Шут королевский

Глава 1

Пустота, звенящая пустота и более ничего. Сознание растворено в эфире мироздания и только на грани реакции органов чувств я регистрирую некую активность. Но всё так далеко от меня, что даже не заслуживает и толики внимания. Однако этот шум усиливается и начинает раздражать, отвлекая от действительно важного занятия. Я пытаюсь отследить мелькающие передо мной красивые вспышки. Каждая из них мгновением раньше была сгустком некой субстанции. Их было бесчисленное множество. Они имели различные форму и цвет, но все были удивительно красивыми. Эти, несомненно живые создания, играли друг с другом и совершали самые немыслимые кульбиты. Но, к сожалению, каждое из них совершало следующее действие. Мгновенно разгонялись и исчезали в красочной вспышке света.

Сначала я начал улавливать шум, он ассоциировался у меня с тем, как шумит ветер в кроне раскидистого дерева. Потом к нему добавилось птичье многоголосье. Затем я стал различать свет, его насыщенность нарастала и я застонал, прикрыв глаза. Проморгавшись, стал рассматривать окружающую меня действительность.

Я сижу на лавочке, что притулилась к вязам, растущим на небольшой алее. Напротив лавки жидкий ряд деревьев и замученного кустарника сирени. Небо хмурое, неприветливое. Прохладный ветерок заставил меня обхватить себя обеими руками. Метрах в двадцати слева алея упирается в четырёхэтажное длинное здание. Справа пустырь, который обрамляют старые акации. Мои мысли лениво регистрируют все эти подробности. Но я ещё не отошёл от того красочного мира, где пребывал несколько минут назад и этот мне категорически не нравится. Я оглядел себя, на мне непонятного болотного цвета комбинезон и грубые рабочие ботинки. Зачем-то посмотрел на кисти рук, будто это мне чем-то поможет. Руки как руки, длинные артистические пальцы, чистые ладони без мозолей и ссадин. Ногти короткие и аккуратно пострижены. Вдалеке показались две девушки, я на автомате отслеживаю новое для меня событие. Дамы торопливо прошли мимо, ветер подгоняет их в спину, заставляя быстрее шевелить ногами. Девчата стрельнули глазами в мою сторону и засмеявшись чему-то своему быстро забежали в здание.

Этот живой звук вдруг разбудил во мне что-то новое. Такое ощущение, что камень, закрывавшие моё сознание стронулся с места, и сейчас покатился с нарастающим ускорением. Будто плотину прорвало, меня накрыло образами о том, кто я есть. Вот только что у меня не было понятия, кто я такой. Даже не задумывался об этом и вдруг пришло понимание и вся моя жизнь промелькнула передо мною. Будто гениальный режиссёр перематывает киноленту в ускоренном режиме. От дикой боли я видимо отключился.

Пришёл в себя на том же месте. Не знаю даже сколько время я уже сижу на этой лавке.

Итак, я Валентин Моисеев, недавно разменял седьмой десяток. Родился в далёком 1963 году в Казахстане, учился как и все советские школьники. Чтобы не идти в армию поступил в институт, благо с мозгами вроде всё в порядке. Окончил, женился, родился сын. Всей семьёй строили планы на будущее, собирались купить машину, благо у тестя имелся капитальный гараж. Неплохая родительская дача за городом требовала свой автотранспорт. Тесть предлагал взять «Москвича 412», тот больно подходящий для дачных дел. Я же мечтал о восьмёрке, на худой случай планировал купить с рук шестую модель «Жигулей». Как раз знакомый продавал.

А тут грянул ошеломительный 1991 год и перепутал всем гражданам некогда большой и дружной страны все планы. Сначала Павловская реформа обнулила все мои сбережения, я опасался держать их в сберкассе. Потом вообще мы проснулись и с удивлением узнали, что страны больше нет. Есть самостийный Казахстан. Правда никто, включая его власти не понимал, что с этой самостийностью делать.

А там пошло-поехало, наступили бандитские девяностые. Если раньше у народа на руках были деньги, но пустые полки магазинов гнали всех на рынок. То сейчас ситуация стала диаметрально противоположной. Бабушки облизывались на бананы, украшающие прилавки магазинов, а купить внучку могли только одну штуку раз в месяц. Всего полно, а денег нет. Предприятия встали разом, мой завод ещё трепыхался, но лучшие кадры уходили торговать на рынок. Кто чем, кто вёз с московских барахолок китайское и турецкое шмотье. А кто продавал скоммунизденное с завода. Ну если был конечно доступ к чему полезному. Лично я делал ножи и всякий инструмент для дома. Отдавал на реализацию соседу, тот торговал на зелёном рынке. Так и жили.

А когда тесть с тёщей решили уезжать в Германию, то я долго не думал. Вру, конечно, переживал. К этому времени у меня ещё остались в городе три моих женщины. Папа умер в прошлом году, остались мама с сестрой и бабушка. Правда как раз они жили относительно неплохо. У бабушки и мамы неплохие пенсии, мама ещё продолжала работать в музыкальной школе, а сестра в музучилище. А заодно она преподавала итальянский язык в театре музкомедии. Единственная группа населения, кому не задерживали выплаты, были пожалуй пенсионеры. Спасибо тогдашнему президенту Назарбаеву.

А вот моя супруга Инга, оказалась на голодном пайке. Она окончила наш мединститут и с помощью отца устроилась врачом-кардиологом в обкомовскую поликлинику. Тогда это было очень круто, а сейчас всем резко стало не до бюджетной медицины.

— Игорёк, надо валить отсюда. Вот вчера Сашке в школе одноклассник сказал убираться в свою «Рассею». Он, конечно, мал для таких разговоров, но значит дома от родителей слышит.

Вот тогда я и задумался. Всё стремительно катится в пропасть. Наверное, когда-нибудь устаканится. Ну мне с Ингой, наверное, судьба стоять на рынке. А сын, какое будущее его ждёт? Не станет ли он здесь человеком второго сорта?

Это и подвигло меня согласится. Дело в том, что Инга у меня чистокровная немка. Её родителей, совсем ещё молодых, вывезли в Казахстан с Поволжья. Но они и тут неплохо устроились. Отец дорос до директора горного техникума, мама участковый врач. Инга пошла по её стопам, а вот я всю жизнь отработал на машиностроительных заводах. Начал с мастера и дорос до зама начальника большого цеха. В принципе меня тут держат только мои женщины. Но может мне удастся их тоже перевезти в спокойную Европу?

После того, как мама погладила меня по голове и сказала, — езжай сына. А мы уж тут сами. Здесь прошла вся жизнь, здесь соседи, знакомые врачи. Пенсию платят вовремя, ты только приезжай к нам иногда, — и тут мама отвернулась, чтобы не показать слёзы.

Всем табором и поехали. Уже объединённая Германия поначалу приняла нас весьма скромно. Определили нас в бывший советский военный городок возле восточногерманского Лейпцига. Но позже нам удалось перебраться в Баварию. Так вскладчину взяли дом. Тесть с тёщей получили приличное пособие по старости, их младший сынок пошёл доучиваться на инженера-электронщика. Инга удачно прошла собеседование и её взяли на стажировку врачом-кардиологом в местную больницу. Поначалу почти ничего не платили, но потом она получила полную ставку и мы вздохнули с облегчением.

А вот у меня не всё так прекрасно складывалось. Работал кем придётся, помогал в слесарной мастерской, собирал выброшенные телевизоры и прочую электронику, чинил их и сдавал в магазинчик знакомому немцу. Потом удалось найти хорошую работу механиком на заводе, где делали фарфор и посуду.

Первое время мне дико не хватало общения на родном языке. Были убогие передачи на русском языке по телевизору. Я даже нашёл библиотеку, где можно было взять почитать книги.

Это было время, когда кроме зарубежных писателей типа Стивена Кинга и Сидни Шелдон расцвели и наши российские авторы. Фантасты, работники фэнтезийного жанра, любовные романы и боевики. Мы погрузились в миры Романа Злотникова, Александра Бушкова, Сергея Лукьяненко, Дарьи Донцовой и многих других. Вал русскоязычной прозы захлестнул неокрепшие умы сограждан. Читал и я, уходя от непростой реальности.

И чем лучше шли дела у Инги на работе, её даже повысили, тем хуже у меня. Ну, мои родственники как-то быстро влились в местное общество. Да и язык они знали с детства. А вот мне он не даётся так легко. Вроде ходил на курсы немецкого. Объясниться на улице смогу, не более. На работе тоже никакого продвижения. Всегда я зарабатывал больше жены и содержал свою семью. А сейчас её зарплата втрое против моей. Ну и началось. Любимая тёща подзуживает дочь, вот Инга и пилит меня. Укоряет небольшой зарплатой. Я и раньше не был в тёплых отношениях с её родителями, а сейчас совсем хреново стало.

А когда Сашка закончил школу и пошёл учиться дальше, мы решили развестись. К этому времени тесть умер и, по-моему, у Инги наметился роман с завотделением на работе.

Видимо наши чувства не выдержали проверку временем и трудностями. После развода я снимал двухкомнатную квартиру в спальном районе Мюнхена. Нормальная немецкая семья предпочтёт снимать дом, а в подобных местах живут не совсем благополучные. Те, которые получают социальное жильё от государства. Зато мне не нужно долго добираться до работы. Немцы трудяги и рабочий день начинается очень рано. А вот вечерами я буквально умирал от скуки. Книги стали для меня особым миром, позволявшим уйти от незавидной реальности.

Вот тут я и увлёкся писательством. Познакомился в интернете с одним интересным человечком, который и сподвиг меня на эту стезю. Поначалу было сложно. И тут дело не в том, чтобы написать толковую вещь. Для того, чтобы её опубликовать и издать в бумаге — нужно проделать длинный путь. И всему надо учиться самому. А если писать в стол, то не надо и начинать.

Незаметно меня увлекло писательство и всё свободное время я посвящал новому занятию. Это стало моей отдушиной, моим хобби. Раз в неделю встречался с сыном. Как правило это было на нейтральной территории. К себе не звал ввиду непрезентабельности района.

Сашка вымахал высоким и симпатичным парнем. У него уже есть девушка, немка. Мы познакомились, даже вместе прогулялись в парке. Ничего так, симпатичная и уважительная.

Бывшая супруга долго не горевала, быстро выскочила замуж за того коллегу. Счастья им и любви до гроба.

А вот у меня не особо с этим делом. Изредка встречался с одной молодой особой. Она с сыном приехала из Албании и убирала в нашем доме. Познакомились и стали встречаться. Ну так, без обязательств. И без особых острых эмоций. Возможно Анита рассчитывала на меня, планировала сойтись и вместе вести хозяйство. Возможно, но я этого не хотел.

Неожиданно в сети познакомился с одной интересной дамочкой. Схлестнулись мы на почве книг. Она тоже поклонница фантастики и альтернативки. По началу просто общались по выложенным главам моей очередной книги. Потом начали дружить в личке и наконец она приехала ко мне в гости.

Николь родители вывезли во Францию в трёхлетнем возрасте. Она работает в крупной маркетинговой компании и довольно успешна. Упакована неплохо, свой дом, машина… Девушка на пятнадцать лет младше меня, но это не помешало нам познакомиться поближе.

По началу я был уверен, что у нас нет особых перспектив. Но неожиданно для себя взял отпуск и поехал к ней погостить. В Лионе я прожил две недели, и мы договорились, что стоит попробовать жить вместе. Сначала она переехала ко мне. Благо женщина могла работать и удалённо. Через пару месяцев я принял её предложение перебраться к ней.

Николь мне нравилась как женщина и вообще с ней можно о многом поговорить. На русском она говорит довольно бегло с забавным акцентом. Но это не мешает нам обещаться во всех плоскостях.

Ну я и прикинул, что меня держит тут в Германии? А в Лионе у Николь большой дом, доставшийся от родителей. Да и она пообещала помочь с работой.

Жить во Франции мне понравилось больше. Люди проще и нет этого швабского педантизма. Я устроился работать на небольшую швейную фабрику техником и в общем меня всё устраивало.

Писать не переставал и даже удавалось зарабатывать какие-то копейки.

— Сколько, сколько? — это Николь узнала о том, сколько в России может заработать удачливый автор.

— Тысячу долларов, если раскрученный? А как же они живут на эту тысячу.

— Ну так и живут, наверное.

Живя рядом со мной Николь много мне помогает. Ведь книги надо многократно вычитать, потом заказать обложку и сидеть вечерами, занимаясь продвижением своих шедевров. Лично я этим не занимался, поэтому особых дивидендов мне книги и не приносили. Но знаю от коллег, что для тех, кто занимается писательским творчеством серьёзно, тысяча долларов вполне достойная сумма. А если есть подработка, то вообще прекрасно.

— Игор, — Николь изначально произносила моё имя с жёстким раскатистым «Р».

— У нас писатели — очень уважаемые люди.

Дальше Николь поведала мне и привела примеры того, как французские писатели, издав несколько книг, становились весьма состоятельными людьми.

Я пытался с нею спорить, доказывая, что автор и писатель — разные вещи. А она меня опускала на землю грешную и долбила фактами.

В одном она права, количество писателей в стране напрямую зависит от количество читающих. Ну если, к примеру арабы или азиаты не читают, то откуда у них взяться писателям. Не на пустом же месте последние появляются. Любой автор, это читатель со стажем. И когда у него слова и мысли перестают помещаться в голове, он стремится излить это на окружающих. Иногда получается.

Так вот, если верить логике Николь, если я буду писать на французском и о Франции, то меня ждёт грандиозный успех.

Мои сомнения сразу разбивались ещё на подступе. История страны подробно изложена и в книгах, и в интернете. Конечно, здесь мне не обойтись без Николь. Она будет моим переводчиком.

Я воспринял это как некое развлечение и согласился. Дело в том, что Николь неугомонная любительница перчика. Она постоянно в поисках приключений. И меня за собой таскает. Прыжок с парашютом и дайвинг на 30 метров — это детский лепет на лужайке. А вот банджи-джампинг с высоты 70 метров — это уже серьёзно.

Наша первая совместная книга называлась «Королевский шут». Франция 17-го века, гламурный двор Людовика XIV и попаданец из нашего времени. Это моя любимая тема. Я здорово поизголялся в своё время над российскими императорами, заставляя их с помощью попаданцев совершать не свойственные им поступки.

Написал книгу я всего за три месяца. Дольше сидел и собирал информацию. А вот дальше мне оставалось только носить Николь кофе. Ведь помочь ей мне было нечем. Но моя подруга сама увлеклась процессом перевода. А это очень непросто передать язык и дух оригинала. В итоге у нас ушло два года. Потом мы предложили книгу издательству. Нам отказали, тогда Николь стала посылать наш труд в менее известные издательства. Сработало одно небольшое, находящееся в Марселе. Мою книгу опубликовали в электронном виде. И через полгода вдруг поступило коммерческое предложение издать книгу в бумаге небольшим тиражом.

Один знакомый журналист за небольшой презент в виде стола в ресторане написал рецензию в благосклонном виде. Ну, на мой взгляд там были излишние подробности про моё советское прошлое, но результатом стало предложение на довольно крупный тираж.

А когда на мой счёт поступила первая серьёзная сумма в 5000 евро, мы на радостях решили с Николь устроить себе отдых.

Моя женщина давно хотела посетить столицу испанской Астурии Овьедо. Где-то там в горах есть одно чудесное озеро, которое она очень хочет облазить со всех сторон.

Сказано, сделано. Как опытная путешественница, Николь помогла мне собраться в дорогу. Самолёт до Мадрида, а там поезд до Овьедо. Нам удалось снять чудесный домик на окраине города. До моря всего двадцать минут на машине.

Три дня мы просто отдыхали, гуляли по тихому городу и пробовали местные кулинарные изыски. Здесь рыба и морепродукты стоят сущие копейки. И всё свежайшее, прямо час назад бегало по океанским просторам.

А на четвёртый день мы взяли машину на прокат и покатили в природный парк Пикос-де-Эуропа. Именно там на высоте 1000 метров находятся озёра Лагос-де-Ковадонга. А нам нужно одно конкретное. К нему мы добрались уже под вечер. Но, учитывая позднее время суток решили вернуться сюда утром, а пока спустились ниже к небольшой гостинице, где и взяли номер с видом на луга с пасущимися коровами.

Утром встали готовые к подвигу и после завтрака отправились в поход. Мы вооружились треккинговыми палками и небольшими рюкзачками. До цели путешествия всего три километрами по живописнейшей природе испанской Астурии.

Несмотря на свой возраст, шестьдесят один год стукнул, я довольно бодр и иду сразу за Николь. При этом поглядываю на её крепкую фигурку и подумываю, как же мне с нею повезло. Николь сорок пять, а не скажешь. От силы можно дать тридцать с хвостиком. Только лучики под глазами выдают возраст.

— Игорь, сфотографируй меня на этой скале, — подруга энергично махнула в сторону скального выступа. Она быстро взобралась наверх, а я вытащил сотовый и попытался сделать снимок.

Нет, солнце засвечивает. Вообще хорошие фотографии получаются рано утром и вечером. А сейчас яркое солнце Астурии делает кадр белёсым. Хотя, если я обойду скалу справа и заберусь с другой стороны, то может и получится.

Через несколько минут я уже карабкался на склон горы. Достав телефон, на секунду заинтересовался непонятным свечением под левой рукой. Такое ощущение, будто часть скалы выкрасили серебряной краской и она бликует под лучами солнца. Вот только никак не могу выбрать удачный ракурс, чтобы заснять это непонятное явление. Глаза видят, а снимок не получается. Пришлось подобраться поближе.

Внезапно накатило чувство дурноты, меня бросило в жар. Всё, больше я ничего не помню, как обрезало. Миг и я сижу здесь на лавке и отупело смотрю на свинцовое небо и редких прохожих.