Штурман пятого моря

Глава 7

«Я тебя люблю» читала Света раз за разом. И пусть это был просто статус на Валеркиной страничке «ВКонтакте», пусть увидеть эту фразу мог любой из друзей, пусть каждая знакомая девчонка могла подумать, что это её он любит! Света знала — Валерка написал ей и только ей. Потому что иначе просто и быть не могло. Ведь вчера он сказал: «Завтра ты всё узнаешь…» Завтра наступило.

Через полупрозрачную занавеску в окно светило холодное декабрьское солнце. Слабые лучи с трудом пробивались сквозь влажную мглу. Но Свете они казались яркими и обжигающе горячими. И небо, с утра затянутое тяжёлыми облаками, вдруг стало пронзительно-синим. И даже подтаявший грязный снег на козырьке подъезда будто бы сверкал и переливался как хрусталь с серебром.

Она всё узнала. И ей было достаточно этой коротенькой фразы, напечатанной стандартным мелким шрифтом. Света закрыла глаза и представила, как Валерка сидит за своим компьютером и медленно одним пальцем набирает букву за буквой. И как из самых обыкновенных букв получаются слова, от которых кружится голова и губы сами собой растягиваются в улыбку. А ещё где-то внутри становится тепло-тепло и немножко больно.

Теперь она знает всё. Вернее, знает самое главное, а всё остальное не имеет значения. На остальное она сможет не обращать внимания. Подумаешь, какая ерунда — это самое остальное.

Хотя ещё неделю назад, да что там — неделю, ещё вчера это здорово выводило её из себя.

Потому что трудно оставаться спокойной, когда человек, который нравится тебе больше всех мальчишек на свете, ведёт себя странно. То исчезает на несколько дней и даже в школе не появляется, то звонит и напрашивается в гости, а сам не приходит, то что-то пишет или рисует в блокнотике, но ей никогда не показывает.

И это бы ещё ладно. Хуже всего было, когда Иришка Ольшанская рассказывала ей, как Валерка смотрит на неё, когда она надевает в школу новое платье. В смысле, на Иришку. Или на Надьку Зотову из параллельного класса, у которой самая длинная юбка выше колен сантиметров на двадцать, и ресницы так накрашены, что кажутся накладными, а рот всегда ярко-алый и блестящий от какой-то несмываемой супер-помады.

Сначала Света просто не верила. Думала — ерунда, Иришке кажется. А потом стала наблюдать за Валеркой и заметила, что — да. Он действительно смотрит на других девчонок так же, как на неё. И не только смотрит. Но и провожает иногда. И даже на восьмое марта подарил Зотовой мимозу. Мимоза была почти сушёной, крошилась жёлтыми шариками и совсем не пахла. Но зато сколько среди девчонок было разговоров!

Свете тогда Валерка ничего не подарил. Она решила — постеснялся. Всё-таки он тоже учился в параллельном классе. А Зотову чего стесняться? Она во-первых одноклассница, а во-вторых такая… Без комплексов.

Света не раз замечала, что девчонкам, которые без комплексов, мальчишки уделяют гораздо больше внимания. Но ведь это понятно. С ними просто и приятно можно провести время. То есть без проблем. А со Светой сложно. Она и сама это знала. С ней нужно было долго и трудно искать общий язык. И темы для разговоров подбирать, и за словами следить, чтобы не сболтнуть какую-нибудь пошлость.

Но ведь в конце концов Валерка сумел к ней подойти. И стать её приятелем тоже сумел. Вернее, это в классе думали, что они — приятели. А на самом деле их отношения были совсем другими. Только об этом никто не догадывался. Даже Света иногда сомневалась. Вдруг она просто всё придумала?

Наверное, и не было бы никаких особенных отношений, если бы в прошлом году однажды вечером Света не застряла на остановке. Она возвращалась от бабушки. Был конец ноября, сырой, холодный, ветреный. Света замёрзла, пальцы на ногах онемели, руки покраснели и стали похожими на гусиные лапки. Она то обнимала себя за плечи, то легонько подпрыгивала на одном месте, поглядывая на стоящих рядом людей. Не подумает ли кто-нибудь, что девчонка от холода сошла с ума? Но никто не обращал на неё никакого внимания. Все смотрели за поворот, туда, откуда должен был появиться автобус.

Когда через сорок минут к остановке вырулил допотопный «Пазик», люди бросились брать его штурмом. А ведь он и так был почти полным. Света рванулась вместе со всеми. Кто-то больно толкнул её локтем в бок, кто-то дёрнул за сумку, кто-то наступил на ногу. Сначала она и внимания не обратила, только чуть-чуть удивилась, почему раздался какой-то странный треск. Но через мгновенье почувствовала, что и без того замёрзшей ступне стало ещё холоднее.

Света опустила голову, чтобы рассмотреть, что там с сапогом, замешкалась, и её окончательно оттолкнули от автобуса. С сапогом дело было плохо. От носка до середины ступни оторвалась подошва.

Двери автобуса скрипнули и закрылись. Из щели между ними торчал конец чьего-то красного шарфа, словно сигнальный флажок. Автобус дёрнулся, утрамбовывая пассажиров, и обдав остановку грязной водой из лужи, укатил.

Света осталась одна. Она посмотрела на удаляющиеся огни автобуса, на свои ноги, на пустую и тёмную улицу. И заплакала.

От слез и обиды на развалившийся сапог ей даже стало жарко. Слезы текли по лицу, Света вытирала их шерстяными варежками. Щёки горели, глаза щипало. Она почти ничего не видела и не слышала.

Но всё-таки кое-что Света заметила. Из арки дома напротив вышел человек. В тусклом свете фонарей он казался плоским силуэтом, вырезанным из чёрной бумаги. Света заворожённо наблюдала, как он подошёл к дороге, перебежал её и повернул к остановке.

Свете стало страшно. Она перестала плакать и замерла. Ей захотелось слиться с остановкой или с фонарным столбом, только бы её не заметили.

Но человек из арки, конечно, увидел Свету. И не просто увидел, а направился прямо к ней. Подошёл, откинул со лба длинную тёмную чёлку и чуточку хрипло сказал:

— Привет!

Свету будто окатило горячей волной. Потому что, едва услышав голос, она узнала того, кто пришёл на остановку. Это был Валерка Решетников из параллельного класса.

Света знала его сто лет. Вернее, с первого класса. Но знала просто в лицо и по имени. Они даже не разговаривали толком ни разу. Наверное, она бы и имени его не помнила, если бы на концерте в честь дня учителя Валерка не пел бы под гитару. Так получилось, что Света тогда сидела в первом ряду. Она слушала его хрипловатый голос, смотрела на джинсы и свитер, связанный грубой резинкой, на старые вычищенные ботинки, но не смела поднять глаза выше. Что-то с ней случилось. Возникло странное чувство, что она дружит с Валеркой давным-давно и что он всё про неё знает. Откуда взялись такие мысли, Света так и не поняла, но ей до боли захотелось, чтобы её фантазии стали правдой.

Взгляд она один раз всё-таки подняла и встретилась с Валеркиными глазами. Они были тёмно-серыми, искрились смешинками и грустью одновременно. Как такое может быть, Света тоже не сумела себе объяснить. Но так ей показалось. Минуту или чуть меньше Валерка смотрел на неё, а потом широко улыбнулся и выдал на гитаре такое соло, что зал бешено зааплодировал, засвистел, затопал ногами.

Вот собственно и всё, что было. А теперь Света стояла в сапоге с оторванной подошвой и молча смотрела на Валерку.

— Давно ждёшь? — спросил он и улыбнулся.

— Давно, — пискнула Света и честно призналась. — Автобус только что ушёл. Только я не влезала.

— Одна ты? — удивился Валерка.

— Ну, я не совсем не влезла, — начала объяснять Света и окончательно запуталась. — Я сначала вместе со всеми к дверям побежала, а потом отошла.

— А чего отошла-то? Ты же знаешь, у нас пустых автобусов не бывает. Или решила — на такси?

Света молча покачала головой.

Валерка посмотрел на часы.

— Может, пешком? — предложил он.

— Я не могу пешком.

Валерка с интересом посмотрел на неё.

— На автобусе не поехала, такси не для нас, пешком ты не можешь, — перечислил он и хитро прищурился. — А, понял! Ты решила здесь переночевать?

От его иронии Свете стало так обидно, что она снова всхлипнула.

— Ты что? — испугался Валерка. — Плачешь? Что случилось-то?

— Сапог, — сквозь слезы пробормотала Света и показала оторванную до половины подошву.

Валерка задумчиво потёр затылок и полез в карман.

— На, — сказал он.

Света глянула сквозь слезы. Валерка протягивал ей обычную чёрную резинку.

— Надень на сапог. До дома дойти сможешь, — объяснил он. — Ноги, правда, всё равно промочишь. Но всё-таки лучше, чем босиком.

От стыда, что выглядит перед Валеркой так нелепо, Света будто окаменела и всё смотрела на него, но не могла пошевелиться.

Тогда Валерка присел на корточки и сам быстро нацепил резинку. Свете пришлось только чуть-чуть постоять на одной ноге.

— Ну вот! — заявил Валерка, вытирая руки о носовой платок. — Готово!

— Спасибо.

— Ты не думай, со мной тоже такое было, — успокоил он и опять улыбнулся. — Шёл, как барабанщик.

— Почему — как барабанщик? — не поняла Света.

Валерка отбросил упавшую на глаза чёлку и, доверчиво понизив голос, объяснил:

— Так подошва же щёлкала по асфальту. На всю улицу слышно было.

И снова Свете показалось, что они давным-давно дружат, и что Валерка знает про неё всё. Она хотела сказать ему об этом, но из темноты вынырнул автобус.

— Поехали? — спросил Валерка и, не дожидаясь ответа, взял её за руку и повёл к передним дверям.

Ладонь у Светы моментально стала горячей-горячей, и она побоялась, что Валерка почувствует это через варежку.

Даже теперь, через столько месяцев, вспоминая о том вечере, Света покраснела и еле заметно улыбнулась. Неужели это действительно было? Света тряхнула головой, чтобы прогнать все эти дурацкие, никому не нужные мысли.

— Привет!

Голос раздался сзади так неожиданно, что она подпрыгнула и чуть не свалилась с камня.

— Да не бойся!

Света соскочила на землю и обернулась.

Перед ней стоял курносый любитель бумажных корабликов.

— Нам надо поговорить! — очень серьёзно заявил он. — Кажется, случилась беда!