Сила страсти (Сборник)

Глава 1

Она постоянно чувствовала на себе настойчивый взгляд. Незнакомый мужчина неотрывно смотрел на нее. Глаза у него были темные и внимательные.

Он изучает ее уже целый час. Смуглый, привлекательный, наверняка он имеет успех у женщин.

Кара Брукс почувствовала легкий озноб, пробежавший по коже. Изучавший ее мужчина заставил на секунду позабыть о разочаровании, которое возникло после недавнего поражения. Чуть пожав плечами, она поправила спинку шезлонга и вытянулась на нем во всю длину. Пусть смотрит! Наверняка ему нравится ее красивое тело, а намеренная холодность возбуждает любопытство. Пусть помучается.

Хотя такие не мучаются. Кара вспомнила обиду, нанесенную ей Гилом. Уже пора было забыть его. Может, отбросить привычную рассудительность и увлечься кем‑нибудь вроде того, что продолжает рассматривать ее без тени смущения?

Девушка надвинула соломенную шляпку до самых глаз. Она совершала круиз в одиночестве, и наверняка именно поэтому незнакомец выбрал ее. Кара достала из сумки пузырек с лосьоном. Без сильной защиты ее кожа покраснеет. Хотя так ли важно, будет ли у нее чудесный золотистый загар, если тот, для кого она хотела выглядеть привлекательной, бросил ее.

Почему она все еще думает о нем? Кара осторожно посмотрела на темноволосого красавца. Как раз в этот момент он почти беззвучно нырнул в воду. Что‑то в нем есть. Девушка выдавила на ладонь немного жидкости и стала втирать ее. Руки заскользили по гладкой коже ног, затем по спине. Незнакомец смотрел на нее, и Кара почувствовала, что ей это нравится. Смущенная своим открытием, она повернулась на живот и закрыла глаза, отдавшись покачиванию корабля и вслушиваясь в шелест волн.

Кара почти задремала, когда ее накрыла легкая тень, хотя на небе не было ни облачка. Не успела она удивиться, как на ее спину опустилась прохладная ладонь. Это было так неожиданно приятно, что Кара несколько секунд не двигалась. Затем повернула голову и попыталась встать.

— Не двигайся, — раздался голос из‑за спины.

Слова прозвучали негромко и чуть лениво. Незнакомец произнес эту фразу по‑английски, даже на британский манер, но Кара уловила легкий акцент. Француз? Итальянец? А может быть, грек?

— Что вы себе поз… — Кара попробовала резко встать, но сильная ладонь удержала ее, а потому она просто села, повернувшись к мужчине.

Он был таким загорелым, что кожа приобрела оттенок темного меда. Наверняка он много занимается спортом, подумала Кара. Иначе откуда такое сильное тело с рельефными мускулами? Девушка рассматривала незнакомца с неприкрытым интересом, отбросив привычную застенчивость. Его волосы были черными и блестящими, равно как и чуть нахмуренные брови, а глаза смотрели одновременно дружелюбно и настороженно.

— Я хотел помочь тебе. Похоже, ты здесь одна, и, значит, некому намазать кремом твою спину. — Он чуть подтолкнул ее обратно и снова провел прохладной ладонью по плечам. — Надеюсь, ты не против? Расслабься, мне кажется, ты слишком напряжена.

Против? Да это было восхитительно! Когда, такой красавчик делает тебе массаж, можно наслаждаться бесконечно. Но расслабиться… Сейчас у нее должен быть медовый месяц, а вместо этого она совершает путешествие в одиночестве.

— Ладно, не стану возражать. — Девушка постаралась, чтобы это прозвучало спокойно. — Мы не встречались раньше?

Конечно, нет. Кара знала это. Просто нужно было что‑то сказать, чтобы забыть о гладящих руках, становившихся все жарче.

— Пожалуй, нет. Для друзей я Ник, или Дом, кому как удобнее.

Кара усмехнулась:

— Сокращенно от Доминик?

— Именно. Ты удивительно догадлива.

Девушка как раз собиралась спросить, как в таком случае звучит его фамилия, но вздрогнула от неожиданности. Пальцы мужчины быстрым движением коснулись купальника и расстегнули застежку.

— Что ты делаешь? — возмущенно воскликнула она, повернув голову.

— Всего лишь смазываю тебе спину. — У него был такой невинный взгляд, что Кара не нашлась что ответить. — Не хочу, чтобы ты сгорела. Осталось немного, Кара, потерпи.

Ее сердце на мгновение остановилось и снова застучало как ненормальное. Похоже, проклятая судьба подкинула ей эту встречу в насмешку над ее горем. Он знал, кто она, и наверняка был в курсе постигшего ее несчастья, а она не знала о нем ничего.

— Откуда тебе известно мое имя?

Руки Доминика, на несколько секунд перестали поглаживать ее разгоряченную кожу. Он чуть пожал плечами.

— Все очень просто. Я заметил тебя в Афинах, когда ты поднялась на борт, и спросил капитана, как тебя зовут. Ты очень красивая женщина, Кара. Любой мужчина, в венах которого течет кровь, а не вода, постарался бы познакомиться с тобой. Как я понял, ты путешествуешь одна. Это означает, что у меня есть шанс.

И он провел пальцами по бокам Кары, скользнув украдкой по обеим грудям. Это было так неожиданно, что девушка чуть слышно охнула, потрясенная волнующим ощущением, которое этот едва знакомый мужчина будил в ней легким прикосновением.

— Мне кажется, для человека, который впервые увидел меня вчера, ты слишком много себе позволяешь.

Пальцы мужчины еще раз коснулись груди девушки и исчезли, прежде чем она успела возмутиться.

— Вот и все. Застегнуть лифчик или… — Он чуть сузил глаза и усмехнулся: — Или ты предпочитаешь вообще обойтись без него?

— Застегни, пожалуйста! — Кара вспыхнула от смущения. Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Новый знакомый вел себя так самоуверенно, что это пугало. Кара уже успела столкнуться с подобным мужчиной и не хотела повторения печальной истории. Привлекательный, уверенный в своей неотразимости, предупредительный и обаятельный — этого достаточно, чтобы вскружить голову любой женщине.

— Тебе есть с кем поужинать сегодня? — спросил Доминик.

— А что, ужинать одной теперь не принято?

— Почему же, очень даже принято. Просто когда есть кто‑то подходящий для совместного ужина, грех этим не воспользоваться.

— Вот как? — Кара повернулась и откинулась в шезлонге, глядя мужчине прямо в глаза. — И что же заставляет тебя думать, что мы подходим друг другу? Я совсем не знаю тебя.

Доминик задумчиво разглядывал ее загорелые ноги.

— Это можно исправить, — улыбнулся он уверенно.

Девушке стало не по себе. Она находила Доминика привлекательным: он сразу заставил ее почувствовать себя интересной женщиной, достойной внимания. С Гилом все было иначе. Открытость и предупредительность Доминика были скорее деланными, чем искренними, но это было чем‑то вроде игры, и Каре начинали нравиться ее правила. Доминик знал, чего хочет, и не скрывал своих целей.

— Так как насчет ужина? — переспросил мужчина, так и не дождавшись ответа. — У меня заказан столик на двоих, но если ты откажешься составить мне компанию, придется коротать вечер одному.

Кара промолчала.

— А как насчет курортного романа на борту корабля? — поддразнивал он. — Послушай, Кара, ты чертовски нравишься мне. Мы, оба взрослые люди и свободны делать то, что хочется. У нас впереди целых две недели.

Кара вздохнула.

— Поправь меня, если я ошибаюсь: последний твой роман оказался не слишком удачным, и теперь ты боишься все начинать сначала? — Доминик присел на корточки возле Кары. — Не хочешь поделиться?

Она очень хотела. Возможно, от признания стало бы легче, и боль разочарования отпустила бы ее. Но сидевший рядом, самоуверенный красавчик едва ли подходил на роль исповедника.

— Нет, — отрезала Кара.

Он легко коснулся ее руки.

— Говорят, что самый лучший исповедник — случайный попутчик, потому что не знает о тебе ничего, кроме того, что ты сама расскажешь. А значит, не сможет осудить.

Кара чувствовала бешеный пульс. Странно, что такого никогда не происходило, когда ее касалась рука Гила. Они были неплохая пара, но, лишь оборвав все нити, Кара поняла, какими бедными были их отношения. Даже раньше она замечала, что значит для своего жениха не так много, что у него есть от нее секреты, с которыми она готова была мириться. Больнее всего сознавать, что даже бывшей жене Гил уделял больше внимания, чем Каре.

— Да нечего рассказывать, — горько сказала девушка. — Я была помолвлена. Наш медовый месяц мы договорились провести на «Одиссее». Мы и пожениться собирались на борту судна, а само торжество должно было состояться позже, в Майами.

— Судя по всему, свадьбы не было. Что произошло?

Кара опустила глаза. Мысль о том, что случилось, до сих пор причиняла боль. Ей уже около тридцати, в этом возрасте пора уметь разбираться в людях. Следовало раньше ощутить беспокойство. Она так долго жила одна… И если в собственном бизнесе она славилась проницательностью, деловой хваткой и чуткостью, то в личной жизни оказалась не способна отличить любовь от фальши.

Будучи, редактором известного журнала мод в Майами, Кара постоянно сталкивалась с различными проблемами, которые успешно решала, но совершенно не была готова к проблемам в отношениях с Гилом Толлмэном…

Доминик подумал, что бывший жених Кары — просто ненормальный. Как можно было упустить такую удивительную женщину?! Многие изнуряют себя диетами и проводят в спортзале много времени, чтобы их тела стали хоть немного похожими на тело Кары: плоский живот, узкая талия, округлая высокая грудь, длинные загорелые ноги. Она, похожа на ожившую Барби, вот только у этой куклы никогда не будет грации и женственности, которая сквозила в каждом жесте Кары. У нее были удивительные волосы, светлые с рыжеватым отливом, напоминавшим восход солнца, а глаза цвета морской волны — воды Средиземного моря. Неудивительно, что такая женщина пленила его с первого взгляда.

Кара привыкла сама справляться со своими проблемами, разочарования и беды никогда не становились достоянием общественности, и потому все считали ее крайне удачливой женщиной. Почему сейчас, когда привычнее всего было бы скрыть свое горе, она колеблется? В этом человеке было что‑то располагавшее к исповеди, и подсознание нашептывало Каре, что она может отступить от привычных правил. Девушка заметила своего собеседника еще накануне, и сегодняшнее знакомство не стало неожиданностью. Доминик был не только привлекательным мужчиной, он казался загадочным, не похожим на тех положительных мужчин, с которыми Каре приходилось сталкиваться раньше. Разговор с ним будил в ней новые чувства, и потому хотелось открыться. За весь год, проведенный с Гилом, девушка ни разу не чувствовала себя такой смущенной и дерзкой одновременно. Говоря по правде, ее жених никогда особо не интересовался ею. Господи, как она могла быть такой наивной?!

— По‑моему, ты не столько страдаешь от неприятностей, сколько возмущена случившимся, — произнес Доминик, поняв, что молчание затянулось.

А ведь он прав! И Кара решилась:

— Давай договоримся. Я расскажу, как расстроилась моя свадьба, а ты расскажешь мне немного о себе.

Глаза собеседника чуть сузились. Было заметно, что он колеблется.

— Договорились, — наконец кивнул он.

— Я встретила Гила Толлмэна около года назад. Он занимается ввозом предметов античности и владеет магазином в Майами, в одном из самых респектабельных районов Саут‑Бич. Это приносит ему неплохой доход и позволяет вести шикарную жизнь. Мы познакомились на вечеринке и сразу увлеклись друг другом.

— Вы стали любовниками?

Кара возмущенно сверкнула глазами:

— А вот это тебя не касается!

— Даже в средние века люди не стеснялись исповедоваться своим духовникам. Не знал, что в наше время эта тема еще для кого‑то запретна, — поддразнил ее Доминик. — Если бы я был на месте Гила, то непременно сделал бы все, чтобы ты оказалась в моих объятиях. Что случилось потом?

Кара проследила взглядом полет белой чайки, которая кружила над «Одиссеем», а затем камнем упала в зеленые волны, желая поймать рыбу. Люди на палубе смеялись и переговаривались, многие загорали, но солнце палило так нещадно, что большинство пассажиров предпочитало проводить дневное время в прохладном бассейне. Круиз по Средиземноморью… Когда Гил предложил провести так их медовый месяц, Кара пришла в неописуемый восторг. Будучи человеком своего времени, рассудительным и практичным, втайне она считала все, связанное с морем, романтичным и интригующим. Ее любимыми книгами были пиратские истории, а их главные герои — идеалом мужчины. Это были фантазии, но именно в объятиях такого мужчины — сильного, опаленного солнцем, безжалостного, но благородного — представляла себя Кара. В Гиле не было ничего загадочного, он был настоящим прагматиком, тяжелым на подъем. Гил подменил романтику планомерным ухаживанием и даже в интимные моменты четко выверял каждую проведенную с ней минуту. Конечно, он был далек от идеала, но у него был свой шарм, и Кара надеялась, что морской круиз придаст новизны их чувствам, заставит ее жениха сбросить привычную сдержанную маску. Оказалось, что эта маска и была его истинным лицом.

Девушка посмотрела на собеседника сквозь полуопущенные ресницы. Неожиданно все происшедшее показалось ей знаком судьбы.

— Нас должен был поженить капитан корабля, еще вчера. Гил обещал все устроить.

— Так что случилось?

— Гил обещал встретить меня в аэропорту, но так и не приехал. Я успела получить багаж, когда он, позвонил мне на мобильный и сообщил, что задерживается. Бизнес, уверял он. Сказал, что прибудет прямо к отплытию в Афины.

— И не появился, — закончил Доминик.

— Да, — произнесла Кара с горечью. — Я ждала его до последней минуты. За несколько секунд до того, как убрали трап, пришло сообщение. Выяснилось, что бывшая жена Гила неожиданно предложила начать все сначала, и ему надо хорошенько обдумать. Только тогда я поняла, что она дороже ему, чем я, и что весь этот год он просто ждал ее возвращения. Тогда я отменила все свадебные приготовления и отправилась в круиз одна. Банальная история, правда? — Девушка вздохнула, снова глядя на кружащих в небе чаек. — Знаешь, все равно больно.

— Да он просто болван! — воскликнул Доминик.

— Довольно обо мне. — Кара постаралась улыбнуться. — Лучше расскажи о себе. Как вышло, что такой привлекательный мужчина путешествует без жены и даже без подружки?

— Я был женат. Однако мы стремились к разным целям. Я хотел иметь детей, а она отдавала себя карьере, и рождение ребенка никак не входило в ее планы. Мой отец — один из совладельцев данной туристической линии. По правде говоря, я путешествую инкогнито и буду очень признателен, если ты сохранишь все в тайне. Время от времени члены компании совершают круиз на борту судна, устраивая своего рода проверку качества обслуживания клиентов и соблюдения техники безопасности. Так что я просто инспектирую персонал по просьбе совета директоров.

— Да я, кажется, знаю, кто ты такой! — воскликнула Кара. Она припомнила многочисленные газетные заметки за прошедший год. Речь шла о богатом плейбое, который не так давно расстался с женой — французской актрисой — и потому снова стал лакомым кусочком на ярмарке богатых невест. — Ты — Доминик Домейни, сын корабельного магната Аристотеля Домейни.

— Надеюсь, ты не станешь об этом распространяться? Я взял билет на имя Доминика Несси. Это девичья фамилия моей матери, так что я наполовину итальянец.

— Тогда откуда у тебя британский акцент? — удивилась Кара.

— Я учился в Англии в колледже. Видишь, как много ты про меня успела узнать. Теперь твоя очередь.

— Я редактор женского журнала «Так модно», живу в Майами, а вообще родом из Атланты. Мои родители остались там, и я все никак не найду случая их навестить. Что еще? У меня есть брат и сестра, куча племянников и племянниц. В общем, ничего особенного. Наверняка ты встречал женщин с более интересной биографией. Кстати, и цели у меня в конечном итоге самые обычные — семья, дети… Тебе еще не скучно?

Доминик улыбнулся, как бы давая понять, что не считает ее ни скучной, ни ординарной. Он смотрел на нее так, что Каре становилось не по себе. Он знает, что красив и любая женщина может стать его, и Кара, лежащая в шезлонге рядом, не исключение. Она, вспомнила статьи про Доминика, которыми пестрели журналы. Это были сплетни о его бесчисленных победах. Но попадались заметки, в которых он представал совсем другим: о восхождении на высочайшую гору Анд, о том, как в составе группы археологов он отправился в Египет, на поиски могилы фараона Тутмо‑са. Но больше всего описывали подробности любовных эскапад Доминика Домейни.

— Нет, мне не скучно, — прервал он ход ее размышлений. — И не позволяй себя убедить, что твои жизненные цели скучны. Они правильные. Если их не достичь, можно сказать, что прожил жизнь зря.

Кару тронули эти слова, но теперь, когда она знала, с кем имеет дело, что‑то изменилось. Ей стало немного страшно. Зачем она этому самоуверенному мужчине, если он может получить любую женщину, какую захочет?

— Пожалуй, стоит вернуться в номер, пока солнце не превратило меня в хрустящий тост. — Шутка вышла натянутой.

Кара спустила ноги с шезлонга.

— Какая у тебя каюта? Я зайду перед ужином.

Девушка не успела ответить, потому что рядом раздался голос подошедшего стюарда:

— Мисс Брукс?

— Да, Кара Брукс. В чем дело?

— Вас к телефону. — Человек в белой униформе протянул ей трубку.

— Благодарю. — Девушка взяла телефон и отвернулась. — Я слушаю.

— Это ты, дорогая?

— Гил… Зачем ты звонишь? Мне нечего тебе сказать.

— Зато мне есть что сказать, Кара. Для начала прошу прощения. Я повел себя очень глупо. Лайза не значит для меня ровным счетом ничего! Просто ее появление было для меня такой неожиданностью, что я растерялся. Вернись, дорогая. Я буду в Барселоне как раз к прибытию судна и встречу тебя в порту. Мы полетим домой вместе, а до того поженимся на побережье. Романтично, правда? Тебе же всегда хотелось романтики.

— Ничего не получится, Гил. Ты так старательно разрушил то, что у нас было, что восстановить будет непросто.

— Я буду очень стараться. Не говори «нет», прошу тебя. Увидимся в Барселоне.

В трубке зазвучали гудки.

— Это был Гил, я правильно понял? — спросил Доминик.

Кара прикусила губу:

— Он хочет попытаться еще раз.

Мужчина мрачно нахмурил брови. Да этот, напыщенный идиот Гил недостоин даже мизинца такой, как Кара! Он думает, что отделается простым извинением?

— А чего хочешь ты?

— Не знаю. Он будет встречать меня в Барселоне.

— Да он не заслуживает тебя, Кара. Гил уже один раз причинил тебе боль. Где гарантия, что он не сделает этого снова?

— Я понимаю. Но пока не знаю, как поступить.

— Послушай меня, Кара, на свете много мужчин. И уж точно, среди них найдется тот, кто окажется достоин тебя.

Кара взглянула на Доминика с любопытством. Интересно, а как насчет него?

— Мы же только что познакомились, и ты меня совсем не знаешь.

— Надеюсь, ты не станешь отрицать, что между нами возникло некоторое взаимное притяжение? — спросил Доминик с легкой иронией. — Я заметил тебя еще в порту. А теперь, узнав, как, этот негодяй обошелся с тобой, я не позволю тебе снова вернуться к нему. И довольно об этом. Пойдем, я провожу тебя в номер, иначе ты совсем сгоришь.

Кара надела поверх бикини футболку и бросила в сумку книгу и лосьон. Доминик тоже натянул майку, а затем положил загорелую руку девушке на талию.

— Где твоя каюта?

— Верхняя палуба, номер 802. Гил снял для нас каюту‑люкс, самую лучшую. — В ее голосе не было прежней горечи.

Они миновали два лестничных пролета и прошли по коридору. Доминик протянул руку за ключом, открыл дверь. Он впустил девушку внутрь и вошел сам.

— Спасибо, — пробормотала она, надеясь, что новый знакомый уйдет.

Однако он не торопился.

— Я зайду за тобой в половине восьмого, — тихо сказал Доминик, прикрыв за собой дверь изнутри и прислонившись к ней спиной. — Тебе нравится шампанское?

«Да он даже не сомневается, что я приму предложение», — возмутилась про себя Кара.

— Тогда я прослежу, чтобы для нас охладили бутылку. Мне хочется, чтобы этот круиз запомнился тебе, несмотря на неудачное начало.

— В этом нет необходимости. Я не люблю, когда меня жалеют.

Доминик удивленно приподнял бровь и чуть притянул девушку к себе.

— О, так ты думаешь, что я тебя пожалел? — Он рассмеялся так легко, что у Кары стало щекотно где‑то в районе живота. — Вот уж о чем я меньше всего думаю, глядя на тебя.

— Мы только что встретились, — пробормотала Кара чуть слышно. Она не знала, чего ей больше хочется: оттолкнуть или прижаться к нему. Доминик притянул ее еще ближе, так что она ощутила терпковатый запах его кожи.

Она никогда не испытывала такого сильного желания и пыталась бороться с возбуждением.

— Я никогда не была девушкой на одну ночь. И для тебя не стану делать исключения, пусть ты даже самый привлекательный мужчина, — твердо сказала Кара.

— Я уже понял это. — Он усмехнулся, обнажив белые зубы. — В любом случае одной ночи с тобой мне было бы мало.

Нет, этот мужчина вел себя возмутительно! И эта бесцеремонность… завораживала ее. Теряя голову, Кара прижалась к нему. Чем Доминик отличается от других мужчин? Красивым телом? Или его делает привлекательным эта уверенность в себе?

До Гила Кара встречалась со Скоттом, а еще раньше был Фрэнк. Оба этих романа оказались просто потерей времени. Девушка узнала, что мужчины могут быть эгоистичными и бездушными. Больше всего на свете их интересуют их собственные дела, а женщины только украшают их жизнь. Пожалуй, Гил был первым, кто отвечал ее требованиям. У них были общие интересы и, как ей казалось, общие планы. Добившись признания в бизнесе, девушка стремилась найти верного, любящего мужчину, а позднее родить ему ребенка. Наверное, она была воспитана слишком несовременно, а потому ее поиски оканчивались неудачей. Возможно, все случившееся накануне — просто стечение обстоятельств? Кара до сих пор не знала, как ей действовать дальше.

— Ты думаешь о своем женихе? — Голос Доминика прозвучал недовольно. — Я не привык, чтобы в моих объятиях, женщина думала о другом!

Его руки оплели ее так плотно, что у Кары перехватило дыхание. Губы Доминика были совсем близко, почти касаясь виска. Интересно, а как он целуется? Мысль была такой неожиданной, что сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Ведь это так просто узнать. Только чуть приподняться на цыпочки и запрокинуть голову… Как он это делает? Нежно… А может, страстно и яростно.

Доминик понимающе усмехнулся. Он словно прочел ее мысли! Затем чуть наклонился и коснулся губами ее губ. Растерянная, взволнованная, Кара закрыла глаза и позволила себя целовать. У нее закружилась голова. Он целовал ее — словно не только губами, но и всем телом! И каждый поцелуй был похож на сладкий укус. Кара еле слышно застонала, когда его пальцы нашли застежку купальника и расстегнули ее. Опомнилась она, только ощутив его горячие руки на обнаженной груди.

— Боже, что ты делаешь?!

— У тебя такая шелковистая кожа… — шепнул он.

Доминик чуть наклонил голову и тронул губами ее полную грудь. Кара выгнулась ему навстречу.

— Нет, прошу тебя… — Она с трудом вырвалась из сладкого дурмана и уперлась руками в грудь мужчине. — Не делай этого. Я не хочу нового разочарования, пойми меня.

Доминик отстранился и посмотрел на Кару. Его дыхание было таким же учащенным, как и дыхание девушки.

— Я и не собирался разочаровывать тебя. Я могу доставить тебе наслаждение, а это именно то, что тебе сейчас требуется. В этой маленькой головке, — он коснулся пальцами ее виска, — слишком много сомнений, иногда это здорово осложняет жизнь. Я хочу, чтобы ты забыла о том, что привыкла все в жизни планировать. Порой следует полагаться на чувства, а не на здравый смысл. Но я не хочу давить на тебя, а потому согласен подождать, пока ты сама поймешь, что мы встретились не случайно. Я зайду перед ужином. Постарайся думать обо мне, а не о нем, пока одеваешься.

Не в силах ничего сказать, Кара молча следила за тем, как Доминик вышел из номера своей вальяжной походкой.

Так ли много значил для нее Гил, если боль, причиненная им, всего за сутки перестала быть такой сильной? И что, теперь делать со своим влечением к известному плейбою, заинтересовавшемуся ею?

Охваченная сомнениями, Кара разделась и пошла в душ. В то же самое время Доминик направлялся к себе, негромко насвистывая веселый мотив.

Глава 2

— Ты смотришь на меня так, словно увидела привидение, — рассмеялся Доминик. На нем был смокинг, и выглядел он потрясающе.

Кара не могла оторвать глаз. Он словно сошел с обложки одного из модных журналов, где часто появлялся. Да это самый красивый мужчина на свете! Какие у него черные волосы! И как он улыбается… Доминик тоже рассматривал Кару, сузив глаза.

— Тебе очень идет смокинг, — только и смогла произнести девушка.

— Капитан устраивает прием, — объяснил Доминик. — Требуется официальный костюм. — Он, не переставая, разглядывал Кару. — Но рядом с тобой я просто бледная тень. Красивое платье! Повернись.

Кара польщено улыбнулась и покрутилась перед Домиником. Она надела короткое платье для коктейлей, черное, с переливающимися стразами, на узких кожаных бретельках, сидевшее на ней как перчатка. Обычно Кара не носила таких вещей, считая их вызывающими, но втайне мечтала когда‑нибудь облачиться во что‑то подобное. Собственную свадьбу она сочла достаточным поводом для смены имиджа.

Даже теперь, когда все так резко изменилось, девушка не жалела, что выбрала этот наряд. Было что‑то дерзкое и интригующее в том, чтобы надеть такое платье для ужина с известным повесой. Он привык, чтобы его пассии блистали, так чем она хуже женщин света?

— У тебя великолепная фигура, и твой наряд подчеркивает это, — заключил Доминик. — Все мужчины на приеме будут кусать себе локти, что я опередил их и украл тебя из‑под самого их носа.

«Мне тоже будет завидовать каждая женщина», — подумала Кара, но вслух этого не сказала.

— Если ты готова, мы можем идти.

— Нужно что‑то накинуть? Снаружи прохладно?

— Если твое платье скроет накидка, это будет просто грех!

— Тогда пошли.

Вчерашний день был одним из худших на ее памяти, а сегодня все было совсем по‑другому, словно во сне. Казалось, Кара может проснуться в любой момент. Каким разочарованием это будет! Встреча с Домиником Домейни незримым образом сделала грусть пустой и ненужной. Сегодня будет чудесный вечер, и глупо портить его воспоминаниями.

Доминик подал ей руку, и они проследовали к лестнице на главную палубу. Перед приемом ступени покрыли роскошной ковровой дорожкой, а перила красного дерева натерли до блеска. В просторном зале было уже довольно много народа, негромко играла музыка, и слышался звон бокалов. Кара с восхищением и робостью вошла внутрь. Пары и небольшие компании, переговариваясь и смеясь, пили из высоких бокалов игристое вино. Свет роскошной хрустальной люстры заливал вестибюль и столы, заставленные закусками.

Доминик увлек ее за собой. Кара, двигалась словно во сне. Она отпивала из бокала, ела сандвичи, разговаривала с незнакомыми людьми, улыбалась, почти не задумываясь, и чувствовала себя на удивление легко и весело. Где бы она ни находилась, что бы ни делала, девушка ловила на себе внимательный взгляд Доминика и от этого почти не чувствовала под собой ног. Иногда ей удавалось перехватить и заинтересованные, восхищенные взгляды, которые бросали на ее спутника незнакомые женщины, и ей это льстило.

Кара почти не разговаривала с Домиником до ужина, но он все время был рядом, то едва заметно касаясь ее локтя, то поддерживая за талию, то просто глядя на нее почти так же, как днем в номере.

Странный сон длился и длился. Кара выбрала блюдо из предложенного меню, хвалила охлажденное должным образом шампанское и розовое десертное вино, непринужденно смеялась и опускала глаза, сталкиваясь с понимающим ироничным взглядом спутника. Она вся горела от странного, непривычного возбуждения, словно сама была не своя.

Завтра она очнется, и это окажется просто сновидением, прекрасным и непохожим на ее обыденную жизнь. Скорее всего, она пойдет под венец с Гилом, забыв этот вечер, а повеса Доминик найдет себе новый предмет для ухаживаний. Но сегодня он принадлежит только ей, а потому все так странно сейчас.

После ужина они вышли на воздух и долго болтали на палубе, глядя на волны, и друг на друга. Звезды усеяли небо, и сверху улыбался яркий месяц, такой же нереально ослепительный, как и все происходящее.

Доминик стиснул запястье Кары и увлек ее в темноту. Потом повернул к себе лицом и дотронулся указательным пальцем до губ. Девушка не протестовала, и тогда он поцеловал ее. Поцелуй был сладок и горек одновременно. Она положила руки на плечи Доминику и прижалась к нему.

Он притянул ее рывком, и поцелуй стал неистовым. Ее волосы пахли так чудесно: морской солью и апельсином. С того мгновения, как впервые увидел ее, он хотел целовать ее вот так. Она была не только красивой — красивых женщин Доминик встречал на своем пути немало, — Кара Брукс была другой.

Когда он заметил Кару, она понравилась ему. Однако первый же разговор удивил и растрогал его. Странно, что такую, как она, могли обмануть и бросить столь необдуманно. Вероятно, Гил, оказался не таким непроходимым тупицей, если решил все переиграть. И все‑таки, окажись он здесь, на борту судна, Доминик, не задумываясь разбил бы его физиономию. Кара стоила того, чтобы за нее побороться, тем более что никогда раньше Доминику не доводилось бороться за женщину.

Он пообещал себе, что сделает этот круиз незабываемым для Кары.

— Ты слышишь? Играет музыка! — вдруг воскликнула девушка. — А я так давно не танцевала!

Доминик сжал ее руку.

— Это непростительная ошибка. — Он потянул ее в сторону фойе. — Сегодня ты должна танцевать! И вообще делать то, что давно себе не позволяла.

— Наверное, Золушка на своем первом балу чувствовала себя так же, как я сейчас: растерянно и восхищенно. — Кара остановилась, и посмотрела на Доминика. — Должно быть, все дело в этой чудесной ночи, звездах и луне. Здесь волшебное небо! Хотя скорее дело в тебе. О таком мужчине, как ты, втайне мечтает каждая женщина, но в реальной жизни так его и не встречает. То, что я встретила тебя, — случайность. Не будь этого странного стечения обстоятельств, я бы знала тебя только по газетным очеркам, читая о твоих очередных любовных победах.

В голосе девушки Доминик расслышал нотку осуждения. Или это только ему показалось? И все‑таки впервые в жизни он пожалел о своем имидже плейбоя, — а сколько сил он приложил, чтобы создать его! Мир видел Доминика Домейни — стараниями папарацци — избалованным, скучающим повесой, менявшим любовниц как перчатки, — не более. Никто не знал, что за человек стоит за светским имиджем. Разве был Доминик виноват, что не встретил ни одной женщины, которую захотел бы удержать. Ни одна из его пассий не могла понять, почему их красота, шарм и лоск так быстро наскучивают ему.

Доминик наклонился и прижался губами к виску девушки.

— Я постараюсь исполнить все твои фантазии, чтобы ты запомнила нашу встречу, перестала читать бульварную прессу и увидела мое истинное лицо.

— Знаешь, ведь и я обычно не такая… сентиментальная. — Кара чуть слышно вздохнула. — Поступок Гила выбил меня из колеи. А теперь он хочет вернуться, и это придает мне уверенности в себе.

Доминик внезапно ощутил приступ гнева. Гил снова встал между ними! Хотя он не знал этого человека, да и Кару — мало, то, что она думает о нем, приводило Доминика в бешенство.

— Забудь о Гиле! Я не хочу слышать, как ты произносишь это имя в моем присутствии, — зло прошептал он. — Я сделаю так, что ты не вспомнишь о нем, пока мы вместе.

С этими словами Доминик распахнул дверь в вестибюль и увлек Кару в поток света. Музыканты как раз начали играть «Воспоминания», это потрясло девушку. Мелодия так нравилась ей! Словно все в этот вечер происходило только для нее! Это останется самым прекрасным воспоминанием в ее жизни.

Кара уже приняла решение вернуться к Гилу, хотя и не сказала об этом своему спутнику. Она простит своего непутевого жениха и выйдет за него. Только потом, когда сможет с другим забыть нанесенную им рану.

В этот момент Доминик положил руку Каре на талию, и они закружились в танце. Он прижимал ее к себе и скользил среди других пар так, словно танцевал всю жизнь. Доминик оказался потрясающим танцором. Хотя, что тут удивительного, подумалось Каре: он был хорош во всем.

«Воспоминания» смолкли, и оркестр заиграл рок‑н‑ролл. Доминик улыбнулся и подал Каре руку.

— Ты отлично танцуешь, — похвалил он ее немного позже, у стойки.

— Ты тоже здорово двигаешься, — улыбнулась девушка в ответ. — Хотя чего еще ожидать от признанного донжуана!

Доминик чуть заметно поморщился. Ему определенно не нравилось, как это звучало в устах Кары. Конечно, он вполне заслужил подобное прозвище, но разве в этом был весь он? Доминик объехал весь мир, и не только увлечения женщинами в разных уголках света были его целью. Он много работал, гораздо больше, чем развлекался. Кара не могла знать этого. Как не могла знать и о его благотворительной деятельности. Это было слишком скучной темой для журналистов.

— Может, отдохнем немного? — спросил он, заметив свободный столик в углу зала. — Я бы выпил чего‑нибудь. Ты, не против?

Кара кивнула, и они заказали бутылку шампанского.

— Здесь становится довольно шумно. — Девушка, обвела взглядом танцующих.

— Я бы сказал, слишком шумно, — согласился Доминик. — У меня есть. — Он поднял бутылку за горлышко и протянул Каре руку. — Пойдем.

— Что ты задумал? — улыбнулась в ответ девушка.

— Сейчас увидишь. Сначала надо прокатиться на лифте.

Они вышли из зала. Доминик нажал кнопку последней палубы.

— Насколько я знаю, наверху только огромный холл и пара пентхаусов. — В голосе девушки звучало любопытство.

— Тебе понравится, — подмигнул ее спутник. — Нам сюда.

Он вытащил из кармана ключ и открыл роскошную дверь с позолоченной ручкой.

— Проходи.

Кара шагнула внутрь и остановилась, ошеломленная.

— Это же королевские апартаменты! Невероятно!

Доминик закрыл дверь и поставил бутылку на стеклянный столик, рядом с двумя приготовленными бокалами.

— Я хотел удивить тебя.

Кара восхищенно обвела взглядом помещение. Неяркий свет галогеновых светильников отражался от полированных поверхностей. Он хотел ее удивить? Да он потряс ее! Мягкий белоснежный ковер устилал пол. Кожаные кресла цвета шоколада смотрелись строго и элегантно, на стенах висели подлинники известных художников, а окна были задрапированы шторами того же шоколадного оттенка, что и мебель.

Кара увидела распахнутую дверь, ведущую из гостиной в спальню. Роскошная кровать невероятных размеров была застелена шелковым бельем.

— Нравится?

— У меня просто нет слов! Мой «люкс» — жалкое подобие этого великолепия!

Доминик усмехнулся, довольный:

— Тогда шампанского?

Кара кивнула молча и подошла к окну. Еще больше удивленная, она поняла, что это вовсе не окна, а раздвижные стеклянные двери на частную веранду.

— Можешь открыть их, если захочешь, — произнес Доминик, наполняя бокалы.

Она распахнула двери и подставила лицо свежему бризу.

— Мне кажется, я уже и так слишком много выпила.

— А мне кажется, еще недостаточно. — И Доминик с усмешкой подал девушке хрустальный бокал на тонкой ножке. — Думаю, надо выпить за романтику этого вечера. — Он чокнулся с ней бокалом. Хрусталь отозвался тихим звоном.

Кара сделала глоток и засмеялась — верхнюю губу защекотали пузырьки шампанского.

— Тебе удается удивлять меня снова и снова, — шепнула она и смутилась. — Отсюда отличный вид, — добавила Кара, чтобы сменить тему.

— Мне тоже нравится то, что я вижу. — Доминик в упор смотрел на нее. В этот момент тихо зазвучала «Свеча на ветру» Элтона Джона. — Я поставил диск. Не возражаешь? — спросил Доминик. Он взял из рук Кары пустой бокал, и поставил его на пол рядом со своим. — Давай немного потанцуем.

Девушка согласилась. Все происходило так естественно и необычно, что она расслабилась и отдалась настроению вечера.

— Вы пытаетесь соблазнить меня, Доминик Домейни? — поддразнила она его.

— А, разве ты против?

Вовсе нет. Доминик был не похож на Гила! Мечтая о романтическом вечере с ужином при свечах, музыке и шампанском, Кара отдавала себе отчет, что все могло оказаться слишком спланированным, предсказуемым, оттого пресным. Но этот вечер был совсем другим, потому что другим был Доминик.

— Я отвечу чуть позже, — сказала девушка, смущенная ходом своих мыслей.

Улыбнувшись, Доминик наклонил голову и поцеловал Кару. Она пыталась обвинить шампанское в той внезапной слабости, которую испытала, но виной всему был Доминик. Да, он умел целоваться! Поцелуи, которые дарил ей Гил, едва ли могли сравниться с этими поцелуями. От них пол уходил у Кары из‑под ног, и она не сразу осознала, что его пальцы расстегнули молнию платья.

Доминик тоже чувствовал себя непривычно рядом с этой женщиной. Раньше он никогда не отдавался влечению так полно, словно наблюдая за собой со стороны. С Карой все было как‑то иначе, и он почти не осознавал, что делает. Вкус ее губ, ее запах, то, как самозабвенно она отвечала на его ласки, доводили его почти до безумия. Доминик жаждал прикасаться к ее телу, хотел увидеть ее обнаженной, заниматься с ней любовью так, как никогда этого не делал. Он должен доказать ей, что Гил просто ничтожество в сравнении с ним, и превратить две недели круиза для Кары в сказку. А когда эти дни истекут, они…

Доминик оборвал себя. Не может быть никаких «они» по окончании плавания! В Барселоне она покинет судно, а ему предстоит дать отчет о состоянии дел на борту «Одиссея». Будет ли Гил ждать Кару на берегу? И как отреагирует она, если он снова обманет ее?

Зачем он думает об этом сейчас? Кара в его объятиях, а остальное пока, не важно!

Доминик приподнял лицо девушки за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Тебе нравится, как мы проводим время?

— Не задавай ненужных вопросов. Ты же знаешь, что это самый прекрасный день в моей жизни, — прошептала Кара, облизнув припухшие от поцелуев губы.

И он снова и снова целовал эти губы, почти обезумев от страсти. Доминик не мог понять, остановилось время или несется с бешеной скоростью. Кара прижималась к нему, чуть постанывая, когда он проводил кончиками пальцев по ее шее, касался ключиц.

Доминик потянул тонкие кожаные лямки вниз и оставил их свободно свисать на обнаженных руках девушки. Платье соскользнуло до талии, открывая грудь.

— Господи, как ты прекрасна! — выдохнул Доминик, отступая на шаг. — Ты сложена как богиня! Твое тело создано для любви.

Он провел ладонями по ее голым плечам, проследил пальцем изгиб талии, так и не коснувшись груди. Кара чуть не застонала, ожидая этого.

Доминик медленным движением потянул платье вниз. Оно соскользнуло с бедер и упало к ее ногам. Девушка переступила через него. Теперь она стояла перед Домиником в одних изящных черных трусиках и туфлях, высокая шпилька тонула в пушистом белом ворсе ковра.

— Если ты собираешься сказать «нет», сделай это сейчас. Потом будет слишком поздно, — предупредил Доминик. Он улыбнулся, но улыбка получилась кривой, а голос был чуть хрипловатым от желания.

Кара покачала головой. Она не собиралась останавливать его. Она безумно желала того же, что и Доминик. Пусть он не обещал ей ничего, кроме своей страсти, — большего она и не требовала. Возможно, потом она будет чувствовать себя виноватой перед Гилом, но это будет потом, и она сможет с этим справиться.

— Я не скажу «нет», Доминик. Что бы ни случилось по окончании круиза, сегодня я хочу этого не меньше, чем ты.

— Я надеялся, что услышу именно это, — легко засмеялся Доминик, и подхватил Кару на руки. Он опустил ее на кровать и включил ночник. — Разденься, Кара. Я хочу видеть тебя обнаженной.

Девушка села, подобрав ноги, и лукаво усмехнулась:

— Разве это честно? Сам ты еще даже запонки не снял.

Доминик снова засмеялся. Глаза его при этом чуть щурились, и от них разбегались мелкие лучики морщинок. Газетчики писали, что ему тридцать пять, и Кара, смотрела на Доминика, удивленная открытием.

— Слово леди для меня закон, — сказал он и начал раздеваться.

Кара, следила за ним затаив дыхание. Каждое его движение было таким интимным, он словно нарочно соблазнял ее: едва заметно проводил пальцами по булавке для галстука, откидывал волосы со лба расслабленным движением, нарочито медленно расстегивал ремень… Когда Доминик вытянул из брюк заправленную рубашку и скинул ботинки, от его подчеркнутой элегантности не осталось и следа.

Кара, смотрела не отрываясь с обманчивой рассеянной улыбкой. Доминик был великолепно сложен, и когда он отбросил в сторону брюки, Кара перестала дышать.

Доминик лег рядом и притянул ее к себе. Было видно, что он еле сдерживает себя.

— Скажи мне, что тебе нравится. Это твоя ночь, и ты получишь все, чего захочешь, — шепнул он тихо.

Его слова потрясли Кару даже больше, чем предыдущие сюрпризы Доминика. Гил никогда не спрашивал, что хочет получить Кара, и она так привыкла к этому, что начала считать правильным его поведение. Гил, думал видимо, что, то, что подходит ему, должно естественным образом подходить и Каре, и очень ошибался.

Что же ему ответить? Девушка сама так плохо знала свое тело, что не могла сказать, что ей нравится. Но забота Доминика тронула ее.

— Ты обещал удивлять меня весь вечер, — ответила она дерзко. Выпитое шампанское помогало преодолеть привычную застенчивость.

— Тогда будем импровизировать. Я хочу узнать тебя всю, от висков до пальчиков ног.

Доминик наклонился над девушкой и нежно поцеловал ее губы. Затем он проследил языком линию ее шеи, накрыл ладонями груди, чуть сжав пальцами соски. Кара застонала в ответ на ласки. Доминик, делал все так не спеша, что возбуждение, тлевшее в ней, стало разгораться все сильнее, захватив целиком каждую клеточку тела. Прикосновения и поцелуи становились все смелее, настойчивее, и девушка прикрыла глаза, часто дыша и пугаясь собственной реакции.

Доминик прижался лицом к ее груди, слегка прикусил сосок, потом спустился еще ниже, целуя живот и приподнимая бедра. Он изучал и ласкал тело Кары с уверенностью мужчины, не зря заслужившего свою репутацию. Он знал, как заставить женщину страстно желать его, забыв обо всем. И Кара отдавалась его губам и рукам, пьянея от собственной смелости.

— Мне кажется, это лишнее. — Он снял с нее ажурные трусики и сбросил на пол туфли, одну за одной.

— Это — тоже. — И Кара кивнула на его плавки.

— И, правда, о чем я только думал! — усмехнулся Доминик, раздеваясь.

Потом он снова и снова гладил ее грудь, чуть покусывая нежную кожу, сжимая в ладонях и приподнимая ее ягодицы. Он чувствовал биение ее сердца — сумасшедшие неровные удары, — знал, где и как ласкать ее. Доминик Домейни умел завести женщину! Но никогда прежде он не сталкивался с таким открытым, чувственным ответом на свои ласки. В Каре не было ничего притворного. Природа одарила ее пылким темпераментом, спавшим до этого момента. И то, как искренне отдавалась она ему, будило что‑то незнакомое в нем — странное темное желание обладать и наравне с этим нежность и стремление дать как можно больше. Доминик провел ладонью вниз по шелковистому животу, чуть, задев пальцами колечки волос между ног, и вновь поцеловал грудь Кары. Затем его руки погладили внутреннюю сторону ее бедер, раздвигая ноги. Ладонь накрыла самое жаркое место, и девушка задышала чаще, дрожа от ожидания. Доминик развел нежные розовые лепестки ее плоти и скользнул пальцем внутрь. Кара закусила губы, чтобы не вскрикнуть. Его палец двигался внутри ее, и она бессознательно двигалась в такт его движениям.

— Доминик, я… теряю голову!

Он не ответил, наклонившись. Кара почувствовала его губы и язык там, где только что скользили пальцы, и застонала, выгибаясь навстречу ласкам. Она впилась ногтями в его плечи, едва ли сознавая это. Кара металась как безумная, дыша все чаще и чаще, теребя руками волосы Доминика.

— Если ты не остановишься, я не выдержу, я сейчас просто… — Она сорвалась на стон.

— Пусть это произойдет, Кара. Я обещал, что доставлю тебе удовольствие. Прими его.

Ласки становились все жарче, все настойчивее, язык касался и поглаживал, быстрыми толчками увеличивая наслаждение, пока бедра девушки почти не свело от напряжения. И в этот момент, на какой‑то верхней точке, пришла разрядка. Кара запрокинула голову, и спазмы сотрясли все ее тело. Ей показалось, что весь мир содрогнулся созвучно с ней и расплескался повсюду, изменив реальность.

— Кара? — спросил Доминик с удовлетворенной улыбкой.

— Я словно не здесь. — Ее ответ был чуть слышным. — Ты всегда выполняешь свои обещания?

— Оно еще не выполнено, солнышко. Все только начинается.

Кара потянулась к нему за поцелуем. Ей подумалось, что если он намерен дать ей что‑то большее, она просто умрет.

Доминик приподнялся и наклонился над девушкой, снова разводя ее бедра в стороны. Кара уткнулась лицом ему в грудь, вдыхая терпкий мужской запах.

— Постой! — вдруг остановила она Доминика. — Мы, забыли про…

— Защиту? — закончил тот. — Ты не принимаешь таблетки?

Кара промолчала, не зная, как выразить в словах то, что ее беспокоило.

— Боишься случайных связей, — догадался Доминик. — Тогда у меня есть презервативы, хотя я абсолютно спокоен на свой счет. Погоди…

Доминик достал из ящика стола яркую пачку и распечатал. Потом спросил:

— Хочешь мне помочь?

На мгновение, смутившись и чувствуя, как розовеют щеки, Кара кивнула. Доминик откинулся и наблюдал за ней с бесстыдным интересом. Поборов колебания, девушка наклонилась к его бедрам и сжала рукой член, надевая презерватив. Она чувствовала, как Доминик рассматривает каждое ее движение. Потом он улыбнулся, прижал Кару к себе и вошел в нее быстрым, сильным толчком.

— Какая ты узкая внутри, — хрипловато произнес Доминик. — Скажи, как тебе нравится: быстро и сильно или медленно и нежно?

— Да, да… — простонала Кара. Быстро и сильно и медленно и нежно!

Доминик двигался медленно и чуть заметно, постепенно наращивая темп, дыша все более часто и хрипло. Он был так захвачен толчками собственных бедер и стонами Кары под ним, что едва мог себя контролировать. В паху словно горел огонь, и жаркое пламя опаляло все тело.

— Боже, какая ты горячая там! Мне кажется, я сейчас взорвусь… я хочу, чтобы мы кончили вместе, Кара. Я хочу разделить с тобой этот момент.

Она почти ничего не слышала. Кровь стучала в висках как кузнечный молот, а внизу сжималось все сильнее и чаще, почти конвульсивно. Словно тяжелая удушливая волна накатывалась и откатывалась, а потом захлестнула с невероятной силой, утопив в сладком безумии всю Кару целиком. В этот момент она закричала, не слыша собственного голоса, и ее крик слился с хриплым рычанием мужчины.

Они лежали, сплетясь в единый комок, пока не выровнялось дыхание, и тогда Доминик чуть отстранился и коснулся губами губ девушки.

Кара не заметила, как уснула, а Доминик обнимал ее как самый дорогой подарок.

Когда она проснулась, то не сразу смогла понять, где находится. Лишь собравшись с мыслями, вспомнила происшедшее накануне. Она в постели Доминика!

Кара сделала движение, чтобы тихо встать, но сильные мужские руки не пустили ее, снова опрокидывая на шелковистое белье.

— Я… я думала, ты спишь.

— Я просто дремал. Ты же не собираешься уйти прямо сейчас, Кара? Еще очень рано.

— Мне кажется, что все самое лучшее уже случилось, а значит, пора уходить…

— Ты недооцениваешь меня, милая. — По его голосу Кара поняла, что он улыбается. — То, что произошло, было только началом. Эта ночь должна стать лучше, чем несостоявшаяся первая брачная. Иди ко мне, Кара.

Эта ночь лучше, чем вообще любая другая, подумала девушка. Доминик потянул ее к себе, и в темноте Кара почувствовала, что он возбужден. Она рассмеялась легко и тотчас забыла, что собиралась уходить.

Глава 3

Ее разбудил плеск воды. Кара открыла глаза, потянулась и все вспомнила.

Итак, Гил бросил ее, и она провела предполагавшуюся брачную ночь в постели Доминика. Удивительно, что она совсем не чувствует за собой вины! Если не считать легкого похмелья, ощущения были просто чудесные.

Кара соскочила с кровати и, не одеваясь, вошла в ванную. Дверь душевой кабинки была запотевшей, и сквозь дымчатое стекло читался размытый силуэт мужчины. Какое же у него великолепное тело! Никогда у Кары не было такого партнера, и это наполняло ее гордостью. А как он занимался любовью!

Пока она рассматривала Доминика сквозь мутное стекло, дверца отодвинулась, и появилась его голова. Он лучезарно улыбнулся девушке.

— Ты долго собираешься там стоять? Не трать ни свое, ни мое время и залезай ко мне!

— Идет! — согласилась Кара, почти не колеблясь. Какой смысл противиться соблазну, если она и так уже перешла все границы? Она почти не стеснялась Доминика. В прошлую ночь он, должно быть, изучил ее тело лучше ее самой.

Девушка шагнула внутрь кабинки, и Доминик чуть подвинулся, позволяя ей встать под душ.

— Боже, как прекрасно! — прошептала она, зажмурившись от удовольствия.

— Прекрасно? — Доминик засмеялся. — Вот сейчас я тебя намылю и потру тебе спину — тогда ты поймешь, что значит «прекрасно». Повернись! — Он потянулся за мочалкой, не отрывая глаз от ее полной груди, по которой бежали ручейки воды.

Доминик нежно потер ей спину медленными круговыми движениями, и когда Кара уже собиралась повернуться, рука его чуть раздвинула ее бедра и скользнула между ног. Девушка повернулась, часто дыша. Рот ее был чуть приоткрыт от удивления, грудь быстро поднималась и опадала. Доминик пососал ее губы, потом напрягшиеся соски. Пальцы его в это время без остановки ласкали ее внутри и снаружи. Кара даже не успела понять, что происходит. Она сжимала его пальцы, направляя, прижималась губами к губам Доминика и постанывала. Все кончилось очень ярко и неожиданно.

Девушка чуть отодвинулась, потрясенная таким быстрым и яростным ответом своего тела на ласки. Зрачки ее были расширены от недавнего возбуждения.

— Не отстраняйся, Кара, — тихо произнес Доминик. — Не бойся себя. Ты так откровенна в своих желаниях. Я давно не встречал такой неприкрытой сексуальности.

— Ты… не понимаешь… — Кара опустила глаза. — Я даже не знаю, что на меня нашло. Еще несколько минут назад я стеснялась войти к тебе, а потом так быстро позволила тебе делать… это. Обычно я куда более сдержанна.

— Значит, дело во мне, — самодовольно согласился Доминик. — Мне это чертовски льстит, дорогая.

Он повернул рычаг, выключая воду, затем протянул Каре большое махровое полотенце. И задумчиво добавил:

— Мне кажется, нам не стоит останавливаться на ванной комнате — в этом номере такая шикарная кровать!

Кара не успела ничего ответить, он подхватил ее на руки и отправился с ней в спальню. Девушка чувствовала себя утомленной, но едва он дотронулся до нее, снова безумно возбудилась.

Спустя некоторое время она осознала, что Доминик нежно обнимает ее за бедра, а сама она двигается, сидя на нем сверху. Влажное полотенце было отброшено на ковер, и Кара не помнила, когда это произошло.

Когда она уже уходила, Доминик остановил ее и поцеловал, резким толчком прижав к двери спиной.

Они условились встретиться и позавтракать немного позднее, а потом прогуляться по Санторини — острову, где судно бросало якорь для десятичасовой экскурсии. Этого времени должно было с лихвой хватить, чтобы осмотреть небольшую деревушку, расположенную на скалах. С веранды Кара разглядела, какого удивительного кремово‑розового цвета эти скалы. Прогулка обещала быть чудесной!

День был солнечным, поэтому Кара надела легкое пляжное платье, оголявшее плечи, и изящную шляпку, защищавшую лицо от палящих лучей. Пока они с Домиником спускались по трапу, она разглядывала его из‑под полей, вновь и вновь поражаясь его привлекательности. На нем была просторная майка и свободные шорты, оставлявшие неприкрытыми крепкие икры.

— Обычно во время экскурсии здесь предлагают дайвинг. Старый город полностью поглотило море, и увидеть его можно, только погружаясь под воду. Но я бы хотел показать тебе ту деревеньку, о которой рассказывал. Она называется Тера, и там нам никто не помешает хорошо отдохнуть. — Доминик смотрел на Кару вопросительно. — Добраться туда можно либо по канатной дороге, либо на ослах. Ты как предпочитаешь?

Девушка засмеялась:

— Ослы — это здорово. Но я выбираю фуникулер.

— Значит, отправляемся в Теру. Обещаю, ты не пожалеешь!

Деревушка оказалась красивым местом. Весь день Кара с Домиником бродили по запутанным узким улочкам, разглядывая прилавки с сувенирами. Доминик купил изящный золотой браслетик для спутницы. Кара попробовала протестовать, но он настоял на своем и сам застегнул вещицу на запястье девушки. Она подумала, что это тонкая цепочка будет напоминать ей о времени, проведенном вместе.

Ближе к вечеру они поужинали в маленьком ресторанчике, предлагавшем местные блюда, болтали без умолку, и смеялись. Кара чувствовала себя очарованной и очень счастливой.

Вернулись на корабль как раз перед отплытием и долго смотрели на удаляющийся берег и острые пики скал, отливавшие на солнце золотом и охрой. Кара чуть не прослезилась, глядя, как зеленая полоса острова тает в синеве моря. Она не ждала, что вчерашняя ночь, будет иметь такое чудесное продолжение, и ее сказочный сон продлится на один день.

Доминик заказал поздний ужин в номер, и после шампанского и омаров он и Кара предавались любви, танцевали на веранде под тихую музыку и снова возвращались в постель.

В последовавший день судно больше не делало остановок, взяв курс прямиком на Мальту. У Доминика, оказались какие‑то незаконченные дела, а потому Кара поднялась на палубу и заняла один из шезлонгов под огромным зонтом. Она погрузилась в роман, купленный еще до отплытия из Майами. Девушка скользила взглядом по строчкам, но едва ли понимала, о чем читает. После двух бессонных ночей веки сами собой смыкались. Жаркое солнце и шепот волн убаюкали Кару, и она проспала несколько часов подряд. Открыв глаза, она поняла, что солнце уже клонится к закату.

Кара поднялась и стала собирать вещи. За этим занятием и застал ее Доминик, подошедший, расслабленной походкой.

— Я думал, ты заперлась у себя в каюте и спишь без задних ног. Наверняка ты ужасно устала, и тебе не помешает вздремнуть. — Он обеспокоено нахмурился.

— Мне удалось поспать прямо здесь, в шезлонге, — улыбнулась Кара его заботе. — Похоже, я спала с самого ленча!

— Да, чуть не забыл. Тебе пришло сообщение по телеграфу. Я отправлял кое‑какие распоряжения из рубки, когда его прислали. Поэтому я взял на себя смелость доставить его адресату. — Доминик шутливо улыбнулся и достал из кармана помятый лист. — Кстати, это от Гила.

Кара взяла записку и бегло пробежала ее глазами. Затем задумчиво перечла заново.

— Он собирается встретить меня в Риме вместо Барселоны. Говорит, ему не терпится меня увидеть.

— Знаю. Я читал.

— Мы прибудем в Рим через два дня.

В ее голосе не было особой радости — наоборот, Доминик расслышал в нем разочарованные нотки. Это немного приободрило его. Сам он был разочарован не меньше. У них оставалось всего два дня. Так мало!

— Ты хочешь вернуться к нему?

— Я пока не решила, — ответила Кара.

— Будет глупо простить его.

Девушка повернулась к собеседнику:

— Мне почти тридцать, а я все еще не замужем. Время безжалостно, и я могу просто не успеть исполнить свои желания.

— Это не значит, что нужно хвататься за представившийся шанс, не подумав. Если ты выбираешь Гила, руководствуясь тем, что «на безрыбье и рак — рыба», то это глупо. Твой жених явно колебался и потому так поступил с тобой.

— Все верно. Но если у него и были сомнения, он успел все обдумать и принял верное решение. Я должна выслушать его точку зрения. От этого будет зависеть, состоится ли свадьба.

Доминик нахмурился. Вид у него был очень недовольный. Даже мысль о том, что Кара будет делить постель с Гилом, была ему противна.

— Да ничего от этого не будет зависеть. Ты давно уже все решила и обманываешь себя, что еще есть время подумать. Ты давно простила его! И сама себе в этом не признаешься, потому что тебе стыдно за свое малодушие. Но уж меня‑то обманывать не стоит, я не так слеп. — Он досадливо махнул рукой.

Чем больше они обсуждали Гила, тем мрачнее становилось лицо Доминика. Он понимал, что его злые слова — результат беспомощной ярости, которую вызывало одно упоминание о том, что Кара простит Гила и примет обратно. Он постарался взять себя в руки.

— Как бы то ни было, Гил сожалеет об ошибке, — произнесла Кара почти извиняющимся тоном и сама разозлилась на себя за это. — Прощу я его или нет, будет зависеть от… многого.

— Послушай меня, Кара. — Доминик взял ее руку в свою. — Вот что я думаю. Тебе совсем не обязательно принимать решение прямо сейчас и портить себе отдых. Впереди еще два дня и прекрасные Мальта и Сорренто. Пусть, твой бывший‑будущий жених не стоит между нами. Я сделаю так, что этот круиз станет твоим лучшим воспоминанием, не омраченным печальными мыслями.

— Ты уже сделал это, поверь мне.

Их взгляды скрестились, словно две шпаги. Казалось, вот‑вот полетят искры. Доминик почувствовал, как желание темной волной поднялось в нем, почти ослепляя. Они одновременно сделали шаг назад. Затем Доминик схватил Кару за руку резким движением и почти потащил за собой.

— Быстрее!

— Куда мы идем?

Он не ответил и стремительно направился к лифту. Еще через пару мгновений они оказались в его номере. Доминик толчком захлопнул дверь и прижал к ней девушку.

— Ты так посмотрела на меня там, на палубе… — прошептал он почти невнятно, прильнув к ней всем телом. — Вот чего ты хочешь, правда? И будь я проклят, если я тоже не хочу тебя до безумия!

Он почти сорвал с нее трусики и лифчик, а затем быстро разделся сам, не отрываясь от ее губ. Жадными движениями он стал сжимать ее грудь и скользить пальцами между ног, почти причиняя боль.

— Нет, Доминик, не так! Я хочу, чтобы ты сразу вошел в меня, — простонала девушка.

— Бог мой, Кара, как мне нравится твоя откровенность! — Доминик схватил ее ягодицы, приподнимая вверх. Он почти вдавил ее в дверь и прижался всем телом к ее обнаженной коже. Кара обвила ногами его бедра и откинула голову. Ее руки сжимали его плечи, а ногти оставляли небольшие бороздки. На сей раз, они не занимались любовью — это был яростный, необузданный секс, доводивший обоих до безумия. Кара кричала и извивалась, а Доминик рычал, словно дикое животное.

Остыв, они перебрались на кровать, целуясь и обнимаясь.

— Прости, что забыл предохраняться, — неожиданно произнес Доминик. — Все случилось так быстро, что это просто вылетело у меня из головы. Но тебе не о чем беспокоиться — я ничем не болен. А раз ты принимаешь таблетки, то ничего страшного не произошло.

Кара уставилась на него, осознавая, что он сказал. Она была не столь откровенна с Домиником. Кара не пила таблеток с тех пор, как взошла на борт «Одиссея». Купив пилюли еще в аэропорту, она просто бросила их в дорожную сумку, но принимать так и не стала, потому что в этом больше не было необходимости. Круиз должен был стать началом медового месяца.

Девушка подумала над возможными последствиями и решила оставить все как есть. В конце концов, она же хотела ребенка.

Происходящее казалось Доминику странным. Та гамма чувств, которую вызывало обнаженное тело Кары, была не единственным его ощущением. Увидев впервые, он тотчас подумал, что было бы неплохо соблазнить ее. Но, забегая вперед, Доминик представлял себе лишь короткий роман на борту судна. Это куда приятнее, чем путешествовать в одиночестве. Но честность и нежность Кары оказались для него сюрпризом, и он сам не заметил, как сблизился с ней настолько, что мысль о скором расставании ранила и приводила его в бешенство. С каждым часом он хотел ее все сильнее, и занятия любовью с ней доводили его до безумия.

Узнав, что Кара в отчаянии от того, что жених предал ее, Доминик почувствовал не только жалость к ее положению — нет! — он захотел утешить ее, уберечь от дальнейшего неверного шага. И то, что Кара хочет простить Гила, пробудило в Доминике забытое чувство собственности. После развода со своей первой женой он пообещал себе найти совсем иную женщину: нежную и честную. Такую, которая захочет иметь от него детей и будет ему чудесной парой и которую он сам сможет любить, не охладевая и заботясь о ней. К несчастью, Доминик так пресытился женским полом, что почти потерял к нему интерес. Казалось, сильно полюбить он уже не сможет никогда.

Он придвинулся к Каре, склонившись над ее лицом. Нежным поцелуем коснулся виска и подбородка, затем губ, отвел со лба прядь светлых волос.

— Я должен спросить у тебя одну вещь, дорогая. Прошу тебя, ответь честно.

— Но ты уже и так многое обо мне знаешь.

— Видимо, не так уж и много, раз хочу еще что‑то узнать, — улыбнулся Доминик. — Ты любишь Гила? Мне кажется, что нет, но я могу и ошибаться. Разве я смог бы так легко соблазнить тебя, если бы ты любила этого человека?

Кара вспыхнула от смущения и разозлилась на себя за это.

— Ты так и не понял? Ты считаешь меня ветреной, не так ли? Решил, что я неразборчива? Я же предупреждала тебя, что не ищу свиданий на одну ночь. С момента встречи с Гилом я не посмотрела ни на одного мужчину. Разве ты можешь понять, как плохо мне было, когда Гил так поступил со мной! Я чувствовала себя обманутой и преданной. Он предпочел мне свою бывшую жену! Это заставило думать, что я непривлекательная и скучная. И вдруг появился ты, посмотрел на меня с интересом, и я вновь поверила в себя.

— Вот черт! — выругался Доминик. — После того, что ты говоришь, у меня еще больше зачесались руки, чтобы свернуть негодяю шею!

— Знаешь, мне очень нравится моя работа, но для меня карьера не самоцель. Я хочу, чтобы меня любили в ответ на мою любовь. Я хочу дом и семью. Ребенка. Даже двоих. И Гил мог дать мне это.

— Но ты так и не ответила на мой вопрос. Ты любишь его?

Кара долго молчала.

— Я так думала. Возможно, я и сейчас люблю его. Ответить точнее я не могу.

— Тогда как ты объяснишь нашу связь? Мне хорошо с тобой. И не пытайся сказать, что ты не ощущаешь того же.

— Когда мы встретились, мне было очень плохо. Я чувствовала себя опустошенной и никому не нужной. А ты увидел во мне женщину, и это вернуло меня к жизни. Ты заставил понять, что меня можно хотеть, я привлекательна. В тот момент мне было необходимо, чтобы меня хотели, и потому я откликнулась так легко. У меня нет других объяснений происшедшему. По окончании круиза кончится наш роман, я не так наивна, чтобы ждать большего.

— Кара…

— Нет, Доминик, не стоит ничего говорить. Между нами не может быть ничего постоянного. Мы слишком разные, мы живем в разных мирах, которые могли пересечься только здесь и сейчас. Для меня это — чудесный сон, а для тебя — простая реальность. Не знаю, что будет, когда я увижу Гила, но ни о чем не жалею. По крайней мере, мне будет что вспомнить.

— Тогда пусть это продлится еще. Пошли Гилу сообщение, пока он еще в Майами. Пусть не приезжает в Рим! Вы можете встретиться, когда ты вернешься домой. И там ты скажешь ему, что он тебе больше не нужен.

Кара отрицательно покачала головой:

— Нет. Я дам ему шанс реабилитироваться в моих глазах. Если он хочет увидеться в Риме, пусть так и будет.

— Ладно, посмотрим. — Доминик поцеловал Кару. — И ты не совсем права, когда говоришь, что для меня наш роман — повседневность. Ты — лучшее, что случилось со мной за последнее время, и я благодарен нашей встрече. Останься на ночь. Поужинаем у меня, представив, что Гила не существует.

Кара покусала губы в сомнении. Весь этот разговор вновь пробудил воспоминания и оставил горькое чувство вины перед Гилом — впервые за эти дни. Она никогда не поступала так необдуманно. Но жалеть она не будет никогда. Доминик был самым красивым мужчиной на свете, он подарил ей сказку. Поднял из глубины ее души потаенные желания, разбудил в ней сильную страсть, о которой она и не подозревала. Кара провела свой медовый месяц с другим человеком, не с тем, которого ждала. А может, именно с тем?

— Закажи еду в номер, пока я буду в душе, — произнесла она спокойно, тем самым, согласившись с предложением Доминика. Глупо сопротивляться, если она сама хочет продлить свою фантазию.

— Ваше желание будет исполнено, — довольно усмехнулся Доминик.

Судно причалило в мальтийском порту на следующее утро. Доминик и Кара смотрели с веранды на приближавшиеся доки Валлетты. Уже в девять часов они сошли на берег.

Валлетта, столица Мальты, была окрашена лучами утреннего солнца, и улицы казались облитыми медом. Город был великолепен! В нем сочетались грация старины и изящество современных построек, выросших на месте разрушенных морскими набегами зданий.

Доминик и Кара осмотрели дворец и крепость, собор Святого Иоанна, сокровищницу древних рыцарей. Увидеть отдаленные уголки города они не смогли: судно отчаливало в половине первого. Захваченные романтикой Валлетты, они не замечали времени, а потому подбежали к сходням, за несколько минут до отплытия.

— Мы едва не опоздали! — Кара обернулась, заметив, что трап уже убирают.

— Я хотел, чтобы ты увидела как можно больше. В Сорренто у нас будет много времени.

— Ты и раньше бывал на Мальте?

Доминик помрачнел:

— Здесь я провел медовый месяц. — Он резко сменил тему: — Так хочется показать тебе Сорренто! Капри, Голубой грот, дороги Амафли… удивительное место. Это надо видеть собственными глазами.

Глаза Кары расширились от восторга. Доминик так говорил, что желание увидеть Сорренто стало невыносимым. Интересно, было бы ей также любопытно, если бы она была с Гилом?

На следующий день корабль стал на якорь в гавани Сорренто. Кара проснулась поздно. Доминик уверил ее, что у них впереди весь день, и она может не торопиться. Затем он таинственным образом исчез, объяснив, что у него важные дела.

Позавтракав на скорую руку, они сошли на берег. Доминик остановился на секунду и прижал руку Кары к своим губам. Девушка улыбнулась, чувствуя, что начинает возбуждаться прямо посреди пестрой толпы.

— Отправляемся на Капри и в Голубой грот. Там очень красиво. Ни в одном уголке мира ты не увидишь ничего подобного, обещаю.

Легкие касания языка к ее пальцам казались волшебной лаской. Любые жесты и слова Доминика возбуждали ее, а его прикосновения кружили голову. У них впереди всего один день и одна ночь. Может быть, ощущение близкой потери заставляло Кару так реагировать на этого мужчину?

Они прошли вдоль длинной череды катеров и забрались в тот, который собирал пассажиров. Доминик сообщил, что в Капри они сядут в многоместную моторную лодку до Голубого грота. Катер, на который он купил билеты до Капри, был быстроходным, на воздушной подушке, а потому летел по волнам как птица.

— Как здорово! — воскликнула Кара. Волосы ее разлетались от встречного ветра.

— Не так здорово, как то, что мы будем делать вечером, — загадочно пообещал Доминик. — Знаешь, чем мы займемся?

Кара смотрела на него, ожидая. Взгляд Доминика был таким интимным! Он смотрел на нее, сузив глаза и улыбаясь чуть заметно, словно, кроме них, на катере не было ни души.

— Для начала я расцелую каждый сантиметр твоего тела. — Он говорил негромко, так, что окружающие не могли слышать его слов за шумом мотора. — Затем стану ласкать твою грудь, спущусь ниже. Потом я проникну в тебя пальцами, и ты будешь извиваться подо мной и просить о пощаде. Но, я не дам тебе пощады и буду ласкать тебя языком и руками до тех пор, пока ты не закричишь от удовольствия. Мне так нравится смотреть на тебя в этот момент! Знаешь, что потом? Потом я посажу тебя сверху и… — Он не договорил, потому что Кара вскрикнула, потрясенная его откровенностью, и стоявшие на палубе люди обернулись.

— Боже мой, Доминик, мы же не одни!

— Знаю, — шепнул он ей на ухо. — И очень жалею об этом.

Кара придвинулась ближе к поручням, разглядывая открывшийся Капри. Город лежал, сверкая, между расступившихся гор, словно жемчужина в раковине. Сине‑зеленые воды переходили в белый песок, из которого вырастали невысокие здания.

Кара и Доминик пересели в моторную лодку, едва катер причалил к берегу. Им предстояло короткое плавание вдоль побережья Капри до Голубого грота. Кара ощутила беспокойство, заметив, как сильно волнуется море и крепе становится ветер.

— Придется постараться, чтобы пересесть с моторки в шлюпки перед гротом.

— Шлюпки? Так лодка не входит внутрь?

Доминик засмеялся.

— Это было бы затруднительно, там довольно узко. Видишь вверху шлюпки? Их спустят на воду, и на них мы сможем заплыть в пещеру. Не волнуйся, все будет в порядке. Кстати, мы почти на месте. Смотри, сейчас справа будет грот, прямо в скале.

Кара вглядывалась в сплошную стену камня, но никакой пещеры не видела.

— Я ничего не…

— Вон там, — указал Доминик. — Небольшое отверстие у самой воды. Это и есть вход.

— Ты, должно быть, шутишь, — недоверчиво спросила Кара. — Туда даже простая шлюпка не пройдет!

Внезапно лодка замедлила ход. Экипаж засновал по палубе, спуская шлюпки. Затем по громкоговорителю раздался голос капитана, призывавший пассажиров приготовиться к путешествию по гроту. Десяток пассажиров направились к сходням. Доминик потянул Кару за руку.

Людей сажали по двое в каждую шлюпку, качавшуюся на волнах, словно ореховая скорлупка. Доминик и Кара, были последними. Девушка колебалась, боясь промахнуться и упасть в воду. Ее спутник ободряюще улыбнулся ей и подтолкнул вперед.

В шлюпке, она сидела сжавшись от страха. Волнение было таким сильным, что казалось нереальным, чтобы маленькая лодка проскочила внутрь, не разбившись о гладкие скалы. Но управлявший шлюпкой моряк уверенно вел ее к гроту, явно зная свое дело. Свод пещеры был таким низким, что Кара едва не закричала от страха.

— Мы должны лечь, чтобы не задеть головами потолок, — потянул ее вниз спутник.

Моряк на веслах тоже пригнулся, и шлюпка беспрепятственно проникла в углубление в скале.

В тот же миг волнение воды почти стихло, Кара выпрямилась и ахнула. Отовсюду лился сияющий голубой свет. Стены пещеры сверкали так, что рябило в глазах, вода под лодкой отражала синеву, и казалось невозможным разобрать, где кончаются своды грота и начинается поверхность воды. Каждый выступ сбоку и сверху отливал своим собственным оттенком, и все это, вместе взятое, вызывало какой‑то священный трепет. Девушка смотрела во все глаза на окружающее великолепие, пытаясь запомнить. Воспоминание о гроте она тоже бережно положит в свою сумку с воспоминаниями, чтобы потом доставать и рассматривать украдкой, когда жизнь покажется слишком пресной.

— Что скажешь? — спросил Доминик. Сам он видел Голубой грот множество раз, но выражение лица Кары заставило его по‑новому взглянуть на приевшееся чудо.

Кара повернулась к нему. От восторга, у нее слезы наворачивались на глаза.

— Это… просто потрясающе! У меня нет слов! Я даже представить себе не могла, что все будет так светиться! — Она вздохнула. — Спасибо тебе, я никогда не забуду этого.

— Я тоже, — улыбнулся Доминик, наклоняясь к ней за поцелуем.

Моряк на веслах весело крутил головой, рассматривая стены пещеры, и делал вид, что не замечает своих пассажиров. Доминик воспользовался этим, чтобы прижать к себе девушку. Он целовал ее так, словно в гроте они были вдвоем, и Кара отвечала ему не менее жарко. Доминик задал себе вопрос, отдавалась бы она ему так страстно, если бы знала, что он сделал. Как она отреагирует, когда все откроется?

Кара чувствовала, что мириады синих лучей, пляшущие в воде и на стенах, пьянят ее не меньше, чем ласки Доминика. Когда они покидали Голубой грот, девушка ощутила невероятную печаль. Она молчала всю дорогу до Сорренто. Сказка кончалась, и остановить мгновение было не в ее силах. У них оставалась последняя ночь, и Кара не могла скрыть грусти.

Возможно, все к лучшему. Продлись ее сон чуть дольше — и горечь расставания стала бы нестерпимой. В конце концов, ей здорово повезло, что ее мечты вообще сбылись, пусть и на такой короткий срок. Большинство людей живут, так и не соприкоснувшись с чудом, которого ждут всю жизнь. Если бы у Кары был шанс остаться с Домиником немного дольше, она никогда бы уже не смогла быть довольной своей жизнью, в которой ему не было места.

Когда катер подплыл к берегу, девушка молча направилась к причалу, где гордо высился «Одиссей», но была остановлена своим спутником. Он взял ее за локоть, подвел к сверкающему белому «мерседесу» и открыл дверцу. Похоже, он арендовал машину заранее, пока они были еще на корабле. Кара, не противясь, села в удобное кожаное кресло салона, а Доминик занял место водителя. Только когда «мерседес» поехал в глубь побережья, она забеспокоилась:

— Куда мы едем?

— Ты слышала о дороге Амафли?

— Еще бы!

— Это крутой подъем в горы, известный на весь мир своими извилистыми серпантинами и удивительным видом на море и пляжи Средиземноморья.

— Погоди! Ведь у нас почти нет на это времени. «Одиссей» отчаливает в семь!

— Не волнуйся, — Доминик пристально смотрел вперед, избегая ее взгляда, — я обо всем позаботился.

Казалось, он прекрасно ориентируется в Сорренто, потому что безошибочно вел машину по незнакомым для Кары улицам. Вскоре они выехали на дорогу, которая резко брала вверх, прямо к скалистым утесам. Трасса была очень узкой, иной раз повороты были такими неожиданными и крутыми, что Кара сжималась на сиденье, затаив дыхание. Доминик же, напротив, сидел прямо и крутил руль так уверенно, словно ездил по опасной дороге сотни раз.

После одного из захватывающих дух поворотов неожиданно открылся вид на море и песчаные пляжи, и Кара забыла все страхи.

— Какая красота! — воскликнула она, во все глаза, глядя вниз.

Песок казался белым покрывалом, а фигурки людей, были до смешного малы. Синева моря была неровной, приобретая цвет маренго в глубоких омутах, светлея на отмелях и зеленея там, где буйно разрастались водоросли. Скалы сбоку от дороги, — очень отвесными, где‑то чуть замшелыми, где‑то оголенными.

— Спасибо тебе, Доминик, — тихо произнесла Кара. — Ты, подарил мне столько прекрасного. Ты был послан мне как ангел. Если бы не ты, я просидела бы весь круиз, запершись в каюте, жалея себя и упрекая судьбу за жестокость.

— Я не ангел, Кара. — Доминик бросил на нее странный взгляд. — Посмотрим, что ты скажешь обо мне через пару часов.

Кара, прильнув к стеклу, едва ли расслышала его слова. Она смотрела на открывавшиеся новые красоты, словно пытаясь вобрать их до капли, и опомнилась, только заметив, что солнце клонится к горизонту.

— Доминик, уже пять часов! — взволнованно сказала девушка, посмотрев на часы. — Судно отплывает через два часа. Мы должны возвращаться!

Ее спутник еле слышно вздохнул, сжав крепче руль.

— Я хочу показать тебе одно место. Для меня очень важно, чтобы ты его увидела. Это фамильная усадьба, доставшаяся мне по материнской линии. Ты будешь в восторге.

— Но у нас нет на это времени, — нахмурилась Кара.

— У нас с тобой впереди будет достаточно времени.

— Мы свернули с Амафли? — заметила девушка. Машина двигалась по неширокой дороге, ведущей в глубь горных хребтов.

— Да, пару минут назад. Не беспокойся ни о чем, дорогая.

— Ничего не могу с собой поделать. Боюсь, мы можем опоздать.

Между тем они ехали по пустынной дороге все дальше и дальше. С боков нависали деревья, почти скрывая солнце, и оттого Кара тревожилась все сильнее. Почему Доминик ведет себя так странно?

— Далеко еще?

— Почти приехали.

Машина, проехала через небольшую деревеньку не останавливаясь. Деревья расступились, и Кара увидела дом на пригорке. Это была старинная вилла, роскошной короной венчавшая холм. Она скорее походила на дворец, чем на усадьбу, и, несмотря на растущую тревогу, девушка была против воли очарована.

— Мы на месте, — доложил Доминик, подруливая к подъездной аллее. Он вышел из машины, обошел ее и открыл дверь для Кары.

— Мы не должны терять время, — возразила девушка, выходя.

Доминик подвел ее к крыльцу и галантно распахнул тяжелую входную дверь.

— Через неделю, — произнес он, пропуская Кару внутрь.

— Что? — остолбенела та.

— Мы не вернемся на «Одиссей». Не сейчас.

Кара подавила нервную дрожь в коленях.

— Не надо глупых шуток, Доминик. Конечно, мы вернемся. Иначе корабль уплывет без нас.

— В этом‑то все и дело, милая. Он и должен уплыть без нас. Таков был мой замысел.

— Ты сошел с ума! — потрясенно прошептала девушка, отступая. — Что подумает Гил, если не найдет меня в Риме? Ты не можешь просто похитить меня!

— Разве не могу? Я уже это сделал. Твой Гил хочет увезти тебя обратно в Майами. А я хочу, чтобы твои каникулы продлились на неделю. Дай мне эти семь дней, Кара. Если ты выйдешь за Гила, тебе придется отказаться от своих желаний, пойти против своей натуры, задушить все прекрасное, что живет в тебе. Позволь себе и мне продлить наш роман.

— Бог мой, да ты действительно безумец! То, что у тебя есть деньги и власть, не дает тебе права принимать решения за меня, да еще таким диким способом — похищая! Отвези меня назад, немедленно! Не стоит портить все, что между нами было. Еще не поздно.

Доминик мрачно смотрел на нее. Его щека нервно дернулась.

— Я не позволю тебе вернуться к Гилу. Пусть у меня репутация повесы, но я никогда не поступал с женщинами, как твой женишок! Если бы, этот мерзавец любил тебя, ему не пришлось бы выбирать между тобой и бывшей женой. Он даже не стал бы раздумывать. Неужели ты способна его простить?!

— Повторяю, я еще ничего не решила…

— Неправда. — Доминик придвинулся ближе. — Ты давно все решила. И я много думал на эту тему, прежде чем поступить так. Тебе нужно больше времени, чтобы все взвесить.

— Что значит «все»? — Кара горько усмехнулась. — У меня одна альтернатива: выходить за Гила замуж или не выходить.

— Возможно, есть и другие варианты, — сказал Доминик с мрачной уверенностью.

Это прозвучало так странно. Словно обещание.

Глава 4

— Ага, вот и София! — улыбнулся Доминик.

Пухленькая пожилая женщина бросилась к нему с радостным криком. Она защебетала по‑итальянски, обнимая его и качая головой. Доминик сердечно обнял ее, заговорив на беглом итальянском. Попутно он отдавал распоряжения. Женщина улыбалась и кивала, добродушно поглядывая на Кару.

— Я здесь не по своей воле, — буркнула девушка, когда София обернулась к ней. — Доминик похитил меня. Мне нужно на «Одиссей».

Женщина снова заулыбалась и закивала головой.

— Не утруждайся, — весело возвестил Доминик. — Она ни слова не поняла из того, что ты сказала.

Он отдал приказания насчет ужина, и женщина удалилась на кухню, радостно приговаривая что‑то себе под нос.

— София — экономка. Она живет в маленьком коттедже при усадьбе вместе со своим мужем.

Он присматривает за участком. Кстати, муж тоже, не знает английского. Хочешь подняться в свою комнату, принять душ, пока подадут ужин? Или сначала осмотрим виллу? — Доминик улыбался, надеясь, что это смягчит гнев Кары. Однако напрасно.

— Даже не пытайся меня задобрить. Ничего не выйдет, — бросила девушка. — Я очень зла. Ты все это спланировал еще утром? Вот что за неотложные дела у тебя были!

— Виноват, каюсь, — насмешливо понурился ее собеседник.

— Взгляни на часы! Корабль отчалит без нас. Завтра ты доставишь меня в Сорренто, — сказала девушка голосом, не терпящим возражений. — Я сяду на самолет до Рима. Может, мне повезет, и я успею к прибытию «Одиссея» в порт или перехвачу Гила в аэропорту.

— Я никуда не повезу тебя, Кара, — твердо произнес Доминик, нахмурившись. — По крайней мере, в ближайшие семь дней.

— Но на корабле, должно быть, хватились нас!

— Я переговорил с капитаном, объяснив, что дальше мы не поплывем. Наши чемоданы, наверное, уже доставили к крыльцу.

— Ах, вот как! Я вижу, ты обо всем позаботился. — Кара задохнулась от бессильного гнева. — Забыл только единственную вещь — спросить моего разрешения.

— А я бы его получил?

— Ни в коем случае, — отрезала она. — Я вообще не понимаю, зачем тебе это.

— Ты знаешь зачем. — Доминик провел тыльной стороной ладони по ее щеке.

— В жизни есть кое‑что помимо секса. — Кара раздраженно отбросила его руку. — А нас с тобой связывает только это.

— С Гилом тебя не связывает даже это.

Ну почему он опять прав? Ни с одним мужчиной, даже с Гилом, Каре не довелось испытать того, что открыл ей Доминик. Но ведь из этого не следует, что Гил не сумеет стать хорошим мужем. Для счастья с мужчиной не обязательно воспарять в небеса, находясь с ним в постели.

— Я смогу быть счастлива с Гилом, — твердо сказала Кара.

— Именно потому, что ты так думаешь — а ты сильно заблуждаешься, — я и привез тебя сюда. Здесь ты придешь в себя.

— Какое тебе дело до моей дальнейшей жизни?

— Значит, последние два дня для тебя ничего не значили? — нахмурился Доминик.

— Вовсе нет! — воскликнула поспешно Кара и осеклась. — Я хотела сказать, что мы отлично провели время, и воспоминаний об этом мне хватит не на одну, а на несколько жизней. Ты очень помог мне, Доминик, без тебя я бы не преодолела свое горе. Но мы оба знаем, что подобные вещи однажды кончаются.

— Совсем не обязательно, Кара.

Она уставилась на него, не понимая.

— Нет, они заканчиваются! Так бывает со всеми курортными романами, — с тяжелым сердцем заключила она. — Все, случившееся между нами, только мимолетная страсть, она не может гореть долго…

Доминик не дослушал. Он порывисто обнял Кару, затем поднял на руки и почти бегом направился наверх, в спальню. Вид у него при этом был странный, почти пугающий. Он, распахнул дверь пинком ноги и точно так же закрыл ее за собой.

— Доминик, что ты… — В голосе Кары зазвучала паника.

— Я хочу доказать тебе, что наша страсть еще очень далека от того, чтобы угаснуть. Что бы ты сейчас ни говорила, как бы ни пыталась подвести под происходящее рациональную основу, твое тело не подчиняется разуму.

— Страсть — это всего лишь эмоции, — прошептала Кара обреченно и закрыла глаза.

То, что она чувствовала к Доминику, выходило за пределы обычной страсти, но он не должен был знать об этом. Потому она так упрямо сопротивлялась его напору, боясь продлить роман. Кара силилась понять, что нужно от нее Доминику, зачем он принял такое странное решение, вместо того чтобы расстаться без сожалений. Кара знала, что она для него всего лишь очередная победа на любовном фронте. Но он уже завоевал ее, почему же не отпустить теперь?

Слова Кары задели Доминика. Он размышлял над ними, сам не понимая, чего добивается. Ему случалось и раньше целиком отдаваться страсти. Собственно, его брак был результатом сильного влечения. После развода он снова и снова увлекался женщинами. Однако роман с Карой выходил за рамки страсти, и он отдавал себе в этом отчет. Он жаждал понять, какого рода чувства привязывают его к этой девушке, и потому не мог допустить ее встречи с Гилом.

— Мне кажется, ты слишком много говоришь, Кара. — Он присел на краешек кровати. Потом снял майку. — Я должен доказать тебе, что наше влечение все так же сильно, как и два дня назад. И не думаю, что в ближайшее время оно ослабнет.

Кара словно завороженная следила за его медленными движениями. Сильная загорелая грудь Доминика была покрыта мелкими колечками темных волос, которых так и хотелось коснуться, а лучше — прижаться щекой. Еще секунду назад ее возмутило, как он может думать о сексе во время серьезного разговора, а теперь она сама с нетерпением ждала момента, когда он снимет шорты. Смущаясь и краснея, Кара неотрывно смотрела на его крепкие ноги, плоский твердый живот.

Доминик сел на корточки возле кровати, также бесстыдно рассматривая лежащую перед ним Кару.

— Видишь, как я хочу тебя? Разве можно это назвать охлаждением страсти?

Девушка боролась с собой, пытаясь остаться спокойной и холодной, но ее тело словно жило по своим собственным законам. Дыхание участилось, губы сами собой приоткрылись, соски налились и затвердели, а между ног стало горячо и влажно. Доминик замечал эти изменения, и довольная усмешка появилась на его лице.

Он быстро расшнуровал ее кроссовки, и они с глухим стуком свалились на пол.

— Приподними бедра!

Кара хотела возразить, но рот внезапно пересох, так что она только нервно сглотнула, ничего не сказав. Доминик быстро снял с нее шорты и трусики, затем снова приказал:

— Сядь и вытяни руки!

Кара повиновалась. Она чувствовала себя марионеткой, которую Доминик дергает за ниточки. Странно, ей это даже нравилось. Он стянул с нее майку и уже расстегивал лифчик купальника. Полные округлые груди легли на его ладони. Девушка с тихим стоном откинула голову. Доминик чуть сжал соски пальцами, затем приблизился и взял один губами.

Каре едва хватало воздуха. Господи, как наивно было утверждать, что их влечение уже догорает! Она обхватила ладонями голову Доминика, направляя, и почувствовала, как скользят шелковые непокорные локоны его волос между пальцев. Сердце ее колотилось так громко, что стук казался оглушительным.

Доминик поднял голову и впился жадным поцелуем в ее губы. Рот его был горячим, язык проникал глубоко и быстро исчезал снова. Он осыпал ее губы легкими укусами, так что они припухли. Поцелуи Кары были такими же жаркими, и Доминик почти потерял голову. Его желание пульсировало между ног, ища выхода. Он опустился чуть ниже, скользнул языком по шее Кары, затем по груди и животу, коснулся самого нежного и разгоряченного места.

Внезапно она оттолкнула его и прижалась лицом к его груди. Затем медленно стала спускаться ниже. Доминик затаил дыхание, ожидая. Кара взяла рукой его возбужденную плоть, и он хрипло застонал в ответ. Девушка наклонилась и коснулась губами. От ее ласк тело Доминика напряглось, словно натянутая струна. Член его пульсировал, став одним оголенным нервом. Понимая, что дольше не выдержит, Доминик резко отодвинул Кару и опрокинул ее на спину. Затем сам начал ласкать ее, как только что делала она.

Несколько минут спустя Кара вскрикнула и содрогнулась всем телом. Доминик вошел в нее, пока волна наслаждения еще не отхлынула, и она ощутила каждой клеточкой его проникновение. Он тонул в ее шелковых сетях, словно одурманенный, пока оба они не достигли одновременной разрядки.

Доминик вытянулся возле Кары, прижавшись к ней всем телом.

— Итак, теперь это называется охлаждением? — насмешливо хмыкнул он. — Мне, странно другое. Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, нам все лучше и лучше. Боюсь, что однажды я просто не выдержу такого накала страстей и упаду с сердечным приступом. Что ты делаешь со мной, Кара?

— По‑твоему, это смешно?

— Но разве я не доказал тебе?

— Что именно?

— Ты не любишь Гила. И потому не выйдешь за него.

— Мы уже обсуждали это не раз! Кроме того, не тебе решать. За кого же мне выходить, как не за Гила? — спросила Кара с иронией.

— Ты хочешь сказать, что Гил будет верен тебе? Что он соответствует твоему идеалу мужчины? Что для него важны те же ценности, что и для тебя? — Доминик фыркнул возмущенно. — Сильно сомневаюсь!

— По крайней мере, он любит детей, а потому может стать хорошим отцом! — упрямо вздернула подбородок Кара.

— Тоже мне идеал мужчины! Я, например, тоже хочу детей.

Кара засмеялась почти весело:

— Какой из тебя отец и муж? Ты соблазнил больше женщин, чем Хулио Иглесиас. Ты, не сможешь построить крепкую семью, даже если этого захочет твоя избранница.

— Ты читаешь слишком много желтой прессы, — поморщился Доминик. — Да, у меня было много романов, но газеты сильно преувеличивают.

— Какая разница, сколько их было! — Кара с досадой махнула рукой. — Главное — это твоя натура. Скажи лучше, что будет дальше?

Доминик задумчиво изучал взглядом потолок. В самом деле, что? Все происходящее между ними было новым для него. Кара Брукс становилась для него все важнее, и он не мог допустить, чтобы она принадлежала Гилу. Впрочем, и любому другому мужчине, кроме него. Ему требовалось время, чтобы понять, какое место занимает эта девушка в его жизни.

— Мне сложно ответить на этот вопрос, — сказал он наконец. — Но думаю, скоро мы узнаем, к чему все это ведет.

— Прости, но у меня нет времени. Гил будет ждать меня в аэропорту, а тебя наверняка уже ждет твоя следующая пассия.

Доминику не понравилось то, что она сказала. Поэтому он обнял Кару и дотронулся пальцем до ее припухших губ.

— Ты, стала мне очень нужна, Кара. Что ты скажешь на это?

— Я скажу, что страсть скрыла от тебя истинное положение дел.

— И каково же истинное положение дел?

— Если бы я знала, — вздохнула девушка. — Когда я с тобой, мой здравый смысл молчит.

— Тогда прекрати копаться в себе. Просто наслаждайся жизнью, пока мы вместе. — Доминик сжал ее ягодицы ладонями. — И может, отложим эту беседу на потом, и займемся более интересным делом?

Кара не нашлась что возразить.

Немного позднее Доминик оставил ее, чтобы она могла принять душ и переодеться к ужину. Завернувшись в полотенце, Кара перебирала вещи. Спальня была чудесной, просторной и элегантной. Все здесь говорило о богатстве. Старинная мебель была подобрана со вкусом. Стены покрывали светло‑голубые обои в мелкий желтоватый цветочек, а на окнах висели тяжелые бархатные драпировки глубокого синего цвета. Все вместе выглядело изящно и в то же время роскошно, и Кара чувствовала себя не в своей тарелке.

Она подошла к окну и чуть отодвинула штору. Взгляду ее открылись бесконечные холмы и зеленый лес вдалеке. Усадьба была окружена чудесными клумбами с альпийскими цветами, волнами сбегавшими вниз по пригоркам. Кара обернулась на смятую постель. В глубине комнаты зиял огромный камин, оформленный под старину. «Интересно, — подумала девушка, — как выглядят остальные комнаты в доме?» Возможно, у нее будет время осмотреть их, коль уж Доминик надумал удерживать ее здесь целую неделю.

А как поступит Гил, не найдя ее на «Одиссее»? Он из тех мужчин, которые предпочитают выяснять правду до конца, какой бы она ни оказалась горькой. А если он найдет Кару здесь? От этой мысли ей стало не по себе.

Однако что ей надеть к ужину? Это должно быть что‑то достаточно элегантное — дому, подобному этому, нужно соответствовать. Все, что у нее было с собой, казалось слишком простым и дешевым. После некоторого размышления Кара приняла решение.

Спустившись в гостиную, она нашла Доминика у камина. Он задумчиво смотрел в бокал, который держал в руке. Выглядел он непринужденно, и Кара расслабилась. На нем были неброские серые брюки и светлая рубашка с расстегнутым воротом. Весь его вид указывал на то, что он доволен жизнью.

Едва заслышав шаги, Доминик обернулся.

— Ты очень красивая, — одобрительно кивнул он Каре, оценив ее платье из легкого шифона. — Хорошо, что ты не надела ничего официального. Это единственное в мире место, где я могу быть собой. Никаких газетчиков. Мои деловые партнеры тоже меня не беспокоят — во всем доме нет ни единого телефона. Разумеется, при мне мой сотовый, но я его отключил. Я приезжаю сюда, когда устаю от светской жизни и хочу побыть в одиночестве.

— Тебя, можно понять, — улыбнулась Кара. — Здесь очень уютно и тихо. Кто присматривает за домом? София?

— Я тут нечастый гость, поэтому мне не нужна многочисленная прислуга. Когда я приезжаю, София посылает за едой и прочими покупками в ближайший поселок. Кроме нее, есть еще бригада рабочих, которые прибирают здесь раз в неделю. Я мог бы нанять прислугу к нашему прибытию, но решил, что вдвоем нам будет лучше.

Как раз в этот момент появилась София и с благодушной улыбкой возвестила, что обед готов. Доминик кивнул ей, затем обернулся к Каре:

— Мы можем пройти в столовую. — И он предложил девушке руку.

Столовая оказалась такой роскошной, что Кара ощутила одновременно и восторг, и собственное несоответствие этой роскоши. Гигантская хрустальная люстра освещала зал, омывая сияющим светом, длинный узкий стол и отражаясь в каждой грани резных хрустальных бокалов, стоявших на нем.

Обедали они в полной тишине. Луковая похлебка с орегано, цыплята, фаршированные острыми томатами и базиликом и политые соусом из красного вина, — все было таким упоительно вкусным, словно приготовлено шеф‑поваром известного ресторана. За основными блюдами последовали легкий салат и десерт — воздушные булочки и пирожные с экспрессо. Они пили красное вино и шампанское, но Кара никак не могла расслабиться.

— Кто это готовил? Потрясающе вкусно, — похвалила она.

— Это Лючия, дочь Софии. Она живет в поселке со своим мужем и детьми. Обожаю итальянскую кухню, мне очень повезло с кухаркой.

Доминик незаметно разглядывал Кару, но по ее лицу невозможно было понять, о чем она думает. Неужели все еще сердится за то, что он обманом привез ее сюда? Возможно, он поступил нехорошо, решив за двоих, но отпустить эту девушку Доминик не мог. Он должен был дать ей возможность подумать.

Над чем? Что он предложил, чтобы повлиять на ее окончательное решение? Доминик не желал действовать необдуманно. Он мог бы сделать Каре предложение, но, боялся потом жестоко раскаяться. Его первая ошибка обошлась ему слишком дорого — он разучился доверять своему сердцу. Разрыв с женой сделал его осторожным.

Родителей очень ранил развод любимого сына. Они желали ему счастья и просили в следующий раз быть осмотрительнее. Доминик надеялся, что второй брак, станет последним и родители смогут гордиться его выбором.

Он поднял взгляд на Кару. Девушка сидела в расслабленной позе, держа в руке изящную кофейную чашку, другой рукой бессознательно теребя льняную салфетку. Доминик мысленно выругал себя за невнимательность.

— Не хочешь прогуляться? Почти стемнело, и наверняка небо усыпано звездами. Отсюда виден самый яркий в мире Млечный Путь. Я покажу тебе.

Девушка поднялась так поспешно, что едва не опрокинула стул.

— С удовольствием! — пробормотала она, смутившись.

— Господи, Кара, мы же не чужие друг другу! Почему ты так замкнулась? Мы почти неделю вместе, а ты нервничаешь, как на первом свидании.

— На корабле все было иначе, — пояснила Кара. — Ощущалась недолговечность происходящего, и это придавало мне смелости. Кроме того, я была захвачена новыми впечатлениями — Санторини, Мальта, Капри… Здесь все по‑другому. Я не принадлежу твоему миру, я чужая в этом доме…

— Зачем ты так говоришь?

— Мы очень разные, Доминик. Я знаю, что ты озадачен происходящим. И тоже размышляешь о наших отношениях. Но это ничего не значит. Я не подхожу тебе, как ты не подходишь мне. С Гилом я могу составить пару, но не с тобой. Ты ищешь в жизни наслаждений, подчиняя ее себе. И мне нет места рядом с тобой.

— Так позволь мне просто разделять с тобой наслаждение, пока мы вместе.

Кара молчала, глядя ему в глаза. Лицо Доминика было загорелым, с широкими, резко очерченными скулами. Мрачноватое выражение его было уже знакомо Каре, и она грустно улыбнулась в ответ. Этот мужчина стал очень близок ей, и, похоже, уйти без сожаления не удастся.

Он был особенным… Доминик не мог принадлежать ей и никакой другой женщине. Он относился к обществу богатых и избалованных людей. Играл своей жизнью, и весь мир был его игровой площадкой. Рядом с ним могла находиться только яркая и необычная женщина. И все же… Доминик был чутким человеком. Он понял ее боль и поделился с ней своим миром, позволил прикоснуться к его чудесной жизни. Рядом с ним Кара могла быть беззаботной и свободной. За несколько дней, он открылся ей куда больше, чем Гил за год. Она испытывала благодарность к нему за это.

И именно тогда Кара призналась себе, внутренне застонав от отчаяния, что любит Доминика. Только сознание того, какие они разные, удержало ее от откровения. Если она произнесет вслух то, что так потрясло ее, то никогда не сможет простить себя.

— О чем ты думаешь, Кара? Почему ты молчишь?

Она улыбнулась так лучезарно, как только смогла:

— Я думала о звездах и луне. Пожалуй, стоит прогуляться, Доминик. Это будет чудесное окончание нашего романа.

— Это еще не окончание, Кара. Я не готов отпустить тебя.

Она оперлась о предложенную руку и покачала головой.

Говоря по правде, и она не была готова уехать.

Глава 5

После прогулки они снова оказались в спальне. Устав от любви, Кара свернулась клубочком в руках Доминика. Она пыталась уснуть, но сознание не желало отключаться. Мысли теснились в голове.

Завтра они поедут в Неаполь и частным рейсом вылетят в Монте‑Карло. Доминик исполнял ее желания раньше, чем она успевала их загадать.

Монте‑Карло был одним из мест, где «Одиссей» делал остановку, и Кара, так или иначе, собиралась осмотреть его. Едва Доминик узнал, что она ни разу не бывала там, он вызвался стать ее гидом. Еще не так давно она планировала побывать в Монте‑Карло с Гилом, но теперь это казалось почти смешным. Только с Домиником она хотела увидеть этот город.

А что будет, когда она встретится со своим бывшим женихом? Что она скажет ему?

Однако стоило вспомнить о Гиле, как девушке стало невыразимо скучно, и сон сморил ее.

Монте‑Карло блистал. Он был так не похож на все то, к чему привыкла Кара! Здесь она сталкивалась со знаменитостями и представляла себя одной из них. В казино она мельком увидела Шона Пенна с женой, а в ресторане сидела за соседним столиком с Шарон Стоун. Оказалось, что Доминик знаком с актрисой, и они перекинулись парой слов. Все это было так удивительно и волнующе!

Город сиял и переливался, как драгоценность, маня яркими вывесками и рекламными стендами. В казино Кара оказалась впервые, и Доминик купил ей фишек. Даже удалось по случайности выиграть какую‑то мелочь, но поднять ставки она отказалась, и Доминик позабавился над ее осторожностью. Рисковать Кара не привыкла. Потом было потрясающее шоу, во время которого они целовались и смеялись, как подростки. Ночь они провели в отеле «Монте‑Карло», где предавались любви в роскошном номере.

На другой день они вылетели обратно в Неаполь. Пока Доминик вел машину в горы, Кара с улыбкой вспоминала удивительную поездку. Странно, но самым ярким впечатлением стала последняя ночь — то безумие, с которым они набросились друг на друга, и неистовство, которое позволило им уснуть лишь на рассвете.

Сегодня Доминик предложил просто отдохнуть, и Кара обрадовалась этому. Она утомилась от новых впечатлений и жаждала покоя. Доминик сделал коктейли, и они устроились в летних креслах на веранде, лениво наблюдая за порханием бабочек над пестрыми клумбами. Кара размышляла о том, что впереди у нее целая неделя, которую она проведет с Домиником. Натянутость, которая возникла между ними после приезда на виллу, прошла. Должно быть, истинной ее причиной было скорое расставание.

Сказать «прощай» становилось все труднее. Разве можно уехать отсюда, чтобы больше никогда не увидеть Доминика? Даже мысль об этом была болезненной. С Домиником она жила полной жизнью, как никогда прежде, и лишиться этого было выше ее сил. Но Кара думала, что сумеет быть благодарной судьбе, подарившей ей встречу с ним. Пусть расставание неизбежно — она научится жить без него. Да, именно так все и будет, думала девушка. Так она и поступит! Будет жить, не скорбя о потере, потому что ей очень повезло. Кара понимала, что для Доминика их встреча означала куда меньше, чем для нее. Скоро они простятся, и он устремится навстречу другим женщинам, более привлекательным и амбициозным, чем она. А Кара… будет жить как прежде, до встречи с ним. Боль неизбежна, а значит, бороться бессмысленно.

— Кто‑то едет в нашу сторону. — Доминик смотрел вдаль, прикрыв от солнца глаза ладонью. — Кажется, к нам гости. Кто это может быть? Никто не знает, что мы здесь. — Он нахмурился.

Кара следила, как маленький «фиат» взбирается по узкой горной дороге. Ее охватило странное волнение, похожее на предчувствие беды.

— Иди внутрь, — приказал Доминик, резко поднимаясь. — Я пойду к парадной двери и узнаю, кто это. Какого черта! Я не хочу, чтобы нас беспокоили. У нас и так осталось мало времени. Иди же!

Кара молча повиновалась. Она вошла в дом и подошла к одному из окон. Так она могла видеть происходящее, оставаясь незамеченной. Предчувствие, охватившее ее, было очень нехорошим.

Машина затормозила в конце аллеи. Из нее вышел мужчина и направился к дому. Доминик, стоявший у входа, пытался разглядеть незнакомца. Это был невысокий блондин с неприметными чертами лица и светлой, почти белой кожей. По его виду можно было понять, что он не привык проводить время на солнце. Скорее, он целыми днями торчал в офисе.

Доминик ощутил смутное беспокойство. Кто бы это мог быть?

Гил! Кто же еще? Да, это точно он! Доминик стоял у двери и молча ждал, пока незнакомец приблизится. Тот шел неторопливо, словно оценивая ситуацию. Вид у него при этом был крайне надменный. Доминик приготовился к неприятной сцене и гневу Гила, распаляясь и сам.

Это тот самый мерзавец, который посмел бросить Кару! Он считал, что Кара простит его и примет обратно, стоит лишь извиниться! Он собирается забрать свою невесту и подарить ей жизнь, в которой она будет несчастна! Доминик чувствовал, как постепенно накаляется.

Гил приблизился. Оказалось, что он ненамного ниже Доминика. Гил смотрел на хозяина дома злобно и неприязненно, и от этого его голубые глаза, обрамленные бесцветными ресницами, казались двумя колючками.

— Это вы Домейни? — бросил гость, бесцеремонно разглядывая Доминика.

Гил не нравился Доминику, а тон его только усилил неприязнь. Гнев на непрошеного гостя разрастался как снежный ком.

— Собственной персоной, — сдержанно произнес он. — Кто вы и что вам нужно?

— Я — Гил Толлмэн, — бросил тот, буравя глазами Доминика. — Жених Кары. И я собираюсь забрать ее отсюда!

— А, так ты тот самый подлец, который бросил ее одну почти у алтаря! — насмешливо протянул Доминик. Он говорил спокойно, и по его виду невозможно было понять, что за буря бушует внутри. Гила эти слова задели за живое.

— Если, кто из нас подлец — то это ты! — Он ткнул пальцем в сторону Доминика. — Ты воспользовался беззащитным положением женщины, на которой я собираюсь жениться!

— Так ты не передумал? Похвальное постоянство! — Ирония в голосе Доминика еще больше взбесила Гила. — Зачем же ты бросил ее? Зачем заставил страдать?

— А ты решил ее утешить! — запальчиво крикнул Гил. — Воспользовался ее угнетенным состоянием, чтобы соблазнить!

— Едва ли мне это удалось бы, если бы ты не поступил с ней столь гадко.

— Может быть, и так, но ты, превратил ее в шлюху! — В голосе Гила послышались истерические нотки.

Доминик не мог больше сдерживаться. Ярость накрыла его ослепительной волной. Никогда прежде он не был так близок к тому, чтобы убить человека. Со смешанным чувством брезгливости и удовлетворения он впечатал кулак в челюсть Гила. Тот пошатнулся, издав полузадушенный крик, и с глухим стуком упал на землю без движения.

В этот момент входная дверь распахнулась и из дома выскочила Кара. Все это время она следила за мужчинами из окна, догадываясь, что они спорят, но не думала, что дело дойдет до драки.

— Что ты наделал? — крикнула она Доминику, присев на корточки возле Гила и вглядываясь ему в лицо. — Да он не шевелится! Что, если ты убил его?

— Мне не могло так повезти, — процедил Доминик сквозь зубы, остывая. — Он, очухается через пару минут. Этот ублюдок, получил по заслугам. Проклятие, Кара, как ты вообще могла полюбить такого, как он?

— Ты не можешь осуждать меня, ведь ты совсем его не знаешь! — воскликнула Кара. На самом деле она задавала тот же вопрос.

Гил медленно открыл глаза.

— Кара! Как я рад, что нашел тебя! — Он поднялся на ноги, чуть покачиваясь, и кивнул на Доминика: — Этот наглец посмел меня ударить! Собирай вещи, мы немедленно уезжаем!

— Но как ты нашел меня?

— Да уж точно не с помощью капитана судна! Он сообщил лишь, что ты сошла в Сорренто. Но я был терпелив. Взял в прокате машину и отправился в город, чтобы выяснить правду. За взятку лодочник припомнил, что доставил тебя и… твоего красавчика на Капри. Так я узнал, что ты была не одна. Я выспрашивал до тех пор, пока один из грузчиков не рассказал мне, что отвез твои вещи на виллу мистера Домейни. Найти тебя обошлось мне в круглую сумму! — Гил помолчал. — Этот щеголь соблазнил тебя?

— Все было совсем не так, — вздохнула Кара. — И я не собираюсь извиняться перед тобой за то, что сделала. Это мой выбор.

— Он — распутный тип, избалованный женским вниманием! А ты всего лишь его жертва. — Гил заискивающе взглянул ей в лицо: — Так он соблазнил тебя, да?

— Не дави на нее, Гил! — не выдержал Доминик. — Кара не обязана оправдываться перед тобой. Ты потерял право осуждать ее еще несколько дней назад.

— А кто, по‑твоему, заплатил за круиз? — возмущенно воскликнул тот, не замечая, как нелогичны его слова.

— Это был прекрасный подарок с твоей стороны! Плыть одной, вместо того чтобы провести чудесный медовый месяц!

Гил задохнулся от ярости:

— Я не обязан выслушивать этот бред! Кара не принадлежит твоему миру. Она не такая, как ты! Независимо от того, состоится ли наша свадьба, я не оставлю ее с тобой. Однажды она очнется и поймет, что поступила опрометчиво!

— Почему бы не спросить Кару, что она об этом думает? — мрачно произнес Доминик, обернувшись к девушке. — Ты хочешь уехать с Толлмэном, дорогая?

«Нет, конечно же, нет!» — чуть не закричала Кара. Все же она понимала, что Гил прав. Она прожила эти дни в мире фантазий, созданном умелыми руками Доминика. Конечно, она не выйдет за Гила! Это будет непоправимой ошибкой. Ведь ее целью были не только семья и дети. Она хочет любви, а брак с Гилом не даст ей этого. Рядом с Гилом ей не место. Равно как и с Домиником. Рано или поздно ей все равно пришлось бы уехать, и чем позднее это произошло бы, тем труднее было бы разлюбить его. Даже сейчас обрывать нити было невыразимо больно.

— Не молчи, Кара! — взмолился Доминик.

Девушка долго смотрела на него, прежде чем ответить.

— Я уезжаю с Гилом. — Она старалась даже не моргать, боясь, что из глаз покатятся слезы. — Нам все равно пора проститься, Доминик. Мы оба знали, что этот день наступит. Я пойду, соберу вещи.

Доминику показалось, что мир вокруг сжался до предела, пытаясь раздавить его.

— Неужели ты вернешься к нему? После такого предательства?

— Я не говорила этого, — горько сказала Кара. — Просто я возвращаюсь домой.

Она внезапно отвернулась и вошла в дом. Гил сделал движение, чтобы последовать за ней. Доминик медленно повернулся, черты его лица обозначились резче, выдавая истинный возраст.

— Даже не вздумай переступить порог моего дома, Толлмэн, — предостерегающе прошипел он.

— А ты не смей разубеждать ее, — так же зло ответил тот. — Я, знаю таких, как ты! Ты видишь в Каре только красивое тело.

— Осторожнее, Гил, — почти спокойно произнес Доминик, и отвернулся.

— Тогда передай ей, чтобы не мешкала. Я подожду ее здесь, — сказал Гил, отступая.

Дверь в комнату Кары была открыта настежь. Доминик вошел и прикрыл ее за собой. Девушка стояла у ночного столика, задумчиво разглядывая что‑то в руке.

— Ты уверена, что поступаешь правильно?

От неожиданности Кара выронила то, что сжимала в ладони.

— Я не слышала, как ты вошел! Что ты спросил?

Доминик повторил вопрос.

— Мое, желание или нежелание уехать не так уж и важно.

— Для меня — важно! — Ему не нравился ее тон. — Я мог бы сам отвезти тебя домой частным рейсом, когда придет время.

— И когда это случится, Доминик? Когда ты устанешь от меня? Когда я влюблюсь в тебя так безнадежно, что не смогу представить жизни без тебя?

— Наш разрыв был бы обоюдным решением. И возможно… — он с трудом подбирал слова, — я никогда не устал бы от тебя. Что бы ты сказала на это?

Кара грустно улыбнулась:

— Я сказала бы, что ты лжешь. Или обманываешься сам. Наш роман исчерпал себя. Я не смогу забыть тебя, даже если постараюсь. Ты спас меня от ошибки и дал то, на что я не могла надеяться. Ты показал мне, каким прекрасным может быть окружающий мир и как чудесно дарить друг другу страсть.

— Послушай, Кара, — он бережно приподнял ее подбородок, — я должен сказать тебе важную вещь. Это нелегко для меня, но, наверное, пришло время. Кажется, я влюбился в тебя.

— Возможно, сейчас ты веришь в это, но так не будет долго продолжаться. И это не любовь, а та же страсть. Может, еще и чувство близкой потери. Я ощущаю в себе то же. Но думаю, мы заблуждаемся. Скорее всего, мы оба не знаем, что такое любовь.

— Если так, то не выходи за Гила! Он не нужен тебе.

— Сильно сомневаюсь, что и я нужна ему. Особенно после того, как он нашел меня с тобой. Похоже, он никогда не любил меня, — горько усмехнулась девушка.

Доминик подумал, что Кара совсем перестала верить в то, что ее могут любить. Он захотел разубедить ее, даже в ущерб себе.

— Тогда почему он приехал? Разве не потому, что ты дорога ему?

— Задета его гордость — только и всего. Я, предпочла ему другого и поступила с ним, как недавно он со мной.

Доминик схватил ее за плечи и слегка встряхнул:

— Проклятие, Кара, не говори этого. В твоем голосе слышится вина, и это не идет тебе. У всех бывают романы. Это случается каждый день.

— Только не со мной.

— Тогда вини в этом меня, а не себя. Это я соблазнил тебя, пользуясь твоим состоянием! Я слишком опытен, чтобы ты могла сопротивляться!

В других обстоятельствах Кара бы рассмеялась. Сейчас она только криво улыбнулась.

— Я не собираюсь никого винить. Все происшедшее между нами так прекрасно, что жалеть об этом просто грешно. Не думай, что я так уж беззащитна. Я редактор известного журнала, я довольно хороша собой, и однажды я встречу того, кто мне нужен. Но даже если этого не случится, я могу просто завести или усыновить ребенка. У меня есть любимая работа, добрые друзья и любящие родители. Все не так печально, как кажется. Поэтому не надо меня защищать, это лишнее. — И она лучезарно улыбнулась.

— Да ты вообще слышала, что я сказал? Я влюбился в тебя!

— Думаю, мужчины твоего типа легко влюбляются, потому что не относятся к этому всерьез.

— И я уверен, что ты тоже влюблена в меня, — настойчиво продолжал Доминик.

— Так и есть. Я люблю тебя, — произнесла Кара грустно. — С тобой останется часть моего сердца.

— Зачем мне часть, если я хочу тебя целиком?

— Нет. Не хочешь. Только пока я здесь, все кажется тебе таким серьезным.

Доминик рывком притянул ее к себе. Кара ни разу за эти дни не видела его лица таким озабоченным. Вокруг глаз залегли морщинки. Он смотрел на нее несколько бесконечных секунд и вдруг начал неистово целовать. Как он хотел, чтобы она пришла в себя и поняла, что происходящее между ними — не просто случайная интрижка! Он не мог объяснить того, что чувствовал, потому что Кара не желала слышать. Они понимали друг друга без слов только в постели, и поэтому Доминик выбрал язык тела, чтобы показать Каре, как дорога она ему.

Он раздел ее, не прекращая поцелуев. Он зарывался лицом в ее волосы, гладил ладонями разгоряченную кожу, хрипловато шепча ласковые слова. Пальцы его скользнули вниз, раздвигая и гладя, погружаясь в нежный шелк между ног. Кара перехватила руку, направляя и постанывая. Его напор был так внезапен, что страсть почти ослепила ее.

— Доминик, мы должны остановиться! — выдохнула она. — Гил ждет меня…

— Да к черту Гила! Я хочу тебя, а остальное не важно. Как же я хочу тебя!

Доминик расстегнул молнию шортов и прижал Кару к себе. Его желание было так велико, что он не стал раздеваться. Кара подняла его майку и прижалась обнаженной грудью. Доминик почти швырнул ее на кровать, а затем сам упал сверху, осыпая ее бешеными поцелуями. Он вошел в нее сильным толчком и начал двигаться быстро и резко. Кара стонала все громче, кусая его за плечо. Лицо ее исказилось от желания. Никогда раньше ей не было так хорошо с Домиником, как в этот раз. Ее стоны сливались с его хрипловатым дыханием. И вдруг мир вокруг них оглушительно взорвался, и Доминик почти с рычанием излился в нее. Кара вскрикнула, чувствуя, как конвульсивно сжимается все ее тело.

Когда буря утихла, Доминик сел и обхватил голову руками.

— Кара, прости меня. Я не знаю, что на меня нашло. Я не мог контролировать себя.

Кара приподнялась и потянулась, чтобы убрать с его лба влажную прядь, но отдернула руку. Она не могла поддаться слабости сейчас, когда все уже решено.

— Ты прощен, — тихо произнесла она, избегая его взгляда. — Нет смысла извиняться, когда все позади. Видимо, всегда нужно ставить точку в конце отношений. Думаю, мы с тобой поставили не столь уж и плохую… точку.

Она встала и направилась в ванную. Доминик вслушивался в шум льющейся воды и думал над ее словами, лежа на смятой простыне. Ни с одной из женщин он не желал делиться этим домом — только с Карой. Он привык к частым расставаниям и никогда не думал, что однажды будет так тяжело это сделать. Почему Кара не верит ему? Почему не примет его влюбленность, не останется подольше, ожидая, пока чувство окрепнет? Доминику требовалось время, чтобы понять, как называется то, что он чувствует: обыкновенное влечение или любовь.

Он не зря заработал свою репутацию. Раньше он гордился ею. Как он мог знать, что однажды это помешает ему? Да черт с ней, с репутацией! Ведь людям свойственно меняться, особенно ради близкого человека. Но, Доминик жалел сейчас о каждой дурацкой статье, каждой фотографии в газете, которую могла видеть Кара. Он помнил всех своих женщин, но ни одна не задела его душу. И та единственная, что стала ему дорога, уходит так поспешно, как никто до нее. Возможно, ей требуется время, чтобы взвесить все «за» и «против»…

Кара вышла из ванной и, не взглянув на Доминика, стала натягивать джинсы, оставленные на упакованном чемодане. Она явно плакала, пока принимала душ, — глаза были красными и опухшими. Доминик знал, что виной этому он, и сердце его сжималось от нежности.

— Помочь тебе?

— Я уже собралась. Можешь отнести вещи вниз.

— Что мне сказать или сделать, чтобы остановить тебя?

— Ты уже сделал все, что мог. — Ее черты смягчились. — Я никогда тебя не забуду, Доминик. Спасибо, что ты любил меня, пусть даже так недолго. Наверное, я никому не расскажу о нас, для меня, это слишком личное. И знаешь, — ее улыбка была грустной, — пожалуй, я никогда больше не буду жить мечтами. Когда все кончается, боль слишком велика.

Она выглядела еще печальнее, чем в тот день, когда они встретились, и именно Доминик заставил ее страдать. Подумав об этом, он встал и протянул к ней руки, чтобы обнять, но Кара отодвинулась, покачав головой. «Разрыв неизбежен», — сказала она. Возможно, это так, и мир грез не вечен. Прошлое Доминика было бесконечной чередой встреч и разрывов. Он так привык к этому. Не обманывает ли он себя, думая, что способен измениться? Да, однажды он все же женится, но жена его будет кроткой и послушной. Она будет довольна участью домохозяйки и никогда не задаст ни одного лишнего вопроса о том, куда пропадает Доминик, и с кем проводит время.

Думать так было противно. Будущее казалось скучным и пустым. Три дня, прожитые с Карой, были совсем другими. Ему нравилось делиться с ней своим миром, и никто, кроме нее, не имел значения в эти дни. В будущем Доминик хотел иметь детей, и внезапная мысль, что это могли быть их общие дети, поразила и пленила его. И общий дом, в который хотелось бы возвращаться снова и снова! Постоянные перелеты, ночи, проведенные в шикарных, но безликих отелях, утомили Доминика. Возможно, он уже сейчас менялся, и его яркая, пестрая жизнь начинала казаться ему однообразной и неинтересной.

Но разве могла знать это Кара? Для нее он оставался обольстителем женщин, человеком, увлеченным только собой, порхавшим по жизни, словно беззаботный мотылек.

— Я отнесу твои вещи, — произнес он. Отпускать Кару было тяжело, но Доминик понимал, что не сумеет предотвратить ее уход.

— Да, прошу тебя, — тихо ответила девушка.

Они стояли посреди комнаты, глядя друг другу в глаза, и молчали. Казалось, воздух вокруг стал плотнее и мешал дышать.

— Не смотри на меня так, Доминик. — Кара надеялась, что ее голос звучит твердо. — Я ни о чем не жалею. Но у каждого из нас свое место в жизни, и мы такие разные. Могу поспорить, ты забудешь меня раньше, чем машина скроется из виду.

— Что ж, тебе, наверное, пора. Если ты задержишься еще немного, Гил ворвется в дом и уведет тебя силой.

Он взял чемоданы и спустился вниз. В ожидании Кары Гил мрачно мерил крыльцо шагами.

— Почему так долго? — возмущенно воскликнул он. — Этот наглец пытался тебя отговорить! Я рад, что ты приняла верное решение. Я вижу его насквозь. Он использует женщин, а потом выбрасывает как ненужный хлам!

— Уж не ревнуешь ли ты, Толлмэн? — насмешливо улыбнулся Доминик. — Или тебя бесит сама мысль, что я дал Каре то, чего не смог дать ты?

— Я не собираюсь выслушивать эти издевательства! — взвизгнул Гил. — Садись в машину, Кара!

Он распахнул дверцу, и Кара уселась на пассажирское сиденье. Пока Гил укладывал чемоданы, она оставалась безучастной. Только когда он сел рядом и завел мотор, она обернулась.

И встретила взгляд Доминика. У него было такое мрачное, обреченное лицо… Доминик постарался улыбнуться ободряюще, но она резко отвернулась, боясь, что совершит большую ошибку — передумает. Пусть лучше их роман закончится сейчас, чем потом их постигнет разочарование.

Как только машина отъехала достаточно далеко, Доминик перестал улыбаться. Он смотрел не отрываясь, как «фиат» следует причудливым изгибам дороги, потом вошел в дом. Спустя три минуты он говорил по сотовому, заказывая рейс на Париж. Кара считала его плейбоем, и он не смог разубедить ее в этом. Теперь же назло ей и себе он будет делать то, что лучше всего умеет плейбой, — предаваться наслаждениям. Даже вопреки велению сердца.

Глава 6

— Я не понимаю, что с тобой происходит! — возмущенно говорил Гил, вцепившись в руль обеими руками. — Это так не похоже на тебя: уехать с мужчиной, которого ты едва знаешь! Ведь ты понимала, что ему нужно от тебя только одно!

— А ты не допускаешь мысли, что мне могло быть нужно от него то же самое? — бросила Кара. Сейчас ее мало интересовало, что думает о ней Гил.

— Но ведь нам было хорошо вдвоем, разве нет? — спросил тот чуть тише. — Да что в нем такого, чего не хватает мне?

— Я не сумею объяснить. Сначала, я страдала от того, что оказалась не нужна тебе. А он помог мне справиться с одиночеством.

— Но почему это не прекратилось, когда я позвонил тебе? Я же хотел, чтобы мы были вместе! — В голосе Гила Кара расслышала растерянность и обиду. — Я знал, что виноват перед тобой. Оставил тебя одну, решая вопрос с Лайзой, но я хотел все исправить. Почему ты не дала мне шанс?

— Мне не нужны твои извинения, Гил. Мне была нужна твоя любовь. А ты отдавал ее своей бывшей жене.

— Да‑да, я знаю. Но я был в замешательстве. И потом, многие мужчины сомневаются в самый последний момент.

— Если мужчина любит, его не посещают сомнения, — с упреком сказала Кара.

— Я так понимаю, что о свадьбе больше речь не идет?

Кара впервые посмотрела на Гила.

— А ты все еще хочешь жениться на мне? — усмехнулась она.

Гил молчал, глядя на шоссе. Он не знал, что ответить.

— Все правильно, Гил, — вздохнула девушка. — Я не смогла бы выйти за тебя теперь. Мне не по душе, когда выбирают между мной и другой женщиной. Да и ты вряд ли захочешь этого, после того как нашел меня у Доминика. Хочешь совет? Даже если нет, я все равно скажу: возвращайся к Лайзе. Твое место рядом с ней.

Гил затормозил, и машина остановилась на обочине.

— Я не собирался исповедоваться, Кара. Но раз уж так сложилось, наверное, стоит рассказать. Я и Лайза… мы, встречались время от времени. Нам тяжело вдвоем, но отпустить друг друга мы не можем. Жить вместе у нас не получилось, а расстаться мы не в силах.

— Зачем же ты сделал мне предложение?

— Я надеялся, что ты, поможешь мне избавиться от наваждения и я забуду Лайзу.

— Выходит, ты спал с ней, и при этом мы… Бог мой, как я была наивна! Вот почему, ты не хотел съезжаться до свадьбы! Значит, Лайза забиралась в твою постель, как только я покидала ее?

— Я не хотел причинить тебе боль, ты дорога мне, Кара! Я боролся с собой и искренне ждал нашей свадьбы. Я надеялся, что семейная жизнь и наши будущие дети сблизят нас. То, что происходит между мной и Лайзой, — безумие. Я хотел порвать с ней, поверь, но моих сил не хватало, и потому мне нужна была помощь. Свадьба…

— Ничего бы не изменила, — заключила Кара устало. — Я рада, что сомнения заставили тебя бросить меня. Иначе я обрекла бы себя на несчастливую семейную жизнь. Все, что произошло, к лучшему. Удивляюсь только, почему ты вообще стал искать меня!

— Я и не хотел этого делать. Узнав, что ты покинула «Одиссей», я решил, что не стану разыскивать тебя. Но, обнаружив, с кем ты уехала, я хотел образумить тебя. Доминик Домейни использовал бы тебя и бросил, и ты снова пострадала бы. Я должен был уберечь тебя от ошибки.

Кара даже фыркнула от возмущения:

— Спасибо за заботу! Медвежья услуга. Я все равно собиралась домой через день или два, так что твое вмешательство не требовалось. Но, ты не прав насчет Доминика. Он очень внимательный и хороший человек…

— Господи, Кара! Неужели ты влюбилась в него?! Значит, я все‑таки опоздал.

Гил завел мотор. Машина вновь заскользила по извилистой трассе.

Кара молчала. Невыносимо было думать, что оба ее романа оказались просто фарсом. Гил никогда не любил ее, она была для него лишь средством к достижению цели. Пока она планировала свое будущее с ним, он спал с бывшей женой. Скорее всего, он и после свадьбы встречался бы с ней. Узнай Кара об этом раньше, ее бы раздавило это, но сейчас она чувствовала только сожаление и, как ни странно, облегчение. Возможно, надо было поблагодарить Доминика.

Как ни посмотри, от ее романа с ним были только плюсы. И все же один огромный минус существовал — возвращение из мира грез в мир обыденности и рутины. Со временем боль утихнет, и чувство потери поблекнет, но сейчас мысль о разрыве тупыми тисками сжимала сердце.

— Мне жаль, что все так вышло, Кара, — сказал Гил.

— А мне нет. Ты давно живешь двойной жизнью? Зачем ты звонил мне на «Одиссей», если не любил меня и не собирался жениться?

— Но я собирался! Я знал, что с Лайзой у меня ничего не выйдет. Мы постоянно ссоримся. Брак с тобой был бы другим — спокойным, а не безумным.

— И ты продолжал бы встречаться со своей бывшей женой у меня за спиной, — горько сказала Кара.

— Ты не можешь утверждать это! Даже я не могу знать, как все сложилось бы. Это спорный вопрос. Я признался тебе в изменах, но и ты повеселилась на славу, не так ли? О свадьбе теперь не может быть и речи. Мы не смогли бы доверять друг другу и жили бы в постоянных подозрениях…

Кара прервала его:

— Так куда мы сейчас?

— В Рим. Я заказал билеты на самолет до Майами. Вылет завтра. Ты отдохнешь пару дней дома, а потом вернешься к работе.

Кара откинулась на сиденье и закрыла глаза. Она загнала воспоминания в самый дальний уголок сознания, чтобы они не тревожили ее, пока она не будет готова вспоминать.

Сжимая в руке последние номера конкурирующих изданий, Кара вошла в свой офис, кивнув секретарше. Прикрыв за собой дверь, она устало опустилась в кресло и разложила журналы на столе. С обложек лучезарно улыбался Доминик Домейни. На одной из них, он был сфотографирован с юной голливудской старлеткой, буквально повисшей на его руке. Другая, изображала его в паре с известной итальянской моделью. На каждом снимке Доминик с обожанием смотрел на спутницу. Каре было до боли знакомо это выражение его лица.

Он обаятельно улыбался, так что от уголков глаз разбегались веселые морщинки, и все же… Кара заметила в его глазах какое‑то новое, странное выражение. Словно легкая тень легла на лицо. Как будто он старался выглядеть беспечным и довольным, но не мог полностью скрыть скуку.

«Ну, как можно увидеть все это на фотографии? — одернула себя девушка. — Нелепо обманываться».

Кара углубилась в статьи. Журнал «Стар» приписывал Домейни страстное желание сочетаться браком с темноволосой моделью. «Инкуайрер» заверял, что его сердце пленила длинноногая старлетка, и на сей раз Доминику не выпутаться из сетей.

Оба издания сообщали, что мистер Домейни исчез на пару недель, чтобы вернуться в общество с новыми силами, покоряя прекрасных женщин. Его спутницы на фотографиях стали первыми подвигами на этом поприще. Кара закрыла глаза. Она представила себя в объятиях Доминика. Когда они расставались, он утверждал, что влюбился в нее. Кара горько усмехнулась. Что ж, его любви хватило весьма не надолго!

— Сделать тебе кофе?

Кара подняла глаза и увидела в дверном проеме чернокожую секретаршу.

— Спасибо, Киша, — улыбнулась девушка. — Ты всегда знаешь, как поднять мне настроение.

Киша, вышла и скоро вернулась с горячим кофе. Она внимательно посмотрела на Кару, и от ее взгляда не укрылась бледность, ставшая спутницей Кары в последние дни.

— Как ты себя чувствуешь? Ты сама не своя с момента возвращения.

Теперь, уже все коллеги Кары знали о ее разрыве с Гилом и старались избегать этой темы, боясь ее расстроить.

Кара отпила из чашки большой глоток и почувствовала, как сжался желудок. Она зажала рот рукой в надежде, что приступ тошноты пройдет.

— Ты не заболела? — участливо спросила секретарша. — Сегодня, что‑то совсем бледная. Я могу отменить все встречи. Тебе явно нужна консультация врача.

— Со мной все в порядке, Киша, спасибо. Сейчас пройдет, не волнуйся. — И Кара сделала еще один осторожный глоток. На сей раз, желудок не протестовал.

— Ты завтракала?

— Я… вообще‑то нет.

— Салли принесла сегодня пирожных с джемом. Хочешь, я попрошу для тебя парочку?

Кара сглотнула и сделала глубокий вдох:

— Пожалуй, не стоит. А крекеров нет? Думаю, мой организм не будет ничего иметь против крекеров.

Киша, помолчала немного, догадавшись, в чем дело.

— Схожу, посмотрю.

Кара снова уставилась на глянцевые обложки с изображением Доминика. Она и не представляла, что его новые романы будут так задевать ее. Почему‑то это казалось предательством.

Кара задумалась. Она не принимала таблеток весь тот период. Ей так хотелось забеременеть во время медового месяца, что она просто забыла о них, а когда наткнулась на упаковку, перебирая чемодан перед отъездом с виллы, было уже поздно что‑то менять. Она хотела предупредить Доминика, но не стала. Ей казалось, что забеременеть так скоро она не сможет.

Кара положила руку на живот. Он еще плоский, но так будет недолго. Скоро у нее появится ребенок. Когда случилась задержка, Кара сделала тест, и тот дал положительный результат. Даже если у нее оставались сомнения, утренние недомогания рассеяли их.

Киша, принесла коробку с содовыми крекерами.

— Тори поделилась. Она на втором месяце и говорит, что только эти печенья спасают ее по утрам… — Киша, озабоченно взглянула на Кару: — Ты ждешь ребенка?

Кара съела два крекера. Скрывать правду не было смысла — все равно она откроется через пару месяцев.

— Да. И тест подтвердил.

— Ты счастлива?

Была ли она счастлива, что станет матерью‑одиночкой? Кара еще не задавала себе этот вопрос. Она хотела дождаться того момента, когда радость от сознания растущей внутри жизни захватит ее целиком. В современном мире никто не станет осуждать женщину, решившую растить ребенка без отца.

И странно: внезапно на Кару нахлынул такой поток чувств, что она чуть не задохнулась. Счастлива ли она? Господи, да она вне себя от восторга!

— Знаешь, Киша, — улыбка озарила ее бледное лицо, — я безумно счастлива. Правда, я думала, что рожу ребенка в браке, но это не омрачает моей радости.

— А Гил знает? Я в курсе, что вы расстались как‑то неудачно. Но мне кажется, он должен знать, что скоро станет отцом.

Кара снова бросила быстрый взгляд на обложки. Какой Доминик на них красивый! На обеих фотографиях он казался увлеченным своими спутницами. А быть может, даже любовницами. Возможно, именно сейчас он снова исполняет женские фантазии, только уже не ее. Кара вздохнула и отбросила грустные мысли.

— Отец ребенка не Гил.

Глаза Киши, расширились от удивления.

— Неужели… о, прости, я не хотела влезать не в свое дело. Тебе ничего не нужно принести?

— Нет. Чуть позже я позову тебя, чтобы надиктовать текст. — И она снова вернулась взглядом к журналам — они притягивали ее словно магнит.

— У тебя последние номера? — заинтересовалась секретарша, подходя сзади и заглядывая Каре через плечо. — Да это же Доминик Домейни! Вот, я понимаю, мужчина! Настоящий красавчик. Говорят, у него был роман с принцессой Дианой!

— Я бы не слишком этому верила, Киша. Ты же знаешь, что папарацци, склонны преувеличивать. Возможно, Домейни совсем другой, не такой, как его представляет публика.

— Ха! Это также вероятно, как то, что я не черная! — Киша, выпятила свои полные губы. — Ну да ладно, мне надо возвращаться к делам. Если я тебе понадоблюсь, вызовешь меня. — Она помедлила у двери. — Для тебя это, наверное, нелегкое решение. Но ты всегда можешь передумать, еще есть время.

— Я уже сделала свой выбор. Но все равно, спасибо. Иди, работай! — улыбнулась Кара. — Да и у меня куча дел.

После ухода секретарши она сделала несколько телефонных звонков, но никак не могла сосредоточиться на работе. Все ее мысли крутились вокруг ребенка. Это будет ребенок Доминика. Гил никак не мог быть его отцом. Пока они были вместе, Кара принимала таблетки, кроме того, подготовка к свадьбе занимала все свободное время, и они почти не виделись.

Она снова коснулась живота. Пока не видно следов беременности. За это время она навестит родителей и расскажет им, что скоро станет мамой. Конечно, они расстроятся, что у ребенка не будет отца. Но родители всегда любили ее и, конечно, поддержат ее решение.

А как бы отреагировал Доминик, узнав, что Кара беременна? Он говорил, что любит детей. Конечно, он поддержал бы ее материально и навещал, а она убедила бы себя, что он тоже ждет появления ребенка. Но думать так было глупо, и Кара постаралась не поддаваться желанию сообщить новость будущему отцу. Она ничего не скажет и не побеспокоит его ничем. Образ жизни Доминика не вязался с ее. Ей нужен верный муж, а не приходящий по выходным примерный отец. В таком случае лучше остаться одной.

Она по‑прежнему не жалела об их скоротечном романе, хотя он и получил такое неожиданное развитие. Скорее, она была счастлива, что все так сложилось, и беременность считала подарком судьбы. Она сумеет позаботиться о ребенке сама, и маленькое беззащитное существо, растущее в ней, получит больше любви и внимания, чем иные дети в полных семьях.

С этой мыслью Кара свернула журналы в трубочку и бросила в ведро для использованных бумаг.

Утренние недомогания прекратились через пару недель. Вкус еды стал для нее другим, удивительным и изысканным, так что она очень быстро набрала потерянные килограммы. На ближайшие выходные Кара запланировала поездку в Атланту, к родителям. Она очень надеялась, что они не будут слишком разочарованы выбором, который она сделала.

Дверь кабинета распахнулась, и в него, влетела Киша. Она была так взволнована, что даже не могла разговаривать.

— Боже мой, да что произошло? Ты выглядишь так, словно увидела привидение.

— Он здесь! — воскликнула та и зачастила скороговоркой: — Он здесь, в здании! Я не знала, что он в Майами!

— Киша, ради всего святого, возьми себя в руки и расскажи толком, что случилось. — Кара почувствовала, как волнение секретарши передалось и ей. — Кто здесь? Кого ты увидела?

— Думаю, она хочет сказать тебе, что увидела меня, — раздался знакомый голос. — Можно войти?

Кара вскочила с кресла от неожиданности.

— Доминик! Что ты тут делаешь?

Она уставилась на него, не в силах поверить глазам. Он был еще прекраснее, чем она его запомнила. Высокий и элегантный, он опирался плечом о косяк и улыбался.

— Вы что, знакомы? — потрясенно, прошептала Киша. — Ты знаешь Доминика Домейни?!

— И довольно близко! — засмеялся тот, посылая ей один из тех взглядов, от которых таяла любая женщина. Затем он перевел взгляд на Кару: — Я скучал по тебе, дорогая.

По виду Киши, было понятно, что она очарована и заинтригована происходящим. Секретарша Кары была неглупой женщиной и быстро все поняла. Ее любопытству не было предела.

А Доминик не мог оторвать глаз от Кары. С их последней встречи она стала еще привлекательнее. Казалось, вся она цветет и словно светится изнутри загадочным светом. Доминик помнил каждую черту ее лица, но эта новая красота озаряла ее и превращала в волшебную нимфу.

— Мы могли бы поговорить наедине, Кара?

— Ах да! — воскликнула Киша. — У меня же куча дел! Я прослежу, чтобы вас не беспокоили. — И, удаляясь, она бросила заговорщицкий взгляд на Кару.

Но ни Кара, ни Доминик не слышали ее. Они молча пожирали друг друга глазами. Казалось, воздух накалился и стал дрожать. Ничто не изменилось между ними, и прошедшие недели лишь обострили чувства. Кара, смотрела на Доминика, пока не заболели глаза. Как могла она думать, что разлука сотрет из памяти все, что между ними было?

— Ты стала еще красивее, — тихо произнес Доминик.

— Ты тоже, — ответила Кара. Господи, что за косноязычие на нее напало? — Что ты тут делаешь?

Темная бровь Доминика чуть приподнялась в удивлении.

— Я думал, ты будешь рада видеть меня. — Его голос звучал немного разочарованно.

— Я рада, просто очень удивлена. С кем ты приехал в Майами? С итальянской моделью?

— Ты продолжаешь читать желтую прессу?

— Каюсь, — попыталась пошутить Кара, краснея.

— Нет, я не с Адрианой. А ты? Не вышла за Гила?

— Нет, и это было обоюдным решением.

— Рад слышать. Без него тебе будет лучше.

Кара пожала плечами:

— Да, без него мне лучше.

— Ты уже нашла себе нового друга?

— Нет, — покачала она головой. — Я была очень занята. Зато ты, как я вижу, развлекаешься за двоих.

— Грешен, каюсь, — усмехнулся Доминик. Он обошел стол и приблизился к ней, заглядывая в лицо. — Вас непросто забыть, Кара. А я очень старался, видит Бог!

Он стоял рядом, и Кара почти ощущала тепло, исходящее от него, и слабый, неповторимый запах его тела, преследовавший ее с момента их расставания. Было наивным думать, что уйти от Доминика Домейни, и забыть его окажется легко. Несколько недель она боролась с воспоминаниями, но вот две минуты рядом с ним — и словно не было этой борьбы.

— Поужинаешь сегодня со мной? — спросил Доминик.

— Не думаю, что стоит давать папарацци шанс видеть нас вместе. Мне бы не хотелось, чтобы в следующем номере какого‑нибудь популярного журнала красовалась моя фотография с подписью «его новый трофей».

— Но мне необходимо поговорить с тобой.

«Не больше, чем мне!» — подумала Кара. Еще немного, и земля снова уйдет у нее из‑под ног как раз тогда, когда она смогла найти точку опоры.

— Приходи вечером, — сказала она, прежде чем успела остановить себя, — в восемь. Только не жди ничего особенного. Да! И постарайся не приводить с собой журналистов.

Кара быстро черкнула на клочке бумаги адрес и протянула Доминику. Она хотела отвернуться, чтобы показать, что разговор закончен, но Доминик схватил ее за плечи и притянул к себе. Он приподнял ее подбородок, заставив смотреть себе в глаза.

— Я очень скучал, — шепнул он.

Кара уставилась на его губы, вспоминая, как он целовал ее, какими они могли быть нежными и настойчивыми. Ей хотелось приоткрыть рот и позволить целовать себя так, как умел только он, хотелось вдыхать его запах, прижиматься и постанывать в его руках. Пусть он обнимет ее, а она прильнет к нему со всем неистовством стольких недель ожидания! Как сладко будет, если он войдет в нее! Какое счастье будет услышать его хрипловатый стон. Пусть он останется с ней навсегда! Невозможные мысли!

Он увидел, как приоткрылись губы Кары. Как хотелось прижать ее к себе и не отпускать никогда! Ради нее он перелетел океан, бросив все дела. Только ради нее он способен на безумство. Как убедить ее остаться с ним? Ему следовало понять раньше, что Кара не случайно вошла в его жизнь. Что он должен сказать и сделать, чтобы убедить ее в своей искренности?

Едва Кара попыталась что‑то сказать, как он закрыл ей рот поцелуем. Это был очень нежный, трогательный поцелуй, и сердце Кары забилось сильнее, чем от самых пламенных объятий.

Доминик оторвался от ее губ:

— До вечера, дорогая.

И прежде чем она успела произнести хоть что‑то в ответ, он вышел из офиса.

Глава 7

Дверной звонок заставил Кару вздрогнуть. Волнение, которое она пыталась подавить весь вечер, вернулось с новой силой. Не очень твердой походкой она направилась в прихожую, по пути остановившись у зеркала. Пытаясь унять дрожь, Кара вгляделась в свое отражение. Откинув волосы со лба, поправила помаду и нервно вздохнула. Платье из легкого шифона, которое она уже надевала на «Одиссее», сидело идеально… или почти идеально. Беременность сделала грудь больше, и оттого ткань была спереди натянута сильнее. Похоже, придется менять весь гардероб!

Звонок повторился, на сей раз более настойчивый и протяжный. Кара приблизилась к двери, бессознательно одернув подол и поправив прическу. Она так и не решила, стоит ли говорить Доминику о своем положении. В одном она была уверена: что не изменит своего мнения и не потребует от будущего отца, чтобы он любил ребенка и обеспечивал его материально.

Гостеприимно улыбаясь, Кара распахнула дверь. Доминик улыбался не менее лучезарно.

— Я уже подумал, что ты не хочешь меня видеть. — В одной руке у него была бутылка шампанского, а в другой огромный букет роз. — Может, пригласишь войти?

Кара вспыхнула от смущения и сделала шаг в сторону, впуская гостя. Пока Доминик входил, она жадно рассматривала его, пользуясь тем, что он этого не видит. На нем был легкий костюм, простота покроя которого выдавала его дороговизну. Брюки и пиджак сидели элегантно, ворот белой рубашки был расстегнут, оголяя шею с золотой цепочкой и кусочек груди. Сердце Кары застучало, стоило ей коснуться взглядом его обнаженной кожи, будя воспоминания.

— У тебя уютно, — одобрил Доминик.

Она улыбнулась. Когда он успел оценить интерьер, если неотрывно смотрел на нее?

— Квартира не очень большая, но мне подходит. Я купила ее два года назад.

Оторвав от Кары взгляд, Доминик заглянул в гостиную:

— Да, она и правда очень тебе подходит. Ты сама составляла проект? Очень продуманное сочетание классики и модерна.

Кара кивнула, не сумев произнести ни слова. Его взгляд гипнотизировал ее! Она надеялась вести себя спокойно и чуть отстраненно, и сейчас все ее планы рушились.

Как раз в этот момент Доминик протянул ей принесенные цветы и шампанское.

— Это тебе. Насколько я помню, то и другое тебе очень нравится.

Невнятно поблагодарив, Кара приняла подарки и направилась на кухню за вазой. Доминик последовал за ней.

— Пока ты ставишь розы, я открою шампанское. — Он принюхался. — О, какой аппетитный запах! Не знал, что ты умеешь готовить.

— И очень неплохо, к твоему сведению, — усмехнулась Кара, наполняя вазу водой. — Ты не против корнуэльской курицы под соусом и салата? Мне повезло найти свежие артишоки на овощном рынке по пути домой. Насколько я помню, ты их любишь.

Пробка негромко хлопнула, и Доминик повернулся к Каре:

— Надеюсь, ты помнишь обо мне не только это, дорогая. — В его глазах прыгали бесенята. — Потому что я помню о тебе очень многое. Давай я наполню бокалы.

Кара заколебалась. Она не употребляла алкоголь с тех пор, как узнала о беременности. Но как объяснить отказ Доминику? Ничего не приходило на ум.

— Где у тебя стаканы? — спросил он, не подозревая, в какое трудное положение поставил Кару.

Она достала из шкафчика два высоких бокала и поставила на стол. Наполнив их, Доминик протянул один Каре.

— У меня есть тост, — провозгласил он, подняв торжественно руку. — За наслаждение! За нас! За то, чтобы так было всегда!

Кара застыла. Бокал дрогнул в нетвердых пальцах, и шампанское чуть не расплескалось.

— Странный тост, Доминик. «Всегда» — слишком сильное слово. Особенно когда речь идет о нас.

— Не такой уж и странный. — Доминик послал ей загадочный взгляд. — Так ты пьешь?

Раздался хрустальный звон. Он поднес бокал к губам, ожидая, когда Кара сделает глоток, принимая тост. Затем она занялась розами, чувствуя испытующий взгляд Доминика, и делала вид, что целиком погрузилась в свое занятие. Он смотрел на нее озадаченно, словно ее поведение удивляло его сверх меры.

— Не понравилось шампанское? Я взял не ту марку?

— Я… в последнее время не очень люблю его…

— О! Тогда, может, взять вина? Мне стоило посоветоваться с тобой. Так чего ты пожелаешь?

— Нет, не нужно… не то чтобы мне не нравилось шампанское… просто в последнее время мой организм принимает его неохотно. Не обращай внимания: я ничего не имею против, если ты будешь пить без меня. Захвати бутылку и иди в гостиную, а я пока разложу салат по тарелкам. Ужин почти готов.

Развалившись в кожаном кресле и положив ноги на стоявший рядом пуфик, Доминик лениво потягивал шампанское. Он думал о Каре. Она стала еще красивее с того момента, как они расстались. Он пытался забыть ее глаза и нежную кожу, но за последние несколько недель не приблизился к цели ни на йоту. Доминик старался максимально заполнить свой досуг, чтобы у него не осталось времени вспоминать. Но она приходила к нему во сне, да и днем он каждую минуту ловил себя на мысли, что думает о ней. Он путешествовал и развлекался, и самые красивые женщины мира сопровождали его. Париж и Рим, приемы и казино — нигде не мог он найти покоя. Как нелепо было отпустить Кару. За последний месяц он узнал о себе нечто, о чем даже не подозревал. Что бы он ни думал о себе, как бы ни сопротивлялся открытию — бороться не было смысла. Он оказался настоящим сыном своих родителей, заключивших брак по любви и ни разу не пожалевших об этом. Он любил и готов был бороться за свою любовь. Второй брак должен быть основан только на любви и доверии.

— Мы можем садиться за стол, — прервала Кара ход его мыслей.

Доминик поднялся и протянул ей руку. Она колебалась пару мгновений… Он поднес ее ладонь к губам и нежно поцеловал каждый палец.

Они прошли в столовую. Доминик задержался у входа, одобрительно разглядывая комнату. Он снова восхитился безупречным вкусом Кары. Антикварный стол из вишни окружали шесть стульев с высокими спинками, обитых парчой. Несколько полотен современных художников только подчеркивали элегантность и изящество старинной мебели. Доминик не мог припомнить, чтобы так наслаждался едой когда‑либо прежде. Он привык к изысканным блюдам и едва обращал внимание на то, что ел. Но этот ужин был приготовлен руками любимой женщины — и приготовлен великолепно! Кара, сидевшая напротив, выглядела рассеянной, но разговор тек плавно, касаясь отстраненных тем. Доминик чувствовал, как растет его напряжение — он столько хотел ей сказать, но не знал, как перевести светскую беседу в нужное русло.

Когда они поели, Доминик вызвался помочь с посудой, но Кара с улыбкой отказалась от помощи.

— Завтра суббота, так что я просто сложу тарелки в раковину, а вымою с утра.

Они вместе отнесли посуду на кухню и вернулись в гостиную. Чем больше проходило времени, тем больше нарастало волнение Доминика, но странное состояние, владевшее Карой, сбивало его решительный настрой и заставляло гадать, о чем она думает на самом деле.

Доминик сел на кожаный диван.

Кара опустилась рядом с ним, прямая, словно натянутая струна.

— Ты нервничаешь, Кара? — спросил Доминик, заметив, как напряженно она сплела пальцы на коленях.

— Вовсе нет!

— Нет? — Он протянул руку и сжал ее холодные ладони. — Не пытайся меня обмануть.

— Зачем ты пришел, Доминик?

— Господи, Кара! Неужели так трудно поверить, что я хотел видеть тебя? Да и ты вряд ли забыла о тех чудесных днях — и ночах, — что мы провели вместе. Возможно, для тебя это всего лишь воспоминания, но для меня…

— Молчи, прошу тебя, — взмолилась Кара. — Я ничего не забыла, ты для меня очень важен, ты заставил меня поверить в себя и превратил те дни в сказку. Ни один мужчина не давал мне так много.

— Неужели, — начал Доминик, притянув ее к себе, — ты не видишь, что я хочу дать тебе еще больше, гораздо больше. Я многому научился в последнее время. Я понял, что хочу быть рядом с тобой. Ты чудесный человек и потрясающая женщина. — Он хитро улыбнулся. Краска залила лицо Кары.

— Но надолго ли этого хватит? До тех пор, пока, ты не встретишь другую. Я не могу относиться с легкостью к расставаниям. Мне нужен свой дом, крепкая семья, дети и любящий муж. Мы словно два разных полюса, и как бы ни тянулись друг к другу, все равно мы слишком не похожи.

— Неужели? А если все не так, как ты думаешь, Кара? Так ли хорошо ты поняла, каков я? Возможно, ты еще многого обо мне не знаешь…

Доминик прижался губами к локону, который накручивал на палец.

— Ты же хочешь меня, правда?

Кара ждала этого вопроса, но когда он прозвучал, все ее тело стало ватным.

— Зачем ты спрашиваешь? — тихо ответила она.

— Вот и отлично. Для начала и это немало. — Доминик поцеловал ее нежно, притянув к себе, вдохнул запах ее волос.

— Что ты имеешь в… — Ее слова потонули в ласковых поцелуях и объятиях. Кара обвила шею Доминика руками и прижалась. Сердце ее билось часто и неровно.

— Мы, все так же хотим друг друга, — шепнул он ей на ухо и чуть прикусил мочку. — Ничего не изменилось. Так странно, так удивительно прикасаться и целовать тебя. Я скучал по тебе и сейчас словно вернулся домой. Я мечтал о том, как буду ласкать тебя, и как ты будешь отдаваться этим ласкам. — Он снова и снова повторял ее имя и словно безумный целовал ее. — Ты тоже мечтала об этом, признайся!

Запрокинув голову, Кара ощущала поцелуи и прикосновения его пальцев, нежные и пылкие. С какой легкостью ласки Доминика уносили прочь ее боль и невыплаканное одиночество!

— Да, да, я мечтала об этом. Господь свидетель, я с ума сходила без тебя! Все было чужим и неправильным со дня нашего расставания.

— Если бы, ты знала, как я счастлив слышать это, дорогая! — шепнул Доминик, и в голосе его отчетливо прозвучало облегчение. — Где спальня? Я не смогу ждать больше!

— Прямо… по коридору, — прошептала Кара, отказавшись от борьбы. Она сдалась без боя на волю Доминика, и это наполняло ее нежностью и восторгом.

Он внес ее в комнату на руках и поставил на пол у кровати. Кара не смогла удержать дрожь, охватившую ее, когда он повернул ее спиной и расстегнул молнию платья и застежку лифчика. Доминик обнял ее, обхватив ладонями полные груди и прижав спиной к своей груди.

— Я запомнил их меньше, чем они сейчас, — немного озадаченно шепнул он ей на ухо. И все же Кара почувствовала, что он улыбается.

Его пальцы сбежали вниз и проникли в трусики, где Кара была уже мокрая от невыносимого желания. Затем он стянул их вниз по бедрам, и они упали на шифон платья. Кара выступила из волн одежды. Руки Доминика вернулись к ее груди, сжав соски. Она не сдержала стон.

— Как же мне не хватало тебя, милая! Я хочу тебя больше всего на свете!

— Ты проводил время с такими яркими женщинами! Когда ты находил время скучать по мне? — усмехнулась Кара.

— Это было не так трудно, потому что, где бы я ни был, я думал только о тебе. Я вспоминал, как хорошо нам было вместе, как чудесно заниматься с тобой любовью, быть внутри тебя. Я хочу снова ощутить все это!

Доминик скинул с плеч пиджак и вытянул рубашку из брюк. Он раздевался, не отрывая глаз от Кары, и в этом было что‑то очень соблазнительное. Он приподнял ногу Кары и поставил на кровать, опускаясь перед ней на колени. Кара пыталась сдержать волнение, когда он прижался головой к ее животу, там, где начиналась новая жизнь, и нежно провел по нему ладонью. Затем руки скользнули по бедрам, поглаживая и нежно касаясь самых чувствительных мест. Доминик прижался губами к холмику волос внизу живота и двинулся глубже.

— Доминик!

Он чуть слышно усмехнулся и продолжал ласку, пока возбуждение не стало конвульсивно сжимать ее бедра и она, разгоряченная, не вскрикнула, откинув голову.

Колени подкосились, и Кара упала бы, если бы сильные руки не подхватили ее. Потом он снова ласкал ее губами и руками, пока желание не вернулось с новой силой. Кара взмолилась, чтобы Доминик вошел в нее и избавил от жажды. Он ласкал ее так, словно всю жизнь копил нежность, и мог наконец излить ее. Никогда прежде ей не было с ним так хорошо, как сейчас, когда она уже не ждала его возвращения.

Доминик опустился сверху, и она обвила ногами его талию, прижимаясь всем телом и часто дыша. Он вошел в нее так медленно, что она чуть не закричала от переполнявших ее чувств и выгнулась навстречу, желая принять его как можно глубже.

— Кара, о, Кара! Как я мог жить эти недели без тебя?! Господи, как ты прекрасна!

Эти слова, донесшиеся до нее сквозь дурман творившегося с ней безумия, что‑то перевернули в ней, и Кара почувствовала такую мощную волну экстаза, что чуть не задохнулась. Волна накрыла их обоих, заставив кричать, и судорожно прижиматься друг к другу, и затем откатилась, оставив удовлетворение и усталость.

Они долго лежали, слившись воедино, пока дыхание не стало ровнее.

— Я слишком тяжелый, — улыбнулся Доминик, отстраняясь.

— Не отодвигайся, прошу тебя, — шепнула Кара, тихая от внезапной слабости, овладевшей ею. Он все еще был внутри ее, и ей не хотелось отпускать его. Так странно, что он находится рядом с тем местом, где уже живет и растет их ребенок!

— И все же я боюсь раздавить тебя, — сказал Доминик, но не двигался до тех пор, пока Кара не убрала ноги с его бедер, отпуская. Тогда он лег рядом, обняв ее. — Ты пьешь таблетки, Кара? — спросил он, обеспокоено вглядываясь в ее лицо. — Я не предохранялся, ты же знаешь.

Она поколебалась и неохотно ответила:

— Я… не принимаю их… довольно давно.

— А если ты забеременеешь, что тогда?

Кара пожала плечами. Забеременеть еще больше она все равно не могла.

— Возможно, сейчас не лучший момент говорить об этом.

Он испытующе смотрел на нее, но не дождался продолжения.

— Я кое‑что нашел дома, на вилле. Мне кажется, это твое.

Он встал и поднял пиджак. Затем достал что‑то из кармана и протянул Каре. Смотреть не было необходимости — она и без того знала, что это. Ее таблетки. Кара обнаружила их в чемодане перед самым отъездом, но, когда Доминик вошел в комнату, неожиданно выронила. Затем это просто вылетело у нее из головы.

— Где ты нашел их? — Она знала ответ.

— В спальне, у кровати. Упаковка полная. Ты не выпила ни одной пилюли? — В его голосе звучал вопрос.

— Я думала, что забыла их дома, а когда нашла… было уже поздно что‑то менять, — вздохнула Кара, против воли краснея.

— Но ты сказала мне, что предохраняешься.

— Я и пила. Последнюю, приняла за день до нашей встречи. Мне хотелось иметь ребенка, и потому я не стала продолжать курс. Разве я могла знать, что затея со свадьбой обернется таким образом! И потом, первое время ты пользовался презервативами, а потому я не беспокоилась. А когда ты забыл… в общем, ничего нельзя было изменить.

Доминик перевел взгляд на ее обнаженную грудь.

— Они так налились… я не помню, чтобы они были такими.

— Ты просто мнительный. Ничего подобного!

— Но ты ведь не стала бы лгать мне, правда?

— О! Так вот почему ты приехал! Выяснить, не беременна ли я? К чему беспокоиться! Если бы я даже забеременела, это никак не обременило бы тебя и не помешало бы тебе вести такую жизнь, к какой ты привык.

— Так ты беременна, Кара?

— Это не твое дело! Возможно, уже завтра тебя не будет здесь. В следующий раз я встречу тебя на обложке журнала — не больше, и ты снова будешь крутить роман на другом конце света. Зачем ты вмешиваешься в мою жизнь?!

— Боже, что за упрямая женщина! — схватился за голову Доминик. — Как мне убедить тебя, что я приехал к тебе не на одну ночь? Я хочу, чтобы мы были вместе, и не собираюсь покидать Майами. Вообще, понимаешь?

— Что? — Кара застыла, потрясенная.

— Компания моего отца открывает новую линию круизов. Начальная точка каждой новой линии — Майами. Я взялся за организацию этого направления… Но я не стану делиться с тобой своими планами, пока ты, не ответишь мне наконец, носишь ли ты моего ребенка!

Кара опустила глаза. Она так свыклась с мыслью, что у нее есть своя маленькая тайна. Как легко было обвинять Доминика за глаза в непостоянстве и легкомыслии!

— Я не пыталась поймать тебя в ловушку, — вздохнула она.

— Знаю. Так, значит, ты все же беременна, Кара?

Она кивнула.

— Но это ничего не меняет, Доминик.

Он посмотрел на нее и насмешливо улыбнулся:

— Конечно, меняет. Теперь придется пожениться гораздо раньше, чем я планировал. Думаю, нас распишет нотариус. А свадьбу отпразднуем позже, устроим пышное торжество. Как насчет Афин? Пригласим всех твоих друзей, а за твоими родителями я пришлю личный самолет, идет?

— Ты не можешь решать за меня! А что, если я не устрою твоих родителей? И как быть с работой? Где мы будем жить? И как насчет любви?!

— Мои будут в восторге от тебя. Как раз такую жену они мне и желали. — Он чмокнул ее в кончик носа. — Я искал тебя всю жизнь. Вот только, встретив, не сразу узнал. У меня есть дома по всему миру, и коль мне предстоит заниматься делами во Флориде, то в Майами тоже появится дом. А что касается любви… я никогда никого не любил так сильно и безумно, как тебя! Наша встреча была предопределена, и ты тоже знаешь это, Кара. Я пытался забыть и научиться жить без тебя, но потерпел поражение. Если бы я продолжал жить так, как раньше, я никогда не был бы счастлив. Так, как я, буду счастлив с тобой.

Все это было так неправдоподобно, словно она спала и видела сон. Словно ее мечты вновь вернулись, погрузив в мир иллюзий. Это не может происходить на самом деле! Так просто не бывает!

— Боже, Доминик, да сама мысль о том, что мы можем быть вместе, кажется мне нелепой! Мы не…

— Ты любишь меня, милая?

— …не подходим, друг другу, мы из разных миров, — частила Кара заученную скороговорку, казавшуюся теперь такой нелепой. — Ничего у нас…

— Так ты любишь меня?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.