Шопоголик и Рождество

Глава 7

К следующему утру я успеваю нагуглить тексты всех до единой песен Крейга Кертона. Переслушать их все по очереди, пересмотреть клипы. Но все это нисколько не проливает свет на ситуацию. Я по-прежнему не могу понять, есть ли среди песен Крейга хоть одна, посвященная мне.

Самая известная его композиция, «Одинокая девчонка», точно не про меня. Начиналась она со слов: «Она меня заворожила…», и я прямо приободрилась: «О-о, может, вот эта? Уж я-то могу заворожить, еще как!» Но дальше там шло: «Но боль ее переполняет, жить мешает». Что еще за боль? Да и вообще, вовсе я не одинокая. Ладно. Эту песню вычеркиваем.

Затем я послушала композицию «Девушка, которая разбила мне сердце», но в ней говорилось про «французские губы, французская любовь, французская душа и французское сердце». Так что тут тоже мимо.

И я уж очень надеюсь, что не вдохновила Крейга на песню «Женщина 23-го века», потому что там есть строчки: «Чему же учит нас она, бессильной злобою полна?» А это как-то совсем не радует.

У Крейга вообще не слишком-то радостные песни. Громкие, злые, депрессивные. А клипы его вообще лучше смотреть без звука. (Ему я этого, пожалуй, не скажу.)

Еще я подписалась на него в Инстаграм и поняла, что он крутой парень. Не бреется, носит одну кожу да башмаки с заклепками. В его аккаунте полно фото из каких-то дымных баров, и к Крейгу там со всех сторон жмутся девушки. Очень красивые девушки – у всех татуировки, пирсинг в носу, а веки выкрашены кислотно-голубыми тенями. Припоминаю, он и раньше обожал вечеринки. Когда мы были вместе, я тусовалась, кажется, больше, чем за всю остальную жизнь. Намного больше.

Но даже в те дни, когда никаких вечеринок не было, мы все равно классно проводили время. Ночами не спали, а жгли ароматические палочки и валялись на полу, созерцая потолок. Крейг тихонько наигрывал на гитаре и рассуждал о политике Южной Америки – его страшно занимала эта тема. Я о Южной Америке знала не много, но в тот момент как раз изучала испанский и потому временами вставляла что-нибудь вроде: «Que pena![11]» И чувствовала себя при этом невероятно крутой – словно бы мы под аккомпанемент акустической гитары могли решить мировые проблемы…

– Прошу прощения! – рявкает на меня немолодая женщина, и я, вынырнув из воспоминаний, возвращаюсь в реальность. Оказывается, я застыла посреди Джермин-стрит, перекрыв любителям рождественского шопинга вход в магазин. Упс.

– Извините! – Я уступаю ей дорогу, чувствуя, как меня начинает мучить совесть. Нужно немедленно выкинуть своего бывшего из головы. Давай же, Бекки, сосредоточься. Ты пришла сюда, чтобы купить все необходимое к Рождеству. Специально взяла выходной на работе. Итак, рождественский шопинг!

Я прохожу чуть дальше по улице и разглядываю украшенные к празднику витрины, чтобы настроиться на нужный лад. К счастью, повсюду мерцают гирлянды и откуда-то доносится мелодия Last Christmas. (Обожаю эту песню.)

Вчера вечером я полистала декабрьские номера журналов и зарядилась рождественским настроением. Боже, как же я люблю чудесную страну глянца! Как завороженная, перелистываешь страницы, разглядываешь великолепно украшенные дома, женщин в сверкающих топах, которые смеются, попивая шампанское, и думаешь: «Боже, боже, мне все это срочно нужно! Пойду куплю кофточку в блестках, а маму попрошу достать к столу вон тот пудинг с апельсиновой начинкой».

Правда, в этом году покупать пудинг придется мне. Ведь на этот раз я за все отвечаю. И иногда у меня прямо ноги подкашиваются под грузом ответственности, которую на меня возложили. Ну да ладно, к счастью, в журналах нашлось много полезной информации. Например, оказалось, что самая модная елочная игрушка этого сезона – шарик с серебристой ламой внутри. У нее блестящая грива, а на боку вышит розовый пацифик. Честно говоря, я и не знала, что елочные игрушки бывают модные и не модные. Но про этот шарик было написано в каждом журнале, так что я заказала сразу шесть штук. Наша елка точно будет в тренде!

Еще я прочитала, что продукты для праздничного стола лучше заказать в супермаркете пораньше. Так и сделала. Даже дважды. Индейку и все необходимое заказала на 23 декабря. А на следующий вечер оформила еще один заказ – на случай, если вдруг окажется, что я что-то забыла. Ну и кто тут самый организованный?

К этому моменту я была уже слегка на взводе, но тут мне на глаза попалась замечательная статья «Не пытайтесь решить все проблемы разом!». Там было сказано, что секрет удачного рождественского шопинга заключается в том, чтобы правильно расставлять приоритеты и решать по одной задаче за раз. Так что сегодняшний день я решила посвятить одному простому делу: купить подарок Люку.

Вот только… что ему купить?

Я совсем растеряла вдохновение. Обошла уже все отделы и, конечно, видела множество милых вещей – но ничего такого, что заставило бы меня вскрикнуть: «Вот оно!» Вот тогда-то я и отправилась на Джермин-стрит. Это ведь настоящая Мекка мужской моды, верно? Правда, послонявшись тут немного, я пришла к выводу, что, какой костюм ни купи, его все равно придется подгонять по фигуре, а это слишком сложно…

О-о. Минуточку!

Застыв как вкопанная, я задираю голову. В витрине одного из магазинов висит самый красивый в мире домашний халат. Темно-синий, разрисованный гепардами и, судя по виду, сшитый из превосходного шелка. Такой легко могла бы носить какая-нибудь кинозвезда. В фильме под названием «Домашний халат».

Магазин называется «Фокс и Терстон». Я вхожу в него и оказываюсь со всех сторон окружена жилетами, шляпами и модными носками. Отдел домашней одежды расположен в глубине, и я сразу же устремляюсь туда. Ах, вот и он! Вблизи еще прекраснее, и Люку новый халат точно не помешает.

Я непринужденно рассматриваю халат, но никак не могу отыскать ценник. Тогда я отхожу в уголок и быстро достаю мобильник. У меня для помпезных магазинов есть особое правило: не спрашивай о цене, погугли! Тогда сможешь охнуть от неожиданности наедине с собой, а не на глазах у высокомерного продавца.

Открываю сайт «Фокс и Терстон» и кликаю на заголовок «Оригинальные домашние халаты». Прокручиваю вниз страницу с фотографиями и, наконец, замечаю свой темно-синий халат. Он называется «Облако гепардов», сделан из натурального китайского шелка и стоит…

Сколько?

Я, не в силах поверить, разглядываю сумму. 4000 фунтов за халат? Ни за что на свете! «Да они за один пояс хотят 350 фунтов», – замечаю я и прикусываю губы, чтобы не захихикать. Можно подумать, кто-то захочет купить у них только пояс, отдельно от халата.

– Здравствуйте! – ко мне, улыбаясь, приближается очень симпатичная худенькая девушка со светлыми кудряшками. – Вам помочь?

В первую секунду я не знаю, что ответить, но затем у меня появляется блестящая идея.

– Добрый день! – деловым тоном произношу я. – Меня зовут Бекки Брендон, урожденная Блумвуд. – Я протягиваю ей руку. – Я занимаюсь продвижением брендов, и у меня есть для вас деловое предложение. С кем можно его обсудить?

Округлив глаза, девушка отвечает:

– Я лучше позову Хэмиша.

И через пару секунд ко мне выходит бородатый парень в красных чиносах и полосатом жилете.

– Хэмиш Маккей, – представляется он. – Менеджер. Чем я могу вам помочь?

– Здравствуйте, – говорю я, решительно пожимая ему руку. – Меня зовут Бекки Брендон, урожденная Блумвуд. Я консультирую бренд-амбассадоров и хотела узнать, кто является официальным лицом вашей марки на данный момент?

– Вот оно что, – Хэмиш смотрит на меня с любопытством. – Насколько мне известно, в настоящий момент амбассадоров у нас нет.

– Правда? – в притворном шоке вопрошаю я. – Но вы ведь в курсе, что они есть у всех крупных брендов? Мне кажется, не использовать такую возможность – очень недальновидно. – Увидев, как Хэмиш открывает рот, чтобы мне возразить, я напираю пуще прежнего. – К счастью, один из моих клиентов как раз сейчас свободен, и я думаю, что на роль официального лица вашей продукции он подходит идеально. Привлекательный, элегантный, важная шишка в мире финансов. Именно тот, кто вам нужен.

– Простите, что, собственно, происходит? – озадаченно бормочет Хэмиш.

– Мы заключим сделку, – терпеливо объясняю я. – От вас потребуется только предоставить несколько предметов одежды, скажем, костюм и домашний халат. А мой клиент, в свою очередь, обязуется появляться в этих вещах на различных официальных мероприятиях. Таким образом все окажутся в выигрыше. Очень успешная стратегия.

Несколько секунд Хэмиш молча меряет меня взглядом. А затем спрашивает:

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Бекки Брендон, урожденная Блумвуд. Я прямо сейчас могу взять пару вещей, если так будет проще, – как бы между прочим предлагаю я и тянусь за халатом. – Давайте с этого и начнем, а бумаги я пришлю позже. У упомянутого джентльмена намечается очень важная встреча, и вы, разумеется, захотите, чтобы он появился на ней в одежде вашего бренда.

– В домашнем халате? – скептически спрашивает Хэмиш, указывая глазами на халат в моих руках. – Как это, интересно, он сможет появиться на важном мероприятии в халате?

Оу. Об этом я как-то не подумала.

– Что ж… А что, собственно, такое в наши дни домашний халат? – не желаю сдаваться я. – Кому халат, а кому и смокинг…

– Это не смокинг, – перебивает Хэмиш. – Это халат.

– Долой устаревшие правила! – не унимаюсь я. – Мой клиент может набросить этот халат поверх официального костюма… чтобы выглядеть более неформально… Или накинуть вместо пальто…

– Накинуть халат вместо пальто? – кривясь, переспрашивает Хэмиш.

– А почему бы и нет? – с вызовом отвечаю я, стараясь не думать о том, что скажет мне Люк, если я предложу ему надеть вместо пальто домашний халат.

– У нас очень дорогие вещи, – говорит Хэмиш и вырывает халат у меня из рук. – Пожалуйста, не нужно их трогать. Как фамилия вашего клиента?

– Его зовут Люк Брендон, он основатель компании «Брендон Комьюникейшнс», – с гордостью заявляю я и вижу, как в глазах Хэмиша вспыхивает понимание.

– То есть это ваш муж.

Вот черт! Надо было взять псевдоним.

– Может, и так. – Я вздергиваю подбородок. – Но это не имеет никакого значения. У нас все строго профессионально…

– И вы сейчас просто пытаетесь захапать вещи бесплатно, – продолжает менеджер, не двигаясь с места.

Я меряю его оскорбленным взглядом. Бесплатно? Да как он посмел! Они должны быть счастливы, что Люк носит их тряпки.

– У меня складывается ощущение, что вы совершенно не понимаете, что такое бренд-амбассадор, – высокомерно фыркаю я.

– Отнюдь, думаю, я все прекрасно понял, – веселится Хэмиш. – Хорошая попытка.

Пфф. То есть халат он мне не отдаст, так? Ладно, нужно хотя бы постараться уйти с гордо поднятой головой.

– Что ж, раз вы так думаете, – изрекаю я с достоинством, – вам останется только гадать, чем могло бы для вас обернуться наше сотрудничество. «А вдруг Люк Брендон мог стать для нас идеальным амбассадором?..» Вы еще раскаетесь, что упустили такую возможность. Могу вам только посочувствовать.

Встряхнув волосами, я шествую к выходу, в душе надеясь, что он все же крикнет мне вслед: «Подождите! Вы были правы! Возьмите халат!»

Но ничего не происходит. Тьфу.

Захлопнув за собой дверь, я угрюмо топаю вниз по улице. Ну и что мне теперь делать? Может, зайти в «Фортнум» выпить чашку чая? Мне определенно нужно повысить уровень сахара в крови. Заодно и булочку съем.

Последние несколько минут я брела куда глаза глядят, и теперь поворачиваю обратно к Пикадилли. Иду, машинально разглядывая попадающиеся навстречу витрины – и вдруг кое-что привлекает мое внимание. Я резко останавливаюсь, и сердце застревает у меня в горле.

Да-а-а! Я нашла идеальный подарок!

Во-первых, это чемодан.

Чемодан.

А у меня к ним слабость еще с того дня, когда Люк, едва меня зная, потащил меня в отдел дорожных сумок, чтобы я помогла ему сделать выбор. (Потом, правда, оказалось, что я старалась для Саши де Бонневиль, но не будем о грустном. К тому же, на ком он в итоге женился? То-то же!)

Во-вторых, он прекрасен. Открываясь, превращается в настоящий шкаф с разными отделениями, вешалками и всем прочим. (Кажется, у таких саквояжей есть даже специальное название, только у меня оно из головы вылетело). А еще он сделан из превосходной темно-коричневой кожи и выглядит ужасно элегантно.

Подойдя поближе к витрине, я внезапно вижу такое, во что просто невозможно поверить. Узор на шелковой подкладке чемодана выполнен в виде переплетающихся букв L и B. Инициалы Люка! И сбоку на коже тоже выгравировано LB. И – боже! – на ручке болтается подвеска в виде этих двух букв.

Я остолбенело разглядываю саквояж. Как же так, неужели идеальный подарок просто стоял тут и ждал меня? Может, это Бог Рождественских Подарков увидел, что я сюда направляюсь, и подсуетился?

Поднимаю голову – выяснить, что это за магазин. Но оказывается, это вовсе не магазин. Чемодан стоит в витрине… Да, что, блин, это за место такое? Я растерянно разглядываю фасад беленого здания с массивной деревянной дверью.

И вдруг замечаю небольшую металлическую табличку на одной из створок, на которой выгравировано: «ЛОНДОНСКИЙ БИЛЬЯРД». А ниже более мелким шрифтом приписано: «Лондонский клуб бильярда и салонной музыки, основан в 1816». О, ну конечно. Это клуб. В этом районе Лондона полно старинных пафосных клубов. Люк даже состоит в одном из них и пару раз брал меня с собой, но там жуткая тоска. Ни классной музыки, ни мохито.

(Справедливости ради, Люк тоже считает, что в клубе скука смертная, но все равно туда ходит, потому что, по его словам, это нужно для бизнеса. Уж не знаю, какая бизнесу польза от того, что ты восседаешь в древнем кресле и поглощаешь тушеных креветок, но вот так.)

Ну да ладно. Мне нет никакого дела до того, что это за заведение. Я просто хочу купить у них эту чемоданообразную штуку. Отбросив сомнения, я нажимаю на кнопку звонка, и через секунду замок, пискнув, открывается. Войдя внутрь, я оказываюсь в холле, вымощенным старой узорчатой плиткой. Вижу лестницу, покрытую красным ковром, и конторку, за которой сидит мужчина лет девяноста трех на вид и разговаривает по допотопному телефонному аппарату. Прикрыв трубку рукой, он бросает мне: «Минуточку, юная леди» и возвращается к разговору.

Дожидаясь, пока он освободится, я прохожу в противоположную часть холла и заглядываю в распахнутые настежь двойные деревянные двери. Вижу большой зал с мраморным камином и кучей старых кресел – ну точно как в клубе Люка. Но боже мой! В сравнении с этим местом там жизнь прямо бьет ключом. Во-первых, зал наполовину пуст. А во-вторых, в нем нет ни одного человека моложе девяноста трех лет. Тут даже молодые выглядят стариками. Никогда еще не видела столько пиджаков с кожаными заплатами на локтях.

Тем временем в зал входит сморщенный официант, толкая перед собой доисторическую тележку, уставленную бутылками. Остановившись у одного из ветхих кресел, он наклоняется к девяностотрехлетнему юноше и похоронным голосом вопрошает:

– Шерри?

И я едва удерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Официант на вид старше всех присутствующих, поразительно даже, что он еще бутылку с шерри удержать в состоянии.

– Юная леди!

Обернувшись, я понимаю, что меня зовет мужчина из холла, и спешу к нему.

– Здравствуйте, – говорю я, дружелюбно улыбаясь. – Меня зовут Бекки Брендон, урожденная Блумвуд. Там у вас в витрине выставлен чудесный чемодан, и мне бы очень хотелось его купить. – Подумав, я поспешно добавляю: – Пожалуйста. Спасибо.

Старик испускает тяжкий вздох.

– Юная леди, – начинает он.

– Бекки, – поправляю я.

– Бекки, – повторяет он так надменно, будто никогда раньше не слышал подобного имени, да и впредь не желал бы его слышать, – боюсь, портманто, которое вы видели в витрине…

– Портманто! – не сдержавшись, перебиваю я. – Точно, я же помнила, что есть какой-то специальный термин!

– Боюсь, оно не продается. Это главный приз в нашей рождественской лотерее.

Лотерея? Ну кто бы сомневался.

– Что ж, а можно мне купить билетик? – спрашиваю я. – Или даже… несколько?

И тут же решаю, что куплю их столько, на сколько денег хватит. Кто-то ведь в лотереи выигрывает? Так чем я хуже?

– В лотерее могут участвовать только члены клуба, – осаживает меня старик.

– Оу, – сникаю я. – Что ж. Понятно.

Как же мне это провернуть? Может, попросить одного из тех девяностотрехлетних повес купить мне штук двадцать билетов? Похвалю его кожаные заплаты на локтях, он и растает…

– А сколько стоит билет? – как бы между прочим интересуюсь я. – Так, просто любопытно.

– Двадцать фунтов, – отвечает мужчина, и я обалдело хлопаю глазами.

Двадцать фунтов? Двадцать фунтов? За лотерейный билетик? Но это же безобразие. Это противоречит всем законам лотереи. Будь я членом этого клуба, то накатала бы жалобу.

– Еще что-нибудь? – спрашивает старик, поднимая брови.

Интересно, обязательно вести себя настолько высокомерно? Так и подмывает ответить: «Вообще-то я инспектор по шерри и пришла проверить, удовлетворяет ли ваша тележка нашим строгим требованиям».

– Наверное, нет, – отступаю я, наконец. – В любом случае большое спасибо. – И, не удержавшись, спрашиваю: – А почему вы называетесь просто «Лондонский бильярд?» Что случилось с салонной музыкой?

– От салонной музыки члены клуба отказались, – неодобрительно поясняет старик. Что именно он не одобряет – салонную музыку или то, что ее отправили в отставку, – трудно сказать.

Как по мне, немного салонной музыки им бы тут не помешало.

Если, конечно, салоном назвать танцпол, а салонной музыкой – Бейонсе.

– Что ж, тогда до свидания, – говорю я. – Удачи на бильярде!

Я нехотя плетусь к выходу, не сводя глаз с портманто. Это был бы идеальный подарок… просто идеальный… И тут меня внезапно осеняет.

– Извините, – я разворачиваюсь и спешу обратно к конторке. – Не соблаговолите ли вы дать мне контакты мастера, который сделал это чудное портманто?

А здорово у меня вышло – «не соблаговолите ли вы». Так важно и пафосно.

По лицу видно, что старику жутко хочется мне отказать, но он никак не может найти причину. И наконец, сдается:

– С превеликим удовольствием.

А затем открывает папку, копается в ней, щурится, выискивая нужные сведения, и в итоге аккуратно выписывает данные на листок. Оказывается, мастера зовут Адам Сэнфорд и живет он в Ворчестершире.

– Огромное спасибо, – просияв, говорю я.

Так даже лучше. Закажу Люку персональный чемодан!

Не желая откладывать вопрос с подарком в долгий ящик, я прямо с улицы быстренько отправляю Адаму Сэнфорду имейл. А затем, довольная собой, отправляюсь в магазин игрушек «Хэмлис». Срезаю путь через аркаду Берлингтон[12], пестрящую нарядными елками и алыми шарами, и выхожу на Риджент-стрит, над которой витают светящиеся фигурки ангелов.

Поравнявшись со знаменитыми красными вывесками «Хэмлис», я уже готова пуститься в пляс. У дверей магазина специальный аппарат выдувает в воздух мыльные пузыри, а корзины покупателям раздают два эльфа в полосатых чулках. Я как раз тянусь за одной из них, когда в кармане у меня начинает вибрировать телефон. Ого! Адам Сэнфорд уже ответил!

Однако стоит мне пробежать глазами его послание, как праздничное настроение испаряется.

Тридцать шесть месяцев? Три года? Да на что он мне тогда?

– Позвольте пройти! – бурчит женщина с шестью пакетами из «Хэмлис» в руках. Я отхожу в сторону, разворачиваюсь и печально бреду обратно, ломая голову, что же делать. Теперь, когда я увидела тот чемодан, никакие другие варианты подарка меня уже не прельщают. Может, мне съездить к Адаму Сэнфорду самой? Или попросить его порекомендовать мне другого мастера? Ну да, с чего бы ему рекомендовать мне конкурента! Разве что его сын пошел по стопам отца…

И тут на меня снисходит озарение.

Двадцать минут спустя я снова стою у Лондонского клуба бильярда и салонной музыки, основанного в 1816 году. План таков: я вступлю в клуб и приму участие в лотерее. А если не выиграю, то уговорю того, кто выиграет, продать мне чемодан. Идеально! Наверное, чтобы тебя приняли в клуб, нужны рекомендатели, но я уж как-нибудь выкручусь. Итак, вперед!

Расправив плечи, я вхожу в холл и сразу же устремляюсь к конторке, за которой сидит все тот же девяностотрехлетний мужчина. Он смотрит на меня подозрительно, но едва успевает открыть рот, как я выпаливаю:

– И снова здравствуйте! Меня зовут Бекки Брендон, урожденная Блумвуд, и я бы хотела вступить в Лондонский клуб бильярда и салонной музыки. – Затем, подпустив в голос важности, заявляю: – Рекомендовать меня может Таркин Клиф-Стюарт, чей далекий предок в 1743 году изобрел бильярд.