены вертикальными тягами и зубчатыми карнизами, а традиционные для православия пять главок сопровождают иноземные островерхие пинакли. И Чесменский архитектурный ансамбль, и веджвудский сервиз были заказаны в один и тот же победный год – 1774-й, очевидно, что оба эти заказа связаны между собой стилевым единством и являлись частями общего замысла Екатерины.

Кажется, повествуя о победах, орденах, дворцах и сервизах, мы совсем забыли про лягушку. Исправляем оплошность: теперь о том, откуда взялась «сия амфибия» во всей этой истории. Легенда гласит, что в конце июня 1770 года Екатерина Вторая направлялась из Петербурга в Царское Село, на седьмой версте Царскосельского тракта ей встретился гонец, который принес радостное известие о победе Орловской эскадры в бухте Чесма. Это счастливое место царица решила отметить постройкой нового путевого дворца и спросила, как оно называется. Выяснилось, что название окружающие места имеют старое, еще финское – «Кекерикексинен», что в переводе означает «лягушачье болото».

А вот другая версия названия. Откуда же слово «кекерике»? А что такое с детства знакомое «Брекекекекекс»? Все мы вспомним сразу сказку Ганса Христиана Андерсена «Дюймовочка». Жаба тащит в скорлупке Дюймовочку – невесту для своего сына. Он видит невесту и восторженно восклицает: «Коакс, коакс, брекекекекс!» Необычное звучание; ведь и по-русски, и по-фински, и по-датски лягушки квакают похоже: «Ква-ква». Почему же в сказке 1835 года у датчанина Андерсена указано «брекекекекс», созвучное с «кекерикекс», с 1768 года нанесенное на карту Петербурга?

Дело в том, что и у Императрицы нашей Екатерины Алексеевны, и у Андерсена было, в отличие от нас, классическое образование. И они знали комедию «Лягушки» Аристофана. По сюжету древнегреческий бог Дионис спускается в Аид, подземное царство, и, переправляясь через реку Стикс, гребет в такт лягушачьей песне: «Брекекекекс, коакс, коакс!». Если кто слушал «хор» лягушек, то кроме одиночных «ква» или «коакс», мог заметить и заливчатое «ке-ке-ке-ке-ке». В справочниках звукоподражаний животных вы увидите, что в отличие от русских, финских, датских и прочих европейских лягушек, квакающих «ква, kwa», греческие квакают как в античной комедии Аристофана: «брекекекекекс». Однажды, приглашая Григория Потемкина на обед во дворец, императрица Екатерина прямо называет его «en grec Кекерекексино», то есть указывает на греческое (а не финское) происхождение этого названия.

Так новая царская загородная резиденция стала называться Кекерикексинский дворец. А когда дело дошло до сервиза, то Екатерине показалась забавной затея, чтобы каждый предмет из комплекта был украшен гербом дворца, для которого предназначался. Поскольку у строящегося дворца еще не было никакого герба, хозяйка придумала его сама, велев изобразить на треугольном рыцарском щите… зеленую лягушку, главную обитательницу местных болот. Так знаменитый Русский сервиз Веджвуда вошел в историю как сервиз «Зеленая лягушка».

В первые десятилетия Кекерикексинский фаянсовый гарнитур был очень востребованным, он знавал торжественные ужины и званые обеды на полсотни гостей. Так, в 1777 году Фельтен завершил строительные работы и состоялось торжественное освящение дворца и закладки Церкви в честь Рождества Иоанна Крестителя с последующим банкетом, и видами Англии на тарелках и супницах могли полюбоваться не только придворные, но и сама Екатерина, а также прибывший с визитом в Петербург король Швеции Густав Третий. А звездный час «Зеленой лягушки» пришелся на 24 июня 1780 года, когда очень пышно отмечали десятилетие победы под Чесмой. В эти дни освятили фельтеновскую церковь в честь Рождества Иоанна Крестителя, поскольку именно в этот праздник состоялась знаменитая морская битва. В ходе праздничных дней решено было переименовать замок с непроизносимым финским названием в Чесменский дворец, такое же имя получила и церковь. На юбилейных торжествах на этот раз присутствовал император Священной Римской империи Иосиф II под именем графа Фалькенштейна, и он имел возможность оценить тонкий вкус российской императрицы, обладательницы такого изысканного сервиза, как «Зеленая лягушка». Так в судьбе одного сервиза соединились дворцы из России и замки из Англии, военные победы над Турцией и дипломатические связи со Швецией и Австрией, целый букет из великих держав и… одна маленькая зеленая лягушка.