Шторм на Ладоге (СИ)

События, показанные в фильме 1993 года, несколько видоизмененные, происходят не в зимних горах, а в белые ночи на Ладожском озере. Кроме того, появление новых персонажей меняет исход событий…

Повесть посвящается Надежде Савченко и замечательной актрисе Кэролайн Гудолл.

Пролог.

Арлингтон, штат Виргиния. 1969 год. Август.

Шестилетняя темноволосая девочка в джинсовых шортиках и ковбойке перебралась через ограду и осмотрелась в поисках мячика. Ей казалось, что он залетел именно сюда. И остановилась в недоумении, увидев, что на газоне ее мяча нет.

— Ты мячик ищешь? — спустилась с крыльца дома другая девочка, светловолосая, тоже в шортах и рубашке с короткими рукавами. — Он туда полетел, к Уитфилдам. Пошли, тут в ограде есть дыра, достанем его!

Марджи знала, что эту девочку зовут Кристель Пинкстон, и что осенью они вместе пойдут в первый класс. Мама Кристель была очень красивой, как киноактриса, и всегда нарядная. О Кристель Марджи знала меньше — эта девочка чаще сидела дома с книгой или играла в саду.

— А ты Марджи Беркли? — спросила Кристель, сбегая с крыльца. — Это у тебя 4 июля воздушный змей зацепился за орех?

Марджи промолчала. Этого змея она сделала сама, трудилась три дня, но все запомнили только то, как он повис на дереве…

— Твой змей был самым красивым на празднике, — Кристель раздвинула плети дикого винограда, и открылся проем в ограде, как раз для ребенка, и девочки пробрались в патио Уитфилдов. Мистер Уитфилд был начальником полиции, и его дом и газон считались самыми красивыми и опрятными в округе. Машина капитана всегда блестела, как зеркало. Про миссис Уитфилд говорили, что раньше она была королевой красоты штата, и когда она шла в магазин мимо детской площадки, девочки с интересом смотрели на эту невысокую худенькую женщину с каштановыми волосами и грустным лицом; ведь она была настоящей королевой!

Когда они с мужем, почтенным добродушным толстяком, появлялись вместе, то выглядели прекрасной парой.

— Он так высоко летал, — продолжала Кристель, — прямо, как самолет!

— Я летала на самолете, — Марджи выпрямилась и отряхнула шорты. — С родителями на Кейп-Код.

— Жаль, что люди не умеют летать как птицы, — вздохнула Кристель. — Поищи у крыльца, а я посмотрю у ограды!

Вначале Марджи не обратила внимания на шум, доносящийся из окон потому, что увидела под крыльцом свой мячик. Девочка полезла за ним, в азарте не замечая, что пачкает в земле одежду и не думая о взбучке от родителей. "Марджи, ты как мальчишка! — вздыхала мама, каждый раз, когда дочь приходила чумазая. — Почему бы тебе не брать пример с сестры, Кирсти никогда не лазает неизвестно где и не приходит домой таким поросенком!".

Потом звон бьющейся посуды и крики донеслись совсем рядом, над ее головой, и девочка явственно различила зов о помощи и ругань.

— Ты нашла мячик? — Кристель вылезла из кустов. — Если нас тут увидят, нам попадет!

Теперь она выглядела не хуже Марджи — опрятная светлая коса растрепалась, рубашка в зеленых пятнах, шорты — с пятнами земли.

— Что там? — тихонько спросила она, тоже услышав крики.

— Дерутся, — так же шепотом ответила Марджи. — И зовут на помощь. Может, на них напали?

— Надо позвать полицию, — потянула ее за руку Кристель.

Крики доносились уже над их головами; девочки различили голос миссис Уитфилд: "Нет, Редж, ради Бога, не надо!". Женщина уже охрипла от крика, и ее голос звучал так слабо, что девочки испугались: а вдруг она умирает?

Дверь с грохотом распахнулась, и женщина буквально выпала на крыльцо, ударилась лбом о столбик перил и, потеряв равновесие, опасно навалилась на них. Раздался оглушительный треск, и соседка вместе с частью перил повалилась вниз, и, когда она падала, девочки с ужасом увидели, что ее лицо все в крови.

— Бекки, а ну вернись! — раздался из дома насмешливый голос ее мужа, — разговор еще не окончен! Иди сюда, или так и не увидишь конец своего любимого сериала!

— Это он, — пробормотала Кристель, испуганно глядя на лежащую на земле женщину.

— Он бьет ее, — так же сдавленно прошептала Марджи. — Зас…ц! — выпалила она словцо, подслушанное у кузена-старшеклассника.

Мистер Уитфилд с красным потным лицом и выбившейся из брюк рубашке вышел на крыльцо.

— Бекки, чертова потаскушка, тебе особое приглашение надо? — просипел он и в замешательстве остановился, увидев жену, лежащую на земле, и встретившись взглядом с двумя парами испуганных детских глаз. Темноволосая синеглазая девочка, которая по годам скорее годилась старику Беркли во внучки, чем в дочери, сжимала яркий мяч. Несносная дочка Пинкстонов, белокурый ангелочек, которая давно напрашивалась на хорошую порку за свою манеру лазать по чужим дворам, цеплялась за спинку скамейки.

— Девочки, скорее вызовите "скорую"! — прокричал он, живо сориентировавшись, — скорее, моей жене плохо!

Он спустился с крыльца и склонился над женщиной:

— Бекки, ты меня слышишь? Я с тобой. Держись, дорогая, сейчас приедет врач…

*

— Он врет! — убежденно сказала Марджи, когда носилки вкатывали в машину, — ты же слышала, как он на нее орал, пока не увидел нас?

— Да, — согласилась Кристель, — это он бил ее. Надо сказать в полиции.

— Потому что иначе он потом убьет ее, — кивнула Марджи. — Пошли сейчас же!

*

Пышноусый помощник шерифа Сонни Валентайн не знал, как отделаться от двух девочек, прошмыгнувших к нему в кабинет. Они наперебой рассказывали ему, как Реджи бил свою жену, а она упала с крыльца, убегая. Одну из малышек угораздило забросить мяч через забор, и в его поисках они услышали шум из дома. "О, Господи, и почему я сегодня не остался дома, чтобы починить гидрант? Вот ведь геморрой! Ну ладно, Редж малость перестарался, вправляя мозги своей бабе, но не сажать же мне парня, с которым мы два года оттрубили в самой адской точке Нама? Может, Бекки сама напросилась… Отстегать бы ремнем этих соплячек, чтобы не совали нос в чужие дворы!".

Кое-как успокоив девочек и заверив, что принял их показания, Сонни сунул им по пакетику сока и леденцу на палочке и спровадил обеих. А потом взялся за телефон.

Приехавшим в участок матерям "свидетельниц" Валентайн посоветовал лучше следить за дочерьми; видимо, девочкам не понравилось, когда их отругали за шалости в чужом саду, и они явились в участок с дикой историей о уважаемом гражданине, шефе полиции, в отместку за то, что он не разрешил им безобразничать в его дворе. И прозрачно намекнул, что неплохо бы следить за тем, что читают и смотрят дети, потому, что если девочки позволяют себе фильмы или комиксы не по возрасту, это может навредить детской психике…

Это сильнее всего подействовало на обеих матерей. Кристель родилась восьмимесячной, очень маленькой и слабой, и врачи не давали ей ни малейших шансов… Натали и ее муж Генри пережили несколько недель кошмара, переселившись в отделение для недоношенных детей и сменяя друг друга у кувеза. День, когда врач сказал, что девочка развивается нормально, сравнялась с доношенными детьми и ее можно забрать из больницы, стал настоящим праздником. Но тревога за Кристель пустила такие глубокие корни в сердце миссис Пинкстон, что не покидала ее никогда.

Мэри Беркли родила дочерей-двойняшек Марджи и Кирстен очень поздно, когда они с мужем уже не думали, что смогут иметь детей. Всю беременность ее пугали возможными последствиями поздних родов, осложнениями, болезнями, патологиями… Когда родились совершенно здоровые крепкие девочки, "доброжелатели" нет-нет да и намекали Мэри, что проблемы у поздних детей могут проявиться в любом возрасте, и миссис Беркли постоянно обеспокоенно присматривалась к дочерям…

"Не может быть, чтобы наши девочки могли такое придумать назло мистеру Уитфилду, — думали матери, увозя дочерей по домам, — они шалуньи, но на такое коварство не способны. А вдруг о них начнут говорить, что они не совсем здоровы?.. Надо присмотреть за ними!".

*

Девочкам дома не дали повторить историю о том, что они видели. "Ну хватит! — рассердилась Натали. — Я сегодня же выброшу на помойку все твои комиксы, если ты еще раз заведешь об этом разговор!". "Дочка, видимо, надо действительно показать тебя врачу, если ты такое придумываешь!" — вздохнула Мэри Беркли.

Миссис Уитфилд после больницы перевели в санаторий для инвалидов, и у нее почти не было шансов когда-либо встать на ноги. Реджи Уитфилда все чаще видели в обществе миловидной секретарши…

*

— Нам не поверили, — констатировала Кристель, когда они забрались в шалаш, построенный в саду Беркли, пока их родители готовили барбекю накануне начала школьных занятий.

— А мои решили, что мы чокнутые, — Марджи понуро смотрела в сторону, — и сказали, что нас надо показать доктору для придурков. Но мы же в самом деле все видели…

— Да, — согласилась светловолосая девочка, — но предки верят не нам, а Уитфилду потому, что он взрослый, да еще и коп.

— Если ты ребенок, значит, дурак и врешь, так они думают, — сделала не по-детски суровый вывод синеглазая девочка. — А знаешь, что я хочу, Кристель? Когда я вырасту, меня никто бить не будет. Я стану сильной и буду всем давать сдачи.

— Я тоже, — кивнула Кристель, перекинув косу через плечо. — И не будем больше говорить об этом деле, раз нам никто не верит.

Марджи протянула ей руку, и они сцепили мизинцы в знак скрепления договора. Завтра им предстояло впервые идти в школу, но за этот месяц девочки словно повзрослели на много лет и получили хороший урок, который запомнится им на всю жизнь. Они стали немногословными, закрытыми, но учились хорошо и очень сдружились. После школы девочки избрали себе армейскую карьеру и прорвались в колледж ВВС, преодолев сопротивление родителей и игнорируя недоумение окружающих…

*

25 лет спустя. Начало марта.

— Летом будет 25 лет нашей клятве, — Марджи Беркли, второй пилот стратегического бомбардировщика "Роквелл" потянулась, разминая мускулистые руки. — И мы ее не нарушили, да?

— По-моему, только псих рискнет на тебя наехать, — ее напарница Кристель, первый пилот экипажа "Роквелла" отложила книгу и встала из-за стола. — Я тоже ни на день не забываю нашу клятву — никогда не быть слабыми и уязвимыми!

— Никогда не быть жертвами, — добавила Марджи. — Пойду-ка я на боковую. Занятия по физухе сегодня были адскими, а потом я зат…лась как верблюд в магазине автозапчастей…

— Ах, вот зачем ты туда ездила! — расхохоталась Кристель, и едва успела увернуться от диванной подушки.

— Каждый понимает в меру своей испорченности! — проорала Марджи, спешно захлопывая за собой дверь комнаты, спасаясь от ответного броска. Подушка гулко ударилась в створку. — Эй, охлади мотор, командир!

— Ну, я тебе это припомню, Беркли! Ладно, я тоже пойду отдыхать. Перед парным пилотажем надо быть в форме.

— Готовишься к шоу?

— Так же, как и ты.

— Пригласила "его"?

— А вот это, напарница, уже не твоего ума дело!

ЧАСТЬ 1.

ЖЕЛЕЗНЫЕ ОРЛИЦЫ ВИРГИНИИ

1994 год. Начало марта. Арлингтон, штат Виргиния. США.

— Уф! Вечно берцы натирают мне ногу на марш-броске! — Кристель Пинкстон в изнеможении бросилась в густую траву и стала расшнуровывать ботинки. — Думала, сойду с дистанции!

— Скорее небо упадет в Потомак, чем кэп Пинкстон "спалится" из-за неудобных ботинок! — Марджи Беркли сбросила с плеч рюкзак и повалилась рядом с напарницей. Раскинув руки и тяжело дыша, девушка подставила разгоряченное лицо свежему речному ветерку.

— Мы опередили ребят минут на десять, — она прикрыла глаза, слушая, как чертыхается Кристель, воюя с непослушным шнурком. — Хороши как всегда!

Кристель справилась с обувью и тоже прилегла, закинув руки за голову и чувствуя, как дыхание возвращается в норму и отдыхают плечи, ноющие от тяжести рюкзака. В марш-броске на 15 миль девушки бежали с такой же выкладкой, как у парней, но капитаны Пинкстон и Беркли никогда не жаловались и поблажек не требовали. И если бы им предложили послабление, девушки отказались бы. Зато их радовало, когда они оказывались лучшими по результатам, получали похвалу от командования и тогда девушки забывали даже об усталости.

На поле с топотом и сопением стали вбегать другие участники забега, красные и запыхавшиеся. На ходу выпутываясь из лямок и бросая рюкзаки в траву, парни валились, как подкошенные.

— Девчонки, пристрелите меня, я труп, — Стэнли Макдугалл плюхнулся между Кристель и Марджи, которые уже сидели, прислонившись к своим рюкзакам, и потягивали кока-колу из баночек.

— А на фига тогда пули тратить? — шутливо толкнула его в грудь Марджи, — ты уж определись — то ли тебя пристрелить, то ли ты труп!

— Пончики в столовке — твои враги, — Кристель достала из кармана куртки еще одну баночку колы, — на, лови, это получше пули будет!

Стэн откупорил банку, одним глотком выдул половину ее содержимого и благодарно улыбнулся:

— Ты настоящий друг, кэп Пинкстон!

Трудно было представить менее похожих друг на друга женщин, чем 31-летние миловидные капитаны ВВС, пилоты бомбардировщика. И тем не менее, это были лучшие подруги. Они дружили с детства, вместе учились в летном колледже, начинали служить, налетали много миль и прошли три боевые кампании. Кристель не желала себе другого напарника. Марджи не представляла себе полетов с другим командиром. Железные Орлицы, так прозвали девушек, были настоящей легендой ВВС Среднеатлантического района.

Кристель была скорее похожа на кинозвезду, чем на пилота — высокая, изящная, светловолосая, с большими зелеными глазами. Но свои густые золотистые волосы она неизменно стягивала в тугой пучок, а на красивом лице — ни капли косметики, и не по-женски суровое выражение.

Марджи, круглолицая синеглазая шатенка, стриглась по-мужски коротко, прятала контуры фигуры под камуфляжем или широкими штанами и майками и вела себя, как парень; ее часто принимали за юношу. Девушка была очень мускулистой, легко могла вытолкнуть увязший в грязи джип или выжать 150-фунтовую штангу.

Кристель отличалась спокойным замкнутым характером. Марджи — прямолинейная, резкая, задиристая. Но это не мешало их дружбе. Они были идеальными напарницами. Казалось, что кроме штурвала, авиакарт и физподготовки для Орлиц ничего не существует…

*

— Уже знаешь, чем займешься в выходной? — Марджи, склонившись над столом, собирала миниатюрную модель вертолета "Апач". Сейчас ей предстояло закрепить крошечный пропеллер. В гостиной их квартиры в офицерском корпусе уже стояло немало таких поделок; все больше военная техника. Еще больше моделей Марджи раздарила друзьям.

Кристель отложила простой карандаш и стала штриховать рисунок цветными карандашами прежде, чем ответить.

— Думаю, что знаю, — ответила она. — А ты просидишь за столом над очередной моделью истребителя? Кстати, сегодня твоя очередь стирать пыль с коллекции того, что мы еще не раздарили.

— Завидуешь моему таланту моделиста? — парировала Марджи. — Что ты рисуешь? — она отложила вертолет и с наслаждением потянулась, подойдя к подруге. — Можно глянуть?

— Можно, — Кристель отошла. — А я пока приготовлю кофе, чтобы успокоить твои нервы после того, что ты увидишь…

— Это тебе сейчас "скорая" понадобится! — заорала Марджи, обретя дар речи. — Что это за рожа? И почему под ней стоит мое имя?!

— Проблемы со зрением, напарница? — рассмеялась Кристель из кухни. — Если ты уже себя не узнаешь, дело плохо!

— Сейчас ты себя не узнаешь! — Марджи кинулась в атаку. — Когда-нибудь я обижусь на твои шаржи.

— А это не шарж, — Кристель ловко ушла в сторону, — видела бы ты свою физиономию сегодня на последней миле!

— Не видела, — легко согласилась Марджи, — придется верить тебе на слово, — она не умела долго обижаться. Опершись на край стола, девушка перелистывала альбом. — Кстати, портретист из тебя неважный. Мне больше нравятся твои пейзажи, я тебе об этом говорила?

— Всего сто раз после Рождества.

— И сто раз ты меня прослушала… Слушай, не показывай Стэну этот рисунок. Он расстроится от того, каким ты его видишь. Или ты рисовала Джонни Деппа? — Марджи перевернула страничку. — О, наконец-то удачный портрет! — она рассматривала изображение мужчины средних лет на развороте.

Смутившись, Кристель хотела захлопнуть альбом, но тут из кухни донесся запах подгоревшего кофе. Девушка ахнула и бросилась обратно.

— Все серьезнее, чем я думала? — покачала головой Марджи и закурила. — Раньше у Кристель никогда не убегал кофе. И кажется, я поняла, какие у нее планы на выходной…

*

Звонок телефона раздался, когда Марджи вытиралась после душа. Завернувшись в полотенце и шлепая босыми ногами, девушка выбежала из ванной. Только один человек ухитрялся звонить ей в самый неподходящий момент. И она не ошиблась.

— Привет, Мэй, — бархатный голос Телмара безотказно действовал на всех женщин, кроме капитана Беркли, которая так же равнодушно относилась к внешней привлекательности обаятельного спортивного парня с лондонским акцентом, бывшего центра нападения сборной морпеха по американскому футболу. — Откуда я вытащил тебя на сей раз?

— Из душа, — спокойно ответила Марджи. После 20 лет дружбы (пятый класс, летний лагерь, перевернувшаяся на порогах байдарка, воспитатель, забивший "косячок" перед походом) она спокойно относилась к мелким оплошностям Телмара. Парень, с которым они в 11 лет выбрались из такой опасной истории имел право на снисхождение. Да и потом, Телмар был ее вторым настоящим другом, после Кристель…

— Увидеть бы! — зачмокал губами Телмар.

— Перетопчешься, — Марджи надежнее прикрыла полотенцем грудь, как будто парень и впрямь мог ее увидеть.

— Жестокая! Лишить человека последней надежды! — заржал Телмар. — Слушай, я тут кое-что придумал на выходные. Не хочешь впрыснуть в кровь адреналина? Что скажешь о полете на дельтапланах над рекой?

— Скажу, что это здорово, — Марджи оживилась в предвкушении увлекательного отдыха. — Где и во сколько встречаемся?

*

Кристель с телефонной трубкой возле уха забралась с ногами на подоконник. Сменив джинсы и майку на цветастый халатик, девушка преобразилась. Особенно красили ее румянец и блестящие глаза.

Когда этот человек позвонил ей назавтра после первого свидания, Кристель поймала себя на том, что очень на это надеялась.

Договорившись о встрече, она открыла шкаф и критически оглядела свой гардероб. "Да, на второе свидание уже трудно подобрать одежду. И в магазин я уже не успею. Ладно, — Кристель вытащила черный джинсовый костюм и красную маечку, — в конце концов, он встречается со мной, а не с моей одеждой и, если при первой встрече я понравилась ему в джинсах и куртке, значит, могу и дальше оставаться сама собой!".

Из комнаты Марджи донесся взрыв хохота. Конечно, подруга договаривается с Телмаром об очередной экстремальной забаве. Экскурсия по крышам или прыжки с "тарзанки"? Парочка адреналинщиков. "Лучше бы просто парочка!".

*

— Ты был прав насчет ее подруги, — мужчина, которого изобразила в альбоме Кристель, вальяжно устроился в кресле, смакуя баккарди. — Я присмотрелся к ней в прошлый раз и знаю, как вести себя дальше. А что у тебя?

— Завтра встречаемся на шоу дельтапланеристов, — Телмар взял стакан с двойным виски со льдом. — Шеф, а вы уверены? Мэй иной раз без тормозов, если взбрыкнет…

Мужчина смерил его холодным насмешливым взглядом, от которого парень запнулся и умолк. Шеф, крупный седеющий мужчина лет 45, одетый во все черное, легкий в движениях, несмотря на комплекцию, поднялся с кресла. Отпив рома, он ответил:

— А это уже твоя забота. Если ты не знаешь, как себя вести с давней подругой, не ошибся ли я, взяв тебя в группу? Очень жаль, если я в тебе ошибся.

"Будь она моей телкой, все было бы проще. Но для этого мне нужно превратиться в самолет. Парни ей не нужны, а их отсутствие Мэй замещает адреналином и если поймет, что мы вовлекаем их в "грязные танцы", не посмотрит на старую дружбу, влепит мне "маслину" между глаз. А если я не смогу ее обработать, то же самое сделает со мной шеф. У него многое завязано на этом деле, чтобы отказаться от него из-за упрямой девчонки. И зачем ему именно они? Мало, что ли, пилотов?..".

— Ты ведь умеешь вести себя с женщинами, — продолжал шеф, — не мне тебя учить.

После этих слов командира Телмар приосанился.

— Я справлюсь, — ответил он.

— Удачного шоу! — чуть улыбнулся шеф.

*

Куонтико. Штат Виргиния.

Кеннет приложил руку козырьком ко лбу, всматриваясь в два мотоцикла, заруливающих на луг с междугороднего шоссе. Он сразу узнал второй "харли" и смял в кулаке жестянку из-под спрайта:

— Все, парни, прощайтесь со своими задницами. Телмар опять привез свою бестию. Интересно, что они замутят сегодня?

— Ты каждый раз это говоришь, когда она приезжает, однако твоя черная задница все еще при тебе, — заржал длинноволосый блондин Дерек. — А по мне, деваха что надо, мне как раз такие, с огоньком, нравятся.

— Тогда пригласи ее пропустить по стаканчику, — усатый шатен Брайан в последний раз проверял свое снаряжение. — С Телмаром она только по крышам скачет и на "байке" гоняет, так что путь свободен. Может, у тебя получится? — поняв, что проговорился; о своей неудачной попытке приударить за Марджи он друзьям не рассказывал, усач скомкал конец фразы и с удвоенным рвением занялся дельтапланом.

Кеннет смерил оценивающим взглядом вышагивающую рядом с Телмаром девицу в кожаных штанах и черной майке. Женщины-военнослужащие мало привлекали этого долговязого спортивного негра. Он по контрасту предпочитал более женственных. А эта девица все делает, чтобы не отличаться от мужиков, да еще ее привычка к экстремальным забавам. Вроде адреналина летчикам и на работе хватает, а ей все мало.

— С каких пор вам нравятся громилы? — спросил он. — Разве может нормальный мужик тащиться от девки, которая и на бабу-то не похожа?

— Ты на что это намекаешь, ниггер? — угрожающе сощурился Дерек, сжав в могучем кулаке гайковерт.

— Я не намекал, — Кеннет прихватил гаечный ключ и тоже поднялся, — а ты что подумал?! И еще, как ты меня назвал?!

— Парни, брэк, — поднял голову Брайан, — мы же сюда не драться приехали!

— Нет, пусть объяснит, кем он меня считает? — набычился Дерек.

— А я не понял, чего он нарывается? — ощерился Кеннет. — В Гарлеме за такое на "перо" ставят!

— Придурки, мать вашу, — махнул рукой Брайан. — Интересно, что шеф скажет, когда узнает.

Упоминание шефа погасило разгорающийся конфликт.

— А что? — Кеннет шагнул назад. — Уже есть дело?

— Не ори, — Брайан взглядом указал на подходивших к ним Телмара и девушку, — она не в курсе.

— Ну, два слова-то сказать успеешь? — Дерек сунул отвертку в карман джинсов. — Что у них там, все слажено?

Брайан понизил голос:

— На днях в Атлантик-Сити приезжает тот тип, который был с нами в деле в прошлом году. Так что нужно быть наготове, шеф может дать отмашку в любой момент.

— Опять дело в России? — скривился Кеннет. — Охренеть. В прошлый раз нам здорово надрали там задницы, чуть всех не угробили!

— Не нравится работа, никто тебя не держит, — сплюнул Дерек. — Опять хочешь краденые тачки перекрашивать?.. Тогда поговори с шефом, может, он будет в хорошем настроении и "маслиной" не накормит.

— Дело такое, что потом можно не беспокоиться о нищей старости, — небрежно обронил Брайан. — Большую часть прибыли разделят шеф с тем парнем, и нам тоже хватит. Я давно подумываю о собственной яхте и кругосветке с тёлками…

— А что за дело? — поинтересовался Кеннет.

— Потом узнаешь. Привет, Телмар! Привет, Стрела! Как твое ничего? — Брайан с преувеличенным рвением приветствовал товарища и его подругу.

Марджи в ответ так хлопнула его по плечу, что Брайан присел на корточки, и сбросила рюкзак в траву.

— Мое ничего на высшем уровне, — ответила она.

— Опять сцепились? — спросил Телмар у Дерека. — Я видел издалека, вы вроде собирались набить друг другу морды.

— Надо же было скоротать время, дожидаясь тебя, — сплюнул Кеннет. — Ты задолбал со своими опозданиями. В морпехе ты тоже так опаздываешь?

— Если бы опоздавших заставляли мыть сортир, как у тебя в десантуре, я бы тоже приходил вовремя, — не остался в долгу Телмар.

— Да ты… — побагровел от бешенства негр. Марджи резко поднялась, сжав в кулаке гаечный ключ.

— Ребята, черт возьми! — возмутилась она. — Меня достало слушать, как вы дерете глотки! Если вздумаете подраться, я вас отправлю поплавать, остудиться, — она кивнула в сторону берега.

Зная, что у Мэй слово с делом далеко не расходится, Телмар первым отступил:

— Ладно, все о-кей, мы спокойны!

— Башкой тебя в толчок, — посулил ему Кеннет и отошел, чтобы проверить крепления своего дельтаплана. Через плечо он покосился на невысокую, но плечистую Марджи. Да, с этой станется и впрямь окунуть кого-нибудь. И права будет, он не затем приехал на шоу, чтобы подраться с придурком Дереком или уродом Телмаром, которые вечно нарываются. Не стоит доставлять им такое удовольствие…

Марджи не нравились друзья Телмара, и не только потому, что они вечно переругивались и норовили затеять драку. Что-то в них не внушало девушке доверия. "Вышибалы какие-то! и вечно в напряге…". Но она списывала это на обычную ревность; многие девушки, досадуя на то, что их приятель много времени проводит с друзьями, видят их в искаженном свете. Может она в глубине души хотела бы остаться единственным другом Телмара, вот и выискивает недостатки в его армейских приятелях…

Успокоив себя таким образом, девушка вернулась к сборке дельтаплана.

Арлингтон, штат Виргиния. США.

Кристель очень понравилось, что новый знакомый ждал ее возле своей машины на парковке. Его темно-серый костюм и черная водолазка от «Босса» даже издали выглядели дорогими и качественными; так и должен одеваться джентльмен, имеющий свое дело в столице. А Эрик Ливингстон, как представился ей этот человек, был владельцем сети кофеен в Вашингтоне и собирался расширить свой бизнес.

Ливингстону было под 50, но выглядел он гораздо моложе, высокий, крупный мужчина, он был очень быстр в движениях. В нем угадывалась внутренняя сила и уверенность в себе. Темно-русые с проседью волосы начали уже редеть над лбом, но лицо было гладким, без морщин, с крупными четкими чертами. Серые цепкие глаза, казалось, насквозь видят собеседника. Впрочем, сейчас, когда он при виде девушки улыбнулся ей, эти глаза потеплели.

Наметанный взгляд Кристель сразу определил военную выправку. «Спецназ или авиация, — подумала она, — либо недавно снял погоны, либо тренируется».

«А она весьма недурна, когда меняет свой камуфляж на более женственную одежду, — Эрик скользнул взглядом по ладной фигурке, обтянутой черными джинсами и красной маечкой, оставляющей открытой полоску загорелой кожи на талии.

— Впервые вижу женщину, которая приходит вовремя на встречу, — сказал он.

— Рабочая привычка, — Кристель перекинула через руку джинсовую куртку и надела солнцезащитные очки, — довольно быстро вырабатывается у летчиков.

*

— И все-таки меня удивляет, — когда они выходили из ресторана, Эрик возобновил разговор, начатый еще по пути, — даже в нашем обществе, где гендерное равноправие практически победило, редко встретишь женщину-пилота ВВС… Вам, Кристель, наверное, нелегко было на пути к мечте?

— Да, за штурвалом «Роквелла» все как-то привыкли видеть мужчину, — после пары часов общения Кристель совсем разоткровенничалась; Эрик был остроумным и интересным собеседником, но главное — умел слушать и этим расположил ее к себе. — Хотя это действительно предрассудки. Как говорит моя подруга, пилоту важнее всего иметь голову, а не… — она осеклась. — Дальше цитировать не буду, иногда Марджи выражается очень экспрессивно.

Ливингстон ободряюще улыбнулся, и девушка продолжила:

— Даже в военном колледже приходится преодолевать ироническое отношение командования и сокурсников-мужчин…

— Да, женщину в небе привыкли видеть в форме стюардессы пассажирского лайнера, а не в кабине пилотов, — согласился Ливингстон, — стереотипы живучи. Тем более ваша целеустремленность внушает уважение.

— Вижу цель, не вижу препятствий, — ответила девушка, — это наш с подругой девиз.

— Браво, — Эрик взял ее под руку, — девиз, достойный сильной личности!

Кристель рассмеялась. Периодически она тяготилась своим положением одинокой женщины, особенно после 30 лет, и время от времени пыталась скрасить одиночество, но многие парни, которые охотно знакомились с миловидной блондинкой, пасовали при общении с военной летчицей. Профессия наложила отпечаток на характер Кристель; кокетство и флирт были чужды ей, а резкий нрав повергал ухажеров в уныние. Как правило, уже вскоре собеседник скисал, мямлил, отводил глаза, а потом и вовсе вспоминал о семейном празднике или важном звонке на домашинй телефон… И Кристель не особо огорчалась; как правило, она успевала разочароваться в кавалере еще быстрее. «Не мое!».

«Не понимаю, — качала головой Марджи, — почему тебя это так напрягает? Я особо не парюсь по этому поводу. У меня тоже нет парня, но есть любимая работа, хобби, друзья, и этого достаточно. А когда я встречу человека, который повлияет на мою систему ценностей, я сразу его узнаю!». «А как я найду «своего» человека, если не буду проводить смотрины?» — спрашивала Кристель. Марджи только громко хмыкала и склонялась над новой моделью истребителя или вертолета.

А Эрик не только не стушевался, беседуя за обедом о работе девушки, но, кажется, даже воодушевился; она ему интересна. Он не сводит с Кристель теплого взгляда, бережно держит под руку и несколько раз мимолетно приобнял за талию, демонстрируя еще и мужской интерес, но не переходя грань. Это тоже выгодно отличало его от других кавалеров, которые считали, что на втором свидании можно уже особо не церемониться.

Как правило, на этом Кристель все резко обрывала. «Кажется, это «он», — подумала девушка, — я встретила «своего» человека!».

Прощаясь с ней вечером у ворот офицерского корпуса, Эрик улыбнулся:

— Спасибо вам, Кристель. Вы удивительная женщина, с вами общаться одно удовольствие. У меня будет еще такая возможность?

Кристель почувствовала, что краснеет от радости, и кивнула.

Ливингстон галантно поцеловал ей руку, задержав ее пальцы возле губ, и прошептал:

— Жаль, что следующий выходной у вас так нескоро. Но я непременно приду на авиашоу, чтобы посмотреть, как вы пилотируете «Роквелл»!

— Потренируюсь, чтобы не разочаровать вас, — оживленно откликнулась Кристель.

Взбегая по лестнице мимо лифта, она напевала веселую песенку и прыгала через две ступеньки.

В квартире горел свет; Марджи уже вернулась из Куонтико. «Наверное, переполнена впечатлениями после шоу дельтапланов. А у меня тоже есть, чем поделиться!».

*

Эрик вел машину, держа руль одной рукой.

— Успехи есть? — спрашивал он по сотовому телефону. — Ну так ускоряйся. Да, во вторник он прибывает в столицу. Мы должны быть готовы. Что опять? Хорошо, поговорю с ними, — он набрал другой номер. — Уже знаю о сегодняшнем и недоволен. Постарайтесь больше не отвлекаться на свои глупости перед ответственной работой. Хорошо, что вы об этом помните. Что еще? Да? Понятно. Не мешайте ему.

Не успел он закончить разговор, как телефон снова зазвонил; звонок был международным.

— Хорошо, жду, — сказал он, выслушав собеседника. — Нет, все будет готово в срок. Да, я тоже это помню. С моей стороны сложностей не будет. О-кей. До связи.

— Нервничает, — проворчал он, убрав телефон в подставку, — с таким характером не стоило лезть в нашу профессию. Столько лет подрабатывает, и каждый раз трясется, хуже бабы! Хотя я тоже слегка нервничаю, бенефис обещает быть серьезным!

*

Эрик позвонил вечером, когда Кристель вернулась с дежурства и готовила ужин. В кухне витали аппетитные запахи горячего мяса и домашнего печенья, а девушка, повязав фартук поверх камуфляжа, заправляла салат оливковым маслом. Марджи после полетов поехала в город, чтобы купить новый мотоциклетный шлем и, наверное, по своему обыкновению вернется поздно.

— Пылесосил салон и нашел под сиденьем вашу зажигалку, — сказал Ливингстон, — бордовую, с золотистыми буквами, я обратил на нее внимание при встрече… Вы ее уже хватились?

— Я уже с ней распрощалась, — прижав плечом трубку к уху, девушка помешала лук на сковородке. — думала, что потеряла. Было бы очень жаль, это подарок.

Зажигалку ей подарила Марджи. Умелая девушка обожала делать подарки своими руками, и каждый из них получался уникальным. На бордовом фоне зажигалки, под золотыми буквами «К. П.» раскинул крылья величавый орел, парящий над облаками. На это у Марджи ушло больше времени, чем на изготовление самой зажигалки. При взгляде на изображение орла казалось, что крылья птицы шевелятся.

«Банальный прием, но действенный, — думал Эрик, вытаскивая на свидании зажигалку из кармана джинсов девушки и роняя под сиденье, — возможно, надо подогнать события, компаньон начинает нервничать, как бы не наделал глупостей. Нужное впечатление на девчонку я уже произвел, а завтра «найду» зажигалку и «случайно» окажусь возле их дома. Надо форсировать события!».

Телмар позвонил ему из центра города и сообщил, что ходит с Марджи по магазину автозапчастей, так что Кристель дома одна. Удобный момент.

— Подарок от приятеля? — спросил он.

— От подруги. Большое спасибо! В среду встретимся после шоу, и я…

— А я сейчас как раз неподалеку от вашего дома, — Эрик выглянул из окна машины на светящиеся окна квартиры Орлиц, — зачем же ждать среды?

— А вы еще и прирожденная кулинарка, — в прихожей он вдохнул аппетитные запахи из кухни. Кристель, на ходу развязывая голубой фартук, припорошенный мукой и сахарной пудрой, ответила:

— Да, люблю постоять у плиты после работы. Не хотите ли попробовать мое фирменное печенье с орехами? Я как раз вынула противень из духовки.

Эрик понял, что не ошибся. Он действительно произвел впечатление на девушку, и она хочет ответить ему тем же, похвастаться своим кулинарным мастерством. «К каждому человеку есть подход, и если правильно его найдешь, человек твой. Эта крошка после 30 лет начинает тяготиться одиночеством, но не хочет связываться с первым встречным. Дело за малым: незаметно выведать, каковы ее представления об идеале и воплотить в себе его черты. Кажется, я угадал!».

Печенье действительно оказалось вкусным. Потом Эрик помог Кристель отнести посуду в кухню и, спросив разрешения, закурил у открытой фрамуги. В разговоре становилось все больше пауз; Кристель и хотела остаться одна, и боялась, что мужчина сейчас уйдет. Время было позднее, ситуация становилась все более двусмысленной. Но ведь она сама пригласила Ливингстона на чашку чая. «Да, а теперь не прочь пригласить и в постель? — поддела себя Кристель. — Конечно, вряд ли он откажется. Но уверена ли я, что не ошиблась, или делаю поспешные выводы из скупых данных? — она расставила посуду в сушке, — или еще «лучше», если он в ответ вспомнит о звонке троюродной бабушки из Канзаса, — Кристель вытерла руки полотенцем и тоже закурила, — и я почувствую себя полной дурой и неудачницей! Завтра мы отрабатываем парный пилотаж, и мне надо быть в форме, а если я расстроюсь, то вряд ли хорошо высплюсь… Или я выгляжу как дура, которая «парится» на пустом месте?».

Эрик посмотрел на нее внимательным теплым взглядом. Потом протянул руку и накрыл пальцы девушки, вертевшие зажигалку.

— Должен признаться тебе, — сказал он, — я это подстроил.

Кристель вопросительно посмотрела на него.

— Не сказал тебе, что видел, как ты выронила зажигалку в машине, чтобы иметь возможность напроситься в гости, — пояснил мужчина, поглаживая ее ладонь. — Глупо, правда? Мальчишество. Но я очень хотел увидеться с тобой до среды…

Девушка удивленно посмотрела на него. Неужели этот солидный господин использовал такой нехитрый прием, чтобы встретиться с ней? Как подросток. Эта мысль позабавила Кристель, ей льстил интерес Ливингстона, и на душе приятно потеплело от того, что он сам искал новой встречи.

— Ты не в обиде на мою хитрость? — смущенно улыбнулся Эрик. — И на то, что я явился без цветов? Иначе ты раскусила бы мое коварство сразу.

— Ну, вообще-то я человек прямой, — тряхнула головой Кристель, отбрасывая со лба непослушную прядку, — и не люблю обходных маневров. Но я признательна вам за то, что вы вернули мою любимую зажигалку!

Эрик снова поднес ее руку к губам, и девушка осеклась от их легких, словно изучающих прикосновений к пальцам, тыльной стороне ладони, запястью…

— От тебя пахнет корицей, — прошептал мужчина, коснувшись губами сгиба локтя, потом его пальцы скользнули под короткий рукав «ковбойки». — Ты такая красивая…

Когда он потянулся, чтобы поцеловать ее, Кристель охотно откликнулась. В первый раз она не уклонялась от поцелуя, и прикосновение крупных мужских рук к плечам и талии было приятно. И когда Эрик расстегнул верхние пуговички рубашки, стянул с плеча бретельку лифчика и прижался губами к ее плечу, Кристель не отстранилась. Атмосфера в кухне была наэлектризована до предела, в воздухе словно потрескивали разряды… Кристель поняла, что должно сейчас произойти, и хотела этого так же сильно как Эрик.

Он расстегнул все пуговицы ее рубашки и легко, как пушинку, поднял девушку на руки.

— Где твоя комната? — шепнул Эрик ей на ухо.

— Слева по коридору, — ответила она, — осторожно, не урони!

— Тебя не уроню, Дюймовочка, — мужчина прижал девушку к себе и словно случайно сбросил вторую бретельку ее лифчика.

Он уже толкнул ногой дверь комнаты, когда в прихожей хлопнула дверь, и раздался недовольный голос вошедшей в квартиру Марджи:

— Зря потратила время! В этом магазине ничего подходящего нет. Опять нужно в Балтимор тащиться! Эй, Кристель, ты где?

— Да, я слышу! — Кристель вывернулась, как кошка, из рук Эрика, на ходу привела в порядок одежду и вышла в прихожую. — Как жаль, значит, до воскресенья твой байк на приколе… Я приготовила ужин, он на кухне.

— Спасибо, ты настоящий друг! — Марджи сразу заметила смущенный вид подруги, необычные интонации в ее голосе и наспех застегнутую блузку, связала это с незнакомой машиной на парковке и ароматом «Фаренгейта» в прихожей. «Блин, неловко вышло, кажется, я обломала им свидание!».

Сбросив ботинки и куртку, Марджи ушла на кухню, плотно прикрыв за собой дверь, чтобы гость мог спокойно откланяться. «Да, мы так редко назначаем свидания, что совершенно несведущи в этих вопросах. Может, действительно не нужно все время только работать и гонять по крышам? — Марджи добавила кетчупа в жаркое, — тогда меньше буду попадать впросак?».

Из прихожей доносились голоса Кристель и мужчины, и Марджи одолело любопытство. «Это тот парень, портрет которого она рисовала? Так… Сделаю вид, что забыла в кармане куртки сотовый!» — девушка отложила вилку и поднялась. «Все-таки даже мне не чуждо женское любопытство!».

*

Она сразу узнала его; рисунок в альбоме очень удался. Кристель сделала не шарж, а портрет. Марджи уже видела эти пристальные серые глаза, высокий лоб, тяжеловесную нижнюю челюсть. Но если Кристель рисовала его с симпатией, то Марджи смотрела на мужчину без розовых очков и удивлялась, чем очаровал подругу этот седеющий лысеющий здоровяк с маленькими холодными глазками.

Поздоровавшись, Марджи взяла из кармана куртки, висящей у двери, сотовый телефон и хотела вернуться на кухню, но Кристель остановила ее:

— Я чуть не потеряла твою зажигалку с орлом и если бы не Эрик…

— О-кей, понятно, — Марджи поняла, что подруга хочет представить их друг другу. — Спасибо за внимательность, сэр. Это была моя самая удачная поделка, хорошо, что вы ее нашли! Марджори Беркли, — она по-мужски протянула мужчине руку. — Эрик Ливингстон, — мужчина ответил на пожатие. Его рука была сухой, жесткой, с крепкими пальцами. Марджи не отказала себе в удовольствии продемонстрировать этому парню свое сильное пожатие. Но к чести гостя, он не вздрогнул и даже не поморщился, хотя в воинской части Марджи была признанным чемпионом по армрестлингу.

— Значит, это и есть «он»? — спросила Марджи, когда подруги курили перед сном на балконе. — Тогда прости, что я так свалилась вам на голову.

— Да, по-моему, это именно он, — Кристель мечтательно улыбнулась и поправила непослушную прядку, снова упавшую на лоб. — Я же говорила, что узнаю его сразу же.

— Ну-ну, — протянула Марджи, — и что ты о нем знаешь?

— Он бизнесмен из столицы, хозяин сети кофеен, — Кристель прочертила сигаретой замысловатую фигуру в воздухе, — хочет расширяться и подыскивает помещения в Арлингтоне. А в среду придет на авиашоу. А что у тебя с Телмаром? Ты его уже пригласила?

— То же, что и в предыдущие 20 лет, — Марджи выпустила дым «колечками», — я же тебе говорила, он не тот мужчина, с которым я хотела бы побыть просто женщиной. Ладно, — она поднялась, сдерживая зевоту, — время позднее, а нам завтра налетывать часы. Пора на боковую, командир!

— Я не поняла, ты пытаешься мною командовать? — весело изумилась Кристель. — Нарушение субординации, госпожа второй пилот!

— Это на службе ты командир, — отшутилась Марджи, — а в небе все равны. Ну а так как наша квартира на седьмом этаже ближе к небу, чем к земле… Понимаешь?

— А я тогда имею право хорошенько наподдать тебе за вредность! — Кристель погналась за подругой и провела подсечку.

— Эй! Отвали! Ненавижу щекотку! — заливалась хохотом Марджи, увертываясь и прижимая руки к бокам во время их шутливой борьбы на диване.

— Так кто здесь командир?! — повторяла Кристель, не давая ей выкрутиться.

— Ну ладно, пусть ты, — Марджи все-таки высвободилась и села. — Хотя в нерабочее время этот вопрос неактуален.

— Сколько я тебя знаю, ты никогда за словом в карман не лезешь.

— Хорошо, что через 25 лет ты все-таки это усвоила!

*

Мужчина, которого Кристель знала, как Эрика Ливингстона, на самом деле не имел отношения к кофейному бизнесу и даже фамилию носил другую. На самом деле его звали Эрик Куолен. Документов на разные имена у него было много, и все — неотличимые от подлинных. Это была рабочая необходимость. Некоторые документы приходилось утилизовать после одного-двух применений, заменяя их новыми, такими же "чистыми". В последнее время эта необходимость возникала все чаще но не потому, что Эрик был загружен на основной своей работе в отделе военной разведки а потому, что уже несколько лет он работал не только на свое прямое начальство. Это помогало ему существенно увеличить свои доходы, но повышало степень риска. "Двойников" у них не любили. Да и сейчас, приближаясь к пятидесятилетию, Куолен утрачивал азарт, дух авантюризма. Все сильнее ему хотелось отойти от дел и зажить в тиши, в уютном бунгало на берегу тропического моря. "И то сказать, почти 30 лет я работаю практически без отдыха, и немудрено, что утомился. Это дельце подвернулось очень кстати; оно сулит хорошие деньги, на которые можно будет прожить остаток жизни в свое удовольствие…".

Куолен ехал домой, мурлыкая песенку. Пока все идет по плану. После встречи с компаньоном нужно будет форсировать работу с Орлицами. Когда однажды Телмар упомянул о дружбе с одной из этих виргинских летчиц, Куолен весь обратился в слух. Их группа собралась на яхте, отмечая успешное дело в Нью-Орлеане, и все были под сильным хмельком. Телмар взахлеб рассказывал об экстремальных развлечениях Марджи-Стрелы, с которой подружился еще в детстве.

— Ну до чего отвязная деваха! — восхищался парень, наливая себе еще порцию виски и подбрасывая льда, — когда мы гнали на "харли" по встречке, я аж с лица спал. Особенно когда нам в лоб фура поперла. А Мэй хоть бы хны, ушла в сторону и еще хохотала над водилой, который, небось, в штаны наделал с перепугу! А уж как мы на Делавэре зажигали, все спасатели в осадок выпадали. Что она с серфом вытворяет, это надо видеть!

— Видел, — мрачно сказал Кеннет, — в прошлый раз мы чуть не гробанулись когда она уговорила нас выйти на яхте в шторм!

— Да ладно, кто же знал, что Кейп-Чарльз накроет ураганом как раз в ту ночь? — миролюбиво сказал Дерек. — И когда мы легли набок, девчонка не сдрейфила и даже спасла тебя, когда ты угодил под корпус.

— Сама чуть там не осталась, — добавил Брайан, — а его вытащила, реально, парни, я такого в жизни не видел. Говорит, после Ирака и Гудермеса в обычной жизни ей ничего не страшно.

Куолен, наливающий себе порцию баккарди, навострил уши. Гудермес? В прошлом году ему пришлось поработать в том районе; пришлось попотеть, чтобы отработать гонорар и иметь возможность его потратить. Воспоминания были не из лучших.

— А что там делала твоя подружка? — спросил он у Телмара.

— Да какая там подружка? — встрял Кеннет, — стукнутая адреналинщица, кайф ловит от рискованных забав, а мужики ей без надобности. Может, она вообще лесби…

Куолен перевел ледяной взгляд на него, и чернокожий здоровяк замолчал, словно подавился последними словами.

— Я спрашиваю Телмара, а не тебя, — в полной тишине сказал Куолен.

— Извините, босс, — негр боком отошел, чтобы смешать себе текилу с тоником.

— Она летчица, — сказал Телмар, — второй пилот "Роквелла". А туда их с напарницей посылали в санитарную роту. Они прошли курсы первой помощи в учебке.

— С напарницей? — уточнил Куолен. — Девушки в экипаже "Роквелла"? Ты, случайно, не о Железных орлицах говоришь? — заинтересовался он.

— Да, босс, — кивнул брюнет, — ее подругу я мало знаю, она не ездит с Марджи на эти развлечения.

— Ну-ка, подробнее, — Куолен наклонился вперед, — что ты знаешь об обеих?

Свой прощальный бенефис Куолен обдумывал уже давно. И один из замыслов, дающий наибольшую вероятность успешного исхода, он мог осуществить при помощи человека, который уже пару раз помогал им на севере России после переворота 1991 года (из которого Куолен тоже получил немалую выгоду). Но для этого замысла нужны были самолет и хорошие пилоты. Один из его людей, Малколм, бортмеханик. Эрик хотел найти хороших летчиков, он считал, что любое дело должно быть организовано безукоризненно, с лучшими исполнителями. Иначе больше смысла переквалифицироваться в булочники.

Вголове у него уже завертелись мысли, как можно перевербовать Орлиц, двух летчиц, которые к тридцати годам уже стали легендой всего северо-востока страны и имели боевые награды, полученные в Белом доме после "Бури в пустыне". Надо же такому случиться, чтобы одна из них оказалась давней подругой Телмара. А командир экипажа, Кристель, как рассказывает о ней ее подруга Телмару, ждет своего идеала и уверена, что узнает его из тысячи. Ну-ну. Это благоприятная почва для разработки.

— Что же, значит, никак жениха себе не нароет? Будет ей жених, — Куолен раскурил кубинскую сигару. Он от природы обладал талантом обаять любого человека и харизматическим характером, умел произвести неотразимое впечатление и "привязать" к себе любую женщину. Подробно расспросив Телмара о том, что еще говорит Марджи о своей подруге, Куолен набросал черновик психологического портрета капитана Пинкстон.

Слегка за тридцать, успешно продвигается по службе, на хорошем счету у командования, собранная, серьезная, исполнительная, волевая. Наверное до тридцати лет отдавала всю себя службе и только недавно поняла, что, преуспев в карьере, она совсем запустила личную жизнь. Но даже сейчас не спешит связывать себя с первым попавшимся, хотя одиночество все больше гнетет ее. прекрасно! Куолен уже не сомневался, что работать с ней будет легко. А увидев девушку, Эрик подумал, что работа будет еще и приятной.

Через несколько дней после вечеринки Куолен дал Телмару указания относительно Марджори. От друга детства она не ждет подвоха, тогда как новый знакомый наверняка насторожит норовистую девицу. Так что с ней должен работать человек, которого она давно знает и доверяет ему. И если что-то сообразит, то все равно пути к отступлению у нее уже не будет. Да и подругу она не бросит. Эрик был уверен в своем успехе с Кристель. Если ему удастся заполучить ее, то и напарница никуда не денется.

Эрику хотелось уйти красиво — не только сорвать куш, но и всадить кое-кому перо куда следует. Этими двумя девчонками-летчицами гордится вся страна, их обожают, им завидуют, они популярны как некогда Эми Джонсон и Джеки Кокрейн, их лица можно увидеть в журналах, на телевидении, на майках, открытках и значках. А если они окажутся втянуты в криминальную авантюру, это будет сокрушительный удар по одному из сияющих идеалов, которыми дядя Сэм заманивает под свои армейские знамена юных восторженных дурачков.

… Сегодня он продвинулся с Кристель. Нехитрый трюк с зажигалкой сработал безотказно. И даже несвоевременное возвращение Марджи не испортило произведенного эффекта. А еще, девушка оказалась чертовски привлекательной и желанной. Куолен надеялся, что в следующий раз им никто не помешает.

Заодно он посмотрел и на Марджи-Стрелу, когда она выглянула в прихожую. Да, Телмар прав, эта девица очень жестка и решительна и все сделала, чтобы максимально себя дефеминизировать, скрыть свою принадлежность к женскому полу, словно стыдилась этого. Странное поведение для такой привлекательной девушки. короткая армейская стрижка, мускулистая фигура, размашистые движения, громкий резкий голос. Но наметанный взгляд Куолена рассмотрел красивый золотисто-пепельный оттенок ее густых волос, выразительные синие глаза, яркие губы красивой формы, гладкую кожу и полную, хорошо очерченную грудь, хорошо видную в вырезе черной майки скорее мужского, чем женского фасона. "Да с такой внешностью она могла бы кружить головы напропалую и составить себе блестящую партию! Но она не замечает того, чем другая женщина гордилась бы. Кристель при своей службе все же более женственна и не стыдится этого. А Марджи… Интересно. но сейчас главное — успех дела!".

Куолен сидел в гостиной своей холостяцкой квартиры в Александрии, пил чай и читал "Нью-Йоркер", когда зазвонил телефон. Звонок был междугородний, и Эрик вспомнил, что как раз два часа назад в Атлантик-Сити совершил посадку самолет Пауля. И в самом деле, в трубке раздался голос компаньона:

— Я прибыл. Наша договоренность еще в силе?

— Если бы что-то изменилось, ты узнал бы об этом первым, — Эрик отложил журнал и выбил из пачки сигарету. — Что скажешь насчет встречи в четверг? Обговорим последние детали плана.

— Почему в четверг? А завтра?

— Завтра я должен быть на авиашоу в Арлингтоне. Если хочешь, могу достать билет и для тебя. Эффектное зрелище, дома ты такого не увидишь.

— Я не развлекаться приехал, — перебил его компаньон, — ближе к делу!

— А это имеет прямое отношение к делу… Как ты долетел?

— Отвратительно. после этого летающего корыта, которое дребезжало в воздухе и тряслось, как собачий хвост, я до сих пор похож на матроса, застигнутого штормом на палубе. Этому самолету больше лет, чем мне. Хорошо, что назад я полечу "Эйрлайнс", точно зная, что мы не развалимся над Атлантикой. Да еще у пилотов руки, видимо, росли не из того места…

Куолен понимал, что компаньон нервничает. Он тоже многое поставил на успех "бенефиса" потому, что не меньше Куолена устал от двойной работы и риска. Да и насчет своих родных самолетов, по большому счету, был прав. Паулю тоже есть что терять; он хочет выйти из игры и зажить в свое удовольствие. "И как он столько лет работает со своими метаниями и нервами? Раньше он боялся КГБ и ОБХСС, теперь — отечественных "теневиков", коллег с основной работы, Интерпола. Дело свое знает, но нервный, как викторианская леди, услышавшая шорох под кроватью! Да, нам обоим пора в отставку. А чтобы отдых был приятным, надо лишь…".

Положив трубку, Эрик взял сотовый телефон, позвонил Брайану и отдал распоряжение. Этот парень справится лучше всех.

Допивая холодный чай, Эрик подумал: "Да, дело будет!".

*

Куолен и его спутник приехали на аэродром за полчаса до начала шоу. Телмар и Брайан уже ждали их у первого входа. Остальные расположились на скамейке поодаль. На молчаливый вопрос шефа усач кивнул: все сделано. Телмар с преувеличенно спокойным видом попивал пиво из банки. Похоже, он был не в своей тарелке от того, что сейчас происходит.

Приехавший из России человек немного знал Телмара и Кеннета и кивнул им; коротко подоровался с остальными. В джинсах и куртке он выглядел иначе, чем в официальном мундире или камуфлированном комбинезоне. Такой же рослый и крупный, как Куолен, седеющий брюнет, больше похожий на испанца или итальянца, чем на жителя северной части России. Он тщательно скрывал нервозность, нет-нет, да и прорывающуюся через внешнюю вальяжную уверенность в себе.

Павел Веселов приезжал в Америку уже не в первый раз. Сейчас, по официальной версии, он направился в Виргинию в рамках программы обмена опытом. С Куоленом он имел дело уже в третий раз; до этого они работали в одной группе в Санкт-Петербурге, тогда еще Ленинграде, второй раз — в Москве.

Полковник Веселов, начальник милиции Выборга, тоже работал не только на свое командование.

— На этом шоу оценишь работу пилотов, которых я отобрал для рейса, — Куолен указал на бомбардировщик Орлиц на поле.

— А они в курсе, что ты уже их отобрал? — Веселов выбил из пачки сигарету.

— Скоро узнают, — потер руки Куолен. — Кстати, если в конце их полета возникнут проблемы, не думай, что это по их вине…

— Что же ты им подстроил, старый лис? — хохотнул полковник, оценивающе глядя на самолет. Если парни, которых выбрал Эрик, летают на этой милашке, они должны быть профи.

— Увидишь, старина! — хлопнул его по плечу Куолен. — Как говорят у вас, комар носа не подточит.

— Сукин ты сын, — покачал головой полковник, — мне даже немного жалко этих ребят.

Куолен закурил и посмотрел на него из-под зеркальных очков, закрывающих почти поллица:

— Ничего, Пауль, в конечном итоге они в накладе не останутся.

*

Когда к "Роквеллу" подошли пилоты, Веселов изумленно приподнял очки-"хамелеоны". Да, зрение его не подвело, один из летчиков оказался женщиной. С трибуны она казалась совсем молоденькой — высокая, хрупкая, светловолосая, с девчоночьим "хвостиком" на затылке. Лицо без косметики, большие глаза смотрят не по-девичьи строго. комбинезон пилота скрадывал контуры ее фигуры и делал ее мальчишеской. Свой шлем девушка несла в руках, оживленно болтая с напарником, широкоплечим пареньком с тёмно-русой стрижкой. Крепкий, мускулистый, настоящий "качок".

Внезапно девушка, присмотревшись к трибунам, помахала рукой Куолену, и ее напарник обернулся посмотреть, кого она приветствует. Павел увидел немного крупные, но правильные мягкие черты лица, выразительные глаза и чувственные губы. Веселов перевел взгляд ниже и увидел, что комбинезон обтягивает женскую грудь.

— Ты меня разыгрываешь, Куолен? — полковник достал платок и вытер лоб. — Это и есть твои пилоты?

Эрик кивнул.

— Но это же бабы! — возмутился Веселов, — сопливые девчонки!

— Железные Орлицы Виргинии, — поправил Куолен, — разве ты о них не слышал? после вручения орденов за боевые заслуги в Белом доме они сравнялись с кинозвездами по своей популярности.

— Некогда мне за кинозвездами следить, — отмахнулся полковник, — думаешь, я вечерами пиво потягиваю у телевизора? Иногда думаю, эх, было бы в сутках не 24 часа, а все 30…

— Но за это тебе и платят хорошо, — Эрик уже привык к манере Веселова ворчать о тяжелой доле "двойника". Однако когда дело доходило до дележки гонорара, настроение полковника заметно улучшалось. — А что тебя удивляет, Пауль? Ты не впервые у нас и знаешь, что здесь в армии много женщин. И они не просиживают кресла за пишущими машинками, как у вас, а несут строевую службу наравне с мужчинами.

— Да, но… Они пилоты бомбардировщика?! — не переставал удивляться Веселов. — И у них боевые награды?!

— В Белом доме вручали, за "Бурю в пустыне", — подтвердил Куолен. — Пауль, нельзя же все пропускать мимо ушей!

Он посмотрел, как девушки занимают места в кабине и снова обратился к компаньону:

— Они профи, Пауль. И хоть они и женщины, это не мешает им быть лучшими.

— Сейчас посмотрим, — с легким недоверием кивнул полковник.

Он поймал себя на том, что высматривает за стеклом кабины профиль блондинки и гадает, какого цвета у нее глаза. Наверное, серые или зеленые, с золотистыми искорками. Почему-то он был уверен, что у нее светлые глаза…

*

— Ну что, покажем ребятам класс? — Марджи в ожидании приказа достала маленький термос и наслаждалась горячим кофе. — Я видела Телмара на трибунах. И твой Ромео тоже пришел.

— Тоже мне, Ромео, — фыркнула Кристель, представив солидного седеющего Эрика в плаще и берете веронского влюбленного. — Скорее он похож на Брандо в "Крестном отце".

Марджи промолчала потому, что сагу об итальянском мафиозном семействе недолюбливала. "Там показано, — сказала она как-то, — что дела вершат и двигают историю только мужчины, а роль женщин сводится к репродуктивной функции и ублажению мужчин. Автор — явный женоненавистник или гендерный шовинист!" — припечатала широкоплечая девушка с мужской стрижкой, легко передвигающая гранатомет, который парням приходилось тащить втроем. Кристель была согласна с ней, что женщины могут быть не только домохозяйками или холеными бездельницами. Но Марлон Брандо в роли дона Вито ей нравился…

— Кстати, не знала, что они знакомы с Телмаром, — Марджи надела шлем и включила наушники, — видела их у входа на трибуны, они о чем-то разговаривали. И друзья Телмара тоже приперлись. Покажем им класс, чтобы они заткнулись насчет "мартышки за рулем"?

— А что, тебе еще кто-то такое говорит?

— Ты же знаешь парней, — пробурчала Марджи. — Они все равно смотрят на нас свысока даже если самим нечем гордиться, кроме…

— Марджи! — Кристель покраснела и затряслась от смеха.

— А что? Пора бы уже привыкнуть, что я называю вещи своими именами.

— Я, кажется, встретила исключение из правил.

— Хмм…

*

Черт побери, да они — настоящее сокровище! — Павел чуть не упал со скамьи, пытаясь ничего не пропустить из трюков самолета Орлиц, совершающего "мертвую петлю". — Как ты их нашел?

— Воля случая, — Куолен тоже впервые видел знаменитых летчиц в полете и был заворожен их мастерством. — Оказывается, Телмар дружит с одной из них с детства. Парни как-то случайно по пьяни об этом проболтались.

— На ловца и зверь бежит, — кивнул полковник. — Ты думаешь, что сможешь их перевербовать?

— По-твоему, я уже и на это не способен? — Куолен проводил взглядом пикирующий бомбардировщик. — Я мастер вербовки, и работаю без осечек. Надо только вовремя проявить немного участия, дружеское понимание, подставить крепкое мужское плечо — и они в наших руках.

— Совмещаешь приятное с полезным? — Веселов закурил. — Все тот же Чещирский Кот?

— Пока еще не совмещаю, но близок к этому, — Эрик открыл бутылочку воды.

Веселов подумал, что девица, похожая на мужика, не во вкусе Куолена. Да и блондиночка, садясь в кабину, именно Эрику помахала рукой. Значит, именно на нее и положил глаз компаньон.

— Можешь попробовать охмурить второго пилота Беркли, — предложил Куолен, — докажи ей, что не все мужчины козлы, как она считает. Попытаешь счастья?

— Перебегать дорогу твоей горилле Телмару? — заржал Павел. — Скажи лучше сразу, что не хочешь делиться со мной добычей.

— Ну что ты, — обезоруживающе поднял руки Эрик, — разве я когда-то "кидал" компаньонов? Для Телмара она — всего лишь друг детства. Просто скажи, что она не в твоем вкусе!

*

— Во, блин, зажигают! — Кеннет не сводил глаз с самолета девушек. — Как будто родились в кабине пилотов! Даром что бабы.

— Одна из этих баб спасла твою шкуру, когда ты бултыхался под корпусом яхты на Кейп-Чарльз и уже пускал пузыри, — огрызнулся Дерек, — да и подружка у нее высший сорт. Да, парни?

Телмар промолчал, глядя на "иммельман" из пике, который выполняли Орлицы. Ему все больше становилось не по себе от той подлости, которую он совершил. Оказывается, даже у плохих парней иногда просыпается совесть, особенно когда предаешь старого друга.

— Первый сорт, — согласился Брайан, — да не про нашу честь. Их, по-моему, шеф с тем русским уже между собой поделили.

— Заткнись, — дернулся Телмар, расплющив в ладони банку пива и облив штаны и ботинки.

Усач недоумевающе посмотрел на него:

— Ты чего?

— Закрой пасть! — брюнет с размаху бросил жестянку под ноги и припечатал подошвой. — А то помоями сильно завоняло!

— Ты чего, угорел? — Брайан на всякий случай отодвинулся.

Телмар с силой толкнул его в грудь:

— Заткнись, ублюдок! Марджи — мой друг!

— Да пошел ты со своей Марджи! — усач тоже начал злиться. — Кому она нужна — ни баба, ни мужик?

Крепкий удар в скулу отбросил его прямо на Кеннета.

— Сам урод! — рявкнул брюнет.

— Я урод? — Брайан сжал кулаки и угрожающе шагнул к изготовившемуся для драки Телмару. — А сам-то ты кто?

Телмар взревел от бешенства и, забыв обо всем, рванулся вперед, оттолкнув Дерека, попытавшегося угомонить товарищей. Кеннет и Брайан, молниеносно изготовившись, примерились отражать атаку…

— Так, парни, что тут происходит?

В проходе возник здоровенный охранник, похлопывая по ладони резиновой дубинкой. На его форменной куртке красовалась бляха помощника шерифа.

— Ничего, офицер, — Дерек все-таки встал между Телмаром и Брайаном, — все под контролем.

— Да? А мне показалось… — многозначительно произнес громила.

— Уверяю вас, вы ошиблись, — как можно убедительнее сказал Телмар.

Увидев за спиной охранника шефа, смотревшего на них с трибуны, все четверо мигом растеряли весь боевой пыл. "Блин. Еще и от него огребем на орехи!".

*

— Интересно, у ребят уже глаза по пять долларов? — Марджи усмехнулась. — Приятели Телмара впервые видят меня в полете!

— Вообще-то я думаю о пилотировании, а не о твоих парнях, — ответила Кристель. — Запрашивай посадку.

— Завидуешь, что у меня их четверо, а у тебя один, и тот дедуля? — отшутилась Беркли и взяла рацию. — Экипаж №… просит разрешения на посадку, прием… Повторяю… Прием! Да что такое, твою мать?!

Она растерянно посмотрела на Кристель:

— Молния, у нас проблема: связи нет!

Кристель пощелкала тумблерами, нажала на рычажки, попыталась активировать свою рацию… Без толку.

— Черт! — выругалась она. — Самолет ведь проверяли перед вылетом, все было в порядке!

— Мы не можем даже сообщить о неполадке, — Марджи завозилась с приборной панелью, пытаясь устранить неисправность.

Кристель посмотрела на счетчик топлива. Если Марджи за десять минут не наладит связь, придется садиться без оповещения. Плохо. Даже если они не столкнутся с другим самолетом или не размажут, например, уборочную машину, все равно крупные неприятности им обеспечены. "Так облажаться на авиашоу! Ну что за черт?".

Судя по ругательствам Марджи, радиостанция работать не собиралась. Кристель еще раз посмотрела на счетчик и решительно повела самолет на посадку.

— Стой! — Марджи едва успела занять свое место. — Я уже почти починила! Дай мне еще пять минут!

— Через пять минут нам понадобятся закрытые гробы, — отрезала Кристель. — предпочитаю получить нагоняй.

— В радиостанции был кофе, — Марджи спешно надевала шлем, — не понимаю, откуда он взялся…

— Надо лучше термос закрывать, подруга! — оборвала ее Кристель. Довольно жестко оборвала, чего раньше не случалось, — и давай помогай! Я сажаю самолет.

Марджи ошеломленно посмотрела на нее. И потянулась к приборной панели второго пилота.

*

Когда самолет пошел на посадку, Эрик негромко сказал Веселову:

— Всего один шарик из легкоплавкого воска, наполненный кофе… От тепла воск растаял, и эспрессо залил контакты. Простенько, но со вкусом. Брайан — знаток своего дела.

— И за это он получил по харе? — кивнул полковник в сторону людей Эрика.

— А это у Телмара, видно, совесть заговорила. Как же, лучшему другу такую свинью подложил…

— А он не…

— Не беспокойся. Порядок я наведу. А приз, который их ждет в конце, успокоит любую совесть, — улыбнулся Эрик.

На аэродроме царило замешательство. Никто не знал, как реагировать на такое поведение Орлиц.

*

Тележка "Баскин Роббинс" выкатилась на взлетно-посадочную полосу именно в ту минуту, когда шасси самолета коснулись асфальта. Следом за ней выбежал расстроенный мороженщик.

— Черт! Она сорвалась! — заорал он — и тут только заметил несущуюся прямо на него многотонную махину.

Над аэродромом взвился вопль ужаса. Люди вскакивали; кто-то хватался за сердце, кто-то падал в обморок, кто-то бранился.

— Чакки классно придумал с тележкой! — хмыкнул Брайан.

— Пошел ты! — окрысился Телмар.

*

Самолету удалось избежать лобового столкновения с тележкой, но он слегка зацепил ее креплением шасси и опрокинул набок. По асфальту разлетелись десятки рожков и брикетиков в яркой фольге.

Колесо шасси заскользило на раздавленном мороженом. Самолет вильнул, съехал с полосы. Инерция пронесла его ярдов пятьдесят по земле, и он врезался носом в ограду. Лязг, грохот и скрежет потонули в воплях с трибун. Потом все стихло.

Только шлем спас Марджи от серьезных травм; она сильно ударилась о приборную панель. Девушка болезненно морщилась при каждом вдохе; перед глазами все плыло: она ушибла голову и грудную клетку.

— Надеюсь, это не ты поставила плохо закрытый термос? — Кристель чуть не плакала, потирая вывихнутое плечо. — Вот черт! Надо же было так обделаться именно сегодня!

— "Именно сегодня"! — передразнила Марджи. — Тебя только это и волнует?

— Отвяжись, — Кристель стащила шлем и гневно отшвырнула его и ударила кулаком по штурвалу. — Вот дрянь!

— Охлади мотор! — Марджи тоже сняла шлем и осторожно дотронулась до ноющего лба. — Блин, как такое могло случиться?

— Эй, есть кто живой? — к самолету уже спешили другие летчики. — Девчонки, с вами все о-кей?

— Сказала бы я вам, да ругаться не хочу, — пробурчала Марджи.

*

Узнав, что с самолетом работает следственная группа, а пилотов отправили на обследование в госпиталь, Куолен с помощниками и Веселов тихо удалились, стараясь не попасться на глаза сбежавшимся со всего города журналистам.

— Я и не знал, что ты на такое способен, — покачал головой Павел по дороге с аэродрома. — А если бы они не успели обогнуть тележку?

Эрик равнодушно пожал плечами; это его не заботило.

— И что теперь? — спросил Веселов.

— Дальше я стану утешителем в беде, и Кристель будет неловко отказать мне, когда я попрошу о помощи. А Марджи не бросит подругу в трудной ситуации. Женщина-рыцарь.

— Только женщины у вас и бывают рыцарями, — Павел прикурил, открыв окно машины.

— А мы заколачиваем деньги, — Эрик открыл мини-бар. — Выпьешь? За успех?

— С удовольствием. Только не твой любимый "баккарди", а немного "Белой лошади". Настоящий виски не сравнить с тем пойлом, которое у нас выдают за импортный напиток.

*

В медпункте у Кристель констатировали вывих плеча и растяжение икроножных связок. У Марджи — сотрясение мозга средней тяжести и трещины на трех ребрах, одну даже сначала приняли за перелом.

После процедур девушкам сделали обезболивающий, противостолбнячный и успокаивающий уколы, и, не смотря на их заверения, что все в порядке, оставили в больнице. Следователь хотел сразу побеседовать с ними, но командир воинской части убедил его подождать до утра. А следователю было, о чем расспрашивать пилотов, когда он нашел под сиденьем термос из-под кофе. Да и полковник Мейерс хмурился, потирая лоб и думая: то ли это какая-то чертовщина, то ли Афганистан, Ирак и Гудермес перепахали Орлиц сильнее, чем казалось. Но до сих пор никаких диких выходок за ними не водилось. Даже неугомонная Беркли дальше пререканий и крепких высказываний не заходила. А уж Пинкстон всегда была образцом дисциплины…

*

Несмотря на обезболивающий и успокоительный уколы, Марджи не могла заснуть в больничной палате. То, что случилось на шоу, казалось ей кошмарным сном. И она не понимала, как это могло произойти.

Болела голова, слегка поташнивало, плотная повязка под рубашкой давила грудную клетку, но хуже всего было на душе. Марджи не могла понять, как в механизме оказался кофе. Но, похоже, на базе думают, что один из пилотов поставил термос на приборную доску и он опрокинулся. И косо смотрят на нее. Даже Кристель, когда Марджи попыталась перед сном в палате поговорить с ней. Подруга буркнула, что хочет спать, и отвернулась к стене. Это было для Марджи, как лимонный сок на ссадину. "Она знает меня столько лет, и тоже не доверяет?! Думает, что я идиотка, испортившая самолет?".

Марджи выбралась из постели, набросила халат, сунула ноги в тапочки и нащупала в кармане пачку сигарет и зажигалку. Вообще-то врач настоятельно не советовал курить после уколов, но девушка чувствовала, что ей необходима сигарета. "Или обо мне думают, что я нарочно вывела из строя радиосвязь? Как на нас смотрели, когда мы шли в палату! Как сквозь строй прогнали!", — тихонько, чтобы не разбудить Кристель, Марджи вышла в выкрашенный казенной серой краской и залитый светом галогеновых ламп коридор.

В курилке стояли двое младших офицеров. При виде Марджи они резко оборвали беседу и напряженно молчали, пока она прикуривала.

От сигареты к горлу подступил мучительный спазм, в виски снова ударила боль. Испугавшись, что не успеет сдержаться, девушка бросила сигарету в пепельницу и выскочила вон.

Когда тошнота утихла, Марджи долго плескала в лицо водой и полоскала рот над раковиной.

Хлопнула дверь, и в умывальню вошли две сменившиеся с дежурства охранницы, Лилия и Джеми. Умывальная была разделена пластиковой перегородкой, и девушки с порога не видели Марджи. Они говорили все о том же шоу.

— Пришлось вызывать еще один тягач потому, что самолет увяз по самое брюхо, — на ходу договаривала Лилия, могучая блондинка с прокуренным голосом, — думали, что или тягач порвет, или самолет развалится. Они его в самое месиво загнали.

Зажурчала вода.

— Забор завалили, машины расплющили, — подхватила такая же необъятная мулатка Джеми. — Еще хорошо, что никого не угробили. А мороженщик! Вот не повезло парню!

— А что с ним? Выглядел он плоховато.

— Увезли по "Скорой", сердечный приступ. Слабоваты стали мужики!

— А они уже давно никуда не годятся, — заржала Лилия. — Нет, ну я такого даже от Беркли не ожидала. У нее что, крыша поехала?

— Мнит себя пупом земли, — сообщила Джеми, умываясь, — думает, ей все с рук сойдет, вся на понтах, командиров в грош не ставит. Тоже мне, Деми Мур!

— На Деми Мур она похожа так же, как Стэн — на Эрролла Флинна! — хихикнула Лилия.

Тут обе девицы так и зашлись хохотом. И Джеми жестко сказала:

— А может, она нарочно это устроила. С этой чокнутой станется.

— Да ты что? Она же самолеты языком мыть готова, — усомнилась ее подруга, — они ей заменяют мужиков.

— Может, ей показалось, что это будет очень забавной шуткой, сорвать полеты, — припечатала Джеми. — Бедная Пинкстон, для нее эта авария была как нож в спину. На ней лица не было. Если Беркли нарочно испортила самолет, то с такими друзьями и врагов не надо!

Марджи стояла, держась за край раковины и чувствуя, как в ней нарастают обида и гнев. Выйти бы и врезать этим идиоткам, чтобы прикусили языки! Но тогда вовек не отделаешься от репутации агрессивной психопатки. И еще, болела и кружилась голова, ноги дрожали от слабости, а ребра разболелись от сильного сердцебиения. "Вот как обо мне думают! Разве я заслужила? Это же все неправда! Ладно, фиг с ними… Пусть болтают что угодно. Лишь бы не уволили"…

То, что на них могут завести уголовное дело, Марджи пока не приходило в голову.

При ее виде Лилия выпустила из рук кусок мыла, и он ускакал в одну из кабинок ("Башкой бы тебя туда!" — пожелала ей Марджи), а Джеми глупо захлопала глазами поверх полотенца. Они ругали себя за то, что так разговорились, не убедившись, что одни в помещении и не зная, что может сделать с ними Стрела.

Марджи обернулась с порога, чтобы сказать: "Вы неправы! Я этого не делала!", но слова застряли в горле. Смерив девушек тяжелым взглядом, она вышла.

— Вот попали, — Лилия, кряхтя, пыталась подсунуть руку под дверцу кабинки и достать мыло. Стоя на четвереньках, она выставила на обозрение огромный зад, обтянутый камуфляжными штанами, — так смотрит, будто размазать хочет. Как бы не насолила. Она теперь, как бешеная.

— Ага, — Джеми вытерла лоб полотенцем. — Надо же было, чтобы она все услышала! Теперь жди больших неприятностей, если ей все с рук сойдет!

*

В палате Марджи хотела так же тихо пройти на свое место, но все завертелось с бешеной скоростью перед глазами, а линолеум стремительно метнулся навстречу и пребольно поддал по скуле…

Очнулась она от похлопывания по щекам и прикосновения мокрой ткани ко лбу.

Кристель перевела дыхание, увидев, что Марджи открыла глаза.

— Сможешь встать? — спросила она. — Давай я помогу тебе дойти до постели и позову дежурного врача?

— Не надо, — Марджи села и ощутила во рту соленый привкус; так и есть, ушибла нос. — Я сама доберусь.

— Зачем ты вставала? — Кристель здоровой рукой поддерживала ее под локоть. — Ходила курить? Врач же сказал, что после уколов лучше воздержаться…

Она помогла подруге снять халат и лечь. Марджи прижала к носу чистый платок и запрокинула голову, унимая кровотечение.

— Крис, я не знаю, как это случилось, — невнятно сказала она, — ощутив свежий синяк на бедре и большую ссадину на локте, — но я бы никогда не оставила плохо закрытый термос…

— Я знаю, — Кристель села на стул возле ее кровати. Больничная рубашка была велика девушке; руки и шея в проймах казались еще тоньше. — Ты всегда очень аккуратна и ничего не разбрасываешь как попало… Но давай подумаем об этом утром, а сейчас попытайся уснуть, тебе нужен отдых.

— Но ты мне веришь? — Марджи бросила окровавленный платок в урну. — А то сейчас я слышала разговоры, будто я нарочно все подстроила…

— Нет, я так не думаю, — Кристель заставила подругу лечь и поправила на ней одеяло. — Извини, что я вечером огрызнулась, была в раздрае.

— Я разберусь, кто мог это устроить, — мрачно сказала Марджи, — и пусть этот козел бежит к мексиканской границе сломя голову!

— Согласна с тобой. Спи. Утром к нам должен прийти штабной следователь, нужно быть в форме, — Кристель устало прикрыла глаза. — Так ты уверена, что не нужно звать врача?

— Подумаешь, в первый раз, что ли, носом стукнулась, — Марджи перевела дыхание; хорошо, что Кристель не считает ее сумасшедшей хулиганкой. От этого даже головная боль отступила, и девушка чувствовала, что сможет заснуть этой ночью.

Когда она закрыла глаза, в памяти всплыло увиденное перед взлетом: Телмар на трибунах чуть не подрался с Брайаном; если бы не вмешался охранник… А приятель Кристель почему-то смылся в сутолоке, даже не подойдя, чтобы узнать, что с его знакомой. Что-то не нравилось Марджи во всем этом, но ее так разморило, что не было сил ни о чем думать…

Вскоре обе крепко спали.

*

— Капитан Пинкстон, капитан Беркли, рад видеть вас в добром здравии. Я хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу инцидента на шоу…

Штабной следователь Ройстон, благообразный мужчина, похожий на лорда из английских фильмов, пришел к девушкам после завтрака. Также явились командир базы полковник Мейерс с двумя штабными офицерами и охранники.

Полковник, коренастый крепыш с пышными седыми усами на красном лице, был мрачен. Ему не нравилось то, что случилось накануне на его базе, где отродясь подобного не бывало. И кто оказался замешан — Пинкстон и Беркли, гордость ВВС, Виргинские Орлицы. Пинкстон, такая дисциплинированная. Беркли, про которую говорили: "Побольше бы таких в армии — и армия будет № 1 в мире!". Конечно, на место происшествия тут же слетелись вездесущие журналисты, стетевшиеся на сенсацию, как мухи на мед. Уже пошли, стали множиться подробности вчерашнего — и про аварию, и про раздавленные машины… В одной из них оказался чей-то мопс, который не смог выбраться из запертого салона… Волна пошла по нарастающей и это злило и угнетало старого вояку. "Надеюсь, это недоразумение, которое быстро разрешат. Не верю, чтобы одна из Орлиц оказалась растяпой или саботажницей!".

Кристель кивнула. Марджи загасила сигарету. Девушки чувствовали себя уже лучше, были аккуратно причесаны, на их больничных халатах — ни складочки, в палате- идеальный порядок.

*

Накануне отъезда Веселов позвонил Куолену.

— Ну и кашу ты заварил. Бедные девушки!

— Если берешься за дело, делай его или хорошо, или никак; первое — предпочтительнее, — озвучил свое жизненное кредо Эрик.

— Что будешь делать дальше? Проявлять сочувствие?

— Верно, Пауль. А может, даже приду на помощь, — Эрик как раз дочитывал статью в сомнительной газетенке, где автор с пафосом призывал читателей выразить протест, если армейское командование решит прикрыть своих офицеров и спустит дело на тормозах. "Если они так понимают заботу о чести мундира, то у нас на этот счет иное мнение!" — заключил автор публикации.

Закончив разговор с Паулем, Куолен налил себе порцию баккарди со льдом. Все идет по плану. Он даже не ожидал, что с аварией на аэродроме получится так удачно. Плохо только, что у ребят начались разлад и разброд. Надо навести порядок перед новым этапом работы.

*

Увидев на экране сотового телефона номер Эрика, Кристель тихонько прикрыла за собой дверь кухни. Она еще немного прихрамывала, побаливало плечо, но девушка чувствовала себя почти здоровой. После выписки из больницы их отстранили от полетов на время следствия, и вынужденные вакации тянулись уже три дня…

*

Марджи полулежала в постели, отложив книгу и прикрыв глаза. Вообще-то врач не советовал ей читать или смотреть телевизор хотя бы в течение недели после выписки, но просто лежать в постели оказалось томительно. Марджи попыталась отвлечься любимыми "Иллюзиями" Ричарда Баха, но вернувшаяся головная боль и тяжелые мысли портили впечатление от книги…

*

— Пройдем ко мне, — шепотом сказала Кристель, открыв дверь Куолену, — Марджи у себя; наверное, спит, не будем беспокоить ее.

— Хорошо. Как вы себя чувствуете? — так же тихо спросил мужчина.

— Уже лучше, скоро все будет в порядке. Правда, Марджи еще лежит, врач велел ей отдыхать после сотрясения мозга…

— О-кей. Пусть спит, ей сейчас это полезно. А ты уже хорошо выглядишь.

Эрик впервые увидел комнату Кристель, отделанную в бежево-кремовых тонах, аккуратную, со строгим армейским порядком, будто это была казарма перед генеральским смотром, а не спальня молодой женщины.

*

Марджи повернулась на бок, одна из подушек упала на пол, и это разбудило девушку. Услышав из коридора тихие голоса Кристель и Эрика, она почему-то неприязненно поморщилась. "Ишь, пришел сочувствовать!". Марджи не могла понять, почему приятель подруги вызывает в ней такую настороженную антипатию. Да и сил не было. "Надо же было так удариться! Хорошо хоть в шлеме была!".

*

Кристель уже почти не прихрамывала и, несмотря на зафиксированное плечо, неплохо владела обеими руками и выглядела действительно почти здоровой.

Сегодня она была в футболке в красно-белую полоску и синих джинсах. Сейчас она была похожа на старшеклассницу, а не на капитана ВВС.

— Хочешь кофе? — предложила Кристель и включила электрический чайник на столике в углу.

*

— Следователь выслушал наши показания, — заключила она через полчаса, выбив из пачки уже третью сигарету; после выписки Кристель стала еще больше курить, — заверил, что обязательно во всем разберется, просил не волноваться и быть на связи, если возникнут дополнительные вопросы по делу…

Куолен кивнул массивной головой. Слушая девушку, он практически не притронулся к своему кофе, и напиток почти остыл.

— И полковник Мейерс, хоть мы и предоставили ему рапорт о случившемся, как будто не поверил нам и в чем-то нас подозревает, — продолжала Кристель.

— Глупости, — ответил Куолен, — это был несчастный случай, думаю, скоро все благополучно разрешится.

— На базе пошли разговоры о том, что Марджи специально вылила кофе на механизм, чтобы сорвать шоу… Гадкие сплетни.

— Еще большая глупость, — хмыкнул Эрик, — все знают, как вы любите свою работу, и что вам в голову не пришло бы такое устраивать.

— Да, но внешне все выглядит хреново, — Кристель открыла форточку, — о том, как Мэй любит кофе, на базе уже слагают анекдоты. И когда узнали, что на радиостанцию пролился именно кофе, начали косо смотреть на нее. Да, Марджи любит рисковые забавы, но я точно знаю — портить матчасть ради адреналина она никогда не стала бы! Я верю Марджи. Но, похоже, я в меньшинстве…

Куолен уже придумал следующий ход. Он не ошибся; Кристель умна и наблюдательна. На этом он и сыграет.

— У твоей подруги есть враги на службе? — спросил он. — Люди, с которыми она конфликтовала или которые хотят "подсидеть" ее? — спросил он. — Видишь ли, Кристель, база ВВС — это не дансинг, посторонних в ангарах быть не могло. Так что выходит, что эту шутку мог подстроить вам только кто-то из своих.

Кристель задумчиво посмотрела на него, склонив голову набок. Куолен понял, что рыбка заглотнула наживку. Подозревая сослуживцев и выясняя, кто мог им навредить, девчонки еще больше испортят себе репутацию. Они прослывут особами, которые не хотят признавать свою вину и сочиняют дикую историю в оправдание. И потеряют время, чем он и воспользуется.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил он. — У меня есть знакомые адвокаты и частные детективы, так что…

— Спасибо, — улыбнулась Кристель, — но пока мы попробуем выбраться из этой ситуации своими силами. Марджи уверена, что мы это сумеем. Она очень независимая натура. Знаешь, ее мать говорит, что первое слово Мэй в детстве было "сама". Это ее принцип — свои проблемы решать самостоятельно. И если Мардж упрется, ее тягачом не сдвинуть…

— Тем, которым тащили ваш самолет?

— Еще более мощным. Иногда она упряма даже в ущерб себе, это многим не нравится, вот и рождаются глупые сплетни. Некоторых раздражает ее характер. Марджи очень расстроилась, когда узнала, какие гадости о ней выдумывают…

— Да, сэр, мы готовы ответить на ваши вопросы, — сказала Кристель.

— Те, кто отличается от большинства, часто наталкиваются на непонимание окружающих, — понимающе кивнул Эрик, продолжая держать Кристель за руку и массировать ей ладонь большим пальцем. — Так, белую ворону травит родная стая. Сплетни, гадкие выдумки, подозрения… Тебе это тоже знакомо?

— Да, — Кристель так глубоко ушла в свои переживания, что не ощущала, как Эрик поглаживает ее руку, — но не так. У Марджи еще более независимый характер, она умеет кому угодно ответить так, что чувствуешь себя идиотом или сволочью и не находишь слов, а это любят еще меньше. И сейчас многие на службе легко поверили в то, что Марджи специально испортила самолет. Поверили в то, что им удобнее! — зло заключила девушка, высвободив руку. — Ладно. Извини, что перекладываю на тебя наши проблемы.

— Это серьезно, и я тебя понимаю. Если я могу чем-то помочь, обращайся.

*

Кристель ехала в аэропорт, чтобы встретить родителей. Узнав о случившемся на шоу, Генри и Натали тут же вылетели из Вашингтона к дочери.

Марджи осталась одна. Пару часов после завтрака она пыталась подремать в затемненной комнате, потом поняла, что от безделья уже устала. Девушка поднялась и решила приготовить пиццу с ананасами и курицей к приезду родителей Кристель, но уронила баночку со специями, порезала палец, собирая осколки, и поняла: сегодня не ее день. Прибравшись на кухне, девушка снова прилегла. «Все-таки я еще не совсем здорова, если все из рук валится. И как уже зат…ла головная боль!»

Накануне Марджи разговаривала по телефону с мамой. Миссис Беркли навещала дочь после выписки из больницы каждый день, а сегодня не смогла приехать из-за резко поднявшегося давления. Став матерью в 45 лет, Мэри Беркли считала дочерей своим главным чудом и очень переживала сейчас за Мэй.

*

Когда Телмар привычно кивнул знакомому бармену в любимом бильярд-баре, тот остановил его:

— Тел, там возле галеона сидит твоя знакомая. Может просто пришла отдохнуть, а может, тебя ждет.

— Кто именно? — благодушно спросил Телмар. Только что он выиграл на бегах кругленькую сумму и был в отменном настроении. — Может, мне наоборот лучше смыться по-тихому?

— Эта военная.

Забыв о дурашливости, Телмар прошел в глубь зала. Возле аквариума, имитирующего морское дно, действительно сидела Марджи и хмуро смотрела на макет затонувшего пиратского корабля и рассыпанные на дне аквариума дублоны. Девушка была в оливковых штанах в обтяжку и клетчатой рубашке, завязанной узлом на животе поверх черной майки. Она курила и помешивала ложечкой кофе. По ее лицу парень понял, что у Мэй настроение ушло в минус.

— Мне предложили написать рапорт по собственному желанию, — сказала она, когда Телмар сел напротив и заказал себе и ей по двойному виски со льдом. Марджи пила редко, и только по вечерам, но сейчас, думал Телмар, старый добрый «Уокер» ей не повредит.

За прошедшие две недели после аварии Марджи осунулась, побледнела и меньше была похожа на женщину-крепыша, которой ее знали. По-прежнему полна решимости, с упрямой линией губ и сверкающими синими глазами. Но брови мрачно сдвинуты и плечи поникли.

— Они что, охренели? — возмутился Телмар. — С чего вдруг?

— Иначе угрожают завести уголовное дело за порчу самолета и срыв мероприятия, — зло фыркнула Марджи, ткнув окурок в пепельницу. — Сегодня врач наконец-то разрешил мне выйти на работу; только я пришла, меня вызывают к полковнику. Там уже этот козел Ройстон. Говорит, что провел расследование, и все указывает на мою виновность. Предложил мне в рапорте покаяться в случайной небрежности, и тогда я отделаюсь только увольнением.

Некоторое время парень и девушка молчали.

— И что ты? — спросил Телмар.

— Послала его на хрен! — вскинула голову Марджи. — Я не оставляла открытый термос и не обливала радиостанцию умышленно! Я буду доказывать это через любой суд, если понадобится, и не стану признаваться в том, чего не совершала!

Телмар чуть не выругался вслух. Этого Куолен не предусмотрел. Если Мэй пойдет вразнос, это может осложнить дело. По замыслу шефа, девчонка должна была растеряться от несправедливого обвинения и стать легкой добычей, но она не скисла, а рванулась в бой.

— Судиться с командованием — не лучшая идея, — сказал он. — Только неприятности наживешь…

Марджи сидела, обхватив ладонями стакан и глядя в сторону. После виски со льдом она не расслабилась, а только еще больше помрачнела.

— Силы неравны, — увещевал ее Телмар, — ты не выиграешь процесс…

— Я все равно буду доказывать свою невиновность, — упрямо повторила девушка, — и требовать привлечь Ройстона за клевету!

Телмар только безнадежно покачал головой; он хорошо знал, как может быть упряма Мэй.

— Домой идти не хочется, — Марджи закурила. — Чувствую себя так, будто дерьма наелась. Ройстон, идиот! Следователь фигов! И Мейерс тоже, мать его! Он так на меня смотрел, как будто я слабоумная! Я столько лет у него на службе, и он поверил в такую хрень! Он что, забыл, как мы с Молнией в прошлом году склад разминировали под огнем? Ребята туда лезть побоялись, потому что одна дурная пуля — и все взлетит к чертям собачьим. Мы пока работали, десятки раз рисковали, думали, может, сейчас нам и трендец придет! Но не ушли, пока все мины не сняли. Мейерс нам за это лично награды вручал. А теперь думает, что я сумасшедшая хулиганка?

Историю о разминировании склада боеприпасов на базе под Гудермесом Телмар знал от знакомого, служившего тогда в одном подразделении с Орлицами и подумал: тогда экстремалка Мардж превзошла саму себя. Он мог себе представить две девичьи фигурки в камуфлированных костюмах и шлемах, склоненные над минами у стены склада. Небо освещается огненными сполохами, воздух разрывают рев взрывов и противный свист пуль, и во дворе лагеря — только эти две девушки, которые не ждут обреченно в убежище той самой пули, надеясь прожить лишнюю минуту, а борются за то, чтобы завтрашний день наступил и для них, и для их товарищей — и успевают обезвредить мины. Когда та самая пуля попадает в детонатор, последняя мина уже нейтрализована и вместо сметающего все вокруг взрыва детонатор только разлетается в крошево.

Не сразу нашлись смельчаки, выглянувшие из убежища. Они просто не могли поверить, что все позади. А когда выглянули, то увидели еще более удивительную картину. Девушки нашли возле склада «мертвую зону», куда не долетали пули и как ни в чем не бывало курили и потягивали воду из бутылочек. «Блин, прикинь! — говорил Телмару Рик, — здоровые мужики в полном ауте, шутка ли, чуть не взлетели! А они спокойно стоят и воду пьют!».

— Забей, Марджи, — сказал он, — об этом никто не забыл, особенно те, кого вы спасли, — он забрал у девушки окурок, который жег ей пальцы. — Слушай, пойдем лучше ко мне? Тебе надо успокоиться, а то ты сама не своя.

Марджи не усмотрела в этом приглашении ничего крамольного; она и раньше часто оставалась у Телмара, но ничего, кроме совместного ужина, ни разу не было. Брюнет открывал ей гостевую комнату в своей холостяцкой «берлоге», если девушка собиралась рано утром выехать с ним на мотоциклах или допоздна задерживалась в книжной лавке или магазине запчастей.

*

Выйдя из ванной, Телмар сконфузился и едва успел подхватить сползающее с бедер полотенце. Марджи стояла в гостиной, наливая себе воду в стакан. Его пижамная куртка смотрелась на девушке, как халатик, довольно высоко открывая стройные крепкие ноги. «Девчонка что надо, — подумал Телмар, задержав взгляд на стройных щиколотках и округлых коленках Марджи, — и фигурка у нее отменная! И почему я для нее только друг?».

— Тел, а ты знаком с парнем Молнии? — спросила Марджи, осушив стакан. — Я вас видела перед началом шоу, вы о чем-то беседовали.

— А, тот седой франт? — извернулся Телмар, гадая, что ответит ей в следующий раз. — Он просто спросил меня, как пройти на трибуну С. Это и есть парень твоей подруги? Солидно смотрится.

— Да, солидно, — кивнула Марджи.

— Мэй, — предпринял еще одну попытку Телмар, — может, все же напишешь рапорт… — и осекся под ледяным взглядом Марджи.

— Я чеснока не ела, от меня не воняет! — отрезала девушка. — Спокойной ночи.

Погасив свет, она долго лежала с открытыми глазами. Ее злили настойчивые требования друзей и сослуживцев по-хорошему написать рапорт. А теперь и Телмар туда же. И еще, если Ливингстон спрашивал у него о проходе на трибуну С, то какого черта делал на трибуне А?

Поворочавшись еще несколько минут, уставшая девушка все-таки уснула.

*

На этот раз Кристель была одна дома.

Утром она пережила не лучшие моменты на службе. В ответ на предложение Мейерса и Ройстона она почти обматерила командира и следователя и хлопнула дверью. Кристель с трудом доработала до конца смены и вернулась домой выбитая из колеи. Она про себя ругала подругу, у которой вечно адреналин бьет не из того места и пересиливает здравый смысл. Если бы Марджи не наговорила лишнего командиру, Кристель могла бы попытаться уладить дело миром, добиться замены увольнения на отстранение капитана Беркли от полетов на время следствия… А теперь приказ об увольнении уже был подписан, и в нем стояли две формулировки: «преступная халатность или предумышленная порча матчасти» и «слишком тяжелый характер для полетов, эмоциональная неуравновешенность» и ремарка: «рекомендуется пройти психиатрическую экспертизу». Кристель пыталась поговорить с полковником, но тот, распаленный стычкой с Марджи, резко оборвал девушку:

— Капитан Пинкстон, у нас армия, а не диско-бар, и, если каждый будет вести себя как вздумается, то и гарнизон взорвут, чего доброго. Если капитан Беркли виновна только в небрежности, ей надо было признать свою вину, а не рассказывать сказки. Если же она сделала это умышленно, ей тем более не место в ВВС. Кто знает, что еще ей на ум взбредет!

— Но, сэр… — покраснела от возмущения Кристель. Ладно бы только болваны — нижние чины верили в этот абсурд, но полковник всегда казался ей умным человеком…

— А ее сегодняшнее поведение только укрепило меня в принятом решении, — продолжал Мейерс. — Если она так разговаривает со старшими по званию, значит, совершенно не владеет собой. При всем уважении к боевым заслугам капитана Беркли, я не могу закрыть глаза на такое нарушение субординации. Я отвечаю за порядок в воинском подразделении. Приказ уже подписан. А если у вас есть возражения, капитан Пинкстон, можете написать заявление «по собственному желанию». Вы, кажется, тоже считаете себя звездой, которой все дозволено? Так вот, черт возьми, вы — офицер, и армейская дисциплина вас точно так же касается, как всех остальных. Или вы прекращаете пререкания, или сейчас же пишете заявление!

Подавив негодование, Кристель поднялась со стула, по-военному щелкнув каблуками.

— Так точно, сэр! — отчеканила она.

— Что «так точно»? — спросил багровый от гнева Мейерс.

«Чтоб тебя кондрашка хватила!» — посулила ему мысленно девушка. Жаль, что нельзя сказать ему это вслух. Но тогда он и ее уволит, а ей еще нужно выяснить, кто из сослуживцев мог сыграть такую гадкую шуточку. А если ее уволят вслед за Марджи, то подонок так и останется безнаказанным. Во избежание этого сейчас придется проглотить обиду. «Черт! В Ираке мы 20 миль тянули подбитый самолет, чтобы не упасть в центре города и потом едва успели катапультироваться, когда уже горела кабина! А для Мейерса сейчас все это — дерьмо собачье по сравнению с кофе на радиостанции! Паркетный офицер, бюрократ чертов!» — в пылу обиды Кристель была несправедлива в суждениях. Она знала, что полковник начинал службу в самой горячей точке Вьетнама и потом участвовал во всех боевых кампаниях армии США, пока в конце 80-х тяжелое ранение под Джелалабадом не заставило его перейти на штабную работу. Но уязвленное самолюбие вопило, приглушая голос разума.

Мейерс понимал состояние Кристель, которой сейчас приходится делать трудный выбор между дружбой и субординацией; она обижена за подругу и злится на него из-за упреков в «звездной болезни». Но это должно отрезвить ее…

— Извините за пререкания, сэр, — ледяным голосом ответила Кристель. — Возражений нет. Я могу быть свободна?

Мейерс кивнул. Ему не нравилось выражение побледневшего лица девушки и потемневшие зеленые глаза. Это предвещало бурю.

— Уведомляю вас о том, что сегодня же подам рапорт в Пентагон и потребую доследования, — стоя навытяжку, отрапортовала Кристель, — а также доложу о недобросовестной работе подполковника Ройстона и недоверии к нему. Занесите в приказ, что я считаю увольнение капитана Беркли неправомерным и подчиняюсь под давлением. Честь имею! — Кристель откозыряла.

— Как вам угодно, — ответил полковник, у которого на душе скребли кошки. Этими девушками он гордился, ставил их в пример молодым офицерам, относился к ним по-отечески, гордился ими, как отец — способными дочерями, а события последних двух недель стоили ему новых седых волос. Решение уволить Беркли далось ему тяжело. Сейчас он уважал Кристель за силу характера — и хотел отправить ее на «губу» за выбрыки. Дурной пример заразителен. Сначала Беркли обкладывает Ройстона в три этажа в его кабинете, а теперь и Пинкстон туда же! Бес вселился, что ли, в обеих?!

Выбежав из штаба, Кристель выкурила подряд три сигареты, чтобы унять кипевшее в ней негодование. В курилке двое молодых лейтенантов обсуждали увольнение Марджи. Услышав пару фривольных шуток о подруге, Кристель не выдержала.

— Еще раз такое услышу, получите наряд вне очереди! — рявкнула она. — Пойдете сортиры мыть, вашу мать!!!

Она растерла окурок подошвой и, резко развернувшись, ушла.

Сев за свой стол, Кристель тут же составила письмо в Пентагон и отправила его. До конца смены никто не рискнул приблизиться к капитану Пинкстон; слух о том, что она в бешенстве, разошелся быстро.

Из дома Кристель попыталась созвониться с Марджи по сотовому. «Придет — задам ей перцу! Кто ее за язык тянул?!».

— Я в бильярдной, — буркнула в ответ подруга, — с Телмаром.

Не успела Кристель убрать телефон, как в дверь позвонил Эрик.

— Кажется, мне понадобится твоя помощь, — вздохнула Кристель, принеся в гостиную кофе, — ты говорил, что у тебя есть знакомые юристы и частные детективы. А то у нашего штабного следователя, похоже, мозги в задницу съехали! Идиот, мать его!

— Конечно, помогу чем скажешь, — заверил Куолен. — Я поговорю с друзьями. Уверен, что кто-нибудь из них возьмется за это дело и разберется, что у вас творится.

— Спасибо, — Кристель села, потирая висок. — Меня это уже бесит и хочется посмотреть на ту сволочь, которая так подставила Марджи!

«А ты и так на него смотришь», — подумал Эрик. Интонации девчонки ему понравились: Кристель на взводе, растеряна, но доверяет ему и ждет помощи. А для закрепления эффекта нужно закончить то, чему в прошлый раз помешала Марджи…

— Я тебе верю, я на вашей стороне, — прошептал он, успокаивающе приобняв девушку и все настойчивее поглаживая ее плечи и спину, обтянутые тонкой водолазкой. Довольно скоро Кристель расслабилась и потянулась к нему навстречу. «Иногда даже Железной Орлице нужно крепкое плечо, чтобы склонить голову. А я тут как тут!» — Эрик ласкал девушку все настойчивее, стягивая с нее водолазку и лифчик… Все случилось прямо на диване в гостиной.

Когда Кристель ахнула и рванулась от боли, Куолен изумленно посмотрел на нее. «Ладно ее мужиковатая подруга. Но чтобы такая миловидная девушка в 30 с лишним лет оказалась девственницей?!.»

— Прости, я причинил тебе боль? — прошептал он на ухо Кристель. — Я не знал.

Вместо ответа она крепче прижалась к его массивному телу с грубоватыми белыми отметинами шрамов. Эрика снова охватило возбуждение, и он снова заключил девушку в объятия.

Потом они занимались любовью под душем, потом — в комнате Кристель, и никак не могли оторваться друг от друга. Только на рассвете Кристель уснула, свернувшись клубочком и разрумянившись, отчего похорошела еще больше.

Эрик вышел на балкон, закурил и с наслаждением потянулся. «Давно я уже не был ни у кого первым. Девочка — чудо. При своем холодном рассудке она потрясающая женщина и способна по-настоящему вскружить голову. Но об этом потом. Дело прежде всего!».

*

Марджи проснулась оттого, что Телмар встряхнул ее за плечо. Девушка неловко повернулась, и подушка из-под головы упала на пол.

— Чтоб тебя, Тел! — Марджи села, покачав сонной головой. — А если бы я спросонья начала отбиваться? Хорош бы ты был с разбитым носом.

— Не мог тебя добудиться, — Телмар, тоже сонный, взъерошенный, в одних трусах мало походил на красавца, играючи соблазняющего всех девчонок. — Что, опять Ирак снится? Ты стонала во сне так, что я испугался, думал, что тебе все еще нездоровится.

— Что, на всю квартиру было слышно? — Марджи села и потянулась за сигаретами. — Блин! Да, снова снилось, как мы катапультируемся из падающего самолета. Кабина уже горела, и мы боялись, что катапульта не сработает. А потом чуть не утонули, выпутываясь на середине реки из снаряжения… А перед этим боялись, что мотор откажет над городом и самолет перепашет центр Кербелы…

Телмар не раз слышал эту историю, но не перебивал Марджи. Он понимал, что есть моменты, когда человеку нужно выговориться, и хорошо, если рядом есть слушатель.

— Мне уже давно это не снилось, а теперь опять вернулось, — девушка погасила окурок в пепельнице. — Извини, разбудила тебя.

— Да ладно. На то и друзья, чтобы помогать в трудные минуты, — Телмар взъерошил ее короткие волосы, потрепал Марджи по спине. — Наверное, это после аварии на шоу…

— Не напоминай, — напряглась Марджи, — уволили, представляешь? Да еще грязью облили, не поверили ни единому слову. Ну, ладно… Я буду доказывать свою невиновность и сделаю для этого все!

— Если что, можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо, Тел!

— Может, попробуешь снова уснуть? День был паршивым, тебе нужен отдых. Думаю, второй раз за ночь кошмар не привяжется. А я посижу рядом, пока ты не заснешь.

— Попытаюсь, — Марджи свернулась под одеялом. Телмар проводил взглядом ее ноги, красивые, стройные. Девушка обняла подушку и закрыла глаза.

Марджи научилась засыпать и просыпаться очень быстро. Уже через пару минут ее дыхание стало ровным и глубоким. Телмар осторожно поправил одеяло у нее на плечах и бесшумно вышел.

Сон у него пропал. Открыв форточку на кухне, парень закурил. «Да, хреново себя чувствуешь, когда «кидаешь» друга. Пусть она не знает, но я-то знаю все. И дернуло меня тогда по пьяни трепаться…»

Отогнав угрызения совести — «Зато обе получат такой гонорар, что и внукам хватит!» — Телмар все-таки вернулся в спальню и погасил свет.

*

Запарковав машину в гараже, Марджи задержалась, чтобы покурить перед предстоящим объяснением с Кристель. Конечно же, подруга выйдет из себя, когда узнает о ее решении. Надо морально приготовиться.

… За завтраком Телмар еще раз попытался выяснить, не передумала ли она вступить в неравный бой с командованием.

— Нет, Телмар, — отрезала Марджи, аккуратно отделив вилкой кусочек «глазуньи», — выиграю я дело, или нет, я не знаю, но безропотно подставлять голову под помои не буду. И хватит об этом, о-кей?

Телмар хорошо знал, какой непреклонной иногда бывает Мэй. И сейчас он видел, что ее не переубедишь.

— Ладно, — он включил кофеварку, — твое дело. Хоть это и безумие. Тебе кофе крепкий?

— С лимоном, без сахара.

Телмар проводил ее до бара, где Марджи оставила накануне машину, и на прощание девушка обернулась:

— Если понадобится, выступишь моим свидетелем на суде?

— Конечно! Чем я еще могу тебе помочь?

— Ты мне уже помогаешь морально!

*

Увидев спустившегося в гараж Эрика, Марджи удивилась: восемь утра, вроде рановато для визитов… Или он пришел еще накануне?

Мужчина подошел к блестящему черному «Мазерати» — такому же солидному и лощеному, как и он сам. Даже издалека видно было, что джинсы и замшевый пиджак Ливингстона куплены в дорогом магазине. По гаражу разошелся шлейф превосходного мужского парфюма. «Парень, сколько же ты зарабатываешь на своих кофейнях? Я примерно знаю, сколько стоит «Мазерати» и какие цены у «Гуччи» и «Босса». Владельцу нескольких кафе, даже в самом Вашингтоне, такие роскошества не по карману!».

Еще Марджи отметила его четкую походку, выправку и скорость движений. Это выдавало военного, спецназовца. «Отошел от дел и занялся бизнесом?».

Кристель пила кофе в гостиной. Поджав ноги, обтянутые голубыми джинсами, она уютно устроилась в кресле. В квартире царил идеальный порядок, но в воздухе еще витали ароматы того самого парфюма и запах дыма незнакомых сигарет; в пепельнице обнаружились два окурка «Житана». Кристель курила только «Кул»; Марджи — «Вирджинию».

— Ну и как прошел вечер? — спросила Кристель, увидев подругу.

— Нормально, только Телмар потерял много времени, пытаясь меня отговаривать.

— От чего?

— Я подала встречный иск о незаконном увольнении и неправильном ведении следствия.

Кристель отставила чашку и приподнялась, выгнув брови.

— Ты ведь уже знаешь, что я получила сапогом под зад, — Марджи села напротив. — Мне велели убираться немедленно, а по правилам, после приказа об увольнении я имею право отработать еще две недели. А этот м…к Мейерс дал мне только полчаса на то, чтобы забрать свои вещи и сдать оружие и офицерское удостоверение…

— После того, что ты учинила в его кабинете, немудрено, — возразила Кристель, — ты обвинила его в субъективном мышлении, половом шовинизме и сказала, что умные люди оценивают человека не по тому, что у него в штанах, а по другим качествам. Это же надо было додуматься! Насчет двух недель ты права, и я вчера сказала об этом Мейерсу, и тоже получила гвоздей ниже спины. Но как было не взорваться в ответ на твой спич? Извини, но ты сама напросилась.

— Все равно я вернусь на работу, — вскинула голову Марджи, — и отстою свое доброе имя. А если Мейерс такой обидчивый, пусть сам катится на пенсию!

Кристель только вздохнула:

— Ты с ума сошла. Знаешь, почему я вчера оставила поле боя за ним? Полковник был так взбешен, что за пререкания уволил бы и меня. А это лишило бы меня возможности выяснить, кто подстроил нам поломку самолета. Эрик высказал версию, что это мог сделать кто-нибудь из сослуживцев.

Марджи сердито отвернулась. Почему-то упоминание имени Эрика испортило ей настроение, но она быстро нашла этому объяснение: «Я взвинчена после аварии и увольнения, и выхожу из себя на ровном месте!».

— Ну вот и выясняй, — сказала она, — а я буду бороться. У тебя все?

— Значит, ты не передумаешь? — Кристель поудобнее подбила диванную подушку под спину.

— Да.

— Все-таки ты полный шиз.

— Медкомиссия два месяца назад показала обратное.

— Да уж. Вчера весь штаб слышал доказательства твоей адекватности.

— Пусть Мейерс сам проверится. Орал на меня так, что чуть из штанов не выскочил, будто на ежа сел.

Кристель невольно прыснула, вспомнив свой разговор с полковником. Да, со стороны именно так он и выглядел. Подавив смех, она покачала головой:

— Беркли, с тобой невозможно серьезно разговаривать.

— А ты пыталась?

— И как только у меня терпение не лопнет?

— На то ты и пилот. Кстати, внизу я встретила твоего приятеля…

По лицу Кристель Марджи поняла, что разговор о Ливингстоне будет ей приятен. Уж лучше слушать восторженные возгласы о распрекрасном Эрике, чем объяснять, почему она не передумает подавать иск… «Как я счастлива, мне еще ни один парень не задурил мозги!» — подумала Марджи.

*

Следующие три недели для Марджи прошли в неустанной борьбе. Она решительно настроилась доказывать свою невиновность и проявляла недюжинную настойчивость. Она дошла чуть ли не до Белого дома, но добилась доследования аварии на шоу. В воинскую часть прибыли представители Пентагона, дело было взято под контроль в столице. Настырная летчица привлекла внимание популярных СМИ. История девушки, уволенной из армии за оплошность, которая сошла бы с рук мужчине, вызвала бурю эмоций. В обсуждениях многие парни злорадствовали: «Женщина в армии должна служить только в штабе!», «Лучше бы детей рожала!», «Вот малахольная!», «Поперлась в армию потому, что ни одному мужику не нужна!». Другие же наоборот восхищались решительной девушкой, сравнивая ее с вольной птицей: «Да если таких выгонять, кто в армии останется?!». Женщины тоже разошлись во мнениях. Одни называли Марджи больной на голову и считали, что женщине на мужской работе не место. Другие, напротив, восхищались Беркли: «Молодец, человек 21 века, пусть покажет мужикам, кто сейчас сильный пол!».

Интересы Марджи представляли опытные армейские адвокаты Стэнтон и Феррис. Они буквально перевернули подразделение вверх дном, ища доказательства правоты своей клиентки, но порой у них создавалось ощущение, что им намеренно мешают добраться до цели.

Полковник МЕйерс был на грани инфаркта от бешенства: база превратилась в проходной двор. По территории постоянно сновали следователи, юристы, правозащитники и вездесущие журналисты с микрофонами, блокнотами и фотоаппаратами, прорывающиеся через любые преграды. У забора несколько раз собирались пикеты феминисток, требуя восстановить капитана Беркли на службе и ругая мужской шовинизм. Пару раз машина Мейерса попала в их окружение, и он наслушался о себе много «интересного».

Однажды ушлый телеведущий прорвался даже в кабинет полковника и обрушил на него лавину вопросов, которые задавал уже на бегу, спасаясь от расправы.

Кристель, которой приходилось едва ли не тяжелее всех, курила и материлась почти не переставая. С ней жаждали побеседовать все, кто был втянут в это дело.

— Ты специально заварила эту кашу?! — рявкнула она однажды с порога, придя домой после очередного «веселого» денька с участием адвокатов, феминисток и кипящего от бешенства полковника.

— Да, специально, — выглянула из кухни Марджи, отряхнув руки от муки. — А что я должна была, безропотно скушать все? За что меня уволили? За то, что я возразила Мейерсу и усомнилась в умственных способностях Ройстона? Эка невидаль! Нас после Афгана вообще «бешеными сучками» прозвали, и что нам — плакать?

Она повела носом и ахнула:

— Блин! Суп перекипает. Нет, кухня — это не мое.

— Но готовишь ты вкусно, — Кристель вошла следом. — Марджи, от твоей борьбы страдаю и я. С одной стороны меня теребят ребята из Пентагона и твои юристы, с другой — пресса, а с третьей — полковник.

— Он не в духе? — усмехнулась Марджи, снимая с огня тосканский томатный суп и поставив на его место спагетти по-милански. — Жаль, я упускаю такое зрелище.

— Не в духе? — саркастически покачала головой Кристель. — Он напоминает мне носорога, севшего на ежа!

Марджи от смеха даже выронила ложку, которой помешивала спагетти. От ее заливистого смеха Кристель тоже невольно улыбнулась.

— И кто ты после этого, Беркли, — сказала она, — устроила мне такую карусель ужасов и ржешь!

— Кони ржут, а я смеюсь, — парировала Марджи, потом уже серьезно сказала:

— Извини, Кристель. Я не хотела создавать тебе проблемы. Мне очень неприятно от того, что тебе сейчас так тяжело приходится. Но мы обе знаем, что меня подставили. И я хочу поднять шум, привлечь внимание общественности, тогда легче будет доказать, что я не саботажница и не раззява.

— Я вычисляю того, кто мог это устроить, — Кристель, у которой негодование уже сменилось пониманием и сочувствием, вкратце поведала Марджи о своих поисках. — Скорее всего, это кто-то из них, — она назвала имена пяти сослуживцев.

— Вот так, работаешь с человеком столько лет, и не знаешь, что из него вылезет, — Марджи отошла к окну, закурила. — Это не первое мое разочарование в людях. И, думаю, далеко не последнее.

Чтобы отвлечь Марджи от тяжелых мыслей, Кристель сменила тему.

— Ты решила заняться итальянской кухней? — спросила она, кивнув на плиту.

— Да, экспериментирую, — Марджи нарезала фрукты для панакотты. — А кстати, я уже забыла, когда в последний раз ела твои штрудели с клубникой, зато от быстрой пищи и обедов в столовке меня уже мутит. Раз уж я сейчас не у дел, поработаю немного шеф-поваром.

— Спасибо, — улыбнулась Кристель. — Я испеку штрудели на уик-энд. Ты права, надо практиковаться, а то совсем готовить разучусь.

— Ага, захочешь пожарить яичницу, и выпустишь яйцо не на сковородку, а себе на голову! — расхохоталась Марджи.

— Не себе, а тебе!.. Что-то ты сегодня развеселилась. Хорошие новости?

— Да, звонил Феррис. Вроде бы они что-то нашли. Теперь они посадят Ройстона в калошу. Ну, а что у тебя с Эриком?.. Если не секрет, конечно?

*

Отношения Кристель и Эрика стремительно развивались. Это было единственной отдушиной для задерганной неприятностями на работе девушки. Эрик был так внимателен, так хорошо понимал ее, умел найти нужные слова и очень быстро очаровал Кристель. Она была классным пилотом, сведущим в воинском деле, но совершенно неискушенная в любви. Ей казалось, что Ливингстон — это и есть тот мужчина, которого она ждала всю жизнь и не верилось, что еще пару месяцев назад они с Эриком не знали друг друга. Она понимала, что без его поддержки перенести все тяготы последних недель было бы еще труднее. В нужный момент его плечо всегда рядом. Еще, Эрик стал ее первым мужчиной, искушенным и ласковым любовником.