Шут герцога де Лонгвиля

Глава 3.

Слуга отворил дверь и жестом пригласил Анри войти.

Они очутились в небольшой комнате, плохо освещенной слабым потоком солнечных лучей, пробивающихся через маленькое окошко. С противоположной стороны находилась еще одна дверь.

– Наружная, – объяснил слуга.

Комната была обставлена более чем скромно: стол, скамья, маленькая кровать, – и более всего напоминала собачью конуру. Низкий потолок нависал над головой, и Анри, подняв руку, легко дотянулся до него.

– Это и есть моя комната? – осведомился молодой человек.

– Да, – коротко ответил слуга и вышел.

Анри быстро осмотрел свои новые владения, сел на кровать и только теперь осознал, насколько она мала, будто была рассчитана на ребенка.

И вдруг, словно снежная лавина, обрушилась на него череда мыслей и воспоминаний.

«Что я выиграл из-за собственного упрямства? – подумал он, – Раньше хоть я был свободен и волен распоряжаться собой, как мне заблагорассудится, а что теперь? Кругом – незнакомые лица, и ни одного близкого человека. Пожалуй, я вскоре затоскую даже по дракам, которые устраивала мне эта глупышка Карменсита».

Он вытащил из кармана вещицу, подаренную ему Альфонсо, и подошел к свету, чтобы лучше ее рассмотреть. В солнечном столбике пылинок камень заиграл своими гранями, и Анри с удивлением заметил, насколько эта безделушка была похожа на настоящую драгоценность. Большой фиолетовый камень с отлично отшлифованными гранями был заключен в замечательную оправу. «Наверное, это все, что осталось у Альфонсо от его жены», – решил Анри, – Конечно, он очень любит меня, раз отдал такую вещь именно мне».

Затем он спрятал подарок обратно в карман. И вовремя.

Дверь отворилась, вошел слуга и равнодушным тоном сказал:

– Господин герцог хочет вас видеть.

– А зачем? – спросил Анри.

Слуга ничего не ответил, поэтому молодой человек вынужден был проследовать за ним в полном неведении.

Они прошли по узкому коридору, поднялись по винтовой лестнице, преодолели несколько комнат и переходов, тускло освещенных маленькими окошками, и остановились перед тяжелой дверью из красного дерева. Слуга отворил ее и Анри вступил в незнакомый зал, – так молодой человек назвал его про себя. «Незнакомый зал» оказался спальней герцога.

В просторной комнате, обставленной изысканной мебелью, на великолепном мягком ковре стояло кресло, в котором восседал сам владелец всей этой роскоши – герцог де Лонгвиль.

Увидев его, Анри тут же склонился в глубоком поклоне.

– Подойди ко мне, – раздался властный бархатный голос.

Анри несмело приблизился.

– Оставь нас одних, – приказал герцог слуге, и тот послушно закрыл за собой дверь. – Я очень рад, что ты воспользовался моим предложением… – казалось, герцог был доволен не только собой, но и каждым словом, которое ронял на этот мягкий ковер. – Теперь давай знакомиться ближе. Расскажи о себе.

Этот вопрос немного смутил молодого человека, но, несмотря на непонятно откуда взявшуюся робость, он ответил:

– Мне известно о себе немного, разве только то, что все привыкли звать меня Анри, а родители мои были актерами.

– Это уже кое-что. Но ты сказал «были». Их что, нет в живых?

– Да, я их даже не помню.

– Это прекрасно! – по лицу герцога растеклась счастливая улыбка.

В этот миг он показался юноше каким-то хищным зверем, запускающим когти в жертву и получая от чужих мучений неслыханное удовольствие.

– Дело в том, – продолжал герцог, – Что я собираюсь взять тебя к себе не на год, не на десять лет, а навсегда…

– Я не могу обещать вам… – Анри чувствовал, будто его окатывают с головы до ног ледяной водой: он вдруг осознал всю обреченность своего положения.

– А мне не нужны твои обещания, голубок, – улыбнулся герцог. – У меня все поступают так, как я этого хочу. Да в конце концов, не истязать же я тебя здесь буду!

«Кто вас знает!» – подумалось Анри.

– Тебе понравилась твоя комната?

– Да… благодарю, но…

– У тебя есть возражения?

– Только по поводу кровати…

– Ах да! Ты прав, – герцог снова улыбнулся. – Кровать будет заменена. А теперь взгляни, – он указал на стену.

Анри посмотрел в указанном направлении и увидел небольшую картину, выполненную маслом и заключенную в овальную позолоченную раму. На картине был изображен горбатый человечек в пестром костюме, нелепых красных башмаках и в головном уборе, украшенном бубенцами. Всю безвкусную пестроту изображения дополняла поза горбуна: правая рука и нога подняты, а ужасное одноглазое лицо смотрело прямо на зрителя. Через немногочисленные желтые клыки из открытого рта свешивался на бок тонкий красный язык, по цвету совпадающий с алыми башмаками. Хищный нос непомерной величины, клочковатые брови и торчащие уши довершали ужасный облик. Казалось, что горбун вовсе не одноглаз, а просто подмигивает Анри.

– Кто это? – спросил молодой человек, хотя ответ был очевиден.

– Мой прежний шут, – молвил герцог. – Его звали Шарль. Он скончался несколько дней назад. Нравится? По-моему, он получился великолепно. Как живой! Прекрасная работа!

«Да, – подумал Анри. – Если он нарисованный столь ужасен, то каким же тогда был на самом деле?»

– Вот уже нет его со мной, но мне порой кажется, что сейчас мой старый шут оживет на этой картине, захохочет, как прежде и спрыгнет ко мне в комнату.

– А вы не опасаетесь, что это может осуществиться, господин герцог? – осторожно поинтересовался Анри. – К примеру, во сне? Или в самый темный час – перед рассветом…

– Ты фантазер, мой мальчик! – герцог засмеялся. – Впрочем, это хорошо… Ты не обижаешься, что я тебя называю по-свойски на «ты»? Я всех слуг называю на «ты», и для тебя не буду делать исключения. Но ты получишь мое снисхождение в соответствии с твоей должностью: ты можешь отпускать колкости в мой адрес, придумывать каламбуры и шутки, но… Я знаю, что ты парень неглупый, поэтому, принимая это во внимание, я порой буду и принимать некоторые меры наказания…

– Тогда зачем отпускать остроты на ваш счет, зная, что за это можно поплатиться? Не лучше ли выбрать другой объект для насмешек? – спросил Анри

– Ты – мой шут и будешь делать, как скажу я. Понял? – герцог на мгновение задумался и сказал. – Хочу открыть тебе еще один секрет, почему я выбрал именно тебя. У меня есть дочь, графиня. Сейчас она воспитывается в одним из монастырей… Так вот, очень скоро она вернется сюда, и ей будет нелегко перенести потерю своего любимца, поэтому я хочу сделать ей подарок. Ты мне понравился, несмотря на то, что у тебя нет такой броскости, как у Шарля…

– Господин герцог, – попробовал вставить Анри. – Я, признаться, боюсь не оправдать вашего выбора… Если такое случится, вы меня отпустите?

– Конечно, мой хороший. Я и сейчас тебя не держу. Но тебе необходимо подготовиться к приезду графини. Она будет здесь дней через пять-шесть. Иди к себе. Если ты мне понадобишься, я тебя позову. Эй! – герцог хлопнул в ладоши и в комнату вошел слуга. – Отведи этого человека на кухню, пусть его накормят.

От герцога Анри уходил со странным осадком в душе. Личность его была ему несимпатична, он бы с радостью все бросил и убежал отсюда. Но непонятная ему сила, словно паук, уже втягивала его в свои железные сети, и молодой человек успокаивал себя мыслями о том, что он не успел еще ничего увидеть в этом величественном замке, почти что городе, окруженном рвом с водой. А еще Анри ощущал себя придавленным к земле собственным ничтожеством, словно на него сверху кто-то надел колпак и поймал как бабочку. Сердце в груди будто разделилось пополам, и одно стучало мелко и тревожно, а другое замедлило свой бег и отзывалось в ушах ровным гулким боем. Анри почти осязал, как неведомая сила подхватила его и понесла вперед, не разбирая дороги. «Сорвался в пучину!» – услышал он в своей голове.

В это время они оказались на площади замка, пересекли ее и остановились перед лестницей, ведущей в подвал.

– Сюда, – коротко сказал слуга и удалился.

– Добрый вечер! – Анри шагнул внутрь подвального помещения и поначалу ничего не мог разобрать в сумраке среди густого пара, стелящегося сплошной завесой.

– Добрый вечер, – ответил женский голос. – Проходи, мальчик.

Молодой человек силился различить дорогу среди гор котлов, горшков и кастрюль.

– Ну, что же ты? – спросила женщина.

И тут Анри увидел ее, в облаке пара стоящую около плиты, пожилую сухощавую и достаточно высокую.

– Меня прислал господин герцог… – сказал юноша.

– Зачем? – быстро спросила кухарка.

– Ну… – Анри замялся. – Я теперь буду служить у вас в замке…

– Чего? – удивилась женщина.

– Я теперь служу у господина герцога, – повторил молодой человек.

– Мы все у него служим, – кухарка что-то пробормотала быстро и зло, а потом спросила. – А ты, с позволения сказать, кем служить собираешься?.. Тощий какой! – она бесцеремонно осматривала своего гостя. – И зачем он набирает таких худосочных! Мальчишек на побегушках! Каждый день новых! Поручений, видать, много, вот и нанимает мальчишек… А ты их корми!

– Я не посыльный, хотя цель моего визита вы угадали правильно, – у Анри от запахов начинали течь слюнки.

Кухарка, не спеша, продолжала разглядывать молодого человека:

– Кто же ты тогда? Руки у тебя, вижу, не знают ни молотка, ни лома.

– Неправда, – возразил Анри. – Гвозди я отлично забиваю!

– Все равно это не твоя работа. Угадала?

Юноша кивнул.

– Ладно, хватит зыркать по котлам, садись, – кухарка усадила молодого человека на скамью и, взяв миску, отвернулась к плите, чтобы положить еду; заодно спросила. – Как зовут тебя?

– Анри.

Женщина поставила миску с едой, ложку и кусок хлеба на стол перед юношей, и тот с жадностью накинулся на угощение.

– А я Фантина. Кормлю здесь всяких бездельников.

– Я не бездельник, – сообщил молодой человек. – Я ваш новый шут.

– Что?! – кухарка чуть не уронила нож. – Шут?

Было непонятно, что так взволновало ее.

– Мальчик, – наконец вымолвила она. – Ты знаешь, что они с ним сделали?

– С кем?

– С бедным Шарлем! Они – сущие звери, а не люди!

– Кто звери?

– Герцог наш и его покойный папаша, черт бы его взял, грешника проклятого! Спасибо, бог того наказал, да и нынешнего тоже накажет! И все отродье их помрет страшной смертью! Это я тебе говорю, потому что знаю.

– Но почему? – ложка замерла в руке Анри.

– А вот ты послушай историю. Я сама все это помню, на моих глазах все происходило, хоть я и была маленькой девочкой. Такое не забывается! У старого герцога, отца нынешнего, в услужении был один молодой человек, у которого жена рано умерла, оставив ему младенчика – сына. Вскоре и герцогиня принесла на свет дитя. Да только не выжила после этого. А я тебе скажу по секрету: тяжело рожать ядовитых детей!

– Ядовитых? – усмехнулся Анри.

– Вот именно! Потому что из них вырастает всякое зверье, как наш теперешний господин де Лонгвиль, чтоб ему пусто было!.. Но ты на ус мотай, да помалкивай. Понял меня?

– Понял, – юноше было интересно дослушать до конца эту страшную историю, которая обычно бывает в каждом замке – про упырей, привидений и хозяев-кровососов, которые по ночам открывают фамильный склеп и грызут косточки предков.

– Так вот, – кухарка присела рядом с молодым человеком. – Тому слуге было не с кем оставить своего сына, потому он порой просто привязывал его за ногу где-нибудь в отдаленной комнате, давал погремушку и уходил. Но ребенок рос!.. Вот уж не помню, сколько ему тогда было… Одним словом, отвязался он и пошел по всему господскому дому. Забрел на детскую половину, а там наш нынешний хозяин спать изволили. Мальчонка взял какую-то из его игрушек, да уронил. Тот проснулся и заорал, словно его кипятком ошпарили! Все переполошились. Бедный ребенок тоже испугался, побежал, но споткнулся об игрушку эту проклятую. А наш герцог настиг его и стал бить по лицу, чем под руку попалось. Когда люди сбежались, увидели они, что маленький герцог весь в крови – хотя это вовсе и не его кровь была, а рядом с ним – чужой ребенок и тоже окровавленный. Папаша-герцог незамедлительно велел высечь, как он выразился, «наглого воришку». Ребенка высекли, да не рассчитали, детские косточки хрупкие, а они его – по хребту, по хребту… Одним словом, был ребенок, стал урод. Горб у него расти начал, и в довершении ко всему он, когда на злополучную игрушку падал, глаза лишился и нос сломал. А может, и герцог постарался в драке. Как ты думаешь, каково было отцу мальчика?

– Полагаю, несладко.

– Верно! А потому он спрятал однажды большой кухонный нож и пошел к папаше нынешнего герцога. Но убить не успел. Тот сильный был, как дикий кабан. Да и похож он был на кабана… – кухарка вздохнула. – Увезли несчастного куда-то в город, больше его мы и не видели. Наверное, расправились с ним там. Шутка ли – покушение на столь знатную особу!

– А ребенок? – спросил потрясенный Анри. – Как он мог оставаться здесь после всего, что с ним сделали?

– Ха! – женщина гордо взглянула на молодого человека. – Он остался, чтобы мстить! – внезапно она понизила тон до шепота и продолжала. – Когда Шарлю исполнилось пятнадцать, старый герцог умер. По непонятной причине! Этого безобразного буйвола, который мог выпить больше, чем целая рота солдат, нашли мертвым в собственной спальне. Он умер без покаяния, совершенно один!

– Его отравили?

– Нет, говорили, что это удар. Герцог был найден в спальне с подушкой в закостенелых скрюченных пальцах и с гримасой ужаса на мертвом лице. Видимо, кто-то его смертельно напугал.

– Вы думаете, Шарль?

– Никто ничего не видел, поэтому обвинять было некого… Что ему там привиделось…

– А что было потом? – молодому человеку не терпелось узнать продолжение этой истории.

– Потом наш герцог, тот, что ныне здравствует, женился на какой-то баронессе. И у него родились дети – двойняшки. Но это я помню довольно смутно, тяжело болела тогда и обо всем знаю со слов других людей. Но один ребенок сразу пропал, а роженица тут же умерла.

– Тоже удар?

– Отравление. Сама отравилась! А может, удавилась, я точно не помню. Наш герцог совсем ополоумел, дал зарок никогда не жениться… А жениться было необходимо и мальчика родить, чтобы добро завещать.

– И женился?

– Неоднократно, да только жены почему-то детей от него рожать не успевали, прости меня, грешную. Одна с лестницы оступилась – насмерть; другая взбесилась и ее отослали, куда следует. А с третьей, по-моему, он только обвенчался, у нее тут же в церкви отнялись руки-ноги. Как ты считаешь, могли все эти случаи быть сами по себе?

– Наверное, нет…

– Вот и я так думаю! – кухарка посмотрела вверх и угрожающе потрясла половником. – Я говорю, проклятый это дом! Господь его проклял!

Потом она встала, помешала что-то в кастрюле и вдруг хихикнула:

– Герцог-то понял, что ему ничего не остается, как найти потерянного ребенка. Все монастыри объездил, всех допрашивал, безумный! Вот как ему наследник понадобился!

– А этот потерянный ребенок разве не девочка?

– Мальчик! – с важностью сообщила кухарка.

– Не нашел?

– Конечно, нет… Я вот иногда размышляю, был ли он вообще… Его ведь никто в глаза не видел, только Шарль. Других живых свидетелей не осталось. Шарль и сказал герцогу о сыне… Ну, теперь понял, куда попал?

– Понял.

– Так что смотри в оба, чтобы герцог не обошелся с тобой так же, как с Шарлем.

– Я постараюсь. Спасибо за угощение.

Он поднялся и хотел идти, но тут кухарка подскочила к нему и с нескрываемым злорадством шепнула в ухо:

– Говорят, вскоре приедет дочь нашего хозяина. Посмотришь на эту злодейку!.. Всем им гореть в пекле на адском огне!

– Извините, – сказал молодой человек. – А почему вы так желаете гибели всем в этом роду? Мне кажется, молодая графиня вовсе не обязана платить за грехи своего деда.

– За такие грехи должно пролиться море крови!

– Даже если пострадают невинные?

Кухарка окинула юношу испепеляющим взглядом и изрекла:

– Нет человека, который бы не натворил такого, за что его следовало бы его наказать!

– Наказать смертью? По-моему, то, что вы говорите, ужасно!

– Я не сказала – убить, я сказала – наказать. И пусть виновные поплатятся!

– Хорошо, тогда скажите, чем были виноваты те несчастные женщины, которых судьба привела в этот дом?

– Не знаю. Но уверена, что за преступления отдельных негодяев должны отвечать все члены их семейства и даже те, кто связан с ними дружбой или добрым расположением.

– Это жестоко, – сказал Анри и сделал шаг по направлению к выходу.

– Это справедливо… – кухарка опустила половник в кастрюлю и стала яростно что-то там перемешивать.

– А если бы вам сказали, – не выдержал молодой человек. – Что двоюродный прадед брата знакомого вашего мужа из ревности утопил в реке свою жену, а вам за этот чужой грех надлежит принять смерть от мышьяка, в этом случае вы бы тоже ратовали за справедливость?

– Постой-ка, как ты сказал? Двоюродный прадед брата знакомого моего мужа?.. – женщина засмеялась. – А о каком муже идет речь? Одного я похоронила, другой жив, хвала Создателю!

– Я говорю о том, что в могиле.

– А-а… – кухарка задумалась.

– Можете не отвечать, – сказал Анри. – Потому что даже Господь Бог не даст ответа на такую задачу. Эту глупость люди придумали.

– Ладно, болтун, – усмехнулась женщина. – Иди на все четыре стороны, ты мне мешаешь. А если я тебе понадоблюсь, спрашивай тетушку Фантину, меня все знают.

– Спасибо, дорогая тетушка Фантина. Вы очень хорошо стряпаете!

– Да! Готовлю я превосходно! – кухарка от смущения опустила глаза.

– Как?! Вы тоже любите, когда вас хвалят? – неожиданно спросил молодой человек.

Эти слова почему-то ужасно взбесили Фантину.

– Ах ты, негодный мальчишка! – воскликнула она, хватая кочергу. – Дерзкий молокосос!

– Что вы делаете? – Анри одним прыжком оказался у порога и там остановился. – Вот вы меня убьете ненароком, а потом тот, кто после вас возьмется за эту кочергу, будет расплачиваться за вас и рыдать кровавыми слезами, согласно вашей интересной теории о справедливости…

– Убирайся вон! – закричала кухарка. – Еще одно слово, и я больше никогда-никогда не буду с тобой разговаривать! И кормить тоже!

– Благодарю вас, тетушка Фантина! – воскликнул юноша и скрылся в лучах света, бившего в дверной проем.

Он вышел на вымощенную булыжником площадь и с любопытством огляделся.

Его взору открылось прекрасное здание из серого камня с длинным прочным балконом во втором этаже. Здание было четырехэтажным и очень внушительным. Оно находилось как раз напротив дворца герцога. Дворец же с его солидными великолепными украшениями, являл собой подтверждение благосостояния и знатности своего владельца.

В разгар дня не стучали молотки, никого не было видно. Только через зарешеченное окошко Анри удалось разглядеть плотника, работающего в своей мастерской. «Видимо, герцог не любит шума, – решил молодой человек и усмехнулся. – Тогда непонятно, зачем он взял меня?»

Анри уже хотел идти к себе, но тут же понял, что не найдет своей каморки без посторонней помощи. И как только эта мысль пришла, сразу же он заметил, как из-под арки ворот ему навстречу двинулся человек, в котором без труда можно было узнать того самого слугу, сопровождавшего его сегодня к герцогу и на кухню. Очевидно, он поджидал юношу все то время, покуда тот находился у Фантины. Слуга жестом приказал следовать за ним и повел к каменной стене, в которой находилось несколько дверей. Остановившись у одной из них, слуга достал ключ, отпер замок и передал ключ Анри.

Молодой человек вошел в комнату, которая теперь, по велению судьбы, принадлежала ему. Очутившись там, он обнаружил в обстановке некоторые изменения. Уже стояла новая кровать. На стене висело небольшое зеркало, которое без искажений отразило в себе мрачную физиономию юноши.

– Ну что, мой ненаглядный? – спросил Анри у собственного отражения. – Вот мы и сели на мель, как разбитая посудина. Где теперь мои друзья, что сейчас делают?.. Кого после моего ухода терзает Карменсита?..

И вдруг он почувствовал, как на глаза наплывают слезы, а внутри все пылает огнем, и захотелось кричать, подпрыгнуть до неба, сделать что-то невозможное – пробить стену, вызвать ураган, – но только чтобы они услышали его стон, его тоску: «Друзья мои! Я не могу без вас! Я умру без вас!»

Он бросился на постель и беззвучно заплакал.

Он плакал до темноты, а затем забылся коротким темным сном.