— Так — говорю я и кладу ладонь на стол. Не так, чтобы с размаху, но достаточно, чтобы стоящие на столе стаканы вздрогнули и зазвенели. Наш уважаемый Чжотте затыкается и смотрит на меня. Девушка за его плечом, та самая менеджер Ия Каур — в свою очередь вздрагивает и выпрямляется в струнку.
— Мне крайне неудобно — продолжаю я, убедившись, что привлек внимание присутствующих: — я дико извиняюсь, но если вы сейчас не предоставите нам наших людей или доступ к этой вашей карманной реальности… как там ее — Курукшетре, то я попрошу Акиру-сан дать волю своему гневу и недоумению. А если попроще — то спалить вашу контору к чертям собачьим. — на самом деле времени расшаркиваться у нас нет и если мы и соблюдали какой-то протокол с самого начала, то это только потому, что не знали в каком направлении двигаться. Сейчас — знаем. Когда ты ищешь похищенного или пропавшего человека, то счет тут идет на часы, а иногда — на минуты. И поощрять чужое эго, давая велеречивому торговцу коврами излить на нас цистерны своего красноречия — означает тратить это самое драгоценное время.
— Да я не…
— И не утомляйте нас своими «я и сам не знаю» и байками про то, что все мы тут аватары богов индуизма. — добавляет Акира и в ее глазах вспыхивают и пляшут веселые огоньки пламени: — Потому что если Сумераги-тайчо действительно аватара Кали-Дурги, то уверяю вас, что терпения у нее еще меньше чем у вашей Кровавой Шакти… раз в пять примерно. Так что говори, птичка певчая, где Майко и Читосе, мои названные сестры и упаси тебя Аматэрасу соврать или начать Махабхарату мне тут начитывать снова…
— Так я и не скрываю — вздыхает мужчина и опускает плечи: — и они и одна из аватар Кали на Курукшетре, Великом Поле Битвы, Тысячи Вероятностей и Мириада Смертей.
— Как туда попадают? Тут есть портал? Дверь? — задаю я вопрос, нетерпеливо ерзая. Все еще никак не могу поверить, что кто-то мог куда-то забрать этих двоих против их воли. Майко и Читосе… чтобы похитить кого-то из них нужно быть магом категории Эс плюс как минимум… или даже двойная Эс плюс. Их застали врасплох? Скорее всего так — просто выкинули в другую реальность и сейчас они стоят там над трупом самонадеянной выскочки, которая нарекла себя именем древней богини… и не могут вернуться.
— Поверьте мне — говорит Чжотте: — лучше подождать, когда они сами вернутся… если вернутся. Попасть на Курукшетру возможно. Порой — даже слишком возможно… и лучше держаться от Поля Битвы подальше в таких вот случаях… ткань мироздания хрупка и рвется именно в таких вот местах, а встречаться с тем, что существует по ту сторону миров — никому не пожелаешь.
— Прибереги свое красноречие, Ганеша, учитель малых сих — встает с креста Акира и наклоняется к нему, чуть прищурив глаза: — ты думаешь я не узнаю тебя, лицемер?
— Как и ожидалось от аватары Агни — пламенна и блистательна — ухмыляется мужчина и в свою очередь расправляет плечи: — что же, раз уж вы узнали меня, то нет причин больше скрывать свою истинную сущность! — мир вокруг потемнел, словно бы сжался в сферу, центром которого внезапно стал этот бывший невзрачным мужчина. Бывший таковым. Сейчас он возвышался над нами башней из слоновой кости, его руки были огромны и под гладкой кожей вздувались бугры мышц, его глаза метали молнии, а зубы, обнаженные в ухмылке — были устрашающе острыми.
— Воспойте славу Шри-Ганапати! Сахасранама! — выкрикивает Ия Каури, менеджер среднего звена. Она тоже преображается, на ней больше нет офисного костюма и туфель на плоской подошве, теперь она обнажена до пояса, ее кожа иссиня-голубого цвета, ниже пояса она — змея. Упругие изгибы сильного змеиного тела свиваются в туги узлы и чешуя издает странный высокий звук, когда кольца скользят вдоль друг друга.
— Шри-Ганапати! Владыка Ганов! Слоноголовый! Мудрец с одним бивнем! Сахасранама! — пропел хор девушек, стоящих вокруг.
— Ты заметила, когда они появились? — спрашиваю я у Акиры, краем глаза следя за девушками, которые воспевают осанну.
— Нет. Хороший трюк. Он — менталист! — отвечает Акира и вспыхивает ярко-белым пламенем, обжигающим даже на расстоянии: — Ты — менталист?!
— Что такое менталист? Если менталист — это сущность, которая знает истину и в состоянии поведать ее окружающим, то я — менталист. — отвечает Ганеша-Чжотте и его голос звучит подобно грому: — Если ты думаешь что я могу влиять на твои суждения иным способом, извращая твою природу и внушая мысли — то мне нет в том нужды.
— Сахасранама! Сахасранама!
— А нельзя потише? — морщусь я: — Мне бы не хотелось убивать вас всех только потому, что вы оскорбляете мой слух.
— Слава Шри-Ганапати! Сахасранама!
— Довольно! — говорит Ганеша-Чжотте и хор замолкает. Девушка из рода наг, менеджер Ия — склоняется в поклоне, что ей с ее змеиным телом дается на удивление легко, она словно бы без костей — гнется как гуттаперчевая. На мгновение я задаюсь вопросом о том, как именно менеджер по работе с посетителями, Ия Каур занимается сексом с каким-нибудь своим коллегой по офису, не мешает ли ей ее мускулистый, почти трехметровый хвост, или только придает пикантности процессу, но потом — выкидываю эти мысли из головы. Не время думать о сексе с нагами, деви, ракшасами, якшами и черт знает кто тут есть еще. У нас есть задача. Есть цель. Я смотрю на Ганешу и понимаю, что у меня сейчас очень мало места для маневра. Слоноголовый учитель малых сих — далеко не дурак и с самого начала обезоружил нас откровенной лестью, признанием наших заслуг, сразу же сдал все свои позиции… но я думаю, что он что-то скрывает. И если такой умный и хладнокровный человек (а человек ли?) решил что-то скрыть, то у него достаточно причин и мотивации для этого. Как следствие, узнать, что именно он скрывает возможно только если очень долго проводить следственные действия… обыск, очную ставку, закрыть и запечатать офисы, провести опрос всех, кто работает в здании… или же провести экспресс-допрос. Терпеть не могу так делать, но выбора у меня особенно нет. Угрозы тут не действуют — я вижу, что он не боится. Делает вид, склоняет спину, но на самом деле не боится. Играет на грани, потому что знает нас, знает о нас. У нас есть репутация и в нашем послужном списке есть очень многое… но там совершенно точно нет резни невиновных, например. Он предполагает, что мы — адекватные и разумные. Что, если показать готовность к сотрудничеству и сдаться на милость победителя — то мы не будем давить на сдавшихся, не будет устраивать резню и погром, а станем действовать, как и положено разумным и гуманным людям в такой ситуации. Хорошо, что у меня в рукаве есть козырь, о котором еще не знают посторонние. И еще я знаю, что никто не может прожить на этой планете, в этой реальности хотя бы одну жизнь и не привязаться к нам. К людям. И как всегда, эта привязанность — источник счастья и наша самая большая слабость.
— И что же ты предлагаешь нам, Учитель? — спрашиваю я, делая знак Акире. Она гасит свой огонь, скрипнув зубами. Но мне не нужен ее огонь, после ее пламени в таком вот душевном состоянии от окружающих одни головешки останутся.
— Что предлагаю… — Ганеша как-то сдувается, уменьшается в размерах, возвращаясь к своему облику торговца армянскими коврами и садится на подушку, которую ему ловко подставляет девушка-нага.
— Кадру, дорогая, будь так любезна пожалуйста — обращается он к ней, и та достает откуда-то длинную трубку с маленькой чащечкой. Раскуривает ее, протыкая маленький шарик в чаше трубки раскаленной иглой и протягивает трубку Ганеше.
— Что я предлагаю… — он затягивается белым, терпким дымом и выпускает клубы вверх, закашливается. Девушка-нага похлопывает его по спине. Он мотает головой, выпрямляется и встречается со нами взглядом.
— Я предлагаю убить нас всех, Кровавая Шакти — говорит он: — ты ведь за этим сюда пришла, не так ли?
— Что? — нахмуриваю брови я. Этот старик начинает мне не нравиться. Кровь вскипает и пол вокруг нас становится багровым, а из этого багрянца — поднимаются мои кровавые змеи, танцуя свой танец, раскачиваясь взад и вперед, готовые метнуться и пронзить, разорвать на части… Девушки из хора вскрикивают и жмутся друг к другу. На секунду мне становится стыдно, но только на секунду. В конце концов мои друзья в опасности, верно? Я должен быть готов заплатить любую цену, чтобы быть уверенным в том, что меня не обманывают и что этот старик действительно не знает способа попасть на Курукшетру, где сейчас сражаются мои родные люди.
— Ты пришла сюда убить нас всех — повторяет он и поднимает руку, предупреждая мои возражения: — да, ты сейчас скажешь, что для тебя важно найти своих друзей и что ради этого ты делаешь все это. Но … — он качает головой: — это неправда. Если бы это было правдой, то узнав от меня, что я не могу помочь тебе в поисках — ты бы ушла. Но ты не уйдешь, не так ли, Кровавая Шакти?
— Я не могу, Учитель. — отвечаю я и кровавые щупы раскачиваются, все больше напоминая наг в своем танце, наг, ожидающих команды.
— Да. — кивает он и затягивается, выпускает дым из ноздрей: — Ты не можешь. Это в твоей природе — подозрительность. Ты думаешь, что я скрываю что-то, а узнать это иным путем ты не можешь, ты не слишком-то умна. Зато ты сильна и жестока, а потому ты будешь пытать меня, не так ли? Думаю, что ты хочешь сперва убить кого-нибудь из нашего отдела маркетинга, или даже Кадру…
— Меня?! — девушка-нага вскидывает ресницы в изумлении: — Но дедушка!
— Помолчи, дитя мое… — старик кладет свою руку на волосы девушки-наги и его рука почти полностью покрывает ее голову: — такова наша судьба, принять Дар Смерти из рук Кровавой Шакти. Этот день пришел.
— Но я не хочу умирать! У меня завтра экзамен в университете! И… — глаза девушки-наги наполняются слезами, и она падает на пол передо мной: — Пожалуйста не надо! Кали, Защитница Брахманов, Дэви Смерти и Жизни, смилуйся надо мной!
— А ты смел и умен. Или следует сказать — нагл? — говорю я старику, чувствуя, как холодная ярость заполняет меня: — Ты решил разыграть этот дешевый спектакль, думая, что так ты сможешь уйти от ответа? Я все равно могу убить всех тут и твою внучку и тебя… и уверяю, что я могу сделать этот процесс крайне болезненным…
— Я и не сомневаюсь — говорит он и откладывает трубку в сторону: — как иначе ты можешь удостоверится в том, что я говорю тебе правду? О том, что как попасть на Курукшетру знаешь только ты, только твои аватары имеют туда доступ. И те, кого они приглашают с собой на это поле. Я не знаю, как туда попасть. Но я совершенно точно знаю, что это не то место, куда следует стремиться. Я не знаю, кто были твои друзья и чем они так дороги тебе, но знаю, что аватара Дурги признала их достаточно сильными, чтобы открыть для них двери на Поле Боя Тысячи Вероятностей и Мириадов Смертей. И еще — еще я знаю, что все это, все что происходит сейчас здесь и в миллионах других реальностей — всего лишь Майя, Ткань Иллюзии… на самом деле нет ничего важного или достойного внимания. Это всего лишь иллюзия, Кровавая Шакти. Но тебе будет мало этого знания, не так ли? — он с кряхтением выбивает пепел из трубки о колено и с трудом встает на ноги, опираясь на руку, подставленную какой-то девушкой из наг. Кадру по-прежнему лежит у меня в ногах, всхлипывая и бормоча просьбы о пощаде.
— Я не верю тебе — вступает в разговор Акира: — и если ты ценишь свою жизнь, жизнь этих девушек и всех, кто сейчас в этом здании — ты скажешь мне правду. Нам правду. Смерть от огня чрезвычайно болезненна, а ожоги никогда не проходят… они оставляют следы на всю жизнь.
— Никогда бы не подумал, что мне будет угрожать Агни — грустно улыбается старик: — Кровавая Шакти, аватара Ярости Кали — тут я не удивлен, это в ее природе, но ты? Однако же я вынужден тебя разочаровать, нити моей судьбы в ее руках, а не твоих, ведь Пламя знает правду, когда смотрит на нее…
Я смотрю на него. Да, именно такая мысль и просквозила у меня — пользуясь своими козырями, сделать так, чтобы он поверил в мою неадекватность. Убить девушку-нагу Кадру, кого-нибудь из ее товарок, а потом обратиться к нему — мол видишь, видишь? Говори, рассказывай, колись. И он бы запел. А потом — я бы восстановил девушек-наг, потому что я бы не убивал их, а выключал через свои щупы-щупальца и следил бы за состоянием их… хотя я не уверен, смог бы я восстановить наг — у них совсем другая физиология, да и кровь синяя, судя по всему… но он прав. Просчитал меня старик, сделал ход конем раньше, упреждая меня, рассказывая, что именно я буду пытаться сделать — запугать, шантажировать… пытать?
— Ты недооцениваешь меня, старик — говорит Акира, вспыхивая: — если ты думаешь, что у тебя будет перерождение, то ты сильно ошибаешься! Я выжгу твое тело и твою душу, от тебя даже имени в этом мире не останется!
— Ты можешь попробовать — кивает Ганеша-Учитель: — но у тебя это не выйдет.
— И почему это? — пламя взвивается вверх и начинает реветь, девушки из хора, певшие осанну — падают на колени и кричат от ужаса, прижимаясь друг к другу.
— Да потому что Пламя не жжет праведных и невинных — отвечает старик и пламя Акиры гаснет. Она некоторое время смотрит на него.
— И кто же ты, старый — праведник или невинный? — спрашивает она сквозь зубы. Ганеша молчит. Я встаю и отряхиваю брюки. Мне нет нужды оглядываться, я знаю, что кровавые щупальца уже исчезли, втянутые мною обратно. Пол под ногами больше не отдает в багровый румянец. Я все еще могу метнуть багровое лезвие и снести менеджеру по работе с посетителями Ие Каур, которую на самом деле зовут Кадру — голову. Это будет легко. Я могу даже сделать так, чтобы она умерла не сразу — как и этот старикан, который взял себе имя бога мудрости. Мог сделать так, чтобы они выли от боли, бились в агонии и умоляли о быстрой смерти. Я могу многое.
— Если окажется, что ты утаил от меня важную информацию, Шри-Ганапада, то я вернусь — говорю я, глядя ему прямо в глаза. Он не отводит взгляд.
— И тогда я встречу тебя так же, как и сегодня, Кровавая Шакти. И если ты посчитаешь нужным — я приму из твоих рук Дар Смерти. — отвечает он, наклоняя голову.
— Будь ты проклят, Ганеша — произносит Акира: — и почему ты мне не враг? Почему ты не сражаешься за свою жизнь? У меня был бы такой повод выжечь это гнусное место дотла.
— Наверное именно поэтому — пожимает плечами он: — кто знает?
— Что же… еще увидимся, Шри-Ганапада. Сахасранама!
— Сахасранама! — отзывается хор перепуганных девушек-наг.
— Постойте — раздается голос вслед и я останавливаюсь на пороге: — Дэви, я не хочу оставлять тебя совсем без ответа, но я и правда не знаю — как. Никто не знает. Но я знаю, что только Кали и ее аватары могут попасть на Поле Боя. Знаешь ли ты, что это означает, о Прекрасная Дэви?
— Меня все еще раздражает, что ты обращаешься ко мне в женском роде — отвечаю я: — я знаю, что я — не аватара Кали, потому такие вот подсказки бесполезны. Хочешь помочь — выражайся определеннее.
— Куда уж определеннее. — говорит Ганеша: — если попасть туда могут только такие как ты, значит ключ к двери — в самой сущности тебя. В том, что делает тебя Кровавой Шакти. Ищи там, где источник твоей силы и твоей слабости.
— Мир Крови — говорит Акира и ее глаза округляются: — быть может?
— О черт. — говорю я: — о черт.