Сила отчуждения

Глава 6 Хорошего не бывает много

Уединения не получилось – следом за ним в спальню проникла Лора, живо распаковалась и улеглась поверх одеял на широченную кровать, свернувшись в клуб не хуже Агры. Её нагота не разочаровывала даже в такой близи – отнюдь. Каждая мышца прорисована, как на статуе, ногти на всех двадцати пальцах мерцают в сумраке, точно лакированные. А исходящий от её кожи запах, слишком явственный для обоняния богатыря, завлекал не хуже чар. При этом дева была такой соразмерной, смуглой, естественной… что даже не выглядела раздетой. (Возможно, поэтому она предпочитала дразнить самцов через прорехи в нарядных доспехах.) Слов Лора тратить не стала, справедливо посчитав свой вид и свою позу достаточным приглашением. А решать предоставила ему – спасибо и на том.

Со вздохом Светлан опустился рядом, даже обнял девушку, когда она прильнула, – и на этом затормозил. После долгого общения с ведьмами такие вольности казались дозволенными, не выходящими за дружеские рамки… и не будоражили его как других, менее закалённых. К тому ж, здесь незримо присутствовала Анджелла, помогая богатырю не влететь в такое, после чего ему будет «мучительно стыдно»… или, по крайней мере, некомфортно. Ну да, «и с партизанами как-то неловко получилось»!

Впрочем, Лора вскоре уснула – сказался, видимо, недосып предыдущих дней, когда расслабляться было опасно. Вот возле Светлана страшиться нечего. Как говаривала его прежняя подружка: «Мне с тобой скучно, мне с тобой спать хочется».

Рассеянно водя ладонью по литому плечу девушки, Светлан глядел поверх её атласного бедра, которое тоже хотелось погладить, и пытался сосредоточиться на мыслях, весьма далёких от прелестей Лоры. В самом деле, пора наконец напрячь мозги – а то всё несёт, несёт куда-то… по Ангаре. Конечно, интриги – вещь захватывающая и, как правило, более щадящая, чем мордобой. Но мы всё-таки в сказке, а не в готическом романе, и арсенал средств тут куда богаче. Ну-с, и что не используется ещё?

Скажем, разведка у нас налажена… более или менее. Летуньи-ведьмы здорово выручают тут, заодно обеспечивая связь. При острой надобности смогут и перенести одного-двух… хотя Георг с этим управится лучше. А теперь и наземный скоростной транспорт нарисовался – правда, трофейный. И с богатырями стране подфартило, чего скромничать. Такая команда!..

Но вот чем может помочь Канал? Да, он подпирает наши тылы. Уж с ним королевству не грозят эпидемии, голод – к счастью, лекарства и продукты Канал пропускает без проблем. Той же картошкой можно завалить здешний люд – без всякой Америки. А к ней маис, шоколад, коф-фе, табак… тьфу, мерзость!.. Хотя кто знает его, этот Канал. Может, как раз заморские продукты он не захочет пускать. Эдакий патриот… европейского засола.

А почему, собственно, мы считаем Канал пристёгнутым к одной точке? Точнее говоря, к двум: ведь в первый раз меня забросило к лесному озеру, до которого от логова Паука не один десяток километров. Стало быть, хотя бы с этой стороны Канал имеет немалый люфт – возможно, не одну сотню вёрст… или тысячу. И это самодостаточная система, вовсе не требующая сторонней подпитки. Чёрт знает, где Канал черпает энергию, – скорее всего, кормится от разницы потенциалов двух миров, сказочного и моего. Но раз уж я, по милости Паука, так завязан на Канал, почему не попытаться им управлять… хоть немножко. Тогда не придётся тратить часы на дорогу. А если удастся и самому припасть к источнику… магии, да? Вот тогда я впрямь заделаюсь колдуном – не по крови, по возможностям. И в нынешних делах это совсем не лишне. Вдобавок и Анджи перестанет бояться себя, распознав во мне такого же странника… в смысле, чудика… И тогда у нас опять всё наладится.

Господи, мне ли роптать на судьбу? – вздохнул Светлан. Целый год счастья!.. А многим ли везёт хотя бы на день?

Итак, Канал, да… Дело за малым: научиться управлению. Паук же справлялся с этим, судя по всему. Правда, он заварил эту кашу, стоял у истоков… Ну так моя-то задача намного проще?

В этот момент Лора зашевелилась, распахнула ресницы. Глаза у неё были удивительные: чистый фиолет. Разве такие бывают у людей?

– Всё думаешь? – спросила девушка, улёгшись щекой на его грудь. – Мыслитель!

– Любуюсь, – ответил он. – Если тебя поставить на постамент, вполне сойдёшь за бронзовую статую, даже красить не надо. Кстати, у меня уже была приятельница-статуэтка. Только золотая и намного миниатюрней.

– Возможно, это связано, – предположила силачка. – Под мои объёмы труднее набрать золота. И в сражении бронза не так притягивает взгляд.

Всё-таки насколько проще с людьми, лишёнными комплексов. В своей привлекательности Лора не сомневалась, а потому её не обижала чужая сдержанность. Удивляла – да. Но агрессии не вызывала, слава богу. Каковы бы ни были мотивы отказа, мужчина тут в своём праве.

– Послушай, сладкая, – сказал Светлан. – Я не собираюсь выпытывать, зачем ты проникла в здешний мир. Но раз ты здесь – значит, должна смыслить в этих переходах.

– Разве? – усмехнулась она. – А много ты смыслишь в рогачах?

– Всё же побольше тех, кто их ещё не видел. И уж советоваться с такими смысла нет.

– Тебе нужна стенка, да? – сообразила Лора. – Чтоб упражняться на отскоке?

– М-м? – удивился он. – Вы что, тоже любите играть в мяч?

– Зачем? Просто таким способом наши чародеи оттачивают умение метать огненные шары.

– Плазму, что ли? Представляю, какой должна быть стена!..

– Магическая, конечно. Так ведь на то и чародеи.

– Вот с них и начнём, – решил Светлан. – Точнее, с их способности влиять на людей. Но ведь не на всех, верно?

– А для чего, по-твоему, нужны богатыри? Чтобы поставить предел могуществу магов. Иначе что помешало б им захватить планету? И обратить её затем в руины, сражаясь между собой за власть.

– Занятная трактовка. Выходит, богатыри потребны человечеству для выживания? Уж не оно ль и порождает героев, когда доходит до края, – как бы защитная реакция. И черпают они свою силу из народа, так?

– Наверно, – повела плечом Лора. – Не зря ж им плевать на власть, богатство, роскошь. И пустая слава богатырям ни к чему – боги не люди, их не обманешь.

– Ага, – сказал он, переваривая новый тезис. – Ну, до ваших богов ещё дойдёт черёд – пока и без них мороки хватает. Сейчас мне интересней, почему на богатырей не действуют чары. С чего они такие непрошибаемые?

– Так сила ж не в одних мускулах. Иначе много б ты стоил даже с такими глыбами – любой великан смял бы в момент!..

– Ну понятно, одной физикой это не объяснить. Выходит, истоки в… гм… душе?

– В духе, – хмыкнула девушка. – Богатырском. От него сила. И плоть, – она с удовольствием оглядела обоих, – как у нас.

– А дух – от народа. – Светлан рассмеялся. – Класс! Я-то всегда сторонился больших компаний…

– А тут не ты решаешь. И разве люди ошиблись с выбором?

– Ладно, оставим. Вопрос, собственно, вот какой: может ли маг всё-таки зацепить богатыря? Ну хоть как-то?

– Напрямую – нет. А вот если маг разродится чудом, которое будет жить без его поддержки, то тут удаются всякие сцепки.

– Вот! – обрадовался он. – Уже ближе. Но если такая конструкция действует на богатыря, то, наверно, и он способен на неё влиять?

– Если очень постарается, – кивнула Лора. – И захочет. Вообще-то богатырям ни к чему чары.

– Так ведь хорошего не бывает много!

– А я о чём? – подхватила она и сильной ладонью провела по его животу – вниз. – Ну?

– Не-а, – отказался Светлан. – Как говорится, ничего личного – дело не в тебе. Но сердечные раны не зализывают вдвоём.

– Разве?

– По крайней мере, это относится ко мне – за других не поручусь. Да и какое мне дело до них!

– Здешние люди такие странные, – сказала девушка. – Такие… – Она замолкла, подыскивая слово.

– Целомудренные? – подсказал Светлан с ухмылкой.

– Фальшивые. Тут занимаются тем же, что у нас, но делают это с такой оглядкой и так… уныло. Не понимаю! Объявить позывы естества грязью, чтобы затем влезать в неё по уши… Больные они, что ли?

– Это зовётся ханжеством, – пояснил он. – Когда на виду благостные песнопения и трудовой энтузиазм, а вот за фасадом… Слишком часто нами руководят импотенты. Хотя есть и похотливые ничтожества, которые сами-то не упустят случая, но другим запрещают настрого, страшась конкуренции. И когда к власти приходит недомерок… Не приведи бог!

– Скажи, а с чего тебя заботят эти… сцепки? Неспроста ж?

Не удержавшись, Светлан запустил пальцы в её медные локоны, провёл от лба к затылку, точно граблями. Ах, какая!.. И Лоре это понравилось – зажмурилась по-кошачьи, даже мурлыкнула чуть слышно.

– Как догадываешься, я тоже пришлый, – ответил он. – И забросили меня сюда против воли, через некий проход, созданный Пауком. Теперь-то мы используем Канал на полную, мотаясь по нему туда-сюда, благо в моём мире много полезного…

– А-а, – сообразила Лора. – Та самая Преисподняя!.. И каково там?

– Магии ещё меньше, чем здесь, зато техника – на высоте. К примеру, летать у нас может любой, не только ведьмы, а болтать друг с другом через всю планету доступно даже детям. Уж в этом – полная свобода.

– При случае свозишь?

– Почему нет? Вот устраним нынешний кризис…

– Значит, Паук сдох, а Канал остался, – резюмировала девушка. – Как и говорила, да?

– Я заметил.

– Тогда от тебя к Каналу должна тянуться нить.

– Почему ж я не ощущаю её?

– Потому что не вглядывался в себя пристально. Слишком многое отвлекает снаружи. Тебя бы на год в отшельники…

– Хох! – испугался Светлан. – А других способов нет?

– Понимаешь, ты слишком сильный. Вот если б тебя прижало так, что не спастись… Ну, тогда, может быть…

– А может и не быть, да? Вот так же учили плавать морских свинок, запамятовав, что вообще-то они – «заморские». И очень удивлялись, когда те тонули.

– Богатырям ли страшиться риска? – поддела Лора.

– Да я ж не всамделишный батыр – так, по недоразумению и на безрыбье…

– Ну, заливай!..

– А свои подвиги вершил от безысходности.

– Видишь? – не пропустила она. – Значит, и тут… выплывешь.

– «Может быть», – фыркнул Светлан. – Нет уж, сперва я испробую прочие варианты.

– На год в пустыню? Давай. Могу даже сопроводить.

– С тобой, пожалуй, просветлеешь…

– А прочих способов я не знаю.

– Просто ты вообразить не можешь, на что способен сибарит, лишь бы избежать опасности и лишений. Слыханное ли дело: в пустыне – целый год! Без видеофона, без визора, без компа…

– Без девиц, – подсказала Лора.

– Без горячей воды, наконец. Да ради комфорта я пойду на такие усилия, что от них и до чудес рукой подать.

Засмеявшись, она куснула Светлана в шею.

– Э, э! – испугался тот. – Не заступай.

– А то что: нашлёпаешь?

– Да я бы и не прочь…

– Но?

– Но потом мне захочется твою попку погладить…

– И?

– И эта дорожка может далеко увести.

– Ну, не так и далеко, – возразила девушка. – Не дальше живота, если напрямик. Там есть такая симпатичная расщелинка…

– Давай без экскурсов в анатомию, ладно? Уж я отлично представляю, что там и как устроено.

– Одно дело представлять, другое – видеть.

– Во-во, о чём и речь. Только не расщелинка там, а омут – тебе ли этого не знать?

– Зато как сладко в нём тонуть!..

– Это ты другим рассказывай – к примеру, Стрелку. Но… близок локоть, а выше головы не прыгнешь.

– Ах, – вздохнула Лора и легла на него уже всем телом. – Упрямый!

– Конечно, мы не графья де Бифы, – сказал Светлан, – однако тож могём проявлять твёрдость… гм… в некоторых местах.

– И в каких, например?

– Вот только не ёрзай на мне, ладно? – попросил он. – Будем считать эту позицию последним… э-э… дозволенным рубежом. Иначе придётся разрывать дистанцию.

– А как насчёт такой? – поинтересовалась силачка, ловко перетекая в сидячую позу, а ступнями упираясь в его плечи.

– М-да… Можно я буду величать тебя Камушком?

– Твоя воля, хозяин, – осклабилась она, но тут же спросила: – А почему?

– Ну, во-первых, эта кликуха тебе подходит. Во-вторых, вот таким же показом одна моя землячка прославилась на весь мир. Главное здесь: угадать момент, – сам-то по себе приём нехитрый.

– И звали её Камушком?

– Ну, почти.

– Мне нравится, – подумав, согласилась Лора. – Иногда – можно.

– Не бойся, злоупотреблять не буду.

– А могу спросить… Только начистоту, да?

– Ну?

– Что держит тебя сейчас: преданность королеве? Идти поперёк своего естества – ради чего?

– Я бы не стал называть это преданностью, – сказал Светлан. – Мне вообще претит это слово.

– Тогда как?

– Э-э… единение. Общая душа… нервы, сросшиеся вместе. Когда больно одному, второму тоже худо.

– Проще говоря, любовь?

– А этот термин затёрли. Вдобавок, его трактуют столь широко! Когда «моей любовью» стращают объект, то дальше-то куда ехать? На деле, истинная любовь – чудо… возможно, самое большое здесь.

– По-твоему, на неё способны немногие?

– Редкая девица долетит до середины любви, – переиначил он. – Насчёт мужиков не знаю – не мой профиль. Собственно, я и в себе не был уверен… до последнего года.

– Тогда почему ты не с королевой, а здесь?

– В этой постели, с тобой?

– В этом замке. В Междуречье.

– Кому-то же надо бороться со злом, – пожал Светлан плечами. – Какой ни есть, а я богатырь. Сейчас моё место – тут… гм… я тоже имею в виду не постель.

– Но как ты различаешь, где зло?

– Для меня тут всё просто, – ответил он. – Зло – это насилие. А если кто-то примется утверждать, что насилует тебя ради твоего же блага, – плюнь ему в глаза.

– А как тогда бороться со злом? – спросила девушка. – Без насилия-то.

– Ну, если не путать действие с противодействием… Тут важно вовремя тормозить – иначе сам угодишь в Драконы.

Задумчиво Лора откинулась на его поднятые колени, поиграла пальцами ног на его дельтах, будто кошка – когтями. «Неужели это всё моё?» – вспомнилась присказка. И впрямь эта дева, вовсе не мелкая даже по нормам Междуречья, смотрелась на Светлане, точно русалка на прибрежном валуне… э-э… уже поменявшая свой хвост на пару стройных ножек. Когда одна его рука сравнима размерами с торсом среднего мужчины… Кто о чём, ну да. А ведь девочке вроде бы нравится. Или и тут дело в ином? Даже скорее всего.

– Ну, – спросил Светлан, – ты уже достаточно от меня зарядилась?

– Хорошего не бывает много, – улыбнулась Лора.

– Вообще странно: ты ж силачка, а не ведьма, – откуда такие замашки?

– Но я ведь женщина – ты заметил? И почему не добавить сил обычным способом?

– Ишь, – поразился он. – Экий дуализм!

– Не ругайся, – велела девушка. – И вообще, ты хотел спать? Ну и спи. Только коленок не опускай, да? Так удобно…

Она вправду развалилась на богатыре, точно в шезлонге, вытянув ноги ему под голову, и опять смежила веки, задышав медленно и ровно. Затем и Светлан прикорнул, отрешаясь от мыслей, уже начавших бродить по кругу, и от соблазна, такого близкого, доступного… даже от пьяных голосов, доносившихся из-за стен.

Спал, впрочем, недолго. Как всегда, он ощутил Жанну раньше, чем увидел, – ещё на подлёте. А в следующую секунду ведьма ворвалась в распахнутое окно и, уронив метлу на пол, рухнула в постель, сразу притискиваясь к Светлану дрожащим телом. Вот кому подпитка требовалась сейчас, точно воздух. А заодно и обычное тепло. Запахнув на ведьме одеяло, Светлан принялся тереть и мять иззябшую плоть, норовившую прижаться к нему поплотней.

– Где её носило, как думаешь? – спросила проснувшаяся Лора, нехотя поджимая под себя ноги, чтобы богатырь не запутался в девичьих конечностях.

Он пожал плечами, продолжая заниматься делом, ставшим уже привычным в Городе Солнца. Чёрт, ну почему Жанка не заряжается от других мужчин!.. Или у них не наскребёшь на хороший полёт?

– По крайней мере, она не спешила обратно, – заметила силачка. – И если б мы употребили время с толком…

– …то летунья вернулась бы раньше, – заключил Светлан. – Жанна – девочка компанейская, всегда готова примкнуть.

– Что ж, это даже забавно…

– Ага, особенно мне. Мало с тобой проблем!..

Ведьма всё ещё тряслась, как в припадке, клацая зубами и колотясь хрупкими косточками о его твёрдый бок. Эдак до синяков достучится – своих, понятно.

– Мёрзни, мёрзни, волчий хвост, – проворчал Светлан. – Будешь знать, как носиться по холоду.

– Может, её в бассейн? – предложила Лора. – Там ещё не остыло.

– Ей сейчас и парная не поможет. Человечье тепло, знаешь ли, ничем не заменить.

– Богатырское, – поправила девушка.

– Ну да, «курица не птица…»

Наконец дрожь летуньи пошла на спад. Затем Жанна и вовсе затихла под его рукой, провалившись в обычное забытьё, иной раз длящееся часами… а иногда – минуты. Подумав, Лора легла на прежнее место, прижавшись к Светлану с другого бока, – видимо, для равновесия.

Что побудило его разродиться сентенцией:

– Всё же с двумя девицами спокойней, чем с одной.

– А с двумя ведьмами? – поинтересовалась Лора.

Крякнув, он возразил без особой уверенности:

– Ты ж не ведьма.

На что силачка усмехнулась: дескать, ещё вопрос, кто опасней. И в этот момент на кровать прокралась Агра, разлёгшись в ногах Светлана узорчатой тенью. Что называется, обложили. Осталось сверху накрыть… впрочем, это уже было.

– Ну скажи: как в таких условиях скорбеть о своей горькой доле? – спросил он. – Теперь я понимаю старых дев, заводящих котов.

– По-моему, кошка тут одна, – заметила Лора. – И то, знаешь ли… не для дев.

– Это ж аллегория, глупая. Сиречь иносказание.

– Опять усложняешь. Будь проще, а?

– Вот и Жанна зовёт к тому же.

– Молодец, понимает жизнь. А вот ты… витаешь.

– Да где ж ты видала таких птичек? Прежде-то они, говорят, водились, только вот не летали.

– У вас – прежде, – спокойно сказала девушка. – У нас – сейчас.

– Иди ты, – изумился Светлан. – Ну надо ж!.. А что ещё у вас есть?

– Скажем, предсказатели погоды. Среди магов – первая профессия. В том смысле, что их больше остальных.

– И что, точно предсказывают?

– Может, и не точно, – усмехнулась Лора. – Зато на месяц вперёд.

– Ха, таких-то и у нас девать некуда!

– Ещё имеются эльфы.

– Да? – спросил он с внезапным волнением. – И… как?

– То есть?

– Какие они: большие, маленькие? Много ли их?

– Сильный народ. Мудрый, даровитый. Не многочисленный, но сплочённый. И каждый стоит десятерых.

– А… рост?

– Обычный, – пожала дева плечами. – Есть и гиганты, почти как ты. Но большинство – с меня.

– Ну, это славно!

– Да почему?

– Во-первых, потому, что здешние эльфы годятся разве в домашние любимцы. Да ты наверняка видела их.

– Во-вторых?

– Во-вторых, тут замешано личное. С одной эльфкой мы были очень дружны… лет эдак тридцать… э-э… миллионов назад.

– Я думала, ты моложе, – удивилась Лора.

– Внешность обманчива – а то не знаешь!

– Во мне тоже есть эльфская примесь, – сообщила она. – Потому и у меня… личное.

– Ага, вот как… Выходит, и ты можешь оказаться старше, чем выглядишь?

– Внешность обманчива, – процитировала Лора с ухмылкой.

– А спрашивать про возраст у женщины… м-да… Во всяком случае, насчёт малолеток тут, насколько знаю, никаких строгостей. И вообще, закон в Междуречье подменяет воля Бифа. Или лучше назвать это произволом?

– А в королевстве?

– Что-то меняется, меняется… Движемся к конституционной монархии. Не быстро, правда.

– По-твоему, туда стоит двигаться?

– Всё-таки меньшее из зол, – пожал он плечами. – К тому ж, как ни худо я отношусь к монархии, но к отдельным монархам питаю слабость.

– Вот, значит, как ты влияешь на королеву, – сказала Лора. – И впрямь происки дьявола.

– Посмейся, посмейся над больным!..

– А она, стало быть, ваша общая подружка, – кивнула дева на Жанну. – Но ей-то королева доверяет тебя?

– Видишь ли, когда с кем-то целый год делишь постель…

– Постель? – уточнила она. – Не королевское ложе? Это такие порядки в вашей Преисподней?

– В Городе Солнца, – поправил Светлан. – Да уж, порядки там… гм… ведьмовские. Хотя за грань не заступали… пока.

– Вот эту? – показала Лора. Точнее сказать, потёрлась.

– Именно.

– Тогда тебе и не требовалось… разве для забавы. А ныне – как бы не лопнул.

– Ну, ты скажешь!..

– Королева, вижу, умница – прислала тебе средство для разрядки. Причём надёжное: которое исполнит всё, а лишнего не возьмёт.

– Средство, ну да… Внутрь его, что ли, принимать?

– На корень намазывать! – прыснула дева. – А знала б меня лучше – тоже бы прописала.

– Опять ты за своё…

– Да что такого тут? Любовь любовью, но голод-то нужно утолять. Как говорят, природная надобность.

– Вот этих вольностей мне не понять, – вздохнул Светлан. – Мы люди старой закваски. Год назад я и на нудистский пляж убоялся бы заявиться…

– Видишь? А оказалось: ничего страшного. Ну, голый – и что? И я голая, рядом с тобой. Если можешь касаться меня тут, – она прижала его ладонь к своей груди, – то почему нельзя – там?

– Во-первых, и это уже… гм… слегка выходит. – Богатырь отодвинул руку. – Во-вторых, дело-то не в касаниях.

– А в чём?

– В том, что они будят во мне. Или кого. Иногда этого зверя лучше не беспокоить. Пусть уж себе дрыхает – до лучших времён.

– «Кто спит, тот ест» – да?

– Ну, примерно… В крайнем случае, я это качество, – он тоже двинул бедром, впрочем, аккуратно, совсем чуть-чуть, – компенсирую количеством.

– Это как?

– Обложусь такими кралями, как вы с Жанной, и буду сбрасывать лишнюю энергию через кожу. А ещё через глаза, попросту любуясь вами. Ведь для меня эстетика – едва не главное.

– Ведь это сложней, намного, – заметила Лора. – Где ты возьмёшь многих? Может, на всё Междуречье таких лишь две. И обе – тут. Хочешь, порознь бери, хочешь – вместе. Для начала можешь проверить нас. Думаю, не разочаруем. Даже уверена.

– А ещё устроить меж вами конкурс, да?

– На копьях, что ль? – фыркнула силачка.

– Ну, разбежалась!.. А на мётлах не хочешь? Дуэль истребителей-асов, метающих файерболы, пикирующих с нечеловеческим, то есть чисто женским, визгом. Ужас ночи, летящий на крыльях кошмара… Или как там?

– Балабол, – сказала она беззлобно. – Жанку-то ругал за это.

– Так ведь в глазу другого всегда проще увидеть… бревно, соринку?.. И потом, что дозволено… э-э… «более равному»… Вообще привыкай, – предупредил Светлан, – иногда меня несёт. Я имею в виду: словесно. Сейчас это – от неловкости. Когда такая замечательная во всех отношениях дева убеждает монстра вроде меня предаться тому, к чему он и сам расположен всеми… гм… членами… Кстати, у тебя тут что: спортивный интерес? Или обычное любопытство? Или воительницы ценят мужчин за мускулы и ударную мощь? Вроде бы твой голод я насытил. Конечно, лестно думать, что меня любит не только королева…

– Ладно, не увиливай, – велела Лора. – Чего хочу я – моё дело. А вот почему ты не хочешь?

– Кто не хочет: я? – возмутился он. – Вот уж этого – навалом!

– Тогда почему не делаешь? Только без увёрток, ладно?

Ну, без увёрток, так без увёрток. И пусть меня назовут занудой…

– Видишь ли, за свою жизнь я отказался от стольких запретов, поначалу казавшихся незыблемыми!.. – сказал Светлан. – Выяснилось, что я вполне беспринципный… э-э… богатырь. Но есть вещи, засевшие во мне слишком глубоко, и вот через них не переступишь с той же лёгкостью. К примеру, я ненавижу врать… хотя доводилось. И я не могу изменить любимой – ну не могу, не смею. Дело не в том, что это возмутит Анджи, – она-то меня вряд ли осудит. Я сам не смогу себя потом уважать.

– А если полюбишь другую?

Он улыбнулся:

– Это будет… глупостью. Отречься от сокровища, на какое прежде даже надеяться не смел?

– Зачем отрекаться, – дёрнула дева плечом. – Разве нельзя любить двух?

– Гм… Такой поворот сюжета мне не приходил в голову. Знаешь… лучше не надо. Тут и без того хватает сложностей.

– Иногда ж они взаимно гасятся. Как встречный пожар.

– Или, наоборот, приводят к взрыву, превысив критическую массу. А экспериментировать здесь… Господи, Лора, ну ты настырная! Может, хватит о бабах?

– Ага, потолкуем, как богатырь с богатырём, – осклабилась она. – Об оружии, да?

И вновь потёрлась о Светлана, демонстрируя уместность такой темы.

– Ну, не обязательно…

– Тогда давай о твоих Знаках. Этому ты в Тартаре набрался?

– В основном. Хотя кое-что умел и раньше. В общем-то, ничего особенного.

– Это ты так считаешь…

– А ты, значит, мыслишь иначе. Ну, и?..

– Для мага такие Знаки, может, и обычное дело. Но когда их осваивает богатырь… Тут, знаешь, начинается новое свойство.

– Угу, ни рыба, ни мясо. Если не можешь выбиться в чемпионы…

– Да у тебя вроде неплохо выходит – что там, что тут.

– Под настроение, от случая к случаю. Эта машинка такая капризная! – посетовал он. – Налаживать приходится подолгу, зато с настроя можно слететь в момент. Или у меня нет настоящего таланта?

– Судят-то по результату, верно?

– Ну, на помывку хватило – и то хлеб, – сказал Светлан. – Или на помойку? И теперь мы такие чистые – аж скрипим. Исключая вот эту, которая не пачкается.

Ступнёй он поелозил по шелковистому боку кобрис, вминая пальцы, – та заурчала громче.

– А меня? – спросила Лора.

Хмыкнув, Светлан пощекотал рукой под её подбородком, затем вновь и с удовольствием поскрёб изящный затылок, вобрав в ладонь тугие завитки. Дева замурлыкала – очень натурально, не хуже Агры. Ну да, такую киску заведёшь… э-э… В каком смысле?

– И всё-таки это время мы употребили с толком, – напомнил он её же фразу. – Разве мы не стали ближе после такого общения?

– Близость должна быть без границ, – возразила Лора. – А не от сих до сих. Всё у вас не как у нормальных!

– Зато у тебя, как в той песне, – усмехнулся Светлан. – «Парень девушку целует – хочет познакомиться». Может, поменяем очерёдность?

– То есть не зарекаешься, да? – уцепилась она. – Сперва прокрутишь положенные ритуалы, а уж после – врежешь на полную… Ну, и в чём разница? Лишь время упустим.

– Да, с тобой лучше не давать слабины, – заметил он. – Истинная воительница. Ну извини за оговорку.

– «Оговорка», ну да! – хмыкнула дева. – А ты уверен?

– Слушай, ты меня совсем хочешь заморочить? И так голова кругом…

– Да голова тут при чём?

– А она везде при чём – если сапиенс. Сие гордое звание, увы, обязывает ко многому.

– Ну-ну… Вот и лежи теперь – гордый. Это тебя сильно утешит?

Вскоре Лора опять заснула, беспечно разметавшись. И совсем притихла Жанна, впав в послеполётное оцепенение, поначалу пугавшее Светлана. Кобрис ещё какое-то время урчала во тьме, посылая волны вибраций через его подошвы, – потом и она будто умерла.

Но странно: в окружении этой троицы, словно бы стискивающей спящими аурами его сознание, Светлан смог наконец отрешиться от суетного мира и погрузиться в себя – будто нырнул в омут, где вполне могут водиться черти. («Не в тот, не в тот – пошляки!») Конечно, он не впервые заглядывал так глубоко, но никогда прежде не различал вокруг столько деталей. Поглазеть тут было на что, однако вряд ли бы он осилил долгую экскурсию, а потому следовало спешить.

Да ведь Канал – живой, внезапно осознал Светлан. И даже способен чувствовать, если не думать. Вот тебе раз!.. Уж не создал ли Паук новую сущность? Эдакий демон транспортировки, одаривающий пассажиров чудесными свойствами. И не начнёт ли он вскоре «вести себя», возжелав свободы? И что тогда станет со всеми нами?

Глава 7 Байки у камина

Когда Светлан проснулся, из всей троицы рядом оставалась лишь кобрис – то ли по обязанности, то ли просто любила валяться на мягком и в хорошей компании. Вообще, насколько он замечал, кошек (именно кошек) больше тянет к мужчинам. С котами, соответственно, наоборот. Эдакое, понимаешь, межвидовое половое тяготение.

Как всегда, спал Светлан не больше часа, но этого хватило, чтобы восстановить растраченную магию почти на треть. (Вот тоже загадка: почему во время сна она возвращается намного быстрей?) Из-за стен продолжали нестись рыки загулявших вассалов де Бифа, но звучали они уже без прежнего куража. Меж башен и корпусов замка свистел ветер, напротив, разошедшийся к середине ночи. А снаружи крепости шелестели кусты и плескались волны в широком рве, которому недавний сброс мыльной воды вряд ли добавил чистоты. Прислушавшись, Светлан различил мерные шаги и бряцанье стали – по крайней мере стража тут не дремала.

За дверью тоже слышались голоса, конечно, знакомые и куда более тихие. Говорили в основном король и ведьма, а Лора больше помалкивала, видимо, растратив запал на Светлана. Что до Стрелка, то он скорее всего завалился спать – в прохладном одиночестве. А снились ему, по всей видимости, девы, нагие и жаркие. Хотя кто их поймёт, этих девственников? Может, здесь как с кобелями: пока не развяжешь…

Решительно толкнув дверь, Светлан вступил в общий зал, как и раньше, озарённый мерцающим пламенем камина и прогретый, словно хороший предбанник. Во всяком случае, здесь не скучали. Раздобыв где-то глины, Артур увлечённо ваял на табурете фигуру прекрасной девы – почти один в один, без стеснения воспроизводя на ней все детали. Для такого занятия у него имелось всё: верный глаз, отлично чувствующий объём, безупречная память. И послушные твёрдые пальцы, способные бы лепить даже из мрамора, если бы тот не крошился. Позировала ему, конечно, Жанна – наверно, она и приволокла глину от ближнего озера, уже делившегося с ними водой. Но заодно король поглядывал на Лору, тоже не отягощённую одеждой. А при этом получалась скульптура, куда более похожая на Джинну. Ну ещё бы!..

Впрочем, ведьму, согретую пристальными взглядами короля-рыцаря, скользившими по её формам подобно нежным ладоням, совершенно не заботил результат – главное, ею любовались. И от этого Жанна делалась ещё прелестней. Видел бы кто сейчас недавнего мальчишку-пажа!

Хотя и на Лору стоило поглазеть. Угнездившись с ногами в том же кресле, небрежно, но умело (даже, пожалуй, искусно) драпированная в свой щегольской плащ, воительница рассеянно гладила золотистый, слегка изогнутый клинок, лежащий на её обнажённых бёдрах, и задумчиво щурилась в огонь, играющий бликами на бронзовой коже девы. Вот теперь, при ближнем рассмотрении (и после собственного признания), она вправду походила на эльфку. Эти её гармония, грация, непроходящая свежесть… Сколько ж ей на самом деле лет?

– Бог в помощь, величество, – сказал Светлан. – Осваиваешь смежную специальность?

– Надо ж чем-то заполнять досуг, – откликнулся Артур, усмехаясь. – Ненавижу сидеть без дела.

– По-моему, ты сильно опередил традиции современников, – заметил богатырь. – Вот когда ваше угрюмое средневековье сменит эпоха Возрождения – пойдёшь нарасхват, как Микеланджело или Бенвенуто. И кстати, прославишься намного больше любого драконоборца.

– Куда мне до настоящих мастеров! Это же так, баловство… э-э… времяпрепровождение.

– Да что тебе не отдыхается, как нормальным людям? Валялся бы на кушетке, поплёвывал бы в потолок…

– Как, например, ты?

– А чего, я тут славно придавил – вон дамы не дадут соврать, – сказал Светлан. – Вообще, когда я был маленьким… э-э… чуть больше года назад… мне сильно мешала близость моего рабочего кресла к дивану, на котором так сладко… гм… думалось. Были же времена!

Он прошёл к камину и уселся так, чтобы видеть всех троих: Жанну, Лору и… фантазию короля на тему Джинны, постепенно словно бы пробивавшуюся наружу из куска мёртвого материала. Как бы не доигрался наш Пигмалион: вот возьмёт демонесса да вдохнёт жизнь в эту глиняную красотку – шуточка-то вполне в её стиле.

– Интересно, – пробормотал Светлан, – а если б я принялся лепить с Жанны, кто бы получился: Анджелла? Впрочем, они-то как раз похожи.

– А возьми меня за модель, – предложила Лора. – Если умеешь.

– Вообще-то я профи, – ответил он. – В том смысле, что в своём мире как раз этим зарабатываю себе на хлеб.

– С маслом! – хихикнула Жанна, не меняя предписанной позы. – Уж не скромничай, си-ир. Твои работы в цене!

– Возможно, вхожу в десятку, – пожал Светлан плечами. – Но не чемпион – это точно. В истории не удастся наследить.

– Всё ж я хочу позировать, – снова вступила Лора. – Может, удастся тебя вдохновить?

– Ну да, – сказал он. – И на что, любопытно?

– Сперва – на шедевр.

– А дальше, как карты лягут, ага? Конечно, я охотно бы с тобой поработал – на такую натурщицу редко кому везёт…

– Вот только выдастся свободный денёк, да? – ввернула Жанна. – А лучше – неделя!

– Действительно, мельтешить не хочется. Если уж посягать на твои совершенства, Лора… В общем, как только покончу с делами.

– Так берись за них, – сказала она. – Всё говоришь, говоришь!..

– А в этом мне слышится досада, – удивился Светлан. – Ладно, углубляться не будем… Итак, – он перевёл взгляд на Артура, – дверь никто не трогал, в окна не заглядывали?

– Всё тихо, – ответил тот. – Не считая этого ора снаружи и… – Он замялся.

– Чего?

– Вроде как тени шевелились в углах – не от огня, нет. И словно бы стужей потянуло.

– «То ли чудится мне, то ли кажется», – нараспев произнёс Светлан. – Не нравится мне это. Уж мы знаем, откуда растут такие холодные уши, – не от горячего сердца, верно?

– А ты обратил внимание, что в здешних покоях нет ни одного портрета или статуи? – спросил король. – И старого оружия не видно – не говоря о комплектах рыцарских лат, выставленных в нишах.

– И что?

– А то, что обычно в замках этого добра – на каждом углу.

– Наш второй сир имеет в виду, – пояснила Жанна, – что в такой вот старый хлам обожают вселяться призраки. Особенно, если за время жизни успели сродниться с ним.

– Что ж, – сказал Светлан. – Если вправду так, спасибо Бифу за наш мирный сон. Как представишь каменных или железных командоров, слоняющихся по этим комнатам… Бр-р-р! А место впрямь показалось мне замороченным – я-то грешил на свою мнительность. Наверно, и подобающие байки тут запасли?

– Как же без них, – подтвердил Артур. – Проблема в том, что легенд слишком много, – не знаешь, какую выбрать. За прошедшие века здесь стряслось много всякого, на все вкусы. Утверждают, будто крепость сию выстроил первый граф, коему тогдашний король пожаловал Междуречье вместе с титулом. Прежний-то замок де Бифов ещё тогда пришёл в ветхость.

– Бедный, и не надорвался же! – проворчал Светлан, укладывая ноги на пуф, придвинутый к самому камину. – Соседи-то помогали чем: каменюки там поднести, раствор замесить?..

Почему-то ему нравилось ощущать подошвами огонь, заряжающий напрямую энергией, до странности похожей на магию. Глянув на богатыря, и Лора протянула ноги к пуфу, будто невзначай коснувшись его ступни своими, умилительно изящными на таком фоне. По-видимому, для неё похожим источником Силы служил сам Светлан. Или Лоре просто нравилось его трогать. Ну бывают же у девиц извращённые вкусы?

– С тех пор ни один правитель Междуречья не умер своей смертью, – продолжил Артур, старательно шлифуя перси своей мечты, воплощаемой в глине. – Причём, как ни грустно, очередного графа почти всегда отправлял за порог кто-нибудь из ближней родни.

– Ну, здесь это скорее норма! – заметил Светлан, вспомнив хронику дома де Кюси – в изложении Анджеллы. И беднягу Филиппа, её номинального отца, прикончил не кто-нибудь, а родной племяш. – Королевство-то у вас сказочное, – прибавил он, – но вот люди… в большинстве… Как видно, спустились мы с одних деревьев.

– Увы, мой друг, – согласился король. – На человечью натуру чудеса не влияют. Отличия лишь в разбросе качеств. Если у нас герой, то без упрёка, а уж если злодей…

– …то фантастический, – заключил богатырь. – Чтоб, значит, не скучно было. Хотя тут можно и поспорить…

– Что, прямо сейчас? – осведомилась Лора.

– Да, – спохватился он. – Так что там с нашими призраками?

– С бифовскими! – прыснула Жанна.

В этот момент из спальни вкрадчиво выскользнула кобрис – не запылилась. Вот тоже бродячая тень… правда, вполне живая.

Потянувшись, Светлан налил в миску тягучую жидкость, густо замешенную на сахаре (видимо, здешний аналог сгущёнки), и поставил на пол – чтобы не приучать киску к столу. Приблизившись, Агра стала принюхиваться, осторожничая по обыкновению всех котов.

– Может, туда валериана бухнуть? – проворчал Светлан. – Я понимаю, что ты не медведь… Итак, мой король?

– Словно бы злой рок тяготеет над родом де Бифов, – начал Артур свою ночную страшилку.

– Рок, ну конечно! – не сдержался Светлан. – В быту именуемый жаждой власти. А если приплюсовать к нему алчность и завистливость… Ладно, извини – постараюсь больше не встревать.

– И меньше – тоже, – шепнула ведьма и показала ему розовый язычок. – Си-ир!..

Он лишь вздохнул. Да что ж у них, у обеих, столь сахарные уста – так и тянет прильнуть. Крепись, богатырь… импотентом станешь.

Вот короля, без оглядки устремлённого к единственной цели, было не пронять сторонними соблазнами. Как и не сбить с повествовательной стези, когда он уже набрал инерцию.

– Если подсчитать, – продолжал он, – сколько жутких убийств произошло в стенах этой твердыни… в детали тут лучше не вдаваться…

– Да уж пожалуйста! – опять влезла ведьма, видно, истомившись сидеть без движения.

Светлан показал ей кулак – в ответ шалунья звучно чмокнула воздух, выставив сочные губки в его сторону. Ох уж эти губки… чёрт…

Ощутив, как в его щиколотку вжимаются скульптурные пальцы Лоры, он подавил желание облизнуться и, переведя взгляд на неё, пару раз хлопнул ресницами, изображая невинность: дескать, ни в чём осудительном не замешан и никакие блудливые помыслы в его голову (или куда?) не залетали. Усмехнувшись, силачка покачала головой – уж она мужчин знала отлично: такие самцы!.. На что Светлан лишь повёл плечом: что ж поделать? Мы с этим боремся – в меру сил и разумения… чаще-то проигрываем, понятно. А нечего искушать, ясно? Ну зачем вы такие красивые?

Если Артур заметил их пантомиму, то виду не подал. Да и реплики Жанны, давно ставшие привычными, ему не мешали.

– Чего только не вытворяли со злосчастными графами, – повёл он дальше. – Их сбрасывали с башен, поднимали на копья, закалывали во сне. В них загоняли стрелы, превращая в подобия ежей, им заливали в уши отраву или свинец…

– О господи, – содрогнулась Жанна.

– А одного де Бифа даже сожрал огневик…

– С кровью или хорошо прожаренным? – не смолчал уже Светлан.

– …и затем бесчинствовал долго, нагоняя ужас на Междуречье. Пока не встретил смерть вблизи Тьена, главного города графства.

– Награда нашла героя, ну да.

– После чего тамошние горожане долго разгуливали индюками, похваляясь отвагой и обучая приезжих тонкостям охоты на чудовищ. Но забавнее всего, что дракон-то издох сам – от старости или болезни.

– А, это знакомо, – кивнул Светлан. – У нас тоже полно любителей делиться опытом, как свергать тиранию и добиваться свободы… после того, как темницы рухнут сами.

– Судьба же здешних графинь, увы, была ещё печальнее, чем у мужей. Зависеть душой и телом от таких деспотов…

– А за близость к власти надо платить! – неожиданно сказала Жанна. – Хотя вряд ли у этих гусынь имелся выбор. Разве сбросить с себя парчу, побрякушки, оседлать суковатую метлу и – воспарить, нагой и вольной!.. Но у кого на это хватит духа?

– Помимо духа, нужен талант, – заметил Светлан. – Впрочем, ты и сама похвалишь себя… лучше всех.

– Как бы то ни было, пресловутых скелетов в шкафах расплодилось тут сверх всякой меры, – снова заговорил Артур, машинально бросив взгляд на объёмистую нишу, прикрытую плотной шторой. – Неудивительно, что обитателям Стронга то и дело видится странное. А время от времени и происходит: необъяснимые исчезновения, непонятные смерти, странные болезни, беспричинные умопомешательства…

– Ну, под эту лавочку можно списать пакости и вполне живых!

– Скорее всего, так и делалось, – подтвердил король. – Но не во всех же случаях? Кстати, безумие – фамильный недуг де Бифов. Редко кто из них избежал сумасшествия в той или иной форме.

– Вот это как раз понятно, – сказал Светлан. – На войне год за два, говорят, – а Бифы из неё не вылазят. Я уж не говорю об инцесте, которым здесь, похоже, грешат едва не все, и об их склонности к излишествам, выдержать которые способен разве богатырь. Ну попробуй отучить Бифа от обжорства!.. Это сделалось тут народной забавой: кто больше слопает.

И он с неодобрением поглядел на кобрис, будто не сам же подверг её соблазну. Распробовав сгущёнку, Агра запустила длинный язык, порция за порцией переправляя лакомство себе в рот. Как бы ей не стало худо с непривычки!.. Хотя коты в этих делах берут пример с древних римлян: чуть заподозрят неладное – сразу извергают обратно. (Или, наоборот, те брали пример с котов?)

– И это тоже, безусловно, – не стал спорить Артур. – Но опять-таки, обычными причинами не объяснить всего. Поверь, здесь и до тебя хватало скептиков – на прежних позициях не остался ни один… из выживших.

– Призраков опасно недооценивать, – согласился Светлан. – Один такой уже бродил по Европе – до сих пор аукается. И с Пауком ещё будет мороки!.. Ладно, а чем заняты местные жрецы? – спросил он. – Почему не изгонят эту нечисть?

– У вас читал притчу про короля, – усмехнулся Артур, – приказывавшего солнцу садиться как раз в ту минуту, когда начинался закат. Вот и церковники вроде того мудреца: подбирают себе задачи по силам. Одно дело объявить ведьмой деревенскую знахарку и с помпой спалить её на костре, совсем другое – сцепиться с настоящими, матёрыми призраками, кои сами способны изгнать из крепости кого угодно. То есть, возможно, сперва и были попытки, но к хорошему не привели. Во всяком случае, ныне наши ревнители в тёмное время не покидают чертогов церкви, держа круговую оборону до утра. Исключая разве епископа, смелого до безрассудства или…

– Ну?

– Не знаю, не хочу обвинять огульно, – произнёс король. – Могу лишь сказать, что ночные гуляния пока не обернулись для него бедой. И не думаю, что дело в святости преподобного Пима, как утверждают верующие слепо. Возможно, обычное везение?

– Как говаривал один фельдмаршал: раз – везение, два – везение… а умение что ж? Не думаешь, что попик наловчился отбрыкиваться от теней?

– Если не ладить, – сказал Артур, всё ж не удержавшись от «огула».

– А что же сам Биф? Его-то не достают шибко активные пращуры?

– Если и достают, он ничего по сему поводу не предпринимал – насколько я знаю.

Подбросив яблоко, Светлан взмахом кинжала рассёк его на половинки. Одну тут же насадил на остриё, вручив Лоре, вторую подхватил свободной рукой.

– А что ещё есть по Бифу? – спросил он. – Кстати, как его имя?

– Роже, – ответил Артур. – Хотя не уверен, что об этом помнят многие. Вообще, чтобы зваться по имени, нужно выделиться из ряда. Обычно этой чести удостаиваются короли, реже – герцоги.

– Ещё – певцы, – вставил Светлан. – Но это у нас. И имечко ж ему выбрали – как по заказу!.. А есть у нашей Роже близкие родичи?

– Матушку я успел застать, – сообщил Артур. – Между прочим, единственный светлый луч в здешнем сумраке. Умерла она рано, так что своим свирепым нравом Роже обязан отцу.

Светлан поглядел на короля-рыцаря с интересом. Тот вовсе не выглядел старше де Бифа, но судить о возрасте богатыря по его виду… А кстати, сколько Артуру лет?

– И всё ж это даёт надежду, – заметил он. – Если в маменьке жила душа, и если ту унаследовал сын…

– …и если она ещё не задохнулась в таком хлеву, – вставила Жанна.

– …то с таким материалом стоит работать. Конечно, проще убрать проблему вместе с человеком…

– Хоть я и король, мне не по душе крайние средства, – молвил Артур. – К тому же, платить убийством за радушие было бы низостью.

– К тому ж, этим мы ничего не добьёмся, – прибавил Светлан. – Так мне кажется.

– Собственно, почему, сир? – спросила Жанна. – То есть я понимаю доводы нашего величества… Но иногда ж не обойтись без хирурга?

– Ой, не знаю, милая, – остерёгся бы утверждать. Вообще, вся эта медико-лесорубовская терминология, трактуемая слишком широко…

– Да зачем же широко? – пожала она плечиками. – Ограничимся графом.

– Не думаю, что от Бифа зависит многое, – ограничился Светлан. – Складывается впечатление, будто он плывёт по течению – лишь бы уцелеть. Делает, что от него ждут, но ни на йоту больше. И если бы поменялись обстоятельства…

– Хорошо, а кто заказывает музыку?

– Вот это и надо выяснить.

– Но ведь если сломать шарманку, то и музыке каюк?

– Знаешь, я уже не в том возрасте, чтоб переть буром без достаточных оснований. А то ввяжешься в бой… а потом окажется, что бьют тебя.

– Со стратегией определились, – улыбнулся Артур. – Теперь давай по тактике.

– По-моему, нам следует разделиться, – сказал Светлан. – Ни к чему двум таким бугаям бродить по здешним закоулкам, пихаясь плечищами. Тем более, времени – в обрез.

– И что ты поручаешь мне? – осведомился король.

– Я? – удивился Светлан.

– Ведь ты – главный.

– Думаешь? – удивился он пуще. – Ну, тогда займись служителями – как более обходительный. Можешь взять на себя и нордийцев, раз уже имел с ними дело. А мне интересно взглянуть на здешние подвалы – что-то нечисто там.

– Только там? – хмыкнула Жанна. – Чур, я с тобой, сир!

– Ага, – проворчала Лора. – Выходит, я попадаю в другую команду.

– Тебе понравятся попики, – утешил Светлан. – Уж они на твои прелести истекут слюной.

– Знаю, чем они истекут – с голодухи-то!.. Хотя обычно-то мягкотелые от меня шарахаются.

– Видишь ли, для обычного мужика твоё тело слишком… э-э… функционально. Скажем, ягодицы у тебя – это мускулы, в любой миг готовые затвердеть в камень… а не объект вожделения, нежный и трепетный. А твоя кожа? Это ж с ума съехать!.. Будто для каждой мышцы отдельный чехол. Даже на сгибах ни морщинки – всё в обтяжку. А жировая прослойка где? – Он развёл руками: – Нету, не запасли!

– Трепетный – это когда шлёпнешь по заднице и она трясётся с минуту? – спросила Лора.

– Ну, вроде того… На тебе же ни мягких валиков, ни уютных складок, ни эдакой нежной дряблости, говорящей о сытости и безделье, – вообще никакого украшательства! Хотя иные утверждают, что красота – это и есть целесообразность…

– А чем плоха моя грудь? – ладонями она подбросила свои торчащие холмики, вынудив их колыхаться. – Мало такой мягкости?

– Милая, пойми меня правильно: на мой вкус твоя попка, как и всё прочее, – лучше не бывает. Так и тянет… н-да… Речь о нормальном мужчинке, коего женская сила попросту пугает.

– А тебе, значит, бояться нечего?

– Ну, возможно. Или я смотрю на вещи шире, находя красоту сразу во многом. Ведь сколько женских типажей могут радовать глаз!.. От мальчикового до материнского. Лишь бы не уезжало в мужиковатость.

– А в мальчики, выходит, пусть? – не пропустила Лора.

– Скорей, я имею в виду бесполость, – поправился он. – К примеру, был у нас с Артуром знакомый чёртушка…

– Что, один на двоих?

– Вообще-то, их было тоже два. А обстановка не располагала к глупостям – это чтоб ты не измышляла лишнего. Но временами этот самый чертяка до дрожи походил на девицу, причём сексапильную. То есть его изяществу и грации могли бы позавидовать многие…

– Хватит мемуаров, – вмешалась Жанна. – Тебя, сир, не останови – будешь до утра вспоминать!.. А работать кому?

– Ох уж эта работа! – вздохнул Светлан. – Ну, потопали…

Глава 8 Крепостные будни

Не спеша, словно бы прогуливаясь, они шагали посреди пустынного коридора – громадный, почти под потолок, богатырь, одетый вполне по-домашнему (то есть не в металл), и стройный, точно девица, юнец с нежным лицом и выпуклостями на узкой груди, плохо скрываемыми пажеским нарядом. Впереди них клоком дыма струилась кобрис, чуть слышно шлёпая лапами по выщербленным плитам. Коридор озаряли редкие факелы, в домах столичной знати давно заменённые на масляные светильники, а тени от их скачущего пламени создавались самые фантастические.

Похоже, все помещения в этом замке напоминали подземелье – запущенное, сумеречное, унылое, но выстроенное на века, из крупных каменных брусков. Менее закалённые рыцари уже разбрелись по покоям – конечно, те из них, кто смог выбраться из-за стола. Минуя толстые двери, Светлан слышал то ужасающий храп, будто рычал хищник, то чихи, больше похожие на лай, то приглушённую болтовню, смахивающую на свару. Кто-то угрожающе бубнил, обещая расправу сразу многим, кто-то громко похвалялся доблестью, будто не успел накричаться на пирушке, кто-то с рыком и стонами предавался блуду… Или лучше сказать «занимался любовью»?

– Сир, у меня проблема, – внезапно сказала Жанна.

– У тебя? – удивился Светлан. – Вот новости!.. И какая?

– Бахрам, – коротко ответила она.

– Ещё интересней. Уж этот парень, по-моему, никому не мешает.

– Ну да – пока на него не обращаешь внимания.

– А-а, – сказал Светлан не без злорадства. – Теперь понимаешь, каково приходится бедолагам, положившим на тебя глаз!.. Кстати, это не только твоя проблема.

– Чья ещё?

– Стрелка.

– Так уж бывает, – пожала плечами девушка.

– Так уж выходит, – подхватил он. – Кто-то теряет…

– …а кто-то находит, да? Только вот не понять, кто и чего здесь нашёл.

– Есть другая песня: «Мы выбираем, нас выбирают…»

– Слышала, слышала!..

– А ещё поют: «Здравствуй, милая моя, я тебя дождалси…»

– Достал ты меня, сир, своими песнями!

– Ну почему – «своими»? На авторство не претендую. Но если помнишь, наше знакомство началось именно с песен – искусство сближает.

– Жаль, не до самого упора, – фыркнула Жанна. – Хотя, если б тогда не заявилась принцессочка…

– Н-да, тогда сюжет мог бы повернуть в иное русло. Или нет?

– Да куда б ты делся от Анджи! А она – от тебя. Если уж написано на роду…

– Вот, ещё одна фаталистка!

– Я не о судьбе – о предназначении. Вы ж созданы друг для друга.

– Твоими бы устами… Ладно, а с чего ты заговорила о Бахраме?

– Ну, ты ж для меня как брат – вдруг присоветуешь что?

– Интересно ты понимаешь отношения родичей!.. Учитывая, к чему склоняла меня вчера.

– Ведь не по крови? – возразила ведьма. – Чего ж тут осудительного?

– Ведь брат всё-таки…

– И что? Если возникла потребность, отчего не ублажить её в узком кругу, при полном доверии сторон? С близким человеком и близость – в радость. Ему даришь себя со всей душой.

– Брату? – с сомнением спросил Светлан.

– А почему нет?

– Когда привыкаешь глядеть на кого-то, как на родича, уже не можешь принимать его за объект… э-э… страсти. Табу, понимаешь?

– А нечего было привыкать, – отрезала она. – Ну что за люди? Понавешали флажков и сами же шарахаются от них… Цирк!

Покачав головой, богатырь молвил:

– Как быстро растут дети…

– Подумаешь! – фыркнула Жанна. – У меня в этих делах знаешь какой опыт? Не говоря про стаж.

– В делах – может быть. А в чувствах?

– С этим хуже, – признала девушка. – Если говорить о настоящих – чтоб до донышка… Вот как у вас с Анджи. Потому и обратилась за советом.

– Думаешь, у нас есть чему учиться? Сложность на сложности. А временами бывает так больно…

– Так ведь и боль – сладкая?

– Это мазохистам она в радость, а я обойдусь.

– Всё равно, вам можно завидовать.

– Это – да, – согласился Светлан. – Если не свихнёшься, всего нахлебаешься вдосталь. Иным и не снилось столько.

Недолго помолчав, Жанна произнесла:

– Возвращаясь к Бахраму… Тут есть препятствие.

– Ну?

– Похоже, его не влекут девицы. Вообще.

– Восток – дело тонкое, – осклабился богатырь. – Так ты поэтому вырядилась пажом?

– И поэтому тоже.

– Ну, ты меня позоришь!.. Не могла променять на кого-то поядрёней?

– Си-ир, это не смешно.

– Тебе-то конечно, – согласился он и вздохнул: – Лёгких путей не ищем, да? Что ты, что я… что Артур.

– Лёгкие ведут сам знаешь куда. Нам в те места и даром не надо.

– А как же Стрелок? – спросил Светлан.

– Да куда он денется? И кто виноват, что Стрелок такой рохля!..

– Просто он старается быть честным.

– Сдалась мне его честность, – пробурчала девушка. – И кто забил ему голову такими глупостями?

– Вот и поинтересуйся. Уж чтоб ты, да не нашла подхода к мужчине…

– Кто мужчина: Стрелок? Скажешь тоже!

– Мне-то мнилось, ты благоволишь к нему. Даже вроде нежность питаешь.

– Как к дитю малому, ага. Вот Бахрам – взрослый. Правда, вымахал не в того.

– А ты не путаешь? – усомнился богатырь. – Насколько заметил, он любуется женщинами.

– Как и ты – ладными мужиками. Но разве у тебя это ведёт к чему-то?

– Да боже упаси!..

– То-то и оно.

– М-да, проблема, – сказал Светлан. – Впрочем, решаемая, насколько знаю, – если речь идёт о ведьмах. Ведь вы кого угодно обратите на путь. Тем более, ты уже как будто нашла способ.

– Предлагаешь остаток жизни разгуливать в штанах? – спросила Жанна. – И подставлять любимому выход вместо входа? Конечно, я согласна на жертвы – но притворяться не собой?..

– Да, таких вольностей мне не уразуметь, – покачал он головой. – Здравствуй, племя младое!.. А заодно и прощай – наше-то время ушло.

– Не кокетничай, си-ир.

– Да господь с тобой…

Мгновенным взмахом эльфского клинка Светлан отбросил в сторону здорового паука, зачем-то вздумавшего сверзиться на его голову. Конечно, после чудовищ Тартара здешние членистоножки не кажутся страшными, а всё равно – неприятно. Возможно, из-за ассоциаций, связанных с убитым колдуном.

– Уж не тебе плакаться на женскую неприязнь, – заметила Жанна.

– Многие женщины меня любят, но ни одна не уживается, – вздохнул Светлан. – Похоже, год – это предел.

– Так тебе ж лишь одна и нужна? – фыркнула ведьма. – И потом, богатырям личная жизнь не положена.

– И вечный бой, да? А спать скоро вообще перестану, так что и во сне покоя не увидать… Нет, дело в ином, – сказал он, подумав. – У меня и раньше не складывалось. Все мои прежние подружки ныне живут с другими, растят детей – увы, не моих.

– Не дождались от тебя отклика, вот и слиняли, – рассудила Жанна.

– А ведь тогда я не слишком уходил за норму. Зато ныне!.. С тех пор, как превысил три центнера, каждый шаг делаю с аккуратностью, страшась кого-нибудь раздавить. И поворачиваюсь с оглядкой, дабы не зашибить подвернувшихся. Будто разгуливаю меж дошколят.

– На тебя, сир, теперь надо взбираться, как на гору, – засмеялась она. – И бродить, бродить по твоим холмам!..

– Альпинисточка моя, – усмехнулся Светлан. – Лучше не вводи в искушение.

– Да какой ты богатырь, если не можешь противиться соблазну?

– Уж какой есть, – сказал он. – Доморощенный, где-то даже самозваный. А когда не хватает силы, беру умом.

– Или языком, ага? Мне ли тебя не знать!..

– Мы ж с тобой знакомы всего год, – удивился Светлан.

– Для кого год, – молвила Жанна. – А для кого четырнадцать месяцев и восемь дней.

– Ладно, не пыли. А то не знаю твоих способностей к арифметике!..

– Видишь? Выходит, и ты познал меня до самых… гм… глубин. Так что осталось только довести знание до абсолюта.

– Может, вам с Лорой спеть на пару? – огрызнулся Светлан. – Дуэт получился бы – блеск!.. Даже слушать не обязательно – смотри и балдей.

Сбоку раздались истошные крики, визг, ругань, накатив точно взрыв, – причём женские голоса мешались с мужскими. Поспешив на гвалт, парочка увидела, как несколько рыцарей, упившихся до полного озверения, пытаются… э-э… любить комедиантов, причём даже без различия полов. Пришлось Светлану поучить дворян хорошим манерам – на доступном для них языке и посредством весьма убедительных доводов, после которых они уползали на карачках. Затем подоспели здоровяки-стражи, похожие на спущенных с цепей волкодавов, и ещё усугубили аргументы богатыря, без церемоний мутузя вассалов, злоупотребивших графским радушием. Как видно, де Биф пресекал насилие, исходящее не от него.

Когда дебоширов уволокли, увязав в смирительные ремни, Светлан и Жанна задержались ещё на десяток минут, принимая изъявления благодарности от потрёпанных актёров и директора труппы, моложавого шустрого мужичка, назвавшегося Жульеном Сагетти и очень старавшегося казаться солидней. Юный паж даже удостоился приглашения (высказанного, впрочем, в форме благожелательной шутки) сыграть женскую роль в одном из спектаклей труппы – что очень насмешило Светлана. Тем более, что женщин среди актёров хватало – имелись даже хорошенькие.

– А роль героя-любовника у вас не вакантна? – поинтересовался он. – Вот тут бы наш пострел порезвился!..

– Точно, – поддакнул паж мальчишеским тенорком. – Героя будешь играть ты, любовника – я.

Жульен неуверенно улыбнулся и с опаской покосился на Агру, изящным горельефом застывшую возле стены. В разборки людей кобрис не вмешивалась – лишь наблюдала. Наверно, это и к лучшему.

– Запритесь крепче, – сказал богатырь уже на выходе. – Нынешняя ночь не для артистических натур.

– О, если б не глупое тщеславие нашей примы! – посетовал директор. – Думаете, это в первый раз? Впрочем, я прослежу. Даже посторожу, если потребуется… Ещё раз благодарю благородных господ за весьма, весьма своевременную помощь. Господи, ну почему своё расположение наши почитатели не выказывают иными способами?

– Будет и на вашей улице праздник, – пообещал Светлан. – Лет эдак через тысячу богатству и славе артистов станут завидовать короли.

– Ах, ваша светлость! – вздохнул Жульен. – Конечно, я люблю сказки…

Глава 9 Нордией пахнуло

Затем, отойдя от актёров не особенно далеко, на одном из сумеречных перекрёстков троица попала в засаду. Действительно, на случайную встречу это не походило – богатыря явно поджидали. А был это не кто иной, как маркиз де Гронде, посол Нордии, сопровождаемый двумя крепышами-слугами, вооружёнными мечами и облачёнными в полулаты. Сам-то он прихватил с собой лишь парадную шпагу, а одет был вовсе не по моде раннего средневековья.

– Почему бы нам не поговорить, как посол с послом, – произнёс маркиз, кланяясь почтительно, но и с достоинством. – Не угодно ли?

И сотворил рукой изысканный приглашающий жест – прямо ходячее пособие по дворцовому этикету, можно за эталон брать.

– Ну да, как звезда с звездою, – хмыкнул Светлан. – А бить не будете?

– Мне ли не знать, что истинный богатырь стоит целого войска! – вежливо улыбнулся маркиз. – Тем более, у вас такой грозный охранник.

– Имеете в виду нашего пажа?

По холёному лицу вельможи разлилась приятность.

– Несомненно, сей юноша столь очарователен, что даже при дворе Луи затмил бы всех, – промолвил он, не снимая с лица улыбки. – Но я разумел вот это диковинное существо, словно бы пришедшее из легенды.

И той же кистью, изящно разведя пальцы, де Гронде указал на кобрис.

– Сведущие люди полагают, будто он опаснее любого льва, – продолжал маркиз. – А если, не дай Бог, нападает на людей, действует столь стремительно, что удары клинков и даже стрелы за ним просто не успевают.

– Вообще, это девочка, – сообщил Светлан. – К тому же ласковая.

Со вниманием нордиец поглядел на него, затем на зверя, застывшего в статую, и слегка развёл руки по сторонам, позволив пышным манжетам соскользнуть по бледным запястьям.

– Ну разумеется, – изрёк он. – У каждого свои домашние любимцы. Некоторые даже заводят крыс.

– На дьявола намекаете? – усмехнулся богатырь. – Поверьте, люди привлекают его куда больше. Такие забавные зверушки!..

– Видимо, я не всё знаю про ваши подвиги, – пробормотал де Гронде, одарив его новым внимательным взглядом. – Что-то совсем свежее, да? Может быть, поделитесь на досуге?

– Если доживём до него.

– Уповаю, что доживём, – молвил маркиз. – А пока предлагаю деловую беседу.

– Думаете, в ней есть смысл?

– Ну, лучше сразу прояснить позиции. К тому ж, мы оба – умные люди…

– О, вы мне льстите!

– …и в своих державах играем не последние роли. Конечно, моё положение при дворе Луи не сравнить с вашим влиянием на королеву Анджеллу…

– Может, не стоит доверять сплетням?

– Я говорю о факте, милостивый сударь, – произнёс де Гронде, обозначив в голосе некоторую сухость. – Поверьте, я неплохо осведомлён.

– Не сомневаюсь, – осклабился Светлан. – Вообще-то, я поручил вас своему помощнику, – прибавил он с сомнением. – Видите ли, мы решили поделить дела – уж очень поджимает время.

– Я охотно побеседую и с королём Артуром, – заверил посол. – А вас, милейший граф, долго не задержу – обещаю.

– Ну, раз так…

Идти оказалось недалеко – верно, потому маркиз и успел перехватить Светлана, неведомо как узнав про переполох в комнатах актёров. А заняли нордийцы тут целый корпус, соединённый с центральным зданием несколькими крытыми галереями, и, похоже, обосновались надолго. От прежней обстановки в доме остались лишь стены, да и те подверглись основательной переделке. Эдакий уголок просвещённой и процветающей Нордии в варварском краю. Уже по здешнему интерьеру было видно, насколько убежала она от западного соседа – похоже, со всего мира в Нордию стекались новшества и открытия.

Маркиз принимал гостей в большой комнате, вполне гармонирующей с его изысканным нарядом и щедро озарённой настенными канделябрами, заменившими тут дикарские факелы. Все трое расселись вокруг изящного столика, живописно украшенного цветами и нарядной посудой, на которой уже заготовили угощение: вино, фрукты, сладости, – по-видимому, нордиец был прекрасно осведомлён о вкусах Светлана. Агра сразу улеглась в ногах богатыря и заснула, лишь изредка разжмуривая веки, словно бы для проверки. (Уши, впрочем, и во сне реагировали на каждый звук.) А за столом им прислуживал не какой-то полуобученный верзила, куда лучше управляющийся с мечом, чем с домашней утварью, а вышколенный лакей, расфранчённый немногим хуже хозяина и почти столь же важный.

Прищурясь, Светлан разглядывал картины, развешенные по стенам, и статуи, выставленные в нишах, – наверняка творения нордийских мастеров; оценивал вооружение, приткнутое там и тут и тоже, скорее всего, произведённое в Нордии. Эдакая выставка достижений, затем и устроенная, чтобы производить впечатление на посетителей.

– Конечно, ваше королевство тоже славится мастерами, – молвил посол, как бы отдавая должное, – но лишь в Нордии красота имеет подлинную цену. Видели бы вы нашу столицу – какие дворцы, храмы, скульптуры!..

– Какие трущобы, помойки, кабаки, – в тон ему продолжил Светлан. – Город контрастов, ага. Цивилизация на марше… Вообще, если судить по вашим одеяниям и убранству этой комнаты, вы словно пришли из будущего.

– Это лишь скромная иллюстрация к успехам нашего государства, – заверил маркиз. – Там всё иное, даже боевые действия ведутся не как здесь. Вы не поверите, насколько лик войны могут изменить два-три изобретения!

– Я-то как раз поверю, – сказал Светлан. – К примеру, порох, да?

– Ну, этого демона ещё не укротили, – откликнулся де Гронде, не сумев скрыть удивление. – Но и без того отличий не счесть. Видите ли, нордийские арбалеты обладают такой мощью, что пробивают любые латы, – а тогда зачем покрывать себя тяжёлой бронёй? Довольно лишь шлема и кирасы. А это предполагает иные скорости, когда большие мечи и секиры, столь популярные в прочих королевствах, тоже утрачивают смысл.

– Ну, может, и не любые, – проворчал богатырь.

В глазах нордийца вновь блеснуло любопытство.

– Как же, как же, – промолвил он. – Я заметил, в каких латах вы с Артуром явились на пир и какими клинками владеете. И впрямь дивные доспехи – можно подумать, их сработали эльфы!..

– А ведь вы угадали, маркиз.

– Что, вы не шутите? Но откуда они здесь?

– Кто: эльфы?

– Доспехи. Или вы наткнулись на древний арсенал?

– Ну, можно сказать и так.

– А может, у вас тоже открылась…

Тут посол оборвал себя и – видимо, затем, чтобы отвлечь внимание от своего «тоже», – спросил:

– А не позволите ли, милейший граф, взглянуть ближе на ваш меч?

– Отчего же нет, – пожал плечами Светлан. – Чай, мы не самураи.

Привычным рывком он вымахнул мерцающий клинок из ножен и нацелился было вонзить в пол. Но пожалел богатый ковёр, просто положил меч на край стола – разумеется, рукоятью к хозяину. Тот поднял оружие почти с благоговейной почтительностью. Хотя меч был вовсе не такой весомый, каким выглядел, маркиз ворочал им с явной натугой.

– Не пораньтесь, – предупредил Светлан. – Он лишь прикидывается игрушкой.

– Мне знакома сия обманчивая парадность, – успокоил маркиз. – К тому ж, если помните, я видел его в деле.

Затем со вздохом вернул меч.

– Замечательное оружие, – оценил он. – Стало бы украшением моей коллекции. Но годится лишь для богатырской руки – даже здешние силачи вряд ли способны его укротить. Впрочем, как и прославленный Драконобой, с коим вы одолели грозного огневика.

– Ишь, – пробормотал Светлан, – уже и прозвищем наделили.

– А разве не вы дали имя своему мечу?

– Да зачем, господи!.. Его ж не требуется подзывать, как пса или жену. Хватаешься за рукоять и – руби-коли.

– Действительно, – засмеялся хозяин. – К чему украшательства?

Он щёлкнул пальцами, и от дальней стены полилась приятная мелодия, словно бы включился проигрыватель или за перегородкой прятался целый оркестр. Хотя скорее тут потрудился чародей, поскольку вместе со звуками по комнате разлился аромат магии. И Жанна чуть заметно кивнула, подтверждая догадку Светлана.

– Мило, мило, – небрежно признал он. – Но мы ж пришли сюда не за этим?

– Да, я помню: «время поджимает», – молвил де Гронде.

– А вы хотели «сразу прояснить позиции» – так вперёд!.. Кстати, нам-то скрывать нечего. Мы добиваемся двух вещей: единства в стране и мира с соседями. Любые распри ныне губительны. Нужно объяснять, почему?

– Нам ведомо про грядущее нашествие Пропащих Душ, – кивнул маркиз. – Разумеется, опасность нешуточная, глупо ею пренебрегать. Но и с полным доверием отнестись к пророчеству, исходящему невесть от кого…

Скосив глаза, Светлан переглянулся с Жанной. Вообще, из этого не делали секрета – какой смысл? Разве подпустили чуточку тумана, чтобы к предсказанию отнеслись с большим доверием. Но сроки, сроки!.. Когда через считанные дни нордийскому послу делаются известны все детали… На службе Луи не состоят драконы, с ведьмами он не дружит. Уж не разжился ли де Гронде собственным магом?

– Да отчего ж «невесть»? – возразил Светлан. – Мы с Артуром своими ушами слышали пророка. Вы вольны не верить мне, но усомниться в словах короля!..

– Упаси Бог, – поспешно согласился маркиз. – Но можно ли доверять источнику?

– Ведь мы богатыри, – напомнил Светлан. – И чувствуем фальшь – не только в людях. Вдобавок, я и сам немножко прорицаю, а интуиция меня подводит редко.

– В самом деле, – задумчиво подтвердил де Гронде, – мне сообщали о ваших дарованиях.

– К тому ж, я не из тех, кто станет рисковать головой ради химер. А если берусь за дело, то лишь уверившись, что оно правое. И уж тогда меня трудно свернуть.

Покивав, посол неожиданно спросил:

– А вы хорошо представляете, что творится во владениях де Бифа?

– Ещё нет, – признался Светлан. – Но за сутки разворошу тут всё, будьте покойны.

– Хочу предостеречь, – сказал маркиз. – Кто докапывается до здешних тайн, долго не живёт. Чаще всего он даже не успевает ими поделиться.

– Может, среди этих копателей не было богатырей?

– Возможно, и не было, – улыбнулся хозяин. – Но несколько славных имён я могу назвать.

– А что ж вы сами? – спросил Светлан. – Неужто не пытались проникнуть?

– Видите ли, милостивый сударь, – произнёс де Гронде. – Я слишком крупная фигура на здешнем поле, чтобы подставляться, и слишком хорошо знаю границы, за которые не следует заступать.

– Похоже, шахматами балуетесь?

Слегка подняв брови, маркиз наклонил голову, показывая, что изумлён такой эрудированностью гостя, и ответил:

– Шахматами нет – слишком просто. Вот го – иное дело, игра мудрецов. Ей больше трёх тысяч лет, знаете? Правда, там нет фигур, – вновь улыбнулся он, – что, согласитесь, несколько снижает интерес. Восток, знаете ли, общая унификация. Наверное, там и богатырей нет.

– Выходит, то немногое, что отыскивают ваши агенты, минуя вас, отправляется в Нордию и лишь затем, получив достаточное распространение, возвращается к вам, – резюмировал Светлан. – Иначе бы вы не протянули долго.

– Увы, дорогой граф, так и есть, – вздохнул де Гронде. – И даже там, в нашей столице, за сотни лье отсюда, приходится отступать от обычных правил, предельно расширяя круг осведомлённых, чтобы не лишиться их вовсе. У хранителей междуреченских секретов, кто бы они ни были, руки столь длинные, что и самого Луи стараются в это не посвящать, а в ведомстве, кое разведывает Междуречье, мало кто задерживается дольше года. И убывают, как вы понимаете, не в отставку – на кладбище… если от них находят достаточно, чтобы похоронить.

– Хотите напугать меня? – поинтересовался Светлан. – Или, наоборот, заинтриговать? К чему-то ж вы завели этот разговор!..

– Напугать – вас? После всего, что я слышал про ваши подвиги. – Маркиз покачал головой. – Скорее, пытаюсь предостеречь.

– Вас настолько заботит моя судьба?

– Скажу откровенно: вы мне симпатичны. Более того, я восторгаюсь вашей силой и доблестью. Но, увы, слугам короля приходится забывать о личных пристрастиях.

– За что и не люблю службу, – усмехнулся Светлан.

– А разве вы не служите своей королеве?

– Вот ещё!.. Я с ней дружу. («Помимо прочего», – следовало бы добавить.) Как и Артур, к слову сказать. И эти узы много прочней, чем меж хозяином и слугой.

– Но друзья тоже могут ударить в спину…

– Да какие ж это друзья? – удивился богатырь. – Друг может лишь заслонить – собой. Впрочем, это уже выходит за рамки «деловой беседы».

– В самом деле, мы отвлеклись, – согласился нордиец. – Так вот, речь ныне не столько о вашем благополучии, сколько о сохранности тех, кто вам противостоит. Тут важно не наломать дров, а у вас, я знаю, тяжёлая рука. К счастью, вы – человек здравый…

– Во-первых, не человек – богатырь. Да и рассудочность каждый понимает по-своему. Собственно, вы к чему клоните?

Маркиз помолчал, видимо прикидывая, не заступает ли он сейчас за границы, про которые поминал. Затем всё же продолжил:

– Подумайте: в чём сила де Бифов? Сотни лет они властвуют в Междуречье, не выказывая особых талантов как правители ил воители. Но превосходят могуществом здешних королей, и с каждым поколением их влияние растёт. Графское войско даже в Нордии вызывает опаску, а уж со своими подданными де Бифы справляются с лёгкостью. И стоит где-то возникнуть смуте, как туда устремляются Ночные Вороны, наводя ужас и сея смерть.

– На чёрных конях, надо думать? – усмехнулся Светлан. – Надо ж, и здесь свои «воронки»!

– А кто ещё, кроме здешних воинов, смог бы на равных воевать с великанами? Ведь именно Междуречье заслоняет и вашу страну, и Нордию от угрозы с гор. Правда, эти дикарские нравы! – посетовал маркиз. – Пить кровь врагов из их же черепов, а у самых заклятых пожирать сердца – сырыми…

– Да, когда сырыми – это особенно дико, – согласился Светлан. – Пренебрегать таким завоеванием цивилизации, как обработка пищи на огне!..

– Понимаю вашу иронию, – кивнул де Гронде. – Но если сии обычаи помогают взращивать героев…

– Или убийц?

– Ведь вы не станете отрицать, что междуреченские бойцы – лучшие в королевстве… если не во всех восьми? Они могучи и выносливы, упорны и неустрашимы, не щадят ни врагов, ни своих жизней…

– Ни женщин, ни детей, – продолжил Светлан. – Если хочется кого-то убить, лучше начинать с себя – по-моему.

– Но если вторжения Пропащих не миновать, противостоять ему должны именно такие машины смерти – не находите? И лучше б их было побольше.

– У нас это называется «менять шило на мыло», – сообщил богатырь. – Не пришлось бы после искать управу на своих защитников. Превратить-то людей в зверьё довольно просто… А обратно как?

– Будем уповать на Бога, – пожал плечами маркиз. – Кстати, вера у междуреченских рыцарей крепка на диво. И они не заражены вольномыслием, столь популярным в других местах.

– Чтоб вольно мыслить, нужно, как минимум, иметь мозги, – заметил Светлан. – А откуда они у здешних дуболомов? Что до Бога, то он, насколько знаю, зовёт к милосердию. Но тогда чей призыв слышат междуреченские вояки?

– Вопрос впрямь любопытный, – со вздохом признал де Гронде. – Понимаете, граф, местная трактовка христианства и меня приводит в изумление. Иной раз даже чудится…

– Что?

– Будто это не наш Бог. Здешний более кровожадный, грозный…

– Видите?

– Зато и более деятельный – такого легче почитать.

– Бояться, – поправил Светлан.

– Ну, это тонкости!

– А по-моему, принципиальная разница. И если второе подменяют первым, то лишь для собственного комфорта. Очень мерзко, знаете ли, ощущать себя трусом постоянно, год за годом.

– Но вы-то, мой отважный гость, откуда это знаете? – удивился маркиз.

– Да уж набоялся в своей жизни – на всю оставшуюся.

– Вот уж во что верится с трудом!

– Что набоялся?

– Что боялись. Впрочем, и не верить нельзя – богатыри не лгут.

– Точно? – спросил Светлан. – Теперь буду знать.

Вежливо улыбнувшись, посол продолжил:

– Как бы то ни было, кроме своего бога, междуреченцы не страшатся ничего, включая и саму смерть, а их боевой дух в сражениях взлетает до небес… нередко вместе с их душами, – позволил он себе шутку. – И другой жизни им не надо – лишь бы сражаться, побеждать… и убивать, разумеется. Говорят, междуреченские рубаки привыкают к крови настолько, что за неимением вражьей готовы даже пить собственную. Известны случаи, когда они откусывали себе языки, лишь бы получить вожделенную жидкость.

– В здешних условиях до этого редко доходит, – заметил Светлан. – Несколько веков непрерывной войны!.. А в дни затишья можно охотиться на крестьян.

Де Гронде поморщился:

– Кровь простолюдинов – фи.

– Ну, маркиз!.. – усмехнулся богатырь. – Ежели, не дай бог, угодите в упыри, вам придётся несладко – с вашей-то привередливостью.

Изогнув бровь, маркиз вперился в него, пытаясь, видно, определить, что сокрыто в этой фразе, помимо иронии. Затем спросил:

– По-вашему, здешние бойцы – как бы переходная фаза?

– А вы считаете, кто-то из них будет востребован Господом?

– На крайний случай есть ещё Преисподняя…

– Поверьте, дьяволу тоже не нужен бездушный материал – уж я знаю. В монотеистической системе координат это как бы бесхозная скотина. Но, может, для неё уже нашёлся господин – иначе откуда такой задор?

Утомившись разглядывать статуи, Светлан посмотрел на Жанну, которая, как и подобает пажу, вела себя скромно и лишь постреливала глазищами из-под роскошных ресниц, сильно смахивающих на искусственные. Мальчик из неё и впрямь получился… не хуже любой девочки. Неужто и маркиза провёл этот нехитрый маскарад? В странные игры играют здешние аборигены.

– Ну хорошо, – заговорил де Гронде. – Допустим, у междуреченцев в самом деле собственный бог. Но если сие содействует упрочению державы, что ж тут дурного?

– Для вас или вообще?

– Э-э… в обоих смыслах. Может, с этим вовсе не нужно бороться?

– Слишком властный бог ещё и агрессивен, – сказал Светлан. – Значит, рано или поздно примется за соседей. А поскольку он покровительствует правителю Междуречья… Ну, вы понимаете, чем это грозит для Луи.

– Но если удастся убедить бога… э-э… сменить объект?

– Во-первых, не думаю, что его нынешний выбор случаен. Во-вторых, свой… объект он попросту превращает в слугу. А в-третьих… В вашей любимой го, если помните, тактический выигрыш вполне может привести к стратегическому разгрому.

– Это вы к чему?

– Да к тому, что на диктате далеко не уедешь. Если Нордия выберет для себя такую телегу, через век-другой окажется в хвосте у нынешних дикарей. Желаете вляпаться в эпоху упадка?

– Что ж, – вздохнул нордиец, – ради величия государства можно поступиться даже прогрессом.

– Какой там прогресс – деградация!.. Вы видели скульптуры позднего Рима? И сравните с периодом расцвета.

– Великие цели требуют жертв. Искусство – это всё-таки надстройка. Куда хуже, если непрочен фундамент. Безопасность державы выше сытости граждан, а хлеб важнее зрелищ… э-э… в широком смысле.

– Вот сейчас вы лукавите, – сказал Светлан. – Решили проверить, насколько я вылавливаю враньё?

– Именно, – охотно признал маркиз. – Должен сказать, я не люблю лгать, но за долгую практику сделался в этом весьма искусен. И если вы разоблачили меня…

– Мои соболезнования, – проворчал богатырь. – Слава богу, мне не приходится упражняться в таких делах.

– Вы ещё столь молоды, мой дорогой гость!..

– Это я-то? – усмехнулся тот.

– А с возрастом неизбежно обрастаешь дурными привычками – хочешь того или нет. Вдобавок, делаешься занудой. Уже нет былой лёгкости, да и паришь эдак пониже… если вообще не разучился летать.

– Ну конечно! – внезапно сказал Светлан. – А я-то гадал, откуда тянет магией… Ведь это от вас, правда? Вы владеете Даром, любезный маркиз.

– Вы на редкость проницательны, граф, – ответил де Гронде, уже не манерничая.

– Просто у меня хороший нюх – много ума тут не нужно. Но мы не успокоимся на достигнутом, – прибавил богатырь, – и пойдём дальше.

– Любопытно, любопытно…

– Вы здесь не для того, чтоб сватать де Бифа своему королю. Слишком опасная это невеста – как бы не взяла вверх.

– Зачем же тогда? – без особенной охоты подал маркиз требуемую реплику. Слишком он был хороший актёр, чтобы позволить паузе затянуться.

– Во-первых, чтобы задобрить здешний ужас, заодно попытавшись направить его злобу в любую иную сторону, кроме своей. Во-вторых, дабы понять: а что, собственно, он представляет из себя? Для того во главе миссии и поставили мага. По сути, это ведь научная экспедиция, да?

– Ну какой из меня маг! – молвил посол с лёгкой улыбкой. – Я лишь дилетант, самоучка.

– Уж какой есть, – сказал Светлан. – Но привезти сюда профессионального чародея значило бы насторожить здешних заправил – вот и послали любителя… Нет повести печальнее на свете, – ухмыльнулся он, – чем чудодей, погрязший в политике!

– «Погрязший»? – вскинул брови маркиз. – По-вашему, это слово уместно тут?

– Ещё как! К слову, нас уже пытались накормить отравой, изготовленной в Нордии.

– Этого я и боялся, – вздохнул посол. – Одна из причин, почему решился на этот разговор, – хотел уверить, что сейчас мы скорее союзники… во всяком случае, вредить вам – у нас никакого резона. Напротив, мы должны всячески оберегать вас!

– Э-э… в самом деле?

– Ну, если совсем уж начистоту, – маркиз бросил острый взгляд на очаровашку-пажа, со скукой цедившего пряное вино, – то мне и впрямь страшно. Ведь у меня нет силы богатыря, а мой магический талант весьма скромен, даже по меркам Нордии. Вот ваша королева, говорят… – Тут он умолк, как бы предлагая Светлану поведать про замечательные дарования Анджеллы.

Но тот не понял намёка – точнее, не принял.

– Во всяком случае, вы меня заинтриговали, – сказал он вместо этого. – Надо будет наведаться в Нордию.

– Об ином и не мечтаю, – произнёс посол, впрочем, без особенного пыла. – Но вы уверены, что дело лишь в любопытстве?

– А в чём ещё? – удивился богатырь.

– К примеру, не питаете ли вы враждебности к нам?

– Вот уж чего в помине нет!

– Ну, тогда я действительно буду рад. Да и сам хотел бы посетить вашу столицу. Давно мечтаю лицезреть королеву Анджеллу. Помню-то её принцессой, ещё ребёнком…

– Желаете увидеть, какой она стала? Могу показать.

– Каким же образом?

– Как и положено влюблённому, ношу её портрет у сердца. – Достав из куртки кожаный бумажник, Светлан извлёк оттуда масляную миниатюру в картонной рамке. – Между прочим, сам рисовал, – похвастался он.

– О боже, – ужаснулся нордиец. – Да разве можно так обращаться с шедевром? Воистину, вы – варвары!

– Это для вас шедевр, – сказал Светлан без лишней скромности. – А для меня – фотка на память. Хотя другого я вряд ли сумел бы так изобразить, – прибавил он честно. – Тут надо видеть сердцем.

– Другую, – чуть слышно поправила Жанна, не удержавшись.

– Если б вы не были очарованы своей госпожой, – произнёс де Гронде, – я без колебаний призвал бы вас служить нашему Луи.

– В каком же качестве, интересно? – спросил Светлан. – Придворного скульптора?

Маркиз вежливо улыбнулся.

– Загляните в графскую библиотеку, потолкуйте с тамошним хранителем книг, – предложил он напоследок. – Скажите, что я направил.

– Привет от дяди, да? – ухмыльнулся богатырь.

Глава 10 Его университеты

– Как же это трудно: молчать! – пожаловалась Жанна, когда они отошли достаточно далеко. – Может, мне надо было назваться племянницей королевы?

– По линии де Кюси, ага, – поддакнул Светлан. – Ведь в тамошних застенках ты уже побывала, и пытал тебя не кто-нибудь, а сам герцог Карл, – так что вы с ним вроде как породнились.

– Знаешь, сколько у Карла было таких родственников? – фыркнула девушка. – Ой, не надо о плохом!..

– Кстати, когда ты молчишь, твоя мордаха делается настолько выразительной, что слова не нужны – если зритель внимательный.

– Интересно, – пробормотала Жанна, – и насколько внимательным был маркиз?

– Да, это вопрос, – согласился Светлан.

Внезапно он затормозил, вскинув указательный палец.

– Что? – спросила Жанна, тоже останавливаясь.

– Не чуешь? Знакомым запашком потянуло.

Смешно наморщив носик, ведьма втянула воздух. Обоняние у неё было слабей, чем у богатыря, однако вряд ли уступало собачьему.

– И вправду крокодил, – сказала она. – В смысле, та самая отрава.

– Тянет-то вон оттуда, – показал Светлан. – Выходит, и от сквозняков бывает польза.

– Наведаемся?

– А как же!.. Надо ж нам знать, чьей любви следует стеречься.

Запах повлёк богатыря словно бы за руку, не позволяя уклониться от цели и вовсе не препятствуя обычному его шагу.

– Колобки идут по следу, – тихонько промурлыкала Жанна, спеша следом, и на бегу поскребла щёку Агре, вызвав у той ответное урчание.

С услужливостью, казавшейся даже подозрительной, аромат яда привёл их к дубовой двери, упроченной железными полосами, – конечно же, запертой, но… недостаточно надёжно. Плавным напором своротив замок, Светлан заглянул внутрь, единым взглядом ухватив картинку.

Комната оказалась изрядной, больше смахивая на концертный зал, из которого убрали кресла. Пол состоял из квадратных плит разных цветов, вздымаясь у дальней стены точно небольшая эстрада. И вот там, за массивным столом, освещённым парой канделябров, восседал знакомый уже рыцарь в тёмных латах, сосредоточенно занимаясь вовсе не рыцарским делом: готовил новое кушанье, не скупясь на отраву. Как и на пиру, главный стражник был в полной экипировке, но шипастый его шлем лежал на столе, открывая белёсые патлы, давно нуждавшиеся в хорошем шампуне.

Когда нужно, богатыри умеют перемещаться неслышно – и вот такой тенью, хотя и здоровенной, Светлан просочился внутрь комнаты. Следом за ним проникли ведьма с кошкой. А чтобы заметить их в этом густом сумраке, рыцарь был слишком увлечён стряпнёй. Как раз сейчас он, видимо, прикидывал, сколько яда сможет вместить блюдо, не вызвав подозрений. Подумав пару секунд, добавил ещё.

– Ну шо ты всё сыпешь, сыпешь!.. – не выдержал Светлан. – Небось, дефицит – чего тратить зря?

Подскочив, верзила схватил шлем и водрузил на голову – реакция отменная.

– А мне не жаль для дорогих гостей, – огрызнулся он лязгающим басом. – Может, вам и нужна слоновья доза?

– Ишь, и про слонов знает, – молвил богатырь. – Прямо эрудит!.. Может, и охотник? Уж не задумал ли повесить на стену и мою голову?

Похоже, нас тут не любят, подумал он. То есть конкретно – меня. Неужто и этому перебежал тропку? Вроде не припоминаю.

Но спросить имя не успел.

– Тиг де Ла Гус, – назвался рыцарь. – К вашим услугам, господа!

И обнажил сразу два клинка, решив, видимо, брать числом, потому что каждый из них значительно уступал размерами мечу Светлана. Кстати, плавный изгиб клинков и форма рукоятей более подобали Востоку, причём отнюдь не Ближнему. Да и в латах улавливались мотивы.

– А теперь расскажи про своих предков, – предложил богатырь. – Как это заведено у истинных самураев.

Подавшись вперёд широкой грудью, рыцарь издал рык, явно вызывая на бой. С места, однако, не сдвинулся.

– Ну, прямо берсерк, – похвалил Светлан. – Что, готов отоварить сразу троих?

Мечи начальника стражи опять пришли в движение, с шипеньем закружившись вокруг него, формируя стальную завесу. Вообще, виртуозная работа – для нормального человека. Или Ла Гус уже не вполне нормален?

– Сейчас он завопит: кийя-я! – усмехнулся богатырь. – Нашёл, чем удивить… А твои сэнсэи не предупреждали тебя, что с шибко здоровыми лучше не связываться, – вот их никаким приёмом не прошибёшь. Или наслушался баек про стариков, голыми руками убивающих тигров?

Возможно, Ла Гус пропустил его недавнюю демонстрацию, отлучившись по делам. Но скорей, дело в ином. Да что мы, провокаций не видели?

– Постойте-ка у двери, – велел Светлан своим спутницам. – Похоже, для «дорогих гостей» здесь запасены не только фирменные блюда. Или вы, мои кошечки, хотите превратиться в дикобразов?

И небрежной поступью двинулся через зал, безошибочно выбирая в полу плиты, которые не служили тут спусковой кнопкой.

– Вот ты и выдал себя, – проскрежетал де Ла Гус. – И вовсе ты не богатырь, чужеземец, а вся твоя сила – от колдовства.

– Да что ты знаешь про богатырей! – откликнулся Светлан. – По-твоему, они сильны лишь мускулами?

Будто невзначай, он ступил на одну из предательских плит. Но торжествующий вопль, уже готовый вырваться изо рта Тига, так и застрял в глотке – ловушка не сработала.

– Иногда я бываю такой лёгкий, – пояснил Светлан, язвительно ухмыляясь. – Прямо как пёрышко!.. Но это не значит, что у меня уменьшается масса, – если понимаешь отличие.

Миновав опасную зону, он шагнул на эстраду и в несколько встречных махов погасил атаку стражника, накатившую точно смерч. Действовал Светлан в четверть силы, избегая перехлёстов, – и всё равно, Ла Гус удивил его. А год назад, пожалуй, смог бы и ошеломить… впрочем, тогда и Тиг, наверно, был слабее. Растём синхронно, м-да… Но он-то с какой радости?

Тёмный рыцарь отхлынул, и сразу Светлан атаковал сам, своим огромным мечом двигая с таким проворством, что Ла Гус едва успевал подставлять свои два. Впрочем, и сейчас богатырь сдерживал себя, готовый погасить любой прорвавшийся удар, – он лишь проверял, на что способен его противник. И в итоге заморочил Ла Гуса настолько, что оказался между ним и столом, больше похожим на примитивный пульт. А когда рыцарь закачался на краю эстрады, богатырь с усмешкой отступил и присел на стол, положив меч на колени.

Надо признать, де Ла Гус бился с изумительным искусством, а мощью и резвостью превзошёл почти всех, с кем Светлан сталкивался до сих пор. И почему Тига не было в числе «благороднейших и славнейших», наехавших на богатыря год назад? Или тогда он ещё не числился рыцарем? Или его попросту не пустили на тот турнир? Или ему там было нечего делать?

Такая цепочка мыслей привела Светлана к неожиданному вопросу:

– Вот интересно: ты женат?

– Зачем ещё? – выпалил Ла Гус, пытаясь отдышаться.

– А зачем женятся, – пожал плечами богатырь. – Кто из любви, кто ради потомства.

– Мне не нужна самка, – огрызнулся Тиг. – И без детёнышей обойдусь.

– Пойдёшь другим путём, да? И каким, интересно?

– Куда? – ошарашенно спросил рыцарь.

– К бессмертию, – ответил Светлан. – Каждый выбирает к нему свою тропку. Вот и хочу знать, какую предпочёл ты.

– Угадай, – отрывисто сказал Ла Гус.

Насторожённости он не терял, каждую секунду ожидая атаки. Но сам больше не наскакивал, убедившись в громадной прочности богатырской обороны. Или готовил новый сюрприз? Какую-нибудь падающую плиту, ага. Но без пульта это трудно устроить.

– Выбор-то невелик, – произнёс Светлан. – Брак ты забраковал – верно, с ним у тебя личные счёты. Надо порыться в твоих юных годах…

– Даже не думай! – вырвалось у Тига. – Не лезь, понял?

– Ага, по больному попал, – спокойно констатировал богатырь. – И на кого ты больше обижен: видимо, на мать? Или обоих не обделил?

– Слушай, если не замолчишь!..

Кажется, Ла Гус уже созрел для второй попытки – невзирая на персоны. А вдруг повезёт, и хоть один удар да проскочит?

– Ты что такой злой: в детстве роняли часто? – спросил Светлан. – Так ведь не я же? Злоба должна быть адресной, а будешь наскакивать на всех – схлопочешь язву. Если доживёшь, конечно.

– А чего суёшься, куда не зовут?

– Ну, извини, – кротко сказал богатырь. – Наверно, лучше бы и я подсыпал тебе отраву, да?

От входа донёсся язвительный смех пажа, что называется, подливший масла в огонь. Когда над тобой надсмехаются и желторотые юнцы!.. Впрочем, губки у Жанны вовсе не жёлтые – розовые. И даже без помады слишком яркие… то есть, если выдавать себя за мужчину.

Чуть выждав, Светлан продолжил:

– Но если ты оскорбился за родителей…

– Да мне плевать на родителей! – рявкнул Ла Гус. – И на всех моих родичей, известных или неведомых!

– Ну ты хоть плюйся-то не с таким жаром, – посоветовал богатырь. – Побереги слюну для врагов. А пыл лучше расходуй на работу. Или не знаешь, что благородные господа упились в свиней и бузят по всему замку?

Наконец разобравшись с управлением, он в несколько движений отключил ловушки и сделал знак своим спутницам, подзывая к столу. Но тут же вскинул палец, советуя не забывать про осторожность, – а вдруг эта система даст сбой? Оседлав кобрис, Жанна направилась к эстраде в точности по проторённому Светланом пути.

– Родственников, значит, не любишь, – продолжил он обстрел. – Что, такие плохие? Или проку от них – ноль?

– Я поднялся из грязи, – процедил Ла Гус. – И ни одна душа мне не помогала!

– Подняться мало, надо ещё и отмыться, – изрёк богатырь. – А как у нас с гигиеной? Похоже, неважно.

– А некому было обучить манерам – не в тех условиях рос.

– Так ты из бастардов, что ли? – сообразил Светлан.

Тиг вздрогнул, словно от удара. Да что ж они все такие ранимые? Будто и не убивали никого.

– Мать ты невзлюбил, видимо, за низкое происхождение, – прибавил Светлан. – Что не помешало тебе перенять у неё тягу к высокому – имею в виду положение в обществе. А отец, скорее всего, повинен в том, что в твои матери выбрал не ту особу. Правда, в ином случае это был бы уже не ты – но ведь это детали, верно? Можно и опустить.

– Только не надо делать из меня идиота!

– Да боже упаси, – хмыкнул богатырь. – Мне-то зачем утруждаться?

– Мне не везло с рождения – тут ты прав. Даже нынешний титул пришлось выцарапывать у судьбы. А сколько усилий потребовалось, чтоб взобраться на этот пост!..

– Видишь ли, тут важна точка отсчёта, – сказал Светлан. – Можно сравнивать себя с крестьянами или горожанами, не отягощёнными мишурой. С учёными, художниками, актёрами… Но нет, ты выбрал феодалов!

– Потому что они – наверху. Если уж ставить цель…

– Да не наверху они, – покривился богатырь. – Просто у них власть. Вот её тебе и не хватало.

– А тут либо ты правишь, либо тобой.

– А ещё можно встать в сторонке и не соваться в эту суету.

– Ну да, – хмыкнул Тиг, – когда ты богатырь или маг. А если тебе и этого не досталось?

– Ха! – произнёс Светлан. – Так мне ты завидуешь из-за силы?

– Может, и завидовал – раньше. А ныне и так сойдёт. Сила, как ты сказал, не в одних мускулах.

– Я ж не имел в виду интриги. Травить одних послов, чтобы подумали на других… Кстати, затея-то провалилась.

– В каждой работе случаются проколы, – пожал плечами Ла Гус. – Хотя обычно с родовитыми не возникает проблем – они предсказуемы до смешного.

Он покосился на Жанну, как раз проезжавшую мимо, но хватило ума не дёргаться. Действительно, шансов у рыцаря не было никаких, даже если бы каждое его движение не стерёг богатырь.

– Нравится играть с людьми, да? – спросил Светлан. – Дёргать их за нити, ощущая себя рукой рока… Ведь это опасно, Тиг. А если, не приведи бог, вправду заделаешься проводником? Поверь, шутки с судьбой не доводят до добра.

– Но что есть добро, мой дорогой гость? Это ведь тоже вопрос!

«Гость», хм, не пропустил Светлан. А как у Тига с гостеприимством? Или для него и это – лишь нить, за которую удобно дёргать?

– Только не говори, что и ты стараешься его творить, – проворчал он. – И что твои грязные методы служат высокой цели.

– Почему же нет?

– Да потому, что ты не любишь никого. А куда может привести злоба, уж я знаю.

– По-твоему, любовь настолько важна?

– Если скажу «да» – разве поверишь? Пока не испытаешь сам… Но вот способен ли ты на неё? Ведь это тоже дар, и достаётся он далеко не всем. А ты у нас – такой обделённый!..

«Обделанный», – пробурчала ведьма, впрочем, совсем тихо.

– Наверно, чтобы владеть им, нужно родиться от любви, – осклабился Ла Гус. – Но меня-то зачали из похоти. А может, и от ненависти – кто знает?

– Родители виновны, ну ясно! – фыркнул богатырь. – Видать, ты из тех, кто всю жизнь лишь тем и занимается, что оправдывает себя.

– Да что ты знаешь про меня!..

– Немногое, – согласился Светлан. – Так расскажи.

– А ты кто, исповедник? – бросил Тиг, кривя губы. – Вот я про тебя наслышан!

– И как?

– Что? – слегка растерялся рыцарь.

– Совпадает услышанное с тем, что видишь сам? Прожжённый интриган должен уметь отличать слухи от реалий.

– Да ведь я и прежде тебя видел.

– Когда?

– Год назад, на турнире.

– Что-то не помню тебя.

– А меня не допустили к участию – не хватило малости: дворянского звания. А когда попробовал выдать себя за благородного, едва унёс ноги из столицы. Тогдашний король не жаловал самозванцев, хотя слыл добряком.

– Постой, – сказал Светлан. – То есть у тебя зуб на покойного Филиппа, и поэтому ты мстишь посланникам его дочери? Ну, если и это ты считаешь нормальным!.. Жаль, не могу присоветовать психиатра.

– Не-ет, – протянул Ла Гус, оскалясь. – У меня зуб именно на тебя. Если б не ты, я добился бы своего, так или иначе. Уж тебе не надо было искать обходные пути!..

– Да мне просто-напросто подфартило. В глухой пуще я встретил короля, и он, не мелочась, одарил графским титулом.

– Вот! – буркнул Тиг. – А мне всегда доставались лишь шишки.

– Ведь в лесу их побольше, чем королей, – заметил Светлан. – И потом, у тебя всё равно не было шансов. Кабы дошло до финала, с Оттоном не справился бы и ты.

– И с тобой?

– И со мной, – согласился богатырь. – Теперь-то я знаю, что не отдал бы Анджеллу никому. Есть избитая фраза: «предназначены друг для друга».

– Это про вас, да?

– Именно. Осталось лишь «умереть в один день». Хотя… есть ещё вариант.

– Какой?

– Жить вечно – в счастье и согласии. Разве это чудо слишком велико для нас?

– Но почему всё – только вам? – вознегодовал рыцарь.

– А разве мы забираем что-то у других? – спросил Светлан. – Ну, кроме себя, конечно.

– Да чушь это: предназначение, вечная любовь!.. Всё решил случай. Если бы в то утро не произошёл переполох с вампиром, я попросту выкрал бы принцессу – и куда б тогда делся её папаша?

Богатырь вздохнул: и чего было метать бисер? Нашёл перед кем.

– А-а, вот в чём дело! – молвил он. – Ну так Филипп правильно сделал, что выгнал тебя, – хотя бы здесь проявил твёрдость.

– Почём знать, может и я любил принцессу? – возразил Ла Гус, будто это всё оправдывало.

– И повёл бы её к светлому будущему, невзирая на возражения?

– Да кто виноват, что мне не дали играть честно!..

– Уж не я.

– …и что всю жизнь на меня сыпались несчастья. Я три года был галерным рабом. Знаешь, что это такое?

– При сытной кормёжке даже полезно… если выживешь. Наверно, там и накачал мускулы?

– Я предпочёл бы иной способ.

– Способ не лучший, согласен. И всё ж в каждом несчастье есть хорошая сторона.

– А когда сбежал с галер, больше пяти лет слонялся по дальним странам, перенимая тамошние премудрости.

– Выходит, на Востоке ты набрался не только приёмов, но и коварства?

– У меня были хорошие учителя, – осклабился Тиг.

– Может, и хорошие, – сказал Светлан. – Да только учили плохому.

– Вот уж не думаю! Ведь это благодаря их науке я добился нынешнего положения… И лишь случай да ты помешали взобраться на самую вершину.

– Как забавно, – сказал богатырь. – Ещё недавно ты мечтал о свободе. Затем – пробиться в меченосцы. Потом – занять пост повыше. А ныне возмущён тем, что королева выбрала другого. Ты никогда не удовлетворишься, верно? Тебя успокоит лишь смерть.

– Ты угрожаешь?

– Пытаюсь понять, что за шило у тебя в заднице. Если ты силён и храбр, зачем тебе нужно, чтобы про это знали все в королевстве?

– Но разве остальные хотят не того же?

– Истинному батыру начхать на почести, – возгласил Светлан.

– А тебе? – тотчас спросил Тиг.

– А мне – накашлять, – усмехнулся богатырь. – То есть первым я хочу быть, но общего признания не добиваюсь. Хватит и своей убеждённости.

– Действительно, к чему бессмертному слава? Он и так проживёт в веках.

– Если не напорется на другого джигита, ещё покруче его. Всё в мире относительно… Впрочем, для этой истины здесь пока не созрели.

– Был бы ты столь же благороден, как силён, – заговорил Ла Гус, презрительно скалясь, – давал бы своим противникам фору – тем большую, чем они слабей. Легко быть смелым, когда нечего бояться!

Так, понял Светлан, начинается сказка про храброго портняжку. Когда недостаёт мощи, берут хитростью. Богатыри ведь такие доверчивые!..

– И как ты предлагаешь уравнять силы? – спросил он. – Выйти против тебя с голыми руками? А может, мне и раздеться – совсем?

– Лучше мне, – предложила Жанна с готовностью.

– Уж для меня-то, конечно, лучше. Но вряд ли это устроит Тига. Вдобавок, он ещё и…

– Кто? – с вызовом потребовал рыцарь.

– Не ценитель красоты – скажем так. Есть люди, способные замечать лишь уродство, даже находящие в нём особый смак.

– Взамен роз любят нюхать дерьмо, – добавила ясности ведьма. – А заодно и других стараются извазюкать.

– Жан, Жан, пощади мои уши!.. Где ты набрался таких слов?

– Как будто, если сказать «фекалии», оно станет пахнуть лучше!

Впрочем, с Ла Гуса всё ссыпалось, как вода с… ну да, с этой самой птички. По крайней мере, рядом с ним Светлан не ощущал себя уродом.

– А если о твоих художествах узнает де Биф? – поинтересовался богатырь.

– А здесь не он главное начальство, – с усмешкой парировал рыцарь. – Разве не понял ещё? Конечно, я охраняю жизнь сюзерена. Но давать ему полный отчёт?..

– И кому ж ты служишь – ведь не нордийцам?

– Ещё не хватало! – искренне возмутился Ла Гус. – Да пусть они передохнут – мне-то что?

– А-а, так ты патриот! – сказал Светлан. – Э-э… междуреченского засола. Вот, значит, каков диагноз. Только зачем плавать так мелко? Размахнись хотя бы на королевство.

– Сперва нужно навести в нём порядок…

– Такой же, как здесь? Кошмар. – Покачав головой, он произнёс: – Парень, а ведь ты завис над пропастью – не чувствуешь?

– Ты о чём? – спросил Тиг насторожённо.

– О том, что умный интриган не стал бы сейчас переть на рожон. Ну-ка напрягись и холодным рассудком взвесь, много ли выиграешь, выскочив до срока, и чем рискуешь, не угадав победителя.

– По-твоему, кроме выгоды меня ничего не заботит?

– Думаю, она перевешивает прочее – когда ты не ослеплён злобой. Не станешь же ты уверять, будто твой хозяин тебе дороже жизни?

– Почему нет?

– И за что боготворишь его: за могущество?

– Ну, хотя бы…

– Но если выяснится, что я сильней, – спросил Светлан, – тогда и меня вознесёшь?

Тут Жанна хихикнула – слишком тонко, на секунду выпав из роли.

– Или всё равно будешь пытаться ударить исподтишка? – продолжал он. – Или ты любишь господ как раз за то, что перед ними надо ползать на брюхе? Ведь так устроен твой «порядок»: слабые должны пресмыкаться? А когда сам стелешься перед немногими, зато перед тобой – остальные… Вот это и есть простое человеческое счастье, да?

На пару минут в комнате зависло молчание. Как видно, Ла Гус взвешивал… холодным рассудком.

– По-моему, теперь ты пытаешься мною вертеть, – пробормотал он наконец.

– Возможно, – не стал отрицать Светлан. – По крайней мере, я делаю это не за твоей спиной, и если хоть раз поймаешь на вранье… Впрочем, это из области чудес.

– В коих ты тоже смыслишь, верно?

– Смыслить – не значит злоупотреблять, – молвил богатырь. – Но вот хватит ли у тебя проницательности, чтоб оценить мою правдивость?

– Или ты лжёшь более искусно, чем я проницаю, – усмехнулся рыцарь.

– Видишь, как интересно? Вот здесь и стоит посостязаться. Эта игра куда занятней, чем подсыпать соперникам отраву.

– А как быть с тем, что ты мешаешь мне жить?

– Жить – ни в коем разе, – возразил Светлан. – Жировать – наверно… поскольку ты вполне можешь зарваться. Или желаешь расшибить голову об утёсы? Ну так вперёд, с развёрнутыми знамёнами! Если у тебя тяга к самоубийству, тут уж ничего не поделаешь. Думай, Тиг, думай!..