Швеция и шведы. О чем молчат путеводители

Шведское отношение к иностранцам. Самые лучшие иностранцы – это которые в Африке, в тростниковых юбках

Как шведы относятся к иностранцам? Это очень сложный и деликатный вопрос, я даже не знаю, с какой стороны к нему подступиться. Если спросить об этом самих шведов, они сделают непроницаемые лица и ответят: «Точно так же, как и ко всем остальным людям!» А если спросить об этом меня, то я буду очень долго думать и в итоге отвечу: «Это смотря к каким иностранцам…»

Иностранцы бывают разные. Те, которые живут у себя дома за границей и не собираются приезжать в Швецию, – это отдельная категория. К таким шведы относятся либо никак, либо с легким любопытством. Подумайте только, как интересно! Люди живут, например, в Африке, или в Китае, или даже в самой Индии! Они так забавно одеваются, у них такой странный язык, они готовят такие необычные блюда. Как хотелось бы однажды съездить и на все это посмотреть своими глазами! И шведы с удовольствием покупают билет и едут, забираются в самую гущу амазонских лесов и снимают на камеру необычные традиции живущих там племен. Среди шведов немало выдающихся путешественников, исследователей, ученых, фотографов и еще больше любителей приключений. Иногда просто диву даешься, куда только они не забираются, каким только опасностям не подвергаются совершенно добровольно! И куда, скажите на милость, девается их врожденная осторожность? За границей у шведов совсем отключаются тормоза, и они вдруг оказываются способны на самые отчаянные поступки. Мечта практически каждого шведа: пожить годик-другой в каком-нибудь диком племени, а потом написать об этом книгу. Таких иностранцев, которые в перьях и тростниковых юбках, шведы очень любят.

Еще в отдельную категорию можно отнести иностранцев, которые живут у себя на родине, и при этом живут очень плохо. Если в стране война, голод, эпидемия, политические репрессии, то шведы тут же начинают жалеть пострадавших и по мере сил помогать. Вы не представляете, какая широкомасштабная благотворительная деятельность ведется в Швеции! Не слишком ошибусь, если скажу, что каждый швед состоит членом какого-нибудь благотворительного общества и платит членские взносы. На улицах меня то и дело останавливают причесанные юноши с папочками в руках и предлагают перевести сто крон в фонд голодающим Нигерии, беженцам в Сомали, пострадавшим от наводнения в Таиланде, необразованным женщинам в Афганистане и так далее. Это не считая фондов по защите тюленей, уссурийских тигров, джунглей Южной Америки и воды в Финском заливе. В метро висят огромные плакаты шириной во всю стену: темнокожая девочка несет на голове корзину каких-то листьев. Надпись гласит: «Ей всего десять, и она не может ходить в школу. Дай Камале шанс! Отправь эсэмэску по номеру такому-то!» И шведы отправляют эсэмэски, я сама видела. Вступают в группы, переводят деньги, становятся опекунами. Они свято верят в такие мероприятия и не допускают мысли, что их деньги могут, так сказать, не дойти до адресата.

Так же шведы ездят в дальние страны, чтобы своими руками помогать пострадавшим. Лечить, учить, строить дома, мирить, кормить, одевать и писать об этом книги (выкладывать фотографии на Фейсбуке). Иногда эти поездки заканчиваются приступом малярии и срочным возвращением домой, что, конечно, никак не умаляет шведского вклада в миротворчество. Шведы – прирожденные миротворцы, это их национальная черта. Многие шведы в юности работали волонтерами в каком-нибудь лагере беженцев за границей. Это едва ли не обязательная ступень в развитии. Например, писатель Стиг Ларссон, автор трилогии «Миллениум», тоже в свое время отправился в Африку, где работал во имя независимости Эритреи. Это чуть не стоило ему жизни, хотя и не охладило интерес к общественной деятельности.

В третью категорию иностранцев я бы отнесла пострадавших в катастрофах, кто приехал в Швецию. Тех, кого сперва лечили-учили, а потом перевезли в Швецию и дали им статус беженца. Из несчастных угнетенных дикарей они становятся переселенцами. Как к ним относятся шведы? Честно говоря, никак. По большому счету их не замечают, пока эти переселенцы не сделают чего-нибудь совсем уж плохого. Большой дружбы между местным населением и «понаехавшими» нет. Правда, нет и вражды. Даже в этом случае шведы умудряются балансировать где-то посередине. Они ни за что не станут намеренно ставить палки в колеса приезжим иностранцам. Горячей любви или хотя бы симпатии вы от них не дождетесь, но и препятствий никаких вам чинить не станут. Отношение к переселенцам можно скорее описать как «благожелательное равнодушие».

Кстати, многие приезжие жалуются, что им это равнодушие кажется еще хуже вражды. Особенно тяжело это переносится теми, кто приехал из южных стран, где люди более эмоциональны и общительны. Я слышала, как одна женщина жаловалась своей подруге: «Пусть бы уж лучше обругали меня, а то смотрят и молчат, как будто меня вообще не существует!»

Я очень хорошо понимаю ее чувства. Например, в моем родном городе на улицах ко мне постоянно обращались по разным поводам (что меня тогда очень раздражало). То спросят, который час, то как пройти в библиотеку, то сделают замечание, что я не так одета, то окрикнут, чтобы не стояла столбом, а пропустила бы вперед даму с ребенком. Зайдешь в магазин, сразу продавщица спросит, что мне нужно, посоветует не брать эти сосиски, а выбрать вот эти, кассир скажет, чтобы я не ставила сумку на прилавок и чтобы готовила мелочь, потому что нет сдачи. А уж если встретишь на лестнице соседей, то поговоришь с ними на любые темы, от неправильного выбрасывания мусора до смысла жизни. В Швеции же, особенно если ты приезжий, можно за целый день ни от кого не услышать ни слова. Я даже боялась, что никогда не заговорю по-шведски, мне это было не нужно, я ведь ни с кем не разговаривала! В магазине самообслуживание продавца днем с огнем не сыщешь, а теперь к тому же установили кассы, не требующие присутствия кассира. Банковские счета оплачиваются по Интернету. Все остальное общение с госучреждениями производится тоже посредством писем или электронной почты. Иностранец практически не имеет шанса столкнуться в реальной жизни со шведом, а тем более заговорить с ним! Нет такой необходимости. А уж без необходимости швед к вам не подойдет ближе чем на пять метров.

Вообще-то шведы предпочитают общаться с теми, с кем они играли еще в детском саду. Первые друзья для них значат очень многое, и тут уж не важно, кто их друг: местный или приезжий. Как вышло, так и вышло.

Как я уже писала, шведское общество очень закрытое, люди ограничиваются родственниками и несколькими близкими друзьями и расширять круг общения совсем не стремятся. Чем меньше город, в котором живет швед, тем, соответственно, меньше он расположен общаться с кем-то извне. Но при всем вышеупомянутом нельзя сказать, чтобы шведы были враждебно настроены к «чужим». Я не слышала ни одной истории, чтобы кого-то побили или обругали из-за его национальности. Иногда в газетах появляются заметки о некой неонацистской группировке, но это скорее исключение из правил. Сама я никаких нацистов не видела, так что и рассказывать мне нечего. Что касается меня – а я тоже в своем роде «переселенец», – меня никто никогда не притеснял.

Нужно сказать, что по большому счету шведы жалеют иностранцев. Это их большой и немножко стыдный секрет. (Не говорите им, что я об этом рассказала!) Стыдный, потому что с головой выдает тщательно скрываемый снобизм. Шведы стесняются этой черты характера и всячески ее скрывают, но она все равно видна. На самом деле шведы глубоко уверены, что жить можно только в одной стране мира, а именно в Швеции. Во всех остальных странах жизни нет, там вакуум, как в Космосе. Некоторым людям жутко не повезло родиться не в том месте, не в то время. Не понятно, кто так распорядился и почему, это какое-то недоразумение, дурацкая ошибка! С другой стороны, не всем же везет. Швеция маленькая, все не поместятся. Ее жителям просто невероятно подфартило! Они не виноваты, они ничего не делали, так само вышло. Это как закон природы: один выживает, другой погибает, невозможно объяснить почему. Иногда шведы чувствуют себя чуть-чуть виноватыми за то, что им так неслыханно повезло. Общаясь со шведом, вы постоянно будете чувствовать, что ему вас немножко жалко. Это чувство собственного превосходства, как мне кажется, и заставляет шведов ездить по всему миру и работать бесплатно в лагерях голодающих и пострадавших. Таковы мои подозрения.

Шведы не привыкли к иностранцам. Десятки столетий Швеция оставалась весьма закрытой страной. Сами шведы путешествовали и интересовались другими народами, но эти народы всегда оставались где-то на расстоянии, они не переселялись в Швецию, не приносили с собой свою культуру, кухню, наряды, язык. В мире есть страны, которые можно назвать проходным двором, через которые то и дело прокатывались волны переселенцев. Которые завоевывали, освобождали, заселяли, опустошали… Ничего этого в Швеции не происходило. Народ бежал из страны в Америку, где было больше земли и возможностей, меньше снега и налогов. До недавнего времени никому и в голову не пришло бы бежать, наоборот, в Швецию.

Географически страна расположена так, что через нее никому никуда проезжать не надо. В течение многих веков шведы общались в основном со своими соседями: норвежцами, финнами, датчанами и лопарями. А у ближайших соседей, как известно, много общего.

Теперь в стране появилось множество людей из совершенно других культур, и шведы пораскрывали рты от изумления: ого, разве так бывает?! Приезжие вызывают у них смешанное чувство страха и любопытства. Шведы не спешат побрататься с новоприбывшими, они внимательно наблюдают, отойдя на безопасное расстояние. Что это за существа такие? А вдруг они кусаются? Да нет же, они кажутся совсем не злыми…

В последнее двадцатилетие в стране появилось масса новых блюд, которые вызывают полный восторг. Например, пицца и кебаб. Нет на свете ничего вкуснее пиццы. Это блюдо у многих считается любимым, а ведь еще совсем недавно о нем и слыхом не слыхивали. Шведы открыли для себя чеснок, всего тридцать лет назад никто даже и не знал, что это такое. Пару лет назад начало свое триумфальное шествие оливковое масло. Ну все, теперь только оливковое, и никакого другого. Шведы вдруг резко сделались экспертами и ценителями разных сортов, стали разбираться в провинциях Греции и Италии, в способах изготовления и хранения. Правда, подсолнечное масло еще не дошло до массового сознания. Его можно купить разве что в аптеке как нечто экзотическое или в магазине русских товаров, ну, или довольствоваться немецким рафинированным маслом, которое на вид и на вкус как вода. А если масло выглядит как вода, пахнет как вода и на вкус как вода, то это вода и есть!

А еще шведы полюбили жениться или выходить замуж за иностранцев. Я знаю большое количество смешанных браков. Такое впечатление, что шведы со шведками друг другу поднадоели. И немудрено, столько веков вместе! Об этом можно было бы написать отдельную книгу, в двух словах не расскажешь. Мне бывает так жалко иностранных жен, которым приходится подстраиваться к пресноватой действительности. Но точно так же мне бывает жалко и шведских мужей, которым приходится ежедневно сталкиваться с латиноамериканским темпераментом, российской предприимчивостью, вьетнамской говорливостью, польской гордостью. А представьте, если швед женится на сирийке и та окружает его всеми своими многочисленными и горячо любимыми родственниками! А если он женится на тайке, и та открывает азиатский ресторанчик у него на кухне! Или он даже женится на москвичке, и та день и ночь требует от него активной и насыщенной жизни. А что он, бедняга, может? Они, например, живут в пригороде Умео, какие уж там приключения!

Да, тяжело приходится шведским мужьям, нечего сказать. Ведь иностранная жена – это не шведка, она может и кухонным полотенцем отшлепать. Но шведы не сдаются, хоть и охают иногда от неожиданности. Мне кажется, им даже нравится весь этот хаос. Страшно, но здорово, как в детстве на каруселях.

Я знаю одну пару, где муж – застенчивый тихий блондинчик, а жена – настоящая фурия. Женщина-ураган. Она приехала из Украины, муж ее форменно боится. Однажды он сказал: «Я очень ее люблю, мне с ней никогда не скучно. С тех пор как мы встретились, ни один день не был похож на мою прежнюю жизнь. Однажды она пришла, и всё стало другим».