Шпион в Хогвартсе: отрочество

Глава 50. И вас вылечат...

Милорд Певерелл явился не один, а в компании мастера Олливандера и его дочери — оставаться одна девушка категорически отказывалась. Она радостно приветствовала Эйлин и начала понемногу вслушиваться в разговоры, бросая заинтересованные взгляды на картельеров.

Первым делом принесли палочку, которая все это время находилась у Флитвика, и передали ее мастеру. Тот долго всматривался в нее, вертел в руках… что-то бормотал… И, наконец, с тяжелым вздохом вернул обратно.

— Я даже не могу предположить, какой ритуал мог призвать это существо… точнее, его дух или даже его суть… В дневниках деда я нашел заметки о его помощнике, но тот был последним в роду. Нужны способности медиума, и не обычного, а очень сильного, к тому же, знающего языки древних сказочных существ.

Общий горький вздох подытожил его выступление. Но верить, что все было напрасно, не хотелось, особенно тем, кто прошел, можно сказать, огонь и воду… то есть Дамблдора, конечно.

— Значит, мы ничего не можем сделать с ее помощью? — уточнил Флитвик, дирижируя себе палочкой. — И это теперь просто музейный экспонат?

— Так это мы все… зря?! — рявкнул Сириус. — Вот му-у-у… — стоящие рядом Эванс и собственный брат снова залепили ему рот, на сей раз сразу двумя заклинаниями.

— А если ее уничтожить? — решила уточнить МакГонагалл.

Олливандер пожал плечами.

— Другой такой не было и никогда не будет, но палочка мертва. Она больше никого не выберет.

— Она безопасна?

— Да. Как обычная ветка. В ней словно ничего нет внутри, я не чувствую никакой начинки.

— Но… это не значит, что ее нет?

— Это значит, что она не работает. И не заработает больше ни-ког-да, или я не мастер.

* * *

Том смотрел на спящего врага. Сладкое сопение, тщательно выбритое лицо… Вроде, даже морщин стало меньше, или это освещение такое? Вон, даже в седине головы появилась пара русых прядей, или ему кажется? Он подозвал остальных.

Не показалось… Возле помпезной кровати озадаченно столпились едва не все заговорщики, и Дамблдор, конечно же, проснулся. Реакция волшебников была великолепной: стоило его векам дрогнуть, как возле него остались только Эйлин, Янус и Том.

— Ты кто? — непосредственно спросил Дамблдор у Тома. — Я тебя не знаю. Ты злой.

— Почему? — поинтересовался тот.

— Ты за что-то на меня сердишься. Я чувствую. Но я тебя не знаю. Точно. Может, это твоя кровать, а я ее занял?

Том временно потерял дар речи… К счастью, ненадолго. Пока Эйлин объясняла, что «этот дядя не претендует ни на кровать, ни на что другое в этой комнате», он успел сориентироваться.

— Нет, Альбус. Я сердился на одного человека, который был очень похож на тебя.

— На того старика, которым я стал? — на глаза Дамблдора навернулись слезы. — Я хочу стать собой, обратно. Я не старик!

— Я уже вижу. Знаешь, а у тебя получается. Вот, волосы уже не совсем седые, хочешь в зеркало посмотреть?

— А я там буду старый?

— Уже не настолько.

Альбус нерешительно потянулся за зеркальцем, которое подала ему Эйлин.

* * *

Взглянувший в зеркало на себя Дамблдор чисто по-мальчишечьи шмыгнул носом… Эйлин озарило: она протянула ему одну из последних колдографий директора в «Ежедневном пророке», благо, ворох газет был под рукой: Альбус Персиваль и так далее за прессой следил довольно тщательно.

— Вот, смотри, каким ты был недавно… И сравни. Ну… как? Правда, моложе?

— Правда… Только совсем немножко получилось. Мало и медленно, — слабо улыбнулся Альбус. — Думаете, я правда смогу?

— Если ты пустишь меня посмотреть в твою голову, я смогу сказать, как быстро ты справишься и сколько тебе примерно будет лет. Хочешь?

Дамблдор смотрел на Тома как на змея-искусителя. Тот улыбнулся. Да, такого директора трудно считать врагом… Да и что тут от директора осталось? Подумать только… всего-то — множественный Обливиэйт!

— А ты… ты не сделаешь мне ничего плохого?

— Я, Том Марволо Риддл, лорд Певерелл, клянусь ничем не вредить Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору во время просматривания его памяти и личности.

— Ого… Это меня так зовут? Вы мне напишите, а то я забуду… Надо же…

Альбус зашевелил губами, стараясь повторить собственные имена.

— Ну вот, уже забыл, как там… Вуль?..

— Вульфрик.

— А без него можно? — поморщился Альбус. — Оно мне не нравится.

— Это как ты сам решишь, когда будешь совершеннолетним, — выдала Минерва, улыбнувшись потрясенному виду коллег.

— А когда?

— В семнадцать лет, когда волшебники заканчивают школу.

— Я хочу в школу, там весело… кажется, я помню…

— Что, номер не прошел, Минерва? — прошептал ей на ухо Слизнорт.

— Нет, но попробовать-то стоило? Кто его воспитывать-то будет, если он?.. - она не стала продолжать - все было и так понятно.

Действительно, кто возьмется воспитывать уважаемого директора?

— Полный сюр… — протянул Том, выразив общее мнение.

— Дядя, ты будешь смотреть? Ты точно на меня уже не сердишься?

Милорд Певерелл хотел было что-то сказать, но поперхнулся… А потом сел напротив и провалился в голубые глаза своего бывшего врага - когда-то ледяные до дрожи, а теперь просто детские.

Вынырнул он почти через час и некоторое время еще приходил в себя, вгоняя коллег в легкую панику покрасневшими глазами, выступившей на лбу испариной и напряженной сеткой вен на висках. Альбус же мирно уснул снова, как только прервался их контакт. Устал...

— Ну… что? — шепотом спросила Ирма.

Том ласково коснулся ее руки и усадил рядом.

— Лет десять-двенадцать, - выдохнул он. - Укрепляющее есть? Я тоже устал, но спать - это слишком большая роскошь, доступная теперь только ему, - он кивнул на Альбуса.

— Он столько времени будет вот так?..

— Нет, ему будет столько лет. Случится это… думаю, пары недель ему хватит, — Милорд окончательно пришел в себя и разговорился: — Это что-то уникальное, я никогда не видел такого! Их действительно двое, и второй, который, как вы говорите, Эшу — сильнейший маг. Просто невероятно.

— Сильнее Дамблдора?! — выдохнул Флитвик.

— Да. И он… он растворяется, он жертвует собой, чтобы… чтобы стать таким, каким он сам себя считает. А Альбус… Он там, в глубине и тоже начинает растворяться, но… Даже представить не могу, как эти двое договорились и что вообще из этого получится, точнее, кто! И еще они тратят свою магию, чтобы стать тем, кем они оба хотят. Ребенком. На это уходит масса сил.

— Он потеряет магию?

— Альбус мечтает стать ребенком?!

— Он станет сквибом?

— Нет, останется магом. Да, мечтает. Не такой силы, как был, но… очень необычным. Это… плата. За слияние. За то, что они не хотят расстаться, — Милорд пожал плечами. — Я так понял, но не знаю, насколько это правда.

— А ты бы перегрыз себе ногу, попав в капкан? — Дамблдор внезапно открыл глаза, и по одному его острому взгляду все поняли, что вот он — директор - такой, каким был. И замерли, схватившись за свои палочки.

«Вернулся», — подумала половина присутствующих.

«Всплыл», — подумала другая половина. Остальную часть подуманного автор скрыл дабы не быть забаненым.

Дамблдор приподнялся, опираясь на подушки и продолжил, обращаясь к Тому:

— Я в капкане. Вы толкнули меня туда, но… этот капкан я… я сам его сделал. И я нашел другой выход из него. Мы нашли. Пусть выйду и… не я. В любом случае это будет невероятно интересно.

«Директор в своем репертуаре, — подумал Флитвик, — С какого уха начать сматывать?»

— Старый враг… — Дамблдор смотрел Тому в глаза, — бывший старый враг, ты тоже уже не тот, кем был, я это видел. Когда ты гулял в моем разуме, я был в твоем. Это не ты. Ты не Том Риддл. Милорд, ты не почувствовал, — он довольно усмехнулся, но было видно, как ему трудно говорить. — У тебя оказался другой путь. Я… рад. Войны не будет. Ты же и не допустишь. Хозя-а-ин, - протянул он издевательски и захихикал.

— А вы, коллеги, — он повернулся к остальным. — Не ожидал, не ожидал… Не верил своему альтер эго до последнего. А ведь это он помог мне сохранить себя после подселения Отца Жозефа…

После этих слов профессора беззвучно ахнули.

— Он тогда выложился, едва не потратил все силы, но помог. Том, ты это тоже видел? Нет? Возьмешь воспоминания, посмотрите, каким я был… молодым идиотом. Там… много полезного. Вам будет чему поучиться. И... не только вам. Мне осталось немного, еще пара минут, и все. Я все забуду, а значит — исчезну, но получу свой второй шанс, и проживу жизнь заново, — он снова хитро улыбнулся. — А вы… вы сами себя накажете. Придется вам побегать без меня… Впрочем, вы что-нибудь придумаете. Будьте… — его голос прервался, а присутствующие напряглись, готовые закрыться щитами от проклятия. — Будьте осторожны с гоблинами.

Он откинулся на подушки и замер.

— Альбус, — всхлипнула МакГонагалл и закусила губу.

Голубой глаз приоткрылся и подмигнул ей так, что она вздрогнула.

— Гоблины? — переспросил Том, но ответа уже не получил - Дамблдор откинулся на подушки и застонал.

Тело менялось медленно, но на глазах, и видеть это было сколь странно, столь страшно.

* * *

— Ну что, уважаемые… Остались мы без директора и с ребенком на руках. Какие будут предложения?

— Кто будет его воспитывать?

— Где он будет жить?

— А кого мы предъявим Визенгамоту? Общественности? Попечителям? Детям, в конце концов?!

— Думаете, оборотка еще актуальна?

— Предполагаю, она уже не сработает.

— Нет, все откроется, раньше или позже. Да и кто бы мог его изображать так, чтобы ни у кого не возникло сомнений? Одно дело показаться издали, сказать пару слов…

— Да бросьте, тут как раз просто. Оденьте его мантию, возьмите в руки леденцы, кормите всех подряд и вытворяйте что душе угодно!

— Вы уверены, что вашей душе так близки порывы директора — каким он был?

— А… нет, что вы…

— И согласитесь так жить? Как долго? Распишем смены по годам?

— Упаси Мерлин.

— Нам остается только подать все так, будто он проводил эксперимент… И тот завершился удачно.

— Слишком удачно.

— По омоложению?

— Думаете, поверят?

— При его-то эксцентричности, почему бы и нет?

— Надо бы денек-другой показать им директора в состоянии… не совсем вменяемом.

— Для чего?

— Чтобы дальнейшее было ожидаемым. Ведь, несмотря на все его странности, мы всегда воспринимали его как нечто незыблемое…

— Пожалуй, вы правы, Минерва. Скажите… Вам Шляпа, случайно, Слизерин не предлагала?

— Пф!

— Он не сможет встать. На перестройку тела уходят все силы. Десять дней постельного режима или две недели, около того…

— Кто будет директором?

Коллеги, молодые и взрослые молча смотрели друг на друга.

— А если… Блэк? — робко предложила Сивилла, и не ней тут же скрестились удивленные взгляды.

— Сириус Блэк?! А что… — Флитвик усмехнулся. — Омоложение налицо, по крайней мере, хе-хе, духовное.

— После дня с Сириусом Блэком в качестве директора Хогвартс может больше ничего не бояться… ему уже ничто не повредит.

— Может, его самого спросить для начала?

— Ну… я попробую. Такого приключения у меня еще не было! — заулыбался Сириус. Он, определенно, считал данную ему оценку лестной.

— Только ты не сможешь об этом рассказать — никому и никогда, — отметил Принц.

— А в мемуарах написать?

— А Обливиэйт? — ласково спросил милорд Певерелл.

Сириуса передернуло.

— Мастер Слизнорт, — позвал Северус, — можно нескромный вопрос? У вас, случайно, не завалялся флакон-другой Феликс Фелицис?

Тот расплылся в улыбке:

— Друг мой, вы настоящий зельевар, раз сразу вспомнили… Это прекрасная мысль. Но это такое дорогое и редкое зелье… — он замялся. — Я не беден, но было бы неплохо…

— Мы восполним его стоимость.

— Я тоже внесу свою лепту.

— И я… И я… Это же для всех важно!

* * *

У них действительно все прошло гладко. Спектакль, разыгранным Сириусом, достойно вошел в анналы истории Хогвартса, но, к счастью, все уцелело. Только горгулья возле кабинета директора обзавелась золотистой лысиной и гриффиндорским галстуком. Впрочем, галстук через некоторое время преподаватели сумели снять.

Юный Альбус, ставший за пару недель действительно подростком лет десяти-одиннадцати, хлопот доставлял немало, разгребали результаты его веселья всем педагогическим составом, но вскоре Минерве пришла в голову отличная мысль «познакомить» его с последним оставшимся родственником. Она повела его на прогулку в Хогсмид, где «совершенно случайно» зашла на задний двор «Кабаньей головы».

Мальчик был в восторге от козликов… Он радостно начал играть с малышами, а старшие животные взирали на это с одобрительно-философским видом. Родственник не заставил себя долго ждать: Аберфорт Дамблдор с треском распахнул черную дверь и вылетел со сковородкой наперевес в одной руке и палочкой в другой…

— Дедушка! — бросился ему на шею мальчик.

Аберфорт уронил сковородку на ногу, автоматически… обнимая «внука», тут же выпустил его и запрыгал на одной ноге.

— Тебе больно? Я полечу! Я умею!

И ведь полечил… к великому изумлению пострадавшего.

— И незачем так орать, — попеняла ему Минерва. — Здравствуйте, Аберфорт. Я вам тут, извините, родственника привела. Воспитывайте вашего брата… Я верю, теперь у вас все получится.

* * *

Том Риддл, то есть милорд Певерелл в отсутствие Дамблдора довольно быстро продвинулся в «рейтинге доверия», который начал составлять для всех известных в магическом мире личностей Люциус Малфой, новый владелец «Ежедневного пророка». Милорд весьма плодотворно общался с министром магии, бывал на заседаниях, куда приглашать его стали все чаще и чаще благодаря ценнейшим сведениям, которыми он иногда делился.

Он же предложил гуманизировать самую страшную казнь — заменить «поцелуй» дементора множественным Обливиэйтом. А еще добравшись наконец до наследства Слизерина, учредил два фонда для талантливых молодых волшебников: учащихся и начинающих ученых. После чего мог не просто надеяться, а четко знать: министром ему — быть. Но он не торопился.

В замке Слизерин летом была почти завершена реставрация, и для того, чтобы первыми получить доступ в замок, члены Визенгамота после долгих совещаний решили пригласить в состав «этого, несомненно, достойного волшебника».

А Северус сотоварищи… Читали старые сказки. Ведь если Эшу существовал, то и все остальное… Интересно-то как!