Синдром выгорания любви

Глава 10

28 лет назад

Прасковья болела редко, да что редко, практически никогда. Разве если болел сын Никитка, да и то в маленьком возрасте. В этот день, когда к ней подстригаться приходил Александр Гулько и не обратил на нее ни малейшего внимания как на женщину, а приударил за Райкой, она слегла. Муж хлопотал как мог вокруг нее и удивлялся:

– Что же это, Пашечка, с тобой случилось? Что болит?

– Мне отлежаться надо, голова болит, – нехотя сказала она.

«Больная голова» – это была, конечно, известная женская отмазка, обычно Прасковья ими не пользовалась – зачем придумывать и врать, когда в этом нет необходимости? Сегодня муж раздражал ее как никогда, ей не хотелось его видеть, и кроме того, ей действительно было плохо. У женщины было ощущение, что болит все тело, как будто из него уходили жизненные силы.

– Раз голова болит, оно, конечно, лежи, Паша, я сам себе ужин приготовлю. – Муж лукавил: стоит открыть холодильник, как ему на глаза попадется несколько вариантов ужина, но Прасковье даже не хотелось открывать рот, чтобы уличить его в лукавстве.

«Как же так произошло?» – спрашивала она себя. Столько лет прожила с мужем спокойно, мирно, считала, что у нее хорошая семья. Романтических сказок не было, но все было ровно, предсказуемо, и вдруг увидела какого-то негодяя и все пошло прахом. В том, что Гулько – негодяй, сомнений у нее сейчас не было. То, что он мило поболтал с ней, проявлял вежливость, она приняла за мужской интерес и была уверена, что завоюет его расположение. Тот факт, что мужчина женат, Прасковьей совершенно не учитывался и не смущал ее.

«Насильно мил не будешь, – сделала вывод она. – Надо было сегодня не плясать вокруг кресла при стрижке, а намазать его кремом для депиляции». Различные варианты коварных планов мести мелькали в ее сознании, и для нее это был способ самозащиты. Она не испытывала мук совести. Так иногда бывает, когда человек ослеплен внезапной любовью, ищет выход и находит, как ему кажется, надежную дорогу, которая на самом деле является скользкой и опасной. Она ненавидела и любила его одновременно, такой коктейль эмоций в «одном флаконе», так тоже бывает.

Когда Прасковья Петровна появилась на работе, она была спокойна и уверенна, как капитан корабля, переживший смертельную бурю и сохраняющий самообладание. Она сказала себе, что больше не будет копаться в том, что произошло, и тревожиться о том, что еще не случилось.

– Паша, ты поправилась?

– Раечка, не переживай, я еще сто лет проживу и девяносто проработаю.

– Ну ты хватила, Паша, в такие-то годы ты не только ножницы не сможешь в руках держать, но и на ногах стоять.

– Откуда вам это известно, вы-то не доживете, милые мои, – отшучивалась она.

Щукина решила, что сейчас для нее существуют два главных жизненных направления: упрочить отношения с Кларой Андреевной и контролировать каждое действие ученицы Райки, которая последние дни ходит со счастливым выражением лица.

С Кларой Андреевной все было проще, она стала приходить к Паше часто и перешла в разряд «постоянных клиенток», и всегда у женщин находилось время для личного общения. Более того, Прасковья была вовлечена в тайну семьи, она знала о неизлечимой болезни девочки Сашеньки, но больше мастера домой не приглашали. Окольными путями Прасковья выспрашивала про Клариного мужа, и оказывалось, что у него прибавилось работы – муниципальные торговые предприятия объединялись, и управление передавалось в надежные руки – Александру Гулько.

– Саша, он безотказный, сколько работы ни сваливают – он везет и везет, – вздыхала Клара. – Вот путевку обещал нам всем на юг взять, Сашеньке море полезно.

С Раей было сложнее – она замкнулась, словно улитка в раковине, но не зря Паша была ее наставницей. Щукина чувствовала, что Раиска тайно встречается с Гулько, встречается. Это подсказывала ей интуиция, на которую она всегда полагалась и редко меняла свое мнение. Выход нашелся сам собой. Прасковья вдруг увидела, что Райка стала хуже выполнять работу. Поняв это, Прасковья поручала ученице работу еще более сложную, с которой та просто не справлялась. Стригла Рая долго, неаккуратно, нервничала, «косячила», а потом Паша беседовала с недовольным клиентом и все исправляла. Рая снова стригла, и Паша снова исправляла – такое психологическое давление. Уже на исходе второй недели ученица Рая, когда-то подававшая надежды, ощущала себя никчемной девочкой на побегушках. Прасковья Петровна держала себя ровно, и никому в голову не приходило, какие страсти бушевали в ее душе.

– Ничего у меня не получается, – расстроенно каждый раз говорила Рая. Вроде так хорошо теорию учила, тренировалась на моделях, и словно кто-то сглазил, все из рук валится, ножницы не слушаются, а бритвенный станок не может делать ровные линии.

– Похоже, после практики тебе нужно другую парикмахерскую искать, – озабоченно сказала Прасковья.

– Пашечка, ты же обещала?!

– Ты тоже мне обещала стараться, а сама на работу еле живая приходишь, спишь на ходу. Девочка, я же твой наставник, а наставник – почти мать родная, даже ближе. Ты мне почему о своих проблемах не расскажешь? Чем тебе помочь?

– Да Паша, чем ты мне поможешь?! Я просто вляпалась в одну историю.

– Да знаю я, как эта история называется.

– Что ты знаешь? – испуганно спросила ученица.

– Господи, Райка, да я знаешь сколько на свете прожила, я тебя как книгу читаю!

– И что говорит твоя книга?!

– Что дурочка ты, влюбилась, поверила мужским обещаниям. Что он тебе там говорил? Скоро, дорогая, надо только немного подождать!

Рая опустила голову.

– Да, в нашей жизни надо надеяться только на себя. Мужики поматросят и бросят. Ты же знаешь, что жена у него, дочка больная, никуда он от них не денется.

– А вы что, про него тоже догадались?!

– Поживешь с мое, Райка, будешь задачки про людей как орешки щелкать. В общем так, ученица, на сегодня рабочий день твой заканчивается, пошли в подсобку, там есть что выпить и чем закусить.

Выпитое вино подействовало на Раю, и она расплакалась навзрыд.

– Что делать, Паша?! Я ему поверила. Он сказал, что уедем из этого города, он скоро назначение получит в область.

– А что не в Москву? – хладнокровно спросила Щукина. – В Москву – оно лучше.

– Он говорил, что очень устал от семейных проблем, дочь-инвалид. Что с ней такое, не знаю, но он все время печалился по этому поводу.

– А ты его, несчастного, жалела!

– Я влюбилась, Пашечка. Он такой классный!

– Да я тебя, Райка, насквозь вижу: женатый мужчина сорит деньгами, запал на тебя. Конечно, это любовь!

– Любовь! Потому что он исчез уже как неделю и не звонит мне. А я себе места не нахожу. Вот и работа не клеится.

– Да они собирались на юг с семьей. Отдыхать.

– Как на юг? Ты ничего не путаешь?

– Не путаю, девочка, не путаю. Я точно это знаю, мне Клара Андреевна говорила.

– И что мне делать? Он что, меня бросил?

– Да с чего ты взяла? Он еще с тобой не наигрался. Приедет с юга отдохнувший, подарки тебе привезет. Только если ты его хочешь привязать, хочешь серьезных отношений, то послушай, что я тебе скажу: поставь его перед выбором – или ты, или жена. Тогда сразу будет понятно, как долго он около тебя задержится.

– А если он жену выберет?

– Пусть он определяется. Тебе, по крайней мере, понятно будет все.

– Ну что мне понятно будет! – вдруг уперлась Райка. – Сейчас хоть короткое счастье, да мое, а если я его припру с выбором да обломаюсь, что тогда?!

– Если тебе мои советы не нужны, то делай как знаешь. Только когда ты будешь плакать и просить тебя устроить на работу, одинокую, с ребенком, я тебе предложу бабок-пенсионерок стричь на дому за символическую плату.

Райка задумалась.

– А почему одинокую и с ребенком?

– Да потому, что такие дурочки, как ты, так обычно и заканчивают.

– Ну, может, ты и права. Только мне выяснять с ним отношения негде, не в общагу же его пригласить!

– Ну, это проще простого! У меня соседка с пятого этажа в отпуск уезжает, мне ключи обычно оставляет. Я цветы там поливаю и кота кормлю.

– И что?

– Ты тупая, что ли? Я тебе ключи от квартиры дам. В приличной квартире при хорошей обстановке и разговор хороший получится.

– Ой, Пашечка, спасибо тебе большое! Ты за меня и на работе переживаешь, и уму-разуму учишь. Ты права, понастойчивей мне надо быть, порешительней, а то уехал на юг с семьей, а мне сообщить не удосужился. У меня его телефон прямой есть, не через секретаря. Дождусь, когда он вернется, и буду действовать.

– Ну вот и договорились!

Бутылка дешевого красного вина опустела, и Прасковья впервые за последние месяцы ощутила, что ее замысел начинает реализовываться. Она не обманула Раиску: она даст ей ключи от квартиры для любовной встречи, но обязательно сообщит об этой встрече жене и тоже даст ей ключи от квартиры. Пусть Кларочка, всегда мыслящая здраво и верящая дорогому муженьку, сама посмотрит в глаза своему благоверному и его полюбовнице. Ну что ж, со «стрижкой для особых случаев» она справилась. Сейчас остается только ждать, а ждать Паша умеет.