Скарлетт

Глава 5

ЛИАМ

— Что ты делаешь? Отпусти его! — её наполненные паникой крики оглушают, когда она начинает напирать на меня, как бык. Я еще раз для верности стираю кулаком наглое и бесстыдное выражение с лица мужика. Лужа крови хлещет из его разбитого носа и стекает прямо на тротуар.

Обгоревшие на солнце туристы в широкополых шляпах, с сумками на поясе полностью игнорируют сцену, разворачивающуюся перед ними, скорее всего, они пьяные от ледяных «Дайкири» и теплого солёного воздуха. Они заняты, делая фотографии так называемых исторических зданий, но не она. Нет, Скарлетт повернулась в ту же секунду, как только услышала, как этот грёбаный придурок испустил стон, когда мой кулак попал ему в живот.

Она как бомба замедленного действия, готовая взорваться в любую секунду, когда спешит ко мне. Девушка быстро снимает туфлю на шпильке и отводит руку назад, чтобы ударить меня, но я перехватываю её за запястье, прежде чем она успевает замахнуться, одновременно с этим роняя мудака на землю.

— Этот придурок следил за тобой, — выдавливаю я. Моя крепкая хватка на её руке становиться сильнее, когда я выуживаю из кармана ублюдка телефон, которым он сфотографировал её.

Она смотрит на меня, изучая своим пронизывающим взглядом. Зрачки расширены и тёмные, как ночное небо, купающееся в клубящимся синем тумане радужной оболочки, наконец-то свободной от слез. Она выглядит расстроенной и абсолютно непредсказуемой.

— И ты об этом знаешь только из-за того, что сам следил за мной, — бесится она. — Отпусти меня! — она пытается освободиться из моей хватки. Мило, но, бл*дь, без шансов, что я отпущу её прямо сейчас.

Я не знаю, о чем она, бл*дь, думала, слоняясь средь бела дня рядом с Бью Беллами, но ей повезёт, если её чёртова фотография на текущий момент не распространилась, как вирус. Один бл*дский щелчок — всё, что нужно, чтобы её лицо появилось повсюду. Этот ублюдок прописался на первых полосах в газетах, благодаря своему статусу холостяка и многообещающего политического будущего. Он из богатой семьи никчемных мерзавцев, которых пресса вознесла до статуса абсолютного обожания.

— Ты больше не в безопасности и идешь со мной, — я внутренне съеживаюсь, понимая, как иронично звучат эти слова из моих уст. Я последний человек, которому она должна доверять. Но она, должно быть, мне поверила, поскольку выполняет моё требование.

— По крайней мере, позволь мне сначала надеть туфлю, — вздыхает она, и на этот раз в ее голосе нет никаких интонаций. Её голос звучит слабо и безэмоционально. Как будто она мертва. Я перемещаю палец на её запястье, чтобы дотронуться до пульса и обнаруживаю, что её сердце по-прежнему дико колотится. Скарлетт надевает свои туфли, и мы идем через замысловатый лабиринт боковых улочек и обходных путей к моей квартире, её рука всю дорогу крепко держит мою.

— Кто ты такой?

Её вопрос так легко проигнорировать. Я игнорирую женщин с начальной школы. Скарлетт прекращает идти, но я не в настроении попусту тратить время.

— Клянусь богом, я перекину твою задницу через плечо и понесу, если ты не поторопишься.

Но она упорно продолжает сверлить меня своими кристально-голубыми глазами, отказываясь сдвинуться с места. Скарлетт проверяет мои слова, так как бросает вызов своим молчаливым пристальным взглядом. Одним быстрым движением я поднимаю её вверх и перебрасываю через плечо, фактически положив конец этим дебатам.

— Опусти меня! — её крошечные кулаки барабанят по моей спине, и желание шлёпнуть её по заднице становится практически невыносимым.

— У тебя был выбор, так что теперь имей дело с последствиями, милашка.

Она продолжает размахивать руками, нанося удары по моей спине всю дорогу к моей квартире, что только усиливает мой раздражительный настрой. И так жарко. Сегодня тот вид жары, который, как правило, удерживает людей внутри своих домов с кондиционером, но не меня. Нет, с меня стекает пот из-за безжалостного солнца, потому что эта девушка решила пойти пообедать с нашим следующим грёбаным мэром.

Мои ноги болят, когда я поднимаюсь по ржавой лестнице в квартиру на втором этаже. Как только мы достигаем входной двери, она крутится в моих руках и как-то умудряется вырваться из моей хватки.

— Я не войду туда, пока ты не скажешь мне кто ты такой.

Я быстро прижимаю её к кирпичной стенке, располагая руки с каждой стороны её головы.

— Ты хочешь умереть? — я и так расстроен, что мне пришлось привести её сюда. Она сужает свои глаза и отвечает на мой вопрос упрямым молчанием. Я провожу пальцем по её губам, а потом скольжу им вниз по её тонкому бледному горлу. Я чувствую, как она сглатывает, когда моя рука располагается на основании её шеи. Я аккуратно сжимаю свою руку и спрашиваю ещё раз.

— Ты, бл*дь, хочешь умереть?

Она пробегает языком по пухлым розовым губам так медленно, что мне хочется сорваться.

— Это что, угроза? — уголки её губ складываются в ухмылку. — Потому что, — предупреждает она, — меня ничто не пугает.

Я делаю шаг ближе, заставляя её поделиться со мной своим дыханием. Моя грудь прижимается к её сиськам, и когда мой член прижимается к ней, свирепый взгляд покидает её глаза. Я удерживаю губы в миллиметре от её, чтобы она почувствовала мои следующие слова, когда они раздаются около неё.

— Все чего-то боятся.

— А чего боишься ты? — бросает она вызов, и клянусь Богом, её губы только что невероятно приблизились к моим. Подушечка моего большого пальца потирает пульс у основания её шеи.

— Того, на что способны мои руки. А теперь тащи свою задницу внутрь, — я освобождаю её из своего плена, и мне приятно видеть, как она заходит через дверь.

— Ты здесь живешь?

Я чувствую пульсацию басов музыки в моих висках, как только мы заходим. Две полуобнаженные шлюхи трутся друг о друга, устраивая шоу для Эйса, но он слишком занят тем, что срывает трусы с задницы какой-то сучки, чтобы даже обратить на девиц внимание.

— Прелестно, не так ли? — я открываю дверь в мою спальню, и её глаза блуждают по практически пустому пространству. Здесь практически не на что смотреть, кроме разбитого телевизора и кровати.

— Просто сядь на кровать и ничего не трогай. Я сейчас вернусь.

— Да, сэр, — она садиться, соблазнительно закидывая ногу на ногу. Её голос полон враждебности, и я знаю, что несколько шлепков стерли бы эту гребаную ухмылку с ее лица.

Эйс уже мечется по холлу, как только я делаю шаг, выходя из комнаты. Я вижу пылающий гнев в его расширенных зрачках.

— Почему она здесь? Ты с ума сошел? — он хватает меня за ворот рубашки кулаком, но я знаю, что он под кайфом и не заслуживает удара по лицу.

— Говори потише, мудак, — я сжимаю его большой палец, фактически разжимая руку и избавляясь от его хватки на своей рубашке. — У меня не было выбора. Она обедала с Бью Беллами, и какой-то засранец, фотографировавший ее, решил проследить за ней до дома, — ему требуется несколько секунд, чтобы обработать мои слова, затем он проводит рукой по своим коротко стриженным волосам.

— Христос! Что она делала с этим придурком?

— Не знаю, но поверь мне, я узнаю.

Он качает головой, и я вижу разочарование, наполняющее его глаза.

— Ты должен быть осторожен, мужик. Тебя послали сюда наблюдать за ней, а не вмешиваться. Твой отчим изойдёт на говно, если узнает, что ты с ней контактировал.

— Думаешь, я этого не знаю? — я впечатываю кулак в стену, пробивая ещё одну дыру в дешевом гипсокартоне. Не то чтобы домовладельцу было не пох*й, поскольку тот никогда не ремонтировал это богом забытое место. Я использую нижнюю часть своей рубашки, чтобы вытереть мой окровавленный кулак, когда выглядящая как анарексичка рыжеволосая с маленькими сиськами подступает к Эйсу. Она потирает рукой его член, а затем опускается на колени и начинает расстёгивает зубами его джинсы. Девка облизывает свои губы, чтобы показать ему, что готова, и когда его рука ложится ей на затылок, я понимаю, что мне пора убираться на хрен оттуда.

— Разберись с этой хернёй, мужик, — предупреждает он, когда я ухожу.

Когда я возвращаюсь в свою комнату, она стоит перед окном. Лучи послеполуденного солнца каскадом пробиваются сквозь сломанные планки дешевых пластиковых жалюзи, открывая ей унылый вид на металлические решетки, защищающие грязное стекло.

— Я думал, что говорил тебе сидеть на кровати.

— Ты собираешься сказать мне кто ты? — её голос холодный, спокойный... расчётливый. Она продолжает смотреть в никуда.

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше.

— Почему ты следил за мной? — она пытается задать ещё один вопрос, когда поворачивается ко мне лицом. Холод в её глазах поглощает страх.

— Ты поверишь мне, если я скажу, что защищаю тебя?

Она пожимает плечами.

— И так ты хочешь, чтобы я поверила в то, что ты хороший парень?

— Я никогда не утверждал, что я — хороший, милашка. Что ты делала с Бью Беллами?

Её взгляд опускается на старый ковер, когда она начинает выводить круги на ворсе своей туфлей.

— Просто обедала, — произносит она так обыденно, как будто её решение увидится с ним не имело бы никаких последствий, но в жизни нет кнопки перезагрузки. Последствия принятых решений следуют за Вами, как медведи за мёдом, и одно решение может изменить всю вашу жизнь. Она облажалась и должна быть осторожнее. Я поднимаю её лицо за подбородок и заставляю посмотреть мне прямо в глаза.

— Ты думала, что это хорошая идея быть замеченной на публике с человеком, баллотирующимся в мэры? — она морщится, а затем кладёт руку на мою грудь и пытается оттолкнуть меня. С большим успехом она может сдвинуть гору.

— Почему тебя волнует: что или с кем я делаю?

— Потому что, милашка, — говорю я, обхватывая её запястье и снимая руку с моего тела, — если с тобой что-то случится — я умру, — её глаза расширяются, и она собирается что-то сказать, но с меня достаточно её грёбаных вопросов.

— Располагайся поудобнее, сегодня ты останешься здесь.

— Что? Нет! Я ухожу. У меня есть планы.

— Похоже их только что отменили.

***

— Ты из Нью-Йорка, — это первые слова, которые она произнесла за всю ночь. Она весь вечер лежала на моей кровати, вытянувшись, закинув одну чертову голую ногу на другую, и смотрела повтор «Я люблю Люси» по моему пиксельному телевизору (прим.: американский комедийный телесериал 1951-1957). У нас тут молчаливое противостояние. Но это взаимно. Она не смотрит на меня, а я игнорирую её. Уже поздно, и я устал. Я весь день искал в интернете её снимки и до сих пор ничего не нашёл, но я знаю, что это только вопрос времени, когда её фотография где-то проявится.

— Ты когда-нибудь там была? — я сволочь, что спрашиваю ее об этом; её акцент явно даёт понять откуда она.

— Пару раз, — она делает глоток диетической колы, которую чуть раньше принёс ей Эйс. Она держит её двумя руками, пока пьет из сексуальной розовой соломинки. Я понятия не имею, где, бл*дь, он смог её найти, но то, как Скарлетт оборачивает свои губы вокруг этой тонкой пластиковой трубочки, заставляет мои яйца болеть.

Сначала Эйс колебался из-за того, что я привел её сюда. Потом он увидел, как она встала на цыпочки и потянулась за дополнительной подушкой на верхней полке моего шкафа. Это и одни надутые губки, брошенные через её плечо, — всё, что потребовалось, чтобы ублюдок попался. Он достал грёбаную подушку для неё, а также ужин и десерт.

— На кого ты работаешь? — она опускает вниз свой напиток, но я не упускаю того, что она ни разу не отвела от меня своих глаз.

— Что заставляет тебя думать, что я на кого-то работаю?

— Даже не знаю, — она пожимает плечами, и одна из лямочек её платья скользит по плечу. — Давай посмотрим… Ты клянёшься, что защищаешь меня, и никто не делал бы это бесплатно. К тому же тебе присуща вся эта атмосфера плохого парня, — она указывает на меня пальцем и проводит им вверх-вниз по моему телу. — Тёмные джинсы, тёмная рубашка, напряженный взгляд... две выпуклости в штанах. Ты не можешь быть так счастлив видеть меня, — она подмигивает мне с притворной невинностью. — И я догадываюсь, что одна из них скорее всего — пистолет.

«Бл*дь».

Я едва мог справиться с этой девушкой на расстоянии, но теперь, когда она здесь, в моей комнате, разговаривает со мной так, как никогда не разговаривала ни одна девушка, и смотрит на меня такими глазами, я чувствую, что падаю головой вниз с обрыва.

— Подвинься, — я встаю с жесткого стула и подхожу к кровати. Поднимая одеяло, я заползаю рядом с ней. Она откатывается в сторону и утыкается половиной лица в подушку, когда я выключаю прикроватную лампочку и желтое флуоресцентное свечение сразу исчезает из комнаты.

— Не стащи всё одеяло, — произносит она, застигнув меня врасплох. Она тянется, а потом закутывается в одеяло. Я представлял себе, больше раз, чем когда-либо признался бы, каково это… находиться с ней рядом в моей постели. Как бы она чувствовалась в моих грёбаных руках... или подо мной. Я хочу провести рукой вдоль каждого дюйма её обнажённой кожи так, чтобы она узнала, каково это, бл*дь, хотеть большего.

Это так выматывает — хотеть чего-то, что ты никогда не сможешь иметь.