Сиделка

Глава 9

Еще не обсохнув после душа, я сидела на кровати: голова наклонена к груди под неестественным углом, руки бессильно лежат ладонями вверх на полотенце, обернутом вокруг тела, а босые ноги неподвижны и бесполезны, как два пенька.

Не двигая головой, я покосилась на радиочасы на прикроватной тумбочке, отметив, что сижу в такой неудобной позе уже без малого двадцать минут. Все тело болело. «Еще десять минут, – сказала я себе. – Посмотрим, продержишься ли ты еще десять минут».

– Чем это ты занимаешься? – спросил Харрисон, стоя в дверях.

От неожиданности я вздрогнула, вскинула руки и подняла голову. Полотенце съехало на талию.

– Ты меня напугал, – проворчала я, подтягивая ткань обратно, чтобы прикрыть голую грудь.

– Что ты делаешь? – снова спросил он.

– Задумалась, – ответила я, пожав плечами.

Ложь. Но проще было соврать, чем сказать правду. Звучало не так безумно. На самом деле я пыталась представить себя на месте мамы, понять, каково это – быть запертой в собственном теле, скрученной, словно кусок папье-маше, оставаясь неподвижной целыми часами, и так все время.

Весь день. Каждый день.

Год за годом.

Я не продержалась и получаса.

– Тебе не кажется, что пора готовиться? Они будут меньше чем через час.

Я заставила себя встать. С мокрых волос на плечи закапала вода.

– Что наденешь? – неожиданно спросил муж.

– Что?

– Что ты собираешься надеть? – перефразировал он вопрос.

– Пока не думала, – честно призналась я. – Может, то платье в оранжево-белую клетку, которое я купила в прошлом месяце?

Харрисон скорчил гримасу, словно унюхал неприятный душок.

– Нет. Его не надевай. Лучше… не знаю, что-нибудь… посвежее.

– Свежее, чем прошлый месяц?

– Ты понимаешь, о чем я. Что-нибудь более модное, более… в теме.

«В какой теме?» – захотелось съязвить мне.

– Как насчет белых брюк и яркого верха? – спросила я вместо этого.

– А какой верх?

Он серьезно?

– Может, винтажная футболка «Роллинг Стоунз», которая с огромным языком? Это достаточно «в теме»?

– Пожалуй, подойдет, – протянул Харрисон, приняв мой вопрос за чистую монету. – И, может быть, сделаешь что-нибудь с прической?

– Я только что из душа, – напомнила я. – Волосы еще не высохли.

– Ага. Значит, у тебя мало времени.

– Я постараюсь.

– Ты купила соус барбекю, как я просил?

– Стоит в шкафу.

– Ладно. Хорошо. – Харрисон развернулся к двери.

– Не стоит благодарности, – буркнула я.

Он остановился.

– Извини. Спасибо.

– Да не за что, – ответила я, надеясь на ответную улыбку.

Вместо этого Харрисон глянул на часы и сказал:

– Тик-так!

Ученики мужа прибыли ровно к шести: все двенадцать человек явились с разницей всего в несколько минут, словно ехали на одном автобусе. Не знаю почему, но меня это всегда удивляло. Последние четыре года Харрисон устраивал ужин-барбекю для новых учеников в первую субботу занятий, и каждый год дюжина радостных лиц появлялась на нашем пороге одновременно: кто с цветами, кто с конфетами, кто просто с широко открытыми от благоговения и радости глазами при виде красавца-учителя.

Вообще говоря, женщин обычно бывало больше, чем мужчин, но в этом году распределение выглядело более равномерным: семь женщин и пятеро мужчин в возрасте от восемнадцати до семидесяти, но в основном где-то между.

– Это моя жена Джоди, – говорил Харрисон, представляя меня каждому по очереди.

– Приятно с вами познакомиться, – сказала женщина средних лет по имени Сара.

– Рад знакомству, – произнес Томас, бородач чуть за тридцать с сильным британским акцентом.

– У вас красивый дом. – Кэндис.

– Спасибо, что пригласили. – Зак.

– Как вкусно пахнет! – Лестер.

И так далее.

Я разглядывала гостей, которые собрались в нашем узеньком дворе с бокалами вина или пива в руках и весело болтали. Все были одеты неформально и по части нарядов особенно не отличались друг от друга, поэтому в своей футболке «Роллинг Стоунз» я слегка выделялась, словно слишком усердно старалась быть «в теме», и все это понимали. «Интересно, на кого именно Харрисон хотел произвести впечатление?» – рассеянно подумала я.

Едва я успела задать себе этот вопрос, как ответ возник прямо передо мной.

– Красивая футболка, – сказала очередная студентка.

– Спасибо.

– У моей мамы такая же.

«Вот тебе и “посвежее”», – подумала я, выдавив из себя улыбку.

– Меня зовут Рен.

– Милое имя, – сказала я.

Рен и в самом деле оказалась милой. Под тридцать лет, высокая, стройная, но с полной грудью; длинные каштановые волосы, стянутые в высокий хвост, темно-зеленые глаза. Непринужденно шикарная, какими бывают только молодые женщины, в джинсах и белой футболке с V-образным вырезом, и с чередой маленьких колечек и сережек-гвоздиков в идеальных мочках ушей. Ее кожа светилась без малейших признаков макияжа, если не считать туши на ресницах и тончайшего слоя блеска на губах.

– У вас потрясающий муж, – заявила Рен.

– Ну, насколько я знаю, ему очень нравится вести этот курс, – ответила я.

– Он настоящее чудо. И я не только о его литературном творчестве. Конечно, «Идет сновидец» вне всяких похвал, это всем известно. Однако можно быть отличным писателем и плохим учителем. Но Харрисон… Он хорош во всем.

Я постаралась не поморщиться, услышав, как легко она произносит имя моего мужа. Неужели я и в самом деле ожидала, что студентки называют его «мистер Бишоп»?

– А вы тоже пишете? – спросила она.

– Я? Нет. Я агент по недвижимости.

– Шутите? – рассмеялась Рен. – Моя мама тоже.

«Пристрелите меня», – подумала я.

– В самом деле? В какой фирме?

– «Ре-Макс». – Ее взгляд блуждал по компании, собравшейся в нашем дворике, показывая, что она теряет интерес к беседе. – А где ваши дети? Я надеялась с ними познакомиться. Харрисон говорил, у вас двое.

– Так и есть, – кивнула я, снова натужно улыбнувшись.

С каких это пор мой муж распространяется о своей личной жизни? «Не дури, – тут же сказала я себе. – Почему бы ему и не поделиться столь невинной информацией?»

Я знала, что Харрисон всегда начинает курс с того, что просит учеников рассказать товарищам немного о себе и о том, почему они выбрали его курс. Поэтому вполне естественно, что он и сам мог рассказать немного о себе. Разве не так?

– Дети ночуют у друзей.

– Да, были и у нас времена, – засмеялась Рен.

Я тоже улыбнулась, хотя на самом деле мне хотелось заорать: «Да что ты знаешь о времени?! Ты еще и не жила толком!»

Подошла одна из учениц постарше. Я попыталась вспомнить ее имя, но не преуспела.

– А ваш муж готовит так же хорошо, как и пишет? – спросила она.

– Прошу прощения… – произнесла Рен, не дожидаясь моего ответа.

Я смотрела ей вслед, пока она не скрылась в толпе, собравшейся вокруг барбекю. Харрисон переворачивал котлеты на решетке, купаясь в обожании преданных поклонников. Я улыбнулась, вспомнив деньки, когда сама была одной из них. Я помахала ему рукой. Но муж меня не увидел.