Синий. Сапфировая загадка

5. Что может быть лучше блинчиков?

Квартира, где Альфонс принимал семейство Интригио, находилась прямо над его мастерской.

– Прошу! – воскликнул он.

Знаменитый ювелирный магазин «Жезекель» состоял из трёх изящных зальчиков с витринами, окна магазина выходили на Вандомскую площадь. Жемчужно-серое ковровое покрытие, витринные шкафы из капа и хрусталя и негромкая классическая музыка дополняли изысканную атмосферу мастерской.

– Бронированные стёкла! – пояснял Альфонс, порхая из зала в зал. – Охрана из Французского легиона двадцать четыре часа в сутки. Два проверенных человека на обслуживании клиентов… – Маркус окинул подозрительным взглядом двух девушек за стойкой, но расплылся в широкой улыбке, когда одна из них протянула ему карамельки на серебряном блюдечке. – И перед закрытием магазина все драгоценности отправляются в хранилище, где вас ждёт самое интересное.

Они свернули в узкий коридор и, спустившись по небольшой лестнице, оказались у входа в комнатку без окон.

– Судите сами: камера из стали и железобетона, в которую можно попасть, лишь пройдя двойной биометрический контроль с проверкой отпечатков пальцев и радужной оболочки глаза.

Альфонс указал присутствующим на небольшой тёмный экран в стене.

– Я единственный, кто может сюда войти, понимаете? – сказал Альфонс. – И в доме живу только я!

– Что скажешь, воробушек? – обратилась Бина к Зельде, семейному эксперту по технологиям.

– Высшее качество, – отозвалась девочка, внимательно рассматривая монитор рядом с бронированной дверью. – Новейшие технологии.

– Разумеется! – прогремел Альфонс. – Я же вам сказал: это шведская фирма «Секурспакк», лучшая в мире!

Ювелир приложил руку к экрану, чтобы продемонстрировать систему в действии. Устройство засветилось слабым голубоватым сиянием, затем трижды тоненько пикнуло, после чего экран стал ярко-зелёным. Бронированная дверь с металлическим скрипом откатилась, открывая проход в сейф. Альфонс нажал кнопку – и дверь вернулась на место.

– Прошу, теперь попробуйте вы! – обратился Альфонс к Бине.

Госпожа Интригио произвела те же манипуляции, однако под её ладонью экран загорелся не зелёным, а ярко-красным, дверь не сдвинулась с места, зато сработал оглушительный звуковой сигнал, который Жезекель отключил, помахав перед экраном магнитной карточкой.

– Теперь понятно?

Когда Альфонс снова открыл дверь, гости сделали пару шагов и оказалась перед второй бронированной дверью, идентичной первой. Жезекель приблизил к экрану правый глаз, и всё произошло, как в первый раз: трижды раздался тонкий звук, загорелся зелёный свет, и дверь открылась.

– Действительно внушительно… – заметила Бина, когда процедура закончилась.

Теперь они находились непосредственно в хранилище. Оно представляло собой комнату четыре на четыре метра, посередине которой стоял стол, а вдоль стен высились шкафы с ячейками разного размера.

– Очень внушительно! Я тоже так всегда думал! – всхлипнул Жезекель, подойдя к столу, на котором стояла обтянутая зелёным бархатом шкатулка – достаточно большая, чтобы в ней мог поместиться теннисный мяч. Откинув украшенную гербом Цирленштейна крышку, ювелир продемонстрировал пустующее нутро шкатулки. – Как такое могло случиться…

– С представителями «Секурспакк» вы уже связались? – деловито осведомился Маркус, продолжавший вести записи.

– Пока нет… – вздохнул Жезекель. Переведя глаза на Ласло, он с надеждой произнёс: – Отец всегда говорил, что если мне случится оказаться в отчаянной ситуации, то первым делом я должен обратиться… к вам. – Он показал присутствующим визитку с вопросительным знаком и секретным адресом тёти Эдны, старейшего члена семейного клана, от которой и был получен известный жёлтый конверт. Жезекель продолжал более тихим, почти заговорщицким тоном. – Я ни в коем случае не могу допустить, чтобы информация о пропаже просочилась в прессу. Понимаете?

– Разумеется, – кивнул Ласло. – Для этого мы и здесь. И, пожалуй, нам не стоит терять время, мой дорогой Альфонс. Так что начнём прямо сейчас. Нет ли случайно на входе в хранилище телекамеры?

Альфонс убрал в карман визитную карточку тёти Эдны и указал пальцем на чёрную точку на потолке.

– Разумеется, есть и, само собой, суперсовременная. Когда я вхожу, сигнализация автоматически отключается. В противном случае достаточно даже мухе пролететь, и телекамера тут же засечёт движение, а система охраны заблокирует все двери. Никто не войдёт и не выйдет. Разблокировать систему могу только я.

– Скажите-ка, а камера ведёт запись в непрерывном режиме? – спросила Зельда.

– Да, на протяжении целой недели, – ответил Альфонс. – Затем старая запись стирается, и начинается новый цикл.

– Значит, у нас ещё есть записи…

– Если кража произошла тогда, когда я это заметил, – три дня тому назад, – то да.

– Стоит взглянуть на все записи, – кивнула Бина.

– Я покажу их вам, но это ничем не поможет. Сигнализация не срабатывала. Ни три дня назад, ни раньше. Она НИ РАЗУ не звенела.

– Ни разу… не… звенела, – записал Маркус в своём блокноте. – Возможно, «Секурспакк» мутит воду. И это уже вторая зацепка.

– Не исключено, – отозвался Жезекель. – Вы сами слышали сигнализацию. А ведь я уменьшил громкость на три деления. Когда они приезжали устанавливать охранную систему и испытывали её, сигнализация звенела так громко, что её, наверное, даже в Марселе было слышно!

Бина, потеряв терпение, вышла из хранилища и подала знак Имоджен, облокотившейся на первую дверь, снять наушники, которые девушка уже успела опять надеть.

– А вы, синьорина, ничего не хотите сказать? – довольно резким тоном обратилась она к дочери.

– Вообще-то мне есть что сказать: почему бы нам не отправиться поесть блинчики? – ответила та с лучезарной улыбкой.

Ах, Париж! Его солнечные сады и голуби острова Ситэ, теснящиеся вокруг туристов, которые фотографируют фасад Нотр-Дама.

Маркус и Зельда, подгоняя друг друга, скакали носами кверху по аллеям парка вокруг собора. Их поразил вид башен и стрельчатых арок грандиозного строения, которое выглядело старинным и вместе с тем современным, словно готовый к старту космический корабль.

Интригио позволили себе эту короткую прогулку, ведомые неутомимым чутьём Ласло: перейдя маленький мостик Сен-Луи, они нырнули на узкую улочку и вскоре остановились перед входом в «Крепери Ле Ли Даржан» – лучшую в городе блинную, по мнению отца семейства. В ней было не больше восьми столиков и немало посетителей, но стоило Ласло вынуть из портмоне серебристую карточку и продемонстрировать её официанту, который в свою очередь показал её хозяину, как волшебным образом для семейства тотчас образовалось свободное местечко. Маркус и Зельда обменялись сочувственными взглядами: эта гастрономическая привилегия была ещё одной семейной реликвией, о которой они ни разу не слышали.

– Итак, – размеренно произнёс Ласло, когда все уселись. – Вклад нашей дочери-подростка в расследование пока нулевой. Но должен признать, что мысль о блинчиках была совершенно гениальной.

Имоджен, сидевшая напротив отца, скривила лицо и занялась изучением меню, где выискала блинчики с лимоном.