Глава 16

Младший клерк проводил Абигайль до задней двери пекарни. Напоследок она вложила ему в руку полкроны за хлопоты.

– Благодарю, мисс, – весело сказал молодой человек, распахивая для нее дверь.


В тот же момент Абигайль едва не сбил с ног великан, выходивший из магазина. Клерк успел поддержать девушку, однако свежеиспеченные горячие булочки выбил из рук великана.

– О черт, мои булочки!

– Следите за своим языком, здесь леди, – сердито заметил клерк.

– А ты следи за своей чертовой леди! – в сердцах крикнул великан.

К своему ужасу, Абигайль узнала человека, который возвышался над ней, словно гора над мышью. Что за невезение!

Для полноты счастья ей не хватало только встретиться с недавним знакомым.

– Мне очень жаль, ваша светлость, – вздохнула Абигайль, стряхивая с плаща сахарную пудру. – Я вас не видела. Позвольте мне заплатить за ваши булочки.

– Они были прямо из печи, – сокрушался герцог Окленд.

– Еще раз прошу меня извинить, ваша светлость.

– О, да это мисс Ритчи?! – Герцог наклонился, чтобы заглянуть ей в лицо. – Честное слово! Мисс Ритчи, верно? У которой собака?

– Да, ваша светлость. Очень любезно с вашей стороны, что вы меня помните.

– Мы познакомились только вчера. Я же не дряхлый старик, и память у меня хорошая. А вот вы забыли, что я просил вас называть меня Джеффри, когда ваш отец позволил называть вас Аннабель.

– Абигайль.

– Абигайль, – поправился герцог. – Давайте обойдемся без церемоний. Кроме того, я ненавижу, когда меня называют светлостью. Это ваш слуга?

– Нет, сэр… э… Джеффри. Это клерк из магазина Хэтчарда. Он проводил меня до пекарни. Благодарю вас, – сказала Абигайль, вложив еще одну монету в руку молодого человека. – Теперь вам лучше вернуться.

– Да, я сам позабочусь о ней. – Герцог взял Абигайль под руку и завел обратно в пекарню. – Итак, моя дорогая, что вы любите? Боюсь, те булочки с крыжовником были последними. Или остались еще?

Один из покрытых мукой учеников пекаря улыбнулся герцогу.

– Вернулись за добавкой, сэр?

Абигайль поразила его дерзость, но герцог явно был не из тех, кто ревностно оберегает различие в званиях.

– Случилась трагедия, – сказал он. – Я их уронил. И теперь думаю, их уже съели собаки или крысы. – Герцог заглянул в печь. – Эти булочки со смородиной? Они уже готовы? Я беру их, если не возражаете.

– А чего пожелает леди? – спросил нахальный ученик пекаря. Абигайль подумала, что хотя бы он для разнообразия считает ее леди.

– Аннабель? – повернулся к Абигайль герцог.

– Для меня ничего. Благодарю вас.

– Вы должны взять одну со смородиной, – настаивал герцог, пряча пакеты с горячими булочками в карманы. Одну булочку он подал ей. – Выйдем через переднюю или заднюю дверь? – спросил герцог, откусывая от булочки.

Абигайль хотелось сказать: через какую угодно, только бы подальше от виконта Далиджа, но она все же ответила:

– Через заднюю, пожалуйста.

К ее облегчению, герцог без возражений согласился. В переулке Абигайль подула на булочку, чтоб не обжечься, и тоже откусила кусочек.

– Итак, Аннабель, куда я должен вас проводить? Назад к Хэтчарду?

– Нет!

– Да, ужасное место, этот Хэтчард, – ответил герцог. – Только подумаю, что они уже распродали свои книги, так нет, всякий раз, как ни зайду, их еще больше, чем раньше. Интересно, сколько они продержатся?

– Я люблю этот магазин, – быстро сказала Абигайль. – Но сейчас там человек, с которым я не хотела бы встречаться, если понимаете, что я имею в виду.

Похоже, герцогу это вообще не показалось странным. Он просто кивнул.

– Я тоже предпочитаю тишину и спокойствие переулков. Не думаю, что я смогу задами проводить вас до Кенсингтона, но я определенно могу проводить вас до угла Гайд-парка, если вы там оставили свой экипаж.

Абигайль вздохнула:

– Нет. К сожалению, мой экипаж ждет у магазина, и боюсь, тот человек услышит, как назовут мое имя. Боже! Что мне делать?

Герцог оказался человеком решительным и деятельным. Он тут же потянул Абигайль за угол:

– Вам лучше добраться до своего экипажа прежде, чем кучер зайдет в магазин.

Но Абигайль все же остановилась на углу переулка и оглядела улицу. Свою карету она не увидела, зато увидела, как из магазина с чрезвычайно элегантной дамой выходил лорд Далидж.

– Это он, – выдохнула Абигайль, скрываясь в переулке. Герцог быстро оглядел Пиккадилли.

– Ах, Далидж. Я могу рассказать вам сотню историй об этом мерзком типе. Мне, например, достоверно известно, что в прошлом году, прямо на этой самой улице, средь бела дня, он сбил с ног девушку, но даже не остановился, чтобы помочь ей встать.

– Этой девушкой была я, сэр, – призналась Абигайль.

– Вы? Но вы, кажется, были с ним помолвлены?

– Я разорвала помолвку. Он… его сиятельство еще там?

Герцог посмотрел за угол.

– Видимо, ждет свой экипаж. Серена могла бы взглянуть на себя в зеркало. Эта ужасная зеленая шляпа настолько велика, что шея у нее может в любой момент сломаться. Не желаете взглянуть? Нет? Джули всегда смотрит на шляпы, – задумчиво сказал герцог. – И беспощадно их высмеивает. Она почти не носит шляп. У нее такие прекрасные волосы… – Герцог вдруг нахмурился. – Вы хотите сказать, Далидж умышленно сбил вас посреди улицы с ног, потому что вы разорвали помолвку? Это постыдно даже для него!

– Нет, – быстро поправила герцога Абигайль. – Я тогда еще не разорвала помолвку.

– Значит, проклятый идиот сбил с ног собственную невесту?!

– Сэр! Пожалуйста, не называйте меня его невестой.

– Отличная шутка! – засмеялся герцог. – Чувствуешь почти жалость к этому ничтожеству. Будучи обрученным с вашими замечательными ста тысячами фунтов, что он делает? Сбивает вас на улице с ног! Видимо, до сих пор удивляется, почему вы дали ему отставку!

Герцог так громко расхохотался, что Абигайль испугалась, как бы его не услышал Далидж.

– Простите, но вы ошибаетесь. У меня нет ста тысяч фунтов.

– Именно столько ваш отец предложил мне. Но Далидж только виконт, хотя собирается унаследовать графство. А я уже герцог.

– Что? Мой отец предлагал вам деньги за… за…

– Нет, я не оскорблен. Дело было так: я заказывал много спиртных напитков для предстоящей свадьбы. Вы слышали, я уже был помолвлен?

– Да, сэр.

– Но отвратительная девчонка разорвала помолвку, и мне пришлось от многого отказаться, в том числе от скотча вашего отца. И он был настолько любезен, что вернул мой задаток, хотя каким-то образом уговорил меня взять его скотчем, а не деньгами. Мы побеседовали. Я и представления не имел, сколько денег можно заработать на спиртном. Но должен признать, в этом есть смысл. Люди же, в конце концов, пьют…

– Сэр, – прервала герцога Абигайль, – вы пришли с моим отцом к соглашению?

– Я сказал, что подумаю. Хотя, честно говоря, Аннабель, мне бы не очень хотелось жениться на девушке, которая была помолвлена с мерзавцем Далиджем. У меня есть гордость, а в деньгах я не нуждаюсь. Однако его скотч превосходен. Я не хотел оскорбить ваши чувства, – быстро прибавил герцог, ошибочно истолковав ее вздох облегчения. – Я уверен, вы прекрасная девушка и все такое, о чем я и намекнул вашему отцу. Если вам нужен титул, есть множество безденежных графов, которые будут рады жениться на вас. Мы найдем вам подходящего, не беспокойтесь.

Абигайль беспомощно открыла рот.

– Только вам не следует рассчитывать на герцога, – сказал Окленд, покровительственно кладя ей руку на плечо. – Не подумайте, что я не признаю ваше честолюбие, Аннабель…

Абигайль наконец обрела дар речи.

– Я совсем не честолюбива, сэр, уверяю вас. Да, мой отец всегда хотел видеть меня женой знатного человека, но для меня самой это несущественно. Я не имею желания выходить замуж за титул, благодарю вас.

– Что? – Герцог усмехнулся. – Вы хотите сказать, что вообще исключаете это?

– Можно сказать и так, – ответила Абигайль, пряча улыбку.

– Даже за барона? Вы собираетесь выйти просто за мистера? А вы не думаете, что вам понравится быть, скажем, герцогиней Окленд? А?

– Нет, сэр. Не в обиду вам будет сказано, – поспешно добавила Абигайль. – Мне совсем не хочется быть герцогиней. Для меня было бы утомительно ездить ко двору, я бы предпочла мирно жить за городом, выращивать свиней, кур…

Улыбка смягчила жесткое лицо герцога.

– Вы были бы такой же плохой герцогиней, какой я плохой герцог. Джули тоже ошибается. Все свое время она посвящает любительскому театру. Полагаю, все к лучшему. Зато вы не будете скучать по театру в деревне со свиньями и курами.

– Честно говоря, я не люблю ходить в театр, – призналась Абигайль. – Там всегда такая давка.

– Верно, – согласился герцог. – А когда попадешь, все так громко разговаривают, что едва слышишь представление.

– И когда зрителям в партере не нравится пьеса, они совершенно отвратительно себя ведут. Кричат на актеров. Порой бросают в них что-нибудь. Я думаю, это ужасно, не так ли, сэр?

– А вот это мне и нравится, – ответил герцог. – Как раз сегодня вечером я иду в театр, чтобы закидать помидорами мистера Дэвида Рурка. С утра мой слуга обыскал по соседству все мусорные ведра.

Абигайль была озадачена. Не мог же герцог говорить серьезно? Или мог?

– Вы не любите мистера Рурка? – осторожно спросила Абигайль. – Он хороший актер, получает неплохие отзывы.

– Только не для меня.

– Неужели вы и правда собираетесь бросаться в него помидорами?

– Собираюсь, – твердо заявил герцог. – Сегодня премьера. «Антоний и Клеопатра». Полагаю, он рассчитывает, что пьеса будет идти долго. Пусть не рассчитывает. Я выгоню его из Англии.

– Сегодня только премьера, сэр, – нахмурилась Абигайль. – Откуда вы знаете, что пьеса вам не понравится? Она может быть очень хорошей.

– А мне плевать! – раздраженно заявил герцог. – С Рурком покончено! Вы пойдете со мной, Аннабель? Будем вместе бросать помидоры. Большие, сочные, гнилые. Мне очень хочется размазать все это по его красивому ирландскому лицу.

Абигайль ужаснулась.

– Сэр! Мистер Рурк, возможно, и не Эдмунд Кин, но…

– Кто такой Эдмунд Кин? Еще один ирландец Джульет?

– В любом случае я не смогу вечером пойти с вами в театр, сэр. Мой отец везет меня в Карлтон-Хаус на какой-то ужасный бал-маскарад. Принц-регент был достаточно любезен, чтобы пригласить нас…

Герцог фыркнул.

– Не сомневаюсь, что в обмен на бесплатный скотч!

– Да, – призналась Абигайль. – И как правило, это действует.

– Я тоже собираюсь на бал к регенту. Но только после «Антония и Клеопатры». Принц будет на спектакле. Ходят слухи, что миссис Арчер – его новая любовница. Она играет Клеопатру. О, простите! Могу я произнести в вашем присутствии слово «любовница»?

– Вы только что это сделали, – заметила Абигайль. – Дважды.

– А поскольку вы не упали в обморок, совесть моя чиста. В любом случае, бал начнется после спектакля. Там будут все актеры и актрисы, за исключением мистера Рурка, который окажется слишком грязным, и ему останется только проваливать в свою Ирландию. Скажите отцу, что я провожу вас после театра на бал. Не думаю, что он станет возражать.

– Я уверена, он будет рад, ваша светлость, но…

– Далидж уехал, – прервал Абигайль герцог. – Думаю, карета ваша.

– Да, спасибо. – Она приняла его руку. – Теперь я могу выбраться отсюда самостоятельно.

– Глупости, – ответил герцог. – Я провожу вас домой. Мне все равно нечего делать.

Сердце у Абигайль чуть не остановилось, когда дверь пекарни распахнулась, и вышли двое. Кэри был так близко, что, протянув руку, она могла до него дотронуться, однако, надевая шляпу, он внимательно оглядывал улицу.

– Должно быть, она вернулась к Хэтчарду.

– Она сбежала, Кэри, – раздраженно ответила Джульет. – Вместе с твоим изумрудом и миниатюрами. Если нам повезет, мы никогда ее больше не увидим. А теперь я хочу выпить чаю.

– Ты! – взревел герцог, словно разъяренный бык. – Какой дьявол вызвал тебя из глубин преисподней?

Брат и сестра удивленно оглянулись.

– Ты здесь, обезьянка! – воскликнул Кэри. – Я уж думал, что потерял тебя.

– Вы определенно не ждете у моря погоды, – заметила Джульет. – Я так и думала, что вы привыкли знакомиться на улице. Ведь именно так вы познакомились с моим братом?

– Я познакомился с твоим братом в клубе, – возразил герцог.

– Никто с тобой не разговаривает, Джинджер. Никто даже не заметил тебя здесь, – ответила Джульет.

– Я случайно встретилась с его светлостью у пекарни. Он любезно согласился проводить меня до кареты, – процедила Абигайль.

Кэри поднял бровь.

– Только что встретились и уже гуляете под руку? Вы зря времени не теряете.

– Нет, – покраснела Абигайль. – Мы познакомились вчера. Я хочу сказать, мы… что я буквально столкнулась с его светлостью в переулке. Из-за меня он лишился булочек.

– Понятно, – ответил Кэри, довольно холодно, как ей показалось.

– Говорили, ты уехала из города. – Окленд смотрел только на Джульет. – Я мог бы догадаться, что это ложь. Я просто не надеялся, что мне настолько повезет.

Джульет вскинула голову.

– Знаешь, Джинджер, если ты и дальше будешь все время есть булочки, ты скоро так растолстеешь, что не одна лошадь тебя не выдержит. Твоя двуколка уже опасно кренится на сторону, когда ты в нее садишься. Не хотела бы я увидеть, как ты однажды перевернешься.

– Пойдемте, Аннабель. – Герцог схватил Абигайль за руку и покровительственно похлопал. – Зря я заговорил с этой особой.

– Аннабель! – в один голос воскликнули Кэри и Джульет.

– Я Абигайль, сэр, – краснея, поправила Абигайль. Герцог щелкнул пальцами.

– Верно. Аннабель – ваша мать.

– Анна. Мою мать звали Анна.

– Да, конечно, Анна. Прошу меня извинить. Я как-то не подумал об этом раньше, но вы, должно быть, кузина этих двоих.

– Очень дальняя, – тихо ответила Абигайль. А Джульет кивнула:

– Очень дальняя. Джинджер, ты хочешь сказать, что знаешь Анну Уэйборн?

– Мадам, вы говорите со мной? Да, я знаю Анну Уэйборн. Вернее, знаю о ней. Они с моей матерью были лучшими подругами.

– Неужели? – удивленно воскликнула Абигайль.

– Разумеется. Когда ваша мать вышла замуж за вашего отца, моя мать вынуждена была порвать с ней отношения. Во времена наших родителей все было по-другому, – сказал герцог. – Мама всегда сожалела, что порвала с вашей матерью, однако мой отец был непоколебим. Когда старый граф умер, я думал, что новый будет относиться к вам лучше. Он же ваш дядя, Аннабель.

– Абигайль! – процедила Джульет.

– Простите. Не могу запомнить. Абигайль.

– Все в порядке, сэр. А теперь я, с вашего позволения, хотела бы поехать домой.

– Минутку, – сказал герцог. – Позвольте мне закончить. Очень забавная история. Я спросил дядю, почему он так суров к вашему отцу. И знаете, что он мне ответил?

– Могу предположить, – испуганно произнесла Абигайль.

– Нет, не можете. Он сказал: «Меня не волнует, за кого Анна вышла замуж. Но, уезжая, она забрала с собой мою старую няню. Этого я не прощу ей никогда».

– Пагглс? – усмехнулся Кэри.

– Что за паггл? – озадаченно спросил герцог.

– Кто, а не что, – объяснил Кэри. – Пагглс – это старая няня Дики-птички.

– Значит, эта маленькая воровка в самом деле наша кузина? – сказала Джульет, явно потрясенная.

– Только очень дальняя, – твердо повторила Абигайль. – Теперь прошу всех меня извинить. Отец, должно быть, уже ищет меня.

– Не забудьте наш уговор, – напомнил Окленд. – Сегодня вечером я беру вашу кузину с собой в театр, – сказал он мисс Уэйборн. – И кто знает, чем все закончится?

Абигайль смутилась.

– Сэр, с вашей стороны было очень любезно пригласить меня, но я…

– Полагаю, у вас не хватит наглости появиться там, – продолжал герцог, обращаясь к Джульет.

– Конечно, я там буду, – ответила та. – Это премьера мистера Рурка, и я не пропустила бы ее ни за что на свете. А почему бы мне там не быть, Джинджер? Есть какая-либо причина, которая может мне помешать?

– Нет, вы должны там быть. И я очень этому рад.

– Можешь на меня положиться. Я буду!

– Я рад!

– Прекрасно!

– Я рад, потому что вечером я намерен освистать мистера Рурка! – крикнул герцог.

Глаза у Джульет сверкнули, она потеряла самообладание.

– Ты не посмеешь! – дрожа от ярости, прошипела она.

– Не посмею? – засмеялся Окленд. – У меня уже готовы корзинки с гнилыми овощами. Я сделаю вашему драгоценному Рурку такой салат, который он долго не забудет.

Джульет топнула ногой.

– Предупреждаю тебя, Джинджер, если что-нибудь случится с мистером Рурком на сцене или потом, клянусь, я… я…

– И что вы сделаете? – насмехался герцог. – Отомстите мне? Вы это уже сделали, мадам. Представь себе, Джули, твой любимый ирландец забросан скользкими капустными листьями и гнилыми помидорами. Желаю тебе порадоваться за него!

– Если ты посмеешь бросить в мистера Рурка гнилые помидоры, я брошу ему розы, – прошипела Джульет. – Красные розы. Целую охапку. Клянусь!

– Ты это сделаешь? Конечно, сделаешь, змея. Только я не пущу тебя в свою ложу. Найдешь себе место в задних рядах партера, вместе с подобными себе. Там никто и слова не скажет, что ты одна. В конце концов, гарпии – существа одинокие.

Побелев от бешенства, Джульет схватила Кэри за руку:

– Со мной пойдет мой брат. У нас есть своя ложа. Правда, Кэри?

– Вы собираетесь в театр, мистер Уэйборн? – с интересом спросила Абигайль.

Кэри взглянул на нее.

– А вы?

– Думаю, что могла бы… если пойдете вы. Только я не хотела бы, чтобы кто-то чем-то кидался в бедного мистера Рурка.

– Значит, вам он тоже нравится? – пробормотал герцог.

– Вовсе нет, – запротестовала Абигайль. – Просто я считаю, что не следует ни в кого ничем бросаться.

– Отличное предложение, – заметил Кэри. – Может, заключим перемирие? Мы все идем в театр, и никто ни в кого ничем не бросает.

– А как потом насчет бала? – спросил герцог. – На балу можно бросать?

– Если вы это сделаете, – ответила Джульет, – я его поцелую!

– Я тоже приглашена на бал в Карлтон-Хаус, – быстро вмешалась Абигайль. – И… мой отец тоже будет там. Я бы хотела представить вас ему, мистер Уэйборн, – прибавила она с некоторой долей сомнения. – Если, конечно, вы сами этого захотите.

– Хорошо, обезьянка. Я очень хочу познакомиться с твоим отцом. Давайте прекратим враждебные действия. Согласны? Джульет? Джеффри? Мир?

– Я согласна, если он прекратит, – ответила его сестра.

– Я согласен, если она прекратит, – буркнул герцог.

– Вот и замечательно, – похвалил Кэри. – Если б Венский конгресс был таким же сговорчивым! Могу я проводить вас домой, кузина Абигайль?

– Благодарю, сэр, у меня здесь карета, – с сожалением произнесла Абигайль.

Джульет круто повернулась и явно была поражена, увидев совершенно новую, выкрашенную в темно-голубой королевский цвет карету с серебряными ручками на дверцах и такими же спицами в колесах. Двое слуг были в черных ливреях, отделанных серебром, и в треуголках с серебряно-голубыми кокардами. Эта карета была слишком роскошна для дочери простого торговца, но Абигайль втайне гордилась ею.

– Это ваша карета? – спросила Джульет с какой-то странной интонацией.

– Да, мисс Уэйборн. Что-нибудь не так?

– Что вы! Очень элегантная карета, – последовал натянутый ответ.

– К сожалению, я не разбираюсь в лошадях. Возможно, эти не так хороши, – неуверенно произнесла Абигайль. – Надеюсь, мой отец заплатил не очень дорого.

– Лошади превосходны, Абигайль, – успокоил ее Кэри. – Прекрасный выезд. Правда, карета немного громоздкая. Думаю, она не слишком удобна для езды по городу. Видимо, ты болтаешься в ней, словно косточки в детской погремушке.

– Ничуть. У кареты очень мягкий ход.

– Камберленды? – спросил герцог, оглядывая лошадей.

– Естественно, камберленды, – с раздражением ответила Джульет. – Ты прекрасно это знаешь, дурак набитый.

– У нас же мир!

– Ты сам его нарушил! – визгливо крикнула Джульет.

– Чем я нарушил мир?

– Сам знаешь чем!

Окленд застонал.

– Идемте, Абигайль. С вашей отвратительной кузиной невозможно разговаривать. – Герцог чуть не сорвал с петель прекрасно отполированную дверцу кареты.

– Осторожно! – воскликнула Абигайль.

– Благодарю, Джинджер, – процедила Джульет, прыгая в карету раньше хозяйки.

– Что вы себе позволяете, мисс? – возмутился герцог. – Это не ваша карета.

Глядя мимо него, Джульет холодно улыбнулась Абигайль.

– Вы ведь высадите меня на Парк-лейн, кузина Абигайль? Я за это угощу вас чаем.

Хотя неприличное высокомерие золовки едва не лишило Абигайль самообладания, она все же не знала, как отказать ей. Она не хотела выглядеть грубой, даже несмотря на то, что Джульет явно не мучили угрызения совести. Да и Парк-лейн была почти по дороге. Тем не менее Абигайль предпочла бы ехать вместо нее с гнусным попугаем миссис Спурджен.

– У меня есть своя двуколка, – сказал Кэри. – Нет смысла беспокоить кузину Абигайль.

– Может, тебе лучше вернуться на Боу-стрит? – нетерпеливо спросила Джульет. – Полагаю, мы бы не хотели, чтоб некую особу вытаскивали в оковах прямо со спектакля «Антоний и Клеопатра», верно?

– Проклятие! – шепотом выругался Кэри. – Да, мне лучше вернуться и отозвать их.

Абигайль нахмурилась.

– Значит, вы действительно наняли сыщиков с Боу-стрит, чтобы меня поймать?

– Они умеют хранить секреты, – торопливо сказал Кэри. – Ты никто, пока сыщики тебя не разыскали. К несчастью, у них есть опасная привычка добиваться успеха. Мне действительно лучше вернуться прежде, чем они схватят тебя прямо на улице. Джеффри, ваши гнедые здесь? Если нет, буду рад подвезти вас до Сент-Джеймса.

Окленд наблюдал, как Джульет аккуратно расправляет юбки.

– Что? Нет, я пешком. – Он вдруг прыгнул в карету и сел напротив бывшей невесты. – Можете высадить меня на Беркли-сквер? – обратился герцог к Абигайль. – Это по пути.

Абигайль тяжело вздохнула.

– Ваша карета слишком велика, – засмеялся Кэри. – В это чудовище вы можете посадить целый клуб игроков в крикет Оксфордского университета. – С разочаровавшей Абигайль быстротой он поцеловал ее руку. Улыбка Кэри была столь же мимолетна. – До вечера, обезьянка? Он будет весьма интересным.

– Кузина Абигайль, – сварливым голосом осведомилась Джульет, – вы едете или нет?

К ее облегчению, мисс Уэйборн решила наказать своего поклонника надменным молчанием. Окленд сердито глядел на нее, что касается Абигайль, то она смотрела в окно.

– Я приеду за вами в шесть, мисс Абигайль, – прервал молчание герцог. – Нет, лучше в пять тридцать. До Кенсингтона и обратно путь не близкий.

– Вы живете в Кенсингтоне, кузина Абигайль?

– Да, кузина Джульет. Там спокойно. Мне это нравится. – Абигайль улыбнулась герцогу. – Вам незачем приезжать за мной, сэр. Я буду рада встретить вас у театра. Так намного удобнее. В конце концов, у меня есть экипаж.

– Да, мы знаем, – сухо ответила Джульет.

– Очень любезно с вашей стороны. – Герцог взял Абигайль за руку. – Боже, как внимательны к другим некоторые молодые леди.

– Молодые леди с собственными каретами могут себе позволить быть внимательными, – ангельски произнесла Джульет. – Особенно с такими элегантными каретами. Мне больше всего нравится синий цвет кожаных сидений. А тебе нравится кожа, Джинджер?

Герцог взглянул на кожаные подушки:

– Кажется, они мне знакомы. Я уже видел их раньше.

– Итальянские, – сказала Абигайль. – Сделаны по особому заказу.

– Правда? – вежливо спросила Джульет. – Очень вам подходят.

– Благодарю, мисс Уэйборн, – неуверенно ответила Абигайль. – Пожалуй, карета действительно великовата для меня.

– Где вы ее достали? Наверняка у Колфакса?

– Не знаю. Отец купил ее для меня, пока я отсутствовала. Карету заказал пэр для некоей леди, но потом у них произошел разрыв, и заказчик от нее отказался.

Издав какой-то животный стон, герцог сполз по сиденью вниз.

– Господи, Джули! Я сожалею!

– Еще бы! – ледяным тоном ответила мисс Уэйборн. – Я никогда тебя не прощу. Никогда.

– Проклятие, я ведь узнал этих камберлендов. Послушайте, Аннабель… Абигайль… я просто обязан выкупить их у вашего отца.

Джульет горько засмеялась.

– И ты думаешь, я поверю, что карету в самом деле купил ее отец? Ты подарил ей! Согласись! Ты отдал ей, чтобы только причинить мне боль. Хорошо, Джинджер!

– О, мисс Уэйборн! Значит, карета предназначалась вам? Сожалею. Я понятия не имела.

– Полагаю, вы – его любовница. Ну что же, о вкусах не спорят.

– Вы переходите все границы, мисс Уэйборн, – процедила Абигайль. – Ее подарил мне отец.

– Это правда. Колфакс действительно прислал карету мне, но я от нее отказался.

– Это не означает, что он продал ее кому-то еще! – отрезала Джульет.

– Представьте, означает, – возразила Абигайль. – Вы просто не знаете, сколько труда вложено в эту карету, мисс Уэйборн. Каждая деталь сделана на заказ, вплоть до кисточек на шторках. И что же, мистер Колфакс не должен ничего получить за свои труды только потому, что вы с герцогом рассорились?

– Послушай, Джули. Я выкуплю ее. Если вы на минутку остановитесь возле моего дома, Абигайль, я выпишу банковский чек на тысячу четыреста фунтов.

– Вы намерены заплатить такую сумму? – удивилась Абигайль, тихо прошептав: «Хорошая работа, папа». – Отец купил ее за семьсот фунтов.

– Семьсот? – Герцог нахмурился. – Проклятый вор Колфакс! Он предлагал мне двойную цену.

– Но ведь она сделана по специальному заказу, – напомнила Абигайль. – Не каждому требуется огромная карета с четверкой лошадей, голубыми дверцами, серебряными колесами… и сиденьями, которые раскладываются до размеров кровати.

– Джули! Сиденья раскладываются до размеров кровати!

– Это было бы очень удобно во время наших долгих поездок в Окленд зимой, – чопорно ответила Джульет. – Ты храпишь, когда засыпаешь сидя.

– И конечно, требовалось закрасить герб на дверцах, – быстро прибавила Абигайль. – Полагаю, мистер Колфакс был рад, что ее вообще купили.

– Я перекуплю ее, – повторил герцог. – Карета предназначалась для тебя, Джули, она и будет твоей. Я должен извиниться за недоразумение. Я передам банковский счет, Абигайль.

– Вам следует поговорить с моим отцом, ваша светлость, – с притворной застенчивостью ответила Абигайль. – Я сама не могу продать ее вам. Это подарок. Уверена, что вы понимаете меня. Кроме того, она понадобится мне вечером, если я поеду в театр. Буду рада заехать вечером за мисс Уэйборн и привезти ее в театр.

– Вы очень добры, кузина Абигайль, – с подчеркнутой медлительностью сказала Джульет. – Как любезно, что вы предлагаете меня отвезти в моей собственной карете.

– Простите, мисс Уэйборн, но карета моя. Куплена и оплачена.

– Если подумать, вы правы. Действительно, заезжайте за мной. Как хорошо иметь такую просторную карету, мы сможем отвезти с нами на бал некоторых актеров.

– Актеров? – ужаснулась Абигайль. – В моей красивой карете?

– Рурка? – взревел герцог. – В моей карете? И не думай!

– Почему бы и нет?

– Чтобы ты показала ему, как раскладываются сиденья?

– Может, и покажу! – гневно сверкнула глазами Джульет.

– Только попробуй, я разобью карету о твою голову!

– Я ненавижу тебя!

– Беркли-сквер, – сообщила Абигайль, посмотрев в окно, когда они уже подъезжали к мраморному фасаду городского дома Оклендов.

Герцог выпрыгнул из кареты.

– Увидимся вечером, Абигайль. Если у вас в Кенсингтоне найдутся сочные кухонные отбросы, прихватите их с собой.

– Парк-лейн, – сказала кучеру Абигайль. – И поскорее!

Джульет удобно откинулась на кожаном сиденье.

– Не могу понять, кто вы на самом деле. То ли бесхарактерная маленькая дура, то ли хитрая маленькая чертовка. Карету действительно купил ваш отец? А кто ваш отец, кстати? Уверена, что не сэр Уильям Смит из Бразилии. По расписке я поняла, что вас зовут мисс Ритчи. Хотя в справочнике я такого имени не встречала, но, кажется, видела его на бутылке в вашей комнате.

Голова у Абигайль болела, нервы были напряжены до предела.

– Мисс Уэйборн, вы, случайно, не заказывали у мистера Дакетта мебель? Обеденный стол и несколько стульев? Черное дерево с инкрустацией из слоновой кости и золота?

– Почему вы спрашиваете?

– Просто так, – любезно ответила Абигайль.

– Ты гнусная маленькая воровка! Что еще ты взяла у меня?

– Разве не вы посоветовали мне вернуться в Лондон и взять там все, что я смогу взять?

Неожиданно и весьма неубедительно Джульет вроде бы почувствовала дурноту от покачивания кареты. Когда они подъехали к Парк-лейн, она встала, но потом снова упала на сиденье, прижав ко рту носовой платок и дожидаясь, пока слуги откроют дверцу. Абигайль втайне подумала, что она ужасная актриса, но сочувственно произнесла:

– Вам нехорошо, мисс Уэйборн? Позвольте моим слугам позвать ваших.

Джульет открыла глаза.

– Нет, все хорошо. В этом фрегате меня слегка укачало.

– Может, вам следует остаться вечером дома и отдохнуть? – предложила Абигайль.

– Нет, я должна поехать в театр, – раздраженно ответила Джульет. – Иначе все подумают, что я струсила. Вы приедете за мной, кузина Абигайль? – Полупросьба, полукоманда. – Для меня очень важно, чтобы я приехала в соответствующей карете.

– Но она же вызывает у вас морскую болезнь…

– Как видите, я совершенно оправилась. Мы ведь заключили перемирие, не так ли? Вы не нарушите данное слово? Мой брат так уверен в вашей честности.

– Конечно, – нехотя пробормотала Абигайль. Полностью оправившись, Джульет легко спрыгнула с подножки и весело сказала:

– Я бы не позволила актерам сесть в эту карету. Она же совершенно новая!

Слуга закрыл дверцу, и Абигайль облегченно вздохнула.

– Ужасная женщина, – вслух произнесла она.

Потом открыла миниатюрный бар, который Джульет весьма предусмотрительно велела мистеру Колфаксу сделать в дверце кареты, и налила себе щедрый глоток фирменного эля Ритчи.

Абигайль чувствовала, что заслужила его.

Загрузка...