Системный сбой

5. Подружка Лида

– Успеем съездить ещё, – сказала Лида, когда она вежливо, как своего старинного друга, с которым всё просто и ясно, усадила Ветрова за круглый столик на кухне. Они поздоровались как-то неловко, поспешно, бессловесно. Она сразу показала рукой в сторону кухни, имея намерение напоить Ветрова кофе или чаем. – Ужинать будешь или кофе с бутербродами?..

– Я не голоден, понимаешь, совсем никакого аппетита нет, не хлопочи, – стал отнекиваться Алексей. – Может, объяснишь, как ты оказалась в орбите Киры Борисовны, Семена Борисовича?.. Как вышла на орбиту кардиоцентра номер…

– Нет, сначала ты кое-что объясни мне, как ты на них вышел?

Не чувствуя никакого подвоха в словах своей старой университетской подружки еще с веселых студенческих лет, на которой он когда-то чуть не женился, Ветров рассказал об утреннем визите в квартиру Игоря Ивановича. Благоразумно опустил темное место с исчезновением из комнаты всех институтских компьютеров, использованных Андреем для проводимых на дому машинных экспериментов. С ходу перешел на визит в клинику с подачи старика-полковника, опуская мелкие детали. Лида это заметила:

– Дьявол всегда в деталях… Но это не важно… Дьявольские советы, как попасть в рай, существенны, но не обязательны для посвященных в процесс… Так сказать, в дьявольский процесс…

– Пожалуй, я всё же выпью чашечку кофе или чая на твоё усмотрение… – Ветров поежился при упоминании о «дьявольском процессе», у него сильно забилось сердце и пересохли губы. Пока она сосредоточенно, без слов, занималась приготовлением чая, он размышлял, что говорить и какие задавать вопросы. Начал с самого, как ему казалось с главного. – Когда я был у Андрея, то его хозяин квартиры поведал мне, что только Андрей отправился в поликлинику, как я понимаю, напоровшись на Киру Борисовну, на следующий день пришел некто неизвестный с какими-то доверенностями из института. Предъявил приказ, подписанный замдиректора, доверенность главбуха – причем на предъявителя, без указания должности и имени лица – и забрал все рабочие станции, которые нужны были нам, точнее, Андрею, для решающих машинных экспериментов… Хозяин был вынужден подчиниться мужчине, назвавшимся сотрудником нашего института и выполнявшим распоряжение руководства…

– То есть ты в курсе вывоза материальных ценностей?..

– Выходит так. Это что-то меняет?..

Она не ответила сразу, разливая по чашкам чай. Что-то смутило Лиду в рассказе Ветрова. Он это почувствовал и невольно насторожился.

– Это мистика, причем опасная мистика. С каких это пор приезжают за компьютерами к рядовому сотруднику, находящемуся на самой низкой должностной ступени, стажеру… Пусть и пользующемуся покровительством замдиректора по науке… Приезжает неизвестный никому человек с приказом замдиректора и странной доверенностью главбуха… Очевидно, что липовую доверенность главбух могла выписать только по телефонному звонку Клопова, при его давлении… И несчастный стажер, как хранитель на дому материальных ценностей, вдруг оказывается в самом вихре мистических страстей…

– Не простому стажеру, а контрактнику-исследователю приехали, – уточнил Ветров и коротко пояснил явную нестыковку между поручением ему завлаба и завотделом забрать у Андрея компьютеры и каким-то более высоким предварительным распоряжением дирекции забрать их днем раньше. – Ты мистикой называешь появление неизвестного в квартире Андрея и Игоря Ивановича или что-то ещё?..

– Всё, всё – сплошная мистика, – с надрывом в горле почти прокричала Лида и нервно, глубоко затянулась сигаретой. – Мне позвонили, что он больнице у «черного доктора» Семена, как его…

– Борисовича… Почему «черного доктора»?.. Почему именно тебе позвонили?..

На последний вопрос она при бывшем женихе не стала отвечать, только вспыхнула и всплеснула руками, рассказывая о Семёне Борисовиче:

– Он был вызван на диспансеризацию, всего лишь. Только когда ему «черный доктор» стал рассказывать при мне о его проблемной кардиограмме, Андрей рассмеялся – у него никаких проблем с сердцем. Насчет цифр его давления тоже высказал сомнение.

Ветров с тихой благодарностью «бывшей подруге» кивнул головой – «пока всё сходится». Вряд ли Лида причастна к мерзкой версии оговора Андрея в «хищении материальных ценностей». Но как же ее вытащили в больницу, кто позвонил ей об Андрее там? Ведь «черный доктор» был уверен, что перед ним жена больного Лосева.

Она раздавила выкуренную сигарету о пепельницу и снова спросила его, насколько уместны сейчас бутерброды с колбасой. Ветров отрицательно покачал головой и задумчиво повторил несколько раз одну и ту же засевшую в мозг фразу.

– Это из-за меня он попал в больницу, я его заразил. Вызвали на диспансеризацию – понятно. Он бы и ее пропустил бы, но заразился гриппом, ангинной от меня, вот и решил наведаться в поликлинику, раз такая оказия вышла – вызывают на диспансеризацию. Но причем здесь больное сердце, если он был здоров и трудоспособен, как бык. И, гениален просто…

Лида подняла во время этих повторов печальные глаза на Ветрова и тихо, затравленно спросила:

– Кому же понадобилось гениального стажера-исследователя выставить в свете расхитителя материальных ценностей? Ведь это же статья, уголовщина, понимаешь, Алексей… Еще мне не понравилось, что с «черным доктором» Борисовичем в больнице какой-то скользкий неприятный тип ошивался… У меня какое-то предубеждение сложилось, что не случайно всё это – «черный доктор» Борисович, этот черный тип рядом… Мне показалось, что он даже в кардиоцентре мелькнул в коридоре… Или я всё преувеличиваю?..

– Успокойся, конечно, преувеличиваешь, – Ветров зябко пожал плечами, подумав, что у нее, как и у него, на сердце скребут черные кошки от всего случившегося. – Мало ли что могло показаться в возбужденном состоянии. Главное, чтобы у Андрея всё было нормально в кардиоцентре…

Она кивнула головой, и тут же заговорила уже о другом. О своём наболевшем. Для него любая жизненная ситуация, всё, абсолютно всё, рассматривалось через призму творческой работы мысли. Он спешил преуспеть в работе, равнодушно относясь к внешним формам успеха, признания, даже к проблескам любви – и Лида чувствовала это – но он в своих вечных поисках, постоянной работе мысли излучал чудесную энергию творца, как звезда, солнце, как нагретая до огромной температуры мыслящая материя, излучающая ультрафиолет. А еще Лида почему-то пожаловалась Ветрову, лучше бы она с ним, Ветровым, осталась после смерти его родителей, когда Алексей ушел в себя, замкнулся – тут уже не до прежней привязанности, прошлой студенческой любви. Ту-то и возник Андрей в ее жизни. Вот ее вызвали в больницу, как жену; какая она жена, если для Андрея существовала только работа.

Ветров, зацепившись слухом за ее последние слова, тоже хотел рассказать Лиде о трех днях и двух бессонных ночах своего коллеги Андрея Лосева. Когда он сотворил помимо своих прорывных алгоритмов, кардинально улучшивших систему для заказчика, еще сгенерированные «машиной and» тексты романов, вкупе с патентоспособными решениями электронных элементов и устройств, но осекся на полуслове. Махнул только рукой и бросил рассерженным голосом:

– Мне срочно надо быть у Андрея – немедленно. Звони в кардиоцентр. Я должен быть там, чтобы переговорить с ним, хотя бы всего пять минут, чтобы тут же расставить все точки над «и»…

– Я с тобой тоже поеду, – Лида решительно направилась к телефону, – поймаем такси, до него на такси всего ничего… Без меня тебе ничего не найти…

– Отлично, едем. Звони.

Лида с новой зажженной сигаретой стала набирать номер телефона кардиоцентра из записной книжки. Поздоровалась, представилась, назвала номер палаты и фамилию пациента. И вдруг у нее опрокинулось лицо, и тут же выскользнула из рук телефонная трубка из безвольных рук.

– Андрей умер, не приходя в сознание.