Скачок Дикаря

Глава 10

Всё, что мы считали фантазиями, рождёнными больным воображением, — правда. Моё имя Виктор Блэйз. Кто я, теперь уже не важно. Искать меня среди вас бесполезно — меня не должно здесь быть. Я появлюсь на свет только через три сотни лет. Мой мир, полный чудесных машин и научных достижений, — ужасен. И он погибнет, я сам был свидетелем его жуткой смерти. Но обо всём по порядку…

Уже сейчас видны ростки той чудовищной перемены, которая сделала людей другими. Экономическая система, на которой строился миропорядок, изжила себя и начала давать сбои. После нескольких десятков лет спокойствия страшное и тяжёлое предчувствие стало витать над человечеством. Кризисы накатывали всё чаще, становились всё продолжительней и глубже. То тут, то там разгорались войны, множились террористические, сепаратистские и бандитские группировки разных мастей. Всё чаще происходили перевороты и революции.

И вот наступил невиданный по размаху кризис. Выхода из него не было. В великих державах при поддержке крупных корпораций к власти пришли партии войны, капитал решил, что только так он сможет выжить. Кровавые столкновения стали обыденностью. Волны людей, бегущих от смерти, захлестывали то один, то другой регион, изменяя страны. Карта мира перекраивалась практически ежедневно. Пожар войны охватил всю Землю.

Крупные корпорации, желая выжить, сжирали все компании без разбора, невзирая на область их деятельности. Наиболее мощные обзавелись собственными армиями. Постепенно окрепнув, они захватили власть. Государства перестали существовать. Чёткие границы исчезли. Сферы влияния корпораций, причудливо переплетаясь, метастазами расползались по разным территориям.

Война переросла в битву между крупнейшими капиталами. Так завершился Период Перемен, и началось время, названное Эпохой Войны Корпораций. Все ресурсы человечества были брошены на нещадную борьбу. Больше сотни лет длился кровопролитный период, пока из его пепла не выкристаллизовалось пять Великих Корпораций, поделивших мир. Началась Эпоха Пяти Гигантов.

Новые хозяева планеты заключили временный, необходимый всем, мир. Самой могущественной среди них была Объединенная Западная Корпорация со штаб-квартирой в Техасе. В сфере её влияния находились обе Америки, Антарктида и небольшая часть Евразийского континента с Камчаткой и Чукоткой.

Остальные четыре корпорации были примерно равны по силам. Красный Дракон с центром в Гонконге владел Юго-Восточной и Центральной Азией, Индией, Австралией и Дальним Востоком. Под властью Мубато, базирующейся на Аравийском полуострове, находилась почти вся Африка и Ближний Восток. Границы Лиги Севера доходили до Уральских гор, включали в себя Сибирь, часть Приморья и Дальнего Востока. Корпорация Барстер, руководство которой располагалось в Англии, владело всей Европой и Северо-Западной Африкой.

Это было относительно спокойное время. Именно тогда удалось полностью избавиться от ядерного оружия, много раз ставившего человечество на грань самоистребления в Период Перемен и в Эпоху Войны Корпораций. Нет, его уничтожили не потому, что Гиганты перестроили жизнь на мирные рельсы, просто это стало невыгодным. Ядерное оружие перестало быть сдерживающим фактором, но оставалось источником большой опасности.

Гиганты зализывали раны и копили силы, готовые в любой момент вцепиться друг в друга. Время от времени кто-то из них делал пробные попытки, отхватывая небольшие куски территорий соперников.

Глава 11

Всё изменилось, когда великий Кеннет Зилан, учёный из Западной Корпорации, разработал Фарн. Это был источник чистой энергии, основанной на делении ядер устойчивых элементов. Удалось полностью нейтрализовать опасное для живых организмов ионизирующее излучение. Фарн мог расщеплять атомы вещества на более простые. При этом вырабатывалось огромное количество энергии, которая аккумулировалась особым прибором, не нанося вреда живому. Топливом могло служить что угодно — от мусора до воздуха. Для производства колоссального количества энергии теперь требовались мизерные ресурсы.

Зилан понимал, что его изобретение может как созидать, так и разрушать. В то время он был молодым идеалистом. Чтобы предотвратить жестокие войны, учёный разработал план завоевания Земли бескровным способом — он предложил разрушить экономики конкурентов, используя значительные преимущества Фарна. Его идеи стали набирать популярность среди членов Высшего Совета, но Глава Корпорации решил по-другому. Он посчитал, что экономическая война будет длительной, а её результат — неоднозначен. Инакомыслие жестоко подавили, Зилана сослали трудиться в далёкую секретную лабораторию на Аляске, пристально контролируя его деятельность.

Работы по Фарну возглавил амбициозный помощник Зилана Кристобаль Сото. Центр исследования нового вида энергии устроили на базе лаборатории Лос-Аламоса в Нью-Мексико. Выбор был не случайным. Во-первых, она находилась относительно близко к штаб-квартире Корпорации, располагавшейся в Эль-Пасо, во-вторых, лаборатория имела большой опыт в подобных исследованиях — именно там в далёком прошлом была разработана первая ядерная бомба.

К новому проекту привлекли самые яркие умы Корпорации и огромные материальные ресурсы. Были приняты беспрецедентные меры секретности, никакая информация не могла выйти за пределы лаборатории.

Прогресс не заставил себя ждать. Фарн развивался лавинообразно. Было разработано оружие, использующее энергетические снаряды, скачок в развитии получили лазерные, электромагнитные и другие виды вооружения, требующие большого количества энергии. Технику перевели на двигатели, основанные на Фарне. Из-за большой закрытости программы все производства, связанные с новой технологией, развернули в непосредственной близости от лаборатории.

Первой жертвой стала Мубато. Война была жестокой и быстрой. Тактика выжженной земли привела к гигантскому числу смертей. Лидеры Мубато, не успев опомниться, потеряли всё. Используя эффект внезапности и новую технологию, западники буквально за несколько недель уничтожили противника. Мубато перестала существовать.

Одержав победу, захватчики готовились к новому рывку. Оставшиеся корпорации выстраивали оборону. Понимая, что эффекта неожиданности уже не будет, Западная Корпорация активно модернизировала армию. Все силы были брошены на развитие новой технологии, и она бурно совершенствовалась. Захватчики спешили, осознавая, что, несмотря на секретность, открытие может оказаться в руках противников.

Под руководством Сото была разработана мощная энергетическая бомба. В честь короля преисподней из мифологии майя её назвали Ах-Пуч. История повторилась — бомбу решили испытывать в пустыне Белых Песков, недалеко от лаборатории. Именно там когда-то тестировали и первую ядерную бомбу старого образца. Единственная разница заключалась в том, что нынешнее испытание проводилось под землёй. Новая бомба отличалась миниатюрными габаритами и абсолютным отсутствием радиации. К ужасу испытателей, мощность Ах-Пуч оказалась во много раз больше расчётной.

Взрыв был настолько сокрушительным, что вызвал сейсмическую активность. Находящийся примерно в шестидесяти милях вулкан Каризозо, спящий уже тысячи лет, ожил. Природа, раздражённая бесцеремонным вторжением, разъярилась. Вулкан, словно сделав недовольный вдох, быстро увеличился в размерах, а потом с остервенением выдохнул, изрыгнув гигантское облако пепла. Будто обиженный ребенок, разбрасывающий игрушки, Каризозо расшвыривал вокруг себя крупные куски породы. Раскалённая лава с дикой скоростью обрушилась на окрестности. Жизнь в радиусе двухсот миль перестала существовать.

Мстительная стихия буквально за час обезглавила сильнейшую Корпорацию. Она уничтожила штаб-квартиру и погребла под собой всё, связанное с новой технологией. Словно получив удовлетворение от совершённого злодеяния, вулкан с уже меньшим неистовством осыпал пеплом почти весь континент. Всё покрыл мрак. Вулкан бушевал почти месяц и постепенно затих. Оставшихся без лидеров жителей Корпорации охватили ужас и паника.

Не пострадавшие от стихии соперники, уже готовые было покориться агрессору, праздновали внезапную победу и злорадствовали на костях исполина. С завидным проворством обгоняя друг друга, они рвали на куски бесхозное наследство. Остатки армии западников, всё ещё обладавшие внушительной мощью, пытались сопротивляться. Но обезглавленные и разрозненные силы не смогли противостоять ополчившемуся на них миру.

Делёжка не затихала несколько лет. Осколки некогда могучей империи по несколько раз меняли хозяев. Внезапно распухшие, но совершенно обессиленные участники пиршества наконец-то договорились о перемирии.

За этими бурными событиями осталось незамеченным одно важное обстоятельство — Кеннет Зилан, отец Фарна и последний носитель информации о новой технологии, согласился служить Корпорации Барстер. Её Глава, мудрый Георг Спенсер, принял условия учёного не использовать Фарн в военных целях. Зилан стал Верховным Мастером Просвещённых Барстера.

Просвещёнными называли важный сегмент сотрудников Барстера. Это были учёные, инженеры и другие работники умственного труда. Иерархия Просвещённых делилась на семь ступеней. Первые три были стартовыми и присваивались новичкам. По мере приобретения опыта или за какие-либо достижения степень повышали. Четвертая и пятая давались уже состоявшимся учёным с присвоением звания Мастера. Шестая была у Старших Мастеров, руководивших целыми научными направлениями. Ну, а седьмой степени был удостоен только один человек — Верховный Мастер Кеннет Зилан. Обычно Просвещёнными становились дети таких же учёных и только изредка настоящих самородков из других слоёв могли принять в это сообщество.

Барстер процветал. Уровень жизни его сотрудников стал намного выше, чем у соперников. Народ в противоборствующих корпорациях с завистью поглядывал на соседа и потихоньку начинал роптать. Их руководство ответило введением жесточайшей диктатуры.

Через семь лет после перехода Зилана в Барстер Георг Спенсер скончался. Власть в компании уже два поколения передавалась по наследству. Поговаривали, что род Спенсеров ведёт своё происхождение от самих Барстеров, создателей Корпорации. И в этот раз полномочия перешли к одному из сыновей Георга Спенсера — Альберту.

Это был импульсивный, жёсткий и властолюбивый человек. Он совершенно не умел проигрывать и никогда не прощал обид. Новый Глава снял запрет на применение Фарна в военных целях. Не забыв о печальной судьбе западников, он осторожно начал наступление, используя смешанную тактику военного и экономического превосходства. За несколько лет, понемногу откусывая земли противников, Барстер захватил практически две трети всех территорий.

Перед лицом опасности Лига Севера и Красный Дракон объединились, назвав себя Великим Альянсом. Новую Корпорацию возглавили два равноправных Главы. Понимая, что не смогут противостоять Фарну, они бросили все усилия на развитие технологий. Наука в условиях жёсткой конкуренции и щедрого финансирования развивалась бешеными темпами, но противопоставить что-то изобретению Зилана они не смогли.

Скорое поражение Альянса было бы неизбежным, если б не одно событие. Брат-близнец Главы Барстера, Томас Спенсер, был таким же властолюбивым, как и Альберт. Видя успехи брата, он потребовал создать хотя бы на небольшой части завоёванных территорий новую корпорацию и передать в его независимое управление. Томас считал, что имеет такое же право на наследство отца. Альберт грубо осадил наглеца. Затаив обиду, Томас затеял переворот, подкупив часть высокопоставленных сотрудников.

Заговор был раскрыт, а Томас — арестован. Но соратники помогли ему совершить побег. Договорившись с Главами Великого Альянса быть третьим равноправным соправителем, Томас бежал, прихватив особо секретную документацию, описывающую Фарн. Началась Эпоха Великого Противостояния. Именно в это тяжёлое время я и появился на свет.

Глава 12

Я родился на землях Барстера в семье Стражей. Конечно, слово «семья» здесь не совсем подходит. Все жители Корпорации считались её служащими, и ничто не должно было отвлекать их от поставленной задачи. Главным являлось процветание компании и её превосходство над конкурентами.

Немалую долю населения составляли военные. Постоянно находясь на службе, участвуя в бесконечных битвах, они не могли полноценно растить детей. Специально для них создали так называемые Инкубаторы, где с самого рождения новых членов общества воспитывала Корпорация. Она становилась для них и отцом, и матерью.

После Инкубаторов таких детишек направляли в Школьные Дома, а затем распределяли на службу. Воспитанники этих учреждений получали прекрасное узкоспециализированное образование. Их растили беззаветно преданными Корпорации и программировали на предназначенную миссию. Такие дети делали хорошую карьеру и со временем занимали высокие должности. У них было больше шансов выбиться в люди.

Желая лучшей участи своим отпрыскам, представители других слоёв тоже начали сдавать детей в корпоративные воспитательные учреждения. Появились Инкубаторы и Школьные Дома не только с военными, но и с другими специализациями. Постепенно отказ от детей стал нормой, а со временем и вовсе превратился в обязанность, так как верхушка Корпорации считала своих воспитанников более лояльными власти. Но полностью связь между биологическими родителями и детьми не разрывали — иногда им позволяли встречаться.

Без детей, часто являющихся цементирующей основой в отношениях взрослых, развалился и сам институт семьи. Основная масса людей свои редкие дни отдыха теперь предпочитала проводить в развлечениях, а не с детьми и близкими. Связи между мужчинами и женщинами становились мимолётными и не серьёзными.

За долгие годы войн и разрушений население планеты сильно сократилось и к моменту моего рождения составляло не больше миллиарда. Корпорация нуждалась в увеличении числа работников и солдат. Все были обязаны становиться донорами репродуктивных клеток, хранящихся в специальных Банках Будущих Поколений.

Немалая часть детей появлялась в лабораториях. Сведения о родителях-донорах хранились в секретных базах данных, чтобы вновь появившихся барстерцев можно было распределить по специальностям. Однако представители Круга Власти считали, что дети, рождённые естественным путём, более перспективны и полезны Корпорации. Понятно, что это были ничем не подкреплённые предрассудки, но факт остаётся фактом, и родителей, решившихся на традиционный способ появления потомства, ждали поощрения и особые бонусы. Данные о том, как появился на свет ребёнок, тщательно скрывали, чтобы не спровоцировать противоборства. Каждый считал себя рождённым естественным путём.

Стражи составляли больше трети населения Корпорации. Кроме Стражей и Просвещённых, небольшой по численности прослойки общества, всех остальных в Барстере называли Пчёлами, основной массой которых были рабочие и обслуживающий персонал. Существовала ещё и совсем маленькая группа правящей элиты, которой дали имя Круг Власти.

Стражи делились на две категории — Стратеров и Корпов. Стратеры — Стражи территорий, следили за соблюдением закона на землях Корпорации. Преступлений, в принятом у вас понимании, практически не существовало. Главной целью Стратеров считалось их предотвращение, ведь время от времени у кого-то всё же пробуждались низкие собственнические или звериные инстинкты. Все жители были обязаны помогать Стратерам — сообщать даже о малейшем подозрении на нарушение принятых норм. Боролись Стратеры и с людьми, думающими и действующими не по правилам Корпорации. Главными их врагами являлись Страдальцы — самые отъявленные ренегаты и предатели.

Корпами называли воинов. Они сражались с внешним врагом — бойцами Великого Альянса. Стать Корпом можно было, только прослужив какое-то время Стратером, да и то при определённых заслугах. Корпы считали себя самыми важными членами Корпорации и очень гордились своей профессией. Они всегда ходили в военной форме и важно выставляли напоказ звания и разноцветные наградные нашивки. Корпами были и мои биологические родители.

Глава 13

Чтобы было проще понять устройство нашего общества, я, пожалуй, начну рассказ о себе со школьных времён…

Своего двенадцатого дня рождения я ждал с большим нетерпением. Как и все дети, я воспитывался не в семье. Встречи с родителями случались редко, но я их помнил как самые светлые моменты детства. В дни рождения родители всегда брали меня к себе. Вот и тогда они обещали провести со мной целые сутки.

Моего отца звали Ричардом Блэйзом. Он был пилотом. Понятно, что техника могла функционировать самостоятельно, но в экстренных ситуациях человеческий разум всегда превосходил искусственный интеллект, поэтому без людей ни один полёт не обходился. Отец летал на штурмовом фарнолёте и даже участвовал в некоторых исторических сражениях. Около полугода назад его повысили до мидкоммандера — это средний офицерский чин в армии Барстера — и назначили капитаном большого фарнолёта. В задачу его команды входило обеспечение медицинской поддержки во время боя. Отец был храбрым воином, в подтверждение этого на его кителе красовалось восемь зеленых и целых девять синих нашивок.

Все подвиги сортировались по важности для Корпорации. Зелёными нашивками отмечались заслуги третьей степени, менее значимые. Синими — второй. Когда количество зелёных достигало десяти, они заменялись одной синей нашивкой. Если же набиралось десять синих, то выдавали широкую нашивку фиолетового цвета. Моему папе оставалось совершить всего один подвиг второй или два — третьей степени, чтобы получить такую. Фиолетовые нашивки вручались и за особые подвиги второй степени. Красными же оценивались только самые выдающиеся заслуги, которые имели всекорпоративную важность, поэтому они были большой редкостью. Мне за двенадцать лет жизни не посчастливилось увидеть лично ни одного обладателя такой награды.

Моя мама, Тереза Вудсток, работала Ангелом Жизни — так называли военных врачей. С отцом они познакомились в госпитале, куда он попал после ранения в знаменитой битве при Ганге. Последнее время они служили в одной команде на папином фарнолёте.

Светлый образ родителей навсегда запечатлелся в моей памяти. Отец запомнился мне высоким, крепко сложенным сорокалетним мужчиной, с густой, аккуратно подстриженной бородой и короткой причёской. Солнце и ветер докрасна закалили его кожу. Волевое лицо с цепким взглядом сразу выдавало мужественного человека с высокими лидерскими качествами. Мама, мягкая, миловидная блондинка с добрыми глазами, была моложе отца на два года. Весь её вид источал любовь и тепло. Когда мне было трудно, я всегда представлял себе, как она обнимает меня, а я сижу, уткнувшись лицом в её колени. Я очень гордился родителями, а когда мы гуляли по улице, частенько оглядывался по сторонам, пытаясь понять, видят ли люди, что я сын этих героев.

В редкие периоды отдыха между военными заданиями родители жили в том же городе, где воспитывался и я. Это был Нью-Лондон, столица Корпорации, в которой располагалась штаб-квартира. Гигантский мегаполис вырос западнее разрушенного в войнах старого Лондона.

Приложив к дисплею турникета запястье, я выпорхнул из муравейника Школьного Дома Стражей. На крыльях нетерпения я летел к ближайшей точке загрузки Ленточной Магистрали. Дешевизна энергии позволяла ей работать круглосуточно. Существовал, конечно, и более скоростной транспорт, но детей моего возраста без взрослых туда не пускали. Переплетая город причудливым узором, Ленты позволяли быстро добраться практически в любое место. Вдоль всего полотна на небольшом расстоянии друг от друга были организованы точки загрузки.

Вереницы кресел-кабин или капы[15], как их ещё называли, ожидала новых пассажиров. Я запрыгнул в подъехавшее загрузочное кресло и приложил Нейронную Метку к датчику.

Нейронные Метки играли важную роль в жизни барстерцев. Их вживляли всем людям в семилетнем возрасте, когда дети из Инкубаторов переводились в Школьные Дома. Приспособление закачивалось под кожу в области запястья и ладони левой руки и функционировало, получая энергию от тепла тела и движений человека. Соединяясь с нервными окончаниями, Метка интегрировалась в нейронную сеть человека и управлялась мысленными командами. Устройство было настолько удобным и невесомым, что буквально через несколько дней его владелец переставал думать о нём как о чём-то инородном и воспринимал только как необходимую и важную часть организма.

Основная функция Метки заключалась в том, чтобы собирать сведения и отправлять их в ГИЦ, Главный Информационный Центр, находящийся в штаб-квартире Корпорации. Метка сообщала, где находится человек, безостановочно снимала данные о состоянии его здоровья, говорила о необходимости посетить врача или сама присылала? медиков в критических случаях.

Прибор «видел» и «слышал» всё вокруг. За это в народе его иногда называли Всевидящим Оком или просто Оком. Он служил и пропуском, и платежным инструментом. На него начислялись заработанные деньги и списывались потраченные. С его помощью можно было получать любую разрешённую информацию, вызвав Сферу Света.

Око использовалось как средство общения между барстерцами и несло в себе ещё множество функций. Его нельзя было отключить. Если это всё же происходило, то тут же появлялись Стратеры, чтобы выяснить причину. Никто не мог вживить чужое Око, так как оно настраивалось на ДНК владельца.

Выбрав на экране капы координаты дома родителей, я нажал кнопку готовности. Компьютер построил оптимальный маршрут, и скоба безопасности защёлкнулась. Мягко набирая скорость, вспомогательный транспортёр плавно переместил кресло на Ленту. Освободившееся место тут же заняла вновь подъехавшая капа. Я не стал закрывать защитный терморегулирующий кожух и, полной грудью вдыхая воздух свободы, помчался на долгожданную встречу.

Моими попутчиками в основном были дети и пожилые барстерцы, уже вышедшие на отдых. Насколько я знал из рассказов родителей и других взрослых, раньше списанных по возрасту или по болезням сотрудников Корпорация никак не поддерживала. Дети тоже практически не помогали престарелым родителям, да и сейчас это происходило не часто, ведь связь между ними была довольно зыбкая. Буквально двадцать-двадцать пять лет назад средняя продолжительность жизни не превышала пятидесяти пяти лет. Только за несколько лет до моего рождения, когда Фарн подарил обществу дополнительные ресурсы, Корпорация начала заботиться о здоровье своих сотрудников, а раньше стариков и больных просто выбрасывали на обочину жизни. Им приходилось, попрошайничая и воруя, доживать короткую нищенскую жизнь в Глазницах Предков. Так называли руины заброшенных городов, разрушенных многочисленными войнами.

В старые времена, когда даже детям разрешали играть в древних городах, и они ещё не были завалены горами гниющих отходов, вывезенных из соседних мегаполисов, там частенько ошивались разные отщепенцы и бездомные. Холодными ночами бродяги разжигали костры прямо на полу облюбованных комнат, чтобы согреться и отпугнуть диких зверей. Мерцающий в темноте свет окон делал покинутые здания похожими на многоглазое чудовище. С лёгкой руки какого-то впечатлительного человека их и назвали Глазницами Предков. Они в великом множестве покрывали Землю, словно оспа, уродуя лицо планеты. В наше время пересекать границы разрушенных городов строго запрещалось, и только прячущиеся от закона Страдальцы иногда находили там приют.

При Георге Спенсере была принята новая экономическая стратегия, изменившая жизнь стариков к лучшему. Возросшее благосостояние помогло реализовать некоторые социальные пункты программы Зилана. Чем больше заслуг накапливал барстерец, тем более ощутимую поддержку он получал в старости. Уверенность в будущем делала сотрудников преданными и стимулировала работать с большей отдачей. Во времена моего детства вид праздно слоняющихся стариков уже не был редкостью.

Магистраль несла меня над городом, мягко перенося кресло в пересадочных узлах с одной Ленты на другую. Улицы уносились вдаль со страшной скоростью. Встречный ветер приятно трепал волосы. В поле зрения появился жилой район родителей. Я вызвал Сферу Света — на раскрытой ладони левой руки появилась голограмма шара, сверкающая мягким голубым сиянием.

— Си эм ти эйч шестьдесят три пятьдесят восемь ноль семь эс ай, — назвал я учётный номер отца, и в Сфере появились улыбающиеся лица мамы и папы. — Привет! Я уже вижу ваш дом, — радостно сообщил я.

— Привет, Вик! Уже спускаемся.

Район представлял собой участок круглой формы, заполненный несколькими десятками домов-великанов. Каждый из них был не ниже ста пятидесяти этажей и на разных уровнях соединялся галереями-переходами с другими зданиями. Издалека небоскребы сливались в гигантский, вздымающийся в небо цилиндр. Таких районов в городе было много, и, хотя каждый из них отличала собственная оригинальность, они были очень похожи.

Огромный мегаполис имел концентрическую структуру. В самом центре столицы располагалось её сердце — исполинских размеров штаб-квартира Корпорации, опоясанная несколькими рядами массивных стен. Проникнуть за них без особого разрешения даже при большом желании было невозможно. Стены окружало грандиозное, просматривающееся на много миль поле.

Штаб-квартира была самым важным и таинственным объектом Корпорации. Вокруг неё всегда витала масса слухов и легенд. Кто-то называл её новой вавилонской башней, а некоторые мальчишки в Школьном Доме поговаривали, что подземные этажи доходили «аж до самого ядра Земли». Мой детский разум видел в штаб-квартире недосягаемую волшебную крепость, в которой обитают великие воины в форме, сплошь покрытой красными нашивками.

Следующую за полем часть круга занимал Центральный район. В нём находились вспомогательные корпоративные учреждения, торговые центры, культурно-развлекательные, учебно-воспитательные и публичные заведения.

Вокруг Центрального района располагалось семь концентрических колец, застроенных цилиндрами жилых районов. Мои родители жили на третьем жилом кольце. Нумерация шла от центра города к периферии, причём престижность района уменьшалась с увеличением номера.

На некотором отдалении от жилых районов расположилось ещё одно кольцо, образованное огромными круглыми участками, где разместились промышленные зоны, военные объекты и крупные транспортные узлы, из которых можно было добраться до других городов и областей Корпорации.

Лента принесла меня к точке загрузки у дома, где уже стояли в ожидании родители. Они были одеты в парадные мундиры Корпов, подчеркивающие важность нашей встречи.

Петля вспомогательного транспортёра перенесла кресло на землю, и скоба безопасности открылась. Я выпрыгнул наружу и понёсся к родителям. Капа отъехало в сторону и скрылось под землёй.

— Мам! Пап! — завизжал я, не в силах скрыть восторг. — Как же давно я ждал этого!

— Ты только посмотри, как вымахал наш Викки за эти полгода, — улыбнулся отец. Он поднял меня вверх и принялся крутить вокруг себя. — В следующий раз я уже вряд ли смогу тебя так вертеть — растешь как на дрожжах, — сказал он и осторожно опустил меня на землю.

— Куда хочет отправиться наш именинник? — ласково спросила мама, вороша мои непослушные волосы.

— А можно?.. — хитро прищурился я. — А давайте… на папином Свифте полетим в парк Юных Стражей.

— Мы же там в прошлый раз были, — удивлённо сказала мама, — может, лучше в Храм Просвещённых? Там столько диковинок и технических новинок…

Отец мамы, мой дед, которого я, увы, никогда не видел, был Просвещённым, но по профессии бабушки маму распределили в Стражи. Даже став военным, она выбрала карьеру Ангела Жизни, близкую к работе Просвещённых. Я не могу сказать, что ей не нравилось быть Корпом, ведь тогда бы она не встретилась с моим отцом. Но порой мне казалось, она мечтает, чтоб я стал учёным.

— Ну ма-ам, папа же обещал, что когда мне стукнет двенадцать, мы сможем пострелять в настоящем боевом тире.

— Хорошо, хорошо, — нежно улыбаясь, согласилась мама. — Ты сегодня именинник, и тебе никак нельзя отказывать.

— Ура-а! — заорал я, радостно подпрыгивая. — Пойдёмте скорее, — я схватил их за руки и потянул в сторону дома.

Мы подошли к площадке выдачи. Папа приложил Око к дисплею и произнёс команду. Буквально через несколько секунд из открывшегося люка выдвинулась платформа, на которой в лучах солнца сверкал фарнолёт. Папа погладил воронёный корпус летательного аппарата, словно это был живой питомец, и ласково похлопал по нему ладонью. Выдвинулась лестница, и мы поднялись в брюхо Свифта.

— Привет, Стрижик, давненько не веселились, — оглядел я знакомую капсулу. — Па-ап, дашь мне порулить? Са-амую чуточку.

— Ты же знаешь, сын, что он реагирует только на мою ДНК. Загрузить твои данные можно будет только в шестнадцать лет. Давай-ка лучше мы с тобой в парке на симуляторах посоревнуемся.

— Ну, хотя бы очки пилота… — дергал я его за рукав.

— Это сколько угодно, — согласился отец, протягивая мне прибор. — Держи, я надену резервные. Мы расселись по креслам — я рядом с папой, а мама позади нас. — Все готовы? — спросил отец и, обернувшись, подмигнул маме. — Сейчас мы с Викки тебе высший пилотаж покажем.

Обычно бытовые фарнолёты управлялись с помощью автопилота. Нужно было лишь задать конечную точку, и аппарат без каких-либо проблем доставлял пассажиров в пункт назначения, выбрав самый оптимальный маршрут. Папа хотел порадовать меня и сам сел за панель управления.

Свифт бесшумно взмыл в небо. Мир в иллюминаторе уменьшался с непостижимой быстротой. Я включил очки. В правом верхнем углу появилась колонка с меняющимися цифрами. Они показывали скорость, координаты и ещё какие-то данные. Всё вокруг окрасилось в красные и зелёные цвета, деля пространство на опасные и безопасные секторы. Если специально не программировать ограничения, в зелёных секторах можно было проводить любые манёвры. В красных же существовала опасность помешать другому транспорту или столкнуться со строениями. Появляющиеся рядом фарнолёты подсвечивались мигающим контуром, а высокие постройки — жирным. Если фарнолётчику становилось плохо или он не справлялся с управлением, компьютер брал пилотаж на себя и летел к ближайшей парковке.

Долететь до парка можно было буквально за пять минут, но мы решили почудить, сделав несколько кругов над городом. Папа был настоящим асом. Он заставлял Стрижа то резко взмывать вверх, выписывая невероятные фигуры, то падать камнем вниз. Моё сердце то замирало в груди, то выпрыгивало, адреналин захлёстывал, а немыслимое удовольствие заставляло радостно повизгивать.

Закончив аттракцион, папа подлетел к посадочному дереву. Так называли парковочный комплекс для фарнолётов. Это был высокий столб с лифтом, по всей высоте которого на ветках-переходах располагались круглые посадочные площадки. Припарковав Стрижа, мы направились к заветному тиру.

Погода будто бы вместе со мной радовалась этому прекрасному дню. Ярко сияло солнце, а в голубом небе плавно парили летучие Окна Правды. Они были везде, с их экранов людям показывали рекламу, лозунги, восхваляющие Барстер, но чаще всего из Окон на обывателей смотрело лицо Главы Корпорации, с добрым, всепонимающим взглядом.

В парке было много детей. Они гуляли кто по одному, кто в группах, а кто со взрослыми. Держа папу и маму за руки, я шёл посередине, высоко подняв голову. Гордость за боевых родителей распирала меня.

Мы зашли в огромный стрелковый павильон, внутреннее пространство которого сверкало синими и голубыми цветами. Сразу за входом я увидел длинный ряд стоек. Зал был полон упражняющимися в мастерстве посетителями: детьми, взрослыми и пожилыми людьми обоих полов. Дождавшись, когда освободится одна из стоек, мы подошли к инструктору, коренастому мужчине лет шестидесяти с пышными седыми усами. Судя по ЛУНу, личному учётному номеру, он был бывшим Корпом.

ЛУН были обязаны носить все. Он помещался на правой стороне груди и на спине, активируясь от сигнала с Нейронной Метки. Номер показывал, кем является его владелец. Взглянув на ЛУН с помощью Всевидящего Ока, можно было узнать возраст, место проживания, профессию, должность — практически всю подноготную человека. Если кто-то вызывал подозрение у бдительных барстерцев или был замечен в преступлении, а тем более не имел на одежде учётный номер, об этом сразу же сообщали Стратерам.

— Здравствуйте, мидкоммандер, — сказал инструктор, уважительно глядя на отца. — Вам, конечно, всё известно, но я обязан разъяснить основные правила.

— Делайте свою работу, — с пониманием ответил отец.

— Мы стреляем боевыми патронами. В этом зале используются голубые энергетические заряды. Если захотите поупражняться другими, то можете пройти в Зелёный павильон. Как действует голубая пуля… Попав в тело врага, она генерирует волны, которые разрушают внутренние органы. И ещё, запомните одно важное правило: ствол заряженного оружия нужно стараться держать строго по оси стрельбы. При отклонении более чем на сорок пять градусов оружие автоматически отключается. Если нарушение повторится больше двух раз, то вас дисквалифицируют и полгода не будут допускать ни в один тир Корпорации. Всё понятно?

— Угу, — кивнул я.

— Отлично. Что выбираете, энергетическое ружьё или пистолет?

— Мне ничего. Я лучше полюбуюсь вашим мастерством со стороны, а потом как медик оценю успехи, — сказала мама.

— А нам, пожалуй, дайте ружья, — подмигнул папа и обнял меня.

Инструктор достал оружие и положил на стойку два магазина с мерцающими голубым светом патронами.

— Ух ты, настоящее… — прошептал я восхищённо и погладил блестящий корпус.

— Здесь по двадцать патронов, — кивнул инструктор на магазины. — Как я понимаю, вам не нужно объяснять, что с этим делать?

— Правильно понимаете, — утвердительно кивнул папа. — Справимся? — спросил он, хитро глядя на меня.

— Ну, не знаю… за себя-то я точно уверен… — засмеялся я в ответ.

— Ах ты, хулиган, — качая головой, улыбнулся отец.

Мне действительно было много известно об оружии. Я знал все типы снарядов и мог подробно рассказать историю создания почти любого ружья или пистолета за последние сто лет. Вставив магазин, я занял позицию у стойки и включил ружьё. На корпусе загорелась голубая полоска.

— Можете начинать, — потеребив седые усы, произнёс инструктор и подключил дорожки.

На противоположном конце появилась цель — голограмма человека в форме бойца Великого Альянса. На таком расстоянии мишень казалась совсем крошечной. Хотя мне ещё не приходилось стрелять из боевого оружия, я много тренировался в виртуальном тире. Я прицелился и плавно нажал на спусковой крючок. Наши с папой выстрелы прозвучали почти одновременно. Фигурка на моей дорожке, корчась, упала.

— Браво, очень неплохо. Обычно в первый раз все промахиваются. Сразу видно — сын Корпов, — сказал инструктор, хлопая меня по плечу.

— Это точно, — гордо ответил отец. — Когда вырастет, станет великим воином. Не зря мы его назвали Виктóр. Это означает — победитель, тот, кто принесёт победу нашему Барстеру.

— Давайте посмотрим детально, — сказал инструктор и нажал на дисплей.

Подстреленные голограммы вздрогнули, понеслись в нашу сторону и около стойки замерли. Ноги и руки фигурок были раздвинуты в стороны, как на знаменитом эскизе да Винчи, который я видел в одной из маминых книг.

— А почему голограммы сразу не появляются рядом с нами?

— Не знаю, какая-то старая традиция… — Пожал плечами папа. — Ну и, наверное, чисто психологически, чтобы было видно, что это именно твоя цель…

— Так. Что у нас тут? — сказала мама со знанием дела и подошла к папиной цели.

Внешних повреждений на голограмме видно не было. Мама активировала прозрачность и принялась крутить изображение в пространстве. Этот способ отображения результатов был более наглядным, чем какие-нибудь таблицы. В таком режиме просматривалось всё — кожный покров, кости, мышцы, внутренние органы. Меняя прозрачность тканей, можно было сконцентрироваться, например, только на внутренних органах.

— Отличный выстрел, — сделала вывод мама. — Пуля вошла прямо в сердце и разорвала его. Ни один другой орган не задет. Человек умер мгновенно. А что у нас здесь? — она принялась рассматривать мою голограмму. — Пуля попала в живот. Повреждено множество внутренних органов. Человек ещё жив, но совсем скоро умрёт, сильно мучаясь.

Я продолжил упражняться с ещё большим усердием. Папа научил меня некоторым хитростям, а мама объяснила возможные последствия выстрела с точки зрения строения человека. К концу стрельбы у меня получалось уже гораздо лучше, и действовал я с бóльшим пониманием. Опустошив магазины, мы поблагодарили усатого хозяина стойки и направились в следующий павильон.

Устройство Зелёного тира отличалось от предыдущего. Пространство было разбито на огромные квадраты, отгороженные друг от друга невидимым энергетическим барьером. В центре каждого находился пятачок для стрелка. По правилам в квадрате мог находиться только один человек, и папа с мамой остались в зале болельщиков, который располагался возле входа. Здесь на огромном экране, поделённом на секторы, зрители могли наблюдать за всеми участниками стрельб. В углу каждого квадрата высвечивались очки результативности. Поле самого успешного на данный момент участника передвигалось в центр экрана и имело бóльшие размеры.

Инструктор проводил меня на позицию и принялся рассказывать о правилах стрельбы ударно-волновыми зарядами. Я с нетерпением глядел на боевое энергетическое ружье со светящимся зелёным светом магазином и практически ничего не слушал. Мне был хорошо известен принцип действия зелёных зарядов. Они предназначались для поражения групп или прячущихся за укрытиями противников. Пуля взрывалась на некотором расстоянии от цели и ударной волной оглушала неприятеля. Этот умный снаряд мог сам рассчитывать место подрыва, чтобы нанести как можно больше урона. Здесь, в тире, корректировка была отключена, иначе пропадал весь смысл соревнования.

Присоединив магазин, я активировал ружьё и замер в ожидании. Внезапно в разных частях квадрата стали появляться голограммы. Потраченное в виртуальном тире время не пропало зря. Крутясь, как юла, я с восторгом крушил несметные орды призрачных врагов. Опустошив магазин, немного вспотевший, но счастливый я выбежал к родителям.

— Молодец! — отец встретил меня аплодисментами. — Удивил. Четыреста пятьдесят восемь баллов! Да ты настоящий мастер.

— Твоё поле почти всегда было в центре экрана, — восторженно тискала меня мама.

— Поздравляю. На сегодня это самый высокий результат, — сказал инструктор, пожимая мне руку.

После таких похвал меня распирало от важности, я был на вершине счастья.

Отец расплатился за наши развлечения в тире, приложив к дисплею Нейронную Метку.

— Никак не могу понять, — спросил я, когда мы вышли из тира. — Врагов нужно уничтожать, а ударно-волновые их просто оглушают. Разве не лучше было бы, если б враги разлетались на кусочки?

— Ну, нет, не всегда. Иногда гораздо выгоднее, чтобы противник остался живым, — объяснял папа, — ведь у мертвецов сложно выведать нужную информацию…

— Сложно, но можно? — пошутил я.

— Поверь, иногда можно… — подмигнул отец. — Но время от времени возникает необходимость захватить человека, владеющего важной информацией или какого-нибудь специалиста. Кроме того, среди врагов могут находиться наши разведчики или диверсанты. Ситуации разные случаются…

— К тому же, пленные работают на вредных производствах, — добавила мама.

— Понятно, — кивнул я.

Мы гуляли по парку ещё несколько часов. Соревновались с папой на симуляторе фарнолёта, бегали по полосе препятствий, посещали разные аттракционы и просто болтали обо всём. Сил на другие парки у нас уже не хватило, хотя их в городе было предостаточно. Корпорация поощряла такие мероприятия. Сотрудники, настоящие или потенциальные, развлекаясь, повышали здесь профессиональные навыки, все подобные заведения были нацелены именно на это. Кроме того, они приносили Корпорации неплохую прибыль.

В квартиру родителей мы вернулись уставшие, но довольные. На улице уже начало темнеть. Когда мы зашли в скоростной лифт, папа, приложив левую руку к дисплею, скомандовал:

— Домой.

На табло с бешеной скоростью менялись цифры и буквально через несколько секунд замерли на числе сто тридцать семь. Я вбежал в квартиру первым и начал радостно скакать и кувыркаться.

— Свет. Убрать прозрачность окон, — произнесла вошедшая следом мама.

Практически пустое помещение в серебристых тонах наполнилось мягким светом. Огромные окна, за которыми открывался прекрасный вид, стали молочно-белыми и скрыли огни города.

— Режим «лес», — продолжила мама настройку комнаты.

На окнах, стенах, потолке и полу появилась живая, натуральная картинка. Легкий ветерок, колышущий ветки, чуть слышное щебетание птиц и стрекотание насекомых создавали полную иллюзию естественной природы.

— И откуда в детях столько энергии? — спросил папа, глядя на то, как я носился. — Я вот немного подустал. Диван, — произнес он, и из пола вырос большой мягкий диван, на который папа сразу же плюхнулся, облегчённо вздохнув.

— Никто не желает чайного коктейля? — спросила мама.

— Не откажусь, — отозвался отец.

— Поможешь, егоза? — обратилась ко мне мама.

Я утвердительно кивнул и пошёл за ней к кухонному углу.

— Ты что будешь? — спросила она.

Немного подумав, я поднял вверх глаза и отчеканил:

— Мор-роженое, шоколадное.

— Ну, хорошо, — мама, улыбаясь, погладила меня по голове.

Включив экран, она выбрала нужные блюда. Через несколько минут окошко осветилось по периметру голубым цветом, и люк открылся. В нише появились мороженое, чизкейк и печенье. Продукты доставлялись в квартиры по коммуникационным трубам из кухни ресторана, который находился на цокольном этаже.

— Бери своё мороженое и беги к папе. Я сейчас тоже подойду, — сказала мама, выставляя еду на самодвижущийся столик.

— Спасибо, — сказал я и, схватив лакомство, понёсся к дивану. Но, неловко развернувшись, споткнулся и растянулся на полу.

Бдительный робот-уборщик тут же спикировал откуда-то из-под потолка и принялся, чавкая, убирать следы моей небрежности. Я приподнялся и сел, глупо уставившись на огромное коричневое пятно, красовавшееся на моей рубахе. Услышав шум, мама обернулась.

— Чумазый, как Пчела на службе… — рассмеялась она. — Иди, переодевайся, грязнуля, а я пока тебе новую порцию закажу.

Вздохнув, я поднялся и направился к стене, в которой прятался одёжный шкаф. Закинув испачканную рубаху в отсек молекулярной чистки, я включил принтер. Зелёная сеточка лучей сканера пробежала по моему телу, снимая мерки, и принтер мягко заурчал. Пока я надевал свежераспечатанную одежду, за спиной появилась мама.

— На, держи, торопыга, — улыбнувшись, протянула она мороженое. — И постарайся быть аккуратнее.

Я снова вздохнул и направился к папе. Он смотрел какую-то информационную программу на голографическом визуализаторе. Прибор передавал объёмные изображения, которые можно было крутить в пространстве и менять их масштаб.

На площадке рядом с диваном вооружённые Стратеры выводили людей в электронных наручниках из развалин Глазниц Предков.

«Сегодня обезврежено очередное гнездо Страдальцев…» — слышался приятный голос диктора.

— Пап, а почему Страдальцев называют Страдальцами? — поинтересовался я.

— Даже не знаю, — пожал он плечами. — Наверное, кто-то сострил, и шутка прижилась.

— А почему за ними охотятся?

— Понимаешь, Страдальцы очень опасны. Своей идеологией они работают на руку врагам и разрушают Корпорацию изнутри.

— Как это?

— Вот представь, все мы шестерёнки в механизме нашей Корпорации. Каждый должен делать то, что ему предназначено. Полбеды если сломается один из элементов — его всегда можно заменить. А если одна из шестерёнок начнёт крутиться в другую сторону? Тогда она зацепит другие, и они начнут вращаться не так, как нужно и в результате может сломаться вся система.

Я задумался, и в моей голове представилась почему-то чёрно-белая толпа, в которой люди с хмурыми лицами, подняв руки на уровень плеч, синхронно вращаются вокруг своей оси. Внезапно один из них скидывает серую одежду и на нём остаётся разноцветный комбинезон. Он хитро улыбается и начинает бегать по кругу, цепляя недоумевающих людей. Те, кого он задел, тоже оказываются в цветных одеждах и постепенно всё равномерное движение превращается в забавную кутерьму…

От весёлой картинки мои губы расплылись в улыбке. Чтобы сдержать смешок, я закрыл рот ладошкой.

— Они утверждают, — продолжал папа, не обратив внимания на мои ужимки, — что все мы рабы Корпорации, что нужно возродить искусство, вернуться к старым ценностям и традициям, например, к таким, как семья. И ведь некоторые идиоты им верят, становясь предателями. Я понимаю, для отсталых Предков это было нормальным, но для нас, современных людей… Ты сам подумай, какой толк от картин, музыки или литературы? Никакой выгоды, только лишняя трата ресурсов. Или семья… Вот зачем она нужна? Мы всегда можем увидеться или связаться, но при этом не несём никаких обязательств. Мы более свободны. И рабом себя я никак не могу назвать. Мне нравится моя жизнь и моя работа.

— Понятно.

— Да забудь ты об этих ренегатах. Совсем скоро всех их уничтожат. Давай лучше посмотрим передачу о знаменитой операции «Аляска».

— А что это?

— Как что? Ты слышал о великом Зилане?

— Пфф… Конечно, о нём знают даже малыши, у которых ещё нет своего Ока, — обиженно фыркнул я.

— А ты знаешь, как он попал к нам в Барстер?

— Ну, что-то слышал на уроках, — неуверенно ответил я.

— Тогда тебе будет интересно, — улыбнулся папа и дал команду визуализатору.

Передача действительно захватила меня. В ней говорилось об историческом рейде, во время которого небольшой отряд спецподразделения Мантикора освободил учёного из тюрьмы западников. Меня заинтересовало не столько спасение Зилана, сколько невероятные способности бойцов отряда.

— Когда вырасту — обязательно стану Мантикорой.

— Хм… Неплохой результат просмотра, — улыбнулся отец. — А ты знаешь, что это самая элита наших войск? Чтобы туда приняли, нужно иметь отличные природные данные и очень, очень, очень много трудиться.

— Я буду, буду, — закивал я.

— Нет курсов, окончив которые, можно было бы гарантировано попасть в Мантикоры. Туда приглашают! Хотя я почему-то абсолютно уверен, что именно тебя обязательно пригласят, — подбодрил меня отец.

— Да-а! Да-а! — радостно запрыгал я на диване.

— Ну, тогда запомни правило: всегда нужно делать немного больше, чем от тебя требуется. Хоть в учёбе, хоть на службе. Времени потратится не намного больше, а результат просто удивит. И ещё… Всё делай с увлечением, тогда любое, самое сложное дело превратится из работы в игру, а это всегда приятней…

Мы ещё долго дурачились и болтали на разные темы. Я, как мог, пытался растянуть этот вечер, но как только наступил положенный час, послышался голос мамы:

— Ну что, мой герой, пора спать. Завтра с утра ты возвращаешься в Школьный Дом. Тебе нужно восстановить энергию, чтобы не ударить в грязь лицом.

— Дур-рацкий сон! Зачем только его придумали? — бухтел я. — Ма-ам, ну неужели нельзя съесть таблетку из Фарна, чтобы энергия появилась? И не спать никогда.

— Ах ты мой фантазёр. К сожалению, человеческий организм не машина. Он устроен по-другому, и Фарн тут не поможет. Когда-нибудь Просвещённые обязательно придумают, как решить эту проблему, а пока людям сон необходим. Иди, попрощайся с папой.

— Эх… Тогда расскажи мне ещё чуть-чуть о Просвещённых и их изобретениях. Ладно?

— С удовольствием.

Пока я прощался с отцом, мама «построила» мне комнату:

— Детская, — произнесла она запрограммированную команду. Из пола поднялись стены, отгородив пространство для моего сна. Затем мама «вырастила» кровать и включила так нравившийся мне режим каюты фарнолёта.

Приготовившись слушать, я удобно расположился в кровати. Мама, сев рядом, гладила меня и рассказывала о невероятных научных достижениях. Просвещённые и их науки всегда вызывали во мне интерес, хотелось самому сделать какое-нибудь великое открытие.

— А ты посмотрел материалы, которые я советовала при прошлой встрече? — спросила мама после очередного рассказа.

— Ну-у, да… почти… — замялся я.

Не то чтобы мне не нравилось читать или смотреть учебные ролики, просто всегда находились какие-то более важные дела, и мамино задание я каждый раз откладывал на потом.

— Понятно. Значит, нет…

— Угу, — грустно вздохнул я. — Обещаю, что к следующему разу я изучу в десять раз больше, чем ты задавала. Правда.

Сгорая от стыда, я отводил глаза в сторону, хотя в темноте их и так не было видно. В этот вечер я дал себе твёрдое обещание, что при следующей встрече поражу маму знаниями, как сегодня папу — результатами стрельбы. После такого она точно будет гордиться мной и ещё сильнее полюбит.

— Верю, мой хороший, верю. А теперь пора спать, — она поцеловала меня, и, подоткнув под бок одеяло, вышла.

Утром, еле сдерживая слезы, ведь мне не хотелось показаться слабаком, я попрощался с родителями и поплёлся в Школьный Дом. Это была наша последняя встреча.

Глава 14

Прошло два с половиной месяца после поездки к родителям. Утром, когда я заправлял кровать, ко мне подошёл наставник Купер. Это был угрюмый здоровяк лет пятидесяти. Я спиной почувствовал его приближение. Из-за нейронного протеза вместо правой ноги наставник имел походку, ритм которой ни с чем нельзя было спутать. Раньше Купер был Корпом, но после ранения его перевели к нам. Этот бездушный солдафон строго следовал жёстким военным порядкам, совершенно не думая о том, что мы ещё дети. Ребята боялись его как огня. Если Купер появился в спальне, то точно нужно было ждать беды. Я испуганно съёжился и повернулся. К моему удивлению, взгляд наставника был полон сочувствия.

— Сожалею, мой мальчик, — печально произнёс он. — Фарнолёт с твоими родителями был сбит. Они не выжили…

Я замер. Всё внутри похолодело от ужаса.

— Это тест, да? Вы специально всё придумали, чтобы проверить меня? — спросил я, не желая верить в случившееся.

— Мне б тоже хотелось, чтобы всё сложилось по-другому… — вздохнул Купер.

Обескураженный, я опустился на кровать.

— Может, это ошибка, и они живы? — с надеждой произнёс я.

— Понимаешь, там случилась жуткая мясорубка… По сигналам с Нейронных Меток ГИЦ обнаружил скопление тяжелораненых. Твоему отцу поручили спасательную операцию. Когда он подлетал к месту, его достал выстрел Небесной Крепости. Фарнолёт разлетелся вдребезги. Не спасся никто.

Мне приходилось видеть Небесные Крепости. Это были громадные летательные аппараты, стационарно висящие в воздухе и обладающие огромной огневой мощью. В задачу Крепостей входила оборона и защита рубежей. Обычно их устанавливали на границе или над особо охраняемыми объектами. Я прекрасно понимал, что при прямом попадании в фарнолёт из такого оружия шансов выжить не оставалось.

Осознание случившегося постепенно овладевало мной. Тело стало ватным, руки опустились, точно плети. Энергия, которой у меня всегда было хоть отбавляй, будто превратилась в комок боли, поднявшийся к самому горлу, и слезами брызнула из глаз.

— Нет! Неправда! — закричал я, словно моё нежелание верить в услышанное могло всё исправить.

— Понимаю, малыш. Поплачь, поплачь…

Купер что-то говорил, утешая меня, но я не слышал его слов. Обессиленный, я рухнул лицом в подушку и зарыдал, вздрагивая всем телом. Наставник сел рядом и участливо положил на меня руку.

— Ты знаешь, а я был с ним знаком… с твоим отцом…

— Правда? — ответил я, вытирая слёзы.

— В моём последнем бою я потерял ногу и, если бы не помощь твоего отца, то потерял бы и жизнь. Ричард Блэйз тогда ещё служил штурмовиком. Мастерский был пилот. Рассказы о его подвигах гремели по всему фронту. Знаешь, как его прозвали?

— Как?

— «Бешеный аллигатор!» Корпус его фарнолёта был раскрашен под рептилию. Порой Рич такое вытворял… — усмехнулся Купер. — После моего спасения мы с ним частенько встречались. С ним и с твоей мамой. Замечательные люди.

— Угу, — хлюпнул я.

— А ты знаешь, что он не хотел переводиться на медицинский фарнолёт?

— Нет, — заинтересовался я.

— Он считал, что эта служба менее важная и совсем не такая опасная, как работа штурмовика. Готов был даже отказаться от предложенного звания мидкоммандера… А согласился только при условии, что в его команду переведут твою маму… Редко встретишь такие чувства. У нас же как принято — месяц-другой покувыркались и разбежались. Если повезёт, ещё и бонусы за потомство получили. Большая любовь в нашем обществе опасна…

— Почему это?

— Ну-у… Как тебе объяснить? Ты ещё мал. Понимаешь, когда чувства к кому-нибудь начнут превышать преданность Корпорации, то человек становится лёгкой добычей для коварной идеологии Страдальцев. Превращается в предателя. Конечно, это никак не касается твоего отца. Ричард был сильным человеком. В тебе, кстати, видна его закваска.

Я тяжело переживал потерю родителей. Моя эмоциональная связь с ними была гораздо сильнее, чем у многих других детей.

Наша группа состояла из сорока мальчишек. Все мы жили в одной большой комнате, как нам говорили, для развития командного духа. Последнее время я практически перестал общаться с ребятами из группы. Так, перекидывался иногда парой фраз. Меня и раньше нельзя было назвать самым открытым человеком, а после этой трагедии я совсем заперся в скорлупе своего маленького мирка. Моими друзьями стали книги и учебные ролики.

Я должен был выполнить обещание, данное матери. Особенно теперь, после её смерти, я считал, что если не сделаю этого, то предам маму. И я окунулся в изучение наук. Много и без разбора читал, смотрел обучающие программы, благо Сфера Света предоставляла такую возможность хоть круглые сутки. Новые науки захватили меня. Особенно увлекало устройство всего живого. Я изучал медицину, биологию, химию, физику. По верхам, конечно. Хотелось знать всё, и только время ограничивало мои желания.

По нескольким теоретическим предметам я поднялся на первые позиции в рейтинге нашего Уровня. Над этим страстным увлечением мальчишки в Школьном Доме посмеивались, а некоторые, завидуя моим успехам, обзывали кличкой «Недо» — Недостражем и Недопросвещёным. Говорили, что я не способен быть Стражем и поэтому выпендриваюсь, показывая, будто имею таланты Просвещённого.

Как-то вечером, после окончания уроков, я сидел на кровати и рисовал. Мне нравилось это занятие, да и получались мои работы довольно реалистичными. Передо мной часто всплывала картинка того проклятого боя. Вот и сейчас на бумаге появились Небесная Крепость, горящий фарнолёт, папа, мама…

— Что, Недо, опять свои схемки выводишь? — прозвучал сзади неожиданный голос и тут же, под задорный мальчишеский смех, я получил увесистую затрещину.

Увлёкшись рисованием, я не заметил, как со спины ко мне подкралась кучка ребят во главе с Райли Маллиганом, главным забиякой нашей группы. Ему нравилось поиздеваться над кем-нибудь, показывая свою значимость. За Маллиганом постоянно следовало четверо дружков, видимо считавших, что его сомнительный авторитет делает их круче. Райли был старше меня на полгода и выше на голову. На его розовом лице с выпирающими щеками всегда висела, словно приклеенная, ехидная улыбочка.

Он выхватил рисунок и, подняв его, принялся дразнить меня:

— Ну… ну… Покажи, как ты прыгаешь.

— Отстань, Маллиган! Верни! Это моё! — кричал я, пытаясь отнять лист.

Парни схватили меня за руки и плечи и усадили, удерживая на кровати.

— Ух ты! Нехило получилось! Небесная Кре-епость… — восхищался Райли рисунком. — А это что за тётка в крови?

— Это не тётка, а моя мама. Она умерла… — опустил я голову.

— И что из того? Все старики помирают. Я своих родаков вообще не знал. Они повеселились, получили бонусы и всё. Зачем мы им ещё нужны? Зачем они нам?

— Как зачем? Это же моя мама! Я их больше никогда не увижу! Ты не понимаешь! Я никогда больше не увижу ни маму, ни папу! Никогда!!! — не выдержал я и зарыдал.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Райли и его шестёрки тут же подхватили веселье. — Ути-ути… Наш маменькин сыночек расплакался. Слабак. Плакса.

Закипавшая во мне злость на Маллигана, на несправедливость мира, на убийц, отнявших родителей, хлынула наружу.

— Отвали, урод! — крикнул я и, вырвавшись из рук мальчишек, бросился на обидчика.

У меня не было ни малейшего шанса. Маллиган был крупнее и сильнее. Он легко скрутил меня и, повалив на пол, победно водрузился сверху.

С тех пор, как только появлялась возможность, Маллиган дразнил и подначивал меня. Было ещё несколько случаев, когда я не выдерживал и бросался на задиру с кулаками, но каждый раз исход битвы был одинаковым…

И я решил научиться драться лучше, чтобы противостоять Маллигану и другим врагам, которые появятся в моей жизни. Конечно, нам преподавали основы рукопашного боя. Но мне казалось, что в нашем современном мире гораздо важнее владеть техникой и уметь стрелять, что достаточно нажать на спусковой крючок, и враг будет повержен. Так я думал раньше… После стычек с Маллиганом я стал смотреть фильмы о единоборствах и читать специальную литературу, а когда выпадала хотя бы минута свободного времени, бегать в спортзал.

Утром выходного дня, когда все ребята отсыпались или гуляли в городе, я побежал в тренировочный зал отрабатывать понравившийся мне по фильму прямой удар ногой в прыжке. Приём не очень получался. Я постоянно падал, но всё равно поднимался и, потирая ушибленные места, продолжал прыгать. Когда моё тело в очередной раз с грохотом рухнуло на пол, я услышал громкий командный голос.

— Стоп! Стоп! Стоп! Нет, Блэйз. Удар должен быть хлёстким и резким, — наставник Купер сидел на зрительской скамейке и в такт словам стучал по ней ладонью. — Чтобы прыжок получался выше, после подскока резко выбрасывай вверх одно колено, затем другое, будто бежишь по лестнице с высокими ступенями…

— Здравствуйте, сэр.

— Ну, здравствуй. Чего остановился? Давай, давай, прыгай. Иначе ничему не научишься.

Я послушно выполнил команду наставника.

— Так… ещё… ещё… А теперь воспользуйся импульсом, который получается при сгибании колена, и резко выкидывай вперёд голень, словно плеть. Так… ещё раз… Подушечки пальцев напряжены… пальцы подтяни, чтобы не травмировать… Стопа должна вылетать резко, как пуля. Каждым движением нужно усиливать следующее, чтобы прыгнуть выше, увеличить силу или скорость… Давай ещё… ещё… Ну, вот видишь, уже гораздо лучше.

Я прыгал, прыгал и прыгал. Вконец запыхавшись, я сел на пол, пытаясь перевести дыхание.

— Хорошо, передохни немного, — продолжал наставник. — Ты должен чувствовать каждую часть своего тела. Ты — единый организм. Руки, ноги и корпус должны быть одним целым, дополнять и помогать друг другу. Держи равновесие. И научись правильно падать, в конце концов, иначе все кости себе переломаешь.

Я с открытым ртом слушал подсказки учителя.

— Чего это ты не отдыхаешь, как все ребята? — неожиданно задал вопрос Купер.

— Да это… ну-у… — растерянно промямлил я, стараясь рукой прикрыть синяк, полученный в недавней схватке с Маллиганом.

— Поднимись-ка. Что у тебя там? — наставник подошел ко мне и, отодвинув руку в сторону, увидел фингал. — А-а, тогда понятно… Это хорошо, что ты понял — нельзя лежать пластом и трястись от страха. Я смогу тебе помочь, если пообещаешь серьезно отнестись к этому.

— Да, сэр! — воскликнул я. — Обещаю!

— Прекрасно. Жду тебя здесь сегодня вечером. Запомни, ты должен выпустить льва, сидящего в твоём сердце, и позволить ему издать боевой рык. Такой, чтоб только заслышав его, враги сверкая пятками неслись прочь. Для этого нужно приложить немало труда. Будь сильным, как твой отец.

Каждый вечер мы встречались в тренировочном зале. Кроме отработки приёмов, Купер заставлял меня бегать, растягивать тело, укреплять мышцы. Я впитывал каждое слово учителя, боясь пропустить что-нибудь важное, и до изнеможения выкладывался на каждом занятии. Через пару месяцев я почувствовал себя более уверенным. Я перестал обращать внимание на придирки Маллигана, а лишь смотрел на него со снисходительной улыбкой, как взрослые смотрят на неразумного ребёнка. Изменение в моём поведении удивило и задело хулигана. И вот однажды раздосадованный Маллиган уже сам кинулся на меня с кулаками. Я ловко отпрыгнул в сторону и повалил его, заломив руку болевым приёмом.

— Отпусти, сволочь, мне же больно! — завопил Маллиган.

— А ты думаешь, мне было приятно? Быстро извиняйся, или я её сейчас сломаю! — рявкнул я и ещё сильнее надавил на руку.

— Всё… всё… прости… — застонал Райли.

Я усмехнулся и выпустил его руку. Маллиган вскочил и бросился на меня снова, но тут же оказался на полу.

— Отпусти! Я правда больше не буду! — завопил Маллиган.

— Смотри, в следующий раз не буду таким добреньким, — сказал я поднимаясь.

Держась за больную руку, Райли отбежал на безопасное расстояние.

— Псих ненормальный! — крикнул он, вытирая слёзы.

Я угрожающе двинулся в его сторону. Хулиган развернулся и под смешки, обиженных им когда-то ребят, убежал. Заметив тихо стоявших рядом дружков Маллигана, я подошёл к ним.

— Если взбредёт в голову напасть на меня толпой, то обещаю: выловлю каждого поодиночке, и тогда не обессудьте…

— Да не, что ты, Вик…

— Что тут происходит? А ну, разошлись! — послышался зычный голос Купера.

Лицо наставника искривилось от злости, но мне показалось, что в его глазах мелькнула довольная усмешка.

После этого случая Маллиган больше не осмеливался даже косо взглянуть в мою сторону, стараясь обходить стороной. Слух о том, что я побил здоровенного Райли, пронёсся среди ребят, и они стали относиться ко мне с опаской и уважением.

Я понял, что, приложив усилия, можно найти выход практически из любой ситуации. Проблема с Маллиганом была решена. Единственное, что меня теперь угнетало — это смерть родителей. Вернее, злость на их убийц. И я решил отомстить. Я должен был стать отличным бойцом, чтобы меня пригласили в Мантикоры. У меня появилась цель.

Папино упорство и мамина тяга к науке помогали мне двигаться вперёд. Я никогда не забывал, что всегда нужно делать больше, чем требуется, и всё свободное время посвящал достижению поставленной цели. У меня не было друзей, я считал, что тратить время на мальчишеские забавы бессмысленно. К чтению и физическим упражнениям добавились тренировки в тире и управление техникой. За последующие три года я показал неплохие результаты по предметам, преподаваемым в Школьном доме, освоил несколько дополнительных дисциплин и получил кое-какие полезные навыки.

Как-то после занятий меня подозвал наставник Купер.

— Блэйз.

— Да, сэр.

— Я давно наблюдаю за тобой, парень. Рад, что не ошибся в тебе. У тебя неплохой потенциал. Если так пойдет, ты сможешь стать хорошим полководцем.

— Спасибо, сэр, — ответил я, с трудом скрывая удовольствие.

— Но все твои успехи ничего не стоят…

— Почему, сэр? — удивился я.

— …если не станешь лидером. Герои-одиночки бывают только в фантазиях. Ты должен научиться быть командиром. Командиром, которому верят, за которым идут.

— Сэр, вы хотите мне что-то посоветовать?

— Выйди за пределы своего мира, перешагни границы — иначе ничего не получится.

— Как это?

— Для начала вылезь из кокона, не сторонись людей. Присмотрись к ребятам, выбери себе друзей. Настоящая дружба — это ценный дар. Только не забывай, что превыше всего должна оставаться Корпорация.

— Спасибо, сэр. Я подумаю. А какое качество самое важное для лидера?

— Хм… Сложный вопрос, — наставник задумался, видимо, вспоминая какие-то события своей жизни. — Наверное, это умение брать на себя ответственность за всю группу, особенно в сложные моменты, и при этом не искать личную выгоду. Думаю, только так можно заслужить преданность команды.

Глава 15

Пятнадцатилетний возраст считался важным рубежом для учеников Школьных Домов. Заканчивалась средняя ступень обучения и начиналась высшая. Переход проходил после сдачи экзаменов, от результатов которых зависело распределение. Можно было попасть в продвинутую, основную или вспомогательную группу. На этом этапе учеников могли перевести в школы с другой специализацией: к Просвещённым или к Пчёлам. Но случалось такое крайне редко.

Предэкзаменационная кутерьма поглотила всех с головой. Ребята выкладывались по максимуму, ведь от рейтинга зависели дополнительные бонусы, которые могли повлиять на будущую карьеру. Мы готовились к сдаче тестов на симуляторах, штудировали теоретическую часть и выматывались до бессилия на физической подготовке. Задания были как индивидуальными, так и групповыми, теперь я стал больше контактировать с однокашниками для получения навыков работы в команде.

В тренировочный зал, где наша группа готовилась к тесту на ловкость, привели новичка.

— Хочу представить вам нового товарища — курсанта Отто Клевица, — говорил наставник. — Он прибыл к нам из Новой Зеландии. Из-за обострившейся военной обстановки было принято решение расформировать в их городе Школьный Дом, а детей распределить по разным регионам. Сейчас там ведутся ожесточённые бои с Альянсом. Курсанта Клевица направили к нам. Отто, как и все вы, из семьи Стражей, причём не из самой обычной. Его отец — участник знаменитой операции «Аляска», один из немногих, кто имеет красную нашивку.

— Красную?! Обалдеть! — воскликнул кто-то из ребят. — Кхм… — Купер сурово сверкнул глазами на перебившего его мальчика. — Что ж, курсант Клевиц, идите знакомиться с новыми друзьями.

«Боец той самой Мантикоры!» — с восхищением подумал я.

Я с интересом посмотрел на новичка. Ничего выдающегося. Это был худенький паренёк среднего роста с прямыми, как солома, светлыми волосами. Спортивная футболка не могла скрыть сильный ожог, уродовавший его левую руку. Кожа от плеча и почти до самого запястья имела нездоровый розовый оттенок.

«Это из-за того самого 'обострения военной обстановки'? Больно, наверное, было…» — поморщился я.

Чуть заметные лучики-морщинки вокруг его больших серых глаз и живое лицо говорили о легком характере и весёлом нраве. Сейчас он явно чувствовал себя не в своей тарелке. От волнения Отто постоянно дёргал себя за мочку уха. Переминаясь с ноги на ногу, он то с любопытством рассматривал незнакомых ребят, то с испугом отводил взгляд в сторону.

— Здрасьте, — заметно стесняясь, промямлил новичок и направился к нам.

— Вот увидите, этот жареный сморчок будет хвастаться папашкой, хотя сам он точно полный нуль, — прошептал дружкам Маллиган.

Ребята, поддержав злую шутку, рассмеялись, ехидно посматривая на новичка.

— Отставить! — прикрикнул наставник. — Сейчас мы проведём соревнование. Вы должны будете за максимально короткое время преодолеть дорожку из «парящих кочек». Есть вопросы?

— Нет, сэр! — дружно прокричали курсанты.

Посредине тренировочного зала зияла огромная яма диаметром примерно в сорок-пятьдесят шагов. Для безопасности на глубине десяти футов[16] в ней была натянута упругая сетка. В пространстве над бездной на уровне пола в хаотичном порядке болтались «парящие кочки». Это были разноцветные полусферы, висящие в определенных точках за счёт миниатюрных фарндвигателей. Наставник подошел к пульту управления и, произнеся команду, активировал тренажёр. Лишние полусферы отъехали к бортикам, а оставшиеся выстроились в причудливую змейку, протянувшуюся поперёк ямы.

— Курсант Адамсон, — вызвал наставник первого ученика. — На исходную.

— Есть, сэр, — ответил долговязый Пол Адамсон и, подойдя к стартовой площадке, приготовился к тесту.

— Пошёл! — скомандовал Купер.

На большом экране пульта управления замелькали цифры начавшего отсчёт таймера. Пол осторожно перепрыгивал с «кочки» на «кочку», балансируя всем телом, чтобы удержать равновесие. При прыжке полусферы колебались, постепенно возвращаясь к исходному положению.

— Смелее, курсант, — подбадривал наставник.

Не пройдя и трети дистанции, Пол рухнул в надёжные объятия страховочной сетки.

— «Бу-ум!» — прозвучало из динамиков, а на экране появилось изображение взрыва с разлетающимися в стороны тапочками.

Наставник по очереди вызывал мальчишек на старт, но добрая половина из них не смогла справиться с заданием. Ребята с весёлым улюлюканьем болели за товарищей. Очередь дошла до новичка. По всему было видно, что Отто шустрый малый. Неуёмная энергия не давала ему стоять на месте.

— Курсант Клевиц, — вызвал наставник.

— Есть, сэр, — парень подошёл к исходной позиции и начал движение.

— Сейчас посмотрим, как летают жареные окорока, — язвительно прошептал Маллиган и, подкравшись сзади, поставил новичку подножку.

Под гогот дружков Маллигана Отто свалился в яму. Довольный Райли стоял, скрестив руки, и наслаждался насмешливыми комментариями дружков. На его круглом лице сияла гадостная улыбочка.

Я вспомнил, как Райли издевался надо мной. Похоже, сейчас он выбрал новую жертву. Всё внутри меня закипело от негодования. Я подошёл к краю ямы и помог новичку выбраться. Повернувшись к Райли, я схватил его за грудки и со злостью прошептал:

— Ещё его раз тронешь и будешь иметь дело со мной.

За предыдущее лето я здорово вытянулся, и сейчас отставал от Маллигана в росте уже не больше чем на пару дюймов. К тому же я не бросал усиленно заниматься рукопашным боем и чувствовал, что справиться с Райли мне будет даже проще, чем раньше. Он это тоже прекрасно понимал, но должен был сохранить лицо перед своими дружками.

— Ух, как страшно, — состроил гримасу хулиган. — Только посмотрите — наш выскочка в одной команде с уродцем… — и шёпотом добавил: — Послушай, мы же договорились: я не трогаю тебя, а ты не лезешь в мои дела.

— Что ты сочиняешь? Я никогда о таком бреде не договаривался. Признайся, ты тогда просто струсил?

— Кто? Я струсил?

— А ну-ка, разойтись! — прокричал подбежавший наставник. — Ещё одна такая выходка, и ты месяц не увидишь увольнительной, Маллиган. Тебя это тоже касается, Блэйз.

— Ну, Недо, теперь держись, — процедил Райли и отошёл в сторону.

Разняв нас, наставник продолжил соревнование. Мне дистанция далась довольно легко — сказались многочисленные тренировки и в этом зале, и в парке Юных Стражей.

— Я недоволен результатом. Тот, кто не прошёл дистанцию, проведёт выходные в этом зале. А сейчас посмотрим на битву пятёрок, — продолжил он. — Двое курсантов, преодолевших дистанцию за минимальное время, наделяются правом возглавить команды, набрав по четыре человека на своё усмотрение. Это курсанты… Блэйз и Маллиган.

— У-у-у, — загудели мальчишки в предвкушении шоу.

Я произнёс фамилии наиболее способных, на мой взгляд, ребят.

— Прайз, Такер, Чейни и… Клевиц, — я не мог не выбрать Отто, который сейчас так нуждался в поддержке.

— Маллиган, естественно, набрал команду из ребят своей банды.

Наставник активировал режим битвы. Полусферы выстроились в сеть, напоминающую пчелиные соты. Один полукруг ямы был покрыт «кочками» жёлтого цвета, а другой — зелёного.

— Блэйз, твой цвет жёлтый, расставляй своих бойцов. Маллиган, твой — зелёный. Начинаете после моей команды. Бой заканчивается, когда на полусферах останутся игроки только одной команды.

Мы рассредоточились на «кочках» своего цвета.

— Готовы? — спросил наставник и, махнув рукой, скомандовал: — Битва!

— Парни, как договаривались, давай! — крикнул Маллиган.

Мальчишки достали приготовленные шарики с маслом и принялись швырять их в полусферы, на которых стояли мои ребята.

— Мазила! — прикрикнул Райли на одного из парней — его пакет пролетел мимо «кочки» Отто.

Такого коварства мы не ожидали. Трое моих бойцов с воплями свалились вниз. Я тоже не удержался и поскользнулся. В последний момент мне удалось ухватиться за рифлёные края полусферы, и я повис над сеткой.

Зрители недовольно зашумели:

— Нечестно, Маллиган жульничает.

— Такую битву запорол…

— Засчитайте ему поражение, сэр.

Но наставник не стал останавливать бой, а только с любопытством смотрел на то, как я болтаюсь под «кочкой».

— А ну, тихо! Продолжаем битву! — крикнул Купер, желая посмотреть, как я выпутаюсь.

— Всё честно, — самодовольно усмехнулся Маллиган. — Что не запрещено, то разрешено.

Я раскачался и вскарабкался на масляную поверхность. Скинув скользкую обувь и вытерев руки о штаны, аккуратно перебрался на соседнюю «кочку». Противники окружили нас с Отто и приготовились к атаке.

«Как Маллиган узнал, что именно сегодня пройдёт битва пятёрок? Такую подлость придумал… Вот сволочь…» — с досадой подумал я.

— Ну и сволочь же ты, Райли… — словно вторя моим мыслям, произнёс Отто. — Держись, командир, — подмигнул он мне и неожиданно прыгнул на Маллигана.

Он обхватил противника руками и увлёк за собой в пропасть. Лишившись вожака, дружки Маллигана растерялись. Воспользовавшись моментом, я прыгнул к одному из них и скинул вниз. Соперники стали более осторожными. Я попытался заманить их к облитым маслом полусферам. Один из парней, обращая больше внимания на меня, чем на «кочки», попался на уловку и, поскользнувшись, последовал за поверженными товарищами. Двое оставшихся уже совершенно не пугали меня, и я пошёл в нападение. Один из них, убегая, упал сам. А справиться с последним один на один не составило особого труда.

Зрители загудели в восторге:

— Молодец, Вик!

— Круто ты их!

— Браво, Викки!

Как только я выбрался на твёрдую поверхность, ко мне подошёл Купер.

— Блэйз, удивил, честное слово. Похоже, из тебя действительно выйдет толк, — похлопал меня по плечу наставник. — А тебе, Клевиц, вот что скажу: во времена службы мне всегда не хватало в бою такого надёжного напарника.

Я стоял, обняв Отто за плечи, и шутливо кланялся одногруппникам.

— Радуйтесь, радуйтесь, — зло прошипел Маллиган. — Вы у меня ещё попляшете…

Глава 16

Следующим утром наша группа летела на экскурсию. Фарнолёт нёсся за город, к руинам старого Лондона. Ребята с любопытством прильнули к смотровым окнам, ведь никто из нас не видел прежде Глазниц Предков.

Несколько веков постоянных войн не позволяли выделять средства на восстановление разрушенных городов. Проще было создать новые.

Картина, открывшаяся взору, пугала. Дороги были испещрены воронками от взрывов, заполненными зелёной жижей. Тут и там валялись исковерканные остовы техники. Руины строений зияли рваными дырами от попавших снарядов. Отовсюду торчали ржавые покорёженные металлоконструкции и арматура.

Особенно меня поразили горы гниющего мусора и отходов, вывозимых из столицы. Контраст со сверкающим чистотой Нью-Лондона, кишащего ордами роботов-уборщиков, был разительным. Уже гораздо позже, когда разобрался в сути нашего общества, я понял, что стоящие у власти коммерсанты не хотели нести дополнительные издержки. Зачем перерабатывать, если можно просто выбросить всё ненужное куда-нибудь подальше? Пусть разбираются будущие поколения, если это станет проблемой…

Наступающая природа довершала разрушение покинутого города. Проросшие деревья и кустарники выламывали куски стен и перекрытий. Вьющиеся растения оплетали остатки зданий, а разросшийся бурьян покрывал фрагменты крыш.

Из какой-то книги я помнил, что несколько тысяч лет назад, когда на эту землю впервые пришли римские легионеры, здесь были болота. Во время войн дамбы, сдерживавшие воды Темзы, разрушились, и руины города регулярно затапливало. Старый Лондон снова превратился в болото, мрачное зловонное болото, сжирающее следы великой цивилизации.

— В будущем вы все станете Стратерами, — говорил наставник. — А кто главный враг Стратеров?

— Страдальцы! — хором отвечали мы.

— Верно. Они часто прячутся в Глазницах. Сегодня мы побываем на объекте, где неделю назад была захвачена одна из их баз. Разыскать Страдальцев не такая простая задача, ведь они уничтожают свои Метки.

— Это что же, они себе кисть отпиливают что ли? — спросил кто-то из ребят.

— Ради своих принципов эти фанатики готовы и на такое, — усмехнулся Купер, — но, к сожалению, есть способы и попроще…

— Как же они без Ока? Это же жутко неудобно: ни тебе помощи, ни развлечений.

— Извращённая идеология их так зомбирует, что кроме гадостей жителям Барстера они ни о чём и не помышляют.

— А как же их находят без меток-то?

— Чаще — при воздушном патрулировании. А так, способов много… Зимой по следам на снегу вокруг развалин. Летом их частенько вычисляют по огородам. Сканируют подозрительные помещения на наличие источников энергии, без Фарна сложно обходиться даже предателям и изгоям. Ищут с помощью тепловых датчиков. Правда, при этом нужно быть осторожным, ведь всегда есть шанс натолкнуться на диких зверей. У опытных Стратеров много хитростей. Когда попадёте в подготовительный отряд, старшие товарищи с вами обязательно поделятся…

— А правда, что Страдальцы воруют маленьких детей и едят их?

— Ну, это чересчур, — засмеялся наставник. — Они, конечно, опасны, но не настолько… Поднимайтесь, ребята — мы прибыли.

Фарнолёт приземлился около разрушенного корпуса какого-то древнего завода в промышленной зоне старого Лондона.

— Бдительные люди сообщили о подозрительном человеке без ЛУНа, — рассказывал наставник. — Стражи проследили за ним, и он вывел их на целое гнездо Страдальцев — около двух десятков человек.

Вслед за наставником по полуразрушенным ступеням мы осторожно поднялись на второй уровень заводского корпуса.

— Здесь у них была перевалочная база для отправки новичков в Глухие Территории, подальше от жилых городов, — продолжал рассказывать Купер. — На этом уровне Страдальцы занимали несколько помещений. Эти гады неплохо подготовились: на крыше оборудовали наблюдательный пункт, все подходы напичкали сигнализацией и ловушками. Когда бойцы проникли в здание, там уже никого не было. Но наши спецы всё же достали их в коммуникационных сетях под землёй… А сейчас можете очень осторожно осмотреть здание. По одному не шастайте, далеко не отходите и при малейшей опасности связывайтесь со мной.

Ребята разбрелись по корпусу, с любопытством рассматривая руины. Мы с Отто зашли в одну из комнат, где ещё недавно обитали Страдальцы. Тусклый свет освещал покинутую каморку, пробиваясь через толстое, чудом сохранившееся стекло. Чувствовалось, что обитатели комнаты пытались создать уют, притащив сюда ветхую мебель из древних жилищ. Возле стены я увидел массивный деревянный шкаф. Из-за открытой створки виднелись стопки аккуратно упакованных старых книг, явно подготовленных к транспортировке. Часть из них валялась рядом на полу. Пока Отто разглядывал комнату, я подошёл к шкафу.

— Сколько книжек! — восхитился я. — Интересно, что они читают?

Бумажные книги считались большой редкостью. Присев на корточки, я с любопытством перелистывал страницы. В основном это были художественные произведения, а иногда попадались даже томики стихов.

— Странные люди, — удивился я. — Зачем временя на эту ерунду?

В поисках чего-нибудь интересного я передвигал стопки, разглядывая по корешкам названия. И тут из шкафа вывалилась какая-то тварь. Её извивающееся тело блеснуло чешуёй, отражая солнечный свет.

— А-а-а! Змея! — испуганно завопил я.

Споткнувшись о книжные развалы, я грохнулся на пол и замер от страха: рядом с моим лицом парила голова ядовитой твари, раскачиваясь в такт неслышимой мелодии. Змея раздула пятнистый капюшон и, выпустив раздвоенный язык, грозно шипела. Чёрные немигающие глаза завораживали. Казалось, что волосы на моей голове от ужаса шевелились в унисон её смертельному танцу. Внезапно что-то быстрое, как молния, сверкнуло перед глазами и отбросило адское создание в сторону. Пригвождённая к дверце шкафа змея затрепыхалась в агонии под остриём вибрирующего лезвия ножа.

— Ух… ух… ух… — пытался я отдышаться. — Э… это… это же кобра… Ж-жуткая зверюга… Я читал о таких. Как же она попала в наши места?.. Спасибо, что не струсил. Если бы не ты…

— Да, брось, Вик, мы же друзья. Ты б тоже меня выручил, — Отто протянул руку и помог мне подняться.

Я выдернул крепко засевший в дереве нож. Безжизненное тело змеи пёстрой полосой упало на пол. Всё ещё внушающие ужас останки я откинул ногой подальше в угол.

— Откуда у тебя эта штуковина? — с любопытством рассматривал я оружие. В наше время холодным оружием уже давно никто не пользовался, может только как вспомогательным инструментом.

— Папа подарил. Это единственное, что мне от него осталось… Говорил, что ему этот нож не раз жизнь спасал. — Взгляд Отто стал печальным.

— Он погиб, да?

— Угу, — Отто опустил голову, его губы дрогнули, а глаза блеснули от проступившей влаги.

— Расскажешь потом о нём? — спросил я, протягивая нож другу.

— Конечно. Хочешь, научу метать? — произнёс Отто, переборов нахлынувшие воспоминания.

— Ещё бы! — обрадовался я.

Отто поднял какой-то осколок с пола и нацарапал на торце шкафа контур человека. Он отошёл на несколько шагов и с силой бросил оружие. Нож со свистом разрезал воздух и вошёл в то место, где должно быть сердце.

— Ого! — восхитился я. — Можно попробовать?

— Давай.

Что есть мочи я швырнул оружие в цель. Нож плашмя ударился о деревяшку и с дребезгом отскочил в сторону.

— У-у-у, — огорчился я.

— Это ничего. Ты бы знал, сколько мне пришлось тренироваться… Отец был мастером, мог с десяти шагов в волосок попасть. Нож так встревал в дерево, что я его двумя руками еле выдёргивал… Не думай, как он полетит. Сконцентрируйся на цели. Представь, как лезвие входит в нужную точку, — учил Отто. — Почувствуй нож, почувствуй его вес, форму — твой мозг лучше самого мощного компьютера рассчитает траекторию. Давай ещё.

Я снова метнул нож. Как и в прошлый раз, тот со звоном отлетел в сторону.

— Ну вот, опять… — расстроился я.

— А ты что хотел? Думал, всё сразу получится? На это нужна куча времени… Пробуй ещё.

Я поплёлся поднимать нож.

— А, вот вы где! — услышал я голос Маллигана.

Он появился в комнате в сопровождении неизменной свиты из четырех дружков. Неожиданно один из парней бросился на Отто и крепко схватил его, сцепив руки замком. Трое других во главе с Райли окружили меня.

— Ну, что? Теперь давай драться по-честному. Этот уродец тебе не поможет, — зло процедил Маллиган. — Сейчас я тебя точно проучу, а то возомнил о себе…

Похоже, четверо на одного он считал честной дракой. Я принял стойку, ожидая нападения. Первым бросился Маллиган. Я резко отпрыгнул в сторону. Выставив вперед ногу, я ухватил запнувшегося Райли за плечи и толкнул в завешанный рваными тряпками угол комнаты. Вернувшись в стойку, я приготовился к следующей атаке.

— А-а-а-а-а! — за спиной послышался протяжный вопль, закончившийся глухим ударом.

Позабыв о противоречиях, мы бросились в угол, из которого послышался крик. Оказалось, что за тряпками был замаскирован люк, в него и угодил Маллиган. Дав команду Нейронной Метке, я вызвал эффект свечения. Голубое сияние, исходящее от ладони, разбавило чернильную темноту колодца, скрывавшегося под крышкой. На глубине пятнадцати футов[17] виднелась фигура Райли с раскинутыми руками.

— Сваливаем! Он там насмерть расшибся! — прокричал один из подручных Маллигана, и испугавшиеся дружки выскочили из комнаты.

Я внимательно оглядел стенки колодца и заметил трещины. По ним, с помощью ножа Отто я осторожно спустился вниз. Помещение походило на бункер, в стене которого имелся проход в тёмный тоннель.

Я подошел к Маллигану. В его ногу и бок вонзились ржавые прутья арматуры, торчащие из бетонного пола. Вокруг растеклась большая лужа крови.

— Ну? — кричал сверху Отто. — Что там, Вик?

— Беги за помощью!

— Лучше я тебе помогу. — Отто нашёл в комнате какую-то верёвку и спускался вниз. — Думаю, ребята уже всё рассказали Куперу.

Я осмотрел раненого. Мамины рассказы и прочитанные книги здорово помогли мне.

— Жизненно важные органы, кажется, не задеты…

Отто стоял рядом и с ужасом смотрел на Маллигана, не подававшего признаков жизни.

— Он точно не помер? — Как обычно в моменты волнения, Отто дергал себя за мочку уха.

— Много крови потерял… Если срочно не остановим, может и умереть. Помоги.

Я понимал, что извлекать инородное тело из раны опасно, но быстрая потеря крови перевешивала все риски. Мы приподняли Маллигана, осторожно вытаскивая прутья. Раздался душераздирающий крик. Райли орал как сумасшедший, кровь забрызгала всё вокруг.

— Потерпи немного, скоро придёт помощь. Мы тебя здесь не бросим.

На освобождение Маллигана ушло не больше минуты, и мы оттащили его в сторону. Я снял с себя рубашку и разорвал её на ленты.

— Приподними его за плечи, чтобы рана оказалась выше, и зажми. Я пока перевяжу ногу. — Из неё пульсирующей струей била ярко-красная кровь. — Бедренная артерия перебита… Надо кровоток перекрыть, — сказал я, накладывая давящую повязку над раной.

— М-м-м, — простонал он, скривившись от боли.

Сил рук для остановки кровотока не хватало, чтобы пережать артерию, пришлось навалиться всем весом, упираясь голенью. От боли Маллиган закусил губу.

— Извини, так надо…

Закончив с ногой, я перешёл к ране в боку. Она оказалась не такой страшной. Разорвав кожный покров, арматура не повредила внутренних органов. Сделав из ткани тампон, я приложил его к рваной ране и перевязал лентами из разодранной рубахи.

На всякий случай я ещё раз осмотрел Райли.

— Ни одного перелома… С такой высоты… — удивился я. — А ты крепкий парень.

Другие травмы были совсем пустяковыми: ссадина на плече, неглубокий порез на левом запястье и несколько царапин на лице.

— Спасибо… — прошептал слабым голосом Маллиган. — Простите… я… я…

— Всё хорошо, Райли, — утешал я его. — Береги силы. Мы не оставим тебя. Скоро придёт помощь… — повторял я.

— Слушай, Вик, давай носилки сварганим. Представляешь, прибежит Купер, посмотрит, а мы тут даже до такого додумались… — предложил Отто.

— Хорошая мысль, с носилками проще будет, — согласился я.

Мы внимательно осмотрели помещение в поисках нужных деталей.

— Попробуем выдернуть? — Отто кивнул на торчащие металлические трубы.

Первая труба с легкостью вышла из полуразрушенной стены. Когда выдёргивали вторую, стена не выдержала и рухнула, перекрыв лаз. Мы ели успели отскочить в сторону, чудом не попав под обломки.

— Эх, зря мы это затеяли… Теперь сюда точно никто не проберётся, — грустно посмотрел я на завал.

— Да уж… — почесал затылок Отто и принялся манипулировать своим Оком. — Вот засада! Связь на нуле. Эти стены всё экранируют, — расстроенно махнул он рукой.

— Мы тут уже минут двадцать, а никто так и не появился…

— Я тоже об этом подумал. Может, эти храбрецы побоялись сообщить Куперу?

— Хм… Может быть… Тогда давай я останусь с Райли, а ты беги за подмогой. Даже если они уже идут сюда, так будет быстрее. У нас каждая минута на счету, нужно срочно к медику. У Маллигана может быть заражение, а часа через полтора из-за повязки без питания ткани отмирать начнут…

— Через тоннель? Не, рискованно… Связи здесь никакой, а вдруг я заблужусь в этом подземелье? Ты тут будешь сидеть, ждать помощи… Ну уж нет! Надо идти вместе.

— Ладно, тогда давай доделывать носилки, и вперёд.

Теперь жизнь Маллигана зависела только от нас. Мы засунули трубы сначала в рукава куртки Отто, затем в мои. Болтающиеся полы крепко связали, перехлестнув через трубу. Получилась довольно надёжная конструкция.

— Райли, ты можешь включить свечение своей Метки, а то нам совсем не с руки? — попросил я.

— Нет, — мотнул он головой. — Моё Око сдохло.

— Ну-ка, дай посмотреть, — я взял ладонь Маллигана. — Да-а, похоже, при порезе нарушилась связь с нервными окончаниями. Ничего, как-нибудь справимся.

Мы уложили раненого на носилки и шагнули в темноту тоннеля. Двигались почти на ощупь, через каждые несколько шагов приходилось останавливаться, ставить носилки на землю и подсвечивать дорогу. Примерно через двести ярдов мы оказались на перекрёстке. Совершенно невозможно было предугадать, что это за ходы и куда они нас выведут. Растерявшись, мы стали кричать:

— Помогите!

— Кто-нибудь!

— Слышите нас?!

Из полумрака неожиданно появился человек. Это был пожилой мужчина лет семидесяти, одетый в лохмотья.

— Посмотри, у него нет ЛУНа, это точно Страдалец… — испуганно прошептал Отто.

— Не бойтесь, — сказал незнакомец тихим голосом, заметив тревогу на наших лицах.

Его добрый внушающий доверие взгляд, помог нам немного расслабиться. Старик оценивающе посмотрел на нас и, достав из кармана флягу, протянул её Райли.

— Вот, хлебни. При такой кровопотере нужно пить как можно больше. Пойдёмте, — сказал он, поманив нас за собой.

Мы долго шли по сменяющим друг друга коридорам, некоторые из них были подтоплены. Вокруг стояла невыносимая вонь. Время от времени по пути попадались жирные крысы, а под ногами противно лопались какие-то насекомые, которых здесь было видимо-невидимо. В одном из тоннелей вода поднялась уже по пояс. Зловоние мерзкой жижи становилось просто нестерпимым. Чтобы Райли не захлебнулся, приходилось поднимать носилки выше. От неудобного положения руки затекли, казалось, что они вот-вот отвалятся. И тут мы увидели спасительный свет. Сначала он казался маленьким светлячком, копошащимся где-то вдали, но с каждым шагом точка росла всё больше и больше…

— Дальше сами. Думаю, вас там уже заждались, — сказал Страдалец и скрылся в темноте так же неожиданно, как и появился.

Выбравшись на улицу, мы поставили носилки на землю и, совершенно обессиленные, повалились рядом. Примерно в пятидесяти ярдах[18] от нас стоял фарнолёт, вокруг которого толпились ребята.

— Смотрите! Вот они! — прокричал кто-то, указывая в нашу сторону.

Толпа подбежала к нам, окружив плотным кольцом. Ребята шушукались, с сочувствием поглядывая на нас. С трудом проложив дорогу сквозь ораву мальчишек, к нам пробился разъярённый наставник.

— Что вы тут устроили? — проревел он, глядя на меня.

— Мы играли… несчастный случай… — сбивчиво объяснил я.

— Это он толкнул Маллигана! — крикнул парень из шайки Райли, тыча пальцем в мою сторону.

Я посмотрел на раненого Маллигана, на его дружков, прячущихся за спинами товарищей, и мне почему-то стало жалко этих мальчишек. Не в силах оправдываться, я опустил голову.

— Вик, ты чего? Они же сами… — тряс меня Отто.

— Всё верно — я толкнул Райли. Не нужно было в это ввязываться… — тихо сказал я другу.

— Когда вернёмся, я разберусь с тобой, Блэйз, — рявкнул наставник.

— Простите, сэр, я подвёл вас.

— Там… там Страдалец… — еле слышно прошептал Маллиган, кивая на тоннель.

Трое Стратеров, сопровождавших нашу экскурсию, сорвались с места и скрылись в здании. Через несколько минут они вывели одетого в электронные наручники Страдальца. Проходя мимо, старик посмотрел на нас с какой-то горькой усмешкой и тихо запел. Песня была очень трогательной и такой пронзительной, что пробудила во мне целую бурю эмоций. В ней была слышна боль, борьба и надежда. Незнакомая мелодия звучала всё тише и наконец замерла вдали. Мне стало досадно, что старика схватили. Чувства признательности нашему спасителю и долга перед Корпорацией боролись во мне, и какое-то липкое ощущение предательства противно окутало разум.

«Зачем? Зачем он помог нам — своим врагам? Ведь было понятно, что мы обязательно его сдадим», — думал я.

— Хватит его жалеть, курсант Блэйз! — прикрикнул Купер, прочитав эмоции на моём лице. — Именно поэтому их и называют Страдальцами. Они пытаются вызвать сочувствие и кажутся добренькими, а на самом деле просто подлые предатели и враги Корпорации.

После возвращения я тревожно гадал, какое наказание меня ожидает. Прошло три дня, но никаких последствий так и не наступило.

«Может, Купер пожалел меня и никому не сообщил о происшествии?» — надеялся я.

Неожиданно занятие нашей группы посетил сам Мастер-наставник — начальник Школьного Дома. Его сопровождали два человека — старший медик и какой-то незнакомец. По ЛУНу на его груди я понял, что это представитель Корпоративной Комиссии Образования.

— Смир-рно! — крикнул наставник, построив группу перед гостями.

Никогда за время обучения нас не посещала такая представительная команда. Я заметил, как Купер о чем-то шепчется с гостями, кивая в мою сторону.

«Ну, всё, теперь точно накажут. А вдруг ещё и в Пчёлы переведут? Это конец…»

— Курсант Блэйз, ко мне, — скомандовал наставник.

— Есть, сэр! — звонко ответил я, стараясь скрыть волнение.

Пытаясь держаться достойно и храбро, я направился к комиссии, хотя в душе трепетал от страха и неизвестности. Мастер-наставник с любопытством посмотрел на меня и без малейшего упрека в голосе произнёс:

— Встаньте рядом… Записи Нейронных Меток помогли нам выяснить, что курсант Блэйз не виновен в известном инциденте. Похвально, что он не побоялся взять на себя вину менее смелых товарищей. Позже реальные виновники будут наказаны. Сейчас же мы не будем привлекать их к дисциплинарной ответственности, чтобы не отрывать от подготовки к экзаменам, тем более что главный зачинщик ещё в лазарете. Этот проступок обязательно скажется на итоговых баллах. Что касается курсанта Блэйза… Я поражён такой выдержкой и умениями. Если б не его мастерство и хладнокровие, Маллиган мог бы скончаться от потери крови. Курсант Блэйз, — продолжил он торжественно, — за спасение товарища в критической ситуации вы награждаетесь зелёной нашивкой.

От столь неожиданного поворота я удивлённо вытаращил глаза. Наставник и гости, с улыбкой глядя на меня, зааплодировали. Я смущенно опустил голову. Чувство гордости переполняло. Вручение наградных нашивок курсантам было большой редкостью, тем более ещё не закончившим среднюю ступень обучения. Как я узнал позже, последний раз такой случай в Школьном Доме произошел целых семь лет назад.

«Вот бы папа увидел это…» — мечтательно подумал я.

Глава 17

Пролетело три месяца. За это время я ещё сильнее сблизился с Отто. Он не раз проявил себя человеком, на которого можно положиться. Я часто вспоминал слова наставника о том, что дружба — это дар, который нужно беречь. Отто оказался настоящим другом. Кроме того, мне с ним было интересно, он был моим единомышленником — мы оба мечтали стать Мантикорами. Он, как и я, был очень привязан к родителям. Многим такая привязанность казалась чуждой и непонятной. Это ещё больше сдружило нас. Отто частенько делился рассказами отца о службе в спецподразделении, и мы выстроили чёткий план подготовки, чтобы оказаться в числе счастливых приглашённых.

Среди ребят группы мы пользовались большим авторитетом. Нам удалось создать отряд для совместной подготовки к экзаменам, ведь к некоторым испытаниям, особенно командным, лучше было готовиться большой компанией. К отряду присоединился даже ненавидевший нас раньше Маллиган.

После экзаменов наш Уровень, а это двенадцать групп по сорок человек, собрали в главном зале для оглашения результатов. Я совершенно не волновался, так как был уверен, что успешно прошёл испытания. Ребята галдели в ожидании начала. Вот на трибуну поднялись одетые в парадную форму взрослые. Это были Мастер-наставник Школьного Дома, три человека из Корпоративной Комиссии Образования и двенадцать наставников. Все в зале затихли. Мастер-наставник начал выступление:

— Курсанты, поздравляю с успешным завершением испытаний! Вы переходите на Высшую Ступень обучения в Школьном Доме Стражей. Это последний этап, который продлится три года. После его завершения вы станете настоящими Стражами и начнёте вести самостоятельную взрослую жизнь. По итогам экзаменов мы составили списки, в которых ученики распределены по рейтингу. Самые слабые будут направлены во вспомогательные группы, следующая треть — в обычные, а лучшие попадут в продвинутые группы. Меня удивило, что в этом году все три первых места заняли ученики второй группы. Это курсанты Блэйз, Клевиц и Такер. Хотя, если бы не происшествие в Глазницах, третье место мог бы занять и курсант Маллиган. За высокие результаты я хочу поблагодарить Роя Купера, — наш наставник встал и под аплодисменты поклонился, прижав ладонь к груди. — Особо хочу отметить выдающиеся успехи курсанта Блэйза. Таких высоких показателей ещё не было в истории Школьного Дома. Среди наших гостей сам Мастер Корпоративной Комиссии Образования, который приехал специально, чтобы познакомиться с этим чудом. Курсант Блэйз, — обратился ко мне Мастер-наставник.

— Сэр! — я сделал шаг вперёд, выйдя из строя.

— Вам предлагается продолжить обучение в продвинутой группе Школьного Дома Просвещённых. Как вы на это смотрите?

Неожиданный вопрос застал меня врасплох. Выбор между тягой к знаниям и желанием продолжить путь родителей разрывал на части. Мне с детства хотелось совершить какое-нибудь открытие, чтобы помочь всем людям. В то же время я мечтал стать Мантикорой и уже приложил к этому немало сил. А мои друзья? А Отто? Как я могу от него отказаться?

— Сэр, я поклялся отомстить за смерть родителей. Я выбираю путь Стража, — сказал я твердо.

— Спасибо за выбор, Блэйз, я рад, что вы останетесь с нами, — произнёс Мастер-наставник и продолжил, обращаясь к залу: — Курсанты, присмотритесь к Блэйзу, берите с него пример. И запомните — только первые имеют возможность не утыкаться в задницы бегущих впереди.