Шпион

8

В феврале 1947 года Курту Танку исполнилось сорок девять лет. С 1933 года до окончания войны он был главным конструктором на «Фокке-Вульф-Верке». По его проектам были созданы самые быстрые истребители военных лет Fw 58 «Weihe», Fw 190 и высотный перехватчик Focke-Wulf Та 152. В конце войны он разработал проект турбореактивного истребителя Focke-Wulf Та 183, в котором были реализованы самые передовые идеи реактивной авиации. К работе ракетного центра в Пенемюнде он был привлечен в начале 1945 года и занимался аэродинамикой «Фау-2». Советской разведке было известно, что он не попал в число немецких ракетчиков, вывезенных американцами в США в ходе операции «Скрепка». Скорее всего, скрывался где-то в Берлине, в западных оккупационных секторах.

На след Курта Танка группа подполковника Токаева вышла случайно. Однажды вечером, в конце февраля 1947 года, в коттедж Токаева примчался на мотоцикле посыльный с запиской от капитана Квашнина. В записке было: «Есть интересный улов, нужно срочно допросить». Григорий выехал в Карлсхорст, где были специально оборудованные помещения для подозрительных лиц, задержанных на черных рынках.

Самые большие черные рынки Берлина были возле Рейхстага и в районе Бранденбургских ворот. Каждый день в любую погоду на рынках собирались тысячи людей. Только здесь можно было купить или выменять какую-нибудь еду. По приказу коменданта Берлина генерала Берзарина были отрыты все магазины и пекарни, но торговать было нечем и выпекать хлеб не из чего. Даже карточки удавалось отоваривать не всегда. Многие берлинцы подкармливались супом и кашей из красноармейских полевых кухонь, к ним выстраивались многочасовые очереди. Но основная еда добывалась на черных рынках. Сюда несли все, что сохранилось после бомбежек и пожаров: одежду, обувь, посуду. За ботинки можно было получить банку свиной тушенки, за ковер – полмешка картошки. Килограмм сливочного масла стоил шестьсот рейхсмарок, килограмм кофе – около тысячи двести марок, пачка американских сигарет – двадцать марок. Сигареты были валютой наравне с долларами. Женские чулки стоили четыре пачки «Кэмэла» или «Честерфилда», не очень поношенное пальто – двадцать пачек. Спекулировали всем. Блок сигарет приносил прибыль в сто долларов, бутылка шнапса – сорок долларов, кусок мыла – пять долларов. Самым дорогим товаром были лекарства и часы. Случалось, что часы с Микки-Маусом, которые в США стоили три доллара девяносто пять центов, уходили за пятьсот долларов. Когда американцы стали выписывать их с родины целыми коробками, командование специальным приказом запретило военнослужащим США появляться на черных рынках. Нарушителей вылавливали патрули и сажали под арест.

Очень активными покупателями были солдаты Красной Армии, которым заплатили жалованье за несколько лет. Они покупали все подряд – одежду, фотоаппараты, аккордеоны, часы и отправляли посылками на родину, обнищавшую за годы войны.

У немцев в западных оккупационных зонах карточек не было, им платили зарплату в рейхсмарках даже тогда, когда предприятия не работали. Марки быстро обесценивались, немцы старались как можно быстрее их потратить. В Восточном Берлине все было немного дешевле, черные рынки притягивали к себе жителей всего города. К Рейхстагу, находившемуся в советской зоне, они старались не приближаться, предпочитали рынок у Бранденбургских ворот, который был как бы на ничейной земле. Советских патрулей здесь не было, но постоянно дежурили сотрудники Смерша в штатском, высматривая по ориентировкам подозрительных лиц из числа скрывающихся нацистов. В тот день, в конце февраля, внимание контрразведчиков привлек человек лет сорока в поношенной одежде, в надвинутой на глаза кепке, с большим вещмешком за плечами. Он постоянно настороженно оглядывался и покупал продукты, не торгуясь. По всему чувствовалось, что он спешит сделать покупки и поскорее убраться из опасного для него места. В его аусвайсе стояло: имя – Генрих Хиль, профессия – лаборант, место жительства – округ Штеглиц. Штеглиц был в западном секторе Берлина.