Сихирити

Часть 3

Утро началось с похмелья. Никита не успел открыть глаза, как почувствовал в голове взрыв чудовищной боли. Сухость во рту мог сравнить лишь с пустыней Гоби. Даже не верилось, что накануне пил кумыс. Казалось, что выжрал литра два водки. Хозяин «Схватишек» чувствовал, что рядом кто-то спит. Пьяные мысли крутились вокруг Джины. И бизнесмен несколько минут думал, что рядом именно она. Медленно открыл глаза — как была темнота, так и осталась. Вспомнил, что Джина умерла. Кто тогда рядом?!

Вскочил, словно под ним должна разверзнуться бездна. Выпрыгнул в Тоннель за факелом. В этот момент он не чувствовал похмельных недомоганий. Они вернулись спустя несколько секунд, когда Никита вошёл обратно в пещеру. На матрасе лежала девушка лет двадцати пяти, с короткой стрижкой и длинными, худыми, музыкальными пальцами. По фигуре видно, что рожать не приходилось.

— Оп-па! — пробормотал бизнесмен.

Соображалось с перепоя плохо. Он вообще не помнил вчерашний день, а в особенности его вторую половину. Хозяин «Схватишек» нашёл пончо. Вяло его нацепил.

Девушка спала и улыбалась. И эта улыбка почему-то взбесила Никиту. То ли беззаботностью, то ли неуместностью.

— Джина, вставай, — гаркнул он. — Купаться идём.

Девушка не отреагировала. Тогда он наклонился и потряс её за плечо. В голове с новой силой запульсировала боль. Накатило раздражение.

— Да вставай, ты! — прикрикнул он. — Джина!

Девушка раскрыла глаза и в немом испуге уставилась на него.

— Чего лежим, таращимся?! Подъём! Купаться, говорю, идём. Хочешь?

Она несколько мгновений соображала, чего от неё требуют, после кивнула.

— Тогда вставай! Чего разлеглась, как принцесса?

Девушка поднялась, неторопливо огляделась. Взгляд зацепился за женскую юбку и блузку, валявшиеся в углу. Подняла и расправила их.

— Можно? — посмотрела на бизнесмена.

— Можно, — прикрикнул Никита. — Только живо!

— А чего кричишь-то? — насупилась новая подруга.

Никите было странно слышать обычную русскую речь, хотя с Туди всегда говорил по-русски. Но дедок хоть немного походил на представителя подземного народа. Напротив же стояла совершенная обычная девушка, которую он мог встретить в любом уголке необъятной родины. Она была из того мира, о котором Никита почти забыл. Напомнила, что у него было там. И кем он был.

И кем стал.

А ещё доставало похмелье. Ураганным ветром накатило раздражение. Хозяин «Схватишек» понимал, что это всего лишь побочные действия алкоголя, но легче не становилось.

— Не твоего ума дело! — он с трудом сдержаться от грубых слов. — Пошли, — схватил её за руку и потащил к выходу.

Девушка покорно шла следом.

На озере бизнесмен поискал глазами Туди. Надеялся, что вчера был попросту пьяный бред. Не нашёл. Тогда блаженно развалился в воде возле самого берега и закрыл глаза. Рядом плескалась новая подруга.

— А здесь нет шампуня или мыла? — спросила она.

— Конечно, есть, — не открывая глаз, ответил бизнесмен. — Рубль сорок штучка. Оптом дешевле.

— Я серьёзно, — надула губки девушка.

— Джина, ты мозгами хотя бы подумала, что спрашиваешь?! — хозяин «Схватишек» приподнялся на локте. — У тебя есть мозги?

— Меня Олей зовут…

— Будешь Джиной, — отмахнулся как от надоедливой мухи Никита. — Я спрашиваю: у тебя мозги есть?

— Есть.

— Так если есть, чего тогда дурные вопросы задаёшь?

— А нельзя было просто ответить, что нет здесь мыла?

— Чтобы ты меня терроризировала вопросами, а есть ли здесь пилочка для ногтей или выход на поверхность?

— А есть выход? — её глаза загорелись, от обиды не осталось и следа.

— Есть, — тяжело вздохнул Никита. Привстал на локтях и мутными от перепоя глазами посмотрел на новую подругу. — Только мы с тобой его не найдём. Я тут все окрестности облазил. Отстань от меня и купайся. Дай кайф половить. — Откинулся на спину и закрыл глаза.

Во время завтрака бизнесмен вглядывался в каждого сихирти в Центральной Пещере. Но Туди не было и там. В душе горячей волной вновь начала закипать злость. Теперь на старика. Никита понимал, что эта злость на себя, за то, что слишком привык к надсмотрщику.

Пытаясь вспомнить вчерашний день, хозяин «Схватишек» и не заметил, как проглотил еду. Но мысль постоянно ускользала в одном направлении — ловил себя на мечтах, как будет жить с Ларисой. Они и так проводили вместе много времени, а после свадьбы и вовсе прекратят расставаться. От этих мыслей на душе теплело. С каждым днём бизнесмен всё больше и больше убеждался, что помощница именно та женщина, с которой он хотел бы встретить старость.

Обратно, в свою пещеру, Никита почти бежал. И побежал бы, да Ольга мешала. Приходилось тащить её «на буксире». Однако вместо своей оказался у Туди. Одиноко и сиротливо стояло ведро для испражнений — единственный предмет интерьера. И, как бы удивительно не звучало, но при всей спартанской жизни дедка, пещера выглядела покинутой.

— Мы не здесь были, — прошептала за спиной Ольга.

— Замолчи, — устало буркнул бизнесмен. — Без тебя знаю.

Он обошёл комнату. Одним пальчиком прикоснулся к ведру. Стало тоскливо и грустно. Показалось, что с уходом Туди из груди вырвали сердце. Сложилось чувство, что закончилась эпоха в жизни. Наверно так ощущают себя люди, закончившие институт, и вернувшиеся в него через месяц за какой-нибудь справкой.

Хозяин «Схватишек» взял девушку за руку и, словно вещь, отволок в свою пещеру.

— А ведь я могла и сама пойти, — возмутилась она, когда оказалась в знакомой обстановке. — Достаточно лишь сказать было.

— Рот закрой, — глянул из-под бровей Никита. — Разговорилась больно.

Взял сумку с принадлежностями для рисования.

— Сиди здесь и не вздумай никуда выходить, — дал указания девушке. — Если тебя увидят без меня, то убьют, — зачем-то решил запугать.

— А если мне в туалет захочется?! — возмутилась она. — А если…

— Ты глухая, болтливая или тупая? — устало поинтересовался бизнесмен. — Или я не по-русски говорю? Сиди здесь и… — замялся, подыскивая ей занятие. — Можешь… ммм… поспать можешь.

— А как же в туалет?

— Ведро видишь? В него и развлекайся.

Никита подошёл к выходу и взялся за ширму, когда Ольга сказала:

— Я не собака чтоб сидеть до вечера и ждать прихода хозяина.

— Точно, — обернулся бизнесмен. — Собаки не такие болтливые. Я подумаю, чтоб вернуть тебя обратно. А если учесть, что ты скорее всего бесплодная, то тебя просто отпустят побродить по Внешнему Миру.

Он сам не знал, откуда в нём столько злости. Может похмелье?

Никита ещё не понял, почему относился к ней так холодно, но уже чувствовал — вместе они не уживутся.

Никита прошёлся по Тоннелю Выхода к Центральной Пещере. В голове стоял туман. Тело действовало скорее на рефлексах. Посмотрел на сихирти. Каждый из них выглядел свежо и бодро, словно и не было накануне попойки. В этот момент хозяин «Схватишек» и понял, что зря вообще сюда припёрся. Куда он собрался идти работать?

Вернувшись обратно, увидел, что новая подруга скучать не собиралась. Он застал её возле входа с матрасом через плечо.

— Ты куда собралась?! — буркнул бизнесмен.

— Стирать, — в тон ему ответила Ольга. — Не чувствуешь, как он воняет?! Я на таком грязном спать не буду!

— Ты хоть знаешь, куда идти?

— Разберусь.

— Ну, ладно, — равнодушно пожал плечами хозяин сети супермаркетов. — Хочешь, стирай. Заодно придумай, на чём спать будем, пока он сохнет.

Ольга молча потащила матрас дальше. Никита задумался, кем она могла быть там, в обычной и нормальной жизни? Какой-нибудь маникюрщицей или бухгалтером? А может обычной домохозяйкой, поперевшейся в лес? Он махнул головой, словно сбрасывал задумчивость. Решил, что незачем гадать, спросить намного проще и быстрее.

В Тоннеле показался молодой сихирти с кнутом в руках. Он шёл со стороны Центральной Пещеры. Кнут, сам по себе выглядел странно. И почему-то бизнесмен не сомневался, что орудие предназначено именно для него.

— Шершень ты чего на меня вылупился, как тварь? — услышал Никита русские слова. Акцент присутствовал, но в целом сихирти говорил хорошо. Чувствовалось, что владеет языком много лет.

— Привет, — смущённо, словно девочка на первом свидании, пробормотал хозяин «Схватишек». — Ты теперь вместо Туди?

— Да, тварь, — недовольно ответил новый надсмотрщик. — Зовут меня Сиси. И если ты, Шершень, не знал, то я племянник Гоги. А для тебя просто царь и бог. Понятно?

Молодой — не больше шестнадцати по человеческим меркам, но у подземного народа это взрослый и состоявшийся мужчина. Узкие, как у китайца, глаза и большой нос, которому мог позавидовать любой пеликан. Тощее, как тростинка, тело не позволяло взглянуть на него без смеха. В манере говорить чувствовалась безнаказанность и вседозволенность.

— Шершень, гадость ты гадкая, я тебя первый и последний раз предупреждаю, что больше всего ненавижу повторять. — Сиси подошёл вплотную к человеку и, не моргая, смотрел узкими белёсыми глазами на него снизу вверх. — И если ты, гадость гадкая, не поймёшь этого с первого раза, то я буду тебя этому учить, — поднял плеть на уровень глаз. — Понятно?

— Понятно, — буркнул бизнесмен. У него возникло почти непреодолимое желание треснуть этого зазнавшегося подростка по макушке, а потом продолжать разговор. Чудом сдержаться.

— Раз понятно, чего стоишь, своими уродливыми глазами хлопаешь? Пошёл! — хлопнул сихирти человека плетью.

Никита с трудом сдержался, чтобы не врезать по серой морде. Может быть, и не сдержался бы, скажи Сиси ещё хоть слово. Но этого не произошло. Новый надсмотрщик и сам понял, что перегнул палку.

Они прошли через Центральную Пещеру и свернули к Тоннелю Невозврата. А по нему шли долго и молча. Никита не понимал как себя вести с этим зазнайкой. А Сиси безмолвствовал, так как не считал нужным разговаривать с рабом. За очередным плавным поворотом Тоннеля оказался тупик. И вход в тёмную пещеру. Сиси скомандовал:

— Стоять! Направо!

Никита безропотно выполнил команды и вошёл в сумрак пещеры. Племянник императора ступал следом.

— Зажигай факел, — скомандовал он.

Никита несколько мгновений помолчал, правильнее подбирая слова, а потом понял, что при любых раскладах останется виноватым.

— Я не взял. Их всегда Туди брал, — язык отказывался служить, предательски мямлил.

— А ты, Шершень, куда шёл? В тёмные подземелья или под своим солнцем гулять?

— Повторяю, — немного осмелел хозяин «Схватишек». — Факелы всегда брал Туди. И я привык работать с ним! Если ты не умеешь договариваться с коллегами, то как тебя…

— Ты, тварь! Шершень! Как ты смеешь мне указывать! Скотина!

В прошлой, другой жизни, где Москва, магазины, бизнес, свет — Никита никогда не слышал подобных слов в свой адрес. Там даже бандиты разговаривали намного вежливее. Конечно те из них, кто собирался жить долго и более-менее счастливо. Вообще любой нормальный человек должен понимать — добрым словом намного быстрее добьёшься желаемого, тогда как с угрозами и криком может вовсе ничего не выгореть.

Хозяин «Схватишек» резко повернулся. Навис над императорским племянником и пристально посмотрел в белёсые глаза. Видел его кислую ухмылку и сжатые кулаки. А грозная поза в сочетании с тщедушным телом вызывали у бизнесмена смех, который приходилось сдерживать.

Потому Никита улыбнулся.

— Вообще-то, родители при рождении дали мне имя, — хозяин сети супермаркетов говорил медленно и уверенно, совсем не так, как несколько мгновений до того. — И имя это Никита. А Шершнем называют большое насекомое из семейства осиных, которое, кстати, сильно жалит. Будешь меня так называть, и хороших отношений у нас не сложится. К тому же есть сила убеждения. Ведь могу тогда и ужалить.

На несколько секунд повисла тишина. Сихирти и человек смотрели друг другу в глаза. Бизнесмен подумал, что речь возымела успех, и он поставил зазнавшегося племянника императора на место. Или вынудил задуматься. Но он переоценил его умственные способности.

— Шершень, будешь много болтать, буду бить, — произнёс Сиси. — Тебя здесь, тварь, держат не из-за болтовни. Рисовать на той стене, — ткнул в темноту за спиной человека. — Я хочу, чтобы там была лошадь. Белая, с развивающейся гривой. Я пошёл за факелами, а когда приду…

— А нельзя факелы здесь вытащить? — Никита вообще не знал зачем сказал эту глупость. Ведь Туди ещё давным-давно предупреждал, что у сихирти это считается дурным тоном. Ноги есть? Сходи себе за факелом, не лишай других света.

— Нельзя тварь тупая, — рыкнул Сиси. — И никогда больше меня не перебивай, Шершень! Прощаю тебе это в первый и последний раз. Потом буду бить. Ты понял, Шершень?

Не дожидаясь ответа, императорский племянник повернулся и ушёл в сторону Центральной Пещеры.

Рисовать в полутьме — занятие крайне бессмысленное, хозяин «Схватишек» не отличил бы белую краску от розовой. Потому просто сел, прислонился к стене пещеры и умиротворённо задремал. Проснулся от лёгкого и далёкого гула. Словно где-то падал самолёт. Причём основательно падал, целую вечность, как в рубрике «Крутое пике» тележурнала «Каламбур», стремительно нёсся к земле Бройлер-747. Никита размял затёкшие ноги, перебирая в уме вещи, способные создать такой звук. Неторопливо поднялся. Гудение определённо шло из глубины пещеры. Никита нервно сглотнул. Сразу вспомнилось, почему Тоннель Невозврата назвали именно так.

Первая мысль — уйти в Центральную Пещеру. Любопытство удержало. Звук не приближался и не удалялся. Что-то надсадно гудело на одной ноте. Бизнесмен вытащил из крепления в Тоннеле факел. И плевать, что это считается дурным тоном. За похищение людей тоже по головке не гладят. Пещера оказалась большой — где-то сто двадцать квадратных метров. Свет факела с трудом доставал до стен. И, на первый взгляд, в ней было абсолютно пусто — как в холодильнике, где мышке и повеситься не на чем. Если бы Никита не слышал гул на низких частотах — точно бы решил, что здесь тупик. Хозяин «Схватишек» задумчиво почесал подбородок. Любопытство зашкаливало. Тогда он пошёл вдоль стены, внимательно к ней присматриваясь, и на всякий случай щупал. Почему-то казалось, что сейчас он найдёт двигатель летающей тарелки из Тоннеля Далёкой Звезды.

Прямо напротив выхода Никита встретил хитрую выдумку строителей подземного лабиринта. Если стоять от стены хотя бы в десяти шагах, то коридор увидеть невозможно. Стоило подойти ближе, и глаз различал, что одна из стен чуть выпуклая. Заглянув за эту выпуклость, человек обнаружил коридор шириной в метр и высотой чуть ниже человеческого роста. Лезть внутрь не хотелось, но любопытство терзало, как лев добычу. Теперь Никита не сомневался, что рассказ Туди о пропавших одиночках — чистейшая правда.

Стоило вернуться и всё рассказать. Останься Туди, бизнесмен бы так и сделал. А теперь выходило, что и рассказать некому. Что-либо говорить императорскому племяннику желания не было.

Никита пошёл вглубь. С каждым шагом гул становился ближе, в нём появлялись новые нотки. Вскоре бизнесмен совершенно неожиданно повстречался с источником. Из пола в потолок проходила труба шириной чуть меньше самого коридора. Когда-то её разорвало изнутри давлением, о чём красноречиво свидетельствовали торчавшие края. Над землёй выступало сантиметров пятьдесят и с потолка двадцать. Гадать что это за труба, откуда и куда ведёт, Никита даже не пытался. Как знал по опыту — ответов нет. Из нижней части и раздавался звук падавшего самолёта. Хозяин «Схватишек» присел возле находки, вслушался. Что-то механическое глубоко под землёй совершало постоянные движения. Именно эти звуки, искажённые расстоянием и эхо, Никита принял за гул. Потрогал острые края. Металл показался чуть тёплым. Прикоснулся к части, уходившей в потолок — ледяная. Захотелось крикнуть в трубу. Но бизнесмен давно понял, что самое опасное в подземной жизни — крики и вообще какие-то громкие звуки. То, что тебя услышит адресат вилами по воде писано, скорее какая-нибудь тварь. Диаметр трубы был достаточный, чтобы в него мог пролезть человек. Значит, именно отсюда и выбирался тот, кто воровал одиночек в Тоннеле Невозврата. Никита заглянул внутрь. Во тьме разглядеть ничего не получилось. Зато он увидел кусок верёвки, примотанный за особенно большой край разорванной части трубы. Конец был отрезан. Или сихирти избавились от загадочного похитителя, либо кто-то спускался вниз. Пока бизнесмен разглядывал конец верёвки, то увидел ещё одну вещь. С противоположной стороны трубы лежал цифровой диктофон. Не так чтобы он был сильно спрятан, но и не бросался в глаза. Хозяин «Схватишек» дотянулся к нему. Подержал в руке, словно боялся, что происходящее окажется сном или миражём.

Звук из трубы резко прекратился. Тишина оглушила. Никита попятился, выставив перед собой факел. Выбравшись в пещеру, отошёл в центр и посмотрел на замаскированный ход.

— Шерлок Холмс, мать твою, — сказал он.

Рассматривание, и тем более прослушивание, диктофона, бизнесмен решил оставить на потом. Хотя руки так и чесались нажать «play». Спрятал в сумку с красками. На самое дно. Вернул факел в крепление, когда из-за поворота Тоннеля вывернул императорский племянник. Пока приближался новый надсмотрщик, Никита размышлял, рассказать о находке или не стоит.

— Ты чего встал, скотина? — Сиси принёс три факела, а четвёртый только-только поджёг. — Я же сказал тебе, твари, чтобы ты рисовал!

— Я без света не могу, — хозяин «Схватишек» решил не говорить о находке. По крайней мере не этому сихирти.

— Ничего! — недобро ухмыльнулся племянник императора. — Скоро научу! — толкнул человека в грудь. — Пошла, скотина, работать!

Часа через четыре напряжённой работы, Никита присел отдохнуть. Опёрся на стену и закрыл глаза. Наблюдавший за его работой Сиси в первые секунды задохнулся от такой наглости. Несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах подобрать слова. Потянулся за кнутом и, наконец, смог выговорить:

— Шершень… я же тебя сейчас… просто изсеку! До смерти!

Никита с удивлением открыл глаза. Посмотрел на нового надсмотрщика.

— По-моему я заслужил отдых после…

— Молчать, Шершень! — прошипел Сиси. — Ты, тварь, срать теперь будешь когда я скажу! И если я сказал, работать, то ты обязан работать! Ты понял, Шершень!

— Послушай, но я ведь…

Сиси подскочил и ударил Никиту ногой под рёбра. Особенной боли бизнесмен не испытал, но обида оказалась в сто крат сильнее. Ведь он хорошо потрудился и попросту присел отдохнуть на пару минут.

— Работать, Шершень! — изо рта Сиси брызнула слюна. — И работать молча! Быстро встал! — замахнулся кнутом.

Никита поднялся. Подобрал кисточку и начал рисовать. Недоумевал, чем заслужил такое отношение?

И в какой-то момент получил сильный удар по спине. Огонь разлился по рёбрам и позвоночнику. Кожа в месте удара словно воспламенилась. У Никиты на несколько секунд померк мир перед глазами. Он вскрикнул и прыжком развернулся. Сиси изготовился ударить человека кнутом по лицу. Понимал, что это самый ответственный момент воспитания раба. Если тот окажет сопротивление, то придётся его подавить самым жестоким образом. Показать, кто здесь хозяин.

— Я тебя предупреждал, Шершень, что будешь плохо работать, буду бить! И это только цветочки! — злорадно ухмыльнулся племянник императора. Он понял, что сопротивления человек оказывать не будет.

— Ты с ума сошла, тварь белоглазая! — закричал Никита. — Не видишь, что ли…

Хотел сказать, «Не видишь, что ли как я работаю?!» и указать на рисунок. Но, обернувшись, обнаружил, что уродливо нарисовал голову одной из лошадей. Дети в пять лет и те нарисуют лучше. Он-то понимал, что всего-навсего сильно задумался, но со стороны походило на саботаж.

Удар кнутом по лицу разорвал сознание. Никита услышал собственный крик, улетевший по бесконечным подземным коридорам на далёкие расстояния. Почувствовал, что коснулся коленями земли. Но сам при этом находился словно в другом измерении, куда просачивалось лишь лёгкое покалывание на левой щеке и ухе.

— Встать, Шершень! — ударил под рёбра Сихирти.

Хозяин «Схватишек» даже не почувствовал этого удара. Ему было так хорошо и умиротворённо. Если бы ещё и зуд на лице не мешал, то он бы наверно вообще мог и уснуть.

— Встать, тварь! — следующий удар под рёбра показался Никите намного ощутимее.

Защитная реакция организма заканчивалась. И боль постепенно накатывала, как море в прилив. Левая сторона лица начинала гореть, как земля от напалма.

— Ты, Шершень, сейчас у меня выпросишь! — в голосе Сиси чувствовалось, что он жаждет нанести ещё удар, но его что-то сдерживает. Может ответственность перед Гоги, а может и страх, что слишком навредит рабу.

Если действовать — то в эту секунду. Сихирти не ждёт ответной реакции, думает, что противник морально подавлен. Мышцы напряглись, человек приготовился вскочить и ударить наглого, но тщедушного, как молодая берёзка, сопляка. Но в следующий миг передумал. Опрометчивый шаг. Выжить после этого не представлялось ни единого шанса.

Хозяин «Схватишек» покорно встал. Голову не поднял. Встречаться глазами с надсмотрщиком не хотелось. Ему было стыдно за свою трусость.

— Стирай и перерисовывай, — похлопывал кнутом по ноге Сиси.

Следующие несколько часов племянник императора упивался тем, что вновь и вновь заставлял новую игрушку рисовать, стирать и снова перерисовывать одну единственную голову лошади. И Никита терпеливо сносил «Стирай». Понимал, что надсмотрщик искал хоть малейший повод избить до полусмерти, показать свою власть.

Когда Сиси понял, что такой тактикой ничего не добьётся, сказал:

— Стирай всё, Шершень. Мне не нравится. Будешь заново рисовать.

Никита лишь на мгновение замер. А потом принялся отмывать рисунок губкой.

Домой он вернулся поздно. На щеке остался кровяной рубец, а в последующем без сомнения будет шрам.

Ольга спала. В пещере догорал факел, коптил и без того закопчённый угол. После влажной уборки пахло свежестью. Никита собрался прилечь совсем на чуть-чуть, а потом сходить за факелами и навсегда убраться из подземелий сихирти. Или найдёт выход, или умрёт, но только не общаться больше с императорским племянничком. Завалился на матрас рядом с женщиной. Закрыл глаза…

Приснилось, что Сиси закричал: «Вставай, Шершень!». Никита почувствовал, как дрогнуло сердце. Понял, что это всего лишь сон.

— Тварь, я два раза повторять не буду!

Хозяин «Схватишек» распахнул глаза. Над ним возвышался племянник императора с факелом в руке.

— Чего лежишь, Шершень?! — надсмотрщик несильно пнул человека ногой под рёбра. — Тебя может посильнее ударить а?

Никита несколько мгновений лежал и пытался сообразить, каким образом получилось так, что лишь секунду назад закрыл глаза, и вот… снова.

— Он очень устал, — услышал бизнесмен голос Ольги. — Может…

— Пасть закрыла, сучка безродная, пока я тебя не избил этим, — показал Сиси кнут. — Он будет работать тогда, когда я скажу и столько, сколько я скажу. Ты понял, Шершень?

— Я понял, — Никита медленно поднялся. — Сейчас я искупаюсь, позавтракаю…

— Работать, Шершень! — повысил голос сихирти. — Купание не для тебя, белокожей гадости. Ты понял, тварь?

— Понял, — бизнесмен поднял с земли сумку с принадлежностями для рисования. Посмотрел на нового надсмотрщика.

— Чего стоишь, Шершень? — Сиси театрально выпятил нижнюю губу. Ему этот жест показался устрашающим. На самом деле выглядело смешно. Вот только смеяться ни капли не хотелось. — Мне тебя может по второй щеке… — поднял он кнут на уровень глаз.

— Ой! — Ольга забилась в угол пещеры, закрыла лицо руками.

Работали в Тоннеле Плача. До этого дня Никита там был лишь один раз. С Туди. Самостоятельно туда ходить не хотелось. Было большим испытанием знать, что там содержатся малые дети, которые в будущем станут безмолвными рабами, машинами. Дети за родителей не в ответе? Никита бы глаза выдавил тому, кто брякнул эту глупость. Малыши, физически не успевшие никому причинить зла, расплачивались за агрессию далёких, как Альфа Центавра, предков. Если бы люди не загнали сихирти под землю, как утверждают легенды, то все бы жили сейчас под солнцем. Большой и дружной семьёй. Изредка обмениваясь войнами.

Когда Никита шёл по Тоннелю Плача, то видел в пещерах грубые деревянные кроватки. Для детей постарше — манежи, наподобие лошадиных загонов. За малышами ухаживали женщины-сихирти. Складывалось ощущение, будто он попал в средневековый детдом. Если такие вообще существовали. Но всё осложняло знание, что перед ним будущие рабы. Никита не чувствовал к ним отеческой любви. Не было и желания спасти — голыми руками уничтожить сихирти, как очередной супермэн из очередной голливудской подделки под настоящий героизм. Дети были для бизнесмена пощёчиной, отвешенной ему подземным народом за всё человечество.

Всё в мире имеет свою цену. И если судьба не берёт эту цену с нас, то дети её вернут с огромными процентами.

— Стой, Шершень, — скомандовал Сиси.

Никита остановился возле продолжительного участка стены без пещер. В Тоннеле работало много женщин-сихирти, занимавшихся выращиванием будущих рабов. Факелы висели через каждые пять шагов, отчего было непривычно светло и жарко. Стоял не прекращавшийся детский плач.

— Здесь рисуешь весёлую лошадь, — ткнул в стену императорский племянник.

— Какие-то пожелания есть?

— Ты, идиотская скотина! — моментально завёлся надсмотрщик. — Я тебе сказал все пожелания! Ты что, тупой? А, Шершень?

— Причём здесь «тупой»? — Никита говорил уверенно, не повышал голоса. — Я не пойму задачи. Если ты руководитель, то должен доходчиво объяснить. Ведь хороший начальник не тот, кто постоянно орёт, а тот, кого не хотят расстроить.

— Шершень, ты чего так умно и нравоучительно заговорил, а? — Сиси прищурился и посмотрел в глаза человеку. — Ты сам, там, — указал пальцем вверх. — Какой начальник, а?

— Тот, которого не хотят расстроить! — с вызовом произнёс Никита.

И тут же получил кулаком по лицу. Куда-то в область уха. Удар надсмотрщика нельзя назвать сильным. Скорее обидным.

— Ты, Шершень! Гнида! Почему мне врёшь?

— Я не вру, — помрачнел бизнесмен. Он думал, что о нём здесь мало знали. Неужели кто-то из сихирти работал в каком-то его магазине и всё доложил собратьям?

Следующий удар по уху хозяин «Схватишек» бы мог и блокировать. На худой конец увернуться. Но не решился перечить вздорному подростку. Тем более это и ударом нельзя назвать. Так, агрессивное поглаживание.

— Не ври мне больше, тварь! — племянник императора подошёл вплотную. Толкнул впалой грудью. — Ещё раз соврёшь, изобью! А сейчас быстро рисовать!

Никита удручённо вздохнул. Поставил сумку-рюкзак, начал смешивать краски, готовиться. Что такое «весёлая лошадь» и как её нарисовать, бизнесмен не представлял. Сиси, тем временем, заглянул в ближайшую пещеру. С кем-то там поговорил. Подошёл к человеку и ткнул пальцами под рёбра.

— Шершень, я сейчас ненадолго отойду, — сказал он. — Чтобы к моему возвращению здесь была половина рисунка. Понял?

Никите хотелось ответить что-нибудь ехидное.

— Понятно, — выдавил из себя.

«Весёлую лошадь» написать получилось. И Сиси она даже понравилась. Будь воля бизнесмена, то он бы этим рисунком взрослых в комнате страха пугал. Каждая по отдельности деталь выглядела смешно. В совокупности рождали странное пугало. Сказывался фактор неволи, где ничего хорошего и доброго родиться не может.

Сиси внимательно и придирчиво осмотрел рисунок. Поскрёб ногтём краску. Улыбка нарисованного коня была от уха до уха, в весёлых и слишком больших глазах скопилась вся тоска этого мира, на макушке красовалась шапка с бубенчиками, а из пасти торчала дуделка.

— А теперь рисуй здесь такую же, — племянник императора указал на противоположную стену. — И чтобы я даже одного отличия найти не смог! Поняла меня, скотина драная?

Вечером в пещеру Никита практически приполз. Вспомнил о диктофоне на дне сумки. Сил лезть за ним не осталось. Опустившись на колени возле матраса, мигом уснул, а тело безвольным кулем упало вперёд.

Ольга долго сидела и смотрела на него. В какой-то момент по её щеке скатилась слезинка.

Никита спал до тех пор, пока не проснулся — Сиси почему-то не приходил. Тело ныло, голова гудела. Самочувствие такое, словно камни таскал, а не рисовал на стене лошадей. Сказывалось общее напряжение организма. Занавеска была отодвинута, свет из Тоннеля непривычно заполнял пещеру. Ольга сидела рядом. Бизнесмен встретился с ней глазами.

— Надо искупаться и поесть, пока эта гнида белоглазая не припёрлась, — прошептал он.

— Надо, — вяло ответила Ольга.

Никита с трудом поднялся.

— Пойдёшь к озеру? — натянул пончо.

— Нет, — помотала головой новая подруга. Она смотрела на бизнесмена усталыми и замученными глазами. — Я хочу выбраться отсюда. Хочу домой. К маме, папе, сыну.

— И я хочу, — устало произнёс Никита. — К Ларисе. Больше в моей жизни всё равно никого нет.

— Нет, — покачала головой сожительница. — Не хочешь. Ты уже стал таким же подземным жителем, как и все они. Я не знаю, про кого ты говоришь. Да и не интересно мне. Но ты к ней не хочешь.

Никита пожал плечами. Спорить бесполезно. Да и не хотелось. Вынул из сумки диктофон и вышел из пещеры. Слушать при Ольге не хотелось, словно там могли быть сведения государственной важности. Самым идеальным местом показался нежилой Тоннель Звонких Шагов. Бесшумно никто подойти не сможет.

Ноги двигались вяло. Тело словно подменили на ватное. Вперёд человека гнало любопытство, разросшееся до размеров млечного пути. Терпения дойти к самой дальней пещере хватило. По пути никого не встретил. Вытащил факел из последнего крепления. Хотя огонь ему нужен был лишь для того, чтобы рассмотреть находку.

Серебристый диктофон. Явно не из дешёвых. Элементарное управление, средних размеров экран, питание — две пальчиковые батарейки из рекламы с розовым зайцем. Никита помнил, как подписывал контракт на поставки с представителем этой компании.

С замиранием сердца нажал кнопку включения. Экран засветился логотипом фирмы-производителя. Вскоре появился список записей, в котором значилась всего одна позиция с названием: «Слушать!!!». Заряда две трети, видимо розовый заяц всё-таки не врал.

Дрожащими пальцами выбрал единственную доступную для воспроизведения запись. На секунду замер, будто готовился услышать правду о сотворении мира. Затем нажал «play». Голоса обычно стареют быстрее людей. Иногда наоборот. Говоришь с человеком и думаешь — молод. А потом встречаешься с ним и понимаешь, насколько крупно ошибался. Но в этот раз Никита был уверен: высокий голос, вырывавшийся из динамика, принадлежал подростку.

«Я долго берёг этот диктофон. Знал, что когда-нибудь настанет момент для того, чтобы его использовать. Если ты слышишь меня, значит, ты знаешь меня, или… или я бесследно сгнил в этих грёбанных подземельях. Меня зовут Санька. Ветров. Если я выбрался, то вы всё обо мне знаете. Потому что если я выберусь, то расскажу миру об этих подземных… подземных ублюдках! А если не выбрался… Не хочу о плохом. Меня эти твари выкрали, чтобы я им рисовал их проклятых лошадей. И ведь меня именно выслеживали! Заманили! Гниды! Но хрена лысого они угадали! Нифига я не рисую, только вид делаю. Жердяй злится. Хреносос старый нотации постоянно читает. А ещё они, утырки, разрешили мне ходить, куда я хочу. Думают, я выхода не найду! Не найду, так умру, но не буду у них нигером! Помню, что вели меня эти гномы упоротые недолго. Относительно. Конечно, я был испуган… Да чего я вру?! Я чуть не усрался от страха, когда мне дали под колени и приложили к лицу какую-то вонючую хрень. Не знаю, что это было, но сознание я не потерял. Всё было как в тумане. Словно вообще не со мной. Я однажды димедрола обожрался и вот под ним меня некисло колбасило. После того как проспался почти ничего не помнил. Какие-то урывки. Так и тут. После этой повязки у лица помню всё урывками. А ещё башка потом капитально раскалывалась. Самое обидное, что меня вели! И я шёл! Дурак! Баран! Вот честное слово: баран! Вероятно ты, кто меня слушаешь, тоже баран, раз оказался у них. Дал себя привести. В общем и целом выбираться отсюда я пытался по-всякому. Все близлежащие Тоннели Внешнего Мира обследовал на тысячу шагов. Больше, по моим подсчётам, мы с ними не чопали. Ничего я там не нашёл. Глушняк. Побродил по Тоннелям. В озере нашёл фашиков. Забрался на неё и чёт передумал… И чего я опять брешу? Очканул я короче знатно. Стоял с факелом, смотрел на входной люк, или как там называется на подлодках эта дверь, и очканул туда лезть. Хреносос старый мне мораль прочитал, что эта подлодка всех убивает. Осёл белоглазый. Пробовал я наблюдать и за воинами, куда они ходят. Ничего не вышло. А вот через реку у меня сбежать получилось. Но, раз ты слушаешь эту запись, то понимаешь, что получилось не до конца. И если в Тоннелях Внешнего Мира я не встретил нихрена интересного, то в реке этой… У-у-у-у! Закачаешься! Ты, конечно, можешь попытаться, может тебе и повезёт… Значит, слушай. Я убежал таким образом: во-первых, выкупил, что к ним изредка по реке приплывает соседнее племя. Ну, я тупо выгадал момент, когда возле плота никого не было, сиганул на него и поплыл. Кстати, ящик с факелами они не выгрузили, потому огня у меня было вдосталь. А вот жрачки и воды я не взял. Спонтанно всё получилось, некогда было готовиться. Вначале я, короче, плыл через какую-то зелёную ерундовину на стене. Я даже не понял что это. Вроде мох светящийся или водоросли какие. В общем, факел, горевший на плоту даже мешал любоваться. Оно внатуре красиво светилось. Но и потушить я его не мог. Поджечь потом было нечем. Плыл я через этот мох долго. А если учесть, что постоянно грёб, то даже не знаю, сколько. Я же боялся погони. Потому грёб пока не свалился нахрен! Проснулся от какого-то нечеловеческого похрюкивания. Даже не понял вначале, что происходит и откуда вообще этот звук. А когда открыл глаза, офигел просто! Плот плыл мимо берега, на котором ползали какие-то существа. Не сразу я въехал, что это сихирти. Одно из диких племён, о которых говорил старый хреносос. Они перемещались на четырёх конечностях, кожа превратилась в бледно-пепельную, веки срослись, а носы удлинились. Они тянули ко мне свои тощие лапы, скалили острые зубы. Некоторые тихо-тихо повизгивали. Стопудово они не видели меня, но ощущали тепло факела, слышали плеск воды и чуяли мой запах. Их уродство я даже описать не могу. Они похожи на тех сихирти, которые живут тутова, но одновременно не похожи на них. Твари в общем. И тут я увидел, что один из них изготовился к прыжку. Я, значит, поднял весло и приготовился дать ему по морде. Эта тварь, коротко взвизгнув, бросилась на мой плот. Точным ударом в голову я отправил его освежиться и чутка поплавать. Остальные гады завизжали, точно свиньи. Похрюкивая, они втягивали воздух и двигались за мной по берегу. И я слишком отвлёкся наблюдением за ними, пропустил следующего. Он скаканул, как сайгак недоделанный, и чуть с ног меня не сбил. Но я не растерялся! Ткнул веслом этой твари в его тупую морду. Точнёхонько в пасть попал. Скинул с плота. И тут же ещё одна зараза ко мне прыгнула. Ну, это было уже перебор конкретный! Разозлили они меня и я ему ребром весла по чайнику херакнул. Кровяка полетела во все стороны. Эти ублюдки на берегу завизжали, заверещали, почувствовали кровь. Но больше никто из них не решился напасть. Очканули, паскуды. Лишь повизгивали, принюхивались и скалили зубы. Я скинул им труп и уплыл. Не знаю, сколько потом прошло времени. Конечно, мандража я словил ваще некислого. Из этого тупого ступора меня вывел железнодорожный вагон над головой. Метрах в трёх где-то. Он был как мост между двух берегов. По ходу я тупанул жёстко. Надо было причаливать. А я как баклан сидел и таращился на дно вагона. И естественно уплыл. Потом пробовал грести обратно, но фига два! Понятно, почему эти упыри из другого племени плавают стаей. В одиночку против течения грести нереально. До сих пор себя матюкаю, за то, что не забрался на берег. Стопудняк там есть выход. Как-то ж туда запёрли этот вагон! Но лезть в эту реку ещё раз, если честно… Бр-р-р-р-р! Потом короче я одуплился, что надо мной уже не свод Тоннеля, а вода. Чуть не обделался, реально! И хрен бы с ним, если бы там была просто вода… Там была зеленоватая, мутная вода, сквозь которую я видел Большой Москворецкий Мост. По нему ходили люди, ездили машины. Проехал большой красный экскурсионный автобус. Я орал, как будто мне в жопу раскалённую кочергу запихнули! Тарабанил факелом в потолок. Без понту. Никто меня не услышал. И снова я пытался грести обратно, но фиг там. Короче, я вообще отчаялся. Вагон, затем мост. Явно же как-то можно было задержаться и достучаться или доораться. В общем, когда я увидел в стене обычную деревянную дверь, со старой металлической ручкой, то подумал, что всё. Тю-тю. Писец пришёл в своей беленькой шубке. Ну, я подумал, что терять уже один фиг нечего и открыл её. Ты наверно слушаешь и думаешь, что я над тобой прикалываюсь. Или обкурился чего и несу всякую чушь. Нет, дружище. Это всё, к сожалению, чистая правда. Я дёрнул за ручку этой двери. Оттуда на меня дохнуло холодом. Я никогда не увлекался фантастикой, но почему-то уверен, что видел дверь в другой мир. Передо мной была улица заснеженного города. На обочине стояли припорошенные автомобили. Огромные небоскрёбы из стекла и стали упирались в небо. И ни души. На Земле такого города и в таких условиях быть не могло. Мгновение у меня было на раздумья. Соскакивать с плота или плыть дальше. И я не рискнул. Захлопнул дверь. И уже через две минуты наткнулся на новую. За ней уже я увидел грунтовку, по которой, поднимая пыль, двигалась повозка. И вот тут я стопудово понял, что передо мной уже вторая дверь в другой мир. Никогда не думал, что это будет так банально. Реально дверь и реально в другой мир. В том мире повозкой управляло существо, отдалённо напоминающее кошку. А вместо лошадей были покрытые густой шерстью люди. Но плот двигался вперёд и мне опять пришлось выбирать, остаться на нём или сигануть внутрь двери. И я не рискнул. Может, конечно, и зря. Кто его знает. Рискни ты, если хочешь. Путь знаешь. В общем, потом были ещё двери. Одна открылась в небе. И даже при всём желании я не мог туда спуститься — разбился бы о поезда, которые занимали всё видимое пространство. Внатуре, от горизонта и до горизонта стояли ровные нитки составов. Не знаю, что это такое было. Типа мир поездов?! Другую открыл, а там чистое поле и какая-то хреновина в небе. Я, конечно, не динозавронолог, но почему-то думаю, что это был птеродактиль. Естественно, я туда не полез. А потом ещё было много-много дверей, которые я уже не открывал. Нафиг! Просто плыл и смотрел на них. А они всё не кончались и не кончались, словно этих миров хренова туча! По-видимому, я потом прикемарил, потому что меня разбудил окрик. Какой-то заросший дикобраз орал с берега, чтобы я его подобрал. Расстояние между плотом и землёй было около трёх метров… Короче, этот чепушило перепрыгнул ко мне. Я вскочил, хотел его ударить чем под руку подвернётся, но он принялся меня слёзно умолять не скидывать его. Сказал, что смылся от дикого подземного народа. Ну… я и сжалился над этим удотом! Вот же дурак! Почему чем дольше живёшь, тем меньше хочется верить людям? Это мне семнадцать! Что же я буду думать в шестьдесят? В общем, он меня убедил, что выход есть и он прямо. Вскоре Тоннель начал заполняться туманом. Постепенно. Я даже внимания поначалу не обратил. И тут этот крендель начал мне навяливать о том, что под всем нашим миром есть подземные ходы. По ним когда-то за нами наблюдали. Я вообще не знаю, зачем повторяю эту чушь поросячью, но блин… Короче он утверждал, что когда-то была нарушена какая-то связь между мирами. Говорил, что у нашего мира появился клон. Или мы стали клоном нашего мира. Мутня, в общем, какая-то. И типа те, другие, начали за нами наблюдать. Типа эксперимент был. Внеплановый. Но его быстро прекратили, а портал между нашими мирами остался. И вот среди этих подземелий он и есть. И этот чепушило его искал. Я, естественно, спросил, откуда он всё это знает. И эта образина заросшая сказала, что из верных источников. А чего ещё этот козёл полоумный мог вякнуть?! Короче, мы выплыли в какую-то огромную фигню. Не знаю, как это назвать. Наверно озеро. Ни берегов, ни потолка видно не было. И откуда-то с боков над водой фигачил под огромным давлением огонь. Он испарял воду, которая и создавала пар. И вот эта мразина и сказала, что выход на противоположной стороне. Надо только проплыть и не поджариться. И проплыли благодаря мне! И не поджарились! А потом эта гнида бросила меня умирать! Сказал, что вдвоём туда не пустят и он видите ли сожалеет! В общем… В общем… я даже не знаю как это назвать… или как об этом сказать… в общем, я думал, что умер. Я точно помню, что пошёл ко дну, так как эта тварь связала мне руки. Мне ничего не оставалось, как пойти ко дну. Но выплыл я совершенно свободным в озере у сихирти. Ты наверно слушаешь и думаешь, что я тут за херь несу? Признайся, ведь думаешь! А вот хрена лысого! Правда! И последняя правда заключается в том, что я сейчас попробую спуститься в эту трубу. Да, именно эту, которую ты видишь перед собой. И, если ты меня знаешь, то, значит, там выход есть. Тогда положи диктофон, где взял и пусть следующий попробует найти выход. Если же ты обо мне ничего не знаешь… Тогда тоже положи диктофон на место, чтобы никто в эту трубу больше не лез. Не знаю, как закончить. Чувствую, что-то не сказал, а что именно… В общем, до новых встреч!».

Никита отложил диктофон и задумчиво посмотрел в стену. Поджал нижнюю губу. Вот кем, оказывается, был его предшественник. И вот, куда он подевался. А Туди говорил, что не срослось. Бизнесмен подобрал диктофон. Несколько мгновений повертел в руках, а потом бросил в дальний угол пещеры.

Взял факел и вышел.

Поселение сихирти жило обычной жизнью. Старики следили за самыми маленькими, женщины занимались домашними заботами, мужчины что-то мастерили, ухаживали за лошадьми.

Изо дня в день Никита видел эту картину, и каждый раз не мог понять механизм этого муравейника. Почему он работал как часы? Не было лодырей, халявщиков, бездельников. Каждый член общины трудился на всеобщее благо. И все жили счастливо. Почему люди так не могут? — не единожды думал Никита.

На берегу озера встретил Сиси. Племянник императора сидел раздетым и тоскливо вглядывался во тьму над водой.

«Словно влюбленный, взгрустнувший об ушедшей ненаглядной», — подумал бизнесмен.

Рядом с надсмотрщиком лежал кусок хозяйственного мыла.

— Тебе чего Шершень? — задумчиво поинтересовался Сиси.

Никита остановил взгляд на мыле. Такая привычная и обыденная вещь, на которую бы в прошлой жизни не обратил внимания, неожиданно завладела всем сознанием. Попытался вспомнить, когда в последний раз купался с мылом, а не полоскался в тёплой воде озера. Выходило, что в то самое утро, когда был большим человеком, а вокруг бурлила Москва. Постарался представить, сколько времени прошло с тех пор. Жизнь в подземелье проходила странно. Мог пройти месяц, а мог и год. Никита не удивился бы ни одному из ответов.

— Шершень, скотина тупая, ты оглох? — Сиси потянулся за плёткой, но орудие осталось в пещере. — Я тебя спрашиваю, зачем припёрся?

— Искупаться, — хозяин «Схватишек» не мог оторвать взгляд от куска хозяйственного мыла. Быстро скинул пончо. — Можно взять? — и, не предполагая ничего худого, потянулся к мылу.

— Шершень, ты вообще страх потерял?! — Сиси схватил мыло и убрал на вытянутой руке. Понял всю глупость своей позы и толкнул человека ногой. — Куда ты тянешься, тварь? Ты не знаешь что это?!

Никите пришлось отшатнуться. Он стыдливо убрал руки за спину. Такой реакции от императорского племянника бизнесмен не ожидал. Это же всего-навсего кусок самого наиобычнейшего хозяйственного мыла!

— Этого тебе, Шершень, не видать как своего позвоночника! — Сиси демонстративно вытянул руку с мылом вперёд, словно протягивал.

— Почему? — не мог врубиться Никита. Он по-прежнему смотрел на коричневый, почти новый, брусок. Ему даже почудился его специфический запах.

— А потому тварь, — наставительно произнёс Сиси, продолжая держать мыло на вытянутой руке. — Рожей не вышел! И глазами своими уродливыми, можешь даже не смотреть в его сторону. Понял?

— У нас это мыло стоит копейки. И пользоваться им могут все! Даже бомжи могут позволить себе его купить! — Никита понял, что мыла ему не видать. Начал спускаться в воду.

— А почему ты, Шершень, говоришь «У нас»? У нас это здесь. И ты часть народа сихирти. Скотина местная. А у нас им могут пользоваться лишь сихирти. Понятно, тварь?

Никита остановился по колено в воде. Когда Ольга сказала о том, что он стал частью подземного народа, то бизнесмен не придал этому значения. После слов императорского племянника Никита призадумался.

— Не слышу ответа, Шершень! Что-то ты часто начал игнорировать мои вопросы? Или это я тебя разбаловал за сегодняшнее утро? Тебе не нравится отдыхать?

— Прости, — поспешно ответил Никита. — Я задумался над твоими словами. — И напрягшись как внутренне, так и внешне, добавил. — Они мне показались мудрыми, заставляющими задуматься.

— Они и есть мудрые! — с вызовом сказал Сиси. По тону чувствовалось, что человек ему польстил. — Я всегда говорю мудрые слова! Понятно, тварь?

— Понятно, — поспешно ответил Никита.

— Ладно, — племянник императора поднялся. — Полоскайся, а потом пойдём работать. Понятно, Шершень?

— Всё понятно, — начал заходить глубже в воду бизнесмен.

После купания Никита отправился к императору. Слова Ольги и Сиси заставили крепко и основательно задуматься. Покопавшись в мироощущении, Никита осознал, что перестал себя ассоциировать с другой жизнью. С той жизнью, где был её хозяином. И это ему не нравилось. Из хозяина он превратился в раба. Да не просто раба из своих магазинов, а в самого настоящего. И это ему не нравилось вдвойне.

Огромная пещера, апартаменты Гоги, как всегда, затемнена. Лишь в центре, за императорским троном, горели два факела. Трон пустовал. Пахло варёным мясом. Бизнесмен уверенно прошёл в центр. Преклонил колено перед большим каменным престолом и начал ждать. Вскоре услышал лёгкое шуршание шагов. Даже не верилось, что так ходил грузный император. Раздался властный голос. Гоги задал вопрос, но бизнесмен, естественно, ничего не понял. Поднял голову. Взгляд упёрся в заплывшие жиром колени. Никите стало противно от унижения, на которое он собирался пойти, попросив о свободе. Вспомнил, сколько раз к нему обращались работники с разными просьбами. Как они стояли перед ним и, опустив глаза в пол, унижались, что-нибудь выпрашивая.

И Никита всегда отказывал. Потому что есть в этом какое-то удовольствие, когда понимаешь, что в твоих руках чья-то судьба. И ты если и не бог в ней, то хотя бы царь.

Бизнесмен отчётливо понял, что никаким другим способом кроме побега отсюда не выберется. Никто его не отпустит, ведь он всего лишь раб. Говорящая вещь.

Такой же раб и такая же вещь, какие работали в его магазинах.

Никита поднялся и до земли поклонился. А после быстрым шагом покинул пещеру. Думал, что воины остановят с логичным вопросом «чего припёрся-то?». Не остановили. Как брёл к своему дому не запомнил. Покидая пещеру императора, пришёл к выводу, что надо бежать. Причём срочно. Сейчас. Чем дольше будет откладывать, тем сильнее завязнет. Как муха в клейкой ленте — чем интенсивнее пытается выбраться, тем большими частями тела прилипает.

На выходе из Императорского Тоннеля Никита столкнулся с Сиси.

— Шершень, ты где шляешься?! — племянник императора замахнулся плёткой. — Сколько мне тебя искать?!

Бизнесмен не испугался удара. Он задумался о побеге и не заметил устрашающего движения надзирателя. Мигом понял, что допустил ошибку. Прикрылся рукой, попытавшись изобразить на лице страх. Неудачной актёрской игры для племянника императора оказалось достаточно.

— Ты почему не готов к работе, Шершень?! — Сиси опустил плётку и подошёл вплотную к человеку. — Сегодня будешь работать, пока не свалишься от усталости. Понял, тварь?

— Понял, хозяин, — учтиво склонил голову Никита. И вновь поразился собственному подхалимству. В особенности тому, откуда оно взялось. — Где нам сегодня предстоит работать? Давай я сбегаю за красками, а ты пока пойдёшь к этому месту? А я догоню.

Никита постарался придать лицу подобострастное выражение. План побега в голове созрел моментально.

— В Тоннеле Реки, — сказал Сиси. — Я иду туда. Если мне надоест тебя ждать, то изобью! — и замахнулся на человека плетью.

— Я понял, хозяин, — Никита зажмурился и заслонил лицо.

— Быстро за красками, Шершень! — скомандовал племянник императора. — И факелы не забудь, а то я тебя, тварь, изобью!

— Я понял, хозяин, — виновато опустил голову бизнесмен.

Перед тем как отправиться к себе, сходил за факелами в Тоннель Звонких Шагов. Встретившиеся по пути сихирти, косились на него, как на прокажённого. И Никита не понимал с чем это связано. В свою пещеру влетел, словно его преследовала стая волков. Ольги нет. Внутри темнота. Пришлось откинуть занавеску из лошадиной шкуры, чтобы свет из Тоннеля попадал внутрь. Возникла мысль разыскать девушку и бежать вместе с ней, но эту затею мигом пришлось отбросить. Во-первых, много времени может уйти на розыски, во-вторых, она будет обузой. Хозяин «Схватишек» выкинул сожительницу из головы. Всех людей из подземелий сихирти он всё равно не спасёт. Надо думать о себе. Вытряхнул из сумки краски. Баночки падали на пол, раскрывались. Содержимое разбавленных водой красок вытекало, но Никита не обращал внимания. Он больше не собирался писать на стенах лошадей. Никогда и ни при каких условиях. В сумку бизнесмен загрузил факелы и поспешил к выходу во Внешний Мир.

Удача благоволила человеку. По дороге ему никто не встретился. Четверо стражников у выхода косо посмотрели на человека, но ничего не сказали. Все знали о его хобби. Никиту так и подмывало сказать: «Счастливо оставаться», когда подпалил факел от стационарного.

Хозяин сети супермаркетов сделал шаг в Тоннель Внешнего Мира. И в этот раз точно знал — это первый шаг на пути к свободе.

Свет факела выхватывал из тьмы ровные стены Тоннеля. Из прошлых похождений Никита знал, что первое ответвление будет нескоро. Шагов через пятьсот. Он старался ступать бесшумно, а сам усиленно прислушивался. Хоть в этом Тоннеле и некуда спрятаться, но можно побежать обратно.

Тишину никто не нарушал. Свет факела метр за метром, шаг за шагом, разрезал тьму. Бизнесмен вспомнил, как ему было жутко бродить поначалу. Как мутило разум от осознания, что он на невообразимой глубине, один, в огромной паутине подземных ходов, вырытых непонятно кем и когда. О том, кого можно встретить в этих коридорах, и по сей день, предпочитал не вспоминать и не задумываться.

Наконец появилось первое ответвление. Налево. Хозяин «Сватишек» остановился подумать и прислушаться к звукам Тоннелей. В оба он уже ходил. И помнил дальнейшие ответвления каждого. Но и того и другого был предел, до которого добирался. И пойти прямо ему показалось лучшим вариантом. Почему? Он бы и сам себе не ответил.

Внимательно прислушался. Тишина.

Следующие два факела Никита просто брёл вперёд. Развилки сменялись развилками. Тоннели перетекали в Тоннели. Один раз встретил мелкий ручеёк, пересекавший Тоннель перпендикулярно. Понял, что сделал великую глупость, отправившись на поиски свободы без воды. А ведь парень с диктофона тоже упоминал об этом. Как глупо, безопаснее учиться на чужих ошибках, но все забывают об этой истине. Оставалось лишь напиться. Окунул палец в воду и быстро вытащил. После чёрной реки не знал чего ждать. Вода оказалась самой обыкновенной. Слишком прохладной, будто стекала с вершины высокой горы. Никита пил, пока от холода не заломило в затылке. Когда родник попадётся в следующий раз — неизвестно, поэтому следовало использовать подвернувшуюся возможность.

За очередным изгибом Тоннель неожиданно закончился. Никита упёрся в тупик. Здесь когда-то произошёл обвал, проход засыпало камнями с землёй. Свет факела играл с торчавшими из завала булыжниками, отбрасывал тени, в которых человеку мерещились лица подземного народа. Бизнесмен хотел вернуться к ближайшему перекрёстку и уходить по другому Тоннелю, когда взгляд уцепился за дыру в потолке, рядом с вершиной завала. Никита несколько мгновений раздумывал, а потом начал взбираться по камням. Женская сумка-рюкзак соскользнула с плеча под ноги. Он оступился и съехал к подножию, по пути больно ударился коленом. Потёр ушибленное место. Надел сумку на оба плеча, факел взял в левую руку и принялся осторожно карабкаться. При ближайшем рассмотрении дыра в потолке оказалась узкой, но человек протиснуться мог. То, что Никита увидел по другую сторону, поначалу вогнало его в ступор. Протянул руку и пощупал. Ошибки быть не могло. Он трогал рельс. Над ним проходила железная дорога. В её тоннеле и произошёл обвал, который пробил почву и засыпал Тоннель Внешнего Мира. Метр грунта разделявший два тоннеля Никита преодолел без проблем. Вначале положил наверх факел, затем сумку, а после, извиваясь и упираясь, забрался сам.

Первым делом подобрал факел и поднял над головой. Ошибка исключалась. Он находился в тоннеле метро. На этот раз обычного. Рельсы, металлические рёбра, шпалы, кабели на стене, посеревший от времени контактный рельс с левой стороны. Никита почувствовал себя неуютно. Не могла ветка метро быть настолько заброшена, чтобы в ней произошёл обвал, а всем наплевать. Хотя за время, проведённое в подземельях сихирти, видел и не такое. Но всё равно не мог привыкнуть к находкам-отзвукам своего мира. Всё, что отыскивал, казалось алогичным, фантастичным, бредовым, поддельным. Он мог употребить любое прилагательное, кроме «настоящим». Произнести это слово, при каждой подобной находке, у него не получалось. Откуда мог взяться этот тоннель?! Почему он завален? Почему всем плевать? Или его засыпало несколько минут назад? Это объясняло, отсутствие людей, но возникал другой вопрос: почему он не слышал грохота?

По идее можно радоваться — нашёл выход на поверхность. Но Никита слишком много раз видел, как его находки на практике оказывались лишь отголоском человеческого присутствия.

В лучшем случае человеческого.

Хозяин «Схватишек» накинул сумку на плечо. Прислушался. Показалось, будто услышал впереди голоса. Ничего. Тишина. Тогда он поднял факел над головой и направился вперёд по тоннелю метрополитена. Обратил внимание, что шпалы деревянные, рассохшиеся. Такие он когда-то видел на красной ветке.

Никита помотал головой, постарался прогнать нехорошие мысли о ядерной войне и опустевшем мире. Зачем гадать? Вскоре и сам всё узнает. Бизнесмен шагал быстро. Принюхивался, прислушивался.

Тишина.

Тоннель медленно поворачивал, но станция всё не показывалась. А этого быть не могло. Ведь тоннель самый обычный, значит должна быть и самая обычная станция.

И, наконец, он её увидел. Блики пламени заиграли на граните. В сумраке Никита различил на перроне толстые прямоугольные колонны. Остановился на выходе из тоннеля. А вдруг и вправду человечества больше нет? Нервно сглотнул. Может лучше жить среди подземного народа и ничего не знать о мире и жадности политиков, уничтожающих целые государства или народы?

Хозяин сети супермаркетов вышел из-под свода тоннеля. Поднял факел, силясь рассмотреть куда попал. В душе заскребли кошки. В первый миг показалось, что станция походила на «Библиотеку имени Ленина». В следующую секунду перед глазами моментальной вспышкой отразилось юношеское воспоминание, как вышел из вагона и направился к переходу на серую ветку. На «Боровицкую». И никаких колонн на «Библиотеке имени Ленина» нет.

Никита подошёл к перрону. Посмотрел на контактный рельс. Сколько вольт проходит через эту железяку? И вообще вольт или ватт? Можно ли на неё становиться? Есть ли вообще напряжение на контактном рельсе? Без него на платформу забраться нереально. Когда стоишь на перроне, кажется, будто запрыгнуть на него просто. А когда стоишь внизу понимаешь, что для этого надо иметь рост более двух метров или хорошую физическую подготовку.

С замиранием сердца Никита поставил ногу на контактный рельс. Ничего не произошло. Тогда он положил факел на перрон и запрыгнул на платформу. Слева, за ближайшей колонной показалось движение. Наученный опытом, бизнесмен схватил факел и выставил его огнём вперёд. Большая чёрная крыса выбежала из-за колонны и ускользнула в сторону противоположного пути. Бизнесмен вышел в центр зала. Станция с одним выходом. Перед человеком до потолка возвышалась скульптура рабочего и колхозницы. Как на ВДНХ, но меньшего размера. Советские статуи уверенно смотрели вперёд. В них чувствовалась несокрушимая монументальность и мощь, способная пережить не одно поколение россиян. Никита невольно залюбовался. Естественно он не знал даты открытия первой ветки метро и даты появления скульптуры, иначе бы у него возникло несколько интересных вопросов.

Сзади зашуршало. Бизнесмен резко обернулся. На границе света пробежала здоровенная крыса. Хозяин «Схватишек» направился в противоположную часть станции. В центре находились две каменные лавки. Под одной из них, в неверном свете факела, Никита увидел дуло. Подошёл ближе, наклонился, чтобы рассмотреть. Под лавочкой лежал автомат Калашникова, образца сорок седьмого года, без магазина. Рядом несколько костей, идентифицированных бизнесменом как человеческая рука. Никита выпрямился. Нервно сглотнул. Сзади тихо зашуршало. Обернувшись, он вновь увидел пробежавшую через платформу крысу. Третья за неполные пять минут. Им явно есть чем питаться в этом метро.

Бизнесмен поднял факел выше и направился в сторону предполагаемого выхода. Свет вырвал из тьмы под потолком табличку с названиями станций. Одно крепление оторвалось, из-за чего она висела, скосившись на левый бок. «Сокольники» выделено красным. Чёрным цветом: «Красносельская», «Комсомольская», «Красные ворота», «Кировская», «Дзержинская», «Библиотека имени Ленина», «Дворец Советов» и «Парк культуры». Возле трёх последних станций, вторым столбцом написаны: «Улица Коминтерна», «Арбатская» и «Смоленская». Никита много лет не был в метро, но помнил, что от «Сокольников» до «Смоленской» без пересадки не доехать. А ещё некоторых станций не было в известном ему метро. Хмуро глянул на древние надписи. Теперь однозначно понял, что к людям не выберется, но надежда не давала вернуться к дыре и спуститься в Тоннели Внешнего Мира. Более не задерживаясь, бизнесмен прошёл к эскалаторам. Вместо них наверх уходила широкая лестница, разделённая металлическими перилами на два сектора. Света факела не хватало, чтобы её осветить. Но Никита туда всё равно бы не пошёл. То, что находилось перед лестницей, отбивало всякую надежду на благополучный исход затеи. У подножия в плитку пола вбито порядка двадцати кольев. И на каждом человеческая голова. Большинство мумифицировались, но одна совсем свежая. Молодая блондинка с закатившимися глазами и приоткрытым ртом. В ушах серёжки-кольца, яркий макияж на бледной коже бросался в глаза даже при свете факела. Под колом засохло бурое пятно.

Никита попятился. Сильно захотелось вернуться. И пусть Сиси издевается, заставляет работать — всё лучше, нежели твоя голова будет насажена на кол, а тело съест человекоподобная подземная тварь.

За спиной на грани слышимости раздался шорох. Факел в руке затрясся. Никита рывком повернулся. Не далее чем в десяти шагах стояла сгорбленная фигура, отчего длинные руки свисали почти до пола. Лохмотья намекали, что когда-то они были платьем. Белёсая кожа слабо отсвечивала в пламени факела. Замусоленные чёрные волосы прикрывали лицо и грудь.

— Здравствуйте, — по-русски произнесла женщина. Голос у неё оказался приятный, при других обстоятельствах и в другом месте Никита даже мог принять её в свой call-центр.

— П-п-п-п-привет, — с трудом выговорил хозяин «Схватишек».

Женщина безмолвствовала. Молчал и бизнесмен. Он даже не мог придумать, что сказать. Спросить, как пройти наверх? Или когда приедет поезд? А может поинтересоваться, не нужна ли помощь?

— Вы боитесь, — произнесла женщина и сделала шаг к Никите. — Не надо бояться.

— Х-х-хорошо, — Никита непроизвольно сделал шаг назад и выставил перед собой факел. — П-п-постараюсь н-не бояться.

Женщина отшатнулась от огня. И это было хорошим знаком.

— Уберите! — указала костлявой рукой на факел. — Оно делает больно.

— Если с ним уметь обращаться, то больно не будет, — первый шок прошёл, и Никита немного осмелел. — И вам нечего опасаться. Я не буду его к вам подносить.

Справа, между колонн, блеснуло. Хозяин «Схватишек» бросил туда короткий взгляд, но ничего не увидел.

Женщина неожиданно резким движением подскочила к бизнесмену. Никита и глазом моргнуть не успел, как она уже стояла в полуметре от него. В нос ударил запах грязного тела. Она распрямилась. Сквозь чёрные волосы Никита увидел два блестевших глаза. Если бы женщина сделал хоть какое-то движение, например, попыталась прикоснуться, то Никита бы за свои действия не отвечал. Но она попросту стояла рядом и смотрела на него.

— Я прошу прощения, что потревожил, — Никита напрягся, ожидая любого подвоха, удара и прочей гадости. — Думаю мне лучше уйти.

— Так быстро? — послышалась досада в голосе аборигенки.

— Если хотите, я потом могу зайти, — Никита маленькими шажками начал обходить женщину слева. — Подарков принесу такой красивой девушке.

— Подарков? — она поворачивалась вслед за ним. — И что в них будет?

— Что захотите, то и будет, — Никита лихорадочно размышлял в какую сторону отправляться. В тот тоннель, из которого пришёл? Нелогично. В три других тоннеля? А какова вероятность, что они не завалены? Наверх по лестнице?

— Не уходите, пожалуйста, — попросила женщина, когда бизнесмен её обошёл и, отступив на пять шагов, замер в раздумьях.

— Я пока не ухожу, — не соврал Никита. Достал из сумки ещё один факел. На всякий случай. Тяжёлый предмет в руке вселял надежду. Неизвестно на что способна эта подземная жительница. Свою скорость она уже продемонстрировала. — Хотел спросить, а на поверхность с этой станции попасть можно?

— На поверхность?! — женщина откинула с лица длинные волосы. На Никиту глянуло симпатичное лицо молодой девушки. — На поверхность захотелось, да? — в её глазах полыхал огонь, но бизнесмен не мог разобрать, какие чувства вызвали пламя.

— Я прошу прощения, если не то спросил… — хозяин «Схватишек» попятился. Вернуться в Тоннели сихирти в данный момент показалось ему наилучшим выходом.

— Здесь можно выйти на поверхность, — девушка не двигалась, руки плетьми висели вдоль туловища, но Никита чувствовал, что это поза тигрицы в засаде. — Я даже могу проводить. Вас. Если хотите.

Бизнесмен остановился. Её слова звучали слишком притягательно. Но не сочетались с человеческими головами на кольях.

— А там точно есть выход на поверхность? — Никита ткнул факелом в сторону лестницы. И в мгновенном отблеске пламени увидел между колонн странный силуэт. Будто кто-то полулежал, оперевшись на руки.

— Конечно, есть, — повторила девушка. — К нам иногда приходят оттуда.

— К вам? Приходят? Оттуда? — Никита повертел головой, но никого больше не заметил. С того места, где видел силуэт, глаз не спускал. — А вы, почему туда не уходите? И кто, кстати, «вы»? — Сделал ударение на последнем слове.

Бизнесмен догадывался, что играет со смертью. И ребёнку понятно, что никто его не собирается выводить на поверхность, а девушка всего лишь тянет время. Непонятно зачем.

— Так вас вывести? — проигнорировала она вопрос. — Пойдёмте, — протянула костлявую руку ладонью кверху. — Здесь недалеко.

Никита переводил взгляд с подземной жительницы на колья. Ему хотелось верить, что с этой потерянной станции есть выход на поверхность. И судя по названиям — в Москву. Но колья с насаженными головами, навязчиво указывали, что он крупно ошибается, и выхода на поверхность нет.

— Знаете, — попятился Никита, выставив перед собой огонь. — Я наверно пока подумаю, а если решу выйти, то знаю, где вас найти. И если вы согласитесь…

Он не договорил. Между колонн появилось существо, которое быстро перемещалось к хозяину «Схватишек». Через несколько секунд он понял, что это мужчина, передвигающийся при помощи рук. Ног у него не было до тазобедренных суставов. Длинные засаленные волосы свисали на куртку цвета хаки. В зубах зажат большой нож. Мужчина двигался быстро. И уже через несколько мгновений оказался в опасной близости.

Бизнесмен отпрыгнул и выставил на уровне лица инвалида факел.

— Не подходи, — предупредил он.

Мужчина смотрел на него такими же глазами, как и девушка. Немного сумасшедшими, немного алчными, немного любопытными, немного хитрыми. В них полыхал такой же огонь, как и у неё. И теперь Никита понял, чем тот вызван.

Голодом.

— Я думаю вам лучше остаться, — девушка начала приближаться, её худые пальцы нервно теребили платье. — Если вы будете себя хорошо вести, то мы даже не будем вас мучить. Обещаем. Убьём быстро и безболезненно. Правда, милый?

Мужчина, не отрываясь, смотрел в глаза бизнесмена.

— Угум, — кивнул он.

Никита видел, что единственная защита — огонь. Стоит потерять бдительность и этот плотоядный огрызок человека кинется на него.

— Вы не первый кто к нам пришёл, — девушка обходила бизнесмена справа. Её красивый и мелодичный голос пьянил и обманывал разум. Не мог такой голос сочетаться с опасностью и людоедством. — Надеюсь, что и не последний. Правда всегда появлялись из тех тоннелей, — кивнула в сторону, противоположную той, откуда пришёл Никита. — И все, как и вы, искали выход на поверхность. Зачем он вам?

Бизнесмен поджёг от горевшего факела, тот который держал в левой руке. Теперь против каждого из врагов по факелу. Направил огонь в сторону их лиц.

— Подожгу того, кто попытается ко мне подойти, — Никита пятился к тоннелю, откуда пришёл, а инвалид с девушкой, словно голодные звери двигались следом. Их глаза сверкали алчным блеском. Хозяин сети супермаркетов понимал, что стоит ему допустить малейшую оплошность и его растерзают. Как и тех, чьи головы теперь красовались на кольях, возле выхода с заброшенной станции.

— Мы можем вас отпустить и вывести наверх, — сказала девушка, она передвигалась на полусогнутых ногах, каждое мгновение готовая броситься на ускользающую добычу. — Всего лишь при одном условии.

— Никаких условий, — Никита лишь на мгновение обернулся, посмотреть, когда подойдёт к скульптуре рабочего и колхозницы, где спрыгнет на пути и скроется в тоннеле. Оказалось, что не скоро, он дошёл лишь до скамейки, под которой лежал АК-47. Возникла мысль убежать по платформе. Но стоило вспомнить, с какой скоростью двигалась девушка, как желание отпало.

Когда он повернул голову обратно, инвалид уже сидел на полу, а его рука завершала движение. В сторону бизнесмена полетел нож. Никита успел закрыться факелом, который чуть не вырвало из руки. Смертоносный полёт холодного оружия остановила массивная рукоять — она застряла в дереве. Лезвие прошило факел насквозь и замерло в нескольких миллиметрах от носа жертвы. Бизнесмен почувствовал ледяную решимость, словно пришёл долгожданный шанс поквитаться с обидчиками. Он перекинул факел в руке таким образом, чтобы лезвие оказалось снаружи. Коротко взмахнул и, подскочив ближе, ударил им людоеда. Мужчина явно не ожидал от добычи такой прыти. Длинный нож вонзился ему под угол нижней челюсти. Девушка кинулась на бизнесмена. Вцепилась одной рукой ему в волосы, второй обхватила за торс. Рот раскрылся, обнажая гнилые зубы. Людоедка потянулась к шее жертвы. В нос ударила вонь немытого тела. Никита приставил зажатый в правой руке факел к её голове. Чёрные замусоленные патлы вспыхнули, как вата. Девушка не сразу поняла, что произошло, а потом с визгом принялась лупить себя по затылку. Инвалид лежал на полу и надсадно хрипел. Его глаза остекленели, но тело заходилось последними судорогами. Рот открывался и закрывался, словно у рыбы, выброшенной на берег. Продолжавший гореть факел превратил ему пол лица в обугленное месиво. Никита вытащил из людоеда импровизированное оружие. Чёрная, как грязь, мутная жидкость потекла из разорванной шеи. Хозяин «Схватишек» перехватил оба факела поудобнее. Девушка перестала лупить себя по затылку. От длинных чёрных волос остались огрызки. Завоняло палёной курицей.

Никита снова попятился. Факел, в котором торчал нож, взял в правую руку. Кровь капала на плитку станции.

— Ты его убил, — девушка кинула лишь мимолётный взгляд на друга. Да и вообще, как показалось бизнесмену, не сильно-то и расстроилась.

— Не подходи, — продолжал пятиться хозяин сети супермаркетов. — И тебя убью, если подойдёшь!

Неожиданно людоедка присела на пол, закрыла лицо руками и навзрыд заплакала. Никита остановился. Возникло дурацкое желание её успокоить. Он даже усмехнулся этой нелепости. И тут понял, что чуть не сделал знатную глупость. Большая вероятность, что жили они на этой станции вдвоём. Этакие изгои общества. Метатель ножей мёртв. Девушка не опасна, главное держать её в поле зрения. Значит, стоило сходить и проверить, куда вела лестница.

Никита обошёл рыдавшую дамочку по окружности. Освещая факелом в левой руке дорогу, факел в правой держал наизготовку для удара. Возле лестницы ненадолго замешкался. Не мог заставить себя пройти через ряд голов на кольях.

— Не ходите туда, — раздался голос за спиной.

Бизнесмен вздрогнул и скачком развернулся. Занёс правую руку, где был факел с ножом, для удара, но так и замер. Девушка стояла в двадцати сантиметрах. И как смогла бесшумно подойти?! Она смотрела чёрными, поблёскивавшими в свете огня глазами.

— Ноги он там потерял. Мы не хотели всего этого. Они нас заставили, — кивнула в сторону лестницы.

— Кто «Они»? — Хозяину «Схватишек» хотелось отодвинуться, но боялся упереться спиной в одну из голов.

— Вам лучше этого не ведать. Посмотрите на эту станцию. Знаете откуда она?

Никиту совершенно не интересовало, откуда эта станция и вообще вся ветка. Пусть хоть прямиком из ада.

— Мне все равно. Я просто хочу выбраться на поверхность.

— И я хотела, — девушка отступила назад и неожиданно встала перед ним на колени. — Но за эту попытку они съели его ноги.

После всего, что Никита повидал в подземельях, он перестал чему-то удивляться. Но девушка смогла и удивить, и испугать, и заинтересовать.

— Ты здесь осталась одна? — бизнесмен обернулся и посмотрел на лестницу. Воображение рисовало, что непонятные «они» подкрадываются сзади. — Или есть ещё кто-то?

— Мы здесь жили вдвоём, — девушка принялась водить рукой по полу, напевая незатейливую мелодию.

— Давай я попробую тебя вывести, но для этого ты мне покажешь, как сюда попала. Договорились?

— Нет, — подняла она голову. — Не договорились. Отсюда нет выхода.

— Но ты же сюда попала! — Никита заметил, что факел, зажжённый в Тоннелях сихирти, принялся потрескивать. Верный признак, что скоро потухнет. — Как ты это сделала?

— Мы пришли, — девушка посмотрела на хозяина «Схватишек» ясными глазами. — Оттуда, — указала на правый тоннель. — Из глубины.

Никита ещё раз быстро обернулся на лестницу.

— Послушай, а ты видела их? Как они выглядят?

— Они? — девушка мигом оказалась на ногах. — Ты хочешь знать, как они выглядят?

— Да, хочу.

— Они выглядят так же, как ты! — её лицо исказилось в безумную маску, но через мгновение приобрело милое выражение. Она сделала шаг назад и улыбнулась. — Такие же люди с двумя ногами и руками. В одежде. Только не как у тебя, а такой… такой… — покрутила кистью. — Такой, в общем.

Никита мысленно обругал себя. Ведь не надо иметь медицинского диплома, чтобы догадаться — у дамочки шарики за ролики заехали. Больше ничего не говоря, он развернулся и взбежал по ступеням. То, что увидел наверху, не сильно удивило. Огромная бетонная плита плотно прилегала к краю ступеней. Ни одного зазора и щели. Никто не мог здесь пройти.

Никита повернулся. Девушка стояла за спиной на ступень ниже.

— Твою ж дивизию! — у бизнесмена сердце на несколько секунд замерло. — У тебя что, суперспособности какие-то?! Не подкрадывайся больше ко мне!

Девушка спустилась на одну ступень.

— А что ты сделаешь, если я тебя выведу на поверхность? — она хитро посмотрела на хозяина «Схватишек».

— Я?! Что я сделаю?! — вступил он в игру. — Ты будешь до конца дней жить и ни о чём не волноваться! Я дам тебе квартиру, машину и ежемесячное пособие! В благодарность! Только выведи! — последние слова произнёс надтреснувшим голосом.

— Пойдём, — девушка быстро и легко соскользнула вниз. Никита сбежал следом. Когда спустился с последней ступени и готовился вновь пройти между кольев, женщина кинулась на него. Как и в прошлый раз, попыталась вгрызться зубами в шею. Никита отреагировал быстрее. Ударил её головой в лицо. Девушка завалилась на спину между кольев. Никита замахнулся импровизированным оружием из факела и застрявшего в нём ножа. Лезвие вошло девушке между рёбер. Она захрипела, попыталась подняться. Огонь воспламенил одежду. Никита перекинул затухающий факел в правую руку и протиснулся сквозь головы. Оказавшись на другой стороне, достал из сумки новый факел, но поджигать не спешил.

Девушка хрипела, хлопала рукой по груди, пыталась затушить пламя. А потом громко и истошно завизжала. Никите пришлось закрыть уши, чтобы хоть немного заглушить этот крик. Он ни капельки не жалел сумасшедшую людоедку. Неизвестно, кем та была в прошлой жизни, но здесь она — опасная тварь.

А тварей надо убивать.

Он спрыгнул на рельсы и отправился в сторону станции «Красносельская».

Выход на поверхность должен быть где-то впереди. Так думал Никита. Если на станции головы, одна из которых не так давно принадлежала живому человеку, то напрашивался логический вывод — как-то ведь эти люди попадали в подземелья?

Ветка метро не использовалась. Причём давно. В нескольких местах встретились огромные лужи, иногда отсутствовали куски рельс. Возле выхода на «Красносельскую» тоже когда-то произошёл завал, но в оставшийся промежуток человек смог протиснуться.

Станция без колонн. В центре памятник какому-то бородачу. Никита даже не пытался разглядеть его лицо. Никакого пребывания на ней живых людей хозяин «Схватишек» не обнаружил. Выход на поверхность один и без эскалаторов. И так же заканчивался бетонной плитой. Бизнесмен приложил к ней ухо. Ни звука.

Пришлось отправиться дальше. В сторону станции «Комсомольская». Ему казалось, что именно там, на площади трёх вокзалов, он и найдёт вожделенный выход на поверхность. Вокзалы — самые злачные места Москвы, и где-то рядом мог быть неприметный люк в эту заброшенную ветку метро. На крупном пересадочном узле всегда шатался народ непонятного рода деятельности, который после ограбления видимо и прятал людей под землю. Как говорил Сталин: «Нет человека — нет проблем».

В тоннеле Никита почувствовал запах. Пока что легко и ненавязчиво воняло животным. Никита остановился и вслушался. Абсолютная тишина. Можно услышать, как кровь проносится по сосудам ушной раковины. Бизнесмен медленно направился дальше. Понимал, что запах не хороший и следует вернуться на станцию и попробовать пройти другим тоннелем.

Но всё равно шёл вперёд.

Вскоре попалась большая кость. Такая могла принадлежать крупному животному, например корове, овце, лошади. Или человеку. Никита прошёл дальше. Запах животного с каждым шагом усиливался.

Между двух шпал блеснуло. Хозяин «Схватишек» остановился. Поднял факел повыше. Рельсы, кабели на стенах… и запах. Но Никита начал чувствовать и кое-что ещё. За ним наблюдали. Поддавшись панике, обернулся. Ожидал увидеть кого угодно, начиная от белого медведя и заканчивая сумасшедшей дамочкой.

Никого. Значит, кто-то наблюдал спереди. Но не нападал. И это больше всего волновало. Почему не нападал? Потому, что боялся человека? Или ждал удобного момента?

А может, попросту разыгралось воображение?

Никита наклонился над шпалами. То, что увидел, окончательно убедило: надо возвращаться на станцию и шагать через другой тоннель.

Между шпал застряла человеческая нижняя челюсть с двумя золотыми зубами. Бизнесмен несколько секунд смотрел на неё, а потом резко поднялся. Развернулся, намереваясь припустить обратно на «Красносельскую». Сделал несколько шагов, когда сзади раздался звук, который Никита классифицировал как покашливание. Обернувшись, увидел на границе света и тьмы огромную собаку. Она была чем-то средним между королевским догом и волкодавом. Размером превосходила обе породы, даже вместе взятые.

Гигантская псина опустила голову, исподлобья глядя на человека. Никита избегал смотреть в её глаза. Где-то слышал, что животное воспринимает такое действие как вызов. Хотелось побежать, но он помнил наставления матери из далёкого детства о том, что нельзя бегать от собак, они воспринимают это как игру. Никита выставил перед собой факел и медленно, постоянно оглядываясь, отступал. Один раз споткнулся пяткой о шпалу и чуть не грохнулся. Заметил, что собака напряглась, приготовившись броситься, если человек потеряет опору. Единственное, что её останавливало — факел.

Так они и двигались, медленно пятившийся, чтобы не упасть человек и неторопливо шагавшая следом исполинская собака. Никита понимал, что когда-то это должно закончиться. И хотелось, чтобы в его пользу.

Вышли из тоннеля на станцию «Красносельская». Никита наступил на последнюю из шпал, после чего нога не нашла опору. Взмахнул руками, свет метнулся по стенам. Бизнесмен умудрился не грохнуться в межрельсовое пространство. Когда восстановил равновесие, собака оказалась намного ближе. Чёрные глаза блестели в свете факела.

— Сучка баскервильская, — Никита и сам услышал нервную дрожь в голосе.

Уловило интонации и животное. Собака сделала шаг и глухо зарычала. Бизнесмен почувствовал, что ещё один такой рык и по ногам потечёт струйка. Направил факел в морду псине, так чтобы за всполохами пламени не видеть её глаз, и продолжил пятиться.

Время растянулось. Станция показалась огромной. Длиной километров в шесть-семь, а то и больше. Никита начал думать, что она никогда не закончится. Под ноги попал камень. И тут вспомнил, что тоннель на станцию почти полностью завален. А через узкую щель эта громадная собака не протиснется.

По крайней мере, надеялся, что не протиснется.

Хозяин сети супермаркетов быстро обернулся. До спасительного прохода осталось совсем чуть-чуть. Он чуть замедлился, чтобы не споткнуться о валявшиеся камни. Собака почуяла, что добыча собирается смыться. Глухо и на одной ноте зарычала. Сделала рывок, попытавшись обойти огонь, но Никита быстро отреагировал и чуть не ткнул факелом ей в морду. Псина отскочила, чуть присела на задние лапы. Оскалилась и громко зарычала. Бизнесмен понял, если сейчас не удрать, то вполне вероятно и его нижняя челюсть будет валяться между шпал.

Он кинулся к щели в завале. Почувствовал, как что-то царапнуло руку. Выбравшись на другую сторону, споткнулся и шмякнулся. Больно ударился рёбрами, но сразу вскочил. Собака просунула в щель длинную морду и одну лапу, скребла ей, пытаясь протиснуться. Чёрные глаза неотрывно смотрели на человека. Никита подумал, что теперь самое время бежать без оглядки. Несколько минут в запасе у него есть точно. А там как повезёт. Неизвестно насколько завал сможет задержать эту помесь слона с волком.

Повернувшись, он припустил по тоннелю в сторону станции «Сокольники». Собака протяжно взвыла и ещё усерднее заскребла лапой. У бизнесмена задрожали поджилки, горло пересохло. В этом вое он услышал упёртую решимость нагнать добычу. Поначалу бежал по шпалам, затем вскочил на рельс и понёсся уже по нему. Если бы задумался, о том, что мчится по рельсу, то наверняка бы потерял равновесие. Но он не мог ни о чём думать. Перед глазами стояли огромные клыки собаки, как она настигает и впивается в его тело.

Страх застлал глаза. Никита не заметил большую тень, склонившуюся над трупом женщины. Пронёсся через станцию не медленнее поезда, который должен ходить по этой ветке, но так никогда и не ходил.

В какой-то момент услышал приближающееся клацание. Так могли стучать когти собаки. А в следующий миг он увидел завал, оборванные его мощной силой рельсы и дыру во Внешний Мир. Никита не прицеливаясь, с разгона, прыгнул в узкую щель. Пончо задралось, ударился головой, неровности стен оцарапали тело. Но самое главное, что перед тем как провалиться вниз, хозяин «Схватишек» увидел гигантскую собачью лапу, а также услышал характерный лязг зубов. После больно ударился бедром о камни. Сумка-рюкзак зацепилась за рельс и порвалась. Неиспользованные факелы посыпались на голову.

Перед ним стоял Сиси с факелом в одной руке и деревянной дубиной в другой. Позади него ухмылялись несколько сихирти-воинов.

Собака вновь завыла. Теперь отчаянно. Этот завал ей не разгрести. Никита не успел прийти в себя после погони, падения, неожиданной встречи, когда на его голову опустилась дубина.

— Убежать хотел, тупой Шершень, — хмыкнул племянник императора.

Когда голова начала раскалываться от боли, Никита осознал, что вышел из забытья. Все остальные органы чувств, словно отключились. Вокруг кромешная тьма и тишина. Бизнесмен перевернулся на спину и скривился от невыносимой боли в височной области, словно там взорвалась крошечная атомная бомба.

Последнее воспоминание — бег через тоннель метро от собаки. А потом память услужливо отказывала. Превозмогая боль, хозяин «Схватишек» поднялся на ноги. Обнаружил, что его раздели. Гадать, куда подевалось пончо, и сцапала ли его собака, было лень. Голова болела так сильно, что каждая мысль причиняла страдания. Никита покрутился вокруг оси, попытался нащупать хоть что-нибудь. Левая рука уткнулась в мягкое.

— Ы-ы-ы-ы! — донёсся знакомый голос.

Никита понимал, что должен испугаться, но голова болела сильно, и организм не собирался заниматься этой ерундой. Сразу стало понятно, где находится. И кто охраняет.

— Пошёл прочь, — вяло пробормотал бизнесмен.

— Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! — откликнулось существо.

Хозяин сети супермаркетов медленно улёгся на пол. Сил стоять не осталось. Хотелось провалиться в сон и про всё забыть. Как уснул — не заметил, а проснулся оттого, что в пещере стало светло. Пришли несколько воинов с копьями наизготовку и Сиси с плетью.

— Очнулся, Шершень? — племянник императора пнул человека под рёбра. — Быстро встал, тварь неблагодарная! — и для пущей убедительности несильно ударил плетью.

Никита не успел прикрыться. Обжигающая боль пронзила кожу. Он застонал и закрыл лицо руками, за что получил удар под рёбра.

— Я сказал встать, Шершень!

Бизнесмен медленно начал подниматься. Боль в голове немного успокоилась. Осталась лишь постоянная ноющая в макушке, куда ему приложил дубиной Сиси. Хозяин сети супермаркетов убрал руки от лица и посмотрел на обидчика.

— Пошли, Шершень, — немного миролюбивее от вонзившегося в него взгляда сказал Сиси. — Гоги ждёт.

Через Тоннель Шершня прошли в Центральную Пещеру. Впереди шёл племянник императора, в центре человек, а позади два воина с копьями наизготовку. В Центральной Пещере, как всегда, много подземного народа. На человека, проведённого под конвоем, никто особенного внимания не обратил.

Гоги сидел на троне, закинув ногу на ногу. Вяло ковырял подлокотник и ждал, когда приведут беглеца. Никита приблизился к подножию. Опустился на колени. Виновато потупил взор. Если попался, зачем усложнять себе жизнь?

Повисло молчание. И чем дольше длилось, тем тягостнее становилось. По крайней мере для Никиты. Почему-то он чувствовал вину. Понимал, что это нелогично и глупо, но ничего поделать не мог.

— Такая значит у тебя, Шершень, благодарность? — сказал Гоги. Теперь переводчиком выступал его племянник. — Так, значит, ты благодаришь меня? Своего императора! Того, кто хорошо к тебе относился?

Бизнесмен не отвечал. Что бы ни сказал, ему всё равно влетит. И чем больше скажет, тем сильнее влетит.

— Отныне и до конца, — продолжил Гоги. — Я лишаю тебя отдельной пещеры, женщины, права свободного передвижения. А тебе, Сиси, я разрешаю его убить, если он не будет тебя слушать. Забить плетью.

— С удовольствием! — расплылась на лице племянника улыбка. — С огромным удовольствием! Я всегда знал, что люди могут вести себя лишь одним образом! Так, как говорил Фиди! — ответил он вначале своему дяде, а потом перевёл всё для человека.

Никита не поднимал головы. Стоял на коленях и молчал. Хоть информация и оглушительная, но бурно реагировать боялся.

— Чего молчишь, Шершень? Язык проглотил? — усмехнулся Гоги. — Или нечего сказать в своё оправдание?

Сиси перевёл слова императора. Хозяин «Схватишек» почувствовал, как из глубины души стремительно поднимается ярость. Не успел осознать этот факт, как услышал собственный голос:

— А почему я должен перед тобой оправдываться?!

Сиси эти слова перевёл не сразу. Опешил от наглости человека. Когда, наконец, сделал это, повисла гнетущая тишина. Никита приготовился к ударам кнутом. Зажмурился и набрал полные лёгкие воздуха. Но удара не последовало.

— Шершень, тебе жить надоело? — участливо поинтересовался император.

Племянник перевёл. Никита опустил голову вниз и молчал.

— Отвечай, когда тебя спрашивают, Шершень! — Сиси ударил человека плетью. — Отвечай, Шершень! — ещё один удар. — Отвечай, тварь! — следом удар.

Никита зажмурил глаза, стиснул зубы и молчал. Молчал, даже когда императорский племянник бил руками по лицу.

Из тронного зала Никиту отвели в Тоннель Шершня, где содержали людей; свет появлялся с приходом сихирти, а охранял монстр, бывший когда-то человеком.

Несколько дней бизнесмен просидел в кромешной тьме без еды и воды. А может и не дней, а недель. В абсолютной и беспросветной темноте казалось, что время прекратило свой неумолимый бег. В какой-то момент невыносимо захотелось удовлетворить потребность в размножении рода. Темнота и безделье заставляли включиться фантазию, а та, в свою очередь, рисовала перед глазами различные картинки. И в них всегда была Лариса.

Никита непроизвольно потянулся правой рукой в пах. Дотронулся к возбуждённой плоти. Несколько раз провёл ладонью вверх-вниз, обхватил тремя пальцами и начал медленно, а затем всё быстрее и быстрее, открывать и закрывать головку.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось возле самого уха.

Бизнесмен шарахнулся в сторону. Стукнулся головой и содрал плечо. Об оргазме уже и не думал. Донёсся запах гнили. Никита не понимал, каким образом в полной тишине можно подойти бесшумно?!

— Проклятая тварь! — выдохнул хозяин сети супермаркетов.

— Ы-ы-ы! — раздался возмущённый ответ. — Ы-ы-ы! Ыыыыыы! — затопало ногами существо.

Никита помнил, что когда-то боялся этого охранника. Но сейчас, после всего увиденного под землёй, какой-то недочеловек не мог напугать человека.

Бизнесмен долго лежал и пытался уснуть. О том, что человекоподобная тварь может быть рядом, старался не думать.

Проснулся от пинка под рёбра.

— Вставай, Шершень! — над ним стоял Сиси с факелом. Его губы растянула гадская ухмылка, а лицо, подсвеченное пламенем, показалось бизнесмену ликом дьявола.

В этот день Сиси не дал человеку позавтракать и искупаться. Не дал и одежду. Вместо порвавшейся женской сумки-рюкзака выдали мешок. Его было неудобно носить, неудобно доставать и складывать краски. Во время работы Никита даже передохнуть нормально не мог. Стоило разогнуть спину от очередной нарисованной лошади, как сразу получал удар кнутом. Племянник императора вёл себя, словно бешеная собака, сорвавшаяся с цепи. Никита видел, что надзирателю доставляло огромное удовольствие кого-то бить и унижать, упиваться властью.

На следующий день всё повторилось. Проснулся от пинка в рёбра. Завтрака и купания не было. Весь день рисовал лошадей, а стоило хоть на минуту отвлечься, как спину обжигала плеть. Единственное, что радовало в этой ситуации, сихирти бил так, чтобы кожный покров оставался цел. Но от этого было не намного легче. Бизнесмен чувствовал, что уже никогда не воспротивится. Он боялся, что его отправят «погулять» во Внешний Мир, или заморят голодом. Понимал всю глупость и трагичность ситуации, но продолжал бояться.

Жизнь превратилась в однообразную рутину. Просыпался, работал, что-нибудь ел и снова засыпал. Как-то Сиси поморщился и сказал, что человек воняет, словно испражнения. И Никита готов был с ним согласиться. Когда в последний раз приходилось купаться, он и не помнил. На следующее утро племянник императора лично отвёл человека к озеру.

— Можешь полоскаться, пока мне не надоест сидеть на берегу, — сказал Сиси. — А если не успеешь выйти, когда прикажу, то придётся тебя утопить. Понял, скотина?

Никита кивнул. И поспешил исполнять приказ. Окунуться в тёплую воду показалось райским наслаждением. Он немного поплавал, потёрся ладонями, словно мочалкой. При этом не забывал поглядывать в сторону надсмотрщика. Тот сидел на берегу с кислой миной и лениво зевал.

— Вылазь, Шершень, — наконец бросил он.

Никита как раз отплыл на несколько десятков метров. Услышал и повернул обратно. Сам себе он напоминал лабрадора на прогулке. Такой же фыркающий, мокрый. Такой же несвободный.

Завтрака после купания не полагалось, хотя аппетит разыгрался не на шутку. Бизнесмен осторожно намекнул о еде и сразу получил удар плетью. Пришлось голодать до самого ужина. Как обычно.

Дальнейшее слилось в один большой и продолжительный ад. Никита писал лошадей, ел один раз и спал так, что никогда не высыпался. Сиси не давал выспаться. Как-то рисовал скакавшую лошадь с развивавшейся гривой. Племянник императора дремал. Никита закончил выводить хвост и хотел приняться за копыта, но накопившаяся усталость брала своё. Начал клевать носом. При этом удар плетью получить не хотелось, и он заставлял себя рисовать. Одно копыто, второе, левое переднее…

Проснулся от удара плетью по спине. Рванулся вперёд и больно стукнулся лицом в собственный рисунок на стене. Получил второй, а затем и третий удары.

— Ты, Шершень, что нарисовал! — закричал Сиси и ударил человека ещё раз. — Я спрашиваю, что ты нарисовал, тварь?!

Никита посмотрел на творение рук своих. В другой ситуации рассмеялся бы, но под ударами плетью этого делать не хотелось. На стене он изобразил скакавшую лошадь. Красиво нарисовал. Развивавшаяся грива и хвост, великолепно выведенные задние копыта и вместо передних, две человеческих кисти рук.

— Что ты нарисовал, Шершень! — племянник императора ещё раз огрел человека плетью. — Я же тебя… — несколько раз открыл и закрыл рот, так и не придумав ничего сверхстрашного.

— Я всё исправлю, — у Никиты дико горела спина. Вероятно, лопнула кожа. Бизнесмен принялся стирать непонятно откуда взявшиеся кисти рук вместо копыт.

— Сегодня и завтра остаёшься без еды. Понял, Шершень?

— Понял, — на секунду застыл Никита.

Желудок предательски заурчал.

Без еды Никита остался на три дня. При этом Сиси пошёл дальше и не давал ему даже воды. И безостановочно заставлял работать. Тогда бизнесмен взял и нарисовал осла вместо лошади. Большого, красочного, с доброй мордой, смешно торчащими ушами и жующего морковку.

Сиси за эту выходку избил хозяина «Схватишек» до полусмерти палкой, затем добавил ногами. А когда устал, начал припаливать валявшегося на полу человека факелом.

Следующие четыре дня навсегда выпали из памяти бизнесмена. Племянник императора не давал еды и воды, избивал и заставлял работать почти без отдыха. Всё происходило в полуобморочном состоянии и будто не с ним вовсе.

Очередное утро началось с того, что Сиси принёс еды и воды. Никита уже искренне думал, что пришёл его час. Не помнил, сколько в точности человек может прожить без воды, но чувствовал, что его организм исчерпал свои ресурсы. Потом Сиси отпустил человека к озеру, помыться. Затем произошло и вовсе неожиданное — отвёл к знахарке. Та залила открытые раны кумысом, обработала мазью из каких-то травок. А синяки, оставшиеся от побоев, намазала плохо пахнущей маслянистой субстанцией. Последним этапом лечения стал отвар, которого полагалось выпить чуть ли не литр.

После этого Сиси повёл Никиту в Тоннель, где тот рисовал накануне.

— Посмотри, Шершень, что ты вчера за убожество накалякал, — указал в одну действительно плохую лошадь племянник императора. — Я не стал тебя вчера бить, но сегодня наверно высеку, если ты нарисуешь что-нибудь подобное. Бегом стёр и нарисовал красиво!

Бизнесмен опустился перед рисунком на колени и принялся его стирать.

— Я тебе, Шершень, советую лучше и шустрее работать, — Сиси присел у противоположной стены. — Ты, тварь, испытываешь моё терпение. А его уже и так немного осталось.

Никита на мгновение прекратил работать. Хотелось высказать этому заносчивому подростку всё, но он боялся наказания. Прилежно стёр неудавшуюся лошадь и принялся рисовать новую. Сил организма хватило ненадолго, и он вскоре устал. Рука не хотела проводить ровную линию, глаза слипались, будто веки оснащены двумя мощными электромагнитами. В итоге вместо некрасивой лошади, нарисованной накануне, у него вышло кардинальное убожество с длинной шеей, ушами как у слона, хвостом лайки и недоразвитыми копытами. Когда Никита это увидел, то нервно сглотнул. Обернулся. Сиси прикемарил — свесил голову на грудь и тихо посапывал. Тогда бизнесмен взялся за губку и принялся стирать. Успел убрать лишь голову, когда услышал:

— Шершень, ты что нарисовал?!

Последовал удар плетью. И те дни, о которых Никита никогда больше не вспоминал. Ежедневно его били, морили голодом и жаждой, пытали огнём. Сиси издевался над человеком с такой извращённой фантазией и безграничным бессердечием, которые есть лишь у подростков и маргинальных элементов. Знахарка не успевала залечивать раны, нанесённые человеку надсмотрщиком.

При этом работу никто не отменял. И чем сильнее издевался Сиси над Никитой, тем он хуже рисовал. Физически не мог лучше. А чем хуже рисовал, тем сильнее издевался над ним племянник императора.

Однажды при работе в Тоннеле Великой Лошади хозяин сети супермаркетов на удивление самому себе закончил работу быстро и при этом хорошо. Лошадь с первого раза получилась такая, как требовал, со слов Сиси, император.

— Молодец! — надсмотрщик поджал нижнюю губу. — Действительно хорошо у тебя получилось, Шершень!

Никита понимал, что ему требовалось сказать «Спасибо». Говорить это представителю подземного народа не хотелось.

— Я тебя сегодня не буду наказывать, — посмотрел в глаза человеку Сиси. — Но и добавки ты у меня не получишь, понял Шершень?

Никита не мог себя заставить ничего вымолвить. В последнее время он вообще перестал говорить.

— Не слышу ответа?! — Сиси отвесил человеку звонкую пощёчину.

— Понял, — опустил голову Никита. Щека горела то ли от стыда, то ли от шлепка.

— Вот и отлично, скотинка моя! — племянник императора с наигранной любовью потрепал человека за щёку. — Как бы ты назывался там? — указал пальцем в потолок. — Раб? Вот и отлично раб!

В пещеру Никита вернулся уставший и голодный. Создавалось впечатление, что руки и ноги готовы отвалиться. Завалился на спину и закрыл глаза. В душе поселилась пустота. Лежал и ни о чём не думал. Из коридора донёсся шорох. Охранник прошёл мимо «камеры».

«Раб» — замелькало перед глазами красное слово.

Бизнесмен открыл глаза, но тьма так и осталась тьмой. Перед взором по-прежнему крутилось слово, сказанное племянником императора.

Хозяин «Схватишек» повернулся на левый бок, подложил руки под голову, а колени притянул к груди. Закрыл глаза и попытался ни о чём не думать. Не тут-то было. В голову так и лезло презрительное «Раб». Перед глазами поплыли галеры с невольниками на вёслах, негры на хлопковых полях стали собирать урожай, почерневшие от палящего солнца строители пирамид принялись тащить огромную глыбу вверх по деревянным настилам, крепостные занялись сенокосом на барских полях. Никита лежал, смотрел на картинки собственного подсознания и не видел отличия между их существованием и собственной жизнью. Нет сомнений, что его когда-нибудь забьют до смерти. Или голодом заморят. Или и то и другое вместе взятое — что ещё вероятнее. Выход один — побег. Никита помнил последнюю свою попытку. И сумасшедшая женщина с мужчиной-калекой не шли ни в какое сравнение с огромной псиной. И что самое интересное, о чём бизнесмен сообразил только теперь, было в их зрении. Они в принципе видели. Он помнил глаза женщины и инвалида-людоеда. Помнил взгляд огромной собаки. Они не рождены в тоннелях наглухо законсервированной ветки московского метро. Они пришли сверху. И выход на поверхность несомненно был. Оставалось загадкой как его найти.

Никита перевернулся на другой бок. Ему почему-то казалось, что приложи он больше усилий и выход найдётся. Ведь несомненно то, что из этой неоткрытой ветки метро можно выбраться на поверхность. Или в обычный тоннель, откуда добраться к ближайшей станции. Хозяин сети супермаркетов никогда не любил людей так, как в этот момент. Если бы кто-нибудь из его персонала сейчас помог бы ему выбраться, то он бы его озолотил. У Никиты появилась идея вернуться и попробовать миновать собаку по параллельному тоннелю.

Непроизвольно задумался, откуда могла появиться целая неиспользуемая ветка?! На что могли наткнуться под землёй в Советском Союзе, из-за чего Сталин приказал законсервировать первую ветку? Чего испугалось мощнейшее объединение стран во всей истории человечества? Подумав об этом, Никита как-то поостыл с желанием снова туда лезть. Вряд ли в СССР испугались гигантской собаки. Или её предков, пусть ими хоть все тоннели кишели. Скорее всего перед запуском движения там обнаружили нечто настолько страшное, что Сталин решил не тратить попусту людей и начать стройку заново. Никита понял, что ему не интересно из-за чего законсервировали эту ветку, почему о ней никто не знает на поверхности. Пусть земля хранит свои секреты. Она это умеет делать лучше людей.

Простая до безобразия мысль пришла в голову бизнесмену — склонить какого-нибудь сихирти к тому, чтобы вывел на поверхность. Ведь он может не только пообещать практически что угодно, но и дать! Эта мысль показалась простой и очевидной. И даже не сразу вспомнил, что уже пытался привести её в исполнение несколько раз. А когда вспомнил, захлестнуло отчаяние. Никита перевернулся на спину и широко раскинул ноги. Ему так хотелось покинуть подземелья, что он бы согласился на многое. Пришла в голову банальная мысль: взять заложника. Племянник императора подходил для этой роли на все сто процентов. Нож к горлу и требование вывести наверх, а отпустит лишь когда окажется на поверхности. А там его даже гепард догнать не сможет. Был в этом замысле один большой минус. Хозяин «Схватишек» не знал степени любви императора к собственному племяннику. Ведь тогда Гоги пришлось бы выбирать между безопасностью племени и жизнью Сиси. Сохранив родственника, он мог потерять трон. А это чревато тем, что план человека изначально обречён на провал. Оставался вариант, что надсмотрщик выведет на поверхность лишь бы не быть убитым. Никита призадумался всерьёз. Зачем вообще выставлять какие-то требования императору, когда можно выдвинуть их его племяннику? Нож к горлу аргумент серьёзный. Там в первую очередь будешь думать о собственной безопасности. Да и Гоги будет легко — сказать, что пленник сбежал.

Бизнесмен привстал. Почесал в недоумении нос. Поразился, и как ему раньше эта мысль в голову не пришла?!

Оставалась одна маленькая, но крайне неприятная загвоздка. Где взять нож? Никита вновь лёг и подумал о том, что Сиси может оказаться патриотом собственного народа, ведь для сихирти это в порядке вещей. Это ведь русские могут за зелёные бумажки продавать родную страну и собственную нацию. Никита поморщился от вывода, но, глядя на олигархов, почему-то владеющих ресурсами России, на чиновников, ворующих миллиардами бюджетные деньги, понял, что к другому выводу прийти попросту не мог. Может и сихирти продавали бы всё и всех, обладай достоянием России? Может русские вели бы себя так же патриотично как сихирти, живи в невероятных Тоннелях под землёй? Неизвестно. А если Сиси скажет, что не выведет? Что тогда делать? Если не убить племянника императора, то он точно убьёт человека. Убить? И отправляться на поиски выхода? Что встретит на этот раз в подземных Тоннелях? Что ещё скрыто от людей в исполинском, мрачном и опасном лабиринте?

Никита лёг на правый бок. Обхватил руками колени.

Решил, что брать заложника слишком рискованно. Побег — рискованно. Бизнесмен чувствовал себя негром, увезённым англосаксами в далёкую Америку. И жив, и работаешь, только уже не человек. О чём ему прямо, на его же языке, Сиси и сообщил.

— Думай, башка, думай! — пробормотал хозяин сети супермаркетов. — Думай!

И тут, словно в ответ, почувствовал запах гнили.

— Ы? — раздалось перед самым лицом.

Подсознание услужливо нарисовало картинку, как изувеченный и лишённый разума человек в противогазе встал на одно колено, опустился на руки и вытянул голову к пленнику. И спрашивал, а не замыслил ли его подопечный чего-нибудь непозволительное?

Никита перевернулся на другой бок. Поразился собственному хладнокровию.

Человек привыкает ко всему.

Традиционный пинок под рёбра означал утро.

— Вставай… — немного замялся Сиси. — Раб. У нас сегодня интересная работа. Если выживешь, конечно.

Никита медленно поднялся. В последнее время он привык к тьме. А тут по стенам прыгал свет от факела. Опостылевшая пещера выглядела необычно.

— Я есть хочу. И пить. И помыться, — бизнесмен хмуро глянул на своего хозяина.

Сиси округлил глаза.

— Ты чего Шершень?! — сделал шаг назад, будто человек ему пригрозил. — А ещё чего ты хочешь, тварь?

— Свободы, — непроизвольно вырвалось у Никиты.

Племянник императора с несвойственной ему внимательностью посмотрел на человека. А потом ткнул ему факелом в лицо. Бизнесмен успел закрыться рукой.

— Ты умом тронулся, Шершень? — Сиси несильно хлестнул человека плетью. — Шагай давай. После работы покормлю. Если посчитаю нужным. А к озеру завтра утром отведу. Опять же, если посчитаю нужным. Понял, Шершень?

Никита не ответил. Молча направился к выходу. Ожидал, что спину разорвёт боль от удара плетью, но племянник императора отчего-то сжалился над человеком.

И вскоре стало ясно почему.

Рисовать пришлось в Тоннеле Реки. Причём не на обычных стенах, как делал до этого, а на своде, над рекой. Вначале Никита даже не понял, чего от него хотят. После удара плетью, десятка угроз и ругани, догадался, что племянник императора решил его или утопить… или утопить.

Арка находилась метрах в пяти над рекой. Имела тоненький парапет, где при большом желании мог стоять человек. Но как там рисовать Никита не представлял.

Ещё хуже оказалось на самом деле. Хозяин сети супермаркетов вообще боялся пошевелиться. Прижался спиной к стене и большими глазами смотрел на воды подземной реки. Краски весили килограмма три и настойчиво тянули вниз. Поставить мешок на узкий карниз оказалось невозможно.

— Шершень, ты чего встал! — крикнул с берега Сиси. — Там должна быть лошадь! Сегодня! Или ты спиной умеешь рисовать? — он лыбился, что называется, от уха до уха, донельзя довольный собственной выдумкой.

Бизнесмен отчётливо понял, что на этой стене ничего изобразить не сможет. Медленными шажками двинулся по парапету обратно к берегу.

— Я сказал, рисуй, Шершень! — племянник императора грозно помахал плетью с берега. — Рисуй… раб! Быстро!

Никита проигнорировал эти крики. Не мог оторвать взгляд от быстрых вод. На берегу несколько женщин стирали бельё. Поначалу они не обращали внимания на человека и его хозяина, но теперь начали с интересом наблюдать. Когда бизнесмен оказался на берегу, то на него обрушился град ударов. Сиси бил плетью и руками, но не ставил целью нанести серьёзных повреждений.

Второй раз Никита поднялся на парапет лицом к стене. Теперь он не видел воду. Спина и левая рука болели от ударов, но работу никто не отменял. Хозяин сети супермаркетов взял с собой лишь мел. Решил для начала нанести очертания головы лошади, на уровне глаз. А как будет рисовать туловище и конечности придумает потом.

Голова получилась на удивление быстро и хорошо. Никита почувствовал, что в глазах начало плыть и пошёл обратно.

— Шершень! — услышал с берега. — Испытываешь моё терпение! Тварь!

Девушки к тому времени уже покинули берег, лишь в дальнем конце двое ребятишек возились в глине.

— Мне нужно поесть, — Никита вступил на твёрдую землю, ноги подогнулись, а в глазах поплыло. В следующую секунду понял, что лежит.

В тот день больше работать не пришлось. Оставшееся время бизнесмен ел и пил. Отчего-то Сиси раздобрел. Принёс ему барскую пищу: отварного мяса, какой-то зелени, батон в упаковке «Столичный», маленький кувшин с кумысом и большой с водой.

На следующий день сил заметно прибавилось. Естественно, что с голодухи Никита не смог съесть много, но утром всё равно ничего не осталось. Не стоило трудов догадаться, кто украл всю еду. Это мог сделать лишь тот, кто охранял пленников, и при этом передвигался бесшумно.

Большое потрясение Никиту ждало чуть позже, когда стоял на тонком парапете и пытался нарисовать мелом контуры лошади. Он немного приловчился. Стоило двигаться по парапету вперёд-назад и тогда получалось сносное изображение.

Когда хозяин «Схватишек» вывел спину и хвост лошади, и начал примеряться к задним ногам, то услышал голос Сиси с берега:

— Знаешь, что я подумал этой ночью, Шершень? — вопрос риторический, потому Никита промолчал. — Я был со своей невестой. Знаешь её?

Бизнесмен посмотрел на надсмотрщика. Не предвещал этот монолог ничего хорошего. Его девушку он знал. А точнее видел пару раз. Обычная представительница подземного народа: серая кожа, низкий рост, белые глаза. Из достоинств: каштановые волосы, яркая улыбка, мурлыкающий голос и заразительный смех.

— Красивая она у меня да, Шершень? — поинтересовался племянник императора.

Никита промолчал. Не питал он к женщинам подземного народа никаких чувств. Они, как и африканки из полудикого племени, были для него самками другого вида. Не больше и не меньше.

— И когда я был со своей невестой, — Сиси говорил нарочито громко.

Вдали, на побережье, шесть женщин стирали бельё. И все как по команде замолчали. Сыграл фактор женского любопытства. Племянник императора удостоверился, что они притихли и обратились в два чувства: слух и зрение. После продолжил:

— Я подумал, что было бы неплохо тебя кастрировать! Как думаешь?

Никита чуть мел не выронил в быстротечные воды реки. Выпучил глаза на надсмотрщика. Хотел ответить, да не мог ничего вымолвить — просто открывал и закрывал рот.

— Вижу, тебе нравится идея! — Сиси краем глаза поглядывал на девушек. — И мне нравится. Не будешь отвлекаться. Сосредоточишься на работе. А там глядишь, и мой дядя смягчится к тебе. Он может. Если ты покажешь себя. А для этого тебе достаточно избавиться от лишнего груза. Как думаешь?

— Думаю, что хуже идеи у тебя никогда не возникало, — Никита посмотрел на женщин, прислушивавшихся к словам императорского племянника. Одна из них захихикала, что-то сказала другим, и захихикали все.

Хозяин «Схватишек» понял тот факт, что Сиси говорил по-русски. Или его тут все понимали? Или они с чего-то своего хихикали? Эти мысли были мимолётны. Ситуация не располагала к тому, чтобы задумываться над лингвистическими проблемами.

Бизнесмен ответил не так, как ожидал Сиси. Тот, вероятно, рассчитывал на раболепное «Пожалуйста, не надо!». Девушки хихикали и поглядывали на императорского племянника, видимо, тот что-то начудил. Но от этого легче не становилось, ведь в ближайшем времени придётся забыть, что такое быть мужчиной. Проснулась такая злость, что хозяин сети супермаркетов даже хотел спуститься и придушить ненавистного надсмотрщика. Но быстро передумал. Убить его успеет всегда. Вначале надо продумать, что делать после убийства.

— А мне кажется, — со сталью в голосе произнёс Сиси. — Что это самая лучшая мысль, которая когда-либо приходила мне в голову. Мы вначале отрежем тебе яйца, а потом посмотрим, помогло или нет. И если не помогло, то что ж… признаю свою неправоту.

Никита отвернулся и принялся рисовать. Внезапная мысль поразила его, как пуля. А что если взорвать вторую по направлению течения реки арку? Получалось, что реку бы завалило, и вся вода хлынула по новому руслу. В Тоннели сихирти. Бизнесмену понравилась эта мысль. Долго её обдумывал. Загвоздка в нескольких вещах. Первое и самое главное — где взять взрывчатку? Второе — гарантий, что он завалит русло реки, нет. Может получиться лишь запруда. Третье — лично для него выгоды ноль. Человека, если у него всё получится, наверняка забьют до смерти.

Перед глазами маячила картинка закладывания взрывчатки на карнизе, а потом происходит гигантский взрыв. И весь поток устремляется в Тоннель Реки. Дальше Никита представлял плохо. Пришёл к выводу, что эта идея не намного умней той, чтобы его кастрировать. Хотя вторая, скорее всего, будет приведена в исполнение.

Ближе к вечеру из арки, над которой Никита рисовал лошадь, появился плот. Экипаж — семеро сихирти. Груз — несколько десятков ящиков. Подземные путешественники умело причалили на своей посудине к импровизированному пирсу. Один из них шустро накинул канат на причальный пал, затянул узел. Плот оказался накрепко привязанным к берегу. Широкий в плечах, даже по человеческим меркам, сихирти спрыгнул на сушу. Сиси поспешил встретить гостей. Никита остался рисовать. Наблюдал, как они сошли на землю, поприветствовали императорского племянника. По-видимому, не единожды виделись. Долго разговаривали друг с другом, улыбались, похлопывали Сиси по плечу. Совсем как люди. Собственно Никита и думал, что предок у человека и сихирти один. Просто одно племя в незапамятные времена загнало другое под землю. А все рассказы про Фиди и острова в Ледовитом океане — не более чем миф.

И с тех пор родилась ненависть, из-за которой отдельные люди страдают.

Конечно, в первую очередь, бизнесмен подумал о себе. Но потом попытался представить неимоверное количество женщин, побывавших в застенках подземного народа. Их заставляли рожать, а после забирали детей в рабство. Догадаться какие операции производили с этими людьми нетрудно. Достаточно вспомнить охранника-«мертвяка». И вот, опять. Сихирти из другого племени приплыли для обмена людей на факелы.

Гости вместе с племянником шли ко входу в Тоннель. Никита понимал отдельные фразы, но общего смысла разговора не улавливал. Сдвинулся немного влево, постарался оценить, насколько пропорционально туловищу нарисовал ногу. Сиси крикнул с берега:

— Поговорил сейчас с ними, — кивнул на гостей из другого племени. — Они утверждают, что кастрированные шершни становятся ручными, — он ухмылялся так, что у Никиты засосало под ложечкой. — По-моему самое время применить этот способ!

Сиси недвусмысленно посмотрел на человека. У Никиты зачесалось в промежности. Поднёс туда руку и непроизвольно схватился за органы. Если поначалу надеялся и думал, что заявление императорского племянника всего лишь издевательство, то теперь ни грамма не сомневался — завтра придётся стать евнухом.

Вечером Никита опять не мог уснуть. Пищу Сиси, на удивление, принёс. Бизнесмен плотно поел, напился кумыса так, что захмелел. Казалось — созданы все условия. Но какой мужчина сможет забыться сном, если ему грозит кастрация?

Никита вертелся с боку на бок. Левой рукой щупал между ног, словно тамошние органы могли самопроизвольно куда-нибудь деться.

Мысль с пистолетом пришла неожиданно. Была смелой и дерзкой. Могла выгореть. Никита даже долго не размышлял. Поднялся и на ощупь направился к выходу. В такой ситуации мужчину может понять лишь мужчина. Когда на кону твои яйца, то любой из представителей сильного пола рискнёт жизнью.

Никита ждал, что появится зловонный охранник с неизменным «Ыыыы». Бизнесмен обратился в слух и обоняние. Никого. «Мертвяк» или затаился или… Хозяин сети супермаркетов даже не знал, что предположить. Чем мог заниматься этот огрызок человека в свободное от работы время? И было ли вообще у него свободное время? Никита прождал ещё чуть-чуть. Затем смело шагнул за пределы пещеры. На кону яйца. И бояться быть избитым, когда тебе грозит кастрация всё равно, что опасаться гопников, убегая от смерча.

Поначалу двигался медленно, каждый миг ожидал удара. Ему уже не надо было пользоваться глазами, чтобы понимать куда идти. Достаточно щупать стену и принюхиваться. Воняет испражнениями — значит прошёл мимо камеры с потенциальной роженицей. Провал в стене и нет запаха — пустая пещера. Каждый миг Никита ожидал нападения. И был готов к сопротивлению. Наконец, впереди показался свет стационарных факелов Центральной Пещеры. Ещё несколько сот шагов и бизнесмен оставил Тоннель Шершня за спиной.

Чем занимался охранник, что пропустил побег одного из людей, осталось загадкой. Вполне вероятно, что фортуна сомкнула ему глаза. Никиту это, в принципе, мало интересовало. Единственное, что волновало бизнесмена — собственные яйца.

Огонь горел лишь в двух каменных чашах. Центральная Пещера тонула в сумраке. На одном из столов стояла пустая пластиковая бутылка. Покинутой эта пещера выглядела крайне непривычно. Вдоль стенки он прошёл к Тоннелю Невозврата. Осторожно заглянул внутрь. Через каждые десять метров торчали факелы и до ближайшего изгиба хозяин «Схватишек» никого не увидел. Почему-то вспомнилась фраза «Везёт, как утопленнику». В какой-то мере Никита даже хотел, чтобы его поймали сейчас. До того, как возьмёт пистолет. Ведь тогда уже придётся стрелять. А патронов всего два. Шансы, что найдёт ещё, стремятся к минус бесконечности.

До склада человеческих, вещей, добрался незамеченным. Света из Тоннеля не хватало, чтобы полностью осветить большую пещеру с наваленной в центре горой. Но Никите этого и не требовалось — он прекрасно помнил, где спрятал пистолет, снотворное, мобильник. Откинул женскую куртку, прикрывавшую его богатство. Всё на месте. Никита схватил пистолет и вернул куртку на место. Если удача сегодня улыбалась, то надо пользоваться ей на все сто. План созрел моментально — пробраться в Императорский Тоннель и взять в плен самого Гоги. Вот ему есть, что терять! Он точно покажет, где выход. Власть имущим, как правило, своя шкура намного ближе, чем свой народ. И бизнесмен сильно сомневался, что в этом постыдном качестве есть различия между людьми и сихирти.

Хозяин сети супермаркетов подошёл к выходу из пещеры, посмотрел в одну и в другую стороны — никого. Пистолет в руке придавал уверенности. О том, что там два патрона, Никита старался не думать. Вообще не хотелось, чтобы те покидали ствол. Но если придётся их применить, то медлить не станет.

На обратном пути, через Тоннель Невозврата, тоже никто не встретился. Создавалось такое чувство, что все сихирти, как по команде, разбрелись спать. Бизнесмен уже представил, как вновь окажется среди людей. В привычном мире, где у жителей есть зрачки…

Когда оставалось несколько шагов до выхода в Центральную Пещеру, в Тоннель Невозврата повернули двое сихирти. Первый нёс зажжённый факел. У второго из рюкзака, сделанного в Поднебесной, торчали палки запасных. Факельщики выполняли обычный обход. Увидев обнажённого человека, оба замерли, как вкопанные. И тогда бизнесмен совершил непростительную ошибку. Поднял пистолет и хладнокровно выстрелил в сихирти с факелом. О том, что сделал, Никита старался не думать. Если бы перед ним стоял человек, то хозяин «Схватишек» скорее всего не смог бы нажать спусковой крючок. Но перед ним стояли двое особей, отдалённо напоминающих людей. А третья особь этого вида собралась его кастрировать…

В подземных Тоннелях грохот выстрела был сопоставим со взрывом атомной бомбы. Никите показалось, что барабанные перепонки за малым не лопнули. Пуля вонзилась подземному жителю в правое плечо. Бросила его лёгкое тело на стоявшего позади напарника. Факелоносец на растерялся. Успел отпрыгнуть от падавшего на него товарища. Мгновенно сбросил рюкзак с факелами, будто тренировался всю жизнь. И, не успел Никита направить на него оружие, с криком «Помогите» скрылся за пределы досягаемости пули.

Бизнесмен рванулся к выходу из Тоннеля. Факел потрескивал на полу. Сихирти с простреленным плечом что-то тихо бормотал, словно молился. Его коллега, как заклинившая сирена, вопил «Помогите». Никита выскочил в Центральную Пещеру. Сихирти добежал к Императорскому тоннелю. Хозяин «Схватишек» наскоро прицелился и плавно нажал спусковой крючок. Второй выстрел получился не таким громоподобным. Но и не таким метким. Пуля ударила в стену, а факелоносец скрылся в Тоннеле. Мгновение бизнесмен размышлял, что делать. Отправиться, как и планировал, брать в плен Гоги? Или…

— А что «или»? — сам себе ответил Никита.

Он уверенно направился к Тоннелю, где скрылся сихирти. Но не успел сделать и пяти шагов, как оттуда высыпало не меньше двадцати воинов.

— Спецназ хренов! — Никита почувствовал иррациональную уверенность в собственных силах. Словно ребёнок, пересмотревший боевиков. — Ну что, шакалы, перестрелять вас, а? — направил на них оружие на затворной задержке.

Воины, все как один, впились в него белёсыми глазами. Начали окружать. Никита непроизвольно попятился.

— Стоять всем! — он, как ему казалось, грозно помахал оружием, но воины не остановились. Им не внушал опасения голый человек с непонятной штуковиной в руках. Они взяли его в полукольцо и наступали, выставив копья.

Никита бросил короткий взгляд за спину. Оставался вариант лишь попробовать скрыться во Внешнем Мире через Тоннель Выхода. Но без факелов это гарантированная смерть. Перед глазами мелькнуло древко копья. Кто-то из воинов не упустил случая. Никита почувствовал, как колени подгибаются, увидел приближающийся пол.

Окружающую действительность поглотил мрак.

О купании бизнесмен забыл. Питаться после неудачного побега приходилось баландой непонятного содержания. И то не каждый день. Племянник императора мог принести её, мог не принести. А на утро ещё и избить, за то, что человек жалуется на голод. Побои стали постоянным спутником. Чаще всего Сиси бил ногами без дела. Метил, в основном, в брюшную полость. И стоило Никите чуть «раскрыться», как сразу получал удар между ног. За малейший проступок сихирти хлестал человека плетью. И теперь до крови. Знахарка уже недобро косилась на императорского племянника. Никто не любит, когда ему добавляют работы. На спине не осталось живого места, руки и грудь являли собой печальное зрелище. И даже на лице не переводились рубцы. При этом о кастрации Сиси больше ничего не говорил. Никита помнил, что Туди рассказывал о наказании для людей, если те посягнули на жизнь и здоровье кого-нибудь из подземного народа. С чем связано помилование, хозяин «Схватишек» не понимал. Скорее всего, всему причиной был именно Сиси. Император догадывался, что человека вынуждают вести себя подобным образом. А может работа подходит к концу и тогда от художника избавятся как от сломавшегося инструмента? Конечно, Гоги его ценит, но всему есть предел. И бизнесмен чувствовал, что уже близко-близко к нему подошёл.

Во время очередного избиения у Никиты в мозгах словно щёлкнул тумблер. Он прекратил чувствовать боль, бояться, думать. Встал, забрал плеть, словно палку у ребёнка, и принялся хлестать Сиси. Племянник императора с криками и воплями бросился в сторону Центральной Пещеры. Хозяин «Схватишек» гнался следом и лупил плетью.

Закончилось тем, что Никиту окружили воины и древками копий забили до потери сознания.

В жизни хозяина сети супермаркетов мало что изменилось. Сиси желал, чтобы человека «отпустили». О чём несколько раз даже напрямую сказал. Он ещё сильнее и чаще принялся его избивать. Зачастую без какого-либо повода. Различались побои теперь лишь степенью остервенелости. Если обычно племянник императора бил без злобы, то когда Никита что-либо делал не так, хлестал с особенным ожесточением. Его белёсые глаза сужались, губы превращались в тонкую линию. Любой посторонний наблюдатель видел: насколько жертве больно, настолько надзирателю приятно. Теперь большую часть времени Никита находился у знахарки, которая даже прекратила здороваться с племянником императора. Если бы не эта женщина, Сиси убил бы человека. При помощи её зелий, снадобий, кремов и отваров, раны заживали почти так же быстро, как и наносились. Видимо это и бесило надсмотрщика. И он старался, чтобы очередной удар плетью как можно сильнее, глубже и больнее рассёк кожу раба. Теперь в те редкие моменты, когда надо работать, бизнесмен меньше всего работал. Делал всё, чтобы нарисовать плохо или как-нибудь, но подпортить изображение. О старании забыл в принципе. Мулякал, что называется, левой ногой через правое ухо. И за это его били. И чем больше били, тем сильнее старался навредить подземному народу.

Как-то, в Тоннеле Далёкой Звезды, Никита нарисовал лошадь. Когда заканчивал последнее копыто, почувствовал тёплую струйку на спине. Резко повернулся, и струя ударила ему в лицо.

— Нравится моя моча, Шершень? — племянник императора истерично расхохотался. — Это мой тебе подарок на Пипюити! — довольный шуткой он перевёл струю на мешок с красками. Когда поток иссяк, помахал детородным органом перед человеком и лишь после убрал в штаны. — Знаешь, меня тут пучить начало, — погладил живот. — Чтобы когда я пришёл, всё было готово. Поняла тварь безродная?

Сиси плюнул в лицо человеку и с довольной ухмылкой ушёл.

Никита смотрел вслед надзирателю, пока тот не скрылся за поворотом Тоннеля. А потом стёр у лошади зубы и со злости нарисовал ей волчьи клыки. В мешок с красками лезть противно. Но Никита пересилил себя. Давно понял, что Сиси надоело следить за человеком. Ему хотелось проводить свою молодость вместе со сверстниками, а не торчать дни напролёт с рабом. Но и дядю боялся ослушаться. Остался лишь один способ избавиться от шершня — принудить к бунту, заставить дядю «отпустить» талантливого раба. И Никита чувствовал, что Сиси идёт верною тропою. Рано или поздно, но у бизнесмена не получится сдержаться. И тогда он будет избивать этого белоглазого выродка, до последней капли сил. Или пока тот не умрёт.

Хозяин «Схватишек» принялся рисовать вторую лошадь. В процессе того, как выводил круп, в голову пришла неожиданно-детская, а оттого весёлая мысль. Он дорисовал лошади половые органы самца. Причём такого размера, что ни одному слону и не снилось.

Вернулся Сиси. Когда увидел лошадей, то покраснел. Довольная улыбка выползла на его лицо.

— Ну, теперь я тебя забью насмерть, Шершень! — он похлопал плетью по ноге, прищурил белёсые глаза, словно приготовился окунуться в нирвану. — Готов, раб?

И в этот момент Никита отчётливо осознал, что единственный способ сбежать — Пипюити! День, когда все подземные жители, от мала до велика, перепьются кумыса. Только в этот раз праздник пойдёт по иному сценарию. Осталось лишь придумать, что делать после того, как все сихирти уснут.

Сиси принялся избивать человека. Изо всей силы. С оттягом. Так, чтобы плеть сдирала кожу целыми полосками.

Ночью Никита не мог уснуть. Частью из-за перевозбуждения от идеи, которую собирался воплотить в жизнь. Но в основном из-за побоев. На теле не осталось живого места. Спина после избиения превратилась в кровоточащее месиво. К лицу больно прикасаться. Левый бок дико ныл от ударов ногами, а в ушах звенело. Тоже от ударов ногами. Между ног поселилась слабая ноющая боль — последствие удачного попадания императорского племянника. На правом бедре Сиси оставил глубокий рубец — особенно сильный удар плетью. Знахарка долго колдовала над ранами. И, если б не она, бизнесмен бы точно не выжил. Вероятно, ей пришлось пустить в ход все знания и умения.

Обидно то, что на следующий день человека вновь изобьют. Об этом знали: и знахарка, и Никита, и императорский племянник. Вопрос в том, насколько сильно. И каждый из них догадывался, что очередное избиение может стать последним. Какой бы сильный организм не был у человека, какими бы знаниями не обладала подземный доктор, а бесконтрольная разрушающая сила всегда мощнее.

Постепенно мысли бизнесмена переключились на идею о снотворных таблетках в чане с кумысом. Он пока не задавался вопросом, каким образом сможет бросить их туда. Размышлял, что делать после того, как сихирти уснут. Взять заложника — первое, что приходило на ум. И казалось самым здравым решением.

Следующая мысль, мелькнувшая в голове избитого человека — вырезать всё племя подземного народа. Под чистую. Перед глазами пронеслись кровавые картинки. Но хозяин «Схватишек» знал, что, по-настоящему, не сможет этого совершить. Кравожадностью не вышел. Когда чувства чуть поостыли, решил, что будет лучше, если всех свяжет и…

А дальше не придумал. Представил, как стоит в Центральной Пещере, а вокруг лежат связанные сихирти. Мужчины, женщины, старики и дети.

«И что дальше?» — задал себе вопрос Никита.

Ответить не смог.

Следующие идеи были и вовсе фантастическими. Попробовать запустить космический корабль из Тоннеля Далёкой Звезды; пробраться на подлодку и вызвать по рации спасателей…

Проснулся бизнесмен, как всегда, от удара ногой под рёбра.

— Вставай, Шершень! — Сиси выглядел бодро, а серое лицо разрезала презрительная улыбка, будто смотрел на опустившегося бомжа. — Или ты сегодня не хочешь работать, тварь? Может, болит что-то? А, скотина?

— Нет, всё нормально, — выдавил Никита.

Он поднялся на ноги с таким чувством, будто всю ночь отпахал на каменоломне. Мучил голод, но про завтрак бизнесмен даже не спрашивал. Всё равно ответ известен наперёд.

Хозяин «Схватишек» молча поднял мешок с красками. Хмуро посмотрел в белёсые глаза надсмотрщика.

— Чего вылупился? — беззлобно бросил императорский племянник. — Шагай!

И они направились в сторону Центральной Пещеры. Один раз бизнесмен замедлился и получил удар плетью по спине. Боль пронзила каждую клеточку многострадального тела. Никита поморщился, но промолчал.

До места работы им дойти не дали. Стоило человеку и его надсмотрщику выйти в Центральную Пещеру, как они увидели необычное оживление. Множество воинов и почти все сихирти сгрудились вокруг императора. Жадно ловили каждый звук. Гоги давал указания воинам.

— Стой, Шершень, — скомандовал Сиси. — Если сдвинешься с места, забью насмерть! — и для острастки погрозил человеку плетью.

Племянник императора потрусил к дяде. Сразу пробиться к родственнику не получилось. Вначале жители не давали пройти, затем воины. Наконец он смог продраться. Император к тому времени умолк. Воины устремились к Тоннелю Выхода.

Никита стоял и ждал, когда Гоги наговорится с племянником. Сиси во время разговора недобро поглядывал на человека. Бизнесмен даже задумался, а не сотворил ли чего противозаконного? Начал лихорадочно вспоминать свои действия. Что мог наделать, чтобы до сих пор не получить побоев?

Сиси вернулся хмурый.

— Шагай, тварь! — ударил человека по сахарной косточке. Никита зажмурился от боли. Но больше постарался никак её не проявлять. Незачем радовать надсмотрщика. Бизнесмен сделал несколько шагов, когда получил ещё один удар. Кулаком по почкам.

— Просто так, — хихикнул племянник. — Настроение себе поднимаю, Шершень.

К обеду в Центральную Пещеру сошлись все сихирти. Лишь самые древние старики, да самые юные подземные жители остались по домам. В центре пещеры установили три п-образные перекладины. К каждой за руки и за ноги, привязали человека. Двух женщин и мужчину.

Никита с Сиси пришли последними.

— Стой здесь, — надсмотрщик остановился возле одного из стационарных факелов. — Сделаешь хоть шаг отсюда и… — многозначительно замолчал он.

— Помню, помню, — устало пробормотал бизнесмен. — Забьёшь насмерть.

— Именно! — погрозил плетью племянник императора.

В пещере стоял жуткий галдёж. Чувствовалось, что подземное население крайне перевозбуждено. Сиси вскоре вернулся. Рассказал, что три человека попытались сбежать. И на выходе во Внешний Мир убили троих воинов-сихирти.

— А ещё, — сокровенно поделился надсмотрщик. — Они нашли выход на поверхность.

— Правда? — не поверил собственным ушам Никита. И странным ему показалось не то, что люди чуть не сбежали, а то, что племянник императора поделился этой информацией.

— Нет, скотина! — Сиси злорадно ударил человека снизу по подбородку. — Ты, тупая тварь, всё мечтаешь, что сможешь найти отсюда выход?! Нет, Шершень, — не без гордости заявил он. — От нас не сбежишь! Хочешь не хочешь, а я когда-нибудь обязательно забью тебя до смерти! — подарил человеку мерзкую улыбку.

Никита почти не обратил внимания на угрозы императорского племянника. Размышлял, правду ли тот сказал. Доказательств, что привязанные к перекладинам люди побывали на поверхности — нет. Если бы у кого-то колени были перепачканы в земле, или травинка куда-нибудь прилипла. Сколько бизнесмен ни всматривался, ничего не обнаружил.

Люди кричали, пытались вырваться. Сильнее всех старался мужчина. Его мускулистое тело красноречиво говорило о часах, проведённых с гантелями в руках. Голый, распятый на перекладине. Беспомощный и жалкий, несмотря на мат, льющийся из него ниагарским водопадом.

Сиси растворился в толпе. Один раз Никита увидел его недалеко от императорского трона. Бизнесмен не решался отойти от стационарного факела. Ходил вокруг, жадно прислушивался к царившему гомону. Иногда поглядывал в сторону привязанных к перекладинам людей. Он не испытывал к ним, ни жалости, ни сочувствия. Девушки — явно новенькие и ещё не рожавшие. Одна яркая блондинка, вторая, жгучая брюнетка. Там, наверху, они считались красавицами, да и в этих скотских условиях сохранили внешний блеск. Никита призадумался, а как они сюда попали? Может, как в дурацких дешёвых американских ужастиках: ехали ночью на машине через лес и та сломалась? Усмехнулся — настолько эта мысль показалась нелепой и глупой. Как и подавляющая часть американской киноиндустрии.

Палачи, тем временем, готовились к экзекуции. Мочили плети в тазе с уксусом и макали в соль. Делали это с каменными лицами. Так, будто их заставили совершать неприятную, но крайне необходимую работу. Приговорённые не видели этих приготовлений, всё происходило у них за спиной. Но видел Никита — и теперь начал понимать, что побои Сиси на самом деле детский лепет по сравнению с тем, что предстояло неудавшимся беглецам. Толстые нагайки заканчивались шипом. От одного их вида у бизнесмена заныли раны на спине.

Гоги устроился поудобнее на переносном троне. О чём-то говорил с высоким воином. Никита почувствовал раздражение. Кто дал этому жирдяю право решать, кому из людей жить, а кому быть забитым плетьми? Наверно тот же, кто дал право людям издеваться над людьми.

Император почувствовал взгляд человека. Посмотрел на бизнесмена. Вяло махнул рукой. То ли приветствовал, то ли приказывал внимательно наблюдать.

Избиение началось. К каждому из людей подошли два палача с нагайками. Короткий взмах — удар — крик. Никита непроизвольно сглотнул. Мужчина стиснул зубы и закрыл глаза. Он, как и подобает мужчине, крепился, не собирался радовать зрителей криками и мольбами о пощаде, хотя мгновение назад материл так, что у грузчика уши в трубочку могли свернуться. Женщины, до того молчавшие, истошно закричали, будто с них разом сняли кожу. По собственному опыту Никита знал, что первый удар плетью самый болезненный.

То, что неудачливых беглецов забьют до смерти, сомневаться не приходилось. Туди говорил, что за убийство или причинение вреда здоровью сихирти, человеку полагается смертная казнь.

Мужчину били чаще и сильнее, нежели девушек. Никита, поверх голов подземного народа видел, как кровь летит тоненькими струйками после каждого взмаха нагайки. Мужчина сдался после десятого удара, когда под ним собралась лужа крови, закричал на высокой ноте. К тому времени он искусал губы, а из закрытых глаз обильно текли слёзы. Принялся умолять прекратить. Раскаивался. Но каждые две-три секунды получал новый удар. И уже через пол минуты выл и рыдал, что-то мямлил.

Женщин хоть и били чуточку слабее, кричали они в десять раз громче. Как понял Никита, меньшие усилия палачи прилагали, не из-за жалости, а чтоб не убить раньше времени. Блондинка билась, как птица в клетке. Даже зубами старалась дотянуться к путам. Под ней почти не было крови, словно в её жилах ничего не текло. Зато под брюнеткой скопилась огромная бурая лужа. В какой-то момент она завизжала так, что у Никиты заложило уши.

Мужчина испустил истошный крик, после чего повис на верёвках. Палачи перерезали путы на ногах и повернули спиной к народу. Крепко привязанные к перекладине кисти рук вывернулись так, что сомнений в смерти человека не осталось. Его спина к этому времени выглядела, словно разделанная туша свиньи, или коровы. Рёбра и позвоночник отчётливо проглядывались на фоне плоти.

Блондинка перестала реагировать на удары, сыпавшиеся, словно из адского рога изобилия. Прикусив нижнюю губу, старалась вытащить руки из пут. И Никита видел, что у неё потихоньку, но получалось. Большие пальцы сместились из суставов, кисти постепенно начали выходить. Бизнесмен сжал кулаки, напрягся. Он искренне болел за девушку. Почему-то казалось, что сумей она освободить руки, и неизбежная смерть отступит. Такое же чувство создалось и у палачей. Они начали бить сильнее. А потом со всей силы. Никита в точности не видел, но вероятнее всего блондинке перебили хребет. Она затряслась, словно её било электричеством. Потом нижняя часть безвольно повисла, а верхняя конвульсивно задёргалась. Следующий удар прекратил мучения навсегда.

Брюнетка снова истошно закричала. И это был предсмертный вопль боли, страха и отчаяния. Её кулак разжался и Никита отчётливо увидел листик, выскользнувший оттуда и улетевший под ноги сихирти.

План созрел моментально. Бизнесмен ещё несколько мгновений находился в прострации — не верил, что ему, наконец, подвернулся реальный, настоящий шанс побега. Затем нечеловечески громко закричал-заверещал и бросился туда, где хотели убить его надежду на спасение.

Дикий крик оправдал результаты. Сихирти расступились и хозяин «Схватишек» беспрепятственно пробежал к месту казни. Что делать Никита не знал, но понимал, что делать что-то надо. Иначе её попросту забьют. На мгновение остановился перед опешившими палачами, а потом принялся отплясывать вокруг подвешенной и обезумевшей от боли девушки сумасшедший шаманский танец. Дёргал руками, ногами, подпрыгивал, и кричал на языке подземного народа все слова, которые знал. Голова кружилась, мир вокруг вертелся с бешеной силой, но Никита не сдавался. Слышал наступившую тишину. Понимал, что играет в театре своего спасения. Если ему поверят, то он выберется.

Поскользнувшись на крови, бизнесмен оказался на земле. Хотел резко подняться и продолжить сумасшедшую пляску, но провалился в темноту.

Очнулся Никита, как всегда, в камере. Вокруг темнота. Голова болела, но несильно. На затылке, сквозь волосы, прощупывалась шишка.

Сиси пришёл задумчивый. И даже ни разу не пригрозил плетью. Принёс еды, воды. Установил факел в пазы, напротив входа. Сам присел рядом с человеком.

— Слушай, — проникновенно начал он. — Мой дядя хочет узнать, а что произошло? Что ты видел?

Бизнесмен выпучил глаза на императорского племянника.

— Твой дядя хочет знать?! А что ж он сам не спросит?! Не похож он на человека… На того, кто через других что-либо узнаёт.

Сиси опустил голову и надолго замолчал. Никита ел и пил. Почти не пережёвывая. Глотал кусками. Неизвестно, что взбредёт надсмотрщику в голову? Не заберёт ли через минуту еду. Сиси вёл себя донельзя странно. Когда направились в Тоннель Реки, признался, что был шокирован. Так уверенно рассказал о Духе Подземелья, что Никита на несколько мгновений поверил, будто в него действительно что-то вселилось. Мимоходом бизнесмен поинтересовался, жива ли брюнетка. Когда спросил о ней, сердце замерло, но положительный ответ чуть не выдал человека с головой. Племянник императора даже упомянул, что её содержат в последней пещере Тоннеля Шершня. Никите хотелось петь и плясать после этой новости. Оказалась, что о девушке все забыли, когда один из людей начал, как сумасшедший отплясывать и говорить языком духа подземелья. Никита чуть не прыснул от душившего хохота. В очередной раз поразился собственной выходке. Чего не сделаешь ради свободы! А пока шли по Тоннелям, Сиси продолжал рассказывать малопонятные истории, большая часть которых были детские страшилки. Никита его почти не слушал. Брёл, глядя под ноги. В Тоннелях им никто не встретился, но бизнесмен сильно об этом не задумывался. Больше всего человека волновала свобода.

— Подожди! — хозяин «Схватишек» резко остановился, и заговорившийся надсмотрщик ткнулся ему в спину. — А когда Пипюити?

— Ты чего, Шершень? — участливо заглянул в лицо человеку Сиси. — Вообще-то сегодня?

И теперь до Никиты дошло, почему в Тоннелях им встретилось так мало жителей. Большая часть подземного народа высыпалась для предстоящих гуляний. И лишь племяннику императора почему-то приспичило работать.

По Тоннелю Реки они прошли до самого конца. Сиси указал на длинную стену вдоль всего берега, где Никита когда-то нарисовал целый табун бегущих лошадей:

— Здесь всё сотрёшь. Понятно?

— Хорошо, — меланхолично пожал плечами Никита.

— И нарисуешь снова бегущее стадо. Но теперь лучше. Понятно, Шершень?

— Понятно, — хозяин «Схватишек» бросил мешок с красками на землю. Размял руки. — Есть какие-нибудь пожелания?

Сегодня племянник императора вызывал у него симпатию. С чем это связано бизнесмен понять не мог. То ли с тем, что Сиси вёл себя почти человечно; то ли с тем, что вскоре Никита планировал расстаться с подземным миром и его обитателями.

— Нарисуй стадо, — задумчиво почесал подбородок Сиси. — Думаю, это самая лучшая идея для этой стены. Много-много лошадей нарисуй! Ещё больше чем сейчас. Столько, сколько у нас даже нет! Понял, Шершень? И чтобы они были намного лучше, чем сейчас. Понял?

— Понял, — снова меланхолично пожал плечами бизнесмен. — Только такая картина быстро не пишется?

Никита ждал удара кнутом. Но сегодня племянник императора кивнул и задумчиво добавил:

— Сколько понадобится — столько понадобится.

Следующие несколько часов хозяин сети супермаркетов рисовал. К делу подошёл основательно. Работу запарывать не хотелось, потому делал с первого раза и хорошо. И что самое удивительно — получалось восхитительно. При этом работа не мешала думать. Изредка бросал короткие взгляды на устроившегося у реки надсмотрщика. Как избавится от него? На душе скребли кошки. Бизнесмен понимал, что упустив этот шанс, уже может никогда не выбраться. Мысленно перебрал несколько десятков вариантов, начиная от вздутия живота и заканчивая тем, чтобы утопить императорского племянника. Но все они были лишены жизни — как сказал бы художник. Никита понимал, что любая из придуманных им схем по избавлению от надсмотрщика обречена на провал по тем или иным причинам. Идеальным вариантом могло стать, если бы Сиси сам куда-нибудь ушёл. Но на памяти бизнесмена такое случалось крайне редко.

Никита нарисовал голову. Сам поразился тому, насколько она вышла потрясающей. Вероятно одной из самых лучших им написанных. Хозяин сети супермаркетов отошёл на десяток шагов, чтобы взглянуть на картину в перспективе. Из Тоннеля Реки выбежали трое сихирти, ровесников Сиси. Никита не помнил их имена, но знал, что они друзья императорского племянника. Одному из них когда-то рисовал лошадь в пещере. В те далёкие времена, когда был практически свободен, а присматривал за ним Туди.

Сиси услышал шаги и мгновенно обернулся, словно ждал прихода друзей. Никита рисовал, а сам прислушивался к их разговору. Друзья в чём-то убеждали племянника Гоги, а тот не верил. Бизнесмен понимал лишь отдельные слова и выражения: не верю, голые, тихонько подкрасться, никто не узнает, неужели он куда-то денется. В какой-то момент препирательства друзей закончились, наступила тишина. Потом один из сихирти спросил Сиси:

— Идёшь?

Никита услышал в тоне говорившего отчаяние.

— Иди, иди, — обернулся бизнесмен. — Я и один справлюсь. Видишь, как хорошо получается? Я сегодня просто в ударе! — и тут спохватился, что надо сказать так, чтобы всё выглядело по-настоящему. На кону жизнь. — Я обещаю себя хорошо вести и плодотворно работать. Так работать, что ты меня потом ещё и хвалить будешь! И, если тебя не затруднит, то взамен прошу лишь завтра утром поспать чуть подольше. Если разрешишь, то я обещаю, что сегодня со мной проблем не будет, вне зависимости останешься ты или уйдёшь.

Никита выпалил слова и лишь потом задумался, а не нагло ли попросил. На правду, по крайней мере, походило. Сиси внимательно посмотрел на подчинённого. Явно что-то заподозрил, но не мог понять, что именно.

— Шершень, ты понимаешь, что если нарушишь обещание, то я тебя засеку до смерти? — прищурился племянник императора.

— Прекрасно понимаю, — кивнул Никита. Внутренности сжались в ожидании решения.

— Если ты что-то замыслил, тварь, то лучше тебе от этого отказаться, — Сиси с несвойственной его возрасту прозорливостью пытался понять задумку человека.

— Да, замыслил. Выспаться завтра. И готов ради этого сегодня плодотворно поработать, — Никита постарался выдавить покорную улыбку и состроить благообразно-рабское выражение лица.

Сиси ушёл в Тоннель Реки, ведомый под руку другом. Перед тем как скрыться он косился на человека — чувствовал подвох, но не мог понять, в чём именно.

Бизнесмен взялся за кисть и принялся рисовать. Про себя считал секунды. Решил выждать пять минут. Больше боялся не выдержать.

— …двести девяносто, двести девяносто один, — считал хозяин «Схватишек», но мысленно находился далеко и на картину, выходившую из-под руки, не смотрел. — … двести девяносто восемь, двести девяносто девять, триста.

Никита замер. Посмотрел на рисунок. У лошади получились слишком длинные зубы — она ещё не скалилась, как собака, но Сиси бы точно не понравилась. Воровато обернулся. Берег пуст. Бросил кисть на землю и направился к Тоннелю. Каждый миг, пока шёл, казалось, вот-вот столкнётся с Сиси. Надсмотрщик увидит, что человек не работает и тогда…

Внутри Тоннеля Реки через каждый десяток шагов горел факел. По пути никого не встретилось. Сихирти участвовали в подготовке к празднику, либо отдыхали. А конечная часть Тоннеля Реки ни для того, ни для другого занятия не годилась.

Никита направился в сторону Центральной Пещеры. Почему-то вспомнилась кольцевая ветка метро. Пришла мысль, что сихирти тоже не хватает такого пересадочного контура, чтобы не ходить через Центральную Пещеру. По пути никого не встретил. На такую удачу хозяин «Схватишек» даже не рассчитывал. Было что-то иррациональное в сегодняшнем везении. Такое чувство, что фортуна продалась ему, словно падшая женщина. Никита понимал, что каждый миг может кого-то встретить, поэтому старался идти естественнее. Будто его действительно куда-то послали. Самый худший вариант — встреча с Сиси. Тогда всё предприятие накроется. Причём с самыми отягчающими последствиями. Если другим он может сказать, что идёт за факелами, то надсмотрщик сразу обо всём догадается.

Первый сихирти встретился возле самого выхода из Тоннеля Реки в Центральную Пещеру. Женщина, спешившая куда-то с ведром воды. Никита опустил голову, придал лицу глупое выражение, согнул спину и засеменил мелкими шажками. Женщина прошла мимо, не обратив на человека внимания.

В Центральной Пещере бизнесмен не изменил поведения. Сгорбившись и мелкими шажками, с опущенной головой, вдоль стеночек направился к Тоннелю Лошади. Шло обсуждение, раздавались возгласы. Никита старался быть тише воды и ниже травы. Смотрел лишь под ноги. И вновь удача продалась ему со всеми потрохами. Никто из сихирти не обратил внимания на человека. Подземный народ привык к тому, что этот шершень имел право свободного передвижения. А в такой знаменательный день, как Пипюити их мысли сосредоточились на празднике. У людей перед пьянкой тоже мозг выключается — не далеко ушли в развитии от подземного народа, хоть и научились уничтожать друг друга миллионами.

В Тоннеле Лошади наблюдалось оживление. Туда-сюда сновали женщины и мужчины, крутились ребятишки. В их мире царило праздничное настроение. Никита чувствовал не меньшее возбуждение. Только по другому поводу — он готовился вернуться домой. Ещё больше сгорбившись, уверенно семенил по Тоннелю. Один из ребятишек прыгал и кричал невнятицу, Никита догадывался, что это какая-то игра слов на языке сихирти. Когда бизнесмен проходил мимо, ребёнок то ли поскользнулся, то ли пошатнулся и грохнулся человеку под ноги. Хозяин «Схватишек» споткнулся и в следующий миг растянулся на полу. Первая мысль — отвесить мелкому подзатыльник или грозно прикрикнуть. Но в следующую секунду подумал, а что важнее, проучить ребёнка или выбраться к людям? Встал на колени и, страшно коверкая слова подземного народа, скороговоркой залепетал:

— Простите меня, шершня глупого. Простите, пожалуйста, за мою наглость. Простите… — запнулся Никита. Ребёнок его не слушал, и, казалось, даже не заметил. Он вскочил и бросился по Тоннелю Лошади в сторону Центральной Пещеры. Продолжал кричать бессмысленную игру слов.

Бизнесмен поднялся. Оглянулся. Его по-прежнему никто не видел, а точнее не обращали внимания. Мужчины таскали вёдра с кумысом в чан. Готовили его, как всегда, заблаговременно, а сегодня лишь сливали в одну, традиционную, тару. Некоторые из них по пути «пробовали» напиток, отчего были немного «весёлые».

И тут в голову пришла простая мысль, после которой возникло желание задушить самого себя. Он забыл взять снотворное. Придётся возвращаться.

Никита, проклиная собственную глупость, направился обратно. Встретил ребёнка, упавшего под ноги. Тот играл с черепом лошади. Встретил трёх воинов. Они покосились на художника, но ничего не сказали. В Центральной Пещере хозяин сети супермаркетов разглядел приготовления. Женщины суетились, расставляли кружки, столы и стулья. Никита тихонечко, вдоль стен, прошёл к Тоннелю Невозврата. На входе в Тоннель столкнулся с процессией мужчин. Они несли табуреты и лавки. Бизнесмен вжался в стену и замер. Головы не поднимал. Один из сихирти болезненно задел табуретом. Промолчал. На складе бизнесмен трясущимися руками откинул женскую куртку, прикрывавшую его богатство. Сам себе он напоминал Горлума. Голый, трясущийся от предстоящего дела, трепещущий за найденное богатство. Снотворное лежало на том же месте. Все шестьдесят шесть упаковок. Сзади послышался шорох. Никита воровато обернулся. Прикрыл сокровище курткой и с понурой головой вышел в Тоннель. Никого. Просто послышалось. Вернулся и принялся выклацывать таблетки из упаковки. Пачку за пачкой. Пустые забрасывал подальше в пещеру. Примерно на середине процесса услышал голоса. Замер. Из Тоннеля доносились два звонких женских голоса. Никита вскочил и накрыл оставшиеся пачки и белые таблетки. Сам спрятался за стеной возле входа.

Приготовился к нападению, если женщины войдут на склад человеческих вещей. Одну придётся со всей силы ударить в висок, а вторую душить. Потом задушить и первую. Надеялся, что их всего двое. Подивился сам себе: откуда такая кровожадность? Потом понял, что теперь счёт идёт на жизни. Этих женщин или его. А в такой ситуации каждый будет биться за собственную.

Две женщины прошли мимо. Галдели, словно чайки. Так могут разговаривать лишь представительницы слабого пола — одновременно. Одну из них Никита знал. Её звали Вива. У её дочери когда-то рисовал лошадь над кроваткой.

Хозяин «Схватишек» выдохнул. Плечи опустились. На лбу выступила испарина. Вернулся к наклацыванию таблеток, но прислушивался теперь вдвое усиленнее.

Наконец гора белых кругляшков лежала у ног. Пустые упаковки спрятал в глубине пещеры. Встал вопрос, как донести таблетки в кумысную. Если учесть, что он голый, а в руках много не унести, то есть вариант сходить несколько раз. Испытать удачу? Накатило отчаяние. Почему раньше не продумал все мелочи этого предприятия?!

Из Тоннеля падало недостаточно света, чтобы разглядеть всю гору вещей. Но этого и не требовалось. С какой бы вещью не появился — обязательно привлечёт внимание подземного народа.

— Кроме сумки с красками, — прошептал Никита и сам поразился своей глупости. Ну как эта мысль не могла прийти в голову раньше?!

Он бросился к горе с вещами искать сумку, хоть отдалённо похожую на ту, которая порвалась при бегстве от собаки. Подошёл бы и мешок. Но Никита сомневался, что такую полезную вещь хозяйственные сихирти бросят валяться без дела. В стороны летели: зонтик, варежка, походный рюкзак, шарф, скейтборд, джинсы, зимняя куртка, сдутая резиновая женщина, пиджак, барсетка с вывалившимися из неё документами, связанные друг с другом детские варежки, женские трусы с коричневыми пятнами, плащ, лакированный сапог…

И тут Никита увидел. Вначале показалась, что найденная сумка точь-в-точь, как и та, в которой носил краски, но потом разглядел различия в размерах и количестве карманов. Внутри лежали: серебристый кошелёк, тушь, помада, пудра, расчёска, карта Москвы, блокнот, несколько ручек, пачка сигарет, три зажигалки, связка ключей. Никита вытряхнул содержимое. Насыпал туда гору таблеток. Несколько минут постоял, прислушиваясь к звукам. Никого.

И вновь беспрепятственно преодолел Тоннель Невозврата. Суеты в Центральной Пещере заметно прибавилось. Бегала ребятня, обворожительно пахло мясом, непрекращающийся гул голосов заполнял подземное пространство. Бизнесмен, не поднимая головы, прошёл вдоль стеночки к Тоннелю Лошади. На входе столкнулся нос к носу с группой сихирти — в основном подростков. Они о чём-то весело болтали и на человека не обратили внимания.

Никита направился дальше. Теперь предстояло самое тяжёлое: улучить момент, когда в кумысной никого не будет. Когда подошёл к нужной пещере, сихирти в обозримом пространстве не было. Вытряхнул содержимое сумки в огромный чан. Кумыса внутри набралось уже больше половины. Таблетки вначале не утонули и хозяина «Схватишек» бросило в жар. В следующий миг они пошли ко дну. Из Тоннеля послышались мужские голоса. Никита осторожно выглянул. Двое сихирти тащили вёдра с кумысом. Бизнесмен оглянулся. Побежать? Поднимется паника. Спрятаться? Единственная вещь, куда можно спрятаться в кумысной — за чан. Но стоило хоть одному из сихирти обойти его сбоку, как сразу бы увидел человека. Выбора не оставалось. Никита схватил сумку и спрятался за чан. Обнял её, как самую драгоценную в жизни вещь.

Он слышал, как сихирти вошли в пещеру. Они обсуждали убийство одного из воинов в Тоннеле Выхода. Существо, похожее на медведя, только намного быстрее, появилось из Внешнего Мира, схватило одного из воинов и молниеносно скрылось. Оставшиеся рассказывали, что долго слышали крики о помощи.

Никита вжался в чан. Если бы позволяла физика, то вообще бы стал с ним одним целым. Мужчины подземного народа выливали кумыс из вёдер в общий сосуд. Одна из капель попала человеку на нос. Бизнесмен скосил на неё глаза. Она была холодной и приятно пахла. Сихирти затихли. В груди человека похолодало. Молчание могло означать одно — его заметили. Мышцы затвердели, сердце начало биться медленнее. В этот момент хозяин сети супермаркетов услышал, как один из подземных жителей жадно пьёт.

— Всё-всё! — попытался остановить товарищ. — Увидит кто-нибудь, что ты уже хороший…

— Я знаю, сколько мне надо, чтобы стать хорошим! — и сделал ещё несколько глотков.

После вылил остатки кумыса из ведра в чан. Наконец они ушли, громко переговариваясь. Никита выбрался из укрытия. Выглянул в Тоннель. Никого. Вдоль стеночки, сгорбившись и опустив голову вниз, маленькими шажками, направился к Тоннелю Реки.

Берег по-прежнему пустовал. Сумку выбросил в реку. Вода быстро скрыла доказательства преступления.

Бизнесмен продолжил рисование лошадей. Старался, выводил каждую чёрточку. Если нагрянет Сиси с проверкой, то всё должно быть идеально, чтобы он ничего не заподозрил. В этот момент в голову пришла мысль, что таблетки могут не раствориться. Или раствориться не до конца и нужного эффекта не получится.

Никита на минуту замер, размышляя испытать ли везение ещё раз? Сходить, размешать? Подумал, что удача не резиновая и в этот раз точно порвётся. У таблеток достаточно времени, чтобы растворится. Да и вообще — иногда надо пустить ситуацию на самотёк. Реки и без людей знают, куда им течь.

Никита так и не понял, когда началось торжество. Он рисовал и ждал. На удивление, получалась лучшая из написанных им картин. Лошади выходили, словно живые, вот-вот сорвутся со стены, побегут к подземной реке, скроются в водах. В какой-то момент настолько увлёкся работой, что забыл о побеге.

Когда вспомнил, подошёл к Тоннелю Реки и прислушался. Тишина. Могло быть, что он попросту не слышит сихирти. Несколько мгновений раздумывал, как поступить: пойти и посмотреть, или остаться и подождать наверняка? Остановился на первом варианте. Если встретит Сиси, то скажет, что глаза болят, и он хочет отдохнуть. Если тот прикажет рисовать, то вернётся и будет рисовать — зато станет известно наверняка, действует ли снотворное.

До Центральной Пещеры Никита шёл маленькими шажками, сгорбившись, глаза опустил в землю. Никто ему не встретился. Чем ближе подходил, тем явственнее становился непонятный гул. Вначале показалось механический. И Никита даже начал гадать, чтобы это могло быть?! Но постепенно стало ясно, что это вовсе не гул и тем более не механический. Он слышал храп, помноженный на сотни глоток.

В Центральной Пещере горели четыре стационарных факела. Спали все, начиная от глубоких стариков и заканчивая младенцами. Пипюити на то и великий праздник, что каждый должен выпить кумыса. Сихирти лежали кто как. Многие уснули за столами, но были и те, кто валялся в проходах. Гоги спал на переносном троне. Увидел Никита и Сиси, который лежал на столе, в компании дружков. Из его раскрытого рта стекала слюна, рядом валялся перевёрнутый кубок.

— Эй, — позвал бизнесмен. Собственный голос показался чужим, механическим. — Есть кто живой?

Ответом стал могучий храп множества глоток. Больше человеку нельзя было терять ни единой минуты. Ноги сами рванулись в сторону Тоннеля Невозврата. Факелы, укреплённые в стенах, мелькали с сумасшедшей скоростью. Словно столбы мимо окон поезда. Тело, изнурённое побоями, быстро выдохлось. К пещере с человеческими вещами хозяин «Схватишек» еле добрался. На отдых времени нет. Неизвестно сколько снотворное будет действовать на подземный народ. Может кого-то даже убьёт передозировкой, а может вскоре проснутся. Схватил припрятанный мобильник. Зажал кнопку включения. Экран загорелся, отобразился логотип фирмы-производителя, возникла примитивная картинка. Часы показывали время. Аккумулятор горел двумя делениями. Бизнесмен вновь зажал кнопку включения и на экране появились две руки, тянувшиеся пальцами друг к другу. Никита помчался обратно к Центральной Пещере. Искать избитую до полусмерти женщину можно лишь в одном месте Тоннеля Шершня. Как сказал Сиси — в последней пещере. По дороге Никита вытащил их крепления на стене факел. Тоннель с людьми, как всегда, не освещён.

В сознание стучалась паническая мысль: а что если её всё-таки убили?

Ноги отдавали острой ноющей болью. Казалось, они сейчас вовсе отвалятся. Воздух врывался в лёгкие со свистом. Обжигал. Никита выбежал в Центральную Пещеру. Всё без изменений — храп сотен глоток способен заглушить даже двигатель вертолёта.

Человек быстро прошёл по Тоннелю Шершня. Один раз споткнулся на ровном месте. Ноги начали заплетаться. Последняя пещера выплыла справа тёмным пятном. Впереди тупик. Никита, не раздумывая, нырнул внутрь. В нос ударила противная вонь испражнений и болезни. На животе лежала та самая брюнетка. Её спина представляла страшное зрелище: месиво из засохшей крови, кожи, грязи и сочившегося гноя. От увиденного Никиту затошнило. Хотя его спина вряд ли бы выглядела лучше, не старайся знахарка ежедневно.

Девушка смотрела взглядом покалеченного животного, которое понимает, что живёт последние минуты.

— Вставай, — не слишком уверенно произнёс бизнесмен. — Я пришёл за тобой. Давай, помогу, — присел рядом. — Я видел, что в твоей руке был листик. Понял, что ты нашла выход. Это я помешал тому, чтобы тебя забили до смерти. Сейчас я всех усыпил. Не знаю, сколько они будут спать, но нам лучше поторапливаться.

Девушка моргнула. Затем из её глаз покатились слёзы.

— Я… — произнесла она тихо. — Я не могу пошевелиться.

— Если ты хочешь выбраться, то пошевелишься. У тебя такие раны, что ты скоро умрёшь, если не оказать помощь. А они тебе её не окажут. Поднимайся, — подал руку.

Никита приготовился нести девушку, если та не согласится идти. Только бы выбраться. Она медленно опёрлась на руку. Кожа на спине двинулась. Одна из ран раскрылась, потекла тонкая струйка чёрной крови, выступил гной. Никита почувствовал подступающий приступ рвоты. Девушка, скривившись от невыносимой боли, поднялась вначале на колени, после встала на ноги. Её заметно шатало. Никита придержал за локоть.

Несмотря на исходивший от неё запах гнилого мяса, обстоятельства, условия, в которых содержалась последнее время — девушка осталась красива. Настоящую красоту, как и шило в мешке, не скрыть. Дурнушка и в дорогих вещах останется серой мышкой, а красавица и в фуфайке неотразима.

— Лена, — устало представилась она.

— Никита, — бросил бизнесмен, хотя в данной ситуации обошёлся бы без формальностей. — Сейчас соберём остальных и двинем к выходу…

— Кого остальных?! — Лена остановилась и посмотрела на хозяина «Схватишек», как первые европейцы на коренных жителей центральной Африки.

— Женщин остальных… — запнулся Никита.

Он услышал тихие шаркающие шаги. Ноздри резанула острая вонь, которую бизнесмен при всём желании бы не спутал. Через мгновение появился охранник людей. Сам когда-то бывший человеком. Он был выше бизнесмена на голову и намного шире в плечах. Пыльные, посеревшие берцы, местами рваные штаны цвета хаки, растянувшаяся, с несколькими дырками майка-борцовка. Губы и части щек у этого существа были кем-то обкусаны. Оставшийся кусок противогаза закрывал лишь верхнюю половину лица. Из-за стекол смотрела тьма, словно у недочеловека отсутствовали глаза.

— Ы-ы-ы-ы! — зубы охранника раздвинулись, огромные кулаки сжались. — Ы-ы-ы-ы!

— Послушай, нам надо уйти, — бизнесмен чувствовал, как задрожала девушка. — Если хочешь, мы можем помочь и тебе. Можешь пойти…

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! — охранник ударил кулаком в стену. — Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!

— Хорошо, хорошо. Не хочешь, не надо. Заставлять не будем, — выставил перед собой руки Никита. — Давай мы просто уйдём и сделаем вид, что друг друга не видели.

— Ы-ы-ы! — набычился охранник.

Он сделал шаг и оказался в пещере. Никита с Леной непроизвольно отскочили вглубь.

— Ы-ы-ы-ы-ы! — бросился на бизнесмена громила.

Хозяин сети супермаркетов успел размахнуться и врезать нападавшему в ухо, но тот, казалось, этого удара и не заметил. Повалил человека и мгновенно оказался верхом. Первый же удар громадного кулака выбил реальность из головы Никиты. Мобильник при падений вылетел из руки, но факел он не выпустил. Голова от удара мотнулась в сторону. Мысли начали пролетать с сумасшедшей скоростью. Мгновенно сообразил, что бить факелом лишено смысла, рычаг не тот. Ткнул огнём в лицо охранника.

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы — эхом разнёсся по Тоннелям долгий, и чем-то похожий на волчий, вой.

Никита легко скинул недочеловека. Вскочил и начал избивать его факелом. В первую очередь целился в голову. Но слишком увлёкся. Считал, что победа в кармане. Охранник неожиданно бросился в ноги. Схватил под колени и с диким рычанием повалил. И снова бизнесмен оказался придавленным к земле. В этот раз факел из рук выпустил. А на нём сидело ужасное существо. Остатки противогаза слетели. Никита не мог поверить в то, что видел. Даже не попытался прикрыться, когда охранник опустил на его лицо огромный кулак. Следом второй.

У монстра не было головы. В привычном понимании этого слова. Сквозь его глазницы хозяин «Схватишек» видел потолок. Отсутствовали мозг, верхняя и задняя части черепа, глаза. В какой-то миг Никите показалось, что он спит и видит сон. Голова дёрнулась от мощного удара, во рту треснуло. И этот треск раздался в ушах, словно взрыв.

Бизнесмен повернул голову, хотел защищаться, но даже не знал, как это сделать. Освещение в пещере изменилось. Теперь свет падал ему в лицо. Сквозь глазницы недочеловека увидел Лену. А в следующий миг она воткнула факел в то место, где у обычных людей находится мозг. Раздалось шипение. Раскатистый и оглушительный крик «Ы-ы-ы-ы!» потряс мироздание сихирти. Охранник кубарем скатился с человека. Злость, переполнявшая Никиту, искала выход. Он вскочил, словно подброшенный пружиной. Сплюнул сгусток тягучей горечи. Языком не нащупал, передних зубов. Улучил момент и изо всей силы ударил охранника пяткой в кадык. Тот захрипел, но умирать не собирался. Тогда Никита принялся избивать его и при каждом удобном случае бить в шею.

— Стой! Успокойся! — попыталась оттянуть чья-то рука.

Хозяин сети супермаркетов отбросил её и продолжил избиение бездыханного тела. Нанёс ещё несколько ударов. Наконец успокоился. Тяжело задышал. Видимых повреждений он охраннику не нанёс. Однако удары в шею оказались решающими.

— Пошли отсюда, — Лена сунула факел в руку бизнесмену. — Я не могу на это больше смотреть.

И она заковыляла к выходу, стараясь совершать меньше движений верхней частью тела.

— Значит, если наверху люди живут без мозгов, то это нормально! — почему-то вспылил Никита, злость не до конца выветрилась. — Мы даже туда попасть хотим! А как увидели под землёй человека без мозгов, так смотреть на него не можешь!

Лена остановилась. Повернулась всем телом.

— Мы идём, или ты остаёшься? — внимательно посмотрела на хозяина сети супермаркетов.

— Идём, — начал остывать Никита. Нагнулся и поднял мобильник. — Пойдём за остальными, — бросил через плечо, — и побежал по Тоннелю к ближайшей пещере.

— За остальными? — хмыкнула брюнетка, но бизнесмен не придал значения её словам.

То, что произошло дальше, поначалу не поддавалось его логическому осмыслению. Он звал женщин, говорил им выходить, рассказывал, что с ним они смогут выбраться. И ни одна не покинула своей пещеры. Каждая из них смотрела на хозяина сети супермаркетов, как кошка на акулу. А одна, располневшая от нескольких родов, выбежала и кинулась по Тоннелю к Центральной Пещере. От её истошных воплей «Побег! Побег!», мог и мёртвый проснуться. Никите пришлось её догнать и стукнуть по затылку. Оглушить получилось лишь с третьего раза. Он бизнесмен, а не вышибала.

— Ну, что? Спас остальных? — в голосе Лены соседствовали утомление и желание скорейшего окончания. Она устала ковылять следом за бизнесменом, пока он хотел помочь другим. — Мы, перед тем как сбежать, тоже пытались остальных подбить.

Никита почесал затылок. Сплюнул на пол скопившуюся во рту кровь.

— Пойдём, — сказал он.

Сихирти по-прежнему храпели и посапывали в разных тональностях. Слышалось и нездоровое, сбивчивое дыхание. У кого-то явно передозировка снотворного. Беглецы проскользнули в Тоннель Выхода. У охранников на посту во Внешний Мир всегда хранилось много факелов. Никита загрёб все. Один подожгли. Четверо охранников спали вповалку — им тоже в честь праздника принесли кумыса.

— Налево, — сказала Лена. — Здесь недалеко.

Бизнесмен промолчал. У него развилось странное чувство, будто всё происходящее нереально и он вот-вот проснётся в собственной постели. А во снах даже самое иррациональное зачастую воспринимается как норма. Поэтому и слова девушки о том, что выход недалеко, воспринял как норму. Будто он не исследовал все близлежащие Тоннели.

Они прошли в следующую большую пещеру, свернули в аппендицит, куда Никита два раза заглядывал и видел тупик. В середине Лена нырнула вправо. В узкую и неприметную щель, великолепно спрятанную неизвестными строителями от любопытных глаз. Надо подойти в упор, чтобы её заметить. Такой же секрет в стене был в Тоннеле Невозврата.

Дальнейшее бизнесмену плохо запомнилось. Близкая свобода опьянила разум, взбудоражила нервы, лишила рассудка. Всё время выход был рядом! Так близко, что знай, где тот находится, можно покинуть подземный народ за считанные минуты.

Они прошли ещё один коридор, сложенный из огромных булыжников. Поднялись по винтообразной каменной лестнице. Вход в бесконечные подземные лабиринты оказался в лесу. Замаскирован под нагромождение деревьев, куда ни один нормальный человек не полезет.

Когда выбрались, Никита несколько минут не мог открыть глаза. Яркий свет был острее бритвы. Чистый воздух и запах леса пьянили сильнее водки. Прошлогодняя листва под ногами казалась мягче ковра. На какой-то момент бизнесмен совсем забыл, что его могут преследовать и, без сомнения, забьют насмерть, если поймают. Он смотрел на деревья, небо. Слышал дуновение ветерка в высоких кронах. Где-то вдалеке сладкоголосая птичка радовалась жизни. Никите хотелось расцеловать каждый листик в лесу, прислониться к каждому дереву.

— Быстрее! — дёрнула за руку Лена. — В прошлый раз мы добрались сюда же.

Бежали долго, пока не выдохлись. Остановились возле разлапистой ели. Издалека доносился не прекращавшийся гул машин, там МКАД. Но сил идти не осталось. Кровь стучала в ушах, ноги грозили отвалиться, в боку кололо, сердце пыталось пробить грудную клетку. Никита посмотрел на Лену. Её вид не лучше. При свете дня раны выглядели ещё страшнее.

— Зво…ни…, - с трудом произнесла она.

Хозяин сети супермаркетов уже и сам зажал кнопку включения телефона. Показалось, что логотип компании будет вечность висеть на экране. В конце концов, на дисплее возникла примитивная картинка и время без пяти полдень. В изображении батареи по-прежнему оставалось два деления. Вместо индикатора сети виднелась увеличительная лупа таких размеров, что её саму надо рассматривать через увеличительную лупу.

Никита набрал сто двенадцать и нажал вызов.

Перед Никитой открылись двери супермаркета. Того самого магазина в Реутове, который инспектировал перед пленом у сихирти. Несколько секунд постоял. Занёс ногу, словно переступал собственный Рубикон.

И в этот момент его толкнули в спину.

— Чего встал на проходе, баран?! — мимо прошёл крупного телосложения мужчина в красной майке. От него разило потом и пивом.

Бизнесмен поводил плечами. Раны на спине зажили не до конца. Неторопливо зашёл внутрь. Возле входа, с широко расставленными ногами стоял охранник. Высокий, лысый, мускулистый, в чёрной одежде, берцах. Руки сложил за спиной, каждого посетителя рассматривал пристально, будто тот собирался вынести четверть магазина. В этот утренний час людей мало, успевал разглядывать всех.

Никита неуверенной походкой прошёл мимо. Липкий взгляд-рентген быстро прошёлся и по нему.

В промо-зоне лежали детские ролики, стояло шампанское, соки, конфеты. Хозяин «Схватишек» направился дальше. Из-за поворота, как разъярённый тигр, на него выскочила тележка, гружёная доверху обувью и одеждой с ценниками. Еле успел отпрыгнуть. Вёз её тщедушный мужичонка одного возраста с Никитой. Он бросил короткое «Извиняюсь», кинулся к ряду с вещами. Лихорадочно принялся выхватывать одежду из тележки и вешать на необходимые места.

Никита отправился в центральный ряд. В отделе с консервами паренёк лет двадцати выставлял из тележки на полки банки с кукурузой с такой скоростью, будто собирался войти в книгу рекордов Гиннеса. Бизнесмен хмыкнул и направился дальше. В отделе рыбной заморозки увидел высокого парня в синей спецовке продавца-кассира. Перед ним стоял какой-то хлюпик в брюках и буро-серой, уродливой, как война, шведке. Он с таким пафосом крутил на пальце брелок с логотипом отечественного автопрома, будто тот открывал один из итальянских суперкаров. И этот хлюпик отчитывал высокого парня, продавца-кассира. Никита услышал лишь часть слов:

— …я предупрежу безопасников, и если они тебя увидят за курением в рабочее время, то можешь писать заявление! Иначе я сгною тебя! Ты понял, халявщик? Тебе платят, чтобы ты работал, а не отдыхал в рабочее время. Понял меня, бездельник? И если я…

Бизнесмена передёрнуло. Пять дней назад он слышал подобные слова в свой адрес. И говорил их такой же хмырь. Никита не успел сделать и шести шагов, как к нему из колбасного ряда бросился директор магазина — Евгений, за глаза называемый всеми Колобком. За время, проведённое Никитой у подземного народа, директор похудел и отрастил клиновидную бородку.

— Здравствуйте, Никита Сергеевич! — он радушно улыбался, будто крайне рад видеть своего работодателя. — Мне очень приятно, что вы решили посетить мою скромную вотчину! — уверенно протянул руку, но при этом подобострастно смотрел в глаза.

Никита про себя отметил, что после его разноса за видеокамерами сидели люди. В прошлый раз директор был не готов к визиту, а теперь даже успел придумать небольшую речь.

— Привет, — пожал руку бизнесмен.

— Я так рад, что вы вернулись, — Колобок фамильярно взял Никиту под локоть, повёл по центральному проходу. — Если честно, то без вас дела шли… мягко выражаясь… очень плохо. Ваша бывшая жена… Я думаю, вы лучше меня всё знаете. Но я просто не могу сдержать эмоций… — закатил он глаза.

Никита внимательно смотрел на подчинённого. Когда был в этом магазине в последний раз, то видел забитого хомячка и распустившийся персонал. Теперь всё обстояло с точностью до наоборот.

— Что творилось ни передать, ни описать! — продолжал директор подмосковного магазина. — Ваша бывшая такое устраивала! Тут и бандюки приезжали, угрожали. Знаете? И мне и другим директорам. В Твери же, знаете? От местного депутата приезжали и… Убили Павла.

— Знаю, — коротко сказал бизнесмен.

Мимо, с тележкой, гружённой картофелем, пронеслась женщина в синей спецовке. Остановившись возле овощного отдела, принялась перекладывать картошку в соответствующую «клетку» так оперативно, будто прятала от полиции наркотики.

— И в суд подавала, — продолжал рассказывать Колобок, словно Никита только-только выбрался из леса. — А с продажей… Я даже не представляю, что делала ваша помощница, чтобы сохранить всё, что вы создали! Она, когда нас всех собрала, сказала придерживаться последних, данных вами указаний и работать, пока не придут приставы. В одиночку отбивалась от банков, вашей жены, её адвокатов. Отказывалась верить, что вы больше не вернётесь. Да и я, если честно, не верил, что человек с таким железным стержнем, как у вас, может пропасть.

Никита остановился напротив молочного отдела. Две девушки, словно соревнуясь, проверяли сроки годности у продуктов. Одна из них отдалённо напомнила бизнесмену Джину.

— Кто тот парень в серо-бурой шведке? В отделе рыбы отсчитывал продавца-кассира?

Никита посмотрел на потолок. Обратил внимание, что музыку заменили на нормальную. Колобок несколько мгновений не понимал, о чём речь. Затем кивнул, виновато улыбнулся.

— Вы наверно про менеджера отдела заморозки? Виталиком зовут и он…

— Мне без разницы как его зовут, — хмуро прервал бизнесмен. — Гнать в шею прямо сегодня. Прямо сейчас. Не умеет он обращаться с людьми и в частности с подчинённым ему персоналом. Кстати, — внимательно посмотрел на директора магазина. — А у тебя поменялось отношение к сотрудникам? — хозяин «Схватишек» решил не ходить вокруг да около, а сразу спросить. Тем более он и сам мог ответить на этот вопрос, просто хотел услышать, что скажет директор магазина.

— В точности как вы и сказали, — подобострастно кивнул Колобок. — Люди — инструмент. Разговаривающий инструмент. Методом кнута и пряника. Только о прянике я лишь говорю. Его нет. А в целом, от себя, могу сказать, что вы были правы на все сто процентов. В подавляющей массе люди действительно рабы и глупо этим не пользоваться.

Он посмотрел на Никиту, ожидая реакции. Бизнесмен побелел, когда услышал слова подчинённого. Направился дальше по центральному проходу.

— Я всё сделал, как вы и сказали, — Колобок почувствовал недовольство хозяина сети супермаркетов. — В точности…

— Я злюсь не на тебя, а на себя! — перебил Никита. — Человека человеком делают лишь другие люди. Или не делают, а наоборот превращают в животное.

Он на несколько мгновений замолчал и добавил:

— Всё, что я тогда сказал, считать недействительным. Отменить. К людям относиться максимально уважительно! Понятно? — посмотрел на подчинённого.

Колобок от такого заявления опешил.

— Понятно? — остановился Никита.

— Понятно, — Евгений неуверенно почесал бородку. Этим движением он напомнил бизнесмену Туди.

— К людям, которые у тебя работают, — мягко, словно для слабоумного ребёнка, повторил бизнесмен. — Относиться максимально уважительно.

Несколько мгновений смотрел подчинённому в глаза, стараясь разобраться, понял ли тот новые инструкции. Затем направился дальше по центральному проходу. Завернул в ряд с кофе. Прогулялся вдоль стеллажа. Директор семенил рядом. От его разговорчивости не осталось и следа.

— То, что слушал мою жену, правильно делал, — решил подбодрить подчинённого хозяин «Схватишек». — Она раздавала самые правильные указания, какие только можно было раздавать в этой ситуации.

— Я не слушал вашу жену, — тихо сказал директор регионального магазина. — А выполнял приказания Ларисы.

Никита остановился. Улыбаясь, посмотрел на подчинённого. Представил, какой у того в голове сумбур.

— А я про Ларису и говорю. Просто она ещё не знает, что будет моей женой.

Вы что не понимаете гражданкой какой страны я являюсь? Меня будут искать и тогда…

Вы меня слышите вообще? Вы говорите по-английски?

Помогите мне! Они не понимают! Я просто провалилась в какую-то яму. Джек меня ищет. Волнуется очень сильно, наверно! Помогите, пожалуйста!

Скажите им, пожалуйста! Куда они меня ведут? Куда вы меня ведёте?