Шпага Рианона (сборник)

Глава 18
ГНЕВ РИАНОНА

Карс остался стоять среди приборов, чье назначение было непонятно для него. С ужасающей ясностью он понял, что окончательно проиграл. А шипящий смех слышался теперь со всех сторон — бесконечно жестокий и глумливый.

Горах протянул к Хишаху дрожащую руку.

— Что же, — пробормотал он, заикаясь, — это не Рианон?

— Даже твой человеческий разум уже способен это понять, — с презрением ответил Хишах. Он отбросил с головы капюшон и двигался теперь к Карсу, и его змеиные глаза были полны насмешки. — Одним прикосновением к твоему сознанию я мог узнать правду, но мне не нужно было даже этого, ты, Рианон! Рианон из рода Куири, с миром пришедший приветствовать своих детей из Кару-Дху!

Из горла каждого Дхувианина вырвалось насмешливое дьявольское шипение, а Хишах откинул голову, и кожа на его шее задрожала от смеха.

— Посмотрите на него, Братья! Слава Рианону, ничего не знающему ни о завесе, ни о том, почему она охраняет Кару-Дху.

И они приветствовали его, низко склонив головы.

Карс стоял очень спокойный, на мгновение он даже забыл о своем страхе.

— Ты, глупец, — сказал Хишах. — В конце всего Рианон ненавидел нас. В конце он узнал о том, что одурачен, узнал о том, что его ученики, которым он преподал зачатки знаний, выросли и стали слишком умными. С завесой, тайне которой ты научил нас, мы сделали наш город непроницаемым даже для его могущественного оружия, так что когда он пошел против нас, было уже поздно.

Очень медленно Карс спросил:

— Почему он пошел против вас?

Хишах рассмеялся.

— Он понял, какую пользу мы извлекаем из полученных от него знаний.

Иваин выступила вперед и спросила:

— Какую же?

— Думаю, ты уже знаешь сама, — ответил Хишах. — Поэтому-то вы с Горахом и очутились тут, не только для того, чтобы посмотреть, как с самозванца будет сорвана кожа, но и для того, чтобы раз и навсегда понять свое место в этой игре.

В его мягком голосе ощущался сейчас оттенок высокомерия.

— С тех пор, как Рианон был сокрыт в гробнице, мы завоевали власть по всему побережью Белого моря. Нас слишком мало для того, чтобы объявить открытую войну. Поэтому мы действуем через людей. Используем их инстинкты, как собственное оружие. Теперь у нас есть оружие Рианона. Вскоре мы научимся им пользоваться и тогда люди-инструменты не будут нам больше нужны. Дети Змеи станут правителями в каждом дворце, а от остальных мы будем требовать полного уважения и послушания. Что думаешь об этом ты, гордая Иваин, всегда ненавидевшая и презиравшая нас?

— Я думаю, — ответила Иваин, — что я скорее паду от собственной шпаги.

Хишах пожал плечами.

— Тогда пади. — Он повернулся к Гораху. — А ты?

Но Горах лишь рухнул на каменный пол в глубоком обмороке.

Хишах снова обратился к Карсу.

— А теперь, — сказал он, — ты увидишь, как мы приветствуем своего повелителя!

Богхаз застонал и закрыл лицо руками. Карс крепко сжал эфес бесполезной шпаги и спросил странным тихим голосом:

— И никто так никогда и не узнал, что Рианон в конце концов пошел против Дхувиан?

Хишах мягко ответил:

— Куири знали, но все равно приговорили Рианона, потому что он слишком поздно прозрел. А кроме них знали только мы. Но зачем нам было оповещать об этом мир, если нас веселила та ненависть, с которой Рианон проклинался как наш друг?

Карс закрыл глаза. Весь мир качнулся под его ногами: в ушах его шумело, в груди бушевал огонь.

Рианон говорил правду в пещере Мудрых. Он говорил правду, когда уверял в своей ненависти к Дхувианам!

Зал наполнился звуками, похожими на шелест сухой листвы, когда Дхувианы, не размыкая рядов, медленно двинулись к Карсу.

С усилием почти нечеловеческим Карс открыл все каналы своего сознания, в отчаянии пытаясь в этот последний момент проникнуть в его тайный, странно тихий угол.

Он громко крикнул:

— Рианон!

Приступ шипящего смеха заставил Дхувиан остановиться. Они просто задыхались от смеха!

Хишах крикнул:

— Айя, зови Рианона! Может быть, он придет из могилы помочь тебе!

И полными насмешки бездонными глазами они смотрели на мучающегося Карса.

Но Иваин поняла. Она быстро подошла к Карсу, выхватила из ножен кинжал и приготовилась защищать Карса до последней возможности.

Хишах опять рассмеялся.

— Прекрасная пара — принцесса без царства и фальшивый бог!

Карс снова сказал, на этот раз шепотом:

— Рианон!

И Рианон ответил.

Из глубины сознания Карса, где он скрывался, Проклятый поднялся и мгновенно овладел каждой клеткой, каждым атомом мозга землянина, завладев полностью теперь, когда Карс открыл ему путь.

И теперь, как и раньше в пещере Мудрых, сознание Мэтью Карса отступило и наблюдало и слушало со стороны.

Он слышал голос Рианона — настоящий голос бога, который он мог только копировать, и этот голос срывался с его собственных губ, звеня от нечеловеческого гнева.

— Встречайте же своего господина, о вы, ползучие дети Змеи!

Встречайте и умрите!

Издевательский смех утих, уступив место молчанию. Хишах отшатнулся назад, и страх зажегся в его глазах.

А голос Рианона все возвышался, и стены отвечали ему эхом. Сила и ярость Рианона отражались на лице землянина, и теперь его тело как утес возвышалось над Дхувианами, а шпага в руках казалась лучиком света.

— Ну, как насчет чтения в сознании теперь, Хишах? Проникай глубже — туда, куда ты не мог проникнуть раньше, не способный перешагнуть тот психический барьер, который я поставил на твоем пути!

Хишах громко вскрикнул. Он в ужасе бросился назад. Кольцо Дхувиан распалось. Они бросились к своему оружию, в ужасе раскрыв свои беззубые рты.

Рианон расхохотался, и смех его был ужасен, смех того, кто долгие годы ждал мести и наконец дождался ее.

— Бегите! Бегите и прячьтесь, ибо, забывшись в своей великой мудрости, вы провели Рианона сквозь завесу, и смерть вошла в Кару-Дху!

И Дхувиане побежали, хватая оружие, которое не могло им пригодиться.

Зеленый свет мерцал на блестящих трубках и призмах.

Но рука Карса, ведомая теперь твердым знанием Рианона, метнулась к самому большому из древних приборов — ободку колеса, большого, плоского и кристаллического. Он тронул колесо, и оно начало вращаться.

Должно быть в металлическом шаре был заключен регулятор источника силы, некий скрытый контрольный щиток, которого коснулись его пальцы. Карс так никогда и не узнал в точности, что это было. Он лишь увидел странный темный нимб, возникший в тусклом воздухе, обняв, как оболочкой его, Иваин, дрожащего Богхаза и Гораха, который встал по-собачьи на четвереньки и наблюдал за происходящим глазами, в которых не светилось и искры разума.

Древнее оружие тоже оказалось в кольце темной силы, и кристаллические стержни начали испускать слабый мелодичный звук.

Темное кольцо начало расширяться, отступая наподобие волны.

Оружие Дхувиан было бессильно против него. Блики света, холодное пламя и свечение устремились к нему и вспыхнув, исчезли. Мощный электрический разрядник, кольцом окруживший Рианона, поглотил их.

А темное кольцо Рианона все ширилось и ширилось, и когда оно касалось холодного тела Дхувианина, то тело сворачивалось, сморщивалось и куском кожи падало на камни. Больше Рианон не говорил, поющее колесо вертелось все быстрее и быстрее на своем стержне, и сознание Карса отворачивалось от того, что он читал в сознании Рианона.

Ибо он мог смутно ощущать природу ужасного оружия Проклятого. Оно являлось тем смертельным сгустком ультрафиолетовых солнечных лучей, что могли уничтожить все живое, не преграждай озон им путь в атмосфере. Но если ультрафиолетовое излучение, известное земной науке Карса, легко поглощалось, то излучение древней и чужой науки Рианона лежало неизмеримо выше 400А° и способно было производить распространяющийся нимб, поглотить который было невозможно. И там, где этот нимб соприкасался с живой плотью, он убивал.

Карс ненавидел Дхувиан, но нигде в мире он не встречался с такой ненавистью, что владела сейчас Рианоном.

Горах заскулил. Скуля, он пополз прочь от горящих глаз человека, что башней возвышался над ним. Полуползком, полубегом, со странным смехом он вырвался из круга.

И как только он оказался вне темного кольца, смерть настигла его и молча накрыла своим покрывалом.

Молчаливая сила распространялась все дальше и дальше. Она проходила через металл, плоть и камень, и проходя, убивала, охотясь за каждым сыном Змеи, что прятались в коридорах Кару-Дху. Никакое оружие не противодействовало ей больше. Не было руки, способной его поднять.

Наконец оружие разрушило все и дошло до завесы. Карс почувствовал слабый толчок, когда Рианон остановил колесо.

Наступила мертвая тишина. Трое оставшихся в живых стояли неподвижно, почти не дыша.

Наконец раздался голос Рианона.

— Змея мертва. Пусть город и мое оружие, служившее этому дьявольскому миру, уйдет вместе с Дхувианами.

Он отвернулся от кристаллического колеса и взялся за другой инструмент, одно из нагромождений металлических стержней.

Подняв маленький и черный предмет, он нажал тайную пружину, и из главной его трубки вырвались мелкие искры, такие яркие, что на них было невозможно смотреть.

Лишь крошечные искорки света упали на камень. Но они начали разгораться. Казалось, они поедали атомы камня, как пламя поедает дерево.

Они коснулись металлического колеса, и орудие, уничтожившее Змею, тоже разрушилось.

Это была цепная реакция, такая, какую не наблюдал ни один земной ученый-ядерщик. Атомы металла, кристаллов и камня делались под ее влиянием нестабильными, как радиоактивные элементы.

Рианон сказал:

— Идемте.

Они шли по пустым коридорам в молчании, а за их спинами страшный огонь продолжал поедать каменные стены, и огромный центральный зал был уже почти разрушен.

Они вышли из крепости и пошли по полуразрушенной тропе к набережной, где стояла черная баржа.

Там они остановились и стали смотреть на разрушенный город.

Им пришлось прикрыть руками глаза, ибо странное и ужасное свечение напоминало чем-то солнечный пожар. Оно жадно пожирало руины, а центр их превратился в факел, чье пламя уходило вверх, к звездам и бледным низким лунам.

Загорелась тропа.

Рианон снова поднял трубку. Маленький шар тусклого света столкнулся с ближайшим языком пламени.

И пламя, заколебавшись, начало тухнуть, а потом исчезло…

Странная цепная реакция, вызванная Рианоном, была приостановлена неким ограничивающим прибором, чьей природы Карс не мог себе даже вообразить.

Они зашли на баржу и отплыли. Свечение умерло окончательно. снова стало темно. От Кару-Дху не осталось ничего, кроме столба дыма.

И вновь послышался голос Рианона.

— Свершилось, — сказал он. — Я искупил свой грех.

Землянин ощутил страшную усталость того, кто завладел его мозгом и телом.

И потом он снова стал лишь Мэтью Карсом.