Штормовая угроза

Часть 6. Финал

Курт.

Не устаю наблюдать за ней.

Как двигается. Как смеётся. Как беседует с кем-нибудь. А если посмотреть в её глаза, то можно захлебнуться той любовью, которая плещется в них.

Мне всё ещё страшно. Я так и не преодолел собственную фобию. Однако, ради нашего счастья, я готов бояться.

- У нас завтра встреча, не забыл? - прерывает мои мысли Кот, однако смотреть я продолжаю на Диану.

- Да, - киваю, делая глоток лимонада. - Я помню.

- Я так понимаю, поставки возобновятся только на следующей неделе?

- Да, - вновь положительный ответ. – На следующей.

- А “LA Cozza Infuriata” будут ждать? У них есть запас?

- На то они и “Злая мидия”, что икра у них только для гурманов.

- А что на счёт возгорания на складе? - продолжает Кот о наболевшем.

- Потушили, - пожимаю плечами, улыбаясь над тем, как Ди уронила спицу для вязания, опасно отжанглировав ею, а теперь, забавно кряхтя, пытается её поднять.

Срываюсь с места, чтобы кинуться на помощь, но её отец снисходительно машет рукой, мол, сиди, всё под контролем.

- И контейнера повреждённые утилизировали?

- Кот, - перебиваю друга, наконец, одаривая его взглядом. - Будешь крёстным?

- Я?! - теряется Костик, тыча себя в грудь пальцем.

- Нет, - хмыкаю. - Я вон у того рыжего кота спрашиваю, который свои яйца вылизывает на веранде.

- Курт, так я же вообще не бум-бум, - ёрзает он на стуле. - Что делать надо?

- Рядом быть, - снисходительно улыбаюсь, чувствуя такое умиротворение, что даже страшно.

А вдруг закончится? Вдруг оборвётся всё?

- Так мы и так будто сиамские близнецы, - хохочет друг, охлаждаясь напитком.

- Я ведь, тебе благодарен, - выговариваю, следя за его реакцией. Сентиментальным я стал за последнее время. – Лишь благодаря тебе, я здесь… с ней.

- А я думал, от меня одни неприятности, - усмехается друг, но по глазам вижу, как ему приятны мои слова.

- Ещё какие!

- Эй!

- Но в тот день… - отворачиваюсь и снова упираюсь взглядом в Ди. – Если бы не твоя алчность. Если бы не твоя сердобольность…

- Всё это звучит крайне сомнительно, - изгибает друг скептически бровь, на что я уже не сдерживаю смех.

Я, чёрт возьми, счастлив. Меня разрывает изнутри положительными эмоциями, и я совершенно не понимаю, как их обуздать. Постепенно узнаю, как с ними сосуществовать в одном теле, чтобы не сойти с ума и не улыбаться 24/7, как идиот. Я, всё-таки, бизнесмен. Усмехаюсь про себя. Слово, совершенно мне не подходящее.

Два года назад я не мог иначе. Я не мог успеть к операции Инги. Не мог совершить чудо и найти денег за такой короткий срок. Да за любой не мог. У нас не было ни единого шанса. И та вылазка, нарушавшая все мыслимые и не мыслимые законы, была единственной возможностью спасти почти святую женщину. А оказалось, та вылазка спасла всех нас.

Смотрю на свою жену и до сих пор не могу поверить, что она здесь, на полуострове, со мной.

Её отец оставляет дочь и жену бороться со зверем под названием «вязание», а сам подходит к нам и усаживается в плетённое кресло.

- И зачем здесь вязанные вещи? - качает головой Анатолий.

- Зимними ночами температура опускается до минус двух, - пожимаю плечами.

Диана делает, что хочет. Занимается тем, что не свойственно светским львицам. Она из обеспеченной семьи, но с богатой и открытой душой.

- Малыш дома в кроватке будет спать ночами, - проговаривает и тут же грустнеет на глазах. – А мы этого не будем видеть…

- Вы же знаете… - начинаю я, но он машет рукой.

- Да, конечно, знаю, - печально вздыхает. - Москва – не её город. И я прекрасно понимаю свою дочь.

Мужчина окидывает зелённо-оранжевые просторы мечтательным взглядом и ещё раз вздыхает.

- Здесь для неё в самый раз. Тихо, спокойно. Благодать. И внуку здесь самое место. Ей богу, ещё пару лет поработаю и к вам сюда переедем с женой.

Я усмехаюсь, понимающе кивая. Хотя Ди говорила, что не хочет жить в Москве ещё и потому, что на меня все её подруги смотрят с жадностью и вожделением и ей будет спокойнее, если мы будем жить там, где моя «внешность не будет способствовать её нервному срыву!».

- Раньше я трудился, потому что у меня дочка, - продолжает откровенничать тесть. - Потому что не хотел на неё всё сваливать. Но теперь есть ты… Весь такой «крутой, классный и оболденный», как выражается Диана.

- Какая ценная характеристика, - улыбаюсь, представляя, как она выговаривает столь лестные эпитеты.

- Ты спас мою дочь два года назад, и я обязан тебе.

- Вы и так во многом мне помогли. И спасал я не ради денег, власти и связей.

- Я в курсе. Но мне больше нечего тебе предложить.

- У меня уже всё есть. Вы уже отдали мне самое дорогое, что имеете.

Мы оба смотрим на Диану. И оба стали слишком чувствительными. Хотя уже завтра, нам предстоит вернуться в нашу суровую, мужскую действительность.

Родители Дианы приехали к нам в отпуск, но даже в это время мы с тестем умудрились ввязаться в экспортно-импортный договор с соседним островом. Кто бы мог подумать, что на клочке земли по среди моря будут нуждаться в Камчатской красной икре. И Анатолий очень в этом помог мне на начальных этапах. Теперь же, я более уверено стою на своих двоих и знаю, что сделаю всё возможное, чтобы моя семья ни в чём не нуждалась.

Моя семья…

- Так, - окликает нас тёща, наверное, лучшая в своём роде. – Все к столу. Ужин готов.

- А я, пожалуй, пойду, - встаёт Кот и пожимает Анатолию руку, но выговаривает мне. – От тебя нынче ничего не добиться по работе, так что до завтра.

- Эй, - восклицает мама Дианы. – Вы, куда это, молодой человек?

- Да мне надо…

- За мамой иди, Костик, - перебивает она его. - Приведи её, я очень много всего наготовила.

- Так я же…

- Ничего не знаю!

Они продолжают спорить, а я подхожу к жене, сажусь рядом и кладу ладонь на круглый, выпирающий живот. Диана моститься головой на моём плече и взмахивает в воздухе своими вязанными стараниями.

- Безумие полное. Я всю жизнь буду учиться этой науке.

- У тебя она есть. Только тебе выбирать, на что её тратить.

- И что, не подпустишь к своему бизнесу? – спрашивает, улыбаясь.

- Он твой, - беру её ладонь, подношу к губам и нежно целую каждый пальчик. – Всё, что есть в моей жизни – твоё.

- А как же ты?

- Я давно уже твой. Весь. Без остатка.

Она хихикает. Обхватывает мою ладонь, а сама тянется к моим губам.

- А я твоя.

Кто бы мог подумать, что одна штормовая угроза сможет превратить нашу жизнь в полнейший, безмятежный штиль.