Системная нежить. Том 3

Глава 7 Торговля каменного века

Их было трое, рослых, крепких, немолодых. Мы немедленно познакомились. Пётр, Иван Исаевич, Александр. После я повернулся к девушке, которая всё больше хмурилась и молчала, сжав губы в побледневшую тонкую полоску.

— Меня зовут Патрик. А как тебя, красавица?

— Тоора. И я тебе не красавица. Хочешь что-то купить, покупай. А нет, проваливайте все.

— Коммерсант, ты, надо сказать, так себе, — усмехнулся я, оценил взглядом осеннюю одежду трех белорусов, толпу игроков, которая постепенно стала разбредаться по торговым точкам, после чего переключил внимание на девушку.

Инвентарь. Три простецкие оружейные карты. Меч, топор, копьё.

По очереди извлекаю оружие, с небольшим грохотом опускаю на стойку, рядом кидаю карту. Так — три раза.

— Что ты хочешь за это непрактичное дешёвое оружие, чужак? Кружку грибного пива? Могу налить две кружки.

Я наклонился так чтобы быть ближе к ней. Мой фокус с оружием увидели многие, а вот слова были не для чужих ушей.

— Теперь я вижу торговца, дева Тоора. Но. Слушай сюда. Пока шёл к тебе увидел в общей сложности одиннадцать местных. Плюс пятеро встречающих. Из них игрок был только один. «Комбинезон», человек, который назвался Стариком. Ты, ваш градоначальник, вот тот торговец и страж у ворот инициированы в качестве юнитов и уровень у вас от первого до третьего. Остальные даже не инициированы. Из этого…

По мере того, как я говорил — её уверенность несколько таяла как ледник по мере дрейфа к экватору.

— Делаю вывод, что системное оружие у вас штука чрезвычайно редкая и дорогая. Думаю, что на эти три карты я могу купить тут дюжину рабов и повозку еды, а торговец даже назовёт своего ребёнка в честь меня, на радостях от сделки, так что, сделай лицо попроще и… видишь этих парней?

Она молча и испуганно кивнула. В этот момент мне стало немного не по себе от своего же поведения и чуть-чуть жалко девчонку.

— Мне нужна добротная зимняя одежда и обувь, такая по качеству, как будто ты одеваешь родного отца. Трех отцов.

— А ты, тебя? — вставила она значительно более спокойным голосом, поскольку ситуация начала переходить в более деловое и разумное русло.

— У меня всё нормально, не переживай. А ещё я хочу, чтобы мы поели горячей еды, судя по бардаку до сражения ещё далеко, выпили твоего грибного пойла, а ты нам с собой завернула суточный паёк. Как думаешь, мы договорились? Начни с пива.

Это было, без сомнения, самое странное и дрянное пиво, которое я пил в жизни. Но. Нашлись четыре изготовленных из какого-то мутного пластика полусферические чушки-кружки, туда нам налили сурового холодного пойла, Тоора принялась бегать и искать для нас (нашей белорусской делегации) арктическое снаряжение.

Вокруг ходили люди. У Тооры был помощник — зверского вида бабка, которая понимала системный, но плохо слышала и трижды налила другим людям пиво, выторговав за это дешёвые китайские часы (которые шли), охотничий несистемный нож и тонкую золотую брошь, которую сгребла в карман.

Местной валюты у нас не было, но это было и не важно. Тоора под мой одобрительный кивок сгребла карты и оружие, металась, искала, торговалась и сама разбиралась со своими соплеменниками, что здорово ускорило нам процесс, пока бабка подала суп, слабо пованивающий мышами, начинённый какими-то клубнями, который мы принялись осторожно есть. Категорически не хватало соли.

Мы познакомились, я достал из инвентаря по обычному человеческому пиву, в этот момент пришла запыхавшаяся Тоора и стала по нашу сторону стойки (мы кушали стоя, решили, что такой тут обычай).

— Будешь наше пиво? Да не бойся, мы пьем, ты попробуешь.

— Только глоточек и ты должен сказать, что это подарок, я тебе за это ничего не должна.

— Хорошо, — отдаю ей всю бутылку, из которой не пил. «Жигулёвское», светлое, обычное такое земное пиво. В стазисе не нагрелось, комнатной температуры. Себе достаю новое, открываю пехотным ножом.

— Скажи.

— Тоора, это подарок, ты мне за него ничего не должна. Но…

— Что «но»?

— Расскажи про поселение, про вашу торговую зону.

— Ничего особенного. Рынок отделён от остального посёлка стеной, на случай нападения врагов, прорыва монстров или ещё какой беды. А рассказывать про поселение не велят обычаи.

— Как тебе пиво?

Закончив свою тираду, она грозно сверкнула бровями и выпила глоток, после чего замерла.

— Необычно, чужак.

— А с едой у вас не очень, я смотрю?

— О чём ты говоришь? У нас собственные производства, фермы, грибные шахты, лов слепых сомов, но они всё больше для больших семей и для детишек, старейшины говорят, что детям нужно есть рыбу.

— Мудро. А попробуй это.

Я достал из инвентаря палку сырокопчёной колбасы. Между прочим, это была последняя из тех, которые я лично скоммуниздил из супермаркета «в день, когда всё началось», то есть примерно тысячу лет назад, по ощущениям.

Используя старину божественный пехотный нож, нарезал сравнительно тонкими кусочками, угостил пацанов, дал девушке.

Если вкус земного пива она смогла стерпеть, то теперь после третьего укуса она тихонько сладострастно застонала.

— Это очень вкусно, чужак! Откуда у тебя такое божественное лакомство?

— Спиз… э… купил в большом рынке в своем мире.

— Расскажи мне о своем мире, чужак.

— Прекрати меня так называть. Я Патрик, ты же видишь? Ну, у нас тепло, капает дождик, дохрена народа и происходит война, мор и брожения среди зомби. У вас есть зомби?

— Спроси Старика. Серьезно, чужак. Я понимаю, что за свои лакомства ты пытаешься купить информацию, но… Старик мне не совсем чужой, он мой прадедушка, среди нового народа он единственный, кто был во времена Большой беды, времён, когда мир был иным и Лёд не наказал нашу планету.

— Расскажи хотя бы, что знаешь и что не запрещено обычаем. А я научу тебя делать колбасу, примерно такую, вашей технологии это вполне по силам.

Белорусы, облачённые в местные одежды, что смотрелось на них совершенно чужеродно, все же современные индустриальные люди, только ряженые, внимательно слушали и перешёптывались между собой.

Стрельнув на них глазками (понятно, что когда говорят на незнакомом тебе языке, то скрывают что-то от тебя. Я, например, тут говорил только на системном), она сдержанно ответила.

— Город наш, Стортлагер, стоит тут не спроста. Конечно, течёт подлёдная река, тут сходятся несколько дорог, у нас лучшие мастерские, но главная причина, это Старик. Уходит, приходит, делает что хочет, никому не помогает, но и не вредит. И мы знаем, что рядом есть какой-то алтарь, который он хранит. Вроде бы он последний страж этого алтаря. Поэтому он вас и вызвал. Когда-то охотники из дальних поселений принесли весть, сначала это были просто слухи, байки, сказки. Про лохматых обезьян-демонов, что убивают и едят людей. И год за годом этих разговоров становится больше, все уже привыкли, кто-то даже видел их своими глазами и ему посчастливилось выжить и сбежать. А сейчас звери прознали про алтарь. Он им нужен. А Старик не хочет его отдавать, говорит, что тогда к нам всем придёт смерть. Мэр Тэллок отказался давать ему войско. Ну, Старик призвал вас. Такая история.

— А откуда, стесняюсь, спросить, Тоора, ты ваши знают системный язык?

— Так ведь Старик всех и научил. И город когда-то давно основал он. Старухи говорят, в стародавние времена всех собрал, защитил, объединил, всё создал. Но годы идут, он больше не правитель, ему плевать на родню, нас тут таких много, его крови, он всё время в своих туннелях. Так что… Хочешь что-то узнать, чужак, спроси у Старика. Ну, теперь ты расскажешь мне как делать эту твою колбасу?

— Расскажу, потом, если выживу. Так что ты теперь кровно заинтересована в моем выживании, да, красотка? А хитрый этот ваш Дедок.

— Старик!

— Он привёл на рынок шесть сотен игроков, которые натуральным обменом озолотили вашу колонию за какой-то час.

Кругом торговались, кушали, пили, играли в какие-то местные азартные игры и оставляли кучу ценностей в бартере игроки, которым предстояло добровольно поучаствовать в обороне неизвестной им локации.

Тоора кивнула, допила пиво, сослалась на занятость, умчалась, оставив бабку приглядывать, чтобы мы чего через стойку не свистнули, велела налить нам ещё грибного пойла, мы вежливо отказались, какой будет эффект, в том числе пищеварению, от этой отравы, одному лешему известно. Я угостил парней ещё баночным пивом, а бабка не дала нам выкинуть бутылки, а забрала, выдав взамен каком-то сушеных морепродуктов. Эти были, по крайней мере — слегка солёными.

Мужики были из одного клана, из Гродно. Правительство в Беларуси держалось цепко, образовало народные дружины, отбивалось от зомби, правда, проблема появилась откуда не ждали, в родных лесах завелись монстры. Впрочем, новые партизаны, крупнейший клан, дружественный официальной власти, громил и их. Мелкие кланы в массе своей проявляли сознательность, криминал и мародёров давили, сдерживали поток зомби из-за границы. Теперь вот они синхронно откликнулись на этот призыв. Пошли, так сказать, на разведку.

— Оружием пользоваться умеете? — опустив руки пониже, извлёк из инвентаря и выдал каждому по автомату Калашникова, по запасному магазину, а их старшему, Ивану Исаевичу, цинк патронов.

— Обижаешь, земеля, мы же внуки партизан, школьную программу никто не отменял. Сам я даже охотился по молодости, — с гордостью ответил их старший. — А сам как? Есть ещё?

— Есть, но я по холодненькому.

Поговорить ещё не удалось, в центре зала встал Старик, который озабоченно смотрел на часы.

— Внимание, призванные игроки! Разведчики донесли о крупном отряде морозных обезьян, который перемещается по поверхности. И хотя их маршрут не известен, понятна точка назначения. Поэтому…. Господин Фрогг сейчас откроет портал, чтоб нам не топать ногами двенадцать часов, и вы в результате обессилите. А я вас прошу всех, в этот портал пойти, а торговцам большое спасибо, я ещё вернусь.

Ага, подумалось мне, а ещё, чтобы мы не знали дорогу к алтарю, потому что даже от родни ты эту информацию держишь в секрете. Скорей всего до последнего рассчитывая, что и обезьяны дорогу не найдут. Но, без излишнего оптимизма, раз уж нас рекрутировал.

Поскольку мы с белорусами доели и в целом были готовы, распрощались с бабкой и оказались в портале среди первых.

Это не первый алтарь, который я видел (один даже немножко поломал), но этот меня удивил.

Для начала, мы оказались не на алтаре, а возле него (я такие штуки уже ощущал без всякого чувства маны). Сам алтарь был не площадкой, а зданием с квадратный основанием, стены которого, казалось, были выполнены из единого куска громадного (по меньшей мере три сотни метров в ширину) камня небесно-лазурного цвета благородной текстуры, словно очень большой полудрагоценный камень (а может так и было), из квадратного основания плавно переходили в сферического типа крышу, увенчанную женской фигурой в натуральную величину в длинном трепещущем на ветру платье. Глаза её были огромными впадинами, что, однако производило не пугающее впечатление, а скорее загадочное. Выполнено было настолько детально, что она стояла, как живая.

В нижней части здания четыре ряда двустворчатых дверей из некогда белоснежного, как бивень слона, дерева, а сейчас частично разрушенные, сгнившие и просевшие. Средние были открыты нараспашку, образовывали проход шириной два с половиной метра.

Я бы назвал это всё скорее храмом, чем алтарём, но, зависит от того, что там внутри.

Народ постепенно пребывал, места становилось всё меньше.

Во все стороны от алтаря был громадный ледник, который по каким-то причинам от самого строения отступал, держась в десятке метров. Само пространство было подсвечено, хотя вычислить источник света мне не удалось. Благодаря размеру алтаря было понятно, что толщина ледника тоже никак не меньше двух сотен метров, то есть — чудовищно велика. Мы практически находимся внутри твердой ледяной породы.

Пространство вокруг ледника было как вытопленный во льду овал, куда вели несколько туннелей.

На мой вопросительный взгляд Старик (который производил ощущение крепкого мужика максимум пятидесяти лет) покосился на статую богини, даже вроде бы кивнул ей и пробормотал.

— Раньше тут был город. Оживлённое место, на перекрёстке, в любом направлении на много лиг дома и люди, а сейчас только смерть, запустение и туннели.

— То есть прийти могут буквально из любого хода? — попытался подытожить я (мне тут не до сантиментов).

Он хмуро кивнул и снова уставился на богиню.

— Жрец, мля, — шагнул и заслонил собой вид на богиню. — Ты можешь подобрать сопли и сконцентрироваться?

Старик вздрогнул.

— Откуда знаешь, что я жрец? — его сопровождающий, охотник, предупредительно выставил в моём направлении копьё. Смело, но глупо.

— От верблюда. Ясно же, почему ты на неё так смотришь, видел её живой. Оттуда же «управляющие права» на алтарь. Колись, в двух словах, что тут случилось и на кой хрен обезьянам святилище? Иначе мы тут навоюем.

— Эй, народ, есть кто-то с навыками воеводы, старшего офицера? — громко спросил на системном.

Старик неодобрительно посмотрел на меня, что-то буркнул своих охотникам и потянул за рукав со словами: «Отойдём, переговорим».

Рассказчик из него, прямо скажем, хреновый. Вообще он тут немного крышей подвинулся в своих льдах. Ответы тянул как клещами, по слову, по мысли, отсекая лирику.

Короче, жила была у них тут развитая цивилизация (что в его представлении «развитая», сказать трудно, но огнестрел наводит на мысли). И пришла к ним откуда не звали система(о причинах и типе протокола он промолчал). В ходе махача с возникшей угрозой (какой, пока не понятно) стали дела их мира совсем хреновы.

И оставшиеся три бога, собравшись, объективно, кстати, совсем не тут, взялись дружно за ручки и ритуально самоубились. В результате их сомнительного поступка климат на планете дал трещину и стал похож на жопу. Ну, то есть наступил климатический писец со снежком и морозцем, который уже не выключился никогда. С одной стороны, о радость, враг в новых условиях почувствовал себя не лучшим образом и постепенно погиб. Правда, как минус, почти всё местное человечество последовало в том же направлении. То есть, имеет место мир натурального такого постапокалипсиса. Наш пассажир, Торберт (если не врал, даже мне не хватало возможности посмотреть его показатели личного статуса) первоначально был далеко не единственным выжившим игроком, вместе с товарищами он и основал несколько поселений и поддерживал их. Вначале всё шло хорошо, уровни, прокачка, всё такое. Но после гибели последнего бога система не инициировала в этом мире больше ни одного игрока. В лучшем случае — юниты. Годы шли (и прошло их, видимо, чрезвычайно дохрена, речь, вероятно идёт о паре сотен лет как минимум), рано или поздно игроки гибли, а на их место не приходили новые. Оружие терялось, инициировать становилось всё труднее, человечество по объективным причинам вымирало. Он — определённо последний жрец, а точнее младший жрец богини Тень, а это её погасший алтарь.

Спросил его что нужно чтобы возродить богиню? Он задрожал, не ответил. Помню, система прозрачно намекала на то, что это не вполне возможно.

В какой-то момент к нам вклинился добровольно вызвавшийся руководить обороной полководец, внешне похожий на двухметрового верзилу-разбойника, но вполне себе разумный дядька. Вопросы переключились на менее глобальные и исторические. Куда ведут туннели, длина, ширина, возможности баррикад, пробития ледяных стен. Свежевыжатый лидер распределял людей по группам, я, правда, от этого отбился, накинул невидимость, совершил блинк на крышу здания, оттуда на пробу блинк вверх, на пределе.

Ледник. Я стоял посреди гигантского, быть может даже бескрайнего ледяного поля, тут постоянно и жутковато дул ветер, который лениво нёс позёмку. Темно. Ночь или сумерки. В небе далекие сполохи северного сияния. В целом, если не знать, что ты в чужом мире, вполне себе снежные равнины Арктики. Наверное. Так-то я там не был. Моментально стало нестерпимо холодно, сковывало лицо, дыхание перехватывало. Оборотный облик. Тело гуля чуть крупнее, но одежда словно не заметила изменений. Так-то лучше. Гульское тело менее чувствительно к холоду и боли. Тем не менее, не поленился и нацепил маску с флисовым подкладом, подтянул перчатки.

Врубив поиск живых и совершив серию блинков, в течение менее часа (становилось скучновато) нашёл то, что искал. Подо льдом, в трех-четырех, примерно, километрах, действительно перемешался крупный отряд «живых».