Силуэты

ГЛАВА 3

Я стоял у подножия широких ступеней, ведущих к главному входу Института. Он развалился массивной тушей подобно застывшему зверю, упершись в землю своими боками как бы в ожидании прыжка. Плитка, украшающая стены, с годами приобрела бледный, почти серый оттенок, и словно шевелилась, подобно чешуйчатой броне дракона. Сотни немигающих окон-глаз хладнокровно изучали меня.

– Вот как ты со мной, – с упреком прошептал я моему безмолвному собеседнику, – а я тебе отдал так много.

Моя Масада. Крепость, убивающая изнутри. Целиком поглощающая разум, чтобы быть просто местом работы. Но слишком хладнокровная, чтобы стать чьим-то домом. Разве что склепом.

– Нет, я отдал тебе не просто много. Я отдал тебе – все!

За моей спиной раздался робкий, но неприятный голосок:

– Это вы Аксаков?

А вот и следователь, – подумал я.

Тот уже на ходу открывал свой портфель, небрежно извлекая из него стопку каких-то бумаг.

Не по размеру большое пальто, на подобие кокона, обволакивало болезненно тощее тело. Растрепанная прическа, невнятные черты лица. Типичная служебная крыса привыкшая рыть норы в грудах грязных бумах и отчетов. Странно, что именно такого человека подослали копать под меня. Хотя, кому как не мне знать, что внешность бывает весьма обманчива.

Я еще раз окинул взглядом Институт. Пред его входом стоял лоснящийся гипсовый бюст Ломоносова. Объект сей простояв на этом месте несколько десятков лет так и не смог вписаться в общий колорит таинственного сооружения, и выглядел нелепой карикатурой с которой все давно свыклись и перестали замечать. Ничего не выражающие гипсовые глаза ученного "мирового значения" смотрели сквозь меня.

Призрачное наваждение постепенно рассеялось, и ко мне вернулись прежние хладнокровность и расчетливость. Было неразумно перекладывать ответственность за свои грехи на неодушевленный объект.

"Груда камней, – подумал я с призрением, – Институт, не больше не меньше, всего лишь вместительная пещера. Пещера, в которой обитают истинные драконы."

– Доктор, – промолвил я, медленно оборачиваясь к следователю лицом, – я доктор Аксаков.

Мы прошли в мой новый кабинет. Я занял уже привычное место в кресле, и постукивая костяшками пальцев по столу выжидающе наблюдал за следователем. Тот, не отрывая глаз от своих бумаг, пододвинул стул и шлепнулся на него, не снимая пальто.

– Ветров Константин Сергеевич. Двадцать один год. Подозревается в умышленном убийстве. – следователь медленно зачитывал досье.

– Студент… Один из ваших, да? – не глядя на меня продолжил, – Кроль… ага, кличка такая…

– Я уже дал показания. Можете быть уверены, что добавить к сказанному мне нечего. – я постарался чтобы он уловил неприязнь в моем голосе, – Я сам пострадавшее лицо.

Для большей убедительности я откинул пол пиджака, демонстрируя засохшее пятно крови проступившее сквозь бинты. Рубашку я уже успел сменить, и как видимо зря.

– Да-да, – прожужжало это аморфное существо, – я читал, все знаю. Только трудно поверить, что такой сложенный парень, да еще и с ножом… а вы, простите, старый… – он хитро глянул на меня своими маленькими глазками.

– Возможно кардиостимулятор отказал, но это всего лишь предположение, – холодно ответил я. Мент начал меня утомлять своей болтовней. Строит из себя Коломбо. Думает, что все про меня знает. Кишка тонка.

– Кардио… – он снова уткнулся носом в свои бумаги делая пометки карандашом, – ага. Ну медэкспертиза покажет. Как я вижу, это был его не единственный физический недостаток. Вы, видимо, хорошо осведомлены о своих студентах, раз знаете такие подробности. И сколько у вас было таких, хм, любимчиков?

– Не так много как хотелось бы, – я поразился в прозвучавшей в моем голосе усталости.

– Мне нужен полный список, – в его же голосе звучали требовательные нотки.

– Он у вас уже есть, – отрезал я кивая на его папку досье.

– Все? – следователь задумчиво причмокнул, – опишите в двух словах чему вы обучали своих подопечных.

– Мы преподаем науки. Стены Института покинуло не мало выпускников, которыми мы и по сей день можем гордится. Но иногда, крайне редко, встречаются не просто способные, но "одаренные". И когда, я повторяю – это случается крайне редко, нам встречаются подобные экземпляры…

Тут я замялся. Следователь продолжал пялится на меня. Его лицо не выдавало абсолютно никаких эмоций. Было непонятно, подозревает ли он, что я что-то скрываю, или считает меня просто слабоумным стариком.

– Мы трепетно относились к каждому из них. Создавали все необходимые условия, чтоб они могли совершенствоваться, познавая новые грани своих способностей.

– Неужели вы при этом не преследовали ни какой корысти? – поинтересовался он.

– Нет, почему же, – возмутился я – корысть присутствует во всем. Мы же занимаемся научными исследованиями. А наука очень требовательна, и требует она все новых и новых открытий. Поэтому, работая с такими студентами, мы как бы утоляем ее ненасытный голод. Было бы ошибочно полагать, что мы обучаем их. Скорее это мы их ученики.

– Хорошо, – промямлил следователь откидываясь на спинку стула, продолжая все так же хитро смотреть на меня, – Мы еще к этому вернемся. Но, как очевидно, вы недооценили способности своих подопечных, – он снова склонился над своими бумагами, бегло перебирая их маленькими пальчиками, – или, правильно сказать – недооценили на что они могут быть способны. Хотя все же мне не ясен мотив. Трое студентов вдруг без всяких на то причин убивают троих сотрудников Института. И происшедшее скорее больше напоминает побег, а не бунт. Спустя пару дней один из них предпринимает попытку покушения на вашу жизнь и сам умирает при загадочных обстоятельствах, без каких либо внешних увечий. Не сильно похоже на то, что студенты глубоко любили свое место учебы. И видимо так же слабо жаловали его работников.

– Мы ученные, а не алхимики, – я привстал из кресла, грозно возвышаясь над ним, – Можете здесь обыскать все и убедится, что клеток нет, как и камер для пыток. Это не тюрьма. Студенты покидают стены института так же свободно как в них и входят. Силой здесь никого не держат.

– Не сомневайтесь, именно так мы и поступим, – холодно молвил следователь, – и не думайте, что на этом я остановлюсь. Мне нужен полный список людей работающих над вашим проектом. Список всех выпускников с грифом "одаренные", или как вы там их обзываете, их дальнейшая судьба. – теперь и он привстал и смотря мне в глаза продолжил, – Я сделаю все возможное чтобы это дело было расследовано до мельчайших подробностей, и если будет такая необходимость разберу это место по кирпичику. Я подключу все отделы на поиски двух пропавших студентов и получу от них интересующие меня ответы. И не допусти Бог, если я обнаружу еще хотя бы один труп, и вы каким-либо образом будете причастны. Сам защелкну наручники.

– Надеюсь у вас имеется необходимое постановления суда, иначе я не могу удовлетворить вашу просьбу.

– Постановление будет. Но если обнаружится еще один труп, оно мне не понадобится.

В кабинете стало жарко. Или это я вспотел от волнения. Пришлось ослабить галстук. Пальто же следователя было застегнуто на все пуговицы. Но это не доставляло ему никаких видимых неудобств. Да, он уверен, что полностью контролирует ситуацию. Да, я его недооценил. Ну, ничего, все же у него была слабина – самоуверенность.

– С сего момента я не спущу с вас глаз, – медленно проговорил он каждое слово. – слышите, Ректор?

– Не ректор, – поправил я, и возвращая самообладание добавил, – Временно исполняющий обязанности. Пока совет не выдвинет своего кандидата.

Наивный, - подумал я, - так надеется на свои глаза. А не знает, что имея дело со мной, меньше всего нужно полагаться именно на них.

– Он приходил, как вы и говорили, – сообщил Аксаков в телефонную трубку, – разнюхивал тут.

–... (настойчиво)

– А вы уверенны что это необходимо?

–... (заверительно)

–Дело ваше. Но хотел бы я на вас посмотреть если он действительно на что-нибудь наткнется в ходе расследования.

–... (с угрозой)

–Эта наша общая вина. Я всего лишь выполняю возложенные на меня обязательства.

–... (многообещающе)

– Да, будьте добры позаботьтесь об этом.

Конец разговора.