Синдская гавань. Горгоппия. Анапа

ПЕРВЫЕ ОТКРЫТИЯ

Исследование античных городов на территории нашей страны началось в XIX в. А. С. Пушкин, посетивший Керчь в 1820 г., уже хорошо знал, что на горе Митридат он видит руины столицы Боспорского царства — Пантикапея.

Примерно тогда же началось изучение Ольвии, а раскопки в Херсонесе, близ Севастополя, приобрели постоянный характер с 1888 г.

На территории Анапы археологические раскопки были начаты более 100 лет тому назад. В 1852 г. археолог А. А. Сибирский стал исследовать курганы Горгиппии. Затем периодически в течение второй половины XIX в. там работали другие русские археологи. Несколько курганов открыли свои тайны в 1859 г. В 1876 г. археолог Ф. С. Байерн исследовал вблизи Анапы три кургана, носивших название «Три сестры»; с 1881 по 1884 г. очень большое количество курганных насыпей изучил археолог Т. В. Тизенгаузен. Позднее в Анапу приехал Н. И. Веселовский. Археологи, работавшие по поручению Императорской археологической комиссии, интересовались больше курганами, так как стремились прежде всего обнаружить ценности, скрытые в богатых подкурганных погребениях. Методика раскопок была очень примитивной, такой же была и фиксация находок. Поэтому раскрытие курганов обогатило первоклассными экспонатами музейные коллекции, но для истории Горгиппии дало мало.

После смерти Н. И. Веселовского раскопки на территории Анапы долгое время не возобновлялись. Небольшие работы, проводившиеся Государственным музеем изобразительных искусств им. А. С. Пушкина на месте находки мраморной статуи Неокла в Греческом переулке, остались незавершенными в связи с началом Великой Отечественной войны.

В 1949 г. впервые провела небольшие раскопки экспедиция Института истории материальной культуры Академии наук СССР под руководством профессора В. Д. Блаватского. Они позволили наметить примерные границы древнего города и впервые выяснить стратиграфию культурных напластований. Затем вновь внимание археологов переключилось на исследование могильника. Только с 1960 г. началось систематическое изучение городских кварталов Горгиппии совместной Анапской археологической экспедицией Института археологии АН СССР и Анапского краеведческого музея с целью выявления планировки, установления исторической топографии, выяснения особенностей экономического развития города, роли и места Горгиппии в истории народов нашей страны. Раскопки велись в соответствии с определенными методическими правилами, т. е. прямоугольными площадями размером 25–30 м². Ежегодно прирезались новые площади, исследовались помещение за помещением, выявлялись планы домов, кварталов, целых районов древнего города. Шестнадцать лет — срок крайне незначительный, если вспомнить, что систематические раскопки Помпей проводятся с 1748 г. Однако научное значение работ, проведенных в Анапе за это время, очень велико.

К сожалению, раскрыть Горгиппию целиком невозможно, над нею стоит современный город, и археологам приходится копать там, где нет домов, на тех участках, которые предназначаются под застройку. Так получилось и с нашим первым раскопом между улицами Набережной, Свободы и Кубанской, где в те годы находилось здание анапского горисполкома.

ЖИЛЫЕ КВАРТАЛЫ

В 1959 г. при рытье ямы хозяйственного назначения строители обнаружили на глубине около 1,5 м от поверхности слой сильно обожженной глины, напоминавший обмазку гончарной печи, а ниже огромное количество золы и сажи. Очень интересными оказались найденные вещи. В 1960 г. здесь были начаты систематические археологические раскопки.

Раскоп во дворе горисполкома занимает примерно 1/125 всей территории древнего города, здесь исследовано около 1700 м². Это очень немного. Достаточно сказать, что в Помпеях расчищено 3/5 территории города. Но даже на этом небольшом участке Горгиппии удалось увидеть много интересного. Была открыта улица II–III в. н. э., т. е. последнего периода жизни античного города. Ее проезжая часть шириной 5,5 м была во II в. н. э. вымощена большими плоскими камнями, по бокам ее, вдоль домов, тянулись тротуары. Некоторые из плит вымостки имеют длину более 2 м и ширину 1 м. Мостовая эта делалась в то время, когда единственным видом транспорта являлись колесницы и повозки, запряженные мулами или волами. Однако запас ее прочности оказался столь велик, что даже сейчас, почти через два тысячелетия, по ней смогли проехать самосвалы с землей. Улица раскрыта в длину на 38 м, общая ширина ее почти 7,5 м. На границе с современной улицей Свободы эта магистральная улица пересекалась другой, шедшей с севера на юг. Последняя расчищена в длину па 45 м, ширина ее полностью не выявлена, но она составляла не менее 6 м. Вдоль нее под плитами вымостки пролегал канал водостока. Оп подходил к отстойному колодцу, в который с одной стороны вода вливалась и из которого с другой — вытекала, оставляя на дне колодца мусор. У магистрального капала имелись ответвления. Все они были направлены к западу, к центральной части города. Но раскопки в сторону улицы Свободы расширить оказалось невозможным, и длину боковых ответвлений канала узнать пока не удалось. Все они подводили к главному каналу воду с отдельных участков. К северу и к югу от магистральной улицы располагались дома и мастерские гончаров. Верхние части домов разрушены полностью. Сохранились только фундаменты и подвальные помещения. Подвалы были обширными и служили складами амфор — глиняных сосудов с двумя ручками для вина, масла, зерна и т. д.

В одном из домов, погибших в пожаре в III в. н. э., обнаружено три глубоких подвала. Их каменные стены сохранились в высоту до 2,5 м. В подвалы спускались по деревянным лесенкам, которые прикреплялись к деревянным балкам, вставленным в пазы каменных кладок стен. На полу одного из подвалов было найдено более 25 больших раздавленных амфор, во втором подвале — 15 таких амфор, вкопанных в земляной пол. В трех других подвалах были вырыты глубокие круглые ямы для хранения зерна, а на полу еще двух стояли огромных размеров глиняные пифосы.

Одно из помещений, превращенное в III в. н. э в подвал, первоначально, в III в. до н. э., являлось наземным жилищем. За 500 лет, прошедших со времени его сооружения, квартал много раз перестраивался, уровень улицы много раз поднимался, и выход из древнего помещения постепенно оказывался ниже уровня улицы. Поэтому хозяевам сначала пришлось соорудить ступеньки, чтобы спускаться с улицы в помещение, а затем заложить дверной проем камнями и старое помещение превратить в подвал. Его каменные стены сохранили следы ремонта, но сложены они прочно, на глиняном растворе. Даже турки, пришедшие сюда более чем через тысячу лет после гибели Горгиппии, часто использовали стены древних построек как фундаменты для своих домов.

Дом III в. н. э., раскопанный у северного края улицы, имел не менее 10 наземных помещений и 6 подвальных.

В центре его находился внутренний дворик, вымощенный большими каменными плитами того же типа, что и плиты мостовой на соседней улице. Дорожка из каменных плит тянулась вдоль северной стены дома. Она отделяла этот дом от соседнего — северного, обращенного фасадом в сторону моря. К сожалению, вся фасадная часть дома сейчас находится под покрытой асфальтом современной Набережной улицей. Вряд ли археологи сумеют в ближайшем будущем выяснить планировку этого дома и установить, что представляла собой древняя северная улица Горгиппии. Им удалось раскопать лишь несколько помещений. Вход в них был со стороны моря. В одно из помещений вела каменная лесенка. По-видимому, дом, так же как и первый, погиб в пожаре III в. н. э. Когда дом горел, перекрытие потолка обвалилось и увлекло за собой черепичную кровлю. Крупные глиняные черепицы длиной 0,8 м и шириной 0,5 м упали внутрь, что позволило археологам восстановить конструкцию крыши и способ кладки черепиц.

Сохранившиеся нижние этажи домов III в., открытых во дворе анапского горисполкома, имели каменные стены, но верхние этажи, возможно, были сложены из плохо обожженных кирпичей, которые потом заполнили подвалы, упав туда после того, как рухнули перекрытия, сгоревшие во время пожара. Кирпичи, так же как и черепицы крыш, отличались от современных своими размерами. Кирпичи были квадратной формы, около 0,45 × 0,45 м, при толщине 0,6 м.

Высоту домов мы не знаем. Известно, что в Риме в III в. н. э. уже существовали многоэтажные дома, имевшие 3, 4 и 5 этажей. Они строились из хорошо обожженного кирпича. Были ли такие дома в Горгиппии? Вероятно, нет. Плохо обожженные кирпичи горгиппийских домов не выдержали бы тяжести многих этажей, но двухэтажные дома, по-видимому, были. Стены домов с внутренней стороны обмазывали глиной или штукатурили. Найдено много обломков штукатурки из извести с песком. Их заглаженная поверхность окрашена ярко-красной, желтой и другими красками. Не исключено, что в эпоху расцвета Горгиппии стены некоторых богатых домов украшались фресковой живописью, как это практиковалось в Средиземноморье.

Полы в домах были главным образом глинобитными. Иногда их покрывали раствором цемянки. В некоторых парадных помещениях полы могли быть мозаичными. Сохранился небольшой кусочек пола, выложенного мелкими речными гальками на известковом растворе. Мозаичные полы из цветной гальки широко известны в античном мире. Найдены они и в Северном Причерноморье, например в Ольвии и Херсонесе, где мозаика покрывала полы помещений в постройках как общественных, так и частных. Крыши большинства городских домов Горгиппии были крыты глиняной черепицей. Античная черепица отличалась большой прочностью и служила долго. Даже после разрушения домов упавшую, но не разбившуюся черепицу употребляли снова для покрытия новых построек.

Имелись ли у раскопанных в Горгиппии домов стеклянные окна? В других античных городах в это время стеклянные окна уже существовали. Куски плоского оконного стекла находили и в Горгиппии, но не часто. По-видимому, стеклянные окна здесь были еще редкостью, чаще окна затягивались бычьими пузырями.

Куски колонн и капителей, профилированные части архитектурных деталей, обломки мраморных карнизов, каменные блоки стен позволяют судить об убранстве некоторых домов, возможно имевших богато оформленные портики или внутренние дворики, окруженные колоннами. Большой интерес представляют и другие находки, например, маленькие бронзовые статуэтки, бронзовые и глиняные светильники, вазы, терракотовые статуэтки, множество красивых глиняных и стеклянных сосудов. Особенно любопытен бронзовый сосуд с краном в виде человеческой головы. Через открытый рот при повороте вставленного в головку стержня лились вода или вино. Этот цилиндрический сосуд стоял на бронзовой подставке с ножками, что позволяло подкладывать под дно сосуда угли, которые нагревали налитую в него жидкость. Подобного типа бронзовые самовары, соединенные с жаровнями, были найдены в Помпеях и хранятся в Неаполитанском археологическом музее.

Среди бытового инвентаря из горгиппийских домов очень большое место занимают глиняные светильники. Они представляют собой сосуд для масла с маленькой округлой ручкой, носиком, в который вставлялся фитиль. Иногда светильник имеет приделанную к нему высокую гофрированную подставку. Чаще встречаются небольшие закрытые светильники с рельефным щитком, характерным для первых веков нашей эры. Реже находили крупные светильники с вытянутым рожком и с дополнительными прилепными украшениями. Один такой светильник, возможно, привезенный из Египта, обнаружен в помещении, разрушенном в III в. н. э.

ОБЩЕСТВЕННЫЙ ЦЕНТР

Еще в 1960 г. при строительстве столовой пансионата «Мать и дитя» в котловане была найдена уникальная мраморная плита с рельефом IV в. до н. э. На ней изображена сцена загробного пира: мужчина возлежит на ложе, перед ним столик, рядом сидит женщина, повернувшаяся к мужчине, в стороне стоит группа людей. Возле них алтарь, на котором находится большой сосуд. Здесь же человек с бараном, вероятно, подготовленным для жертвоприношения. Вдали в окне видна голова лошади. Рельеф сохранился не полностью, но сюжет утраченной части легко восстановить, так как подобного типа рельефы часто встречаются в Греции. Пилястры с капителями, расположенные по обеим его сторонам, как будто бы ограничивают пространство, заставляя зрителя думать, что загробный пир происходит в храме, или герооне, что главным персонажем является божество или героизированный умерший.

Этот рельеф был привезен в Горгиппию из Аттики. На территории СССР подобный же памятник найден на Нижнем Дону у станицы Елизаветовской. Похожие по сюжету, но несколько более поздние по времени рельефы обнаружены в Ольвии и Херсонесе. Все они попали туда из Средиземноморья. Анапский рельеф — один из лучших по качеству исполнения, К сожалению, строители вытащили его из земли, не узнав, стоял ли он на площади перед храмом или находился в кладке стены (будучи использован в качестве строительного материала), т. е. был перенесен с места своего первоначального расположения людьми, которые не понимали его художественного и культурного значения.

Неподалеку от пансионата «Мать и дитя», во дворе гостиницы, были открыты часть площади, вымощенной большими каменными плитами, и массивный водосток, выдолбленный в квадрах. К вымостке примыкал дом III в. н. э. с двориком и несколькими помещениями. Под ним сохранились остатки разных построек более раннего времени, планы которых выяснить не удалось. Еще ниже лежали слои V и IV вв. до н. э. Именно здесь археологи нашли обломки сосудов VI в. до н. э., поверхность которых была орнаментирована полосами черного лака. Такие сосуды привозили в Северное Причерноморье из греческих городов Ионии (так называлась область на побережье Малой Азии, куда переселялись из Греции ионийцы в конце II тыс. дон. э.). На этом же участке обнаружены целый сосудик V в. до н. э. с поверхностью, покрытой блестящим черным лаком, украшенный штампованным орнаментом в виде изящных пальметок, и обломки расписных краснофигурных и чернолаковых сосудов. Поскольку именно здесь найдены самые древние предметы из обнаруженных на территории Горгиппии, можно предположить, что в этой части Анапы и удастся разыскать следы Синдской гавани. Однако расширить площадь раскопок в этом районе не представляется возможным, так как в настоящее время он плотно застроен.

В 1963 г. археологи продолжали работы у восточного крыла гостиницы, в том конце двора, который граничит с Греческим переулком, где в 1940 г. была обнаружена статуя Неокла. Им повезло: на глубине 1,6–2 м оказался фундамент очень большого здания. Судя по толщине каменной кладки фундамента — 2,4 м, — оно было величественным. Может быть, здесь стоял один из горгиппийских храмов, о существовании его мы знаем из надписей.

Удобное место в самой высокой части города вблизи берега, откуда открывался прекрасный вид на море, одинаково подходило и для храма Посейдона и для храма Афродиты Навархиды — покровительницы моряков. Но весь фундамент здания открыть не удалось, так как над большей частью его расположена современная гостиница. Поэтому остался невыясненным и план постройки.

Археологи обратили внимание на то, что все находки на раскопках во дворе гостиницы отличаются от тех, что встречались на других исследованных ими участках Анапы. Здесь нет бытовой кухонной посуды, нет обычных жилых домов. Вероятно, тут находился общественный центр города, может быть, площадь — агора, вокруг которой возвышались храмы и стояли статуи. Ведь кроме статуи Неокла были найдены обломки еще двух таких же больших мраморных статуй и монументальные надписи-рескрипты боспорского царя Аспурга, список членов фи-аса и ряд других.

Агора в греческих городах являлась местом народных собраний, рынком, где продавались съестные припасы и ремесленные изделия, местом деловых встреч и прогулок. В приморских городах агора обычно находилась вблизи гавани. В Горгиппии, являвшейся сравнительно небольшим по размерам городом, агора, вероятно, была небольшой, но по аналогии с агорой Милета, Приены и других греческих городов, наверное, занимала территорию нескольких городских кварталов. Часть ее сейчас скрыта под асфальтом набережной и Греческого переулка, часть находится под гостиницей и зданием столовой пансионата «Мать и дитя». Поэтому исследовать этот важный общественный центр Горгиппии необычайно трудно.

К агоре, по-видимому, подходила описанная выше магистральная улица, отрезок которой раскрыт во дворе анапского горисполкома, и параллельная ей северная улица: направление ее, вероятно, совпадало с современной набережной.

Во дворе гостиницы, так же как и в 150 м к востоку от нее, во дворе анапского горисполкома, были встречены обломки амфор из средиземноморских городов Хиоса и Фасоса и из южнопричерноморских городов Герак-лея и Синопа, а также амфоры, центры производства которых неизвестны. Некоторые из них имеют клейма на ручках или горлах, оттиснутые штемпелями еще до обжига сосудов. На этих клеймах имена городских магистратов, иногда имена гончаров, а на клеймах Фасоса — и название городской общины. Наиболее ранние из найденных в Горгиппии клейм — клейма на фасосских и гераклейских амфорах. Фасосские клейма относятся примерно к концу V — первой половине IV в. до н. э., а некоторые из клейм на горлах гераклейских амфор — к рубежу V и IV вв. до н. э. Наиболее ранние из синопских клейм с эмблемой в виде орла, клюющего дельфина, исследователи датируют второй четвертью IV в. до н. э.

Клейма и монеты позволяют археологам наиболее точно определять время отложения культурного слоя и дату сохранившихся остатков античных построек. Но как мы видим, клейменные амфоры, использовавшиеся в качестве тары, в которой привозили вино и оливковое масло, появляются в Горгиппии несколько позже времени основания города и оформления его агоры. Монеты, найденные при раскопках, относятся к IV в. до н. э. — III в. н. э., т. е. также не дают нам возможности установить дату основания города. Зато они позволяют говорить о времени его гибели. При этом на всех исследованных участках поздний материал одинаков, т. е. жизнь в городе прекратилась одновременно. Что же касается самого раннего периода — конца VI–V вв. до н. э., то он прослеживается пока только в районе гостиницы.

МАСТЕРСКИЕ ГОНЧАРОВ

В древности гончары селились обычно на окраинах городов. Иногда они занимали по нескольку городских кварталов. В Афинах квартал гончаров назывался «Керамиком». По-видимому, подобный «керамик» был и в Горгиппии.

Во время археологических раскопок в районе между улицами Кубанской, Свободы и Набережной были найдены три гончарные печи, которые функционировали в различное время: в III–II вв. до н. э., в I в. до н. э. — в I в. н. э. и во II–III в. н. э.

Особенно интересна мастерская гончара, погибшая в пожаре начала II в. до н. э. при нападении врагов. Все помещение, где жил и работал гончар, было заполнено золой, сажей, кусками рухнувших обугленных балок. На полу среди золы и углей лежали предметы, находившиеся в помещении в момент катастрофы: глиняные сосуды, раздавленные упавшими перекрытиями потолка, большие амфоры для вина и масла, горшки, миски, а также изящные чаши, покрытые черным лаком с накладным орнаментом.

Сохранилось несколько бронзовых монет IV и III вв. до н. э., упавших на пол. Но особенно интересна статуэтка из глины розового цвета, покрытая блестящим черным лаком, изображающая рабыню-негритянку, которая держит на голове корзину с фруктами. Женская фигурка являлась основанием светильника, сделанного в виде корзины. На верхнем щитке его были оттиснуты рельефные яблоки и груши. Через небольшой носик в сосуд пропускали фитиль, который и зажигали. Простые, без статуэток, глиняные светильники, иногда даже с обуглившимися фитилями из скрученной жгутом шерстяной ткани, очень часто находили при раскопках Анапы и других боспорских поселений. Такими светильниками пользовались для освещения домов.

В углу помещения, возле гончарной печи, стояли рядом около 20 сосудов, по всей вероятности, обожженных незадолго до катастрофы и ожидавших отправки на рынок. Интересна обнаруженная возле печи, среди сосудов, форма для оттискивания статуэтки. Археологи сделали с нее гипсовый слепок, и в руках у них оказалась фигурка сидящей в кресле богини. Такого типа статуэтки часто находят в античных городах. Обычно это изображения богини Деметры — покровительницы земледелия, Кибелы — покровительницы растительного и животного мира, Афродиты — богини любви. Отличаются статуэтки друг от друга деталями: головными уборами, предметами, которые богини держат в руках или на коленях, наличием или отсутствием рядом с ними животных. Но эти атрибуты гончар, вероятно, добавлял к уже оттиснутой в форме сидящей фигуре.

Подобные культовые статуэтки жители Горгиппии приносили в храмы, желая умилостивить богов. Поэтому спрос на них был велик. Гончар в одной и той же форме, как правило, оттискивал множество фигурок. Формы он мог купить у греческих купцов, которые привозили их из Средиземноморья.

Наряду с производством таких стандартных терракот гончары изготовляли и свои оригинальные статуэтки. Так, среди сосудов, рядом с формой, находилась глиняная фигурка сидящего в кресле мужчины, вылепленная без применения формы. Статуэтка сделана довольно грубо. Длинная одежда типа греческого хитона с накинутым сверху плащом сохранила цвет глины, а ноги, руки и шея покрашены красной охрой. Статуэтка была частью фигурной вазы.

За спиной фигуры сохранились остатки конусовидного сосуда со сквозным отверстием. Сохранился также незаконченный гончаром двуручный кубок, который был точной копией привезенного из Греции чернолакового канфара — сосуда для питья вина.

Среди вынутых из печи сосудов лежали 35 пирамидальных глиняных грузил для ткацких станков. На их плоских вершинках были выдавлены печатями-геммами одинаковые изображения воина с щитом в левой руке, готовящегося нанести удар мечом. Еще на нескольких таких же глиняных грузилах обнаружено изображение лошади. Вероятно, это печати заказчиков. Их оттиснули на грузилах до обжига, когда глина была еще сырой. Обжигали грузила вместе с сосудами, но никто так и не успел забрать заказа. По-видимому, катастрофа оказалась серьезной и неожиданной. Сам гончар либо погиб в бою, либо вместе с семьей был уведен врагами и обращен в рабство. Развалины его дома через некоторое время засыпала земля. Новый владелец участка сделал над ними ровную площадку, может быть, двор дома, построенного по соседству.

Почти 200 лет прошло после разрушения этой гончарной мастерской, и над остатками дома выросла новая гончарная печь. Археологи нашли ее уже совсем разрушенной. Даже конструкции восстановить не удалось. Но возле этой печи, сооруженной в конце I в. до н. э. или в начале I в. н. э., сохранилась большая куча глины и огромный пифос, в который входило не менее 10 ведер воды, необходимой для приготовления глиняного теста.

Третья из гончарных мастерских относится к последнему периоду жизни горгиппийского «керамика». Она была разрушена около 240 г. я. э. Конструкция этой печи восстановлена. Печь довольно большая, прямоугольной формы с подпорным столбом в центре и с каменными стенками. В ней были найдены два горшочка, вероятно, забытые гончаром, а возле нее обнаружены куча чистой глины и железные мотыги для разбивания глиняных комков. Гончарная мастерская погибла одновременно со всем кварталом города. А время его разрушения легко установить по датам наиболее поздних монет — серебряному статеру боспорского царя Рискупорида, на котором греческие буквы указывают дату — 531 г. боспорской эры, т. е. 234 г. н. э.

Среди глиняных сосудов, изготовлявшихся горгиппийскими гончарами, была столовая посуда: чаши, миски, кувшины, тарелки и кухонная — типа кастрюль и горшков. Светильники, глиняная тара для вина, соленой рыбы и зерна, черепица, ткацкие и рыболовные грузила, терракоты и ряд других глиняных изделий также делались в гончарных мастерских.

Продукцию горгиппийских гончаров раскупали не только жители Горгиппии. Ее вывозили далеко за пределы города, к соседним племенам.

Горгиппийские глиняные изделия отличаются по качеству от изделий других городов. При обжиге горгиппийская глина дает звонкий и плотный черепок коричневато-розового цвета. В его изломе хорошо видны блестки слюды. Правда, глиняное тесто, предназначенное для разных видов изделий, имеет свои особенности. Если мастер собирался делать терракотовые статуэтки или миниатюрные сосудики, он особенно тщательно промывал глину, удаляя из нее все крупные примеси, если же кухонную посуду, то, напротив, специально добавлял крупный кварцевый песок и крупнотолченую известь.

Гончарный крут был знаком грекам очень давно, еще в XIX в. до н. э. Изображения его и гончарной мастерской встречаются на греческих расписных сосудах и на глиняных табличках начиная с VI в. до н. э. В гончарных мастерских, как известно, самую тяжелую работу выполняли рабы, которых за малейшую ошибку подвергали жестоким телесным наказаниям. Владельцами мастерских обычно были свободные. Иногда они ставили на сосуды клейма, которые, вероятно, служили для покупателей гарантией качества изделия.

Кроме Горгиппии гончарные печи найдены в Фанагории, Пантикапее, Нимфее и других боспорских городах. Некоторые из них очень хорошо сохранились. У всех гончарных печей внизу было топочное отделение, куда клали дрова. Над ним, на специальных столбах-опорах, находился горизонтальный под. Длинные тонкие кирпичи, из которых делали под, имели сквозные отверстия — продухи. Через них горячий воздух поступал из топочного отделения вверх, в обжигательную камеру. В эту обжигательную камеру и ставили сформованные на гончарном круге и слегка подсушенные сосуды. Такие гончарные печи загружались сверху через специальное отверстие, которое затем замуровывали.

Обжиг керамики происходил при очень высокой температуре, в результате чего стенки глиняных сосудов прокаливались и становились плотными и звонкими. Надо было обладать большим опытом, чтобы регулировать обжиг, ведь при недостаточной температуре, так же как и при слишком высокой, вся масса глиняных изделий, заложенных в печь, могла оказаться браком. Профессия гончара передавалась, как правило, по наследству. Отец посвящал сына в тайны ремесла, и семья свято хранила секреты производства.

Особенно сложным было изготовление терракотовых статуэток. Сначала надо было оттиснуть лицевую сторону в одной форме, а иногда в нескольких, прикрепить дополнительные детали, обжечь в печи, затем раскрасить, превратить в художественное произведение. В раскопанной археологами мастерской горгиппийского гончара терракотовые статуэтки обжигались в одной печи с сосудами. Но зачастую изготовлением статуэток занимались специалисты-коропласты. Они обжигали маленькие фигурки в специальных небольших печах.

Терракотовые статуэтки позволяют говорить о разнообразии религиозных представлений жителей Горгиппии. Гончары ведь изготовляли миниатюрные изображения тех божеств, культы которых были наиболее распространены.

Можно предполагать, что наибольшим почитанием в этом эллинском городе пользовались божества — покровители земледельцев и моряков.

СВЯТИЛИЩЕ ДЕМЕТРЫ

Культ Деметры — покровительницы земледельцев — был одним из древнейших у греков Средиземноморья. Недалеко от Афин, в Элевсине, находилось святилище Деметры. Греки считали, что Деметра научила людей земледелию. Смену времен года они также связывали с Деметрой. Согласно греческому мифу, корни которого уходят в глубокую древность, Плутон, бог подземного царства, похитил Персефону, единственную дочь Деметры. Охваченная отчаянием Деметра перестала посылать людям урожай. Все засохло, начался голод. Тогда люди обратились за помощью к верховному олимпийскому богу — Зевсу. Лишь после решения Зевса возвратить Персефону матери и дать возможность две трети года жить с Деметрой, а одну треть года спускаться в подземное царство к мужу богиня вернула земле плодородие. Снова все зацвело и зазеленело, поднялись нивы, деревья принесли плоды. И с тех пор ежегодно, пока Персефона у мужа, в подземном царстве, поля оголяются, настает зима, а с возвращением дочери на землю радостная Деметра оживляет уснувшую природу.

В этом мифе отразилась попытка греческих земледельцев объяснить процесс прорастания опущенного в землю семени и появление из земли новых ростков. Желая умилостивить богиню и выпросить у нее больше даров — прежде всего хороший урожай, греки приносили Деметре жертвы, строили храмы, устраивали в ее честь празднества.

По-видимому, и в Горгиппии имелся храм Деметры. Об этом говорят раскопки. В 1965 г. в Анапе при рытье траншеи на пересечении улиц Протапова и Ленина было обнаружено скопление терракотовых протом — погрудных изображений Деметры и ее дочери Персефоны. При последующих раскопках на этом же участке археологи нашли еще несколько десятков протом, которые воспроизводили богиню и ее дочь с покрывалом на голове, спадающим на плечи, с руками, прижатыми к груди. Протомы были оттиснуты в различных формах. Глина для изделий добывалась вблизи Горгиппии, а мастерами являлись горгиппийские коропласты, жившие в IV и III вв. до н. э.

Вместе с изображениями Деметры и Персефоны были найдены сосуды, покрытые прекрасным черным лаком. На донышках некоторых из них процарапаны имена богов, которым приносили жертвы, или начальные буквы имен жертвователей. По-видимому, Деметре не только приносили в жертву колосья, но делали возлияния вина на алтаре у ее храма (сосуды после возлияний оставляли богине).

Среди приношений были не только глиняные протомы богини и ее дочери, но и их статуэтки. Деметру обычно изображали сидящей на кресле с чашей в правой руке или с гранатовым яблоком — символом плодородия. Такого типа статуэтки находят во всех городах Боспора.

Древние греки считали богиню Деметру и ее дочь хтоническими божествами, т. е. связанными с загробным миром. Поэтому живописные изображения богинь находят в росписях боспорских погребальных склепов. Так, на территории азиатского Боспора, вблизи станицы Вы-шестеблиевской, неподалеку от Цукурского лимана, в одном из двух раскопанных в 60-х годах XIX в. курганов, названном Большая Близница, был открыт склеп IV в. до н. э., потолок которого украшала фреска с изображением головы Деметры или Персефоны в венке из цветов. В этом склепе грабители побывали еще в древности, но в соседних с ним склепах этого же кургана сохранились богатые погребения жриц Деметры в одеждах и покрывалах, расшитых золотыми бляшками. Тут же были найдены золотые серьги, ожерелья, перстни и другие вещи. По-видимому, курган принадлежал знатной синдской или греческой семье, почитавшей Деметру.

Другой склеп I в. н. э., стены которого были покрыты росписью, воспроизводящей миф о похищении Персефоны Плутоном, и великолепно выполненным изображением Деметры с полными слез глазами (в центре потолка, в медальоне), был обнаружен в Керчи. В Горгиппии, судя по остаткам культовых приношений, открытых на улице Протапова вблизи ее пересечения с улицей Ленина, храм Деметры находился на окраине города, неподалеку от начала городского некрополя (кладбища). Нам известно, что граница Горгиппии шла где-то вблизи улицы Крепостной. Возможно, святилище Деметры было уже вне городской оборонительной стены среди полей и виноградников.

СТАТУИ АФРОДИТЫ

Гораздо больше, чем у Деметры, было почитателей у Афродиты. Греки считали ее прекраснейшей из богинь. Согласно греческой мифологии, Афродита родилась из пены морской и вышла на берег у острова Кипра. Поэтому греческие поэты часто воспевали Афродиту под именем Киприды. Гомер сохранил нам легенду о споре трех богинь: Геры — жены Зевса, Афины — богини мудрости, дочери Зевса, и Афродиты — из-за яблока с надписью «Прекраснейшей». Парис, к которому богини обратились с просьбой разрешить их спор, отдал яблоко Афродите. Этот миф отражает отношение греков к Афродите и свидетельствует об их преклонении перед красотой.

Афродита почиталась во всех греческих государствах как покровительница любви, моряков и как богиня неба. Римляне называли ее Венерой. До нас дошло множество ее изображений, сделанных из глины, бронзы и мрамора. Существовали храмы, посвященные Афродите.

В Анапе была найдена надпись, вырезанная на камне, в которой говорилось о сооружении в Горгиппии храма, посвященного Афродите Навархиде — покровительнице моряков. Место нахождения храма пока остается неизвестным. Но, вероятно, он стоял вблизи агоры.

В храме, по-видимому, стояла мраморная статуя Афродиты. Но она пока не обнаружена, зато другие изображения этой богини археологи находили неоднократно в различных местах Анапы.

Большую художественную ценность представляет мраморная головка Афродиты, отбитая от статуи. Высота ее 12 см. По канону греческого скульптора Поликлета голова должна составлять V? часть фигуры всего человека, таким образом, вся статуя Афродиты имела высоту около 85 см. Головка была сделана в I в. Капризно сложенные губки богини и нежный овал лица вполне соответствуют образу Афродиты, который рисуют нам мифы и легенды древних греков. Эту головку нашли в 1968 г. при раскопках во дворе анапского горисполкома.

Там же в 1961 г. обнаружили мраморную головку от статуи меньших размеров. Афродита в диадеме с собранными в пучок волосами. Глаза ее чуть прикрыты. Манера показывать глаза с полуопущенными веками характерна для скульпторов второй половины II в. Скорее всего с, та-тую привезли в Горгиппию из Средиземноморья в конце II — начале III в. К этому же времени относится бронзовая статуэтка, воспроизводящая широкоизвестный в древности образ богини, созданный греческим художником Апеллесом, жившим в IV в. до н. э. Афродита Анадиомена, т. е. рожденная морем, только что вышла из воды и выжимает волосы. Этот образ многократно повторялся в скульптуре и коропластике. Немало бронзовых статуэток Афродиты Анадиомены происходит из Сирии и других восточных провинций Римской империи. Анапская статуэтка первоначально была покрыта позолотой, сохранившейся сейчас лишь частично на боку.

Особенный интерес представляет небольшой бронзовый бюст Афродиты со стилизованными рогами в виде полумесяца, обращенного вверх, и тремя перьями мудрости. Такие перья мы видим на голове египетских богов Беса, Исиды, Гарпократа. Наличие у Афродиты атрибутов Исиды, египетской богини земледелия, показывает, что в Горгиппии, как и во всей Римской империи во II–III вв. н. э., распространились синкретические культы. Не случайно греческий писатель II в. Лукиан в сатире «Совет богов» говорит о том, что восточные боги потеснили олимпийских и на пиру богов теперь тесно от беспорядочной толпы, сброда, болтающего на разных языках, что, самовольно вытолкав древних и истинных богов, эти пришельцы, вопреки всем отеческим нравам и обычаям, потребовали для себя мест в первых рядах и хотят, чтобы их больше, чем других, чтили на земле.

Самым популярным из восточных божеств в Римской империи была Исида. Римский писатель II в. Апулей, знаменитый автор «Метаморфоз», называет Исиду матерью природы, госпожой всех стихий, высшей из божеств, владычицей душ усопших, первой среди небожителей.

Императоры конца II и III вв. н. э. охотно принимали участие в священных процессиях в честь Исиды, сооружали ей храмы и украшали ее святилища. По всему побережью Средиземного моря Исида была любимой богиней моряков и купцов, покровительницей торговли и мореплавания. Греческий писатель II в. н. э. Павсаний упоминает о двух святилищах в Коринфе, посвященных Исиде Пелагийской (Морской) и Исиде Египетской. Морская Исида упоминается во многих посвятительных надписях. Не случайно римский сатирик Ювенал, живший в конце I и начале II в. н. э., писал, что Исидой живут живописцы, — так много обетных досок с изображениями богини и надписями приносили ей в храм спасшиеся от бури моряки.

Один из главных праздников в честь Исиды справлялся греками весной при открытии навигации. Его описание сохранилось у Апулея, который рассказывает о том, как длинная блестящая процессия направилась к морю, чтобы посвятить богине священный корабль. Впереди шли мужчины и женщины, одетые в белоснежные льняные одежды, и потрясали цистами — музыкальными инструментами, состоявшими из медной рамы и проволок и издававшими пронзительный звон. Далее шествовали жрецы. Первый из них нес в руках золотую лампу в виде лодки, другие жрецы несли алтари, пальмовую ветвь с золотыми листьями и другие предметы культа, а также изображения богов. Торжественность церемонии должна была производить огромное впечатление на верующих. Популярность культа Исиды среди моряков позволяет предположить, что и в Горгиппии — одном из крупнейших портов Боспора, где поклонялись Афродите Навархиде и богу моря Посейдону, где в честь них были построены храмы и где им приносились жертвы, — во второй половине II и в начале III в. мог распространиться и культ Исиды. Вероятно, его заимствовали в Александрии Египетской, с которой у Горгиппии существовали торговые связи. У жителей Горгиппии, так же как и в эллинистической Александрии, Исида отождествлялась с греческой Афродитой.

В Горгиппии, кроме бронзовых и мраморных скульптур Афродиты, были очень распространены небольшие глиняные статуэтки, оттиснутые в формах, обожженные и раскрашенные сверху. Терракотовые фигурки Афродиты неоднократно находили в Анапе. При этом Афродиту иногда изображали с дельфином — как морскую богиню, иногда с голубем в руках, яблоком или с зайцем — как богиню плодородия.

В одном из помещений начала III в. найден глиняный рельеф, на котором рядом с Афродитой стоит Потос — божество, олицетворяющее любовные желания и принадлежащее свите Афродиты. Поза богини с приподнятым подолом хитона напоминает широко распространенные в Египте в I в. до н. э. культовые статуэтки.

Культ Афродиты в Горгиппии был тесно связан с морской торговлей. Моряки привозили в Горгиппию изображения Афродиты Навархиды и приносили их в дар богине в благодарность за счастливо закончившееся плавание или с просьбой даровать удачу в морских путешествиях.

На азиатской стороне Боспора существовало знаменитое святилище Афродиты Апатуры — покровительницы городской общины, родового или племенного единства. Греки называли Афродиту еще и обманщицей. В азиатском Боспоре был популярен миф, в котором рассказывалось о том, как Геракл спас Афродиту от напавших на нее гигантов. Афродита спрятала Геракла в пещеру и приглашала гигантов по одиночке. Не подозревавшие обмана гиганты заходили в пещеру, Геракл их убивал.

Итак, существует немало мифов, связанных с Афродитой, и не удивительно, что многие ее изображения встречаются на территории Анапы. Ведь здесь в приморском городе всегда жили моряки.

ХРАМ ПОСЕЙДОНА

Имелся в Горгиппии и храм Посейдона. Греки считали его братом верховного божества Зевса. По их представлениям, Посейдон был богом морской стихии и мог, ударив по морю своим трезубцем, вызвать шторм и бурю, мог устроить землетрясение и рассечь скалы. По преданию, Посейдон создал коня и научил людей управлять им, поэтому он считался покровителем конских состязаний. Священными животными Посейдона являлись конь и дельфин, а священным деревом являлась сосна, употреблявшаяся для постройки кораблей.

В греческих государствах, экономическая жизнь которых была тесно связана с морем, культ Посейдона получил широкое распространение. Почитали его также моряки и судовладельцы Горгиппии. Ко времени правления боспорского царя Тиберия Юлия Савромата II, т. е. к концу II в. или к началу III в. н. э., относятся шесть обломков мраморной плиты с надписью, в которой говорится о том, что члены фиаса навклеров, по-видимому союза горгиппийских судовладельцев, воздвигли статуи Посейдона и восстановили его храм (вероятно, храм этого бога существовал в Горгиппии давно и успел обветшать), за что Савромат II почтил бога и фиас, сделав пожертвование (он разрешил фиасу вывезти без уплаты пошлин из горгиппииской гавани 1000 артаб зерна[7]), и перечисляются имена членов фиаса. Причем на первом месте стоят имена наиболее знатных горгиппийцев: наместника царской резиденции и наместника боспорского царя в Горгиппии, сына Неокла, вероятно, того самого, чья статуя была найдена в Анапе в Греческом переулке, трех стратегов, т. е. военачальников, предводителей ополчений, а также лиц, ведающих передачей пошлин на откуп[8]. Не случайно покровителем этого фиаса являлся боспорский царь.

Покровительство Афродиты Навархиды и Посейдона приносило удачу не только в морской торговле, но и в морских сражениях. Военный флот Боспора, превратившийся в значительную силу в период правления Митридата VI, играл большую роль в борьбе с пиратами, мешавшими нормальным торговым связям. Поэтому и в столице царства Пантикапее также были статуи Посейдона Сосинея (спасителя кораблей) и Афродиты Навархиды (судоначальницы). Их поставил при царе Асаидре наварх (командующий флотом) Панталеон, о чем сообщает надпись на постаменте из белого мрамора, найденном в Керчи на горе Митридат. Можно предполагать, что этим он хотел отблагодарить богов за какую-то серьезную победу в морском сражении.

Боспорские цари первых веков нашей эры, желая показать древность рода и подчеркнуть божественность своей власти, начинали перечисление титулов с указания на то, что они «потомки Евмолпа, сына Посейдона», или просто «потомки Посейдона». Это стремление проявилось еще при Спартокидах. На кровельных черепицах, выпускавшихся в царских эргастериях в III в. до н. э., иногда ставили династические эмблемы в виде трезубца и дельфина, указывавшие на связь династии Спартокидов с Посейдоном.

Культ Посейдона пользовался на Боспоре большой популярностью, возможно и потому, что боспорские города основали ионийцы — выходцы из малоазийского города Милета. Посейдон же считался племенным богом ионийцев — жителей Малой Азии и островной Греции. Но культ Посейдона издавна имел распространение и в материковой Греции, где в честь этого бога сооружали величественные храмы в местах, хорошо обозримых с моря, — на мысах и перешейках. Достаточно вспомнить необычайно красивый храм Посейдона на мысе Суний в Греции. Этот многоколонный великолепный храм был виден издалека со стороны моря и мог служить прекрасным ориентиром для кораблей, направлявшихся к афинскому порту Пирею.

Вполне вероятно, что в Горгиппии храм Посейдона также стоял на высоком берегу, вблизи горгиппийской гавани, либо на мысе, выступавшем в море. Никаких изображений Посейдона в Анапе не найдено, но вряд ли в храме, посвященном Посейдону, не было его статуи.

ФИГУРКИ ВЕЛИКОГО ЖЕНСКОГО БОЖЕСТВА

Во II–III вв. н. э. происходят серьезные изменения в социально-экономическом развитии Боспорского царства и в его культуре, в связи с этим получают распространение новые религиозные культы. В городах начинают поклоняться божествам римского пантеона и других религий, появляются последователи христианства и почитатели новых синкретических божеств, таких, как бог Всевышний, бог Гремящий, бог Внемлющий, верховное женское божество, изображения которого имеют некоторые общие черты с сидящей на троне Кибелой и с Деметрой.

Все это теснейшим образом связано и с изменением состава боспорского населения, происходившим постепенно, в течение длительного времени, но особенно интенсивно во II–III вв. н. э., когда в состав боспорского населения влились представители окружающих его варварских племен, зачастую сохранивших еще родо-племенные отношения.

Пришельцы принесли с собой чуждые боспорцам художественные вкусы и религиозные представления. Это было особенно заметно в III в., когда в результате острого экономического кризиса Римской империи и упадка греческой культуры произошло ослабление античного влияния на культуру Боспора. Последняя все больше утрачивала свой античный облик.

Большинство новых синкретических богов не имело своей иконографии. Но женское божество, связанное, по-видимому, с культом земледелия, иногда изображалось в виде идола, примитивно слепленного, без применения формы, иногда в виде статуэтки сидящей на троне богини в очень высоком головном уборе, оттиснутой в односторонней довольно грубо сделанной форме.

Во дворе гостиницы «Анапа» было найдено несколько таких глиняных статуэток. Туловище одной из них колоколовидно расширялось и как бы обрезалось на уровне бедер. Внутри оно было полым. Обе руки плотно примыкали к туловищу, прижимая к животу какой-то непонятный предмет. Ножки подвязывались шнурочками или проволочками, продевавшимися через отверстие вверху головы. Дергая за шнурок, можно было привести их в движение.

Другая статуэтка была не менее интересной. Большой нос, сделанный прищепом пальцев, грубо выдавался перед плоским лицом, широкий рот и впадины вместо глаз, высокий уплощенный головной убор и крылья, вырастающие прямо из плеч. Вместо рук — валики, скрепленные с каким-то плоским предметом, который это крылатое существо держало перед собой, как икону. К сожалению, нижняя часть так называемого гротеска оказалась отбитой, и найти ее не удалось. Видимо, еще в древности, вскоре после пожара, кто-то, пришедший па руины города за камнями для стройки, выбросил попавшиеся ему обломки.

Третья статуэтка изображала сидящую на троне богиню. Коротенькое туловище ее было явно непропорционально большой голове в островерхом уборе. Особенно выделялись массивные выступающие вперед руки, в которых она держала чашу и еще какой-то предмет. Высокая табуретка, на которую опирались коротенькие ножки, ложились складки длинной одежды, серьги и ожерелье — все очень отдаленно напоминало хорошо известные изображения сидящей на троне Деметры. Это было верховное женское божество плодородия, почитавшееся на Боспоре в течение многих веков.

РЫБОЗАСОЛОЧНЫЕ ВАННЫ

На самом берегу моря, там где сейчас лодочная станция, в 1960 г. археологи обнаружили каменный фундамент древнего дома, обломки амфор и других сосудов и большую прямоугольную цистерну. Верхняя часть ее была разрушена, сохранилось только плоское дно и часть стенок. А рядом находилась вторая — такая же. Вероятно, имеются и другие, но расчистить их невозможно. Над ними метеостанция. Что было здесь? Давильная площадка винодельни, где из винограда выдавливали сок, цистерна, куда этот сок стекал, или глубокая ванна, в которой солили рыбу?

К 1960 г. в городах Боспора было открыто уже много виноделен: в Тиритаке, Мирмекие, Патрее, Пантикапее и др. Уже была опубликована работа В. Ф. Гайдукевича о виноделии на Боспоре, где автор подробно анализировал конструкции боспорских виноделен, их типы. Устройство рыбозасолочных ванн также было хорошо известно. В Тиритаке археологи нашли несколько групп глубоких ванн (всего 59, часть из которых сооружена в III в.). Наиболее крупный комплекс их, относящийся к I в. н. э., включал 16 ванн, расположенных по четыре в ряд. На дне их лежали скелеты рыб. Ученые подсчитали, что емкость 16 ванн около 240 м³, т. е. в них одновременно засаливалось 1600 ц рыбы. За год можно было успеть произвести засол восемь раз и, следовательно, получить 12 800 ц соленой рыбы.

Сравнив горгиппийские цистерны с тиритакскими, археологи пришли к выводу, что перед ними рыбозасолочные ванны. Ванны использовались в I в. до н. э. — I в. н. э. В это время рыбный промысел на Боспоре получил особенно большое развитие. И хотя на территории Горгиппии нашли пока только две рыбозасолочные цистерны, нет никакого сомнения, что их было значительно больше и многие центнеры соленой рыбы вывозили корабли из ее гавани.

Стенки горгиппийских рыбозасолочных ванн оказались разрушенными в I в. до н. э., поэтому объема ванн установить не удалось. Среди заполнявшего их мусора имелись обломки керамики I и II вв. н. э. Под одной из ванн сохранились остатки дома IV–III вв. до н. э. Таким образом, так же как и винодельни, рыбозасолочные ванны были сооружены на месте жилого квартала IV–III вв. до н. э. Это позволяет утверждать, что город в IV–III вв. до н. э. простирался до самого берега моря, располагаясь на террасах, и частично его, вероятно, уничтожило надвигавшееся на сушу море.

Над слоем I в. сохранился фундамент огромной каменной стены, возведенной турками для защиты крепости Анапа со стороны моря. Эта стена запечатлена на рисунках русских моряков, которые видели ее с борта военных кораблей. Стена возвышалась отвесно над берегом моря и затем спускалась к прибрежному болоту (там сейчас находится главный городской пляж). Археологи в 1960 г. расчистили небольшой кусок стены, к тому времени полностью скрытой под оплывами береговых напластований. Камни ее кладки ничем не отличаются от камней, из которых были сложены античные здания Горгиппии. Это первоначально навело на мысль, что стену построили горгиппийцы. Однако при тщательной расчистке швов между камнями в глиняной прослойке ученые обнаружили разбитую турецкую трубку. Она помогла установить дату постройки стены.

По соседству с этим раскопом, вблизи порта Анапы, к западу от дороги, ведущей к улице Ленина, в 1970–1971 гг. исследовались еще два участка. На северном участке, там, где сейчас построено новое здание морского вокзала, были расчищены два помещения IV в. до н. э. По-видимому, пол дома находился ниже уровня улицы, потому что в дом вела каменная лесенка. Ступени ее хорошо сохранились. Археологи нашли много чернолаковых сосудов, привезенных в Горгиппию из Аттики, и немало обломков, например ручки амфор с клеймами, на которых оттиснут герб города Синопы.

Кроме синопских амфор в доме найдены амфоры с острова Фасос, в клейме которого наряду с именами встречается и название города.

На участке, расположенном ближе к дороге, открыты фундаменты нескольких зданий, которые строились с IV в. до н. э. по III в. н. э. Фундамент самого древнего здания обнаружен на глубине более 2 м, а дома III в. — на глубине менее метра. Здесь же, в слое пожарища, были 43 бронзовые монеты первой половины III в. н. э., запрятанные, по-видимому, в момент пожара.

ЮЖНАЯ ОКРАИНА

Археологические раскопки, проводившиеся в разных местах Анапы, позволяют составить представление о расположении кварталов древнего города. Наиболее населенным был приморский. Там, вокруг агоры, между современными улицами Ленина, Кубанской, Набережной и Греческим переулком, концентрировались здания общественного назначения и дома наиболее богатых граждан Горгиппии.

На восточной окраине города располагались кварталы гончаров. В западной части раскопки не проводились, но при различных земляных работах хорошо выявился культурный слой античного времени. Он тянется почти до современного курзала. Однако плотность застройки была очень невелика и не исключено, что граница города на западе проходила где-то в районе санатория «Голубая волна». Здесь были найдены глиняные трубы античного водопровода, по которым вода поступала в Горгиппию из предгорных источников. Обращает на себя внимание малая насыщенность культурного слоя и расположение построек на значительном расстоянии одна от другой.

В Южной части Анапы археологи исследовали несколько участков. На Кубанской улице вблизи квартала гончаров были открыты три могилы V в. до н. э. Они свидетельствуют о том, что в этот ранний период данная территория находилась за пределами города. Здесь был некрополь. Однако уже в IV в. до н. э. она вошла в его черту.

К IV–III вв. до н. э. относятся небольшие дома, обнаруженные к югу от Кубанской улицы, во дворе санатория «Мотылек» и во дворе ткацкой фабрики. Сложенные из сырцовых кирпичей на каменном основании, они стояли изолированно, не образуя жилых кварталов, как в приморской части города или в греческом городе Олинфе. Возможно, между домами находились небольшие сады и огороды, что, впрочем, совершенно не характерно для греческих городов. Район этот беднее северного — приморского. Находки здесь очень скромные: зерновые ямы и маленькие хозяйственные постройки.

В конце II–I вв. до н. э. территория Горгиппии достигла наибольших размеров. Дома этого времени обнаружены на улице Кирова во дворе пансионата имени Н. К. Крупской. Там в 1970 г. строители вырыли котлован для нового здания столовой. В земляной стене котлована, который прорезал всю толщу культурного слоя, хорошо прослеживаются напластования разных эпох. Наиболее ранние — конца II — начала I в. до н. э. — связаны со временем, когда на пустыре, находившемся ранее вне городских стен, поселились люди. Территория города расширилась и, вероятно, была обнесена новой городской стеной. В последующую эпоху южная граница города сохранялась. Дома разрушались, со временем над ними возводились новые постройки.

Во дворе дома пионеров, возле Кубанской улицы, в 1962 г. археологи раскопали дом, существовавший во П — начале III в. н. э. Он имел внутренний дворик, вымощенный прекрасными каменными плитами. В одном из его помещений на полу стояли две амфоры. В первой из них лежали кости свиньи, во второй — рыбьи кости и чешуя. Возможно, в них в момент гибели помещения находились соленые мясо и рыба. В нескольких помещениях дома валялись обломки прекрасных импортных краснолаковых блюд, различной глиняной столовой посуды и серебряная ложечка с ручкой, заканчивающейся изображением копыта. По качеству постройки и богатству бытового инвентаря этот дом отличается от всех других, открытых в этом районе. По-видимому, его обитатели принадлежали к числу зажиточных граждан города.

Другой дом II–III вв. н. э. открыт во дворе ткацкой фабрики, тоже возле южного тротуара улицы Кубанской. Этот дом имел глубокий подвал, в который вела каменная лесенка. Стены подвала были сложены из камня, а обвалившиеся в него стены наземной части — из сырцового кирпича. Подвал, вероятно, являлся жилым, так как в нем археологи обнаружили очаг и много бытовой посуды.

Наличие домов II–III вв. н. э. в районе пансионата имени Н. К. Крупской позволяет предполагать, что южная граница Горгиппии проходила где-то в районе улиц Крепостной и Черноморской.

ГОРОД МЕРТВЫХ

Сразу за стенами Горгиппии начинался «город мертвых» (по гречески — некрополь). Некрополь состоял из двух частей: курганного и грунтового могильников. Известно, что древние греки, скифы, синды, меоты и другие народы, населявшие Боспорское царство, верили в существование загробного мира и придавали большое значение погребальному культу. В трагедии греческого драматурга Софокла «Антигона» девушка добровольно идет на смерть, лишь бы выполнить свою священную обязанность — предать земле тело умершего брата. Вместе с умершим в могилу обычно клали одежду, украшения и вещи, которыми они пользовались при жизни, скифы оставляли в могиле также пищу — часть туши лошади или другого животного, а греки лили в нее вино, молоко и мед (мясо они сжигали). Богатые семьи украшали могилы статуями, стелами и другими надгробными памятниками, сооружали подземные комнаты-склепы, в которые ставили богатые саркофаги с телами умерших. Наиболее величественными надгробными сооружениями являются курганы. Это искусственные земляпые холмы, которые люди насыпали над могилами царей, племенных вождей, героев или просто богатых людей.

Геродот в V в. до н. э. описал сцену похорон скифского царя. Бальзамированное тело умершего провезли по землям подвластных племен, которые присоединились к траурному шествию. После этого в особом районе, отведенном под царское кладбище, тело царя погребли в большой четырехугольной яме, опустив его на специальной подстилке. По сторонам воткнули копья, которые должны были поддерживать настил из досок и камыша, В могилу положили одну из наложниц царя, предварительно задушив ее, а также слуг — виночерпия, конюха, повара, вестника и др. Сюда же опустили убитых, лошадей и других домашних животных и поставили золотые чаши. После этого все вместе насыпали большой земляной холм, стараясь, чтобы насыпь получилась как можно выше.

Обычай насыпать курганы над могилами героев существовал в древности и на греческой земле. В «Илиаде» мы находим описание пышных похорон двух героев Троянской войны — Гектора и Патрокла. Тела обоих были сожжены на больших кострах, а пепел был погребен под курганами. Так же как и скифы, греки клали в могилу золотые и серебряные сосуды, ювелирные изделия, красивые вазы и множество других вещей, ценность которых соответствовала знатности и богатству погребенных. Неудивительно, что богатые подкурганные захоронения издавна привлекали грабителей. Многие из курганов были ограблены в древности. Грабители, видевшие во время похорон погребальные камеры, а может быть, даже участвовавшие в их сооружении, безошибочно находили к ним путь с помощью глубоких подкопов. Археологам, которые раскапывали курганы Северного Причерноморья в XIX в., часто приходилось довольствоваться лишь второстепенными вещами, которые не унесли грабители. Правда, зачастую предусмотрительные родственники устраивали небольшие тайники, которые трудно было обнаружить грабителям.

Мощная волна массовых ограблений курганов прокатилась по Северному Причерноморью в XIX в., когда интерес к античным древностям захватил многие страны и найденные в курганах вещи можно было выгодно продать на «черном» рынке. Тогда грабители, не зная уже расположения гробниц под курганами, искали их с помощью шурфов, проламывали перекрытия и иногда, не успев выбраться на поверхность через узкие лазы, оказывались вместе с награбленными сокровищами навеки погребенными в земле. Однако в некоторых курганах гробницы были искусно и глубоко упрятаны или их имелось несколько, и грабителям не удавалось разыскать все погребения. Поэтому и до настоящего времени многочисленные курганы, возвышающиеся в степях Северного Причерноморья, упорно хранят свои тайны, и лишь изредка ученым удается проникнуть в гробницы, которых не коснулась рука грабителей. Тогда перед археологами во мраке подземелья, освещаемого светом ручных фонариков, оживает картина далекого прошлого, которая помогает понять жизнь наших далеких предков, воскресить особенности их быта, их религиозные представления.

От Анапы группы курганов веерообразно расходились в сторону станиц Витязевской, Раевской, Варваровки и др. По-видимому, они сооружались вдоль древних дорог, шедших от Горгиппии на северо-восток, восток, юг и юго-запад. Среди них были огромные, высота которых достигала 18–20 м, т. е. равнялась высоте шестиэтажного дома (большинство имело значительно меньшие размеры).

Курганный некрополь Горгиппии тянулся на многие километры, смыкаясь с могильниками соседних боспорских поселений. В 1852 г. археолог А. А. Сибирский обнаружил в большом кургане, расположенном возле города, у дороги в Витязевку, великолепный каменный склеп, потолок которого имел форму полуцилиндрического свода. Три десятилетия спустя известный археолог Т. В. Тизенгаузен раскопал курган, под которым находились три гробницы. Стенки одной из гробниц были сложены из сырцовых кирпичей. В ней нашли крышку леканы — глиняного туалетного сосуда, искусно покрытую черным лаком. Кроме того, там лежало множество золотых украшений, надетых в свое время на умершего или пришитых к его одежде. Особенно интересны серьги в виде львиных головок, перстень с вставкой из горного хрусталя, золотые бляшки и пронизи. В другой гробнице, которая представляла собой земляную яму, перекрытую черепицами, кроме золотых серег и бус имелся- бронзовый перстень, сосуд из египетского камня — алебастра и несколько глиняных сосудов, поверхность которых была покрыта черным лаком.

Большой интерес представляет курган, расположенный примерно в 10 км севернее Анапы, возле дороги, ведущей в Витязевскую. Здесь под 12-метровой насыпью в 1882 г. был найден каменный склеп с полуцилиндрическим сводом. В силу особенно благоприятных гидрологических условий в нем сохранился деревянный саркофаг, в который было положено тело богатой женщины. В Северном Причерноморье имеется лишь несколько сохранившихся деревянных саркофагов. Анапский выделяется среди них прекрасно выполненными резными украшениями в виде позолоченных фигурок нереид — морских нимф, которые, сидя на спинах морских чудовищ, везут Ахиллу, герою «Илиады», оружие и доспехи, — и позолоченных фигурок воинов.

Судя по отверстию, пробитому в каменных стенах склепа, в нем побывал грабитель, но он не смог по каким-то причинам вынести все ценные вещи. Сохранилось золотое ожерелье из 714 золотых бус различных размеров, золотой перстень, оправленные в золото резные камни, золотая монета фракийского царя Лисимаха, благодаря которой легко устанавливается дата сооружения склепа: начало Ш в. до н. э. Особенно интересны две резные печати, вращающиеся на проволочных дужках. На одной из них, халцедоновой в виде цилиндра, изображена богиня в лучистом сиянии, стоящая на льве перед персидским царем. На второй, сердоликовой четырехгранной, искусно вырезаны скиф с луком, мужчина с собакой, два петуха и танцующая менада.

Некоторая удаленность кургана от Горгиппии не мешает считать его принадлежащим горгинпиянке, так как курганные некрополи античных городов Боспорского царства простирались обычно на много километров за пределами городских стен.

В одном из курганов на территории Джемете оказалось целое кладбище. Могилы были очень мелкими (покрывающие их плиты известняка лежали на глубине 0,7 м), поэтому все они оказались ограбленными. Выдающийся русский археолог Н. И. Веселовский, раскапывавший их в 1903 г., нашел только черепки сосудов, часть из которых была покрыта блестящим черным лаком, характерным для IV и III в. до н. э. В том же году Веселовский. раскапывая курган на Лысой горе к югу от Анапы, обнаружил оригинальную гробницу в виде длинного каменного ящика длиной чуть меньше 5 м, шириной около 1 м и глубиной 1,65 м. В центре этого ящика стоял еще один квадратный каменный ящик, в котором находилась урна с пеплом. Но никаких вещей археолог там не нашел. В другом кургане на территории Алексеевского хутора была открыта простая вырытая в земле гробница, в которой находились греческие расписные чернолаковые сосуды и глиняные статуэтки, изображающие сидящих женщин и актеров. Такие же статуэтки лежали в погребении жрицы богини Деметры в кургане Большая Близница. Это позволяет предполагать, что и в кургане у Алексеевского хутора и в Большой Влизнице, наверное, были похоронены жрецы, связанные с культом богини плодородия.

В 1908 г. Н. И. Веселовский раскопал курган, находившийся в 8,5 км от Анапы. Склеп этого кургана, сложенный из больших белых плит местного камня, оказался полностью ограбленным, но на его стенах сохранилась штукатурка с многоцветной росписью, сделанной в технике фрески. Этот склеп также был сооружен в III в. до н. э. Роспись его потолка, имевшего полуциркульную форму, как бы подражавшую арке, воспроизводила цвет голубого неба, а на стенах живописец изобразил крупные каменные квадры, из которых складывали ограды героонов-святилищ, посвященных героям. В склеп можно было войти через длинный подземный коридор-дромос. Н. И. Веселовский разобрал склеп и по просьбе анапского городского начальства того времени перевез его в город, где склеп был вновь собран па территории анапского городского парка. Это единственный расписанный склеп, найденный вблизи Анапы. Большинство из сохранившихся расписанных склепов относится к некрополю Пантикапея и обнаружено в пределах современной Керчи. В азиатской части Боспорского царства, кроме анапского, известны только два кургана, содержащие склепы с росписями, — это Васюринский курган и Большая Близница, расположенные к северу и северо-западу от станицы Вышестеблиевская. Они, по-видимому, связаны с какими-то другими боспорскими городами, так же как и Горгиппия, находившимися на землях синдов.

Очень интересный курган раскопали в 7,5 км к юго-западу от Анапы. В отличие от других курганов его окружали ров и вал. В насыпи найдена была раскрашенная голова известняковой скульптуры, возможно Аполлона. Это не единственная скульптура, встреченная при раскопках горгиппийских курганов. Ранее археологи обнаружили мужскую и женскую мраморные статуи. Под насыпью кургана имелись две каменные гробницы. Одна из них оказалась очень богатой. Оригинальная чернолаковая ваза с рельефными украшениями, типичными для II в. до н. э., позволяет установить, что погребение было совершено более 2100 лет тому назад. Сохранилась кожаная подошва от обуви (ее размер — 14,5 см) и детская поилка — сосуд с носиком (гутус). Здесь была похоронена девочка, так как в могиле находилось более 160 золотых изделий: серьги в виде крылатых фигурок Эрота, цепочка, бусы, бляшка, три перстня с самоцветами и египетский амулет — скарабей в золотой оправе, а также боспорская монета, чеканенная в Пантикапее. Вероятно, ее положили в качестве «обола Харона». По представлениям греков, эту монету надо было отдать Харону, перевозившему души умерших через реку, окружавшую подземное царство Аида. Чернолаковые греческие вазы, возможно, содержали пищу. После совершения погребения родственники поблизости от могилы совершили жертвоприношение или справили тризну по умершей. Они вылили на могилу вино, мед и молоко, сожгли мясо принесенного в жертву животного, после чего разбили сосуды и засыпали это место землей, из которой сооружали курган. При раскопках кургана на месте тризны был найден гипсовый медальон с изображением головы Медузы Горгоны, якобы отвращавшей беду.

Большая часть раскопанных курганов, время сооружения которых удалось установить, относится к концу IV в. до н. э. — II в. до н. э. Но в курганах имелись могилы, вырытые в первые века нашей эры. Их обычно устраивали в уже существовавшем кургане[9]. Рядовое население Горгиппии хоронило умерших в простом грунтовом, т., е. бескурганном могильнике. Простые грунтовые могилы обнаружить значительно труднее, чем хорошо видимые на поверхности курганы. Поэтому исследовать бескурганный некрополь начали позже, чем курганы.

В 1954 г. в Анапе копали котлован для фундамента нового кинотеатра «Родина», и вдруг из ковша экскаватора вместе с землей посыпались глиняные сосуды, статуэтки и кости — экскаватор перерезал могилу. При расширении котлована были обнаружены десятки таких могил. Оказалось, что этот участок входил в зону горгиппийского некрополя.

Не имея своих специалистов-археологов, Анапский краеведческий музей обратился с просьбой в Институт археологии Академии наук СССР, который назывался тогда Институтом истории материальной культуры, и в Анапу приехала И. В. Поздеева, студентка последнего курса исторического факультета МГУ. Под ее руководством с 1954 по 1956 г. было расчищено 97 древних могил на участке, где строился кинотеатр «Родина», и 33 могилы на Астраханской улице. В этом же районе на углу улиц Астраханской и Протапова в 1963–1971 гг. сотрудники Анапской археологической экспедиции Института археологии АН СССР Г. А. Цветаева и Т. М. Смирнова открыли еще около 100 могил.

Большинство раскопанных могил представляло собой простые земляные ямы продолговатой формы, иногда перекрытые досками, большими плоскими черепицами или каменными плитами. В редких случаях умершего клали в деревянный гроб или саркофаг, чаще просто на землю или на землю, посыпанную известняковой крошкой. Иногда тело покойника сжигали на костре, а в землю зарывали урну с пеплом. Младенцев нередко хоронили в больших сосудах.

В первые века нашей эры в связи с проникновением сармат в городах Боспора распространился обычай делать могилы с «подбоями», т. е. с нишей в одной из стен, куда и клали умершего.

В отличие от христиан, которые появляются в боспорских городах не ранее III–IV вв. н. э., горгиппийцы хоронили умерших головой к востоку, лицом к заходящему солнцу.

В 1969 г. в центре Анапы траншея, проложенная вдоль Кубанской улицы, перерезала несколько древних могил, в том числе три могилы V в. до н. э. В одной из них была найдена небольшая чернофигурная гидрия — трехручный сосуд для воды. На ее тулове черным лаком по глине нарисована передняя часть быка, который тянется к большому сосуду — лутерию. Сверху изображены две пальметы в виде полудисков с расходящимися лучами, а по сторонам орнаментальные линии из точек. Этот редкий тип гидрий может быть отнесен к началу V в. до н. э. Вместе с гидрией в могиле лежала большая бусина с цветными глазками, чернолаковая солонка и светлый глиняный сосуд для масла, которым натирали тело спортсмена перед состязанием в борьбе — арибалл.

Во второй могиле, высеченной в материковой скале, стоял лекиф — ритуальный сосудик V в. до н. э. для благовонных масел, какие часто клали в могилы. На удлиненном тулове лекифа черным лаком нарисованы три пальметки. Там же найдены железный нож, четыре грузика для веретена и бомбилий — глиняный сосуд для масла, по форме и по назначению близкий арибаллу.

Еще в одной могиле обнаружен чернофигурный лекиф с пальметами, близкий найденному во второй могиле. Вместе с ним в могиле лежали железный меч и копье, от которого уцелел только один наконечник.

Наиболее древний из скелетов, расчищенных археологами, пролежал в земле около 2300 лет. Могила, в которой он находился, была довольно бедной. В ней нашли чашу, покрытую блестящим черным лаком с узором в виде пальметок, какие часто встречаются в городах Греции, и также глиняный кувшинчик и распавшийся от сырости браслет из бронзовой проволоки.

Другое погребение, возраст которого насчитывает 1700 лет, было более богатым. Земляную могилу перекрывали шесть бревен и доски. На голову умершему был надет золотой венок в виде тонкой золотой ленты с укрепленными на ней шестью золотыми листочками, напоминающими листья клена. Рот и глазницы закрывали золотые пластинки. В могиле валялись еще 30 золотых пластинок, вероятно, пришитых ранее к одежде и портупее, на которой висел длинный железный меч. Рукоять меча украшал янтарь, привезенный с далекого севера. В могиле стояли различные сосуды: серебряный, глиняный и четыре стеклянных, причем один из прозрачного стекла, а три из мозаичного стекла с желто-зелеными глазками по фиолетовому фону. Такое стекло делали в Египте и Сирии, так что в Горгиппию их привезли, наверное, оттуда. В этой могиле нашли также бронзовую монету II в. с именем боспорского царя Евпатора, бронзовое кольцо и деревянную шкатулку с бронзовым ключиком и замком в виде герма — фигурки с головой человека и столбообразным туловом.

В некоторых могилах лежали металлические изогнутые скребки — стригили, — с помощью которых греческие атлеты счищали с тела слой масла с приставшим к нему песком.

Наличие в могилах монет, стригилей, ориентировка умерших головой на восток позволяют считать, что многие жители Горгиппии не только восприняли эллинскую

культуру и представления греков о загробном мире, но и в быту пользовались такими же вещами, как и греки, жившие в Средиземноморье. В одной из могил, находившейся на глубине около 2,5 м, под черепом скелета лежали две золотые серьги в виде головок львов. Здесь же находился глиняный двуручный сосуд, раскрашенный акварельными красками, и пять глиняных женских статуэток. На них сохранились следы краски. Эта могила относилась к III в. до н. э.

Среди могил II в. до н. э. интересно погребение с черепичным покрытием. Над телом покойника было сооружено нечто, напоминающее двускатную крышу из больших глиняных черепиц. Черепицы, которыми крыли крыши в то время, представляли собой плоские глиняные доски. Их боковые грани поднимались вверх и места соединения с боковыми соседними черепицами специально перекрывались дополнительными узкими черепицами, или калиптерами. В таком своеобразном домике из пяти черепиц лежал скелет человека. В ногах его стояли сосуды: чашечка и двуручная ваза, сделанные из глины серого цвета с блестящей поверхностью, которая получается, когда гончар натирает высохшую, но еще не обожженную в печи поверхность сосуда горячей галькой ^этот способ обработки поверхности, очень распространенный у скифов и меотов, называется лощением). На пальцах левой руки скелета было два перстня, кроме того, в могиле нашли два бронзовых браслета, свыше сотни бус, серебряную серьгу с головкой льва и серебряный медальон с рельефным изображением богини и двумя детскими фигурками по сторонам. Положенная в могилу медная монета разрушилась от сырости и, когда ее взяли в руки, рассыпалась. Интересно, что умерший лежал головой на север с небольшим отклонением к востоку. Такая ориентация покойников характерна для более позднего времени, когда в боспорские города проникают сарматы — народ, вторгшийся в Северное Причерноморье во II–I вв. до н. э. Сарматская культура оказала сильное влияние на культуру всех городов Боспора. Сарматы принесли с собой и обычай деформировать детям черепа. Еще в младенческом возрасте ребенку начинали туго перевязывать черепную коробку, и в результате впоследствии череп приобретал вытянутую форму. В Горгиппии скелетов с деформированными черепами немного.

Интересна одна из позднеантичный могил, найденная очень неглубоко, лишь на 0,3 м ниже поверхности. Скелет был ориентирован головой на северо-запад. Череп его оказался деформированным — г- сильно вытянутым вверх. Слева от костяка лежал скелет лошади. Сохранились и металлические кольца сбруи. В могиле стоял серый глиняный кувшин и тарелка, покрытая красным лаком, на дне ее в центре было вдавлено изображение креста. Это единственная могила, позволяющая предположить, что жители Горгиппии знали христианство, хотя скелет лошади свидетельствует о соблюдении обычаев кочевых народов. Наличие вещей тоже не характерно для христиан. Чаще всего христианские могилы содержали только скелет, изредка колечко или бусы, обереги-сосуды. Пищи в могилу христиане не ставили.

В могилах первых веков нашей эры чаще, чем в могилах предшествующего времени, встречается оружие: длинные мечи, иногда с костяными или с янтарными рукоятями (один в костяных ножнах), и щиты. Металлические пряжки от ремней говорят об изменении моды. Некоторые могилы закрыты сверху большими известняковыми плитами. Плиты эти — надгробия, на которых были вырезаны рельефные изображения умерших или сцены из их жизни. Часто изображались сцены погребального пира или фигура всадника. Такие надгробия, по-видимому, стояли на могилах III, II и I вв. до н. э. В первые века их употребляли уже не по назначению: из них складывали стенки могилы или ими закрывали земляные могильные ямы. На некоторых из надгробий есть надписи с именами умерших — всегда на греческом языке. Но большая часть надгробий сделана довольно примитивно. Ясно выступает рука местного горгиппийского ремесленника, высекавшего изображения на известняковых плитах.

Археологи раскопали лишь один небольшой участок горгиппийского «города мертвых», а ведь он занимал огромную территорию от Первомайской улицы до Серебряной с востока па запад и от городского парка до улицы Трудящихся с юга на север. К сожалению, мы еще мало знаем его топографию и не можем выявить участки погребений различных социальных слоев населения.

СЕМИБРАТНИЕ КУРГАНЫ

Археологам не удалось пока выделить среди раскопанных в Анапе древних жилищ и погребений те, которые можно было бы бесспорно связать с синдами. Но в окрестностях Анапы, на землях, где, по мнению древних авторов, жили синды, раскопаны и курганы и поселения, им принадлежавшие. Среди них особый интерес представляют Семибратние курганы и расположенное поблизости от них Семибратнее городище.

Семь огромных курганов на высокой возвышенности левой террасы реки Кубань, в 30 км северо-восточнее Анапы и в 12 км западнее станицы Варениковской, ассоциировались у населения с семью братьями (может быть, люди думали, что эти курганы насыпаны над могилами семи братьев). Пять курганов стояли на одной линии, а два — по сторонам.

С вершины самого большого из них, находящегося у дороги, которая ведет из поселка Чекон к хутору Разнокол, открывается прекрасный вид на широкую пойменную долину и на Семибратнее городище.

Курганы раскапывал в 1875 п в 1876 гг. В. Г. Тизенгаузен, но, к сожалению, ни один из них не был доследован до конца. Отчеты же о раскопках сделаны очень суммарно.

Наибольшую высоту — свыше 16 м — имел первый из курганов с центральной гробницей в форме каменного склепа, крытого деревом. Но грабители проникли сюда раньше ученого, и склеп оказался пустым.

Второй курган высотой 6 м был насыпан в V в. до н. э. Центральная гробница — большая грунтовая яма — оказалась обложенной сырцовыми кирпичами и перекрытой деревянными бревнами. В ней лежали 13 конских скелетов с бронзовыми уздечными наборами и (па особом помосте) скелет человека, усыпанный золотыми штампованными бляшками с изображениями людей, богов и животных. Их насчитывалось более 300. Вероятно, бляшки были ранее нашиты на погребальный полог или одежду умершего. Сохранились остатки надетого на покойника кожаного панциря с железными и бронзовыми позолоченными пластинками и с нагрудным украшением в виде серебряной позолоченной бляхи с рельефными фигурами орла и оленя с олененком, шейная золотая гривна. Плечи и грудь его покрывала сетка из золотых трубочек, бус и подвесок. Рядом с умершим лежали копье, меч и наконечники стрел. В склепе находились дорогие бронзовые и чернолаковые сосуды.

В V в. до н. э. был сооружен и четвертый из курганов высотой 14 м. Конструкция его центральной гробницы не ясна. По-видимому, она мало чем отличалась от гробницы второго кургана. В ней найдены части трех золотых ритонов — сосудов для питья вина, — огромный серебряный ритон с полуфигурой крылатого козла, привезенный из Ирана, бронзовые и чернолаковые сосуды, в том числе греческий килик — широкий, неглубокий сосуд для вина. На его дне было выгравировано очень изящное изображение крылатой Ники — греческой богини победы.

Так же как и во втором кургане, здесь лежали остатки кожаного панциря с бронзовыми чешуйками и оружие. Остальные четыре кургана относятся к несколько более позднему времени — к IV в. до н. э.

Особенно интересен шестой курган высотой более 12 м, оказавшийся неограбленным. Его центральная гробница выложена сырцовыми кирпичами и перекрыта деревянными брусьями. Поперечные стенки разделяли ее на три части. В одной из них находился ящик из каменных плит, в котором стоял деревянный резной саркофаг с двускатной крышкой, обтянутой шерстяной материей. В нем был похоронен мужчина в железном чешуйчатом панцире, в меховой шапке, меховых сапогах, в одежде с золотыми застежками и с нашитыми золотыми штампованными бляшками. Пальцы рук его украшали три золотых перстня. В могиле лежали меч, копья, стрелы, серебряные сосуды. Во втором отделении гробницы были обнаружены бронзовое зеркало, краснофигурная ваза и амфоры, в третьем отделении — семь убитых лошадей, ящичек, обложенный слоновой костью, с изображениями Афродиты и Эрота на крышке, остатки плетеной корзины. Здесь же стояли бронзовые и чернолаковые сосуды.

Эти курганы отличаются от подавляющего большинства горгиппийских варварским характером погребального обряда. Вместе с умершим, как видим, клали коней, напутственную пищу, котлы для ее варки и многочисленные, главным образом привозные сосуды. Воинов хоронили с оружием и украшениями, в том числе с гривнами на шее.

Вероятно, эти курганы выросли над могилами представителей синдской аристократии, возможно, живших в близлежащем городе, древнего имени которого мы не знаем и который называем Семибратним городищем. Однако не исключено, что это был город Аборака, который, по свидетельству Страбона, находился в Синдике недалеко от моря.

Некогда курганы располагались на острове, между рукавами реки Кубань, а Семибратнее городище находилось на левой террасе реки, омывавшей его с севера. Городище площадью около 9 га имело неправильную форму и сужалось к югу. С запада и востока его ограничивали широкие рвы. Этот город существовал, по-видимому, еще до того, как на берегу Анапской бухты эллины, пришедшие из соседних местностей, основали Синдскую гавань, и тем более ранее Горгиппии.

Экспедиция Краснодарского педагогического института во главе с Н. В. Анфимовым, сейчас профессором Краснодарского университета, в 1938–1940 гг. и в 1949 г., раскапывая Семибратнее городище, нашла там мощные каменные оборонительные сооружения, остатки построек различного времени и культурные слои с многочисленными обломками керамики, в том числе обломками хиосских пухлогорлых амфор и ионийских сосудов конца VI — начала V в. до н. э., а также расписных коринфских сосудов и краснофигурных ваз первой половины V в. до н. э., которые в Горгиппии встречаются крайне редко.

Город этот возник на рубеже VI и V вв. до н. э. В начале V в. до н. э. он был обнесен крепостной стеной. Каменные стены толщиной 2,5 м раскрыты на протяжении более 100 м. В XX в. к моменту раскопок их высота достигала 1,5–2 м, но в древности они поднимались не менее чем на 6 м. Через каждые 15–18 м стояли прямоугольные башни, выступавшие за линию стен более чем на 3 м. Со стороны города к стенам примыкали широкие каменные лестницы, благодаря которым толщина стен между башнями достигала почти 4,5 м. От лестниц уцелело 5—12 ступеней (каждая ступень сделана из двух больших гладкообработанных каменных плит). Лестницы вели на стену, позволяя ее защитникам в случае необходимости быстро подняться на любой участок. В конце V в. до н. э. или в начале IV в. стены были разрушены и затем перестроены. Вполне возможно, что они пострадали во время войны Гекатея и Тиргитао. Но и после присоединения Синдики к Боспорскому царству этот укрепленный город синдов продолжал существовать одновременно с Горгиппией.

Оборонительные стены защищали город до конца IV в. до н. э. Возможно, что разрушение их во второй раз связано с междоусобной войной между тремя сыновьями боспорского царя Перисада I, умершего в 309 г. до н. э.

Об этой войне нам сообщает древнегреческий историк Диодор Сицилийский, живший во второй половине I в. до н. э. Он рассказывает, что после смерти Перисада I власть перешла по наследству к его старшему сыну Сатиру. Но младший из сыновей, Евмел, заручившись союзом с царем фатеев Арифарном, собрал войско, намереваясь силой отобрать власть у Сатира. Узнав об этом, Сатир двинулся против него с войском из 4 тыс. греческих и фракийских наемников, более 20 тыс. скифов-пехотинцев и не менее 10 тыс. всадников. Военные действия разыгрались в низовьях реки Кубань. На стороне Евмела выступил Арифарн с 20 тыс. конницы и с 22 тыс. пехоты. Сатиру удалось разбить врагов, которые бежали в неприступную царскую крепость, стоявшую на берегу реки Фат, возможно, одного из притоков Кубани. Во время очередного штурма крепости Сатир был ранен и умер, а начальником над его войском стал третий из братьев, Притан. Однако Евмел победил его в сражении и захватил власть, приказав умертвить жен, детей и всех друзей Сатира и Притана. Он пробыл на престоле около пяти с половиной лет и скончался, возвращаясь из Синдики.

Мы видим, что история сыновей Перисада I тесно связана с территорией Синдики и прилегавшими к ней землями. Поэтому предположение о разрушении именно в этот период стен Семибратнего городища вполне правдоподобно. После этого разрушения стены города не восстанавливались, но в III в. до н. э. на их месте была возведена новая крепостная стена, правда, менее мощная '(толщина ее не превышает 1,9 м).

В III в. до н. э. было построено одно из монументальных каменных зданий, раскопанное экспедицией. Эта прямоугольная постройка площадью свыше 400 м² состояла из пяти помещений и внутреннего дворика. По обе стороны от входа стояли два массивных квадратных каменных столба, в северной части дворика находился колодец глубиной свыше 7 м. На каменных плитах его венца сохранились желобки, образовавшиеся от трения веревок при доставании воды. Пол здания выложен каменными плитами, стены сложены из очень массивных тщательно отесанных каменных плит. Фасад украшен рельефной маской льва.

Здание это было жилым и, вероятно, принадлежало богатому боспорскому рабовладельцу, может быть, гражданину Горгиппии. Оно простояло более двух столетий. Это сельская усадьба такого же типа, как усадьба, раскопанная археологами у хутора Рассвет. По-видимому, обе они прекратили свое существование в один и тот же период — в I в. н. э., во время междоусобных войн между Митридатом VIII, сыном Аспурга и Гипепирии, объявившим себя царем Боспора (39 (40)—44 гг. н. э.), и его братом Нотисом, ставленником Рима. В борьбе против Нотиса Митридат VIII, имя которого подчеркивает свдзь его рода с Митридатом VI Евпатором, опирался на поддержку варварских племен азиатской части Боспора. Борьба между братьями развернулась в районе Кубани — на территории племен дандариев, аорсов и сираков. С помощью римских войск и римской дипломатии победителем из борьбы вышел Нотис I. Вряд ли Синдика оставалась в стороне от военных действий. Горгиппия, как и при Аспурге, скорее всего сохраняла лояльность по отношению к тем, Koi'o поддерживал Рим. Это и могло привести к разорению окружавшей город сельской территории ее противником Митридатом VIII.

Семь курганов, как дружные братья стоявшие вблизи одного из крупных городов синдов, были свидетелями многочисленных войн, опустошавших прилегавшие к ним земли. Они могли бы рассказать многое и о гибели города, от которого сейчас сохранились земляные валы, впадины рвов и обвалившиеся и заросшие густой травой котлованы раскопов. Только кое-где из трав выступают камни некогда мощных оборонительных стен и богатой усадьбы, на месте которой уже больше не возводили построек.