ГЛАВА 5. Возвращение королевы

На этот раз лезть через кирпичную ограду не пришлось. Домофон протяжно запел, пропуская Влада на знакомую дорожку из красных и желтых ромбов. Около двери, зябко кутаясь под весенним ветром в полосатое серо-голубое пончо, стояла Лена. Рядом, перебирая короткими лапами, суетилась рыжая Такса. Увидев Влада, она скользнула каштановым удавом на дорожку и закрутилась, выписывая своим гибким телом кренделя, вокруг его ног.

Бывшая одноклассница радостно улыбнулась, и Влад замер, пораженный произошедшей в ней перемене. Вместо внезапно состарившейся на добрый десяток лет женщины, которую он оставил здесь сегодня утром, его встретила молодая мать двух здоровых мальчишек и счастливая жена надежного мужа. Ее глаза сияли, словно в них отражалось ночное небо над экватором. На щеках играли ямочки, нагонявшие мысли о юных гимназистках. Легким видением из школьного прошлого она сбежала по ступенькам и чмокнула Влада в больную щеку.

— Ой, прости! — испугалась Ленка, заметив, как он поморщился, — Есть будешь?

— Спрашиваешь!

Попытка вспомнить, когда он ел в последний раз, дала неожиданный результат. Как ни крути, а выходило, что вчера днем. Даже утром. Поэтому соблазнительный запах, гулявший по коридорам Ленкиного дома, вызвал у Влада легкое умопомрачение.

Способность соображать вернулась к нему только после того, как пара котлет и гора спагетти перекочевали из тарелки в желудок. Потягивая чай с чабрецом, и, чувствуя себя обновленным человеком, он снова задумался о Ленкиной метаморфозе.

— Скажи честно, что с тобой случилось?

— Когда?

— Сегодня. Пока меня не было. Ты выглядишь такой… счастливой что ли.

Пермякова налила себе чаю в большую кружку с надписью «Счастье — это когда тебя понимают» и села за стол напротив Влада.

— Мне кажется, я вылечилась.

— От чего?

— От своих страхов. Понимаешь, сегодня, лежа в этом дурацком ящике, я встретила то, чего боялась всю жизнь. Свою смерть. Встретила и меня отпустило. Совсем. Не знаю, кто все это подстроил, но я ему ужасно благодарна. Он сделал для меня больше, чем три психолога вместе взятых. Влад, только ты не смейся…

— Клянусь.

— Мне кажется, это все Лева.

— Что Лева?

— Ну, Лева устроил мои «похороны». Не знаю, как он это сделал…

— Лена, ты в порядке? Это ты устроила Левины похороны, а потом — поминки. Два дня назад. Помнишь?

— Влад, ну пожалуйста, поверь. Гирин снова написал мне письмо и рассказал, что на Западе есть такой способ лечения моей фобии. Человека кладут в гроб и, как будто, хоронят его. Он переживает смерть, перестает ее бояться, и болезнь отпускает. Кажется, это называется танатотерапия. Только вот умирать понарошку — это одно, а взаправду, как я сегодня — совсем другое. То, на что участникам психологических тренингов нужны месяцы, я пережила за час, пока ждала тебя…

Лену перебил зычный голос красной «Нивы» Влада.

— Алиса приехала! — сказали они в унисон.

Автоматические ворота разошлись в стороны, подчиняясь миниатюрному пульту в руках Пермяковой, и на ее участок лихо вкатила Алиса за рулем красной «Нивы».

— Ох, и музыкальная у тебя девушка! Всю дорогу серенады мне распевала! — засмеялась Агапова, открывая дверь.

Прежде чем выйти, она сбросила на землю две лодочки на высоченном каблуке, изящным, как балетный пируэт движением, опустила в них узкие лодыжки и встала.

Нет, Влад ни за что бы сейчас не угадал в Алисе продавщицу сельского магазина. На ней была надета розовая шелковая блузка, узкая светло-серая юбка ниже колен и белый пиджак, плотно охватывающий по-женски круглую талию.

— Алиска! — потрясенно выдохнула Лена — Как ты…

— Постарела?

— Нет… Изменилась! Была принцесса, а стала королева!

— А ты, подруга, совсем даже не изменилась. Как была девчонкой, так девчонкой и осталась.

Женщины обнялись, словно родные сестры после многолетней разлуки. Или как вернувшаяся из изгнания королева и ее любящая кузина.

— Это все твое? — спросила Алиса, обводя задумчивым взглядом обширный участок и двухэтажный дом.

— Наше. Мое и мужа. Влад, ты чего язык проглотил?

— Ищу упавшую челюсть, — неловко отшутился он, разглядывая Алису, — Нет слов, чтобы выразить мое восхищение, королева…

— Ах, не ищите их, герцог. Глаза ваши красноречивее любых комплементов, — пропела Агапова, стреляя глазами, — Ну, может, теперь ты расскажешь, зачем я ехала сюда на чужой машине без доверенности?

— Расскажу. Свита с тобой?

— Ты про двух «брошенных женщин»? У соседнего дома сидят в машине. Сюда войти постеснялись.

— Это хорошо. Осталось дождаться их хозяина и моих друзей.

Влад пропустил одноклассниц вперед, не отрывая взгляда от точеных икр Агаповой. Сделал шаг следом и чуть не рухнул на крыльцо, врезавшись со всего размаху в дверной косяк. В голове загудело. Перед глазами закружился рой крупных светлячков.

Дверной проем отозвался озорным женским смехом.

* * *

Через десять минут после приезда Алисы домофон оповестил о прибытии новой партии гостей.

— Ой, это кто? — заволновалась Ленка, увидев у ворот крепких мужиков.

— Служба доставки, — ответила в видеокамеру мясистая физиономия.

— Открывай. Свои, — успокоил ее Влад.

Рыжая такса сорвалась с места и бросилась сипло облаивать живописную процессию, неспешно пересекавшую ее владения. Самыми выдающимися личностями среди вновь прибывших оказались два плечистых мужика в кожаных куртках, под которыми упруго покачивались на шагу круглые животики, обтянутые футболками с мультяшным рисунком. На одной под размашистой надписью «У меня нет чувства юмора» криво усмехался разъяренный бык, на другой — мутузили друг друга бурундуки-спасатели Чип и Дэил. Гости лениво толкали перед собой подручных Седого, ласково подгоняя их незамысловатым матерком. Следом семенил хрупкий на фоне своих спутников Кеша Швебельман.

— Здорово, Селезень! — протрубил один из конвоиров, протягивая Владу для пожатия свою необъятную лапу. — Это твои хлопцы?

— Не мои, но спасибо, что захватили. Положите их куда-нибудь, чтобы не мешали.

Уже порядком помятых громил ловко ткнули в живот и прищелкнули наручниками к газовой трубе, идущей по фасаду дома.

— Пусть посидят. Авось яйца не застудят! — осклабился второй мужик в футболке с драчливыми грызунами.

Ребята уже много лет работали на выборах бок о бок с Кешей, а значит и с Владом. Они не были братьями, но юные девы, населявшие любой предвыборный штаб, обычно долго путали похожих друг на друга как два куриных яйца ангелов-хранителей Швебельмана.

Влад по опыту знал, что службы безопасности на выборах бывают двух типов. Одни состоят из бывших сотрудников органов. Другие — из тех, кого в мирной жизни эти сотрудники ловят. Тема с Ромой принадлежали ко второй категории. Поэтому работали быстро и слаженно. Правда, в нагрузку к их расторопности прилагалось своеобразное чувство юмора. На последних выборах, патрулируя ночные улицы, они отловили пару ребят, которые клеили на рекламные щиты Кешеного кандидата огромные стикеры с надписью «Общество анонимных алкоголиков». Напарники связали неудачных диверсантов, засунули в багажник своего Ленд Крузера и «забыли» о них на сутки. Влад потом долго отпаивал несчастных студентов водкой и молил бога, чтобы они до дня голосования не вздумали податься в милицию. Повод-то был хоть куда — похищение двух человек сотрудниками штаба лидера предвыборной гонки. Но, как выяснилось, одного подвига любителям нелепых футболок показалось мало. Следующим утром главный конкурент ныне действующего мэра, выйдя во двор, обнаружил, что ночью по его БМВ потопталось стадо слонов. Причем, не только потопталось, но еще и накакало в салон. Как ни странно, на этом поток контрпропаганды иссяк, словно где-то перекрыли водопроводный кран.

— Лена, проводи гостей в дом! — бросил Влад, подмигнув однокласснице. — А я тут воздухом пока подышу.

— Ну, ты, сука, влип! — процедил сквозь разбитые губы не то Сашок, не то Пашок, как только за Кешей с его маленькой гвардией закрылась дверь, — Я тебя урою…

Носы арестантов стремительно краснели. Весна — непостоянная плутовка — то пригревала землю ленивым солнцем, то, заскучав, возвращала ночной морозец, покрывая лужи узорным стеклом. Громилам не повезло — настроение у легкомысленного времени года, судя по всему, быстро портилось. На улице холодало. Влад, который еще вчера не мечтал ни о чем другом, как намылить бычьи шеи своих обидчиков, окинул их равнодушным взглядом и отвернулся. Злость пропала. Поверженный враг не вызывал ничего кроме брезгливости.

За оградой вновь запиликал домофон и тут же прервал свою песню монотонным свистом — кто-то в доме впустил последнего на сегодня визитера. Калитка резко распахнулась, и на цветную дорожку шагнул Всеволод Седых.

Серый костюм с искрой на этот раз уступил место красной мастерке и спортивным штанам. Седой следил за собой и по вечерам играл со своим тестем в теннис.

— Ты понимаешь, во что влез? — вместо приветствия прорычал бывший одноклассник, едва его выцветшие глаза поймали в поле зрения Влада, небрежно облокотившегося на деревянные перила, — Живым отсюда не выйдешь…

И тут он увидел своих подручных, мерзнувших под окнами Ленкиного дома. Тихо выругался, приостановился, но гордость не позволила ему повернуть назад. Тем более, что калитка успела захлопнуться, поймав Седого в ловушку.

— Пойдем, — сказал Влад равнодушным тоном — происходящее перестало его волновать.

Они вошли в дом и поднялись на второй этаж. Шагнув в просторную гостиную, почти лишенную мебели, за исключением домашнего кинотеатра и мягкого уголка цвета кофе с молоком, Влад оценил мизансцену. Все было так, как они обсуждали с Леной. В кресле спиной к окну, с осанкой великой правительницы, сидела Алиса. За ее плечами, словно два упитанных демона, замерли Тема с Ромой. Сердитый бык на Теминой футболке слегка колыхался и, казалось, подмигивал красным глазом. Кеша и Лена уютно устроились в правом углу дивана. Как успел заметить Влад, мечтательный взгляд затененных глаз политконсультанта то и дело скользил по стройным ногам Алисы.

— Здравствуйте, Всеволод Николаевич! — ласково поприветствовал Седого Кеша. — А еще вчера утверждали, что нам с вами не о чем разговаривать. Вот ведь жизнь какая штука…

— А мне с тобой и сейчас не о чем говорить! — буркнул Седой, стараясь не смотреть в сторону Алисы.

— Ну не о чем, так не о чем, — не стал спорить Влад. — Да мы вовсе и не разговаривать собрались, а кино смотреть, — и жестом пригласил Седых сесть на диван. Тот послушался, опускаясь в велюровые объятия мягкого уголка. Его поверхность тут же прогнулась под тяжестью директора строительной компании, и он оказался ниже всех присутствующих в комнате.

— Включать? — спросила Лена.

— Давай! — кивнул Влад.

На плоском экране возникло искаженное лицо молодого Севки. Комната наполнилась приглушенными звуками пьяной оргии. Влад увидел, как Алиса на мгновение опустила ресницы, но тут же взяла себя в руки и устремила спокойный взгляд серых глаз на своего насильника.

— Это что? — голос внезапно отказал Седому, и вопрос прозвучал как жалкий скрип несмазанных детских качелей.

— Это, сладострастный вы наш, закат вашей политической карьеры! — хохотнул Кеша.

Ленка поморщилась и выключила запись.

— Как был уродом, так уродом и остался, — сделала она вывод из увиденного.

В комнате повисла удушливая тишина. Все смотрели на уставившегося в пол кандидата в депутаты областной думы. Наконец, он поднял налитое кровью лицо, обвел взглядом собравшихся, выбрал Влада и спросил:

— Сколько?

— Это, Сева, теперь не ко мне вопрос. Все авторские права на киношедевр принадлежат Алисе. Ей решать.

Он не сразу смог заставить себя посмотреть в глаза бывшей королевы класса. Его взгляд сделал крюк, пробежал по аккуратному плинтусу, скользнул по бежевому ковру Ленкиной гостиной, споткнулся о безупречные коленки Алисы и, наконец, добрался до ее лица.

— Что ты хочешь?

— Ни-че-го. Я просто хочу, чтобы ты знал: в любой момент я могу раздавить тебя, как таракана, — Ее лицо сохраняло легкую полуулыбку, и при этом осталось неподвижным, как черты коллекционной куклы — фарфоровой Анны Болейн, увиденной когда-то Владом в музее Дрездена. — А эти люди, — кивнула она на Кешу. — Гарант того, что ни со мной, ни с Владом, ни с Леной ничего не случится. Потому что иначе эта мерзость появится во всех газетах, на всех телеканалах и интернет-форумах. Тебе остается жить и молиться на мое умение прощать. Все. Гоните его в шею.

Тема сделал шаг по направлению к Седому и угрожающе зашевелил густыми бровями под низким лбом. Бык на его пузе осклабился.

— Суки! — прошипел Севка в пространство, поднялся и медленно пошел к выходу.

— Я вам, Всеволод Николаевич, рекомендую встретиться с моим клиентом. Не помешает договориться, как вы будете снимать свою кандидатуру в его пользу.

Слова Кеши стали последним ударом по самообладанию несостоявшегося депутата.

Он пригнулся, сжал кулаки и прыгнул…

Но прыгнул не на Швебельмана, а к Владу, понимая, что именно ему обязан внезапным крушением своих планов. Поэтому вложил в удар всю ненависть и страх, копившиеся в нем последние два дня. Страх за еще совсем недавно такой надежный и устроенный мир. С игрой в теннис в загородном комплексе, с банькой по субботам, с податливой белокурой помощницей, взрослой игрой в политику и серьезными деньгами, выделенными под него серьезными инвесторами — друзьями отца. Старик уже отошел от дел, но все еще держал бизнес сына в своих цепких руках. Он никогда не простит ему отказа от такого правильного и понятного будущего. От столь нужного их семейному делу мандата депутата.

Все это Влад прочитал в безумном взгляде, несущегося на него бульдозера. По венам прошла волна адреналина, разгоняя тактовую частоту организма. Время стало вязким, словно горячая карамель. И в этой тягучей жиже медленно двигался разъяренный Седой. Вот он не спеша отвел локоть назад, размахнулся и направил свой розовый кулак в лицо бывшему однокласснику. Влад вскрыл сундук памяти, где хранились юношеские уроки самообороны. Нужно уклониться от удара, повернуть корпус на девяносто градусов и экономно-эффектным движение поставить согнутый локоть на пути физиономии противника. Наблюдая за неторопливым движением Севки, Влад взвесил все за и против этого плана, подумал и отодвинул его в сторону. Красивый прием показался ему незаслуженной честью для неудавшегося политика, поэтому он встретил губернаторского зятя увесистым пинком в пах.

Седой отлетел назад, в гостеприимные объятья Темы, согнулся, открыл рот, выпучил глаза и стал до смешного похож на огромную красную рыбину, выброшенную на горячие камни.

— Прости, брат, недоглядел! — Тема виновато посмотрел на Влада и выволок Севку из комнаты.

— Я с ним! — бросил Рома, направляясь следом. — Пойду, пацанов отцеплю. Замерзли, небось, совсем.

— А знаешь, Влад, — сказал Кеша в наступившей тишине, — Ты за последнее время сильно изменился. Что-то мне это не нравится. Не дай бог начнешь надбавку за героизм требовать! Не дам!

Только сейчас Влад заметил: Алиса, все время сидевшая перед своим врагом с гордо поднятой головой, теперь согнулась пополам. Ее волосы, тяжелым пологом опустились на на ноги и носы лодочек. Рядом суетилась обеспокоенная Ленка.

— Что случилось с нашей принцессой? — всплеснул руками сердобольный Кеша. — Нам с Вами еще много чего нужно обсудить. Например, за сколько я смогу получить эту чудесную запись? Может, поговорим об этом в каком-нибудь ресторанчике? Приглашаю.

Алиса подняла на Влада вопросительный взгляд. Тот кивнул ей и добавил.

— Договаривайся. Только, когда этот жмот назовет цену, смело удваивай. А лучше — утраивай. Не ошибешься!

— От сукин сын! От кровосос! — воскликнул Кеша, возмущенно хлопая себя по бедрам, — Чему ты девушку учишь!

Влад не стал дослушивать его гневную тираду. Он тихо покинул комнату, спустился по лестнице, потрепал по голому животу сонную Таксу, развалившуюся на желтом диване, с удивлением обнаружил, что это сука, и вышел на улицу. На крыльце его нагнала Алиса.

— Слава… Влад. Я хотела… Хотела сказать спасибо. За все, — она замерла, словно ждала ответа, и, не дождавшись, добавила. — Может, ты позвонишь мне? Как-нибудь?

— Обязательно! — улыбнулся Влад, понимая, что никогда не позвонит.

* * *

Как только ключ завозился в замочной скважине, за дверью раздалась громкая ругань, сдобренная жалобными причитаниями. Кот отчитывал Влада все время, пока он раздевался, чистил лоток, менял воду и выкладывал в миску подаренный Ленкой говяжий фарш.

— Как ты мог! На кого же ты меня… Я тут один… Совсем один, мля…

— Ладно-ладно. Разошелся. Ешь, жердяй.

Постепенно кошачье нытье сменилось кошачьим чавканьем. Спустя минут пятнадцать Кот, преисполненный сытого счастья, взгромоздил свое довольное тело на кровать и боднул хозяйскую руку.

— Простил?

— Куда же деваться!

— Мир?

— Мир.

Диалог с Котом был последним, что запомнил Влад из этого бесконечного дня перед тем, как провалился в омут тяжелого сна.

Всю ночь его переутомленное сознание терзали странные образы. То он сидел над гробом с мертвым Левой, который вдруг морщился, приоткрывал правый глаз и глумливо подмигивал. То бежал по заснеженному полю за уходящей вдаль Алисой, нагонял, хватал за руку и понимал, что это вовсе и не Алиса даже, а длинноволосая Люся. Смотрит исподлобья, хмурит брови и ругает его за нечищеные ботинки. То сидел с отцом Севки Седых в шикарном ресторане и спорил о проблемах воспитания сыновей. Ему почти удавалось убедить старика, что мальчиков нужно отдавать на карате, а не в бассейн, когда худой официант принес счет, и Влад с ужасом понял — ему не хватит денег, чтобы расплатиться…

Весь этот театр абсурда пытал Влада до самого утра. В мешанине слов и картинок вертелось что-то важное. Дразнило, порхало ночным мотыльком, чирикало птичкой в багажнике и никак не давало себя разглядеть.

Влад проснулся совершенно больным.

Натянул спортивный костюм.

Выполз на кухню.

Сделал чаю.

Вытащил из коричневой жижи использованный пакетик и положил на стол — гриппозная ломота в теле не давала донести его до мусорного ведра. И тогда, разглядывая бурый комок на веревочке, он наконец-то понял, что мешало ему спать всю ночь.

Конверт!

Коричневый, с рисунком под пергамент, конверт, в котором лежала флэшка с записью изнасилования. Точно такой же он видел в квартире Левы. И даже успел закапать его своей кровью. Только на том, другом, конверте был обратный адрес. Адрес, который должен помочь ему разобраться во всей этой дикой истории с письмами с того света.

Загрузка...