Штамп на сердце женщины-вамп

Глава 4

– Ты как сюда попал? – удивилась я.

– На машине приехал, – ответил Гарик.

Воспитание не позволило мне сказать: «Мы не ждем гостей сегодня, тем более до обеда». Я навесила на лицо любезную улыбку.

– Хочешь кофе?

– И перекусить, – обрадовался Игорь. – Нам надо поговорить.

– Денег нет, – быстро сообщила я.

Игорь надулся.

– По какой причине ты сразу подумала о деньгах?

Я пошла к входной двери. И как ответить на этот вопрос? «Потому что ты всегда приезжаешь лишь по одной причине: выклянчить крупную сумму для начала очередного бизнеса, который непременно сделает тебя самым богатым человеком в мире»? В голове Гарика постоянно возникают странные идеи вроде натаскивания собаки Мафи на поиск трюфелей в Подмосковье. Ну, согласитесь, сколько денег не вкладывай в эту затею, она закончится крахом. Почему? Ну, во‑первых, неподалеку от столицы трюфели не растут, а во‑вторых, Мафи в мгновение ока сжирает все, что видит, в‑третьих… Впрочем, хватит и первых двух пунктов, чтобы не спонсировать гениальный бизнес-план.

Ничего не знавший о моих мыслях, Игорь бойко поднялся по ступенькам крыльца. Пробежал по коридору и сел за стол со словами:

– Кофе черный со сливками, омлет из трех яиц с сыром, помидорами и ветчиной я съел бы с удовольствием.

– У нас на завтрак гречневая каша, – сообщила я.

– Яичек нет, – крикнула из кухни Люся.

– Куда они подевались? – удивилась я. – Вчера в кладовке стояла полная коробка.

– Хотела сделать утром шлендропопель, – ответила домработница, – и не нашла яиц.

– Каша тоже сойдет, – согласился Игорь.

– Что такое шлендропопель? – поинтересовалась я.

– Мусик, я убегаю на работу, – крикнула Манюня, проносясь мимо столовой, – вернусь поздно. Дай Мафи «Энтерофурил», она сожрала синий крем для сапог, четыреста граммов. Не пугайся, если увидишь какашки цвета индиго.

– Шлендропопель – это шлендропопель, – пояснила Людмила. – Вкусное, сытное, полезное для здоровья блюдо.

– Где ключи от машины? – забасил из коридора Дегтярев. – Куда они подевались? Вчера повесил их на дерево.

– В саду? – сохраняя серьезный вид, осведомилась я. – На какую елку прицепил их?

Полковник вошел в столовую.

– Считаешь меня идиотом? Привет, Гарик. В прихожей стоит деревянный дуб, который исполняет роль ключницы. Глупая бесполезная вещь. Все пальцы исколол, пока на ветку связку пристраивал. И куда она подевалась? А? Кто взял? Почему в доме нет порядка?

Толстяк уставился на меня сердитым взором, я попыталась его успокоить:

– У всех свои автомобили, твоя тачка никому не нужна.

– Я опаздываю на совещание, – зашумел Александр Михайлович, – уже должен подруливать к работе, а вместо этого торчу здесь! Это как?

Ну, если встать пораньше, а не за десять минут до выхода из дома, то времени хватит на все, даже на поиск того, что потерял. Я показала на буфет:

– В первом ящике в шкатулке, на крышке которой изображен мопс, лежат запасные ключи. Воспользуйся, потом найдешь потерю.

– Пока варят кофе, я расскажу об интересной идее, – подал голос Игорь.

– Не дом, а черная дыра, – заворчал полковник, вынимая коробку, – все исчезает, я повесил вчера в шкаф любимую голубую рубашку, а теперь ее нет.

– Ты бросил сорочку в бане, я нашла ее там на диване и отнесла в бачок с грязным бельем, – сообщила я.

– Отлично помню, как устраивал ее в гардероб, – заспорил Александр Михайлович. – Я беспредельно аккуратен! Кто-то вынул рубаху из шкафа и отволок в другое место. И зачем свежую сорочку отправлять в стирку?

– Ты вчера обедал пиццей? – поинтересовалась я.

– Нечего скандал затевать, – обозлился толстяк. – Нельзя человеку, у которого впереди сложный рабочий день, мозг пилить и твердить: «Врач велел худеть, не смей есть лепешки с колбасой и сыром, подумай о подступающем инсульте».

Я пожала плечами:

– Просто спросила.

– Лучше задай вопрос тем, кто в нашей служебной столовой работает, – пошел вразнос полковник, – по какой причине мне пришлось «Маргариту» заказывать? Да потому что там, в буфете, несъедобная гадость! Салат из огурцов и помидоров без майонеза!

– «Четыре сезона», – поправила я.

Полковник осекся.

– Ты ел не «Маргариту», а «Четыре сезона», – пояснила я. – Первую можно считать диетической, в ней сыр моцарелла, томаты, базилик, сливки. А на твоей рубашке обнаружились кусочки салями, отварного яйца, грибов, артишоков, помидоров и оливок. Все эти ингредиенты есть лишь в пицце «Четыре сезона». Ты уронил кусок на себя. Вот почему я сорочку в стирку отправила.

– Нет, – покраснел Дегтярев, – аккуратнее меня никого нет. Кто-то извозюкал мою рубашку.

– Маловероятно, – улыбнулась я.

– Вечно ты споришь, – раскипятился толстяк, – ерунду говоришь. Вот пример! Сказала, что в шкатулке ключи! И что? Там старые поломанные вилки!

– Где моя сумка? – закричала Маша, вбежав в столовую.

– Вот еще одна растеряша, – заявил Александр Михайлович, – вся в мать.

– Хочу рассказать о своем новом, на тысячу процентов успешном бизнесе, – повысил голос Игорь.

Я посмотрела на коробку в руке полковника.

– Я говорила про шкатулку, у которой на крышке мопс. А ты достал с бульдогом.

– Нет. Это мопс, – опять заспорил толстяк.

– Странное дело, но в прихожей только один мой ботинок, – громко удивился Феликс, появляясь на пороге.

– Это мопс, – не успокаивался толстяк. – Манюня, скажи, что это за порода?

Маша посмотрела на крышку.

– Бульдог. И я бы ему прописала капли в глаза, у парня, похоже, конъюнктивит.

– С чего ты решила, что это мальчик? – пробубнил полковник.

– У каждой особи есть первичные половые признаки, – ответила наш ветеринар, – посмотри не на морду, а ниже.

– Нельзя ехать в одной туфле, – бормотал мой муж.

Я вынула из буфета шкатулку и вручила полковнику запасную связку ключей.

– Ну наконец-то я нашел то, что надо, – обрадовался Дегтярев. – Вечно все самому делать приходится.

– Вот бы еще рюкзачок найти, – вздохнула Маша.

– О! – хлопнул себя по лбу Маневин. – Совсем забыл. Утром выпустил Мафи во двор, гляжу, на ступеньках сумка лежит. Поднял ее и отнес в гостиную. Может, твоя?

Манюня убежала.

– Однако интересно, где мой второй ботинок? – загудел Феликс.

– Это не моя, – разочарованно сказала Маша, возвращаясь, – сумка мамы, она ее всегда где попало бросает.

Я взяла протянутую Машей сумку.

– Ремешок длинный, соскальзывает с плеча незаметно. Спасибо, милая, что обнаружила потерю, там документы, кредитки.

– Зачем женщинам сумки? Чтобы одним махом посеять все необходимое, – ехидно заявил полковник.

– Ты вроде на работу опаздывал? – поддела я толстяка.

Тот не ответил, потому что схватил свой зазвонивший телефон.

– Дегтярев. Да, нет. В пробке стою. Где? Сейчас буду.

Александр Михайлович, забыв сказать «до свидания», потопал в коридор.

– Вот мой бизнес! – провозгласил Игорь. – Рулон перед вами. Обратите наконец на него внимание.

Я посмотрела на стол.

– Решил производить туалетную бумагу? – удивился Маневин. – Затей ты эту историю в конце восьмидесятых, когда народ за пипифаксом в очередях давился, я бы тебе первый сказал: «Молодец, нашел свою нишу на рынке». Но сейчас в магазинах изобилие этого товара.

– Мой продукт уникален, – гордо заявил Гарик, – качество бумаги до остолбенения удивит потребителя.

– Мелкая наждачка? – поинтересовалась Манюня. – Каждый придет в изумление, увидев ее в сортире.

– Нет, – поморщился Игорь и стал разматывать рулон. – Ну-ка, пощупай. Пух! Перо! Нежный шелк! А запах! Восторг.

– В продаже полно такого, – остановил «бизнесмена» Феликс. – Идешь мимо стеллажей, и тошнить начинает от навязчивых ароматов: апельсин, клубника, банан. Фу, прямо.

– Согласен. Фу! – обрадовался Гарик. – А почему фу? Потому что не та отдушка! Зачем попе клубника?

– Резонный вопрос, – согласилась Маша, – для попы лучше крапива.

– С вами невозможно серьезные дела обсуждать, – надулся Гарик, – все шутите. Но я упорный, меня не остановишь. Запах банана в туалете, фу! Поэтому от пипифакса, который я назвал «Трапеза», будет веять колбасой!

– Полагаешь, ассоциация с салями в данном случае лучше? – прищурился Маневин.

– Не дали договорить, но я не сдамся, – надулся Гарик, – еще ветчиной, пирогами с капустой, селедкой с картошкой. Такие знакомые нам с детства запахи. Они привлекут клиентов, но основная фишка во втулке! Она…

– Растворима в воде, – продолжила я. – Игорь, ты опоздал, такую втулку уже производят.

Гарик закатил глаза.

– Манера постоянно перебивать умного человека отвратительна. Нет! Втулка у меня…

Игорь быстро размотал весь рулон, схватил втулку, откусил от нее немалую часть и энергично заработал зубами.

– Ну ваще! – отпала Люся, наблюдавшая за нами из кухни. – Чума! Вы заболеете! Нельзя картонку жрать…

– М… м… и… бу-гу… – произнес Игорь, сделал глотательное движение и зашелся кашлем.

Я быстро подала ему минералку, он схватил бутылку, залпом осушил ее и продолжил вещать:

– Втулка съедобная, она сочетается с ароматом бумаги. Если рулон с колбасной отдушкой, то втулка прямо как оливки. Планируется выпуск серий – итальянская трапеза, французская, немецкая…

– Колбасная отдушка. Гениальный термин, – простонал Феликс, – и сама идея феерична, если проголодался, а в кармане негусто, можно заглянуть в общественный сортир, собрать втулки и пообедать.

Гарик подпер подбородок кулаком.

– Хм. Это мне не пришло в голову. Спасибо за идею, обозначу ее в рекламной кампании. Надо слоган придумать. «Хочешь есть? Купи пипифакс, ешь то, что на выброс».

– Машину украли! – заорал Дегтярев, врываясь в столовую. – Где телефон? Куда подевался мой мобильный? Кто его взял?

– Он на буфете, – подсказала я.

– Безобразие! Точно помню, что положил трубку в карман, – пыхтел толстяк, нажимая пальцем на экран. – Але! Да, знаю, хотел туда ехать. Но автомобиль украли. Из гаража. Затемно. Немедленно объявите план «Перехват». Сейчас.

Полковник повернулся ко мне:

– Быстро назови мой номер.

– Чего? – спросила я. – Размер обуви? Одежды?

– Автомобиля, – процедил полковник.

– Не знаю его, – смиренно ответила я.

– Шесть восемь один, – подсказал Гарик. – У меня фотографическая память.

– Шесть восемь один, – повторил Дегтярев, покричал еще немного в трубку, потом бросил ее в кресло и обвел присутствующих взглядом. – Кто довезет меня до места? Быстро и аккуратно?

– Я еще не закончил переговоры, – сказал Гарик.

– К тебе я никогда не сяду, – отмахнулся полковник.

– Почему? – удивился Игорь.

– Собака Мафи и та лучше рулит, – отрезал Александр Михайлович.

– Саша, позвони в сервис, – сказал Феликс, – вдруг они уже техобслуживание завершили, я тебя тогда до ремонтников довезу, а дальше ты сам.

Полковник молча уставился на Маневина.

– Ты же вчера вечером отогнал свой кабриолет мастерам, – продолжил тот, – масло поменять, тормозные колодки. Я тебя в кафе при автоцентре перехватил и в Ложкино доставил. Ты еще пиццу на рубашку уронил и на меня обиделся за то, что я тихо к столу подошел и тебя напугал.

– Автомобиль в техцентре, – захихикала я, – звони Лене, отменяй поиски воров.

– Не учи меня, что делать в случае угона машины, – огрызнулся полковник.

– Но ее никто не крал, – засмеялась Маша. – Ой, вот же мой рюкзак! Почему раньше не увидела.

Манюня схватила с подоконника вещмешок, ринулась в коридор, но по дороге прокричала:

– Мусик! «Энтерофурил»! Влей в толстое чудовище две столовые ложки, непонятно, как крем на желудок подействует. Боюсь, Мафи понос прошибет.

– Незачем пить лекарство, – неожиданно заявил полковник. – Крем был свежий.

– Ну да, только в нем химия, консервантов тонна, красители, срок годности не пойми какой, упаковка хранилась в шкафу.

Александр Михайлович пожал плечами.

– Не неси чушь! Я эклеры вчера купил! Да, они провели ночь не в холодильнике, а в моем гардеробе, но в кондитерской заверили: начинка заварная, диетическая.

Мы с Машей переглянулись.

– Ты купил вчера эклеры, спрятал их, чтобы никто не увидел, и утром слопал? – спросила я. – Гурманствовал втихаря, несмотря на категорический приказ доктора худеть? Врач же сказал: «У Дегтярева повышен сахар в крови, анализ на холестерин плохой». Хочешь инсульт заработать? Просто безобразие! Трескать пирожные под одеялом!

– В отличие от некоторых, я не ем в кровати, – огрызнулся Александр Михайлович. – Это ты шоколадки перед сном хомячишь. Почему я съел немного сладкого в одиночестве? Ответ прост: не хотел скандала, который ты закатишь! Все. До свидания.

Дегтярев выскочил в коридор, через секунду раздался звон и его гневный вопль:

– Понаставили ваз повсюду! Не пройти человеку, не проехать!

– Интересно, на чем полковник собрался ехать? – захихикала я. – Надеюсь, не на своей машине, которая находится в сервисе.

– Я имела в виду Мафи, – засмеялась Маша. – Она сожрала крем для обуви, а я сказала: «Влей в толстое чудовище…» О‑о‑о! Толстое чудовище! Вот почему Дегтярев решил, что я про него говорю. Но я же никогда его так не называла!

– На воре шапка горит, – развеселился Феликс. – Полковник прекрасно знает про свой лишний вес, вот и подумал, что речь о нем. Ну прямо как ребенок! Довезу его до автоцентра. Всем до свидания.

– Съедобная втулка! Вот что нужно народу, – завел свою песню Игорь, провожая глазами уходящего Маневина.

Я встала.

– Совсем забыла. Включила стиральную машину, она уже перестала работать, надо вынуть белье.

– Сидите, сидите, – засуетилась Люся. – Это мое дело.

Я подмигнула домработнице:

– Я сама развешиваю пододеяльники.

– Зачем утруждаться, если помощница есть? – возразила Людмила.

Я снова подмигнула непонятливой тетке.

– Лучше разбитую вазу уберите.

– Уже замела осколки, – отрапортовала прислуга.

Я скрипнула зубами и пошла к двери.

– Ой, ой, – затараторила Люся, – куда вы? Уже несусь в постирочную. Стойте. Не ходите. Не хозяйское дело бельем заниматься.

Я обернулась.

– Людмила! Займитесь… э… Сварите Игорю какао.

– В кухне на столе кофейник с какао, – заверещала Люда. – Ой, Дарья, у вас тик! Глаза дергаются. Давайте заварю свой фирменный чай, он успокаивает нервную систему, убирает понос, золотуху, мигрень, температуру, косоглазие, плоскостопие, волосы на голове восстанавливает, лечит лысину.

– О‑о‑о! – обрадовался Игорь. – Долго его заваривать? Я бы выпил.

Людмила бросилась на кухню, а мне наконец-то удалось удрать из дома. Поверьте, никаких угрызений совести от того, что оставила Игоря одного, я не испытывала.