Сила слабости (924 г. ии)

Глава 22

Лия:

Откровенье... сурового мира черта

Он не тот, и, увы, ты в нём тоже не та

И улыбку богов на надежды лице не отдашь...

Понимаешь, сгорит всё кровавым огнём

Понимаешь, что можешь остаться вдвоём

Но искринку СВОИХ затуманенных дол не отдашь...

Как они могли предложить мне такое?! Я бы, не задумываясь, положила к ногам Арнелет собственную жизнь. Даже Очарование, Зов... даже Ведение не пожалела бы. Но Ретку... Как им могло такое прийти в голову?! Она... Мы все давно уничтожили себя, начав убивать. Мы все давно мертвы. Но Ретка... Она носила в себе магию, сохранив душу! В ней, единственной, истинная душа и магия Арнелет. Отдать её было немыслимо...

Нет, я, конечно, все понимаю... Мне не раз в жизни приходилось принимать решения, выбирая из двух зол. Понимала, что сейчас на другой чаше весов миллиарды жизней. Всё то, что я так усиленно воссоздавала последние 200 лет. Но... Я даже сама себя не понимала в этом упрямстве. Жизнь Ретки для меня была дороже всей Арнелет - в ней была искра Суани.

Как бы сурово я не обругала Венки, за выходку на совете великих я на него не злилась. Ситуация была стрессовая, трудно требовать от 26-летнего мальчика сохранять спокойствие в такие моменты. Тем более, мальчика-даккарца. Кроме того, своей хулиганской выходкой, можно сказать, он немного упростил мне положение. После его эмоциональной тирады я могла не отвечать великим. Или ответить очень скомканно. Мальчишка переволновался, вышел из себя, мой долг как ами велел, в первую очередь, успокоить его. Чем я не преминула воспользоваться, ускользнув от ответа великим.

Дома мне сразу же напомнили, что я одета, как эми, думающая только о сексе. Ретка широко улыбнулась:

- Учитель, тебе так идёт этот стиль!

Да, надо, наконец, заняться воспитанием Венки, или в следующий раз его выходки могут стоить мне очень дорого. Надо научить мальчишку хоть немного подчиняться.

Поэтому я, не останавливаясь, поднялась в комнату, подтолкнув Венки вместе с собой. Он остановился на пороге. Спокойный, в чём-то даже покорный. Мне сразу пришло в голову, что он слишком легко успокоился после своей тирады великим. Такое ощущение, что кричал он на них обдуманно. Я скинула навязанную одежду и быстро нашла в шкафу нормальную юбку:

- Венки, ты понимаешь, что за сегодняшний день нарушил все мыслимые правила дважды?

Он как-то равнодушно кивнул. Никакой вины за собой он не чувствовал.

- Хорошо, тогда озвучь, в чём именно ты виноват?

- Я вынудил тебя примерить другой стиль одежды аж на 4 часа 27 минут. И я накричал на Великих ами, чтобы ты не сказала им что-нибудь типа: "Я всё понимаю. Вы правы. Сейчас повяжемся ленточками и побежим сдаваться!", тем самым успокоив последние остатки совести в их и так не обременённых этим качеством душах.

То есть, я права, он сделал это осознанно. Очень похоже на сына Роджера. Манипулировать своей ами и окружающими самым наглым образом, не стесняясь в выборе инструментов. Я заговорила, специально не глядя на мальчишку:

- Когда-то у меня была одна ученица. Очень смышлёная, и неплохие способности Ар. Однажды мы с ней вдвоём пошли на операцию. Это была очень опасная планета, куча механизмов, камер слежения. Моя ученица должна была оставаться в космопорту и готовить для нас отход. А я должна была найти одного человека и убить его. Случилось так, что моя жертва неожиданно поменяла планы и появилась в космопорту. Моя ученица, увидев его на экранах службы охраны, решила взяться за дело сама. Покинула свой пост и пробралась на корабль жертвы. И погибла вместе с жертвой и всеми его людьми, потому что за пару часов до этого я заложила бомбу в личный чемоданчик этого мужчины. Я сама в той же операции была сильно ранена, потому что меня подстрелили при отходе.

Я сделала небольшую паузу и повернулась к мальчишке:

- Венки, я бы хотела, чтобы ты ещё раз внимательно подумал, что ты сегодня делал. Сделаем так: снимай свою куртку и штаны. Я знаю, что у тебя там куча техники.

Лисёнок немного удивлённо стянул с себя куртку и штаны. В комнате было два больших стенных шкафа для одежды. Один я использовала, второй уже много лет пустовал. Я вытащила из него одинокую коробку из под обуви и распахнула дверцу пошире:

- Проходи.

- Ты собираешься закрыть меня в кладовке?

Я кивнула:

- Абсолютно верно. Я собираюсь дать тебе возможность подумать. Здесь тебя ничего не будет отвлекать от этого процесса. Извини, более просторных помещений для раздумий в этом доме нет.

- И долго мне тут сидеть?

- Пока не придёшь к правильным выводам.

Не знаю, какое наказание он ожидал, но точно не такое. На лице как будто удивление, перемешанное с обидой. Он хмыкнул, зашёл в кладовку, осмотрелся и уселся на пол посередине:

- Ты только совсем меня тут не забывай.

Венки:

Пороть меня Морок не стала, она сделала намного хуже. Спокойно прочитала мне лекцию о слишком умных солдатах, рвущихся в бой, не слушая командира, и заперла в кладовке в одних трусах думать о своём поведении. Как ребёнка!

Думать! Чем я, собственно, и занимался. Что ещё можно делать в пустом закрытом помещении полтора на полтора метра. Конечно, при необходимости я бы легко выбил дверь, из-под которой так сочился свет свободы. Но это будет уже совсем скандал и непослушание. За это можно и Ар по мозгам получить.

Думать... Я подумал, что мне выпал, в принципе, вполне удачный брак. Близость с Морок была мне приятна. Порой даже очень. Её постоянное желание, витающее в ауре, льстило моему самолюбию. А её возможности и доступность информации просто пьянили. Остальные закидоны... ну, в идеальных людей я (уже?) не верю.

Я, ухмыляясь, вспоминал бой между армиями республики. Какая сила в этих Суани! Так легко развернуть тысячи единиц техники... Мне нравилась эта сила. Нравилось ощущать огромные возможности, независимость от Великих ами, логичность, ум. Морок ведь воистину редкая птица, у неё развита логика! Большинство неолетанок тупы, как пробки. А Морок сильная, честная, самоотверженная, умная. Упрямая, правда, как целое стадо баранов, и одевается, как посудомойка.

Я откинул голову, смеясь. Морок была очень близка к моему идеалу настоящей ами. Только ещё круче. Я ведь даже не обиделся на то, что меня закрыли в кладовке. Даже не подумал обижаться! Юбля! Это её ход, следующий будет мой.

Я поморщился и выругался, вспоминая последнюю встречу с великими. Возможно, это детство, но я считал их предателями. Не думаю, что моя тирада может изменить что-либо в глазах Перлиады, например. Но Энастения точно задумается, я слишком хорошо знал прабабку. А мама ещё больше укрепится в уверенности, что нужно искать другой путь... Детство? Вообще, моё решение поругаться вслух хоть и было эмоциональным выходом, но выходом обдуманным. И главной задачей было не дать Морок согласиться с необходимостью поражения... И что, я солдат, рвущийся в бой вперёд командира? У неё были свои планы? Она не собиралась сдаваться?

Она сказала, что не сдаст Ретку. Сказала очень уверенно. Но уверенности не сдаваться самой я не заметил. Кажется, если будет необходимость, она готова положить себя на алтарь! Юбля!

Я усмехнулся... если сейчас кто-нибудь заглянет в мою кладовку, он будет очень удивлён. Я сижу с мечтательным видом и улыбаюсь. М-да, бронтозаврик мой упертый... Она просто одурительно целуется. Накрывает мои губы своими так, как будто пьёт любимое вино. Как своё... как лучшее, из того, к чему вообще можно прикасаться. Это, наверное, самое главное. Эта её аура желания, взгляды, касания - я ощущаю себя чертовски притягательным, до такой степени, что все вампы отдыхают.

М-да, а с шуткой с одеждой я просчитался. В отличие от мамы, Морок была сдержана в эмоциях. Спокойна очень. Прокатится на волне её хорошего настроении не получилось. Что ж, надо придумать другой подход. Я в своей жизни видел огромное количество мужчин, легко манипулирующих своей ами, и способы у всех были разные. Так что остаётся просто выбрать подходящий.

Лия:

Температура явно снова поднялась, и это ещё больше раздражало. Я сидела в гостиной, рассказывая последние новости реткиным даккарцам:

- На мой взгляд, из этой ситуации может быть только два выхода, - лица мужчин передо мной напряжённо застыли, - или вы, парни, сейчас берёте нашу жемчужину в охапку и быстро улетаете в хайм, или я снаряжаю для этого же самого команду кукол.

Чуть расслабившись Анжей широко улыбнулся, неужели он сомневался, что я буду защищать в этой ситуации Ретку? Хотя... Я сама с какой-то стороны считаю это нелогичным, а даккарцы очень жестокие парни:

- Мастер, лучше я провожу её лично.

Я кивнула:

- Тогда позаботься, чтобы утром вы покинули планету.

Мужчины быстро оставили гостиную. Ретка тоже поспешила удалиться. Настроение у меня было ужасное, и, чувствуя это, все старались общаться со мной поменьше.

Очарование принесла мне чаю. Я взглянула вопросительно. Она улыбнулась:

- Это для твоей раны, чтобы выздоравливала быстрей.

Я вдохнула сладкий аромат трав: кое-что от жара, успокаивающее и ещё что-то. Ну и хорошо, мне действительно не помешает успокоиться. Очарование немного задержалась:

- Учитель, ты уже решила, что делать с этим заявлением великих? Ну, кроме того, что спрятать Ретку.

- Пока нет. Дать им то, что они просят, я не могу, а как обмануть - пока не придумала. Будем надеяться на гений мастера Зов.

- Тебе нужно быть вдвое осторожней теперь

- Да, я тоже уже подумала, что нужно начинать ждать кинжала в спину от тех, кого раньше считала друзьями. Не беспокойся. Я буду внимательна.

Очарование кивнула ещё раз и тоже покинула гостиную. Немного поозиравшись, за ней умчалась Мэй. Со мной остался только Дэни. Он стоял у полок, на табуретке и, не торопясь, протирал высокие стеклянные бокалы:

- Как прошёл день, малыш?

Он смущённо улыбнулся:

- Хорошо, Анжей рассказывал мне про природу Даккара. Мэй с Реткой купались целый день, только поесть приходили. Сега вообще весь день в саду где-то. Гардман почти всё время курил или спал. А Адениан, рассерженный чем-то, нарезал круги туда сюда, но мне не мешал.

Я усмехнулась:

- Они не привыкли ждать. Им более привычно действовать.

Чай действительно помог. Я успокоилась, лихорадка немного отступила. Состояние стало спокойное и расслабленное. Проблемы крутились где-то в недрах головы, разыскивая своё решение без моего участия. Сейчас надо бы расслабиться.

Некоторое время я наблюдала за Дэни. Он аккуратно брал с полки каждый бокал и увлечённо вытирал его до идеального блеска. Тоненький, пугливый мальчик... М-да, а в моём чае и амоса была, кажется... Что ж, самое время вспомнить о своей семье. Отношения нужно создавать, складывать по кирпичику, укреплять, подновлять, ухаживать за ними. В моём случае нужно было хотя бы начать строительство:

- Дэни, отставь бокалы, пошли наверх.

Он сначала улыбнулся, потом посмотрел чуть испуганно, потом взял себя в руки и, спокойно отставив посуду, спустился на пол, не забыв задвинуть табуретку под стол:

- Пошли.

Сколько невысказанного страха в этом слове. С этим надо что-то делать! Ну что ж, сегодня у меня как раз есть некоторый запас терпения. Нужно просто сделать шаг навстречу и не напугать его при этом.

Мы вошли в комнату. Он настороженно присел на край кровати:

- Мне раздеться нужно?

Каждая мышца напряжена, плечи сжаты, глаза испуганные. Он боится меня, хотя и верит. М-да, Морок, ты изверг!

- Вообще-то, я хотела просто поговорить наедине.

Даже не присматриваясь, было видно, как он расслабился. Потом пожал плечами:

- Но я уже всё рассказал. День был не очень насыщенный событиями.

Я уселась на кровать, подложив под спину подушку и придвинув к себе Дэни.

- Ну, можно говорить не только о сегодняшнем дне. Я ещё многого о тебе не знаю, а мне очень интересно. Чем, к примеру, ты любишь заниматься в свободное время?

Мальчишка смутился:

- Не знаю, читать наверно. Или по дому что-нибудь делать...

Дэни:

Лия была рассержена какими-то событиями и очень уставшая. Я старался не прислушиваться к разговору, но всё равно кое-что слышал. Суани грозила большая опасность. Что-то шло плохо. Лия была резка и решительна, казалось, если она коснётся чего-нибудь рукой, эта вещь загорится. Мастер Очарование заварила для неё огромную чашку чая из трав Арнелет. Его аромат сразу наполнил гостиную таинственным букетом. Лия пила маленькими глотками и, кажется, успокаивалась.

Я специально остался в гостиной. Очень боялся, но остался. Принёс табуретку и стал протирать посуду. Это, конечно, было совсем не нужно делать, но я же не мог просто так остаться... Ну, по крайней мере, мне так было легче...

Зачем я остался? Все разбежались, боясь проявления гнева великого мастера. А я ... А я решил наконец разобраться уже с вопросом секса. Всё так удачно получалось: все разошлись, Венки, кажется, спать лёг, а чудесный чай из трав успокоил Лию, и она начала улыбаться.

- Дэни, оставь бокалы, пошли наверх.

Несмотря на то, что я этого и ждал, я испугался. Ещё как испугался. Неизвестного, болезненного, того, о чём нельзя говорить, и что при этом очень важно.

- Вообще-то, я хотела просто поговорить наедине.

Я постарался мило улыбнуться в ответ, но где-то внутри чуть не заплакал. Я хотел быть хорошим мужем. Чтобы мне уже в конце концов всё объяснили. Хотел, чтобы всё было правильно. Чтобы жизнь была дивной сказкой, как в романе, отношения - дарящими тепло... чтобы она так же обнимала меня всегда, как тогда Венки. Мимоходом, не задумываясь, увлечённая разговором, как само собой разумеющиеся.

Лия говорила ни о чём.

- Чем, к примеру, ты любишь заниматься в свободное время?

- Не знаю, читать, наверное. Или по дому что-нибудь делать...

Мне не нужен был этот разговор, я хотел уже разобраться во всём... такое чувство, как будто стоишь на вышке для ныряния и понимаешь, что единственный путь - прыгнуть, но так далеко до воды, и озеро абсолютно незнакомо...

- Аэр... прости, что я перебиваю тебя... Помнишь, ты говорила, что сама расскажешь мне о сексе. Ты бы могла сделать это сегодня... если можно, конечно...

Если бы приличия позволяли, я бы зажмурился. Я бы задержал дыхание, потому что ощущение было, как будто нырнул в холодную воду. Но Лия улыбнулась и ласково погладила меня по щеке:

- Ты боишься меня?

Я поджал губы и решил ответить честно:

- Не тебя. Я просто боюсь.

Она некоторое время как будто разглядывала меня. Легонько гладила по шее, лицу, по груди через тонкую ткань рубашки.

- Тебе кажется стыдным, когда я прикасаюсь к тебе?

Блин! Я хочу быть хорошим мужем!

- Немножко... Но, аэр, я очень постараюсь не мешать.

Она усмехнулась и ещё некоторое время молчала. Потом тепло улыбнулась.

- А поцелуи тебя напугают?

- Поцелуи?

- Да, поцелуи. Я хочу целовать тебя. Ты при этом не должен пугаться или убегать. Но предупреждаю, я могу целовать тебя везде, где мне вздумается.

Она вдруг наклонилась и легонько коснулась губами моей шеи. Прикосновение было таким лёгким, таким нежным. Я улыбнулся:

- Хорошо. Я не буду пугаться. И убегать тоже не буду.

Лия хитро усмехнулась:

- Ну смотри, ты пообещал не пугаться и не убегать.

Её губы легонько коснулись самой кромки моего уха, висков, шеи. Она развернула меня к себе. Взяла за руку, ласково глядя в глаза, коснулась тыльной стороны моей ладони. Поднялась вверх по руке... Каждое прикосновение такое нежное. Я расслабился. Это было нестрашно. Даже та часть меня, которая так боялась неизвестного, зарылась куда-то глубоко.

Лия притянула меня к себе. Некоторое время смотрела в глаза, тепло улыбаясь, а потом коснулась губами самого уголка губ. Я потянулся в ответ. Я видел это на фресках в старых храмах, когда мужчина целовал ами в губы, и вокруг распускались алыши. Женщины в САП никогда так не делали, это было что-то слишком близкое по их понятиям. Но ведь Лия была другая. Морок. Истинная суть старой магии Арнелет. Мира с тех самых фресок... Губы Лии были мягкими и сладкими. По-настоящему сладкими, с каким-то лёгким, как крылья бабочки, вкусом. Сладкие какой-то особой нежностью...

Нам всегда говорили в колледже, что Арнелет была другой. Что сейчас только в хаймах сохранились отголоски того мира истинной любви. Ами на Селене и Ажюрдае слишком много переняли от амазонок...

Лия нежно целовала меня в губы, но её вторая рука легонько скользила по моей шее. Очень интимный жест. Вторые руки неолетанки - это только для любимых мужчин... Только для своих... это очень личное.

В моей голове как будто поднимался туман атаквы. Такой же мистический, как стоял сейчас за окнами в саду. Наполненный запахами, вкусами, ощущениями, тайнами. Сладкий вкус губ, еле уловимый запах, так будоражащий кровь... именно будоражащий! Я мог бы сейчас, наверное, пробежать несколько километров или реально разозлиться и подраться. Во мне что-то закипало. Что-то сильное, агрессивное, даккарское... это пугало. Я старался держать себя в руках. Прятать это агрессивное глубоко, не замечать его, не мешать...

- Ты обещал не пугаться. Расслабься. Я просто целую тебя.

Легко сказать, расслабься. Во мне что-то рвалось и требовало. Чего? Действовать! Как? Как угодно, лишь бы действовать! Бежать, кричать, драться... как огонь изнутри! В штанах опять все встало торчком. Если верить Ктарго, это даккарцы так хотят секса с женщиной. Но я совсем не хотел сейчас видеть никаких женщин. А что я хотел?!

Лия ласково опрокинула меня на кровать. Задрала мою рубашку, нежно касаясь губами живота. Я хотел этих поцелуев, и прикосновений, и этого тепла её дыхания... только сильней! Или злей? Хотел, чтобы она обняла меня со всей силой и не позволила сопротивляться...

Я невольно сжался, когда Лия одним движением расстегнула ремень моих штанов:

- Не пугаться! Я просто целую везде, где захочу!

Я очень старался, но всё-таки дёрнулся, когда её губы так же ласково коснулись меня там. Прямо взбудораженной плоти...

- Аэр...

Сильные руки резко придавили меня к кровати:

- Ты обещал не мешать!

Она снова коснулась меня там губами. Потом легонько погладила второй рукой. От её прикосновений как будто что-то включалось внутри. Стыдные и очень интимные, они как будто раскручивали внутри меня какой-то маховик, чудовищную даккарскую ярость... Её невозможно было сдерживать... как поток горной реки, как лавина. Я зажмурился. Я был готов порвать мир.

А Лия ещё и обняла губами то самое место... прямо там... поглаживая рукой... очень чувствительно проводя языком по нежной коже...

Сравнения закончились. Закончилось понимание. Закончилось терпение сдерживаться. Я непроизвольно двинулся в такт её движениям, вскрикнул... и взорвался! Как будто какая-то часть меня с разбегу, разогнавшись с самой вершины, устремилась к тому самому месту моей ярости и изверглась...

Я очнулся всё на той же кровати. Лия лежала рядом, подложив руку под голову, и гладила меня по волосам:

- Не страшно?

Я даже не сразу понял, о чём она. Мысли были пустыми и невесомыми. Телу было очень хорошо. Но... Я осмотрел себя: рубашка задрана, штаны спущены до половины бедра. Поднял глаза на Лию. Нет даже не на неё, а на её губы. И, наверно, покраснел. Мне было так стыдно. От всей так дурманящей меня ярости не осталась и следа. Я снова был спокоен и управлял собой. Но воспоминания всего происшедшего стояли перед глазами такими яркими картинками.

- Аэр, можно, я пойду умоюсь?

Она кивнула, или мне только показалось, что кивнула, но я вскочил и быстро убежал в ванную.