Скайт Уорнер

Книга 4 Золото под ногами

— Ты именно тот, кто мне нужен, — заговорщически говорил Чарльз Гласс, подливая в мой стакан виски, — я уже набрал несколько лихих парней для этого дела, но у них в голове гуляет ветер, а ветер в голове сгубил не одного джентльмена удачи. Поэтому мне бы не хотелось отправляться в путь, не имея рядом надежного человека. — При этом Чарльз Гласс прищуривался, словно его слепило солнце, и на его обветренном лице возле уголков глаз появлялись морщины. Он был не стар, но его волосы белели, как снег, что делало Чарльза старше своих дет, а лицо еще более загорелым. — Если бы этот гнусный пройдоха Шон Рей не пронюхал о том, что обнаружил мой космический геологоразведчик в Долине Мертвых Душ, мне не пришлось бы сейчас суетиться. А так он решил перебежать дорожку. Да еще кому — Чарльзу Глассу! Ну ничего, я и не таких выскочек ставил на место. И ты в этом мне поможешь, Скайт Уорнер. Мы заставим этого хорька убраться с земли, которая по праву принадлежит мне. А если нет, то его кости останутся лежать в ней навечно. — С этими словами Гласс с силой сжал пальцы в кулак. — Золото, сколько бы его ни было, должно принадлежать одному, а Шон Рей лишний в этом пасьянсе. Скайт, я тебе делаю предложение, от которого такой человек, как ты, не сможет отказаться. Десять тысяч золотом, и если это не достойная цена за возможный ничтожный риск, то я ничего не понимаю в жизни.

Он еще долго убеждал бы меня, но то ли от весомости последних слов, то ли от энтузиазма, с которым Чарльз Гласс говорил их, а скорее всего, от выпитого виски я согласился.

— Это выбор настоящего мужчины, — обрадовался Чарльз, — теперь Шон Рей уже покойник. Он выехал на двух машинах сегодня утром. Мы поедем за ним завтра. Не пройдет двух дней, как мы покажем ему и его людям, кто хозяин на этой земле.

Чарльз Гласс встал и, широко расставляя ноги, направился к выходу из бара гостиницы, придерживая рукой висевшую на широком ремне кобуру с бластером. Обычные посетители и постояльцы старались не столкнуться с ним, дабы избежать возможных неприятностей.

Я познакомился с Чарльзом Глассом в Плобитауне. Он нанял меня с моим напарником и другом Делом Бакстером перевезти геологоразведочное оборудование с планеты Гамма Шесть в созвездии Три Брата на планету Рок системы Омут Маркоса. Чарльз Гласс был начальником бригады геологов. В Плобитауне он купил спутник для разведки недр планеты Рок с орбиты. По его расчетам, на ней должна была находиться нефть. Дел Бакстер полетел с Глассом на его звездолете, чтобы вывести спутник на орбиту, а я, договорившись с Делом, что он будет ждать меня на самой планете Рок, отправился на Гамму Шесть забрать оборудование.

На Гамме Шесть я задержался и на Рок прилетел на два дня позже. Оставив свой звездолет на единственном космодроме рядом с городом Стармором, пошел в гостиницу «Счастливая звезда», где меня должен был ждать Дел Бакстер.

Когда я шел по пыльным улицам Стармора вдоль выцветших дощатых фасадов двух — трехэтажных домов (более высоких строений в городе не было), по дороге мне попадались лишь пьяные геологи — основное население города и местные жители планеты — краснокожие люди с длинными черными волосами, в одеждах из шкур животных. По грунтовому покрытию дороги изредка проносились лендспидеры и вездеходы геологов, поднимая за собой облака сухой пыли, от которой неприятно скрипело на зубах. В грязных витринах магазинчиков, встречавшихся по пути, в основном были выставлены лопаты, кирки и бутылки различных горячительных напитков. Местное солнце палило нещадно, и я облегченно вздохнул, когда наконец добрался до «Счастливой звезды».

У входа с выгоревшей вывеской стояло несколько трехколесных мотоциклов повышенной проходимости с большими и широкими резиновыми колесами. Внутри играла музыка, работал кондиционер, и после уличного пекла здесь я почувствовал себя намного лучше. В двухэтажном здании гостиницы на первом этаже размещался бар, а на втором — номера для постояльцев, где и должен был меня дождаться Дел Бакстер. Но друга в гостинице не оказалось. Портье передал мне от него записку, в которой Дел сообщал, что нашел выгодное дельце, и просил меня подождать его несколько дней. Взяв у портье ключи от того же номера, который занимал до этого Дел Бакстер, я отправился отдыхать, а вечером в баре меня нашел Чарльз Гласс. Он так же, как и я, искал Дела Бакстера, но только для того, чтобы предложить ему денежную работу, и очень обрадовался, встретив здесь же меня. Про оборудование для бурения нефтяных скважин, которое я ему привез, он даже и не вспомнил. Если бы Дел Бакстер не отчалил в неизвестном направлении, Гласс предложил бы нам обоим составить ему компанию в предстоящей экспедиции. Он, как никогда, был энергичен. Через столько лет удача наконец улыбнулась ему. Спутник, который они с Делом запустили пять дней назад, передал потрясающую информацию.

Не нефть, не уголь, не железная руда или медь являются заветной мечтой каждого геолога, а золото, только золото, много золота, горы золота. Только оно, и ничто другое, заставляет терпеть людей этой профессии лишения и невзгоды, пускаться в опасные экспедиции и рисковать жизнью. И уж если судьба дает им в руки шанс, то они не упустят его.

Вот и Чарльзу Глассу выпал туз бубей. В Долине Мертвых Душ, в самом ее центре, на поверхность выходит богатейшая золотоносная жила. Но золото — металл дьявола, а ветер удачи переменчив, и фортуна состроила Глассу козью морду, добавив к его золотой бочке меда ложку дегтя в лице Шона Рея.

Член геологоразведочной бригады Заял Фоке, которого Гласс взял совсем недавно, оказался человеком с аномальной сексуальной ориентацией, а попросту гомосексуалистом. А его любовником — местный, нечистый на руку бизнесмен Шон Рей, которому тот по любви и проболтал все о золоте. Сообразив, что тут пахнет большими деньгами, Шон Рей набрал народ из тех, кто не прочь быстро заработать, прихватив своего любимца Фокса, отправился в Долину Мертвых Душ.

Узнав об этом, Чарльз Гласс рассвирепел и в тот же день стал набирать команду для погони за Реем, в которую вошли: Марк Хукер, Эндрю Барнс, Дэвид Мор, Мэт Блонди и Элан Дойл — члены его геологоразведочной бригады, с которыми он побывал не в одной рискованной экспедиции. А также Хауард Сочурек, Роджер Пэйн, Пол Тэш и Ричард Пэйдж — люди без лишних комплексов и предрассудков, готовые ради звонкой монеты на любую работу. Теперь к их числу присоединился и я.

Допив виски, я поднялся к себе в номер. Завтра предстоял ранний подъем, и мне необходимо было хорошенько выспаться перед дальней дорогой.

— Дорогой, я уже устала ждать, — раздался женский голос из спальни.

Это же красотка Лулу. Я подцепил ее в баре перед тем, как меня нашел Чарльз Гласс и договорился, что она будет ждать в моем номере, пока я разговариваю с Глассом. Совсем из головы вылетело.

Я вошел в спальню. Лулу лежала на широкой кровати, игриво высунув из-под простыни свою смуглую ножку. Ее длинные, черные как смоль волосы волнами расплескались по подушке, а из-под длинных ресниц на меня смотрели голубые озорные глаза. Лулу была дочкой местной проститутки и какого-то заезжего геолога, который в наследство оставил ей лишь эти голубые глаза, перед чьей глубиной не мог устоять ни один мужчина, и она пользовалась этим без лишней скромности.

— Извини, крошка, — сказал я, расстегивая ремень с бластером и вешая его на спинку кровати, — но у нас сегодня ничего не получится. Мальчику нужно выспаться. Ему завтра рано вставать.

— Жаль, — разочарованно произнесла Лулу, поднимаясь с кровати и прикрывая свое прекрасное тело простыней.

— Не жалей.

Я достал из кармана куртки бумажник и вынул оттуда последнюю сотню кредитов.

— Возьми. Когда я вернусь, для меня это будут не деньги. А если не вернусь, то тогда они мне тем более ни к чему.

— Скайт, скажи, куда ты собрался? — тихим голосом спросила Лулу.

— В Долину Мертвых Душ.

На ее прекрасном лице выразилась тревога. Она подошла ближе.

— Что ты там забыл, Скайт?

— Прости, но этого я сказать не могу, — снимая куртку, ответил я.

— У нашего народа есть легенда, что в Долине Мертвых Душ находится ад и сатана заманивает туда жадных и плохих людей, чтобы сгубить их души. Многие пропали в тех местах. И никто не знает, где их могилы, — испуганно произнесла Лулу.

— Не переживай, я ведь не жадный и не плохой, так что мне бояться нечего.

— Не ходи туда, Скайт, останься лучше со мной, — заговорила Лулу, прижимаясь ко мне всем телом. — Я буду любить тебя одного, нам будет хорошо вместе… Ну же, обними меня…

Простыня упала на пол, обнажая ее полную грудь, смуглый живот и упругие бедра. Ее горячее дыхание обожгло мне лицо, тепло тела проникло в мое сердце. Я посмотрел на Лулу и утонул в бездонном синем омуте ее глаз.

Утром меня разбудил зашедший за мной по просьбе Чарльза Гласса портье. Лулу уже не было в номере. Она исчезла вместе с сотней кредитов, как дым от вчерашних сигарет. Я чувствовал себя уставшим и разбитым. Короткий сон не восстановил затраченных мною сил, и от выпитого вчера виски болела голова. Меньше всего мне хотелось в такую рань трястись в лендспидере по бездорожью саванны, но слово джентльмена — закон, и, заставив себя, я встал, оделся и, прицепив к поясу бластер, вышел на утреннюю улицу.

Солнце уже показалось из-за горизонта, осветив фасады домов оранжевым светом первых лучей, которые, отражаясь от оконных стекол верхних этажей, падали на три мощных вездехода на воздушной подушке, ожидавших меня у выхода из гостиницы. Лендспидеры были разного цвета, но одной, очень популярной среди геологов из-за своей надежности и мощного двигателя марки «Тайфун». Впереди такого лендспидера располагался двигатель с воздухозаборником — большим круглым отверстием, занимавшим всю ширину капота машины. Воздухозаборник был накрыт защитной металлической решеткой, за которой сверкало узкое ветровое стекло. В просторном салоне за четырьмя сиденьями для пассажиров находилась вместительная грузовая площадка, на которой лежала поклажа. Салон машины мог накрываться сверху брезентовым тентом. Для этого имелись специальные металлические дуги, но сейчас тент был убран. Погода ожидалась хорошая, и под палящим солнцем в раскаленной кабине, накрытой брезентом, находиться было бы невозможно.

В ближайшем от меня лендспидере красного цвета сидел Чарльз Гласс. Он приветственно махнул мне рукой, приглашая в свою машину. Я забрался по обшарпанному борту в салон вездехода, в котором помимо Чарльза Гласса был еще и Элан Дойл — светловолосый парень с короткой шеей, тяжелым подбородком и сильными руками, бывший альпинист, которого я видел до этого в Плобитауне, когда Чарльз Гласс прилетел покупать геологоразведочный спутник. Рядом сидел Хауард Сочурек, нанятый Глассом уже здесь, в Старморе. Сочурек происходил из местных, но всю жизнь проработал с геологами в различных экспедициях, бывал в космосе и помимо того, что хорошо знал горное дело, умел обращаться с бластером. Сидевших в других машинах я пока не рассмотрел, хотя заметил пару знакомых лиц.

— Теперь все в сборе, — довольно произнес Чарльз Гласс и, поднявшись со своего места, чтобы его могли видеть из других машин, громким голосом заговорил: — Парни! Впереди у нас сложная дорога, но в конце ее нас ждет приз, о котором другие могут только мечтать. На вас пал жребий, которому другие могут только позавидовать. Выпустите вы удачу из своих рук или нет — зависит от вас самих. Но, клянусь своей честью, мы не ударим в грязь лицом. Мы заставим многих в этом провинциальном городишке заткнуться и с завистью и уважением смотреть на нас. А для этого нам необходимо поставить на место нескольких негодяев, которые пытаются опередить нас и присвоить себе то, что по праву принадлежит нам. Я уверен, что это плевое дело по плечу таким смелым и отважным парням, как вы. Так вперед, к славе и богатству!

Под одобрительные возгласы Чарльз Гласс сел на место. Элан Дойл завел двигатель. Другие машины также заревели моторами. Взвыли турбины, нагнетая воздух. Машины приподнялись на воздушных подушках и двинулись вперед, поднимая вокруг себя облака пыли.

Миновав здание местного банка и городского суда, не сбавляя скорости, колонна свернула на запад в примыкавший к основной улице переулок, за которым начинались бескрайние просторы саванны. Как раз в конце этого переулка, на границе города, посередине дороги, широко расставив ноги и скрестив на груди руки, стоял шериф города Стармора — Нельсон Пойнтер.

Утреннее солнце играло бликами на звезде шерифа, прикрепленной к лацкану его форменного синего кителя, а из-под широкополой шляпы на приближающиеся к нему машины пристально смотрели холодные глаза.

Элан Дойл, сидевший за рулем, озабоченно взглянул на Чарльза и аккуратно остановил лендспидер перед шерифом, преграждающим колонне путь. Справа от нас остановился зеленый лендспидер, управляемый Дэвидом Мором, а с левой стороны блестящая черным лаком машина Эндрю Барнса.

Чарльз Гласс поднялся со своего места.

— Чем обязан, Нельсон? Что заставило тебя в столь ранний час покинуть уют домашнего очага?

Нельсон опустил руки на свой ремень, где у него висел мощный бластер.

— Долг службы, Чарльз.

— А при чем тут моя скромная геологическая экспедиция?

Нельсон криво усмехнулся.

— Твоя скромная геологическая экспедиция больше похожа на банду головорезов с большой дороги.

— Ты несправедлив к нам, Пойнтер. Мы едем искать нефть. Если тебя смущает вид моих парней, так ты сам должен знать, что геологи — простой рабочий народ, способный на грубое слово или драку в баре. Но в душе мы добродушны и безобидны, как овечки.

— Скорее, как волки в овечьей шкуре, — заметил Нельсон Пойнтер, оглядывая внимательным взглядом публику, сидевшую в вездеходах.

— Что тебе надо, Нельсон? Ты отнимаешь наше драгоценное время. У нас впереди и так длинная дорога.

— Если эта дорога ведет за Шоном Реем, то лучше ее отложить, иначе она для тебя будет только в один конец.

Чарльз Гласс насторожился, смерил недобрым взглядом шерифа, словно решая, на что способен этот человек, и произнес:

— Мои отношения с Шоном Реем касаются только нас двоих.

— Шон Рей — уважаемый человек в нашем городе. Я знаю его намного лучше, чем любого из твоей банды.

— Намного ближе? — издеваясь переспросил Чарльз Гласс, чем вызвал громкий гогот своих товарищей.

Лицо Нельсона Пойнтера налилось кровью, а его глаза со злостью засверкали из-под широких полей шляпы.

— Прежде чем ты отправишься в дорогу, — с угрозой произнес он, — хочу тебя предупредить. Я не потерплю бандитов на своей земле. И если Шон Рей не вернется в Стармор, ты никогда не получишь концессии на Роке. Я сделаю так, что тебя будут гнать отовсюду, где бы ты ни появился, как бешеного пса. И если у тебя, Чарльз Гласс, хватит наглости остаться то я собственноручно отправлю тебя в преисподнюю, туда, где и место таким негодяям, как ты. Запомни, Чарльз, твое будущее зависит от жизни Шона Рея. Я все сказал.

И, повернувшись, Нельсон Пойнтер пошел к ближайшему дому.

Подождав, пока шериф скроется из виду, Чарльз Гласс сел обратно на свое сиденье.

— По-видимому, Нельсон заодно с Реем, — с досадой произнес он. — Не знаю, чем Рей его купил, но это меняет дело. Хоть мне и плевать на угрозы какого-то провинциального полицейского, я не хочу неприятностей с законом, поэтому Рей должен остаться живым. Заводи, Элан!

Машины, сорвавшись с мест, как дикие скакуны, учуявшие волю, помчались в просторы саванны, раскинувшейся перед ними.

Невысокие строения Стармора давно скрылись за горизонтом. Солнце незаметно ползло ввысь по безоблачному небу, с каждой минутой все сильнее припекая мою непокрытую голову. И, если бы не открытый верх салона, куда врывался ветер, я, наверное, Уже изжарился бы на этом солнцепеке. Лендспидеры экспедиции Чарльза Гласса неслись по выжженной земле со скоростью шестьдесят миль в час, оставляя за собой клубы серо-коричневой пыли. Дождей здесь не было целый месяц, и земля потрескалась от засухи. Редкие деревца и кустарники с опавшими листьями, желтые пятна травы — вот и все, что можно было разглядеть в знойном дневном мареве.

Через пару часов пути по однообразной местности монотонный гул двигателя утомил меня, и после бессонной ночи я стал клевать носом, убаюканный мягким покачиванием машины на воздушной подушке.

Первую короткую остановку мы сделали в полдень, когда солнце было в зените. Я очнулся от толчка в плечо.

— Пойдем перекусим, — сказал разбудивший меня Хауард Сочурек.

Пока мои компаньоны принимали пищу и разминали затекшие от долгого сидения ноги, я смог приглядеться к ним. Действительно, это был простой и грубый народ, как говорил Чарльз Гласс, но далеко не безобидный. И то, что сейчас все вели себя дружелюбно, было не заслугой их характера, а пониманием того, что каждый находится в одной команде и делает одно дело. Окажись рядом человек, которому не по пути с этими людьми, и через минуту ему никуда не понадобилось бы спешить. Впрочем, Чарльз Гласс был прав относительно того, что у большинства из них в голове нет ничего, кроме ветра. Вызывающая манера общения, граничащая с хамством, напыщенный вид и бахвальство. Нет — профессионалы себя так не ведут.

Я вспомнил то время, когда летал на пиратском корабле, капитаном которого был самый опасный человек в космосе Брайен Глум. Там были совсем другие люди и отношения. Это и понятно: на поверку обычно оказывалось, что тот, кто больше всех хвастает своей смелостью и бесстрашием, пасует при первой же опасности. Все его разговоры являются лишь ширмой, за которой он прячет свой страх. Обилием красивых слов он пытается убедить других, а в первую очередь самого себя, в своей смелости, которой у него никогда не было. Но от себя не убежишь, и время ставит все на свои места.

Из всех моих попутчиков самым надежным человеком мне показался Хауард Сочурек. Он молчаливо держался в стороне от жевавшей консервы и непрерывно гоготавшей компании. Его смуглое лицо с каменным выражением и зорким взглядом все время было направлено в сторону саванны. Сразу было видно, что этот человек не на прогулке и с первых минут готов к любым неожиданностям.

Среди людей, которых Чарльз Гласс нанял перед экспедицией в Старморе, помимо Хауарда Сочурека, были еще трое: Роджер Пэйн — коренастый, широкоплечий мужчина в остроносых сапогах с ногами колесом, Пол Тэш — высокий, сухой субъект с впавшими глазами и кривым носом и Ричард Пэйдж — среднего роста, плотного телосложения, в широких кожаных штанах, куртке и широкополой шляпе, украшенной клыками волка. Откуда он достал клыки, я, честно говоря, даже не задумывался, так как вполне могло оказаться, что это вовсе и не его шляпа. На вид эти парни были намного серьезнее остальных геологов, с которыми Чарльз Гласс работал раньше, и оставляли впечатление повидавших виды матерых волков космоса. Но, на мой взгляд, эта троица была способна только на то, чтобы ночью всадить кому-нибудь нож в спину в темном переулке.

Чарльз Гласс — а у него хватит мозгов на всю эту компанию — организатор и предводитель, готовый ради дела пожертвовать пешкой, только вот пешкой может оказаться любой. Насчет себя я тоже не строил никаких иллюзий, поэтому Чарльз Гласс неизбежно выпадал из числа людей, на которых можно было бы положиться в трудную минуту.

Итак, рассчитывать приходилось исключительно на свои силы. Только сейчас я стал по-настоящему жалеть, что согласился на уговоры Чарльза Гласса поехать с ним. Самые пустяковые дела, как правило, оказываются самыми сложными и опасными. Пускаться же в дорогу в сомнительной компании — верх безрассудства.

С такими вот невеселыми мыслями я ел тушенку, запивая ее водой из алюминиевой фляжки и вяло участвуя в общем разговоре.

Долго рассиживаться Чарльз Гласс не позволил. Вскоре мы продолжили путь. Опять понеслись перед глазами однообразные пейзажи саванны. Снова в ушах зашумел ветер, а сзади заклубилась поднятая машинами пыль.

План Чарльза Гласса был предельно прост. В Долину Мертвых Душ можно было попасть только через ущелье Удар Топора. Свое название оно получи-, по из-за того, что горный хребет, отделявший, как стеной, долину от саванны, назывался Большой Дракон и ущелье действительно напоминало сверху удар топора, отрубивший дракону голову. Малый Дракон находился севернее Большого Дракона, и там также был перевал, но до того перевала было лишних пятьсот километров, поэтому Удар Топора был единственным местом, куда мог направиться Шон Рей. Вот Чарльз Гласс и решил перехватить этого негодяя до того как тот успеет перейти горы и скрыться в Долине Мертвых Душ.

Остановок больше не было. Машины мчались на максимально возможной скорости. Утомившегося Элана за баранкой нашего лендспидера сменил Хауард Сочурек, оказавшийся неплохим водителем.

Небольшие кустики с сухим треском исчезали под днищем вездехода, превращаясь в труху, оседавшую вместе с пылью за несущейся машиной. Два других наших лендспидера, вытянувшись шеренгой, неслись рядом, мягко качаясь, перепрыгивая через трещины в почве и встречавшиеся кочки. Через несколько часов Сочурека сменил я, что немного отвлекло меня от унылых мыслей. Когда же солнце скрылось за горизонтом, окрасив закат в красно-розовые цвета, и в темном небе стали появляться первые звезды, за рулем снова сидел Элан Дойл.

Несмотря на включенные фары и бледный свет от подымавшегося на юге спутника Хор, скорость в темное время суток упала вдвое. Каждая тень в призрачном свете казалась пропастью или большим камнем, о который наш лендспидер может разбиться, как елочная игрушка, упавшая с елки. И после часа нервной езды по ночной саванне Чарльз Гласс зажег фальшфейер, дав тем самым знак к остановке. Пока в руке Гласса горел огненный факел, машины не спеша, словно мустанги, уставшие после бешеной скачки, приблизились друг к другу, образовав круг, и заглушили двигатели, оставив включенными фары, чтобы можно было устроиться на ночлег.

Я вылез из вездехода и потянулся, разминая затекшие мускулы. Как-никак я провел в сидячем положении целый день. Из других машин, кряхтя и охая, вылезали остальные члены нашей экспедиции.

— Скайт, держи! — крикнул Чарльз Гласс, кидая мне из лендспидера свернутый спальный мешок.

Мимо прошли Дэвид Мор и Мэт Блонди — геологи из зеленого вездехода. Громко разговаривая, они направились к ближайшему кустарнику и вскоре притащили охапки сухих веток. Запылал костер, и вся наша команда расположилась вокруг веселых желто-красных языков пляшущего пламени.

— Не хочешь выпить, Уорнер? — спросил меня Мэт Блонди, протягивая початую бутылку виски «Черный Саймон».

— Нет, Мэт, спасибо за предложение, но я хочу, чтобы у меня завтра была свежая голова. Неизвестно, какие сюрпризы принесет завтрашний день. А когда плохо соображаешь, легче потерять голову.

— Брось, Скайт, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Все мы раньше или позже отправимся на тот свет, так лучше наслаждаться каждой свободной минутой, чем трястись из-за того, что тебя ожидает завтра. — Мэт отхлебнул из горлышка. — Завтра ты будешь трястись из-за того, что будет послезавтра, послезавтра — из-за того, что будет послепослезавтра, и так далее. Так всю жизнь и будешь дрожать, пока не придет костлявая и не заберет тебя туда, куда ты боялся попасть всю свою жалкую жизнь и где тебе уже никто не предложит глоток «Черного Саймона», — закончил Блонди и отхлебнул еще.

— Нет, Мэт, я не боюсь. Я просто трезво смотрю на вещи.

— А кто тут боится? — вступил в наш разговор Роджер Пэйн. — Я вообще ничего не боюсь. Сколько раз попадал в такие передряги и ситуации, что уж думал: «Вот, Роджер, и тебе пришел конец». А нет, как видите, жив и здоров. Не берет меня смерть, стороной обходит. А почему? А потому, что есть у меня вещица, простенькая на вид такая, — он вытащил из-за пазухи круглый медальон на кожаном ремешке, — а цены огромной, потому что заговоренная эта вещица — смерть от меня отводит.

Все с завистью уставились на поблескивавший в свете костра талисман с замысловатыми надписями и геометрическими фигурами. Когда все насмотрелись, Роджер Пэйн бережно спрятал его обратно за пазуху.

— У кого железные нервы, так это у Сочурека, продолжил общий разговор Пол Тэш, сидевший рядом с Мэтом и готовивший себе бутерброд с тушенкой. — Когда мы с ним сопровождали геологов на север, ну вы должны знать — экспедиция Шеффилда. Впрочем, вас тогда еще не было на Роке. Так вот, — облизывая охотничий нож, которым он намазывал на хлеб тушенку, говорил Пол, — наш отряд, человек двадцать, двигался по землям местного племени, как его, вроде Сыны леса, травы и обеих лун или что-то вроде того. Ну, вы знаете, Шеффилд тогда искал медь для корпорации «Трансгалактические разработки». Они заплатили ему большую сумму денег, и он снарядил богатую экспедицию. Так вот, откусывая от приготовленного бутерброда, продолжал рассказывать Пол, — мы тогда попали в джунгли. Идти было трудно. Постоянно лили дожди. У нескольких наших человек началась зеленая лихорадка. А вы знаете, что это такое? Это когда тебя знобит, кости ломит, понос и язык зеленеет.

— У тебя, наверное, зеленая лихорадка и была, — насмешливо произнес Ричард Пэйдж. — Там все в экспедиции переболели этой гадостью, — прожевывая бутерброд, возразил Пол Тэш. — Неправда, нет никакой зеленой лихорадки, вставил свое слово Роджер Пэйн. — Это оттого, что ты объелся дикого винограда, который растет в северных джунглях. Ты вообще на вид тощий, а ешь за четверых. — Ладно, мужики, не перебивайте, пусть рассказывает дальше — интересно, — попросил Эндрю. Барнс.

— Так вот, — продолжил Пол Тэш, — Сочурек у нас тогда был за проводника, он ведь из местных и планету знает лучше. Идем мы по этим джунглям, машины-то оставили в лагере перед лесом — им в лесу не проехать. Идем и вдруг видим опушка, а на ней пирамида из человеческих черепов сложена, метров десять в высоту. Ну, не десять — восемь точно. Сочурек говорит Шеффилду: «Дальше идти опасно — священная земля». А Шеффилд отвечает: «Мне плевать! Там горы меди! Вперед!». Ну, в общем, из экспедиции вернулись восемь человек. А Сочурек тогда держался молодцом, как сейчас помню.

— Ну ты и рассказываешь! — разочарованно воскликнул Эндрю Барнс.

— Да, Пол, рассказчик из тебя, как из меня профессор математики, — нетрезвым голосом подтвердил Мэт Блонди и снова забулькал своей бутылкой.

— А что, вы хотели услышать, как дикари в нас отравленными стрелами плевались, так мне довольно и того, что я это каждую ночь в кошмарных снах вижу, — ответил Пол и обиженно замолчал.

Наступила пауза. В ночное небо, усыпанное россыпями далеких звезд, яркими мушками улетали красные огоньки искр от потрескивавшего костра. Бледный диск спутника Хор, покрытый сетью трещин и кратеров, склонился к северу, а с южной стороны ему на смену появился красноватый Фар с загадочным розовым оттенком, более крупный, чем его брат Хор, но и более тусклый.

Марк Хукер достал губную гармошку и затянул длинную, тоскливую мелодию. Ее незатейливый мотив повлек за собой в страну грез и воспоминаний.

— Послушай, Сочурек, — прервал молчание Эндрю Барнс, — а почему ты такой спокойный? Ты что, действительно, ничего не боишься?

— Ничего, — отозвался Хауард Сочурек.

— И смерти?

— И смерти.

— А почему? — не унимался Эндрю Барнс.

— Когда я был маленьким мальчиком и жил в деревне со своими родителями, колдунья нагадала мне, что я умру в открытом космосе. Потом на нашу деревню напало другое племя. Из всех ее жителей в живых остался только я. Меня подобрали геологи и воспитали как настоящего мужчину. С тех пор пророчество старой колдуньи постоянно сбывается. Поэтому, пока я чувствую под ногами твердую почву, я ничего не боюсь.

— Ладно, парни, — подал голос молчавший все это время и внимательно слушавший наш разговор Чарльз Гласс, — я рад, что у меня такие бесстрашные и мужественные компаньоны. Вам по плечу не то что Шона Рея поставить на место, а самого дьявола вытащить из преисподней. Ну а сейчас всем спать. Завтра важный день. Мы должны догнать этого ублюдка и показать ему, кому он наступил на ногу. Единственная поправка — убивать его не надо. Зачем нам неприятности с властями из-за какого-то Шона Рея. Пары хороших оплеух для этой мрази будет достаточно. А там вперед — к золоту, богатству, славе!

Воодушевленные последними словами босса, спать ложились в хорошем настроении.

Ночь была теплая и безветренная. Я, лежа поверх походного спальника, постеленного прямо на землю возле лендспидера, и глядя в незнакомое звездное небо планеты Рок, не заметил, как попал в мягкие объятия сна. Казалось, какая-то река осторожно подхватила меня и, мягко покачивая, понесла по течению в сказочную страну с большими зелеными деревьями, на которых росли тяжелые гроздья зеленого винограда. Появилась Лулу и замахала мне руками, чтобы я не плыл дальше, но плот уже пронесло мимо нее. Откуда-то сбоку возник Мэт Блонди, протягивая мне бутылку «Черного Саймона». Чарльз Гласс, произнося слова задом наперед, говорил что-то про золото и богатство. Нас всех вместе несло все быстрее и быстрее вниз по течению этой таинственной реки. Появились краснокожие аборигены и стали плеваться в нас отравленными стрелами. Дел Бакстер отстреливался от них из бластера, а Роджер Пэйн спокойно ходил под градом стрел, не замечая их, и загадочно улыбался.

Наш плот завертело в водовороте. Я заметил, что вода в реке вовсе и не вода, а кровь, и из-под красной пелены на меня смотрят тысячи злых желтых глаз. Все завертелось, закружилось. Я отчетливо увидел каменное лицо Сочурека. Противно загудела губная гармошка Марка Хукера. Она надоедливо гудела и гудела, пока я не понял, что это не гармошка Хукера, а клаксон лендспидера.

Открыв глаза, я увидел над собой светлеющее небо. На востоке занималась заря. Наступало утро. Чарльз Гласс сидел в красном вездеходе и нажимал на клаксон.

— Вставайте, парни! Хватит нежиться. Так вы проспите свою удачу, — громко говорил он между нажатиями на кнопку звукового сигнала.

Сразу забыв чепуху, снившуюся мне этой ночью, я, потянувшись, встал, свернул спальник и забросил его в грузовой отсек красного лендспидера. Надо сказать, несмотря на дурной сон, выспался я неплохо и был готов к предстоящей дороге.

Разминая мускулы и протирая сонные глаза, мои компаньоны расселись по машинам, и, как только показался первый луч солнца, лендспидеры помчались дальше в погоню за Шоном Реем.

Вновь потянулись однообразные километры саванны, выжженной беспощадными лучами жестокого солнца планеты. Из живности за все время дороги встретилась лишь стая стервятников, круживших над чем-то темным, бесформенной массой лежавшим под сухим деревом, да несколько раз перед машиной, махая плоской головой из стороны в сторону, пробегал пестрый варан. А так, кроме жухлой травы и зарослей скрюченных кустов с белыми ветвями, выгоревшими под солнцем, все как будто вымерло. Жизнь застыла в ожидании сезона дождей, когда живительная влага наполнит собой здешние земли. В источниках появится вода. Потекут реки и ручьи, питая иссушенную почву. Зазеленятся просторы саванны. На деревьях появятся сочные листья и цветы. За водой сюда придут стада животных, прилетят птицы. Ну а пока компанию змеям и скорпионам составляли лишь три наших лендспидера, мчавшихся на запад к хребту Большого Дракона.

Я повернулся назад к грузовой площадке лендспидера, на которой, накрытая брезентом, лежала наша поклажа, и, перегнувшись через спинку сиденья, достал флягу с водой. В этих местах она была самым дорогим. Хорошо, что мы взяли большой запас. Отвинтив крышку, я сделал пару больших глотков и положил флягу обратно.

— Что Уорнер, припекает солнце на Роке? — громко, чтобы слова не терялись из-за рокота двигателя и шума ветра, поинтересовался Чарльз Гласс.

— Да, жарковато, — согласился я.

— Тебе-то, наверное, не в новинку такая жара. Ты ведь бывал на планетах с разным климатом.

Лендспидер закачало на неровном месте. С хрустом под днищем исчез корявый сук сухого дерева.

— Послушай, Скайт, — пододвигаясь ближе ко мне, продолжил разговор Чарльз Гласс, — все хочу тебя расспросить, что это была за история про последний бой Брайена Глума. Несколько лет прошло с того времени, а я и теперь не знаю, что тогда произошло. В газетах разное писали: мол, он был арестован, и его посадили в тюрьму; что он бежал или сгорел при взрыве энергетической установки. Самый знаменитый пират, а что с ним стало, до сих пор является загадкой. Ты ведь был с ним до самого конца. Расскажи как очевидец, что было на самом деле. Захватил его адмирал Рональд Армор или старому волку все-таки удалось ускользнуть от его эскадры?

Эти вопросы заставили меня мысленно вернуться в прошлое. Из памяти всплыли забытые лица товарищей, врагов, знакомые очертания боевых космических кораблей, бороздивших просторы под черным флагом. Планета Дран с ее зеленым небом и высокими лиственными деревьями — на ней находилась основная база нашего отряда. А потом страшные взрывы, сотрясавшие землю. Обвалы в пещерах под поверхностью планеты. Огненные фонтаны нефти, бившие из-под земли, пожары и смерть повсюду.

— Знаешь, Чарльз, — ответил я, отогнав от себя тяжелые воспоминания, меня самого мучает тот же самый вопрос. Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что эскадра адмирала Армора здесь совсем ни при чем. Она была еще на подходе, когда наша основная база на планете Дран полностью погибла. А если ты хочешь знать, видел ли я Брайена Глума мертвым, то я отвечу — нет.

Чарльз внимательно посмотрел на меня.

— Я и не думал, что это окажется такой таинственной и загадочной историей, о которой человек, находившийся в гуще событий, не сможет сказать ничего вразумительного.

— Если ты думаешь, что я смирюсь с этим, то ты ошибаешься, — отреагировал я на его замечание. — Я обязательно узнаю, что произошло на Дране. Прошло столько лет, а этот вопрос мучает не только меня одного, но и Дела Бакстера, который тоже был там. И остальных, оставшихся в живых, по воле случая спасшихся из того ада. Я обязательно докопаюсь до истины и найду ответы на все вопросы. И клянусь памятью погибших товарищей: я не успокоюсь, пока не выполню своего обещания. Это будет не скоро, но я сделаю это обязательно.

— Да, груз прошлого хуже, чем давление плотной атмосферы, — согласился Чарльз Гласс, — и некоторым не под силу справиться с его тяжестью.

— Это не груз прошлого — это долг, который необходимо выплатить.

— Хорошо, Скайт, свои проблемы будешь решать потом. Расскажи лучше мне, не встречал ли ты за время своих полетов в далеком космосе планет, богатых полезными ископаемыми. Представляешь, что мы сможем сделать с тем золотом, которое у нас скоро будет, с помощью твоей информации? Мы создадим гигантскую корпорацию по добыче металлов с тысячами транспортных звездолетов, с заводами по всему космосу. Мы станем самыми богатыми людьми во всей Вселенной. Скайт, подумай сам, неужели человек такого масштаба, как я, довольствуется жалкой золотой жилой. Конечно, нет! Это золото, — показывая рукой вперед, куда мы держали путь, говорил Чарльз Гласс, — только первый этап к грандиозному замыслу, который является целью моей жизни. Я создам фирму «Чарльз и Чарльз» и завоюю весь рынок тяжелых металлов: урана, кобальта, цезия… Тяжелые металлы это высокие технологии, вооружение, наука. Это политика, черт побери! И я заставлю говорунов из правительства уважать Чарльза Гласса. Конечно, Скайт, и ты получишь свою долю в этом бизнесе. Ты будешь возглавлять разведку новых перспективных планет. Экспансия в неизведанный космос — вот что недооценивают наши конкуренты. Они возятся в куче дерьма, чтобы отыскать крупицу золота. Мы же будем действовать по-другому: только максимально богатые залежи, а как только земля истощилась и не дает ста процентов прибыли — дальше к новым планетам, к новым богатым залежам. Только так. Война с матушкой природой. Отбирать, вырывать из ее нутра самое ценное. Не цацкаться с ней, как с невинным младенцем, а без лишних комплексов брать у нее все то, что тебе нужно. Чтобы чего-то достичь в этом мире, надо быть жестоким и забыть про такие предрассудки прошлого, как совесть, честь, сострадание. Они сковывают действия свободного человека.

— А как же любовь, дружба — эти понятия тоже не вписываются в твое мировоззрение? — спросил я.

— Любовь — мещанские сказки, придуманные недоносками и разжиревшими слюнтяями для ублажения своего «я». Любовь — это инстинкт продолжения рода и больше ничего. Нет любви и никогда не было. По крайней мере, такой любви, какую описывают в книжках.

— А что такое дружба, Скайт? — продолжал Чарльз Гласс. — Это миф. С помощью этого слова люди используют друг друга в своих корыстных целях: ты мне друг сделай то-то. Нет на свете страшнее врагов, чем близкие друзья. Они готовы всадить тебе нож в спину, когда ты меньше всего этого ожидаешь…

Настоящие честные отношения — это законы волчьей стаи. У кого самые острые зубы, тот и прав. Все подчиняются самому сильному и хитрому. Действуют все вместе, быстро и безжалостно. Вот это и есть совершенные отношения, а все остальное чушь Для слабаков.

Я посмотрел на Чарльза Гласса. Ветер трепал его седые волосы. Загорелое лицо у уголков глаз покрывала сеть морщин. Гласс стоял на пороге старости, а его светло-голубые глаза были безжалостны и холодны как лед. Мне стало жалко этого стареющего человека. За всю свою жизнь он не нашел ни настоящей дружбы, ни настоящей любви. Зачем он тогда жил на этом свете?

— Может, ты по-своему прав, — сказал я и отвернулся, глядя, как рядом черный лендспидер под управлением Эндрю Барнса несется над жухлой травой, оставляя за собой пыльное облако, которое вскоре осядет, и на иссушенной почве не останется даже следов нашего присутствия.

Во второй половине дня, когда солнце, склоняясь к западу, стало слепить глаза, я увидел впереди горные вершины хребта Большой Дракон. А спустя полчаса Хауард Сочурек обратил наше внимание на едва заметные на горизонте клубы подымавшейся пыли. Перед нами прямо по курсу на расстоянии десятка километров двигался чей-то вездеход.

— Это Шон Рей! Наконец мы догнали этого негодяя! — обрадовался Чарльз Гласс. — Прибавь газу, Элан, я хочу поскорее увидеть страх в глазах этого мерзавца.

Мотор заревел на полных оборотах. Машина рванулась, набирая скорость. Сильнее зашумел ветер, трепля мои волосы и приятно обдувая голову. Расстояние, разделявшее нас и шедший впереди вездеход, быстро сокращалось. В лобовом стекле все отчетливее становилось видно облако пыли от чужого лендспидера. Вскоре уже можно было разглядеть и черную точку самой машины, подымавшей эту пыль. Мы ее стремительно нагоняли.

— Это точно лендспидер Шона Рея! Я узнаю его мерзкий голубой цвет! Он даже машину испоганил, как и все, к чему прикасаются его руки, — возбужденно говорил Чарльз Гласс со злой улыбкой на лице. — Давай, Элан, заходи с правой стороны.

По-видимому, пассажиры голубой машины не смотрели назад, так как их скорость оставалась прежней.

Мы приблизились к преследуемому лендспидеру на сотню метров. В носу защекотало от подымаемой им пыли, обильно выбрасываемой струёй воздуха из-под днища машины. На задней грузовой площадке стало возможным разглядеть большие тюки поклажи, возвышавшиеся над покрашенным в голубой цвет бортом. Из-за их высоты и поднятой пыли люди в той машине не могли заметить наше приближение.

Хауард Сочурек, сидевший рядом с Эланом на переднем сиденье нашего лендспидера, достал сбоку длинный матерчатый чехол и, расстегнув «молнию», вытащил из него блестящий на солнце матовым светом каренфайер. Свернув чехол, он сунул его обратно, снял защитную пластмассовую крышку с длинного ствола и выдвинул раздвижной приклад… Все его движения были четкими и уверенными. На индикаторе загорелись цифры количества выстрелов. Оружие было готово к бою.

Прошло еще немного времени, и мы поравнялись с голубой машиной. Я заметил удивление на лицах ее пассажиров, вызванное нашим неожиданным появлением. Не давая им времени сообразить, что происходит, Элан Дойл направил лендспидер наперерез голубой машине. Чтобы избежать столкновения, ее водителю пришлось повернуть, но тут он наткнулся на черный лендспидер Эндрю Барнса, и ему ничего не оставалось делать, как только сбросить скорость, после чего голубая машина была зажата нашим третьим лендспидером под управлением Дэвида Мора. Деваться пойманным в ловушку было некуда, и они остановились.

Когда прекратилось рычание двигателей и осела поднятая пыль, из голубой машины выпрыгнул молодой человек в новом песочного цвета комбинезоне, с белой матерчатой панамой на голове, из-под которой свисали длинные обесцвеченные волосы. На его покрасневшей от солнца шее болтался респиратор. Молодой человек энергичным шагом направился в нашу сторону.

— Какое вы имеете право! — подходя к нашей машине, возмущенно заговорил он тонким, писклявым голосом. — Я Шон Рей, и у вас будут большие неприятности из-за ваших действий.

Чарльз Гласс смерил его презрительным взглядом.

— А меня зовут Чарльз Гласс. И сейчас здесь у меня больше прав, как и тех, кто будет защищать мои права.

После этих слов из лендспидеров стали выпрыгивать наши парни с оружием в руках.

На бледном лице Шона Рея выступили крупные капли пота. Руки задрожали, а зубы стали издавать слабое постукивание. Не знаю, что на него больше подействовало — вид здоровых и злых парней с бластерами и каренфайерами или то, что их босса зовут Чарльз Гласс. Через секунду на него набросились Роджер Пэйн и Пол Тэш. Повалив Рея на землю, они связали ему руки за спиной тонкой капроновой веревкой и обезоружили, вытащив у него из кобуры красивый, но маломощный лазерный пистолет. В это время из голубой машины Дэвид Мор, Эндрю Барнс, Мэт Блонди и другие вытаскивали остальных попутчиков Шона Рея.

— Я очень хотел с тобой встретиться, Шон Рей, — начал разговор Чарльз Гласс, вылезая из вездехода, — и господь бог услышал мои молитвы, — театрально подымая руки кверху, говорил Чарльз Гласс, уже подходя к лежащему на земле Рею. — Наконец я вижу перед собой твою дрянную рожу.

И Чарльз Гласс с силой пнул Шона Рея носком ботинка в живот. Шон дернулся и со сдавленным стоном стал хватать ртом воздух. Его бледное лицо налилось кровью, а панама слетела с головы и упала в пыль.

— Смотри, кого мы нашли, Гласс! — неожиданно прервал разговор Чарльза с Реем подошедший Дэвид Мор и показал рукой на полного, лысеющего человека в сером походном комбинезоне, которого только что вытащили из голубого лендспидера Эндрю Барнс и Мэт Блонди.

— Да это же Заял Фоке, — криво усмехнулся Гласс. — Хорошенько проучите этого предателя, чтобы на всю жизнь запомнил, как обманывать своих товарищей.

Обрадовавшись полученному приказу, Эндрю и Мэт грубо бросили Фокса на сухую траву, ударив несколько раз ногами, а Дэвид Мор побежал к своему черному лендспидеру и вернулся вскоре с мотком толстой веревки. Пока эта троица связывала Фоксу ноги, Марк Хукер, Ричард Пэйдж и присоединившийся к ним Элан Дойл избивали возле голубого лендспидера третьего члена команды Шона Рея Алана Дороу. Вначале он попытался сопротивляться, и из-за этого сейчас ему приходилось особенно плохо. Его били со злостью, стараясь попасть ногой в лицо. Согнувшись от боли, Алан закрывал голову руками, пытаясь хоть как-то защитить себя от ударов. Из разбитых губ и носа у него текла кровь. Левая бровь рассечена. Глаз заплыл.

Все члены нашей геологоразведочной экспедиции были заняты делом: Роджер Пэйн и Пол Тэш вместе с Чарльзом Глассом разговаривали с Шоном Реем; Эндрю Барнс, Мэт Блонди и Дэвид Мор привязывали отчаянно извивавшегося и визжавшего, как поросенок, Фокса к черному лендспидеру. Может, только Хауард Сочурек никого не бил, с каменным лицом наблюдая за происходившим со стороны. Но он стоял с каренфайером в руках и следил, чтобы никто из захваченных не сумел воспользоваться оружием или убежать.

Мне было неприятно смотреть на эту сцену. Я отошел в сторону и, прислонившись к красному капоту нашего лендспидера, закурил сигарету.

— Скайт, ты что отлыниваешь от работы? — заметив меня, спросил Ричард Пэйдж и, приноровившись, с силой ударил Алана Дороу, от чего тот застонал. Или брезгуешь?

— Деньги получать он не брезгует, — заметил Марк Хукер.

Я посмотрел на окровавленного, беспомощного Алана Дороу, который издавал только стоны, и, подумав про себя, что лучше, если бы они его сразу пристрелили, сухо ответил:

— Я не бью беззащитных.

— Ишь ты, какой гордый, — презрительно произнес Ричард Пэйдж.

Разговор был нехороший и действовал мне на нервы. Не знаю, во что бы он вылился, если бы не возглас Сочурека, обратившего наше внимание на приближавшееся к нам с запада облако пыли. Это, судя по всему, была вторая машина Шона Рея, ушедшая вперед. Теперь она возвращалась.

— Ну что, Скайт Уорнер, вот теперь у тебя появилась возможность показать, что ты из себя представляешь, — сказал Чарльз Гласс. — Иди и поговори с теми, кто в той машине, по-мужски. Ведь для тебя это не составит труда.

Ричард Пэйдж и остальные со злорадным интересом уставились на меня, ожидая, что я отвечу Чарльзу Глассу.

Я, не говоря ни слова, обвел их лица пристальным взглядом чуть прищуренных глаз и, небрежно отбросив в сторону окурок сигареты, уверенным шагом направился навстречу приближавшейся машине. Никто не пошевелился, чтобы составить мне компанию. А что еще можно было ожидать от сборища отъявленных негодяев?

Лендспидер приближался с запада, а уже шла вторая половина дня, и местное солнце светило мне прямо в глаза. В такой ситуации я мог различить лишь контуры предметов перед собой. Если понадобится стрелять, то мой противник окажется в лучших условиях. Единственным утешением была мысль, что в этом лендспидере окажутся такие же слабаки, как и те, кто ехал в машине вместе с Шоном Реем. Тогда мне вообще не придется стрелять.

Машина затормозила и остановилась за сорок шагов до того места, где я стоял. Меня это насторожило. Если я пойду туда один — неизвестно, кто там сидит и что может произойти. А если я останусь стоять на месте, то Чарльз Гласс и его компания посчитают меня трусом — тогда лучше застрелиться самому.

Я расстегнул кобуру бластера и не спеша направился к остановившейся машине. Под ногами скрипел песок и хрустела выгоревшая трава. Раскаленный воздух обжигал лицо. Зло зашипев, уползла в сторону змея. Я преодолел треть пути, когда из приехавшего лендспидера выпрыгнул человек и направился мне навстречу. Его лица разглядеть я не мог из-за слепящего солнца, но он был высокого роста, широкоплечий, с уверенной походкой и большой низко висевшей на правом бедре кобурой бластера. По его четким движениям и манере держаться я понял, что имею дело с опасным противником. Учитывая сложившиеся обстоятельства — такие, как солнце, — мое положение становилось серьезным.

Мы не торопясь двигались навстречу друг другу. Я чувствовал, как мне в спину с кровожадным интересом смотрят мои компаньоны. Я и сам был бы не прочь посмотреть со стороны на этот спектакль, но, к моему неудовольствию, главным действующим лицом оказался я сам.

Расстояние между нами с каждой секундой сокращалось. Весь мир для меня сжался в эту пару десятков шагов, разделявших нас. Нервное напряжение нарастало. Словно своим движением мы заводили невидимую пружину спускового механизма, готового вот-вот сорваться, разрядив создавшуюся ситуацию выстрелами наших бластеров.

Пальцы моей правой руки нервно дрожали над рукоятью бластера, готовые в любой момент выхватить смертоносное оружие.

Мы сошлись на восемь шагов, сближаться дальше уже не имело никакого смысла. Первый же выстрел будет смертельным. Вопрос состоял в том, кто выстрелит первым. Посреди широких просторов саванны сошлись два человека, и никто из них не хотел уступить дорогу другому.

— Я выполняю здесь свою работу, и ты стоишь на моем пути, — произнес я.

— Это и мой бизнес, — ответил незнакомец. Лицо его было закрыто платком, защищавшим от пыли отчего голос звучал глухо. — И ты сам стоишь на моем пути. Я понял, что после того, как он закончит свою речь, нужно будет стрелять. — Во всем космосе я знаю лишь одного человека, способного встать поперек моей дороги, — продолжал говорить стоявший напротив меня незнакомец. — Этот человек мой друг Скайт Уорнер.

Сняв пылезащитный платок с лица и распахнув объятия, Дел Бакстер направился мне навстречу. Да, это был именно он, мой старый друг и боевой товарищ Дел Бакстер — и никто другой. Как я мог сразу не узнать его?! Наверное, меня сбили с толку платок и слепившее глаза солнце, а впрочем, я просто не ожидал его встретить здесь.

Мы по-дружески обнялись. Напряжение, в котором я находился все это время, спало, и я облегченно вздохнул.

— Если нервные клетки не восстанавливаются, Дел, то ты отнял у меня десять лет жизни. Нельзя так шутить с другом.

— Ерунда, Скайт, — широко улыбаясь, ответил Дел Бакстер, — у тебя стальные нервы, ничего с ними не будет. Если бы ты из-за каждой драки терял по десять лет жизни, то давно умер бы от старости.

— Я человек, и нервы у меня — как и у всех остальных.

Дел Бакстер весело засмеялся.

— Чертовски рад тебя видеть, дружище, — сказал он, хлопнув меня по плечу.

— Я тоже рад, Дел.

— А минуту назад чуть не пристрелил своего друга.

— Сам виноват. Мог бы сразу открыться, а не ломать комедию, — ответил я, и мы пошли к моим компаньонам.

Чарльз Гласс, следивший за происходившим издали, тоже узнал Дела Бакстера. Он приветливо махнул Делу рукой и вернулся к разговору с Шоном Реем.

— Что тут происходит? — поинтересовался Дел Бакстер.

— Шон Рей узнал про золото, которое обнаружил спутник, запущенный тобой и Чарльзом Глассом на орбиту Рока неделю назад, и решил опередить Чарльза, пояснил я.

Завелся двигатель черного лендспидера, и он отъехал от остальных машин. Сзади к нему веревкой за ноги был привязан Заял Фоке. Он истошно вопил. За ним, улюлюкая и смеясь, бежали Эндрю Барнс и Мэт Блонди. Им явно нравилось то, что они делали.

— Ну и компанию ты себе подобрал, — озабоченно произнес Дел Бакстер.

— По крайней мере, меня никто не трогает за колени, — усмехнувшись, заметил я.

Дел Бакстер промолчал и, о чем-то подумав, лишь брезгливо поморщился.

— Ну что, Шон Рей, я могу отрезать тебе руку, чтобы ты больше не смог ничего украсть, — услышали мы Чарльза Гласса, который разговаривал с лежавшим у его ног и трясшимся от страха Шоном Реем. — Могу отрезать ногу, чтобы ты больше не мог никому перебежать дорожку. А могу просто отрезать тебе голову, чтобы избавить мир от такой мрази, как ты. — И Гласс наступил своим тяжелым ботинком на лицо Шона Рея, покрутив при этом рифленой подошвой по его щеке. — И это я сделаю не для торжества справедливости, а потому что ты решил одурачить не кого-нибудь, а именно меня.

— Прости, я не хотел, — всхлипывая взмолился Шон Рей. — Я больше не буду.

Чарльз саркастически засмеялся и, нагнувшись, заглянул Шону в глаза.

— Не будешь?

— Не буду, — жалобно ответил тот, Чарльз Гласс выпрямился и как бы обратился к Роджеру и Полу, стоявшим рядом:

— Слышали, он, видите ли, «не будет»! — и еще хотел что-то добавить, но тут увидел нас с Делом Бакстером. — Привет, Дел. Каким ветром тебя занесло в компанию этих педерастов?

— Я не только не знал, что они педерасты, но и то, что это экспедиция за твоим золотом, Чарльз. Отправиться в экспедицию с Шоном Реем мне предложил Заял Фоке, который работал у тебя. Шон Рей обещал неплохие деньги. И так как Скайт задерживался, а мне нечего было делать в Старморе, я согласился.

— Надеюсь, что ты говоришь правду. А то видишь, что мы делаем с предателями, — сказал Гласс, показывая на черный лендспидер Дэвида Мора, за которым волочился привязанный Заял Фоке.

Лендспидер сделал несколько кругов вокруг стоянки, прежде чем остановиться. К этому времени Заял Фоке уже потерял сознание и бесчувственно лежал в пыли в оборванных, пропитанных кровью лохмотьях, в которые превратился его походный костюм.

— Бакстер, кто ехал с тобой во втором вездеходе. — спросил Гласс, переводя свой недобрый взгляд с Фокса на стоящую неподалеку машину.

— Ив Фришман и Пабло Моралис, — ответил Дел Бакстер и поспешно добавил: Но они не настолько глупы, чтобы лезть в твои дела, Гласс. Они тоже не знали, что Шон Рей едет за твоим золотом. Он просто заплатил им, чтобы они сопровождали его. А так им нет никакого интереса рисковать своей шкурой и ввязываться в твои дела.

— В наши дела, Дел. Теперь это и твое дело. Потому что мне кажется, такому парню, как ты, не место среди всякого рода шушеры наподобие Шона Рея и Фокса. Надеюсь ты пополнишь наш дружный коллектив. Другого выбора у тебя нет.

Чарльз Гласс был прав — выбора у Дела Бакстера и в самом деле не было. Но Дел и сам был не прочь присоединиться к нам, потому что с большинством из нашей экспедиции он был неплохо знаком. Совсем недавно он вместе с ними выводил на орбиту тот самый космический спутник, который и обнаружил золотую жилу в Долине Мертвых Душ, куда мы сейчас направлялись. Мое присутствие в этой компании также сыграло не последнюю роль, и Дел Бакстер без раздумий согласился на предложение Чарльза Гласса.

После того как Дел Бакстер был принят в наши ряды, Чарльз вновь обратил свое внимание на Шона Рея, все это время лежавшего у его ног.

— Ну что, мерзкий ублюдок, твоя игра, не успев начаться, уже проиграна, и Чарльз Гласс кивнул головой Полу, стоявшему рядом с ним.

Получив знак, Пол Тэш вынул свой охотничий нож и склонился над Реем, который затрясся в смертельном ужасе, ожидая страшную смерть. Но Пол перерезал ножом веревку, стягивавшую руки Рея, и, спрятав нож, встал обратно.

— А теперь слушай меня, Шон Рей, — сказал Чарльз Гласс тоном, не терпящим возражений, — сейчас ты приберешься здесь, — он кивнул на лежавших неподалеку в траве Алана Дороу и Фокса, — и поедешь обратно в Стармор. И клянусь дьяволом, если ты вздумаешь еще раз перейти мне дорогу — это будет твоей последней ошибкой.

Не веря своим ушам, Шон Рей недоуменно посмотрел снизу, с земли, на Чарльза Гласса, возвышавшегося над ним своей коренастой фигурой.

— Ты меня отпускаешь?

— Я благородный человек и не добиваю поверженных врагов, — высокопарно ответил Гласс. А я мысленно представил, что было бы с Реем, если бы Чарльза не предупредил встретивший нас на выезде из Стармора шериф Нельсон Пойнтер. Тогда с Реем даже не стали бы разговаривать, и его мертвое тело уже клевали бы кружившие над саванной стервятники. Так что в поступке Чарльза Гласса было столько же благородства, сколько жалости к жертве у крокодила.

Шон Рей встал и, опасливо поглядывая в нашу сторону, поспешил к Заялу Фоксу, который пришел в себя и стал издавать жалобные стоны. Пока Рей зубами пытался развязать своему милому другу узел, стягивающий Фоксу ноги, к нам подошли Эндрю Барнс и Мэт Блонди.

— Все-таки решил отпустить этого хорька? — спросил Эндрю Барнс недовольным тоном. — Я думаю, их нельзя отпускать. Шон Рей — самый подлый человек в Старморе. Он обманет тебя, Чарльз. Это двуличная змея. Он и в душе гермафродит. Говорят, он продал в рабство собственного брата!

— Запомни, Эндрю, — ткнув того пальцем в грудь, сказал Чарльз Гласс, здесь думаю только я, а остальные выполняют мои приказы. И мне виднее, что выгодно нам, а что нет. Пускай он продаст в рабство собственную мать — мне на это абсолютно плевать, но я не хочу из-за этого ничтожества портить отношения с шерифом Стармора.

Развязав Фокса, Шон Рей помог тому дойти до лендспидера и вернулся за Аланом Дороу, изредка бросая на нас косые взгляды, полные злобы и ненависти. Алану досталось больше всего. Марк Хукер, Ричард Пэйдж и Элан Дойл со всей ответственностью и знанием дела поработали над ним. Он едва волочил ноги. И Рею пришлось эти несколько метров до лендспидера тащить его на себе. Положив Алана на заднее сиденье, Шон Рей сел за руль, завел двигатель, и голубая машина, поднявшись на воздушной подушке, сделала левый поворот, беря курс на восток. Второй лендспидер из экспедиции Шона Рея, так все это время и прождавший на почтительном расстоянии, помчался следом за возвращавшимся в Стармор предводителем.

Когда пыль улеглась, а силуэты машин растворились за горизонтом, Чарльз Гласс обратился к членам своей геологоразведочной экспедиции:

— Ну вот, парни, мы и избавились от тех, кто мог испортить всю игру. Теперь никто нам не помешает набить карманы золотом. Вы сегодня славно поработали и после двухдневной погони заслужили хороший отдых. Сегодня остаток дня отдыхаем, а в дорогу отправимся завтра утром. Привал!

Слова босса были встречены радостными возгласами. Два дня пути под палящим солнцем, по выжженной саванне, без остановок утомили всех, и распоряжение Чарльза Гласса о привале было как нельзя кстати. Тем более, после того как машины Шона Рея взяли курс обратно на Стармор, особо спешить было уже некуда и, так как день незаметно перешел в вечер, отправляться в дорогу не имело никакого смысла.

Лагерь решили разбить на том самом месте, где и остановились, настигнув Шона Рея. Все равно местность везде была однообразная, и никакой разницы, где будет разбит лагерь — здесь или километром дальше, не было. Везде виднелись одни и те же сухие кустарники, желтые поросли выгоревшей травы и потрескавшаяся от засухи земля.

Пока Дэвид Мор и Мэт Блонди готовили горячий ужин, суетившись возле разведенного костра, на котором стоял большой черный котел, и постоянно ругаясь между собой, я решил поговорить с Делом Бакстером. Сделав ему знак, я отошел в сторону, чтобы нас никто не мог услышать.

— Что ты думаешь об этой экспедиции, в которой мы с тобой участвуем? спросил его я, когда мы отдалились на достаточное расстояние.

— Экспедиция как экспедиция, — ответил Дел Бакстер. — Народ здесь, по крайней мере, нормальный. А то у Шона Рея мне все строили глазки. Я не знал, куда деваться. Проклял все на свете. Каждый день на нервах. Если бы кто меня там тронул, убил бы на месте, честное слово.

— А зачем Чарльз Гласс нанял в свою геологоразведочную партию столько вооруженных людей?

— Как бы ты сам поступил на его месте, тайно отправляясь на поиски золота, в то время, когда эта тайна. Уже не тайна? К тому же на этой планете не очень дружеские отношения с местными племенами. В любой момент можно попасть в западню, устроенную этими варварами. Я на Рок прилетел раньше тебя и успел наслушаться страшных историй про их нравы.

— Что ты имеешь в виду?

— Они поклоняются силам зла и занимаются каннибализмом. Вот Гласс и нанял себе охрану, чтобы не стать закуской для какого-нибудь местного вождя, да еще в тот самый момент, когда перед ним открываются такие золотые перспективы.

— Да, Лулу мне говорила что-то насчет Долины Мертвых Душ.

— Какая Лулу, Скайт?

— Ты ее не знаешь.

— Как это не знаю? Не та ли это мулатка из гостиницы «Счастливая звезда»? Я ее очень хорошо знаю. Как-никак я провел в этом городе пять дней, а не одну ночь, как ты.

То, что Дел познакомился с Лулу раньше меня, немного задело мое самолюбие, но я не подал вида. Сколько таких парней, как мы с Делом, перебывало у той красотки из гостиницы. А доводы друга по поводу необходимости охраны в этих местах мне показались убедительными.

Скоро нас окрикнули из лагеря, чтобы мы шли ужинать. Еда была готова, и остальные наши попутчики уже оживленно рассаживались вокруг парящего котла. Надо было идти. И мы с Делом Бакстером направились в сторону весело потрескивающего походного костра.

— Шон Рей, между прочим, нанял меня, Фришмана и Моралиса с той же целью, что и Чарльз Гласс своих людей, — сказал Дел Бакстер. — Так что твои сомнения напрасны. А лишние двадцать тысяч никогда не бывают лишними.

Слова друга полностью убедили меня, хотя тревога мучившая меня с самого начала дороги, где-то в глубине души не утихла. Она, как напуганная крыса, осторожно спряталась обратно в свою темную нору, чтобы, когда все утихнет, снова высунуть наружу свою мерзкую морду.

Мы подошли к костру и уселись на свободный спальный мешок. Остальные наши компаньоны, включая и Чарльза Гласса, уже расположились вокруг котелка, висевшего на стальном крюке над желтыми языками пламени. Дэвид Мор, главный повар нашей экспедиции, протянул мне и Делу одноразовые пластмассовые миски с горячим пюре, толстой колбаской и зеленым горошком. Все было обильно полито красным соусом и имело изумительный запах. Дэвид Мор оказался прекрасным поваром. Помимо того, что на вид приготовленный им ужин был очень аппетитным, он и на вкус оказался превосходным. И это несмотря на то, что пюре было приготовлено из порошка, колбаса и зеленый горошек — консервированные, а соус схимичен из пакета, в который просто добавляют воду. Ко всему этому прилагалась банка холодного пива, что было очень кстати.

— Не хочешь выпить, Уорнер? — спросил меня Мэт Блонди, протягивая початую бутылку виски «Черный Саймон», когда я, вдоволь наевшись, выкинул свою грязную пустую тарелку далеко в кусты.

— Спасибо, Мэт, я лучше выпью пива, — отказался я от предложения Мэта Блонди и, открыв банку, с наслаждением сделал первый глоток.

Вечерело. Марк Хукер, развалившись на спальнике возле черного лендспидера, вновь затянул заунывную мелодию на своей губной гармошке. Мело для его песни была та же, что и вчера, по-видимому, другой он играть не умел.

— Марк, сыграй что-нибудь другое или совсем заткнись. От твоей гармошки зубы болят! — недовольно крикнул Эндрю Барнс.

— А тебе не все ль равно, что слушать? У тебя ведь слух — как у глухаря на току, — отозвался Марк.

— Самому медведь на ухо наступил, сверчок недодавленный, — сквозь зубы процедил Эндрю Барнс.

Марк Хукер стал играть тише, чтобы не раздражать товарища. Но Барнсу это все равно не понравилось, и он швырнул в Хукера пустой банкой из-под пива. Жестянка пролетела совсем рядом с головой Марка и упала в сухую траву.

— В чем дело, Эндрю? — удивленно спросил Роджер Пэйн. — Ты что сегодня такой нервный?

— Да… — махнув рукой, ответил Эндрю Барнс, — зря мы отпустили Шона Рея. Мне все не дает покоя мысль, что эта гадина ползает где-то рядом по этой планете. Надо было разбить ей голову, чтобы не укусила.

— Ты все переживаешь, что я приказал отпустить Рея? — раздался голос Чарльза Гласса, бесшумно подошедшего сзади и слышавшего весь разговор с самого начала. — Знаешь, Эндрю, почему начальник экспедиции я, а не ты? Потому что у меня на плечах не дырявое корыто, набитое дерьмом, а голова, и я умею пользоваться тем, что в ней находится. Если бы мы пришили Шона Рея, то для того, чтобы зарегистрировать земельный участок в мэрии Стармора и получить официальную бумагу на разработки золота, нам необходимо было бы убрать с дороги Нельсона Пойнтера и еще пару — тройку видных горожан. — Чарльз Гласс присел на корточки возле костра. Поправил свои белые волосы и, прищурясь, посмотрел Эндрю Барнса. — На все это ушло бы время. А золото не любит ждать.

— А что тогда оно любит? — недовольно, но уже более спокойно спросил Эндрю Барнс.

— Что оно любит? — переспросил Чарльз Гласс задумавшись. — Оно любит силу, смелость, находчивость…

— Жадность, — добавил я, перебивая Чарльза.

— И жадность, — согласился он, посмотрев на меня.

— А чем оно пахнет? — включился в наш разговор подвыпивший Мэт Блонди и громко икнул.

По-видимому, затеянный разговор заинтересовал всех членов нашей экспедиции. Даже Марк Хукер закончил играть на гармошке и стал с интересом прислушиваться, что же ответит Чарльз Гласс. А босс, почувствовав, что все внимание приковано сейчас к нему, выдержал паузу и только после этого ответил:

— Оно пахнет дорогой выпивкой, ресторанами, казино, морским бризом райских островов, красивыми женщинами…

— И кровью, — опять вставил я.

— Может быть, и кровью, — недовольно посмотрев на меня, вновь согласился Чарльз Гласс.

— А какое оно — золото? — спросил с горящими от возбуждения глазами Эндрю Барнс.

— Разве ты сам не знаешь? — удивился Роджер Пэйн. — Ты же геолог. Неужели ты никогда не видел золота?

— Это металл, который хорошо проводит электричество и не растворяется в кислоте, — показал свою образованность Ричард Пэйдж.

Все заспорили, каждый старался рассказать все то, что сам знает об этом желанном металле, но когда заговорил Хауард Сочурек, остальные замолчали.

— Золото желтое, как глаз дьявола, — сказал он. — Ад — его колыбель, а смерть — родная сестра. Демоны тьмы охраняют его покой. И тот, кому оно отдастся в руки, должен отдать взамен свою душу.

— Нет уж, Сочурек, — после некоторого молчания, во время которого все осмысливали услышанное, произнес Эндрю Барнс, — лучше я буду думать, что золото хорошо проводит электричество, чем считать, что это соблазн сатаны.

С юга показался начинающий свое небесное восхождение бледный диск спутника планеты Хора. Заканчивался второй день моего участия в экспедиции Чарльза Гласса, который принес мне неожиданную встречу с моим другом Делом Бакстером и новые, непонятные сомнения по поводу целесообразности участия в самой этой экспедиции за золотом. Что меня ждет завтра? Ответ на этот вопрос знают лишь далекие звезды в ночном небе над головой. Маги и колдуны утверждают, что в их таинственном узоре зашифрована судьба каждого человека. Но на каждой планете свои созвездия, свои знаки Зодиака. Неужели на другой планете человека ждет другая судьба? Из неисправимого неудачника и бедолаги под другим небом, как по волшебству, можно превратиться в баловня судьбы? По своему опыту скажу, что это именно так. Зависит ли это от расположения звезд над головой, я не знаю, но если тебя не устраивает твое постное и неинтересное существование, если каждый последующий день похож на прожитый вчера, надо что-то менять. И полет на другую планету — это смелый шаг в новую, неизведанную жизнь.

Далеко не многих ждет успех в чужих мирах, но факт что ты решился на отважный поступок, говорит о том, что ты сам меняешься в лучшую сторону и становишься настоящим мужчиной, способным вершить судьбу собственными руками.

Что я «навершу» в своей судьбе «своими собственными руками» завтра? Давать советы другим легко а следовать им самому труднее всего. Если бы я им следовал, меня бы здесь не было и я бы сейчас не смотрел в незнакомое небо над головой.

Глаза слипались. Мысли путались. И последнее, о чем я подумал, — это то, что если ты действительно' хочешь изменить свою жизнь, то в первую очередь нужно измениться самому. После этого я попал в объятия глубокого, крепкого сна.

На следующее утро, когда я открыл глаза, солнце стояло уже высоко над горизонтом, припекая мне голову. Чарльз Гласс дал возможность всем поспать подольше, после того как вчера мы повернули Шона Рея обратно в Стармор.

Дел Бакстер все еще храпел рядом, и я ткнул его кулаком в бок, чтобы он просыпался. Когда Дел, недовольно ворча, открыл глаза, я встал, свернул свой спальник и, размяв плечи, направился к красному лендспидеру. В его тени лежал Элан Дойл. Заслышав мои шаги, он приподнялся на локтях и, посмотрев на меня заспанными глазами, широко зевнул:

— Что, пора вставать?

— Давно пора, — ответил я, закидывая спальник в багажное отделение.

Постепенно стали подниматься и остальные. Мысль о том, что никуда не надо спешить, действовала расхолаживающе. Движения у всех были вялыми и медленными. Только Чарльз Гласс, встав на ноги, энергично принялся за утреннюю гимнастику маша руками и приседая, чтобы прогнать остатки сна. Дэвид Мор выдавал желающим утренний паек состоявший из рыбных консервов и куска хлеба в пластмассовой упаковке. Не спеша участники нашей экспедиции покидали по машинам свои вещи, и через полтора часа экспедиция была готова продолжить свой путь.

Элан Дойл уступил место в красном вездеходе Делу Бакстеру, а сам перебрался в зеленую машину к Дэвиду Мору, в которой ехали также Ричард Пэйдж и Мэт Блонди. В нашей машине остались Хауард Сочурек, я и Чарльз Гласс. Теперь с нами ехал и Дел Бакстер, что меня очень радовало.

Первым за руль сел Хауард Сочурек. Зарокотали двигатели машин. Нас качнуло, приподнимая на воздушной подушке. Набирая скорость, мимо понеслись кустарники и поросли желтой травы. В ушах зашумел ветер. Наша экспедиция взяла курс на возвышающиеся на горизонте горные вершины, чьи острые зубцы дрожали в мареве теплого воздуха, подымавшегося от нагретой солнцем земли.

Скорость была меньше той, с которой мы двигались раньше, чтобы настигнуть Шона Рея. И поэтому машину не так трясло, как в прошлый раз. Теперь можно было более тщательно выбирать дорогу и объезжать большие камни и коряги.

Зубчатая громада гор приближалась очень медленно, словно это не мы двигались ей навстречу, а она сама раздувалась и вспучивалась в своем объеме, оставаясь при этом на прежнем расстоянии от нас. Но все же постепенно горы стали виднее. Можно бы уже понять, что это горная цепь, которая тянется с юга на север, загораживая собой путь, будто бы перед им поперек дороги лег исполинский дракон, а его зубчатый хребет похож на гигантский частокол.

— Через час мы подъедем к ущелью, — компетентно, громким голосом объявил Чарльз Гласс.

Действительно, вскоре ландшафт начал меняться. Чаше стали встречаться большие камни, которые приходилось объезжать, корявые деревья. Изредка на глаза попадались зеленые колючки с большими ярко-красными цветами, что во время засухи само по себе привлекало внимание. Наверное, их длинные корни, уходившие глубоко в землю, доставали до водонесущего слоя.

Горный хребет приближался. И вот прямо по курсу в каменной стене стало возможным различить глубокий, темный разлом, похоже, что в этом месте был нанесен удар гигантским топором, проломившим эту преграду. Я представил, как выглядит этот хребет с ущельем из кабины флайера, летящего на высоте нескольких тысяч метров. Но сейчас с заднего сиденья лендспидера большая часть впечатлений терялась.

Итак, наша экспедиция неуклонно приближалась к тектоническому разлому, носящему образное название Удар Топора, через который лежал путь на Другую сторону гор — в Долину Мертвых Душ. Еще немного, и мы въедем в ущелье с почти отвесными каменными стенами. Во время сезона дождей через этот естественный проход избыток влаги из саванны уходит в находящуюся ниже уровнем Долину Мертвых Душ. в этот период здесь бурлит пенящийся водный лоток, который столетия точит камни ущелья.

Сейчас дорога, по которой лежал наш путь, проходила по узкому уступу на высоте трех метров над пересохшим руслом сезонной речки. Этот уступ имел небольшой наклон в сторону трехметрового обрыва. Все камни и валуны, падающие со стен ущелья, скатывались с него вниз, где за них принимался водный поток, шлифуя и превращая глыбы в гладкие булыжники и гальку. Но сейчас из-за продолжительной засухи трудяга-поток решил сделать себе передышку и ушел отсюда, оставив на время большие угловатые обломки упавших недавно скал лежать на своем месте и дожидаться дождей, с которыми он вернется и продолжит облизывать каменные бока гранитных черепах, динозавров и диковинных животных, выстроившихся друг за другом в высохшем русле, словно в галерее художника-анималиста.

Хауард Сочурек, сидевший за баранкой нашего лендспидера, как раз решил объехать одно из таких изваяний, преграждавших нам проход в ущелье. Он повернул налево от серо-красного валуна и, проскочив подъем на террасу, оказался в пересохшем русле, из-за нагромождения камней непригодном для движения на лендспидере. Пришлось дать задний ход. Пока Сочурек проводил этот маневр, черный лендспидер Эндрю Барнса опередил нас и первым забрался на террасу. Теперь Эндрю на своем вездеходе ехал впереди нас, а замыкал колонну лендспидер Дэвида Мора.

Скорость движения стала совсем небольшой. Приходилось быть осторожным, чтобы не сорваться вниз на камни с наклонной поверхности карниза, по которому мы продвигались в глубь скалистого ущелья.

Песок, подымавшийся воздушной струёй из-под днища впереди шедшего лендспидера, забивался в уши и неприятно скрипел на зубах. Эндрю не случайно обогнал нас на подъеме — пассажирам первой машины не грозили такие неприятности. Хуже всего было тем, кто находился в хвосте колонны в зеленом вездеходе на воздушной подушке. Им приходилось глотать пыль и песок, поднимаемые двумя передними лендспидерами. В саванне на открытом месте мы передвигались шеренгой, а тут нам, зажатым с обеих сторон почти отвесными скалами, выбирать не приходилось.

Для того чтобы пыль не так сильно мешала нам, Сочурек притормозил, отпуская черный лендспидер Эндрю Барнса дальше вперед, тем самым давая поднятой его машиной пыли хоть немного осесть. По-видимому, Дэвид Мор сзади поступил так же, и наша экспедиция растянулась на несколько сот метров по узкой полоске террасы.

Нас окружал серый гранит скал с красными прожилками базальта. Подняв голову вверх, куда вздымались неприступные стены, я увидел узкую ленту лазурного неба, словно в вышине над нашими головами протекала загадочная, таинственная река, а мы висели вниз головой над ее голубыми бездонными водами. Рокот моторов многократно отражался от ее берегов и тонул в этом головокружительном потоке.

Я опустил глаза, боясь, что у меня закружится голова, но возникло новое ощущение — того, что мы попали в гигантские тиски и стены ущелья, ожив, начнут двигаться навстречу друг другу и раздавят нас вместе с нашими вездеходами, как скорлупу. В этот момент Чарльз Гласс обернулся к нам с Делом Бакстером и, показывая вперед рукой, громко произнес:

— Мы уже преодолели половину ущелья!

Я посмотрел по направлению его руки и увидел перемычку, соединяющую стены ущелья между собой. Гигантский обломок скалы, упавший сверху, застрял между правой и левой стенами, нависнув своей громадой над высохшим руслом реки и террасой, создав что-то наподобие арки.

— Что это?! — так же громко, чтобы перекрыть рокот двигателя, усиленный многократным эхом, поинтересовался я.

— Врата Ада! — ответил Чарльз Гласс. Наверное, он заметил что-то, появившееся на моем лице, потому что добавил: — Так называют это место местные жители! Середина ущелья!

— А почему они так называют это место?! — спросил Дел Бакстер.

Чарльз Гласс дотронулся до плеча Сочурека.

— Почему это место так называется?! — переадресовал он Сочуреку вопрос Бакстера… Не отрываясь от управления машиной, Хауард Сочурек пояснил:

— Этот путь называется Дорога Смерти. По этой дороге местные племена относили умерших, чтобы захоронить их в Долине Мертвых Душ.

Мы постепенно приблизились к этим уродливым воротам, созданным капризом природы, и вскоре проехали под нависшей громадой скалы.

— Кем нужно быть, чтобы своими руками своих же родственников относить в ад? — прервал молчание Дел Бакстер.

— Дикари! — презрительно отозвался Чарльз Гласс.

— У здешних племен процветает культ дьявола. Они поклоняются силам зла. И поэтому попасть в ад является великим счастьем, — сказал мрачным голосом Хауард Сочурек.

— Они все и так там будут. — Чарльз Гласс сплюнул пыль, забившуюся ему в рот. — Все как один занимаются каннибализмом. Сколько геологов не вернулись в Стармор. Наверное, попали на стол вот к таким поклонникам сатаны. Но я думаю, что среди нас нет простаков, готовых стать закуской на празднике кучки голозадых придурков. И если они сунутся к нам, то пусть вырежут мне живьем печень, если я не отправлю их всех без очереди на вечеринку к дьяволу! К тому же не только у меня полная обойма льготных билетов на это представление, — и Чарльз Гласс похлопал по кобуре своего бластера.

Врата Ада остались далеко позади. Ущелье стало расширяться, и его стены становились ниже. Чувствовалось, что экспедиция скоро выберется из этого мрачного места. Дорога, по которой мы двигались, впереди делала поворот, за которым и должен был находиться выход из ущелья в долину.

Черный лендспидер Эндрю Барнса уже добрался до поворота и скрылся за гранитной стеной. Через минуту и наша машина повернула следом. И в этот момент впереди раздался взрыв, гром от которого лавиной покатился по всему ущелью.

Под черным корпусом шедшего впереди лендспидера вспыхнуло яркое пламя. Машину подбросило, и из ее салона выпали две человеческие фигурки. Капот вездехода задымился. Под днищем что-то завизжало, заскрипело, и машина, потеряв управление, заскользила к обрыву. В последний момент перед тем, как упасть вниз, из нее успел выскочить еще один человек. По-моему, это был Пол Тэш. А в следующий момент лендспидер накренился, показав на долю секунды свое днище с воздушными вентиляторами, и, перевернувшись через край, полетел вниз, где, упав на камни, взорвался и загорелся. Густые клубы черного дыма поползли вверх.

Тем временем один из выпавших вскочил на ноги и побежал к нам. Это был Роджер Пэйн. Второй человек шевелился, но никак не мог встать на ноги. К нему подбежал Пол Тэш и, взвалив себе на плечи, помчался следом за Роджером с такой скоростью, на какую только был способен под тяжестью тела раненого товарища. И тут я услышал звуки выстрелов из каренфайеров. Кто-то обстреливал наших парней с противоположной стороны ущелья, где имелся широкий каменный уступ. Этот уступ начинался как раз напротив того места, где взорвался лендспидер Эндрю Барнса, и тянулся дальше к выходу из ущелья. Но он находился значительно выше уровня террасы, по которой мы ехали, и являлся прекрасным местом для, засады. С него вся дорога от поворота до конца ущелья была видна как на ладони и простреливалась во все стороны.

— Назад! — заорал на Сочурека Чарльз Гласс.

Сочурек молниеносно переключил передачу, и наша машина, заскрежетав бортом по каменной стене, попятилась обратно за поворот, под защиту скалы. Энергетический заряд каренфайера со свистом рассек воздух над нашими головами и, ударившись о гранит, выбил из него сноп раскаленных искр, но мы уже скрылись за спасительное укрытие.

Хауард Сочурек еще не успел заглушить двигатель, а я и Дел Бакстер уже выпрыгивали из лендспидера, на ходу вытаскивая свои бластеры. Надо было прикрыть отступление наших товарищей, оказавшихся в крайне тяжелом положении, или хотя бы отвлечь нападавших и не дать им, спокойно прицеливаясь расстреливать беглецов. Чарльз Гласс также без промедления присоединился к нам.

Подобравшись к повороту, я осторожно выглянул. Роджер Пэйн был уже близко. За ним бежал Пол Тэш волоча на себе Марка Хукера. Вокруг беглецов сыпались огненные стрелы, разрываясь у них под ногами яркими фонтанчиками искр. По всему ущелью разносилась канонада пальбы, а на каменном уступе, под которым горел взорвавшийся лендспидер с Эндрю Барнсом, одна за одной мелькали вспышки выстрелов. Я прицелился в эти огоньки из бластера и стал методично нажимать на курок своего оружия, ощущая каждый раз мощную отдачу, как только мой «Дум-Тум» с грохотом выплевывал огненный луч. Рядом заработал бластер и Дела Бакстера. Попасть с такого расстояния в противника, прятавшегося в укрытии за камнями, было нереально, но мы отвлекли на себя внимание нападавших, что и требовалось.

Роджеру Пэйну оставалось преодолеть до поворота еще каких-нибудь десять метров. Я уже видел на его лице счастливую улыбку, в то время как огненная стрела впилась ему в правый бок, вырвав с кровавыми брызгами часть плоти. Он, словно споткнувшись, безвольно взмахнул руками и, перевернувшись, со сдавленным криком упал на спину.

После того как подстрелили Роджера, Полу приходилось бежать в одиночестве, не считая, конечно, Марка Хукера, которого Пол тащил на себе.

Пол Тэш бежал из последних сил. Ноги у него подкашивались. Но Марка Хукера он не бросал.

Я видел его красное лицо с широко открытым ртом и выпученными глазами. Он бежал до того медленно что казалось, никогда не сможет преодолеть последние метры.

А к нам с Делом Бакстером и Чарльзом Глассом присоединились Хауард Сочурек и Дэвид Мор с парнями из зеленого лендспидера. Прибывшее подкрепление было как раз вовремя. Пол Тэш еле волочил ноги и должен был вот-вот упасть. Наш дружный залп на мгновение заставил замолчать нападавших. Этого мгновения было достаточно, чтобы Дел Бакстер бросился навстречу Полу и помог ему добраться до укрытия. А я успел добежать до раненого Роджера и затащить его за безопасный выступ скалы.

Как только Пол оказался под защитой каменной стены, ноги у него подкосились, и он упал на холодный камень террасы, с хрипом хватая открытым пересохшим ртом воздух. Пот струями стекал с его пунцово-красного лица и большими каплями капал с кривого носа. Зеленая рубашка промокла до нитки! словно он попал под дождь, и прилипала к его сухощавому телу. Но, несмотря на все это, он был цел и невредим, а вот о Марке Хукере и тем более о Роджере Пэйне этого нельзя было сказать. Я прислонил Роджера Пэйна спиной к капота красного лендспидера. Он часто и неглубоко дышал, к по всему телу пробегала мелкая дрожь. Из простреленного бока вытекала густая красная струя крови. Я взялся руками за его мокрую от пота и крови рубашку и разорвал, обнажая Пэйну грудь и живот. Одного взгляда на рану было достаточно, чтобы понять, что Роджер Пэйн обречен. Обожженные разрядом каренфайера внутренности вываливались из кровоточащей раны в боку. Обгоревшие лохмотья кожи болтались вокруг, источая неприятный запах горелого мяса. Пэйн уже стал закатывать глаза, теряя сознание, как вдруг его пальцы впились мне в руку. Роджер широко раскрыл веки, с надеждой посмотрел мне в глаза и тихим голосом, в котором звучала скорее мольба, нежели вопрос, прошептал:

— Уорнер, скажи, я буду жить?

Сколько раз я видел смерть, сколько раз ощущал ее холодное дыхание, но так и не смог привыкнуть к ее мерзкому виду. Вот передо мной умирает человек, знакомый мне не больше трех дней, которые мы провели в совместной экспедиции, оказавшейся для него роковой. И что я могу вспомнить об этом человеке, покопавшись в своей памяти? Только его веру в чудо-медальон, спасающий от гибели; наслаждение на его лице, когда он мучил Шона Рея; счастливую улыбку, когда он, бросив Марка Хукера под обстрелом, бежал к укрытию. Так что хочет от меня этот Роджер Пэйн? Спасение? Надежду? Я не господь бог. Жалость, сострадание? Я даже не могу отпустить ему грехи. Что же он хочет от меня? И тут я увидел в его глазах ответ на этот вопрос. Он хотел, чтобы на его месте оказался другой. Кто угодно — друг, брат. Но только не он — не Роджер Пэйн. Он хотел поменяться со мной местами!

Я взял свободной рукой медный кружок медальона, висевшего на кожаном ремне на шее Роджера, и, посмотрев на замысловатые надписи, украшавшие его поверхность, поинтересовался:

— Сколько ты заплатил за этот амулет?

— Два кредита, — слабеющим голосом ответил Роджер Пэйн.

— Ты зря потратил деньги.

Не знаю, слышал он мои последние слова или нет, но его хватка ослабла, глаза закатились. Он отпустил мою руку и испустил дух.

Подымаясь, я заметил, что рядом стоит Чарльз Гласс. Он все слышал, но не сказал ни слова, а просто, наклонившись, закрыл Пэйну глаза. И мы с Чарльзом молча постояли минуту над мертвым телом одного из членов нашей экспедиции.

— Чарльз! — прервал наше молчание подошедший Элан Дойл. — Марку совсем плохо. Его тошнит, страшные боли в голове.

И тут Элан заметил мертвого Роджера и медленно добавил, таращась на труп:

— Он головой о камни ударился, когда его отшвырнуло взрывом от лендспидера…

— Пойдем посмотрим, — увлекая за собой Элана, сказал Чарльз Гласс и направился к стонавшему невдалеке Марку Хукеру, лежавшему на надувном матрасе в тени зеленого лендспидера.

Рядом с Марком суетились Мэт Блонди и Ричард Пэйдж в своей широкополой шляпе. Тут же стояли Дел Бакстер и уже отдышавшийся и пришедший в себя Пол Тэш. Пока они осматривали голову Марка Хукера, я достал из багажного отделения нашего вездехода одеяло и накрыл им тело Роджера Пэйна, а уж затем подошел к остальным.

— Черепушка цела, — констатировал результаты осмотра Мэт Блонди. — Пара хороших глотков виски — и все пройдет. Останется только большая шишка.

Но его слова, по-видимому, не принесли Хукеру облегчения. Марк стонал, держась обеими руками за разбитую голову, и высовывал язык, его тошнило.

— Брось, Мэт, у тебя от всех болезней одно средство — сказал Ричард Пэйдж, глядя на страдания товарища. — У него сильное сотрясение мозга. И дай бог чтобы не было внутреннего кровоизлияния. Ему нужны покой и хороший врач.

— Где мы ему достанем хорошего врача, Ричард? В Стармор возвращаться, что ли? Говорю, пускай выпьет виски, отлежится пару часов, и все будет в порядке.

— Нет. Его нужно везти в город, — настаивал на своем Ричард Пэйдж.

— Что с ним делать, решать буду я, — вступил в разговор Чарльз Гласс. — О возвращении в город забудьте. Мы и так потеряли один лендспидер. И я не намерен из-за того, что у кого-то сотрясение мозгов, отсылать еще одну машину назад в Стармор. То, что Марк неудачно выпал из вездехода, — только его вина. И если он умрет от этого, виноват в этом будет лишь сам. Так что можно для него сделать, Ричард?

— Ну, — протянул Ричард Пэйдж, разводя руки в стороны, — я могу вколоть ему обезболивающее и снотворное.

— Действуй, — приказал Чарльз Гласс и, не дожидаясь, пока Марку Хукеру сделают инъекцию, направился к Хауарду Сочуреку, следившему вместе с Дэвидом Мором за ущельем.

Ричард Пэйдж не стал тянуть время и быстро извлек из походной аптечки ампулы с лекарствами и шприц. Мэт Блонди, пока Пэйдж наполнял шприц, закатал рукав Хукеру и вместе со мной и Бакстером придерживал несчастного, чтобы Марк сильно не Дергался, когда Ричард будет делать ему укол.

— Что с Роджером? — спросил меня Дел Бакстер, пока Мэт Блонди искал на руке Хукера вену.

— Умер, — коротко ответил я.

— Кто же это может быть? — имея в виду стрелков, засевших на каменном уступе, спросил Дел Бакстер.

— Кто? — переспросил Пол Тэш, выжимая свою рубашку, и сам ответил: Конечно же, Шон Рей. Эндрю Барнс как сердцем чувствовал, что нельзя было отпускать эту змеюку. Словно знал, что погибнет от его руки. — И Пол недобро посмотрел в сторону Чарльза Гласса, который, изредка выглядывая за поворот ущелья, о чем-то разговаривал с Сочуреком. — Если бы наш Чарльз сразу решил вопрос с Шоном, то Эндрю и Роджер сейчас были бы живы.

Доля правды в его словах имелась. Если бы Чарльз Гласс позволил своим парням разделаться с. Шоном Реем, когда мы настигли его в саванне, то тогда и Эндрю Барнс, и Роджер Пэйн не погибли бы. Да и нам не пришлось бы рисковать своими жизнями в этом проклятом ущелье. Хорошо еще, что ущелье здесь делает поворот, за который нам удалось скрыться от выстрелов. Да и то, что из-за пыли, подымаемой лендспидерами, мы двигались друг за другом на большом расстоянии, позволило нам избежать больших жертв. Иначе немногие из нас вернулись бы живыми в Стармор.

Лекарство подействовало, и Марк Хукер перестал метаться по матрасу, забывшись в наркотическом сне. Ричард Пэйдж выкинул пустые ампулы с использованным шприцем, встал и вытер руки о свои кожаные штаны.

— Порядок. Теперь часов двенадцать проспит и не заметит.

Подошли Чарльз Гласс и Хауард Сочурек.

— Ущелье впереди простреливается во всех направлениях, — мрачно сообщил Чарльз Гласс, словно без него мы сами не знали этого. Он замолчал — остальное было понятно и так. Мы оказались запертыми в этом каменном мешке. Ощущение было такое, какое, наверное, испытывает подопытная крыса, бегая по лабиринту и в конце концов попадая в тупик, выбраться из которого можно, лишь заново проделав тот самый изнуряющий путь, каким она сюда попала.

Чарльз Гласс выдержал паузу, изучая нас проницательным взглядом чуть прищуренных глаз, прежде чем продолжить разговор.

— Если мы пойдем напролом, то понапрасну положим свои головы на камни Дороги Смерти. Если же повернем назад — это будет равносильно поражению. Кто-нибудь другой на нашем месте уже опустил бы руки, но не мы. Я вижу на ваших лицах азарт схватки и непоколебимое желание победы, силу боевого духа, которые выдает блеск ваших глаз. — Как он сумел это все разглядеть на наших лицах, мне было непонятно. — Нет, таким парням, как вы, не страшны никакие трудности и преграды. Теперь доля каждого в прибыли от нашей экспедиции увеличивается на ту сумму, которую должны были получить Эндрю Барнс и Роджер Пэйн. — Эти слова немного оживили публику. Учитывая, что доля каждого составляет десять тысяч кредитов, двадцать тысяч, которые должны были получить покойные, делились на остальных, что составляло две тысячи каждому.

— Чарльз, но что делать с той засадой, которая поджидает нас впереди? — спросил Мэт Блонди.

— Вот этот парень мне нравится, он думает только о деле и, несмотря ни на что, ищет выход из сложившейся ситуации. Но я уже придумал, как мы сможем выбраться из этой западни. Мне нужен доброволец, который вместе с Сочуреком подымется по стене ущелья на самый верх и выбьет с уступа людей Шона Рея.

Предложение оказалось полной неожиданностью. Подняться без специальных приспособлений по почти отвесной стене на такую высоту было равносильно самоубийству. Неудивительно, что никто сразу не изъявил горячего желания стать добровольцем. Рисковать своей жизнью просто так никто не хотел. Но Чарльз 'Гласс предвидел такой поворот событий и приготовил еще один козырь:

— Тот, кто пойдет вместе с Сочуреком, получит дополнительно пять тысяч кредитов к своей доле.

Это был уже другой разговор, и если бы я имел какой-нибудь опыт в скалолазании, то, наверное, согласился бы. А так первым предложение Чарльза Гласса принял Элан Дойл, который был раньше неплохим альпинистом.

— Я так и думал, что согласишься именно ты, Элан, — удовлетворенно произнес Чарльз Гласс.

По выражению лица Чарльза я понял, что он знал заранее, кто должен совершить восхождение, а сцена с «добровольцами» — всего лишь игра на публику. Как опытный руководитель Чарльз прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации, когда экспедиция уже потеряла двух человек, нельзя грубо навязывать свою точку зрения.

Хауард Сочурек — сильный, ловкий, со стальными нервами. Одно время он жил в горах и спокойно переносил высоту. Элан Дойл имеет разряд по альпинизму. Ему сам бог велел лезть на скалу. И если бы Элан не согласился сделать это, то поставил бы под вопрос весь план Чарльза Гласса. Поэтому Чарльз и разыграл спектакль исключительно для того, чтобы никто не задумался, почему это Сочуреку и Дойлу платят еще по пять тысяч за ту работу, которую они должны выполнять по контракту.

— Поднимитесь по противоположной стене на самый верх, — объяснял Сочуреку и Дойлу план действий Чарльз Гласс, — и оттуда обстреляете засевших на уступе. Когда путь будет свободен, подадите знак — кинете вниз фальшфейер. Я сейчас его вам дам. После чего мы на лендспидерах проскочим к выходу из ущелья и добьем оставшихся в живых. Я думаю, Шон Рей разбил именно там свой лагерь. Потом вернемся за вами. Возьмите с собой веревку и то, что может понадобиться из инструментов.

На этот раз Чарльз Гласс решил покончить с Шоном Реем, который не сдержал своего слова вернуться в Стармор и первым пролил кровь. Теперь стало ясно, что Чарльза не остановит ни предупреждение шерифа Нельсона Пойнтера, ни сам дьявол. Шон Рей обманул его, посмеявшись над ним на глазах у всей экспедиции, обвел вокруг пальца, как какого-то мальчишку. И теперь Гласс жаждал его крови. Для утоления этой жажды необходимо было, чтобы восхождение наших верхолазов оказалось удачным. От их успеха сейчас зависел исход всей нашей экспедиции. Чарльз Гласс, как никто другой, понимал это и поэтому не скупился на обещания. Он даже прошел с Сочуреком и Дойлом сотню метров вдоль скалы, выбирая удобное место для подъема.

Дойл остановился перед узкой трещиной, начинавшейся в десяти метрах от карниза, по которому проходила дорога, и забитой упавшими сверху камнями. Хауард Сочурек закинул за спину свой каренфайер, бросил на плечо большой моток капронового троса и посмотрел вверх, куда уходила извивавшаяся темная полоска трещины. Элан Дойл, подошедший к основанию скалы, как наездник, собравшийся оседлать буйного скакуна, похлопал ладонью по холодному камню.

— Подыматься будем здесь, — со знанием дела заключил он. — Ждите сигнал часа через четыре. — И, ловко цепляясь за еле заметные уступы, стал взбираться по почти отвесной стене к началу расщелины. За ним полез Хауард Сочурек.

Движения Сочурека были менее ловки, чем у бывшего альпиниста, но это нисколько не смущало хладнокровного индейца. Да и Элан Дойл помогал ему, подтягивая его веревкой и давая указания.

Убедившись, что верхолазы успешно начали подъем, Чарльз вернулся к остальным членам экспедиции.

— Вы что расселись, как на пикнике? — подходя к развалившимся в тени машин компаньонам, произнес он. — Или вам заняться нечем? Мэт, возьми матрас и отнеси его Дэвиду, а то он отлежит себе что-нибудь на камнях. Через полчаса сменишь его. Докладывать о любых передвижениях врага. И смотри, много не пей, а то от тебя толку никакого не будет. Ричард, как дела у Хукера?

— Спит, — ответил Ричард, поправляя свою широкополую шляпу, украшенную зубами волка.

— Отвечаешь за него. Бакстер, Пол, пойдемте со мной и Уорнером похороним Роджера Пэйна. И пошевеливайтесь, а то ходите как сонные мухи.

Чарльз Гласс понимал — бездействие расхолаживает, губительно влияя на коллектив, и поэтому людей надо занять делом. Да и Роджера действительно надо было похоронить — все-таки человек. К тому же на солнце его тело скоро начнет разлагаться. Жара стояла неимоверная. В ущелье не было ветра, а так как разлом тянулся с запада на восток, солнце даже на минуту не могло скрыться за скалы. Оно так и катилось между его стен, как большой огненный бильярдный шар в каменном желобе. Даже та маленькая тень, которую отбрасывали наши лендспидеры, вот-вот должна была исчезнуть, как только шар докатится до середины пути.

На одеяле, которым я прикрыл тело Роджера Пэйна, проступило красно-коричневое пятно вытекшей из раны крови. Я аккуратно стащил испачканное шерстяное покрывало с трупа и расстелил его рядом на дороге. Затем мы с Бакстером перенесли на него Роджера. Пол Тэш, Чарльз Гласс взялись за углы одеяла спереди, а мы с Делом Бакстером сзади.

— Куда его? — спросил Пол.

— Отнесем метров на пятьдесят в сторону, спустимся вниз на высохшее русло и завалим камнями, — ответил Чарльз Гласс.

Для четверых здоровых мужчин тяжесть одного человека невелика, но, пока мы искали подходящее место для спуска, с меня из-за жары и духоты сошло семь потов. И когда мы все-таки обнаружили такое место, то уже порядком подустали.

Опасаясь подвернуть ногу или испачкаться в липкой, запекшейся на одеяле крови Пэйна, мы сошли по камням вниз на галечное дно пересохшей речки, положили Роджера на разноцветные камушки и не спеша, молча принялись обкладывать его тело более крупными камнями. По прошествии двадцати минут этого тягостного для всех занятия образовался вытянутый холмик, сложенный из речных булыжников. Чарльз Гласс поместил последний камень в его основание, и мы молча встали возле могилы нашего товарища.

— Прощай, Роджер, — наконец произнес Чарльз Гласс и направился обратно к машинам.

Мы с Бакстером и Полом пошли следом.

Поднявшись на дорогу, я бросил последний взгляд на небольшой каменный холмик, еле различимый на дне речки, — все, что осталось на память о Роджере Пэйне. С приходом сезона дождей русло речки наполнится водой, и ее стремительные потоки смоют и это ничтожное напоминание о человеке, сотрут с лица земли, вычеркнут из истории. Вот Дорога Смерти и оправдала свое название.

Следующие несколько часов, проведенные нами на камнях ущелья Удар Топора под палящим солнцем, показались вечностью. Как ни старался Чарльз Гласс занять нас полезным делом, ничего из этого у него не получилось. Единственное, что он заставил нас сделать, так это приготовить обед. Да и тот пользовался небольшим спросом — из-за жары есть никто не хотел. А потом и сам Чарльз Гласс свалился под кое-как натянутый над лендспидерами брезентовый навес. Под брезентом было так же жарко, как и на открытом месте, но зато он защищал от прямых солнечных лучей, нещадно паливших сверху.

Время текло медленно, как песок в песочных часах. Жара стояла градусов сорок, и каждый из членов нашей экспедиции, включая и меня, непрерывно прикладывался к флягам с водой.

Ущелье, в котором мы оказались, с полным правом можно было назвать Солнечный Удар — такое безжалостное было здесь солнце. Как там приходилось нашим верхолазам, карабкавшимся по стенам этого ущелья? Над их головами не было даже клочка выгоревшего брезента, кое-как защищавшего нас. Единственное, что немного радовало, так это то, что и наши враги, поймавшие нас в этом месте, тоже испытывают на своей шкуре прелести здешнего солнца.

Наконец огненное ядро перекатило через середину, и от разбросанных внизу по руслу реки камней по направлению к востоку потянулись темные пятна теней. Давно прошли те четыре часа, после которых Дойл обещал подать сигнал. День незаметно переходил в вечер. Марка Хукера снова перенесли из салона лендспидера на свежий воздух и положили в тень за машиной. Если бы не равномерно подымавшаяся грудь, то можно было бы подумать, что он умер — такое бледное, с синими обводами вокруг глаз было у него лицо.

Чарльз Гласс посмотрел на часы, затем закинул голову вверх и обвел взглядом вершины ущелья.

— Время, время… — пробормотал он недовольным тоном. — Мы потеряли целый день в этом проклятом месте. Скайт, сходи проверь Мэта Блонди, а то он что-то притих на посту.

Я направился к лежавшему на матрасе возле поворота дороги Мэту Блонди. Мэт действительно лежал без движения и даже не пошевелился, когда я к нему подходил. У меня возникло беспокойство, не скончался ли он, пролежав несколько часов под свирепыми лучами солнца планеты Рок. Я подошел ближе и пнул его носком ботинка в бок. К счастью, он ойкнул и заворочался. Из-под матраса выкатилась пустая бутылка виски «Черный Саймон». Мэт был пьян. Его развезло на, солнце, и он проспал все это время, забыв напрочь о том, что он на посту. Следовательно, все это время за уступом скалы, на котором затаились люди Шона Рея, никто не наблюдал. И что они делали, и там ли они вообще, теперь было неизвестно.

Первым моим желанием было дать Мэту по его осоловевшей от выпитого и обгоревшей под солнцем с одного бока физиономии. Но потом я подхватил его под мышки и потащил к Чарльзу Глассу: пусть он сам разбирается со своими людьми. Ведь это он доверил Мэту Блонди следить за ущельем. Мне приходилось крепко держать этого пьяницу, чтобы он не упал. У него заплетались ноги, и он постоянно спотыкался, пока мы шли к вездеходам. При этом Мэт все время пытался освободиться от моей руки, которой я держал его, не давая упасть, и бормотал в мой адрес страшные проклятия.

— Этот пьяница проспал все на свете, — произнес я, когда мне наконец удалось дотащить Мэта Блонди до Чарльза, — что с ним делать, решай сам.

Чарльз Гласс недовольно покачал головой, глядя на Мэта Блонди, еле стоявшего на ногах.

— Эх Мэт, Мэт, опять напился. Я же предупреждал тебя, чтобы на посту ты не пил. За то, что ослушался, будешь дежурить всю следующую ночь. А сейчас останешься с Хукером.

Как раз в этот момент, когда Чарльз делал Мэту Блонди выговор за халатное отношение к возложенным на него обязанностям, в ущелье раздались выстрелы.

Несмотря на то что каждый из членов нашей экспедиции ожидал, что это вот-вот должно произойти, шум выстрелов из каренфайеров, разнесшийся по ущелью, привел всех в возбужденное замешательство. Только Чарльз Гласс как истинный предводитель знал, что делать дальше. Он выхватил из кобуры свой бластер и, взобравшись на капот красного лендспидера, перекрывая горное эхо, закричал, обращаясь к своим подчиненным:

— Вот наконец и настал наш черед! Каждый сейчас сможет проверить на деле, что он стоит! — Говоря это, Гласс размахивал бластером, глаза у него блестели, а растрепавшиеся седые волосы торчали во все стороны.

Сверху, в ущелье, яркой огненной точкой, оставляя за собой белесый след дыма, полетел фальшфейер — Элан Дойл подал сигнал.

— По машинам! — завопил Чарльз Гласс и прыгнул на переднее сиденье водителя лендспидера.

Я и Дел Бакстер проворно забрались к нему в машину. Пол Тэш, Ричард Пэйдж и Дэвид Мор оседлали зеленый лендспидер. А Мэт Блонди остался стоять на дороге с лежавшим рядом в беспамятстве Марком Хукером.

Взревели двигатели. Из-под днища машин со свистом вырвался сжатый воздух, разбрасывая во все стороны струи песка, мелких камней и пыли. Чарльз Гласс, ни мгновения не задумываясь над возможностью попасть под прицельный огонь вражеских каренфайеров, выехал из-за поворота на участок дороги, где недавно погибли наши товарищи, и на полной скорости помчался вперед, вдоль нависшего с противоположной стены ущелья уступа, на котором раньше прятались стрелки, к выходу в долину. Я втянул голову в плечи и выставил вперед руку с бластером, каждый миг ожидая, что по нам откроют огонь. Рядом Дел Бакстер также держал опасный карниз под прицелом своего оружия. А сзади, не отставая от нас ни на секунду, мчался зеленый лендспидер, ощетинившийся стволами каренфайеров.

Мы уже миновали то место, где нашел свою смерть Эндрю Барнс, сгоревший вместе с черным лендспидером, а с противоположной стороны по нас не прозвучало ни одного выстрела. С каждым мгновением выход из ущелья становился все ближе и ближе, открывая нашему взору освещенные заходящим солнцем бескрайние просторы Долины Мертвых Душ.

И вот наш отряд вырвался из узкого прохода, зажатого скалами Большого Дракона. По нам не было произведено ни одного выстрела — это означало, что люди Шона Рея покинули уступ до нашего появления. Возможно, они поступили так, опасаясь наступления темноты или разгадав наш маневр с верхолазами. Но факт оставался фактом — путь был свободен. Тогда почему стреляли Хауард Сочурек и Элан Дойл? Ответ на этот вопрос сам бросился в глаза, когда наши машины оказались на открытом месте. В пятистах метрах на север, вдоль хребта, поднимая вокруг: себя пыль, мчалось маленькое темное пятнышко вездехода на воздушной подушке. Это был лендспидер: Шона Рея. Он опережал нас на несколько минут.

— На этот раз ты от меня не уйдешь! — закричал: Чарльз Гласс, словно его могли услышать в удаляв-' шейся машине, и бросился в погоню, выжимая из двигателя все, на что тот был способен.

Наши компаньоны из зеленой машины не отставали от нас и ехали след в след за нашим лендспидером, чей красный корпус дрожал и вибрировал от бешеной скорости, с которой мы неслись по камням и ямам, особо не церемонясь с выбором дороги. Но расстояние между нами и машиной Шона Рея не уменьшалось. Пассажиры преследуемого нами лендспидера понимали, что для них встреча с Чарльзом Глассом будет последней, и также мчались на пределе своих возможностей. Так продолжалось некоторое время, пока водитель шедшего впереди лендспидера не сделал роковую ошибку: он резко поменял направление с севера на запад, направив свою машину в просторы Долины Мертвых Душ. Чего он хотел этим добиться? Чтобы солнце слепило нам глаза? Скрыться в слабой молочной дымке испарений, поднимавшихся от гладкой песчаной поверхности долины? Или у него просто сдали нервы? Но, воспользовавшись его промахом, нам удалось срезать половину расстояния, разделявшего нас друг от друга. Да и то, что для разворота ему пришлось сбросить скорость, чтобы не перевернуться, тоже сыграло немаловажную роль. Преследуемый нами лендспидер оказался на расстоянии выстрела, подставив под наши бластеры свой беззащитный правый борт. Мы с Бакстером не преминули этим воспользоваться и открыли огонь. Наши парни из зеленой машины также не остались в стороне, и из их лендспидера послышались выстрелы каренфайеров.

Теперь, преследуя Шона Рея, наши машины двигались шеренгой, что позволяло, не мешая друг другу, вести огонь по беглецам. Но из-за сильной тряски по камням склона хребта никому из нас пока не удалось попасть в цель. А вот машина Шона Рея уже съехала на гладь долины, и первые же выстрелы, раздавшиеся из нее, оказались намного точнее. Заряд каренфайера, пущенный в нас, угодил в раму ветрового стекла, перебив ее пополам, отчего все стекло покрылось сетью трещин. Если бы стрелок взял сантиметров на пять левее, я бы уже разговаривал с богом.

Но вот и наш вездеход достиг гладкой песчаной поверхности. Тряска и рывки сразу прекратились, что позволило мне произвести пару точных выстрелов. Я видел, как луч моего бластера прошил борт преследуемой машины, осыпав сидящих в ней снопом раскаленных искр. Но это нисколько не утихомирило противников, наоборот, они с удвоенной энергией принялись отстреливаться от погони.

Ветер завывал в разбитом стекле. Вечернее солнце слепило глаза. Над головой свистели смертоносные огненные стрелы, а мы на полной скорости неслись по Долине Мертвых Душ, в азарте погони паля из бластеров и презирая смерть.

В какое-то мгновение краем глаза я заметил, как из нашей зеленой машины, мчавшейся рядом, кто-то выпал, сраженный точным выстрелом из лендспидера противника. Кто это был, я разглядеть не успел, так как преследуемый нами вездеход задымился и потерял скорость. Из его капота повалил серый дым. В моторе что-то задребезжало, заскрипело и, жалобно взвизгнув, сломалось. Турбины, нагнетающие воздух, плавно прекратили свое вращение, и машина наших врагов, проехав по инерции последние два десятка метров, остановилась посреди песков долины.

Перестрелка сразу же прекратилась.

Чарльз Гласс затормозил и осторожно подъехал к потерпевшему аварию лендспидеру Шона Рея ровно настолько, чтобы сидящие там не смогли неожиданно напасть на нас. Зеленая машина, не выключая двигатель, остановилась рядом. В ее открытом салоне я заметил Пола Тэша, сидевшего за рулем, и Ричарда Пэйджа, которого я сразу и не узнал, так как он оказался без своей широкополой шляпы, украшенной зубами волка, с которой ни разу не расставался за время нашей экспедиции. Дэвида Мора там не было: значит, это он погиб при перестрелке. У людей в стоявшей перед нами заглохшей машине на руках была кровь уже трех наших компаньонов, не считая раненого Марка Хукера. Что теперь предпримет по отношению к ним Чарльз Гласс? И почему он медлит? Чарльз Гласс действительно не торопился расправляться с попавшимися врагами. Он давно уже мог бы расстрелять их из каренфайеров, но он почему-то медлил. И тут я увидел нечто страшное. Капот машины наших врагов стал уходить в землю, медленно погружаясь в песок. Его засасывало, как в болото, с ужасающей неотвратимостью. Серая почва Долины Мертвых Душ, окружавшая нас со всех сторон, оказалась зыбучим песком. Все пространство от края до края, вся эта ровная поверхность долины представляла собой сплошное болото из этого песка, чей грязно-серый цвет с белесыми испарениями над гладкой поверхностью напоминал покрывало на ложе смерти. И наших врагов прямо на глазах засасывало в его холодное чрево. Теперь мне стало ясно, почему медлил Чарльз Гласс.

Капот лендспидера был тяжелее из-за находящегося под ним двигателя, и поэтому он погружался быстрее. Лендспидер казался тонущим кораблем. Люди, сидевшие в нем? кричали от ужаса, перебираясь на багажник, и я увидел тех, кто находился в машине. Это были Алан Дороу с перебинтованной головой и еще двое, которых я раньше не видел.

— Это Ив Фришман и Пабло Моралис, — произнес Дел Бакстер.

— Они все-таки оказались глупее, чем ты о них думал. Дел Бакстер, недобро улыбаясь, заключил Чарльз Гласс.

У тонущих царила паника. Они метались в тщетном поиске спасения на крохотном багажнике своей машины, а ее капот уже полностью скрылся под серой густой массой, с чавкающим звуком засасывающей свою добычу.

— Бакстер! — истошным голосом завопил Ив Фришман. — Помоги! Ради всего святого! Спаси меня ради твоей матери, Бакстер! Пожалуйста! Бакстер! Помоги мне!

Дел, не выдержав этих душераздирающих криков, отвернулся в сторону, чтоб хотя бы не видеть страшной сцены, разворачивающейся перед нами.

— Чарльз! Клянусь, что никогда больше не подниму на тебя руку! — заголосил Пабло Моралис. — Я стану твоим рабом, только спаси меня, Чарльз! Умоляю тебя! Ради моих детей оставь мне жизнь! Я хочу жить, Чарльз!

А их машина уже на две трети скрылась в гряз ной, переваливавшейся через стекло и сиденья каше, с каждым мгновением подбиравшейся все ближе и ближе к их ногам.

— Пощади, Чарльз! Дел, скажи ему! Спасите!!! — метался Ив Фришман. И тут он не выдержал и прыгнул, пытаясь добраться до нашего лендспидера. Бедняга. Ему не удалось сделать ни одного шага. Его ноги сразу увязли в серой густой массе, и Фришмана с катастрофической быстротой стало засасывать внутрь. Он больше ничего не смог сказать, он только истошно вопил, выкатив глаза, и в исступлении бил руками по поглощавшей его грязи. Сначала его засосало по пояс, затем по грудь, наконец густое песчаное тесто закрыло ему рот, отчего крик сразу стих, прервавшись на самом душераздирающем восклицании. Еще мгновение мы видели глаза Ива Фришмана, полные ужаса и обреченности: наверное, в этот момент он увидел смерть, — а затем его поглотили пески, оставив на том месте, где только что метался в борьбе за жизнь человек, небольшую воронку, которая через секунду тоже исчезла.

А серая масса плотоядно подбиралась к ногам оставшихся на багажнике Пабло Моралиса и Алана Дороу. Пабло Моралис выл и плакал, глядя, как у него из-под ног исчезает опора, погружаясь в чавкающую песчаную грязь. Но Алан Дороу вел себя по-другому. Он также спасался на самом высоком месте в надежде, что лендспидер достигнет твердого дна и перестанет погружаться в болото, но он не плакал и не причитал, как его товарищи. И только когда неизбежное стало явью, когда грязь поглотила под собой последний сантиметр поверхности лендспидера и поползла по ногам вверх, он зло взглянул в нашу сторону. На его избитом во время вчерашней встречи лице застыло выражение ненависти. Он сорвал с головы повязку, закрывавшую рану на лбу, и швырнул ее в грязь.

— Будь ты проклят, Чарльз Гласс! Твоя участь будет в тысячу раз ужаснее нашей. Вы все погибнете страшной смертью в этой долине и, умирая, будете завидовать нам! — С этими словами Алан выхватил из наплечной кобуры бластер, приставил дуло себе под подбородок и нажал курок.

Заряд бластера разорвал его голову в клочья, и обезглавленное тело Алана Дороу рухнуло в мгновенно поглотивший его песок.

Пабло Моралис с диким криком глядел на пузырившуюся рядом с ним кровавую лужу, в которой только что исчез Алан, и в ужасе царапал себе лицо. Грязь уже поглотила его лодыжки, продолжая неуклонно засасывать свою последнюю жертву. Пабло, Моралис дернулся, как муха, попавшая в паутину, и визжащим голосом обреченного завопил, в последней надежде на спасение обращаясь к Чарльзу Глассу:

— Чарльз! Спаси меня! Я знаю, куда поехал Шон Рей. Я покажу тебе это место. Чарльз! Ради всего святого… — И он зарыдал, в мольбе простирая руки к нашей машине.

Слезы ручьями текли по его полным одутловатым щекам, расцарапанному лицу, а тело сотрясали рыдания отчаяния.

— Мне не нужен советчик. Я сам знаю, куда направился Шон Рей, — громко, жестким голосом заговорил Чарльз Гласс. — Он поехал за моим золотом. И ты в этом ему помог, задержав мою экспедицию в ущелье и убив моих людей. Так на что ты надеешься, Пабло Моралис? О какой жалости может идти речь, когда только что ты стрелял в меня из своего каренфайера, пытаясь убить. Не будет тебе пощады. Подохнешь, как и твои друзья, захлебнувшись в этом дерьме. Ты ничем не лучше других. Прощай, Пабло Моралис, у меня нет времени слушать твои вопли и причитания. — С этими словами Чарльз развернул лендспидер и повел его обратно к ущелью. Зеленый лендспидер с Полом и Ричардом последовал за нами, а сзади все еще были слышны удалявшиеся вопли Пабло Моралиса. Когда же я обернулся назад, то ни сломавшегося лендспидера, ни Пабло Моралиса не было видно. Всюду виднелись ровная серая поверхность без единого бугорка, без единой трещинки и легкая туманная дымка, молочным маревом затянувшая горизонт.

Весь обратный путь до ущелья никто не проронил ни слова. На душе было нехорошо после страшной смерти Ива Фришмана, Алана Дороу и Пабло Моралиса. Она гнетущим прессом давила на сердце каждого, оставив где-то внутри неприятный осадок. Мне до сих пор казалось, что я еще слышу их крики. Все-таки Чарльз Гласс поступил с ними не по-человечески. Надо было их сразу прикончить, а не ждать, пока их засосет в болото зыбучего песка.

Мы так и ехали молча до самого ущелья. Машины отбрасывали вперед длинные тени, плясавшие на беспощадной серой поверхности песков Долины Мертвых Душ, раскинувшейся от растворившегося в дымке горизонта, куда опускался большой оранжевый диск заходящего солнца, до гигантской каменной стены хребта Большой Дракон, чьи исполинские гранитные кости вздымались до самого неба.

В ущелье, на том самом месте, где мы его и оставили, нас встретил Мэт Блонди. Как ни странно, но он почти протрезвел и даже смог самостоятельно подняться нам навстречу. Марк Хукер так и лежал, не приходя в сознание, на матрасе рядом. На его голове вздулась огромная опухоль, на которую Мэт Блонди прикладывал носовой платок, смоченный, в виски. Хауард Сочурек и Элан Дойл еще не появились, и нам пришлось их ждать.

— А где Дэвид Mop? — удивленно спросил Мэт, когда не увидел своего товарища среди нашей компании.

— Погиб, — ответил на его вопрос Ричард Пэйдж, почесав свою непокрытую голову с редким ежиком светлых волос, который раньше прикрывала шикарная широкополая шляпа, украшенная перевязью с. зубами волка.

Он достал сигарету из мятой пачки и, прикурив от протянутой Полом Тэшем зажигалки, с досадой добавил:

— Эта гадина — Пабло Моралис — свалил его наповал из своего каренфайера. И если бы Пол в этот момент не повернул баранку лендспидера, мне бы тоже снесло голову, а так я лишился только шляпы.

— Хорошая была шляпа, — как-то отстраненно произнес Мэт Блонди и удрученно отошел в сторону, сев рядом с матрасом Марка Хукера.

— Ерунда, — затягиваясь сигаретой, весело отозвался Ричард Пэйдж, — все равно эта шляпа была не моя. Я одолжил ее у одного приятеля в Старморе. Так что не горюй, мне ее совсем не жалко.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, медленно, словно зыбучие пески и его засасывали в свое серое бездонное болото, исчезая за краем земли. От нагретых камней ущелья поднимался горячий воздух, в чьих восходящих потоках мерцала одинокая яркая звезда, первой загоревшаяся на темнеющем небе. Вот и еще один день на планете Рок подошел к своему концу. Усталость брала свое. Я сел на дорогу возле нашего вездехода, прислонившись к его обшарпанному красному борту, и вытянул уставшие ноги. Дел Бакстер, порывшись в поклаже нашей машины, извлек из одной коробки банку пива и устроился рядом.

— Да, страшная участь — утонуть в зыбучих песках, — отхлебывая пиво, произнес он.

— Страшная, — согласился я.

— Скайт, ты представляешь, это же вся долина — сплошное болото из зыбучих песков. Если что случится с машиной — никаких шансов на спасение. Да ты сам видел.

— Видел.

— Подумай, если у Шона Рея было две машины, а одна недавно утонула, то, следовательно, он поехал на одном лендспидере по этому гиблому месту — это большой риск. У нас осталось два вездехода, да и то мне становится не по себе от одной только мысли, что может случиться, если, не дай бог, заглохнет двигатель.

— Это верно.

Дел Бакстер сделал большой глоток из банки и шепотом, чтобы его, кроме меня, никто больше не услышал, сообщил:

— Если бы я знал, что представляет из себя Долина Мертвых Душ, то вряд ли согласился на эту экспедицию.

— Сам виноват, — ответил я, — не дождался меня в гостинице Стармора. Поехал с Шоном Реем. Решил заработать лишнюю тысячу. Теперь терпи. Ничего не поделаешь. Обратной дороги нет.

Мы замолчали. На небе горело уже четыре звезды, а от солнца осталась маленькая красная горбушка, таявшая, как масло на сковородке. Мимо нас с хмурым выражением прошел Чарльз Гласс. Он направлялся к тому месту, где начали свой подъем Хауард Сочурек и Элан Дойл. По его раздраженному виду было ясно, что наш босс недоволен вынужденной задержкой. И его можно было понять с самого начала экспедиции на его пути вставали препятствия, преследовали одна за одной неудачи. Вчера, когда мы настигли машины Шона Рея, казалось, все трудности позади, впереди спокойная дорога, в конце которой нас ждет желанное золото. Так нет, Шон Рей обманул Чарльза Гласса и теперь вновь опережает нас на целый день. Если бы знать заранее, на что способна эта тварь, тогда Чарльз не оставил бы ему ни одного шанса, а так наша экспедиция потеряла трех человек убитыми, один лендспидер, у нас один раненый, и теперь нам вновь предстоит погоня за Шоном Реем, только на этот раз он знает, что за ним охотятся, и будет спешить. Было от чего злиться и нервничать.

— Интересно, Скайт, Долина Мертвых Душ называется так, потому что там остаются души умерших, которые никогда не смогут вырваться из этого болота? — ни с того ни с сего спросил меня Дел Бакстер.

— Не знаю, спроси лучше у Сочурека, когда он вернется.

— Пожалуй, я так и сделаю, — согласился Дел и, допив пиво, выкинул пустую жестянку в пересохшее русло, где она застучала по камням, издавая характерный звон.

Начинались сумерки. Окружающий мир блекнул, приобретая серые оттенки. Из щелей, трещин, из под камней, где они прятались целый день, появились призрачные тени. Небо меж скал над головой темнело, превращаясь из темно-синего в бесконечно; черный омут с кружащими в нем миллиардами звезд. Все замерло, и все звуки в неподвижном воздухе проявились отчетливо, словно в замкнутом пространстве. Чирканье зажигалки, от которой прикуривал Пол Тэш у соседнего лендспидера, бульканье бутылки Мэта Блонди, даже урчание в животе у Ричарда Пэйджа словно происходили над самым моим ухом. И вот к этим звукам прибавился еще шелест гравия под ногами нескольких людей, идущих с восточной стороны. В сумраке показались три человеческие фигуры. Одна принадлежала Чарльзу Глассу, а две другие — Сочуреку и Элану Дойлу. К счастью, наши верхолазы были целы и невредимы. С их возвращением настроение в экспедиции немного улучшилось.

— По машинам! — скомандовал Чарльз Гласс, когда закончились приветствия.

— Чарльз, уже поздно, куда ехать в такой темноте, да еще по зыбучим пескам? — недовольно отреагировал Пол Тэш.

— Действительно, давайте разобьем лагерь здесь, а завтра, с самого раннего утра, поедем дальше, — поддержал Пола Дел Бакстер.

— По машинам, — не поддался на уговоры Чарльз Гласс. — Впереди, в двадцати километрах отсюда, посреди зыбучих песков, находятся небольшие острова — там и разобьем лагерь. Это и безопасно, и ближе к нашей цели. Давайте пошевеливайтесь, чем быстрее мы до них доберемся, тем быстрее вы сможете отдохнуть, — подгоняя недовольных компаньонов, говорил он. — Пол и Ричард, помогите Мэту затащить Хукера в лендспидер. Да осторожнее, еще одного падения он не переживет. Положите его на заднее сиденье. Аккуратнее, берегите голову, руководил он еле шевелившимися Полом, Ричардом и Мэтом.

Я залез на водительское место в красном лендспидере и зажег фары. В их ярком свете заметил изможденные лица Хауарда Сочурека и Элана Доила.

Они прямо валились с ног от усталости. Восхождение, а потом еще спуск со скал дались им тяжело. Поэтому Чарльз Гласс к ним и не обращался.

— Дел, — наконец добрался он и до моего друга, — найди что-нибудь перекусить для наших верхолазов.

Сочурек и Элан Дойл забрались на задние сиденья нашего лендспидера. Дел достал им консервы с пивом, а сам сел рядом. Наконец, после того как он помог погрузить в зеленую машину Марка Хукера, Чарльз забрался в наш лендспидер на переднее место рядом со мной.

— Поехали, — сказал он и махнул рукой. Свет от фар двумя белыми пересекавшимися кругами скользнул по противоположной каменной стене, где заискрились прожилки слюды, и, выхватывая из сумрака камни, валявшиеся на дороге, устремился в просторы Долины Мертвых Душ. Горизонт впереди еще был очерчен тонкой красной ниткой уходящей вечерней зари, а сзади уже вступила в свои права ночь, расправив над Большим Драконом свои черные крылья, усыпанные алмазами звезд.

Усталость, равномерный гул двигателя и плавное, без единого толчка движение по гладкой песчаной поверхности в конце концов сделали свое дело, и у меня стали сами собой закрываться глаза. Сочурек, Элан Дойл и Дел Бакстер уже минут десять как храпели на заднем сиденье. Да и сам Чарльз Гласс клевал носом, мотая рядом со мной своей седой головой, пытаясь отогнать сон. Нас окружала кромешная тьма. Только над головой блестели звезды и лучи света от фар вытянутыми эллипсами растянулись перед машиной. Из-за того, что не было ни толчков, ни вибрации, а в свет фар не попадало ничего, кроме гладкой серой песчаной поверхности, казалось, что мы стоим на месте. Только стрелка спидометра на панели управления лендспидера показывала сорок пять миль в час.

Если бы не звезды, я давно бы потерял ориентацию и сбился с пути, а так я выбрал за ориентир небольшое яркое созвездие, висевшее на западе, над самым горизонтом, и держал курс прямо на его свет. Иногда наша машина попадала в свет фар шедшей за нами второй машины, и тогда Чарльз Гласс резко выпрямлялся, очнувшись от беспокойного сна, но через минуту его глаза закрывались, и он снова опускал голову на грудь.

Пару раз мне казалось, что я уже вижу остров, но каждый раз это оказывалось лишь облако белесого тумана, стелившегося над зыбучим песком. Чтоб как-то прогнать сон, я встряхнул головой и краем глаза заметил светлое пятно на юге. Это начинал свое восхождение спутник планеты Хор. Через некоторое время он выглянул своим бледным ликом из-за горизонта, словно интересуясь, кто это не спит в столь поздний час, разгуливая по Долине Мертвых Душ, и тревожит покой умерших. В его холодном молочном свете проявились бледные пятна тумана, покрывавшего все пространство долины. Они, как живые, меняли форму, перемещались, исчезали и вновь, как призраки, возникали из ниоткуда. Я на лендспидере как раз рассек один из таких призраков, разметав его холодную эфемерную плоть на множество лоскутков, завертевшихся, закружившихся позади в потоке воздуха, и тут же увидел перед собой темную полоску земли, поднимавшуюся над серой поверхностью зыбучего песка. Это был уже не призрак — это был один из тех самых островов, которые мы искали.

Остров оказался плоским и гладким. Размером он был чуть больше футбольного поля и состоял из монолитного гранита: наверное, в этом месте наверх поднимались скалы, верхушки которых за многие годы были отшлифованы зыбучим песком долины, постоянно менявшим свой уровень. Пройдет еще несколько веков, и острова Долины Мертвых Душ совсем исчезнут с ее поверхности, и на всем обширном пространстве, заполненном коварным зыбучим песком, не останется ни одного надежного, твердого места. Ну а пока один из островов послужит нам отличным местом для ночлега.

Лендспидер мягко качнуло, когда он въехал на покатый каменный берег. Дремавший Чарльз Гласс тут же проснулся, встревоженно озираясь по сторонам. А я, пока он вглядывался в ночной сумрак, проехал к самому центру острова и только тогда остановил машину и выключил двигатель.

Гул мотора затих. Турбины компрессоров плавно прекратили свое бешеное вращение. Воздух с шипением вышел из-под днища, и наш вездеход опустился на камень острова.

— Что случилось?! — вскрикнул проснувшийся Дел Бакстер, испугавшись наступившей тишины. Наверное, он подумал, что у нас заглох двигатель. Прибыли, — успокоил я своего друга. Подъехала вторая машина с нашими компаньонами и остановилась рядом.

В наступившей тишине слышалось лишь недовольное ворчание моих попутчиков, выбиравшихся из машин на холодный камень странного острова.

В бледном лунном свете терялись все краски. Красный лендспидер превратился в черный, как и зеленая машина Пола Тэша. Гранит тоже казался черным, только вкрапления слюды звездочками блестели в его массе, словно под ногами, как и над головой, распростерся открытый космос.

Я, Дел Бакстер, Хауард Сочурек и Элан Дойл аккуратно вытащили из лендспидера так еще и не пришедшего в себя Марка Хукера и положили его рядом с машиной на расстеленный спальный мешок. Затем я достал свой спальник и сам устроился на ночлег. Дежурить оставили Мэта Блонди, который особо и не возражал, так как выспался сегодня днем. Он отхлебнул из своей бутылки «Черного Саймона» и забрался на еще теплый капот одного из вездеходов.

Лежать на голом камне было очень неудобно, и если бы не специальный теплозащитный материал спальника, то можно было бы околеть, лежа на холодном граните острова.

Все же усталость взяла свое, и глаза сами собой закрылись. Последнее, что я увидел, — это маленькая искорка, прочертившая в ночном небе меж звезд короткий след и погасшая, так и не добравшись до земли.

Сколько прошло времени с того момента, как я заснул, не знаю. Но, когда раздался полный ужаса вопль, было еще темно и на небе все так же светили звезды, только на место бледного спутника Хора взошел его красный брат Фарв.

Нащупав рукоять бластера, я автоматически попытался выхватить его из кобуры, но сделать это мне помешал закрытый спальник. Пока я возился с застежкой, вопль не прекращался. Мимо пробежал Хауард Сочурек с каренфайером в руках. Рядом чертыхался Дел Бакстер, пытаясь выбраться из своего спальника.

Наконец «молния» поддалась, и я выбрался наружу, тут же вытаскивая бластер. Весь лагерь пришел в движение. Ричард Пэйдж и Пол Тэш уже были на ногах и с бластерами на изготовку пробежали на крик. Мы с Делом Бакстером последовали за ними. В смутном красном свете недалеко от второго нашего вездехода мы увидели Хауарда Сочурека и Элана Доила, стоявших возле орущего Мэта Блонди. Они растерянно смотрели по сторонам, пытаясь разглядеть противника и готовые в любой момент открыть огонь из каренфайеров.

— Что здесь, черт возьми, происходит? — грозно спросил подошедший Чарльз Гласс, желая услышать ответ от поднявшего тревогу Мэта Блонди.

Услышав грозный голос Чарльза, Мэт перестал кричать и замолк, трясясь как осиновый лист. Он был белый как полотно. Глаза широко раскрыты, а рот перекошен от страха. С трудом совладав с собой, Мэт протянул руку в сторону расстилавшейся перед ним долины и трясущимся пальцем показал на бледное море тумана, покрывавшее все пространство вокруг.

— Там, — произнес он хриплым голосом.

— Что там?

— Там был Дэвид Мор, он звал меня к себе… Все молча уставились по направлению трясущейся руки Мэта Блонди.

В наступившей тишине перед нами медленно колыхалось молочное море густого тумана, подкрашенное в розовый цвет светом от висевшего над островом в черном ночном небе диска спутника Фарв.

Наш остров был наполовину покрыт этим розовым молоком. И над волнами выглядывала лишь небольшая гранитная макушка с нашими вездеходами. Кое-где над поверхностью тумана клубились облака, напоминая собой хлопья сахарной ваты.

— Брось, Мэт, Дэвид Мор погиб. Я сам видел, как выстрел каренфайера пробил ему сердце, — тихим голосом нарушил молчание Пол Тэш.

— Даже если бы он остался жив, то непременно утонул бы в зыбучем песке, добавил Ричард Пэйдж.

Тут Чарльз Гласс, увидев что-то, нагнулся и подобрал валявшуюся под ногами бутылку из-под виски «Черный Саймон». Она была пуста.

— Теперь понятно, Мэт, почему ты увидел Дэвида, — многозначительно произнес он. — Если ты и дальше будешь пить такими темпами, то я не удивлюсь, если тебе скоро начнут мерещиться черти.

Объяснение было на удивление логичным и понятным. Напряжение спало, и. мы все расхохотались.

— Ты даже меня напугал, — хлопнув Мэта по плечу, смеясь, сказал Ричард Пэйдж. — Если ты еще раз увидишь Дэвида, передай ему от меня привет!

— Но это действительно был Дэвид, — задумчиво произнес Мэт Блонди.

— А кто же еще это мог быть? Он ведь был твоим другом, вот и пришел в гости по старой памяти, — смеялся Ричард Пэйдж.

И подшучивая над пагубной привычкой Мэта Блонди, мы пошли обратно к машинам.

Бросив последний взгляд на загадочный туман, заполнивший Долину Мертвых Душ, я забрался в свой спальник и закрыл глаза. До рассвета оставалось несколько часов, и я не хотел терять их. Завтра Чарльз Гласс снова поднимет нас ни свет ни заря, и нам вновь предстоит изнуряющая погоня за проклятым Шоном Реем.

Следующий день начинался так же, как и все предыдущие. На востоке разгоралась утренняя заря, и восходящее солнце окрасило горизонт в красно-оранжевые краски. На их фоне вершины горного хребта напоминали зубы, испачканные кровью. От вечернего тумана не осталось и следа. Лишь отсыревший спальник напоминал о бледном, колыхавшемся в ночи загадочном море тумана.

Я свернул зеленое полотно спальника и бросил его в лендспидер/Дел Бакстер рылся в сумках с провизией в поисках завтрака, для приготовления которого не надо разводить огонь и тратить много времени.

Зевая и постоянно протирая заспанные глаза, подошел Ричард Пэйдж.

— Куда подевался Мэт Блонди? — задал он вопрос.

Я посмотрел по сторонам. Действительно, Мэта нигде не было видно. Кроме наших лендспидеров, на острове негде было спрятаться. Остров был пустым и гладким, как полированный стол, а среди поднявшихся Мэта не было.

— Чарльз Гласс подумал, что Мэт напился и забрался в ваш лендспидер, — озадаченно произнес Ричард.

— Я только что туда заглядывал. Мэта там нет, — ответил я.

— Его точно здесь нет, — поддержал меня Дел Бакстер, спрыгивая с борта вездехода и держа в руках мясные консервы.

Подошел Чарльз Гласс.

— Черт, — выругался он, — куда мог. подеваться этот пьяница?

Нехорошее предчувствие змеей закралось в сознание. Еще на что-то надеясь, мы снова заглянули в салон лендспидера. Мэта Блонди там не было. Хауард Сочурек с тем же результатом проверил зеленую машину. Стало ясно, что Мэт исчез, и исчез с концами.

— Допился алкаш, — после недолгого молчания с досадой сказал Чарльз Гласс. — Где он прятал виски? Кто знает?

— Кажется, в зеленом лендспидере на задней площадке, — ответил Элан Дойл.

— Отлично, неси спиртное сюда.

Пока Элан вытаскивал наполовину пустой ящик «Черного Саймона», оставшиеся члены экспедиции угрюмо молчали, вспоминая события вчерашней ночи.

Чарльз Гласс принял из рук Элана ящик и направился к краю острова, где начиналась серая поверхность Долины Мертвых Душ. Мы покорно последовали за ним. Дойдя до зыбучего песка, Чарльз остановился и, размахнувшись, бросил виски в это болото. Звякнуло стекло недопитых бутылок, и ящик тут же стало засасывать в песок.

— Надеюсь, виски скрасит ему пребывание в аду, — мрачно произнес Чарльз Гласс, когда ящик полностью исчез под серым слоем зыбучего песка, где уже покоился его хозяин. — А теперь по машинам, парни, у нас впереди тяжелый день.

— Жаль Мэта, — сказал Элан Дойл, когда мы возвращались к вездеходам. Несмотря на то что он пил не в меру, товарищем был хорошим.

— Глупая смерть, — отозвался Ричард Пэйдж.

— Умных смертей не бывает, Ричард, — сказал Чарльз Гласс. — Проверь лучше, как дела у Марка Хукера. Если понадобится, сделай еще укол успокоительного.

Ричард послушно пошел выполнять указание босса. А Чарльз достал из своего рюкзака черную кожаную сумку и вытащил оттуда фотографию поверхности планеты, сделанную с космического спутника и обработанную на компьютере.

— Скайт, Сочурек, подойдите, — позвал он. Расстелив карту на капоте лендспидера, он внимательно всмотрелся в покрытую масштабной сеткой серую поверхность с компьютерными пометками и закрасками. Острова в Долине Мертвых Душ на этой карте были обведены зеленой пунктирной линией, рядом с которой располагался небольшой столбик цифр с параметрами высоты, характеристиками почвы и температурой ее верхнего слоя.

Чарльз Гласс взглянул на карманный компас и недовольно произнес:

— Похоже, в этой чертовой долине компас не работает. Куда двигаться дальше, непонятно. Что вы можете на это сказать?

— А какой остров нам нужен? — спросил я.

— Этот, — ткнув пальцем в один из островов на карте, сказал Гласс.

Остров ничем не выделялся среди остальных островов Долины Мертвых Душ. Единственное, что делало его особенным, так это именно те значки с цифрами, написанные рядом с пунктирной линией, обозначавшие наличие на его поверхности золота.

— Если мы сейчас находимся здесь, — произнес Хауард Сочурек, показывая на ближайший остров от горного хребта, — то нам нужно двигаться на запад. Если мы не собьемся с пути, то пятый остров будет нашим.

— А можно сделать крюк и обогнуть эти острова с запада, — предложил я.

— Но тогда мы потеряем лишнее время. — Зато точно не ошибемся с островом. Чарльз немного подумал, прежде чем огласить свое решение:

— Поедем напрямик, через острова.

Понять Гласса было можно — он спешил, чтобы не дать завладеть правами на золото Шону Рею. Ну что ж, решение принято, нужно было действовать, и я уже был готов забраться в лендспидер, как раздался встревоженный возглас Ричарда Пэйджа.

— Что случилось, Ричард? — окликнул его Гласс.

— Марк Хукер помер, — ответил Пэйдж.

— Дьявол, — выругался Чарльз Гласс и направился к Пэйджу, стоявшему над матрасом с Марком Хукером. Я последовал за боссом.

Марк Хукер лежал, запрокинув голову. На его бледное лицо словно была надета страшная маска рот с обескровленными губами открыт в немом крике, из впавших глазниц безжизненно смотрят остекленевшие глаза. Несомненно, Марк был мертв, но Гласс все же проверил у него пульс, прикоснувшись рукой к сонной артерии на шее.

— Точно — мертв.

— Плохо начинается день, — промолвил Пол Тэш. — Если и дальше так пойдет…

— Хватит причитать, — оборвал его на полуслове Гласс. — Заверните Марка в одеяло и бросьте вслед за ящиком виски. Пускай у Мэта на том свете будет компания.

— Грешно так говорить, Чарльз, — сказал Элан Дойл.

— Нечего распускать нюни. В том, что кто-то умер, нет ничего трагичного и страшного, — ответил Чарльз Гласс. — Родившись на этом свете, каждый из нас должен только одно — умереть. А когда это произойдет, зависит от нас самих. Одни умирают раньше, другие позже. Относись к этому спокойно, как к неприятной неизбежности, и тогда твоя жизнь сразу станет простой и понятной.

— Нехорошо ты говоришь, Гласс, — возразил Элан Дойл. — Марк Хукер и Мэт были с тобой в одной экспедиции. Мэт вообще начинал вместе с тобой, и вот так ты отблагодарил их за преданность. От геологов в твоей геологоразведочной партии остался только я один, остальных ты нанял на время. Что ты будешь делать, когда найдешь золото и заплатишь наемникам? Ты же останешься совершенно один.

— Что я буду делать дальше — это мои проблемы. А сейчас помоги Полу похоронить Марка. Или ты хочешь, чтобы его тело осталось лежать гнить под солнцем?

Элан Дойл промолчал и стал помогать Полу Тэшу заворачивать Марка в одеяло. Тело закоченело, и руки у трупа так и остались торчать снаружи. Я и Дел Бакстер подошли помочь, когда Элан и Пол подняли импровизированный гроб.

— Минуту, — произнес Элан Дойл, когда мы понесли тело Марка Хукера к берегу песчаного болота. Он нагнулся и поднял с земли выпавшую губную гармошку Марка. Стряхнув с нее пыль, Элан засунул ее под одеяло. — Марк ее очень любил.

Мы донесли тело Марка до края острова и, раскачав, бросили в песок подальше от берега. Серая грязь сразу стала засасывать очередную дань. Ей было безразлично, что попадает в ее утробу — живой ли человек, ящик виски или тело покойника. Она поглощала все жадно и безвозвратно.

Когда с поверхности зыбучего песка пропал последний сантиметр одеяла, в которое был завернут Марк Хукер, Чарльз произнес короткую и энергичную речь:

— Нечего унывать, парни! У меня для вас есть две хорошие новости. Первыми всегда умирают дураки. Если же вы остались в живых, значит, к их числу вы не относитесь. Это первая новость. А вторая, так это то, что ваша доля вновь увеличилась за счет тех, кто не дошел до финиша!

Не знаю, как первая новость, которую сообщил нам Чарльз Гласс, но вторая подействовала возбуждающе.

— С учетом убитого Роджера Пэйна, сгоревшего Эндрю Барнса, Дэвида Мора, сгинувшего Мэта Блонди и скончавшегося Марка Хукера, — загибая пальцы, оживленно подсчитывал Ричард Пэйдж, — получается еще по шесть тысяч шестьсот шестьдесят с мелочью кредитов каждому! Чарльз! За такие деньги я готов похоронить даже собственную мать!

На его шутку никто не откликнулся, но дьявольский огонек алчности заблестел в глазах моих попутчиков. Даже у моего друга Дела Бакстера на лице я заметил нехорошую улыбку. Долина Мертвых Душ оправдывала свое название.

— Так давайте скорее разберемся с Шоном Реем и получим эти денежки! воскликнул Чарльз Гласс. И под одобрительные возгласы все двинулись к машинам.

Солнце показалось над горными вершинами Большого Дракона и поползло в центр синего океана, раскинувшегося над нашими головами бездонной чашей. Красный вездеход, в котором сидели я, Дел Бакстер, Чарльз Гласс и Хауард Сочурек, завелся сразу, а вот зеленый лендспидер с Ричардом Пэйджем, Эланом Дойлом и Полом Тэшем долго скрипел стартером, прежде чем завертелись его воздухонагнетающие турбины. Наверное, за ночь в моторе накопился конденсат. Но вот наш вездеход, а следом и лендспидер, управляемый Ричардом Пэйджем, съехали с твердого камня приютившего нас на ночь острова и взяли курс на запад вслед за уходящей ночью.

В отличие от саванны в Долине Мертвых Душ воздух был тяжелым и влажным. Когда солнце поднялось высоко над горизонтом, впереди показались очертания островов. Их силуэты дрожали в поднимавшихся от нагретого песка испарениях, словно это были живые существа.

— Первый, — произнес Гласс, указывая на проплывавший мимо плоский каменный остров, похожий на тот, на котором мы провели прошлую ночь. Только он был в два раза больше и в его центре возвышался высокий гранитный столб, подточенный у основания. Когда-то весь остров был высотой с этот исполинский палец, указующий в голубое небо. — Осталось еще четыре, смотрите внимательно. Не пропустите оставшиеся.

Через час с правой стороны показалось еще два столба, торчавших из серой зыбучей поверхности долины. Они были одинаковой высоты, отличаясь лишь толщиной, что зависело от размера острова. Чем больше был остров, тем больше времени требовалось песку сточить его камень и тем толще был столб, стоявший на этом острове. Ветер, дождь, песок за многие столетия превратили гранит в нечто загадочное, сказочное. Казалось, что из песка поднимаются уродливые великаны, чтобы поймать наш маленький вездеход и растоптать его своими каменными узловатыми ногами.

Еще через час мы увидели четвертый остров. Он находился слева от нас и был больше всех, увиденных ранее. Из песка поднималось небольшое каменное плато с отвесными стенами. В струях горячего воздуха казалось, что остров парит, не касаясь земли.

— Следующий наш! — радостно воскликнул Чарльз Гласс. — Прибавь газу, Хауард, мне не терпится увидеть кровь Шона Рея на моем золоте.

Лендспидер помчался еще быстрее. Ветер шумел в ушах и разбитом ветровом стекле. Четвертый остров не ушел еще за горизонт, когда впереди показался тот самый, заветный, к которому мы стремились все четыре дня нашей экспедиции, пятый остров.

Чарльз Гласс достал каренфайер и снял его с предохранителя. От переполнявшего его нетерпения он встал со своего места и, держась за металлические дуги, к которым крепится брезент, стал всматриваться в приближавшиеся очертания. Его седые волосы трепыхались на ветру, глаза слезились, но он не садился. Чарльз был уже там — на острове, где его ждали несметные богатства и слава.

Дел Бакстер тоже извлек из кобуры свой бластер. Чувствовалось, как с приближением к цели нарастало напряжение. Вторая наша машина, шедшая следом, поравнялась с нашим лендспидером, и теперь мы двигались фронтом.

Пятый остров ничем не отличался от остальных островов долины. На гладкой, отшлифованной песком, плоской каменной основе, поднимавшейся из серого песчаного болота, возвышался толстый, уродливый каменный истукан. В диаметре он был шестьдесят метров, а в высоту около тридцати. Его каменные бока подточили песок, ветер и дождевая вода. У его основания лежали упавшие сверху камни.

Машины Шона Рея с этой стороны острова мы не увидели.

— Давай, Хауард, объезжай с левой стороны! — приказал Чарльз Гласс Сочуреку, при этом махнув рукой Ричарду Пэйджу, управлявшему зеленой машиной, чтобы тот объезжал остров справа.

Через минуту мы встретились с противоположной стороны. Шона Рея на острове не оказалось. Заехав на твердый берег, Хауард Сочурек остановил наш лендспидер и выключил двигатель. Зеленая машина с Ричардом Пэйджем остановилась рядом.

— Этого подонка здесь нет, Чарльз! — выпрыгивая из машины, радостно закричал Ричард. — Он, наверное, сбился с пути или утонул в песках! — Или удрал в Стармор под защиту шерифа, предположил Пол Тэш.

— Не имеет значения, что случилось с этим негодяем и его дружком Заялом Фоксом, — произнес Чарльз Гласс, — главное, что мы первые и золото наше! Теперь никто не сможет отобрать его у меня! Парни, сейчас разбиваем лагерь, а затем займемся поисками золота. Согласно данным со спутника, оно должно лежать прямо у нас под ногами.

Все были в приподнятом настроении. Наконец нам повезло — мы первыми добрались до золотого острова.

Работа шла быстро, всем хотелось скорее заняться поисками желтого металла. Я заметил, как мои компаньоны бросают ищущие взгляды себе под ноги в надежде увидеть блеск золота под своими ботинками.

Вскоре все необходимые вещи были выгружены из вездеходов и разложены на камне. На этот вечер поваром Чарльз назначил Пола Тэша, к большому неудовольствию последнего. Но так как исполнявший эти обязанности ранее Дэвид Мор погиб, Полу ничего не оставалось, как приступить к приготовлению ужина.

Пока Пол Тэш гремел походным котлом, взгромождая его на горелку, Чарльз Гласс и Элан Дойл принялись распаковывать геологоразведочное оборудование. Первое, что они извлекли из больших кожаных мешков, были лопаты и кирки, затем рядом упали два лома и какие-то грабли. Эти инструменты никак не вязались с моим представлением об астрогеологах, ведущих разведку планетарных недр с космических орбит. Единственным электронным оборудованием оказался портативный сканер-анализатор в небольшом черном футляре с радиусом действия десять метров.

Шел седьмой час. Солнце неумолимо спускалось к горизонту. Было душно и жарко. Рубашка неприятно прилипала к телу.

Пол Тэш кое-как приготовил нечто, напоминавшее жидкую кашу или густой суп с неразварившимися комьями чего-то желтого. Его варево на дне пригорело, и еда была с привкусом тлеющей резины. Стараясь не обращать внимание на привкус, я заставил себя набить желудок этой стряпней, после чего запил ее банкой пива. Пиво сняло тошноту, но привкус гари во рту остался.

— Теперь, когда мы сытно поели, за что спасибо Полу, — сказал Чарльз Гласс, безуспешно сплевывая с языка волос, — можно приступать к тому, зачем мы здесь оказались.

Все радостно повскакивали, словно и не было измотавших нас часов, проведенных под нещадно палящим солнцем, и с энтузиазмом расхватали лопаты и ломы. Так как я не проявил должной расторопности в дележе инструмента, мне достались грабли.

— Успокойтесь, парни, работы хватит на всех, — глядя на эту сцену и довольно улыбаясь, сказал Чарльз Гласс. — Трое должны остаться сторожить машины, чтобы, не дай бог, Шон Рей не оставил нас без вездеходов. Иначе я не дам и ломаного гроша за наши жизни. Было бы обидно умереть от жажды и голода, когда у тебя под ногами несметные богатства. Поэтому Хауард, Ричард и Пол останутся в лагере.

Услышав свои имена, те разочарованно побросали инструменты на землю.

— Не переживайте, золото достанется каждому! — сказал Чарльз Гласс, перекидывая через плечо ремень геологического сканера.

Вечерело. Дневная жара пошла на убыль. Но от нагретых за день камней поднимался горячий воздух. В его дрожащих потоках на горизонте виднелся шестой остров Долины Мертвых Душ. Именно за его скалистый выступ и пряталось заходившее солнце.

Чарльз открыл крышку сканера и посмотрел на его жидкокристаллический экран.

— Показания обнадеживают, но золота рядом нет, — сказал он. — Пойдем вдоль стены уступа. Возможно, где-то на поверхность выходит кварцевая жила. Обычно в такой породе, из которой состоит этот остров, золото встречается как раз в виде вкраплений в кварце. Элан Дойл, я и Дел Бакстер послушно пошли за Чарльзом, вглядываясь в потрескавшуюся от времени скалу в надежде увидеть желтый блеск в ее граните. Но пока на каменном боку блестели лишь вкрапления слюды и кварца.

Мы уже отошли на приличное расстояние от нашего лагеря, но золота пока не было видно. В глазах рябило от напряжения, с которым мы рассматривали каждую поблескивающую деталь. А Чарльз Гласс сосредоточенно шел вперед, держа перед собой сканер, изредка останавливаясь, чтобы проверить показания прибора.

Наконец мне надоело без толку смотреть на стену. Да и Дел Бакстер стал больше вглядываться себе под ноги. Мы остановились с ним прикурить, и Чарльз Гласс с Эланом Дойлом ушли дальше. Теперь они находились в двадцати метрах впереди нас.

— Скорее бы Чарльз нашел это золото, а то мне порядком надоела его компания, — сказал Дел, затягиваясь сигаретой.

— А что тебе не нравится? — спросил я.

— Скайт, мне все нравится. Просто я хочу поскорее оказаться в своей каюте на звездолете, принять душ и завалиться на койку.

— Да и побриться бы не мешало, — почесав подбородок, согласился я.

Так мы шли еще минуты три вдоль каменного основания поднимавшегося над нами плато. Лендспидеры скрылись за поворотом вместе с вечерним солнцем, и нас накрыла тень от скалы.

— Скайт, как ты думаешь, у Чарльза не будет проблем с властями Стармора из-за Шона Рея, когда мы вернемся в город?

— Если Чарльз найдет золото, то о Шоне Рее никто и не вспомнит. Чарльз станет самым уважаемым гражданином этого городишка.

В этот момент Чарльз Гласс и Элан Дойл остановились возле широкой расщелины, и мы с Бакстером нагнали их.

— Возможно, золотоносная жила выходит наружу наверху плато, — сказал Чарльз Гласс, — если мы не найдем ее на оставшемся участке внизу, то завтра в этом месте поднимемся наверх.

— А что, показывает твой прибор, Чарльз? — спросил Дел Бакстер.

— Порода, из которой состоит остров, подходящая для золотых залежей. Но золота я пока не обнаружил.

— Лучше бы найти золото сегодня, — вставил я свое замечание.

— Точно, — поддержал меня Элан Дойл, — нельзя возвращаться в лагерь с пустыми руками.

— На обследование верхней части плато уйдет полчаса. За это время солнце скроется, и мы сломаем себе шею, спускаясь обратно, — возразил Чарльз Гласс.

— Через полчаса будет еще достаточно светло для того, чтобы спуститься вниз, — сказал я.

— Да и расщелина удобная. По ней будет несложно передвигаться, — со знанием дела добавил Элан Дойл.

— Хорошо, — после некоторого раздумья согласился Чарльз Гласс, — но если кто-нибудь из вас сломает ногу, то виноват в этом будет только он сам.

После этого замечания Гласс первым стал карабкаться наверх по камням, наваленным в расщелине. Чарльзу самому не терпелось скорее найти золото. За ним поднимался Элан Дойл. Для бывшего альпиниста подъем был совсем не сложным, и ему постоянно приходилось ждать, когда Чарльз поднимется выше. За Эланом следовали мы с Делом.

Мысль о том, что нас наверху ждет несметное богатство, действовала возбуждающе. Никто не разговаривал. Все молча и целеустремленно поднимались все выше и выше, преодолевая каменные завалы, преграждавшие путь к вершине.

И вот Чарльз Гласс, шедший впереди, наконец достиг края плато. Его силуэт исчез за краем расщелины, в которой был виден темно-синий кусок неба. За ним исчез Элан Дойл. Вскоре и я, подтянувшись, оказался наверху.

Плато, на котором мы оказались, представляло собой неровную каменную площадку с грудами источенных ветрами валунов. Оно имело небольшой наклон на запад, и последние лучи заходящего солнца окрасили его в желто-золотой цвет, отчего у меня все сжалось внутри. Но это были лишь солнечные лучи.

Я огляделся по сторонам. За неровными краями плато, в тридцати метрах под нами, простиралась серая поверхность зыбучих песков. Острова на востоке горели оранжевым светом. А на горизонте росла и поднималась звездная ночь, словно кто-то натягивал на небо черное покрывало. Времени на то, чтобы обследовать вершину каменного утеса, на котором мы сейчас находились, оставалось мало, и поэтому мы без промедления взялись за дело. Чарльз Гласс с Эланом Дойлом пошли на север, а мы с Делом Бакстером направились на юг.

Дел Бакстер, шедший впереди, перебрался через большой гранитный валун, закрывавший нам вид на южный край плато.

— Скайт, — окрикнул он меня, — посмотри, что я нашел!

Надеясь, что моему другу повезло и он наткнулся на золотую жилу, я взобрался следом. За камнем я увидел небольшой двухместный вертолет. Геликоптер стоял у самого края обрыва. Сколько времени провела здесь эта машина, определить сразу было трудно. Краска давно слезла с углепластикового корпуса. Переднее шасси подломилось то ли от удара при посадке, то ли от времени. Из восьми лопастей спаренного пропеллера три лежали на земле.

Подойдя ближе к вертолету, мы с Делом заглянули внутрь через лобовое стекло. Первое, что бросилось в глаза, — это широкая белозубая улыбка сидевшего на месте пилота скелета. Кости его пальцев еще сжимали проржавевший штурвал машины, а пустые глазницы смотрели вдаль. На кресле рядом лежал походный ранец.

— Нужно посмотреть, что лежит в этом ранце, — предложил Дел Бакстер.

— Может, мы узнаем, кто это был, — согласился я. Зайдя сбоку, я попытался открыть дверь кабины, но, по-видимому, от времени замок заело, и дверь никак не хотела открываться. Я дернул посильнее и чуть не упал, так как ручка отломилась, оставшись у меня в руках. Отшвырнув ее в сторону, я ударил ногой в облезлый пластик. Бесполезно. Дверь просто приварилась за то долгое время, которое вертолет провел под солнцем на верху утеса, и теперь открыть ее было невозможно.

— Отойди, друг, — предупредил Дел. В руках у него был здоровенный камень. Замахнувшись, Бакстер с силой швырнул его в лобовое стекло геликоптера.

От мощного удара по стеклу пошли трещины, а в том месте, куда попал камень, образовалось небольшое отверстие.

Подняв камень, Дел вновь обрушил его на кабину вертолета. Дыра увеличилась.

— Что это вы тут делаете? — услышали мы за спиной голос Чарльза Гласса. Он с Эланом Дойлом как раз подходил к нам.

— Хотим посмотреть, что у того парня в ранце, — ответил Дел Бакстер, показывая на скелет в кабине вертолета.

— Ну-ну, — невесело произнес Чарльз Гласс. Дел опять поднял камень.

— Как дела, Чарльз? — спросил я босса.

— Дерьмово, — ответил Гласс.

— Понятно. Что собираешься делать?

— Проверим эту часть утеса и отправимся вниз, — с этими словами Чарльз открыл крышку сканера и посмотрел на показания прибора. — Разрази меня гром! воскликнул он. — В двух шагах от нас находится около десяти килограммов золота!

Сгрудившись вокруг Чарльза, мы все с живым интересом уставились на экран прибора, который Гласс держал в руках. Стрелка указывала на вертолет.

— Золото в вертолете, — произнес Чарльз. — Ломайте стекло и тащите сюда саквояж этого парня, Все равно он ему уже не понадобится.

Элан Дойл помог Бакстеру завершить начатое дело, и в лобовом стекле геликоптера под тяжелыми ударами камней скоро образовалась большая дыра, через которую Дел и вытащил ранец покойника.

Ранец оказался тяжелым. Его верхняя крышка была закрыта на миниатюрный замочек, который не выдержал и первого удара камнем. Дел Бакстер сорвал крышку и вытряхнул из ранца себе под ноги большой самородок золота.

— Золото! — радостно воскликнул Дел Бакстер. — Мы нашли его!

— Да. Это золото. Но это не то золото, которое мы искали. Это жалкие крохи того, за чем мы сюда приехали, — сказал Чарльз Гласс.

— Десять килограммов золота — не такие и крохи, Чарльз, — произнес я.

— Согласно данным спутника, здесь должны находиться тонны, десятки тонн золота.

— Они тут есть. Не привез же с собой эти десять килограммов этот парень, кивнув на то, что осталось от «этого парня», сказал Элан Дойл.

— Верно, Элан, просто нужно лучше искать. Оно где-то рядом, — согласился Дел Бакстер. — Возможно, стоит продолбить шурф? Посмотрев на Дела презрительным взглядом, Чарльз Гласс даже не стал спорить с дилетантом. Если бы тут было золото в тех количествах, в каких его засек спутник с орбиты, то нам не понадобился бы даже сканер. Мы бы ходили по золотому песку и смотрели на глыбы из золота, — сказал он. — Скорее всего мы ошиблись островом.

Предположение Чарльза Гласса убавило радость, от находки. Счастливые улыбки исчезли, и на обветренных, загорелых лицах моих товарищей я вновь увидел суровое выражение.

Было от чего испортиться настроению. Если Чарльз Гласс прав и это другой остров, то мы потеряли еще один день. И Шон Рей теперь имел преимущество перед нами в целые сутки. За это время он сумеет разметить участок, взять образец золота и отправится в Стармор, чтобы зарегистрировать месторождение на свое имя. Мы потеряли не только целый день — мы потеряли золото, свои мечты и планы на будущее, связанные с этим золотом.

— Пора возвращаться, — сказал Чарльз Гласс, — солнце уже село, а нам предстоит еще дорога обратно в лагерь.

Когда мы возвратились к машинам, стало совсем темно. На небе высыпали звезды, а над полной опасностей поверхностью Долины Мертвых Душ стал вновь сгущаться туман.

— Ну как, Чарльз, вы нашли золото? — это были первые слова, которыми нас встретили те, кто оставался в лагере.

И их можно было понять. Оставаться в лагере, зная, что твои товарищи, возможно, в это самое время набивают карманы драгоценным металлом, и ждать. Для наших компаньонов прошедший вечер был не менее трудным. Ничто не изматывает так, как томительное ожидание.

— Да, мы нашли золото, — ответил Чарльз, снимая с плеча ранец из геликоптера. — Но это не то золото, которое мы искали.

Ричард Пэйдж в свете фар лендспидера с нетерпением принялся расстегивать ремешки ранца.

— Почему это не то золото? — спросил он, извлекая самородок, заблестевший в его руках.

— Этот самородок мы нашли в разбитом вертолете, — пояснил Чарльз Гласс, а золотой жилы, которую мы ищем, на этом острове нет. Он пуст, как и наши карманы. Мы ошиблись островом, и завтра нам снова предстоят поиски.

— Как — опять? Мне порядком надоела эта чертова долина, — любуясь самородком, сказал Ричард Пэйдж. — Я думаю, нам хватит и этого куска.

Чарльз Гласс схватил его за плечо.

— Возможно, я повторюсь, но здесь думаю я. И пока не найдем то, за чем мы сюда пришли, никто не возвратится назад в Стармор, — глядя прямо в глаза Ричарду, твердо произнес Гласс. — А кто хочет выйти из игры сейчас… Что ж, я выплачу ему его долю, но добираться обратно он будет на своих двоих. И вряд ли ему повезет с попуткой.

Чарльз Гласс обвел всех своим пристальным взглядом. Желающих добираться в Стармор пешком не нашлось.

— Тогда устраивайтесь на ночь, — уже более мягко произнес он, — завтра нам предстоит еще один тяжелый день… А я так чертовски устал.

После этих слов Гласс пошел к красному лендспидеру. Пока он вытаскивал из вездехода свой спальник, Пол Тэш и Хауард Сочурек любовались золотым самородком, трогали его руками, прикидывая стоимость, и обсуждали, где его лучше всего будет продать.

— Хватит попусту пускать слюни, — окликнул их Чарльз Гласс, — если повезет, то завтра вы даже не обратите внимания на эти крохи. Хауард, принеси сюда самородок. Я не хочу, чтобы кому-нибудь в голову взбрела мысль остановиться на достигнутом.

Сочурек, выполняя приказ босса, положил золото обратно в ранец и отнес его к красному вездеходу, где отдал Глассу.

— На эту ночь дежурить останется Пол Тэш, принимая из рук аборигена золото, сообщил Гласс и, расстелив спальник возле машины, положил ранец. себе под голову.

Пол Тэш, не возражая против своего назначения, забрался в лендспидер и закурил сигарету. Ночь предстояла долгая.

Над зыбучими песками уже стелился бледным, слабо колыхавшимся покрывалом ночной туман, скрывая под своей поверхностью опасное болото.

Его ватные щупальца протянулись почти до самых машин и плавно шевелились в свете фар, словно завороженные ярким светом змеи. На юге расплывалось бледное пятно от поднимавшегося на ночную вахту спутника планеты. Все повторялось, как и в прошлую ночь. Та же зловещая тишина Долины Мертвых Душ, тот же туман, те же холодные звезды над головой и те же мысли в голове.

Спать все легли рядом, устроившись между вездеходами. Получилось, что с тыла нас прикрывала каменная стена уступа, а с боков мы были защищены бортами наших машин. Только одна сторона лагеря была открыта и выходила на затянутые туманом просторы долины.

Прежде чем улечься спать, Элан Дойл выключил фары машин, и окружающий мир сразу погрузился в темноту. Лишь звезды на небе и еще слабый свет спутника Хора остались бороться с мраком ночи.

Прошло совсем немного времени. Я уже стал было видеть сны, как раздался встревоженный возглас Пола:

— Черт возьми! Что это может быть? Сон сразу исчез, не успев начаться. Быстрым движением я расстегнул «молнию» спальника и оказался на ногах. В лагере еще никто не спал, и после возгласа Пола Тэша все без промедления поднялись, словно по боевой тревоге.

— Что ты увидел, Пол? — озабоченно спросил Чарльз Гласс.

— Вон там, в тумане, — сказал Пол, показывая в сторону долины. — Видите?

В призрачном свете звезд внутри белесой толщи тумана, покрывавшего все видимое пространство, горели яркие зеленые огоньки. Они то гасли, то возникали в новом месте, словно маленькие человечки зажигали свои фонарики. Это фантастическое зрелище завораживало своей красотой. Под бесконечно черным небом с алмазными россыпями звезд раскинулось таинственное туманное море, по которому едва заметно катятся волны, омывающие загадочные темные силуэты возвышающихся из холодного молока скалистых островов Долины Мертвых Душ. И в глубине бледных волн горят, перемигиваясь со звездами в вышине, зеленые огни.

— Это болотные огни, Пол. В них нет ничего страшного, — сказал Чарльз Гласс.

— Болотные огни, предвестники беды, — промолвил Хауард Сочурек.

— Хауард, перестань наводить ужас на парней своей чертовщиной, — сказал Чарльз, — тебе вряд ли удастся напугать хоть одного из них.

И как раз после его слов в ночной тишине над долиной послышались странные, очень знакомые звуки. Они были совсем слабыми и неуловимыми, но постепенно усиливались, и каждый из нас узнал их. Это были звуки губной гармошки Марка Хукера!

Тоскливая, заунывная мелодия, которую все время играл Марк, пока был жив, сейчас слабым мотивом звучала над бледной колышущейся поверхностью тумана. И, словно под ее воздействием, зеленые огоньки стали один за одним гаснуть, а вместе с ними затихала и гармошка. Когда погас последний огонек, музыка оборвалась, и долина опять погрузилась в мертвую тишину.

Я посмотрел на лица своих товарищей: они были белы, как туман над зыбучим песком. За то время, пока звучала странная музыка, никто из них не пошевелился и не проронил ни слова.

Наконец Ричард Пэйдж нарушил молчание.

— Если в аду есть моря, то они должны выглядеть именно так, — тихим голосом произнес он.

— Что это было? — пришел в себя Элан Дойл.

— Галлюцинация. Что же это могло быть еще? — ответил Чарльз Гласс.

— Но мы это слышали все вместе, — возразил Пол Тэш, — а с ума сходят по одному, а не все разом. Это была гармошка Марка Хукера.

— Марк Хукер умер. Ты же сам бросил его труп в зыбучий песок, — сказал Гласс. — Это была галлюцинация или мираж.

— Нет, Чарльз, это была гармошка Марка.

— Прекрати заниматься мракобесием, Пол. Марк Хукер умер. Его труп покоится в зыбучем песке. И вряд ли ему удастся оттуда выбраться.

— Что же мы тогда слышали? — спросил Элан Дойл.

— Я лично ничего не слышал, — сказал Чарльз, — а если вы что-то слышали, то это была либо галлюцинация, либо кто-то сыграл с вами злую шутку. И не иначе, как Шон Рей.

Возможно, это действительно был Шон Рей, решивший таким образом избавиться от конкурентов, напугав нас до смерти и заставив убраться обратно в Стармор. Но тогда откуда у него гармошка Хукера? Элан Дойл лично завернул ее в одеяло вместе с телом Марка, и сейчас она должна покоиться с ним на глубине ста метров под песчаной грязью чертовой долины.

— Чарльз, ты действительно ничего не слышал? — спросил Элан Дойл.

— Хватит забивать себе голову дурацкими мыслями, — произнес Чарльз Гласс, — пора ложиться спать; Завтра мы узнаем, что все это значит.

Вряд ли хоть один из нас спал спокойно этой ночью. Постоянно кто-то ворочался и постанывал. Странные, необъяснимые события прошлого вечера давили на психику, будоражили сознание и изматывали нервы, которые и так после нескольких дней экспедиции были уже на пределе.

Как только стали исчезать звезды на просветлевшем небе, все члены нашей команды, включая и меня, без приглашения сами начали подниматься, кряхтя и потягиваясь после беспокойной ночи.

— Сегодня важный день, парни, — зевая, сказал Чарльз Гласс. — Если сегодня мы не найдем золото, то завтра возвращаемся обратно в Стармор.

— Наконец-то, — облегченно произнес Ричард Пейдж, — мне порядком надоело таскаться по этой чертовой долине. — И он сплюнул в редеющий туман, медленно отступавший от нашего лагеря.

— Не радуйся, Ричард. Не будет золота не будет и обещанных денег.

— Мы продадим самородок, который нашли Скайт с Делом, и поделим полученную сумму.

— Сначала мы возместим то, что потратил я, снаряжая эту экспедицию, а уж затем будем думать, что делать с оставшейся частью. Если, конечно, там что-то останется, — сказал Гласс.

— Золота в самородке хватит на все, возразил Пол Тэш.

— По условию договора мы должны были найти золотую жилу, — ответил ему Чарльз Гласс. — Вы ее не нашли. И все из-за того, что у кого-то трясутся поджилки при виде зеленых огоньков. Так почему я должен платить вам всю сумму? С вас хватит и десятой части от первоначального гонорара.

— О какой десятой части ты говоришь. Гласс? — поинтересовался Дел Бакстер.

— О той, что получат все здесь присутствующие, если сегодня нам не улыбнется удача.

Небо над Долиной Мертвых Душ уже полностью просветлело. Туман, до этого покрывавший все видимое пространство, таял на глазах, растворяясь в утреннем воздухе. Скоро должно было взойти солнце.

— Мне не нравится твой расчет, Гласс, — медленно произнося слова, сказал Дел Бакстер, и его рука опустилась на кобуру бластера.

Я встал рядом с другом напротив Чарльза. Хауард Сочурек подошел к Чарльзу Глассу и встал с ним.

Пол Тэш, шмыгнув своим кривым носом, присоединился к нам с Бакстером.

— Мне никогда не нравились люди, не умеющие считать, — сказал Ричард Пэйдж, принимая нашу сторону.

Элан Дойл испуганно завертел головой, не зная, что ему делать.

— Элан, иди сюда, — властным голосом приказал Чарльз Гласс, и Элан, повиновавшись, подошел к боссу.

Так мы и остались стоять, глядя друг другу в глаза под утренним небом планеты Рок. Я, Дел Бакстер, Пол Тэш и Ричард Пэйдж против Чарльза Гласса, Хауарда Сочурека и Элана Доила.

— Да, Скайт Уорнер, — укоризненно произнес Чарльз, — никак не думал, что ты окажешься на противоположной стороне.

— Мне не нравится, Чарльз, что ты передернул карты. Когда ты решил переиграть заключенный с нами договор, то должен был предвидеть такой поворот событий.

Мы замолчали. Ситуация была напряженная, но никто не пытался ее обострить неаккуратным движением или словом.

— Сочурек, а что ж ты встал на сторону Чарльза? Он ведь и твою долю урезал на девять тысяч, — спросил индейца Пол Тэш, — или ты рассчитываешь получить всю сумму, защищая его лживую задницу? Так мертвому деньги не понадобятся.

— Ну это мы еще посмотрим, кто из нас увидит восход солнца, — сказал Чарльз Гласс.

Тут в разговор вступил я.

— Надеюсь, Гласс, ты не строишь иллюзий насчет того, за кем останется последнее слово в этом споре?

— Пуля — дура.

— Это зависит от ее хозяина.

— Чего ты хочешь, Скайт Уорнер? — наконец спросил Чарльз Гласс.

— Каждый выполнит свою часть договора до конца. После чего мы дружно расстанемся.

Чарльз на мгновение рукой, произнес:

— Хорошо. Пусть все останется, как было. Все получат обещанную сумму.

— Вот и чудесно! — радостно воскликнул Пол Тэш. Решение Гласса обрадовало не только нас, но и Хауарда с Эланом Дойлом. На их лицах появилась улыбка облегчения. Напряжение спало, и мы как ни в чем не бывало принялись все вместе готовить завтрак. Возможно, эта стычка была вызвана накопившимся за время экспедиции напряжением, и разрядка была просто необходима. Но все равно заявление Гласса о снижении гонорара заставило задуматься. Никто не мог быть уверенным, что по возвращении в Стармор он вновь не решится на подобный шаг.

Небо над нами с каждым мгновением становилось все светлее. Туман таял на глазах. Вот-вот должно было взойти солнце, как вдруг раздался испуганный голос Элана Дойла:

— Смотрите, что это?!

На берегу рядом с нашим лагерем, где камень острова исчезает под серой грязью зыбучего песка, лежал ящик. Раньше его скрывал туман, а теперь белая пелена рассеялась, и ящик стало хорошо видно. Его стенки были испачканы в песке, но, несмотря на это, все узнали в нем ящик из-под виски «Черный Саймон» Мэта Блонди, который Чарльз Гласс собственноручно утопил прошлым утром за сотню километров от этого места.

В недоумении мы уставились на непонятно каким образом вновь появившийся ящик.

— «Черный Саймон» опять с нами, — тихо промолвил Пол Тэш.

— Руку даю на отсечение, здесь не обошлось без нечистой, — сказал Ричард Пэйдж.

— Что за бредни, — раздался из-за их спин властный голос Чарльза Гласса. Кто сказал, что это тот самый ящик? Идиоты, вы уже готовы в любой мелочи видеть проявление потусторонней силы. Мне нужно было взять с собой в эту экспедицию священника, чтобы он каждый день молился за ваши грешные души.

— Чарльз, можно проверить, чей это ящик. Я помню, сколько в нем оставалось бутылок, — предложил Элан Дойл.

— Только что четверо из моей экспедиции хотели сделать мне дырку в животе из-за ночных звуков, а теперь ты, Элан, хочешь совсем свести их с ума, — сказал Чарльз Гласс. — Неужели не ясно, что это другой ящик. И кто-то специально подбросил его сюда, чтобы вселить ужас в ваши заячьи сердца. Возможно, этот кто-то среди нас и сейчас с нетерпением ждет, когда мы заглянем в этот ящик. Но я не дам ему осуществить свои коварные планы. — С этими словами Чарльз извлек из кобуры бластер и выстрелил в странный ящик.

Заряд бластера попал точно в цель, и на месте, где раньше стоял ящик из-под виски, взметнулся огненный столб пламени и дыма.

— Так гореть может только «Черный Саймон», — произнес Пол Тэш.

— Смотри, Тэш, я за тобой наблюдаю, — сказал Гласс, пряча обратно свой бластер.

— Наблюдай лучше за своей задницей, — тихо, сквозь зубы, чтобы Чарльз случайно не услышал, сказал Пол.

Взошло солнце, и на востоке вспыхнул желтый костер, словно там забил огненный гейзер, разбрызгивая во все стороны снопы золотых искр.

— Боже мой, что это?! — изумленно вскрикнул Ричард Пэйдж.

— Это то, за чем я привел вас сюда, — не скрывая своей радости, ответил Чарльз Гласс. — А вы не верили мне. Ну что, кто-нибудь сейчас хочет бросить все и вернуться назад? — И, не дождавшись ответа, Гласс, жестом руки увлекая за собой, отдал громкий приказ: — По машинам!

Солнце поднималось все выше, и золотой остров все ярче разгорался в его лучах. Вчера вечером мы не заметили его, потому что заходящее солнце освещало остров с запада, а мы видели его восточную сторону, оказавшуюся в тени. Но как мы ошиблись с подсчетом островов во время пути? На фотографии со спутника было ясно видно, что остров пятый по счету с того места, с которого наша экспедиция двинулась на его поиски. А остров, сверкающий перед нами сейчас, был шестым. Возможно, вчера мы приняли за остров мираж, а возможно, все было намного сложнее…

Необъяснимое чувство овладевало мной и моими товарищами при приближении к золотому острову. Чем ближе подъезжали мы на своих вездеходах к золотой скале, торчавшей из-под серой поверхности зыбучего песка, тем сильнее становилась нервная дрожь в руках и тем более счастливые улыбки появлялись на наших лицах. Я поймал себя на мысли, что теперь мне будет трудно держать бластер, если придется стрелять.

Цель нашей экспедиции становилась все ближе, уже стало возможным рассмотреть кварцевые жилы, проступавшие большими белыми полосами в золотой массе острова. Солнце играло на кварце искрами, словно на снегу. Стали видны мелкие детали трещины, уступы, камни и валуны из золота, упавшие с верха скалы. Каждый такой камень стоил целое состояние, а их было бесчисленное множество.

Наконец наши лендспидеры въехали на вылизанный песком золотой берег острова. Чарльз Гласс первым ступил на блестящую желтым матовым светом поверхность берега. Встав на колени, он осторожно, чтобы, не дай бог, это чудо не растаяло в воздухе как мираж, погладил ее своими руками. Несмотря на все трудности, которые преследовали экспедицию последние дни, Чарльз Гласс добрался до своей цели. Его мечта осуществилась, и он нашел то, за чем прилетел на эту планету.

— Парни, это действительно то, что мы искали! — воскликнул он.

После его слов удержать народ в машинах было невозможно. С горящими глазами, толкаясь и вопя от радости, все высыпали на берег. Ричард Пэйдж, Элан Дойл, Пол Тэш, Хауард Сочурек, Дел Бакстер, да и я тоже бросились к основанию возвышавшейся в центре острова золотой скалы и принялись набивать карманы кусками золота. Мы вопили, как безумные. С ошалелых лиц не сходила глупая улыбка. Радость переполняла наши сердца. В этот момент мы забыли обо всем на свете, даже о своей собственной безопасности.

Через пять минут карманы каждого отвисали под тяжестью золотых самородков. Но этого казалось мало, хотелось сразу унести весь остров. И, сознавая, что сделать это невозможно, хотелось плакать от своего бессилия и счастья.

Элан Дойл, отошедший чуть в сторону в погоне за большим куском золота, валявшимся невдалеке, неожиданно присел и опасливо попятился назад. Его рука пыталась вытащить бластер из кобуры, но из-за оттопыренного кармана, набитого золотом, сделать это ему не удавалось. — Что случилось, Элан? — спросил Гласс.

— Там стоит лендспидер Шона Рея, — ответил Элан Дойл.

Его слова отрезвили нашу компанию. При упоминании имени человека, из-за которого наша экспедиция превратилась в кошмар, все словно протрезвели.

— Отлично, — сказал Чарльз Гласс, — сегодня на редкость удачный день. На этом острове мы нашли все, что искали. Так не будем попусту тратить время и возьмемся за работу. — С этими словами Гласс вытащил из красного вездехода свой каренфайер, выдвинул приклад и снял оружие с предохранителя.

Элан Дойл высыпал из кармана золото, которое мешало ему вытащить из кобуры бластер. Я также освободился от тяжести, выкинув из карманов золотые самородки, и вооружился бластером.

Осторожно подобравшись к тому месту, с которого Элан увидел машину Шона, мы выглянули за поворот. Голубой лендспидер Шона Рея стоял в ста метрах от нас, у самой скалы. Рядом с его корпусом я заметил палатку, примус, какие-то тюки. Но самих хозяев нигде не было видно. Они, наверное, еще спали и видели счастливые сны о несметных сокровищах, которые уже принадлежали не им. Ну что ж, их безмятежный сон нам на руку.

— Интересно, как будет смотреться красное на золотом? — улыбнулся Ричард Пэйдж, доставая свой охотничий нож.

Стараясь не шуметь, мы все вместе двинулись к палатке.

Ступая своими тяжелыми ботинками по золоту, я отчетливо понимал, что Шон Рей с Заялом Фоксом лишние на этом острове. И не только потому, что они виновны в гибели наших товарищей, но и потому, что они недостойны владеть таким богатством. Это не их золото — оно принадлежит нам. А тот, кто посягнет на него, должен умереть.

Наконец мы подошли к самой палатке. Она оказалась открытой. Сочурек осторожно отогнул дулом каренфайера полог, и мы с Делом Бакстером, держа перед собой бластеры, заглянули внутрь. Палатка оказалась пустой. Ни Шона Рея, ни Фокса там не было. Лишь смятые спальники, разбросанная одежда и пакеты с остатками пищи.

— Их здесь нет.

— Значит, они где-то рядом.

— Черт, мы никого не оставили возле машин! — опомнился Чарльз Гласс. Скайт, Дел, ступайте быстрее к вездеходам и приведите их сюда.

Оставить машины без охраны было безрассудством, и мы с Делом Бакстером, не мешкая, побежали выполнять распоряжение босса. К счастью, с машинами ничего не случилось. Вездеходы находились на том самом месте, где мы их и оставили.

Я забрался на водительское место красного лендспидера и включил зажигание, а Дел Бакстер принялся заводить черную машину. Поскрипев несколько секунд стартером, ему все же удалось завести двигатель черного вездехода, и мы двинулись к лагерю Шона Рея.

Когда мы подъехали к палатке, там оказался лишь Чарльз Гласс. Остальные пошли на поиски Шона и Фокса.

— Отлично, парни, — приветствовал нас Чарльз Гласс. Настроение у него было замечательное. Он был доволен сегодняшним днем. — Машины в порядке. Шон и Фоке скоро будут гореть в аду, а мы — купаться в золоте и славе. Неплохой расклад получился в этой партии? — Чарльз широко улыбнулся. — Все-таки Шону не удалось обставить Чарльза. Скоро мы услышим выстрелы, и двумя мерзавцами станет меньше. Ричард Пэйдж пообещал принести мне их головы.

— Осмотрим пока их лендспидер? — предложил Дел Бакстер.

— Правильная мысль, — согласился Чарльз. Мы подошли к голубой машине, на которой на остров приехали Шон Рей и Заял Фоке. В ее накрытом брезентом кузове находилось что-то, завернутое в ветошь и привязанное веревками к бортам. Рядом валялись лебедка и доски, по которым, по-видимому, в кузов вездехода и заволокли этот непонятный груз.

— Интересно, что это такое? — залезая внутрь, произнес Чарльз Гласс. — Что Шон хотел вывезти с моего острова? Наверное, большой кусок золота? Ворюга, разматывая тряпки, говорил он.

Когда упала последняя тряпка, перед нашими глазами предстала золотая статуя древнего божества. Небольшой уродец на кривых ножках с коротенькими ручками. Его единственный глаз был сделан из большого красного рубина. Голову божества украшала зубчатая корона, усыпанная драгоценными камнями. В страшной, оскаленной пасти блестели кривые острые зубы. Все угловатое тело было исписано непонятными иероглифами и знаками, в которые были вставлены небольшие сапфиры. А в руках это божество держало большой, с голову ребенка, алмаз.

Драгоценные камни заиграли разноцветными искрами на дневном свету, слепя глаза и создавая загадочный ореол вокруг статуи.

— Бог мой, какое богатство… — ошарашенно произнес Чарльз, глядя на истукана. — Я ничего подобного не видел… Этот чертов Шон Рей знал, что стащить у меня. Она стоит всего острова.

— Только как эта статуя оказалась на острове посреди зыбучих песков? — спросил я.

— Не иначе, ее притащил сюда сам дьявол, — засмеялся Чарльз Гласс, ощупывая драгоценные камни на теле золотого урода. — Мы обязательно должны забрать ее с собой.

— Неужели тебе мало того золота, которое у тебя уже есть?

— Ты ничего не понимаешь, Скайт Уорнер. Золота никогда не бывает много.

— В этом я с тобой согласен, Чарльз, — произнес вдруг Дел Бакстер, золота всегда мало. Я изумленно посмотрел на друга.

— Дел, опомнись. Тебя обуревает алчность.

Дел Бакстер только усмехнулся и промолвил в ответ:

— Скорее, Скайт, ты сам сходишь с ума, раз отказываешься от такого богатства.

— Я не отказываюсь от богатства. Я просто задаю вопросы, на которые не знаю ответа.

— Зачем тебе ответы, когда у тебя есть золото? — спросил Дел Бакстер.

— За ответами обратись к Шону Рею, если он еще жив, — поддержал Дела Чарльз Гласс. — И вообще, Скайт, я не понимаю, в чем твоя проблема?

— У меня плохое предчувствие, — только и смог ответить я и отошел в сторону. Продолжать этот разговор было бессмысленно. Единственное, что я знал точно, так это то, что я не дам жажде наживы затуманить свой разум.

Через некоторое время вернулись Хауард Сочурек, Ричард Пэйдж, Пол Тэш и Элан Дойл. Ни Шона Рея, ни Заяла Фокса они на острове не нашли.

— Мы обыскали все. Заглядывали за каждый камень, но они словно исчезли, изумленно сообщил Пол Тэш.

— В центре острова на вершине скалы есть забавная пещера, — сказал Ричард Пэйдж. — Вам обязательно надо сходить посмотреть на нее. Шон Рей, по-видимому, что-то нашел там. Везде его следы, как будто они с Фоксом тащили оттуда какой-то тяжелый предмет.

— Мы уже знаем, что это было, — сказал Чарльз Гласс. — Загляните в его машину, и вы сами увидите, из-за чего этот негодяй так надрывался.

Пришедшие с поисков Шона Рея члены нашей экспедиции с любопытством полезли внутрь кузова голубого вездехода, чтобы собственными глазами увидеть то, о чем говорил Чарльз.

— Bay! — раздался восторженный голос Ричарда. — Ты посмотри, какая прелесть! Это же алмазы!

Из-под брезента послышался радостный смех. Затем показалась белобрысая, улыбающаяся голова Элана Дойла.

— Чарльз, сколько это может стоить? — спросил Элан с глупым выражением лица.

— Боюсь даже предположить. Но зато знаю точно одно: сколько бы это ни стоило, этого хватит, чтобы каждый из нас умер в славе и богатстве, окруженный роскошными женщинами и преданными слугами.

— Богатым можно умереть и через пять минут, — произнес я, но никто не обратил на это внимания.

— Сочурек, ты не знаешь, кто это такой? — пробуя вытащить рубин из головы монстра, спросил Ричард Пэйдж.

— Это бог смерти, — хладнокровно ответил индеец. — Племена, поклоняющиеся этому богу, приносят в жертву людей. Чем больше жертв — тем больше сила бога. В нашей легенде говорится, что тот, кто единолично будет владеть золотым изображением бога смерти, умытым кровью тысячи людей, принесенных в жертву в соответствии с ритуалом, будет наделен безграничной властью над смертными. Для этого только нужно вывезти из Долины Мертвых Душ изваяние, и тогда бог смерти будет служить своему хозяину. Но также в легенде говорится, что тот, кто посмеет поднять руку на золотое изображение бога, будет растерзан его слугами., — А что ж ты, не боишься быть растерзанным?

— Я ничего не боюсь, — ответил Сочурек. Но к статуе так ни разу и не притронулся. — Власть — это как раз то, чего мне не хватает для полного счастья, — засмеялся Чарльз Гласс. Когда восторги немного поутихли и ажиотаж спал, мы принялись разбивать лагерь. Из грузового багажника нашего лендспидера была извлечена брезентовая палатка, которую еще ни разу не доставали. С ее установкой пришлось повозиться, так как костыли, к которым крепятся растяжки, в золотом монолите негде было закрепить. Пришлось натаскать больших самородков для каждого костыля в отдельности. В ход пошли и те камни, которые крепили палатку Шона Рея. Хорошо еще, что не было ветра, иначе наша хрупкая конструкция тут же бы развалилась.

Когда палатка была установлена, в нее Сложили всю провизию и запасы воды. Пол Тэш принялся готовить обед. Чарльз Гласс и Элан Дойл возились с геологоразведочной аппаратурой и инструментами. Ричард Пэйдж пошел к вездеходу Шона Рея и принялся обыскивать багажник. Его обмотанная платком, как у пиратов из старых кинофильмов, голова то и дело исчезала в кузове машины, и оттуда на землю вылетали куски троса, инструменты, тряпки и всякая дребедень, которую привез с собой Шон Рей.

Я подошел к машине, где возился Ричард.

— Что-нибудь ценное нашел? — спросил я.

— Нет. Только каренфайер да карманный фонарик. Остальное — хлам. Впрочем, курточка здесь неплохая… Жаль, не мой размер.

И Ричард, держа в руках свои находки, спрыгнул из кузова лендспидера на золотой берег нашего острова.

— Шляпы там не нашел? — усмехнулся я, напоминая о его недавней потере.

— Лучше не напоминай.

— Интересно, что такое могло случиться с Шоном Реем, что он исчез, оставив свой каренфайер? И как он покинул остров?

— Наверное, у него был третий лендспидер, — предположил Ричард, разглядывая небольшой фонарик с тонкой, изящной рукояткой.

— Дел! — окликнул я друга, который стоял рядом с Чарльзом Глассом и наблюдал, как тот собирает какую-то штуку наподобие миноискателя. — Сколько у Шона Рея было вездеходов?

— Два!

— Точно?!

— Точно! — подтвердил Дел Бакстер.

— Получается, Шон Рей вместе с Фоксом просто исчезли, оставив вездеход, оружие и свою ценную находку, — предположил я.

— Если Шон просто сгинул, тем лучше, — равнодушно отозвался Ричард.

— Вы хорошо обыскали остров? — спросил я. — Вдруг все же Шон и Фоке где-нибудь спрятались, и вы их не заметили.

— Если хочешь, можешь сходить и проверить сам. Только не ходи один, а то от страха… — договаривать Ричард Пэйдж не стал, по-видимому, он что-то прочитал у меня в глазах и решил не осложнять себе жизнь.

— Дел, не составишь мне компанию? — позвал я. Бакстера, отвернувшись от Ричарда и оставляя его заниматься своим барахлом. Дел поколебался, но все же нехотя пошел за мной.

Мы с другом поднимались по узкой тропинке, ведущей к самой вершине скалы, похожей на большой сколотый зуб болотного ящера. Было жарко, впрочем, как и всегда в это время суток. Остров не полностью состоял из золота. Наполовину он был из белого кварца и напоминал слоеный пирог из белых и желтых слоев. В одном месте белый слой был толще, в другом — золотой. Солнце играло искрами на белоснежном кварце и слепило глаза, отражаясь от золотых жил. Если бы не жара, то можно было бы подумать, что это большое мороженое с леденцами.

Когда мы поднялись на самый верх, то увидели широкое черное отверстие входа в пещеру, о которой говорили наши компаньоны. В надежде укрыться в ее тени мы прибавили шаг.

Скорее это была не пещера, а глубокий грот, стены которого состояли из кварца, и так как это углубление находилось на самой вершине, то внутри было светло — свет находил себе дорогу сквозь толщу белого кварца, просачиваясь снаружи через его полупрозрачную массу. Бледный, он струился со всех сторон, отчего предметы в этом месте не отбрасывали тени. Тени здесь просто отсутствовали, и наши с Бакстером, неотступно сопровождавшие нас всю дорогу, тоже куда-то исчезли, словно испугавшись этого места. Было непривычно не видеть у себя под ногами черное пятно, будто ты сам стал прозрачным и этот свет проходит сквозь тебя, как через кварц. Звуки шагов, отражаясь от стен, тоже изменились и стали чужими, живущими своей, независимой от нас жизнью. Вдобавок то, что предстало перед нашими глазами в этой пещере, вконец испортило нам настроение, поднявшееся от прохлады каменных сводов.

Все пространство от пола до потолка в конце пещеры было завалено белыми гладкими человеческими черепами. Они безмолвно уставились пустыми черными глазницами на пришедших в их обитель. Я и Дел Бакстер, потрясенные увиденным, остановились под их бдительными взглядами в центре пещеры, рядом с пустым постаментом, словно актеры, забывшие свою роль и случайно вышедшие на сцену. На постаменте в центре раньше, по-видимому, был водружен идол, который сейчас находился в голубом лендспидере Шона Рея.

— Что это за капище и кто здесь молится? — обводя взором пещеру, поинтересовался Дел Бакстер.

— Интересный вопрос, если учесть, что это место находится в самом центре зыбучих песков, — заметил я.

— Так каким будет ответ?

— Не знаю…

Оставаться дольше в этом мрачном месте не хотелось, и мы двинулись обратно. На спуске, когда мы уже подходили к лагерю, нам навстречу попался Чарльз Гласс В руках он держал ту штуку, похожую на миноискатель. Рядом с Чарльзом шагал Элан Дойл, составлявший какую-то карту.

— Ну, Скайт, нашли Шона Рея? — спросил Гласс.

— Нет, — ответил я. — Зато мы нашли сотню пустых черепушек в пещере наверху.

— Парни мне уже рассказали о своей находке в этой пещере. К счастью для нас, мертвые не станут предъявлять права на золото, а о живых я как раз сейчас и позабочусь. — Что это? — показывая на странную штуку в руках Гласса, спросил я.

— Изотопное тавро, — ответил Чарльз. — С его помощью я заклеймил не один десяток месторождений. Теперь и эта золотая лошадка присоединится к их числу. — Чарльз пнул ногой небольшой самородок, и тот покатился по золотой поверхности острова. Я слышал о таких штуках, но видел впервые. С помощью изотопного тавра геолог мог доказать, что месторождение открыл именно он и никто другой.

Участок, на котором находились залежи полезных ископаемых, размечался изотопным кодом, зарегистрированным в комиссии по правам и имеющим уникальную комбинацию. По коду можно было определить время нанесения, а следовательно, и правомочность претензий на права владения полезными ископаемыми.

Сейчас Гласс размечал золотой остров, а Элан Дойл составлял карту разметки.

— Это хорошая мысль, Чарльз, — одобрил я действия босса.

Чарльз усмехнулся, посмотрев на меня, мол: «Я и без тебя знаю, что это хорошая мысль», — и пошел дальше.

В лагере царило некоторое затишье. Ричард Пэйдж отдыхал, растянувшись в палатке, принадлежавшей раньше Шону Рею. Хауард Сочурек неподвижно сидел в красном лендспидере и смотрел в просторы Долины Мертвых Душ невозмутимым взглядом, а Пол Тэш возился в капоте голубой машины, из которого были видны лишь его ноги.

О том, что вокруг лежит золото, казалось, все уже успели забыть. Никто не кричал, не бегал, набивая карманы золотым песком, не тащил, надрываясь, золотые самородки к вездеходам. Ажиотаж первых минут давно прошел. Осталась лишь пустота, которая возникла оттого, что цель нашей экспедиции была достигнута: золото найдено, Шон Рей, вредивший нам с самого начала, сгинул. И теперь завтра нам предстояла дорога обратно в Стармор.

— Черт! — выругался Пол Тэш, вылезая из недр вездехода Шона Рея.

— Что случилось, Пол? — спросил я.

— Полетел подшипник главной турбины. Теперь это куча никчемного железа, с досадой захлопнув капот лендспидера, произнес Пол Тэш и принялся вытирать руки шелковой рубашкой Шона Рея, которую приспособил под ветошь.

— Значит, у нас по-прежнему два лендспидера.

— А что ты хотел, Скайт? Неужели ты рассчитывал, что Рей оставит тебе исправный вездеход? — спросил Дел Бакстер.

— Интересно, как теперь Чарльз Гласс повезет своего золотого идола в Стармор? — Это мы узнаем через час, не раньше, когда босс вернется в лагерь.

Приближался последний вечер в этой странной долине, где под ногами топкая песчаная грязь, с призрачными ночными туманами и странными звуками, загадочными островами и страшными пещерами, полными человеческих костей. Мысль о том, что мы завтра покинем это место, не могла не радовать. Мне не терпелось скорее очутиться в каюте своего звездолета, летящего в Плобитаун на сверхсветовой скорости. Но время, как назло, замерло, остановившись на месте. Казалось, вечер никогда не кончится. Солнце повисло над горизонтом и не двигалось с места, словно насмехаясь над моим желанием побыстрее к убраться из этого мира теней и призраков. Наконец появился Чарльз Гласс, очень довольный. Даже сломанный лендспидер Шона Рея не испортил его хорошее настроение. Изотопная разметка острова была завершена. С этого момента золото у него не мог отнять никто. Даже в том случае, если Чарльз никогда больше не вернется к золотому острову, все равно права на остров будут принадлежать только ему.

— Нет ничего страшного, что колымага Шона Рея издохла, как и ее хозяин, равнодушно отреагировал Чарльз на сообщение Пола о поломке подшипника голубой машины. — Мы перетащим нашу добычу в красный лендспидер, — имея в виду золотого истукана, сказал Чарльз Гласс. — Давайте пошевеливайтесь, парни, — это ваша последняя работенка на сегодня. Завтра мы возьмем курс на восток, и до самого Стармора нам будет нечего делать, как только пить пиво и глазеть по сторонам. И послушайте бывалого человека: когда ты знаешь, что у тебя за душой имеется звонкая монета, все вокруг выглядит прекрасным.

Хауард Сочурек, сидевший в красном лендспидере, включил двигатель и подогнал машину задним бампером вплотную к машине Шона Рея. С помощью досок и лебедки, которые до этого использовал Шон, мы все вместе перекантовали золотую статую на грузовую площадку нашего лендспидера. Под тяжестью статуи лендспидер тяжело осел вниз.

— Этот кусок золота чертовски тяжелый, — произнес Элан Дойл, осматривая днище вездехода. — Боюсь, больше ничего на эту машину грузить нельзя.

Чарльз Гласс тоже озабоченно осмотрел осадку машины:

— Ерунда, Элан, в этом лендспидере больше ничего и не будет. Инструменты, палатку и прочее оставим на острове. Все равно они нам больше не понадобятся. Я сам поведу лендспидер с добычей, а остальные поедут в зеленой машине.

За работой мы и не заметили, как солнце коснулось горизонта и медленно стало прятаться за его дрожащим в теплом воздухе краем. Белые прожилки кварца на острове в свете заходящего солнца приобретали розовый оттенок, с каждым мгновением насыщаясь красным цветом, словно комар, сосущий кровь. Вскоре они стали походить на вены, которыми был пронизан весь остров. Вокруг повисла мертвая тишина. Только наше присутствие нарушало покой этих мест.

— Последний вечер, — произнес Элан Дойл, глядя на закат.

— Для кого? — спросил я, расстилая свой спальник поближе к нашему вездеходу.

— Последний вечер в этой долине, — пояснил Элан. — Завтра мы уже будем ночевать за горным хребтом.

— До завтра нужно еще дожить, — пробормотал я.

— Ворчливый ты стал, Скайт, — сказал стоявший рядом Дел Бакстер, — стареешь, наверное.

— Черт его знает, возможно, старею, — согласился я, укладываясь на спальник. Предчувствие чего-то нехорошего, преследовавшее меня всю дорогу, с каждым мгновением усиливалось, перерастая в тревогу. «По-видимому, ночь будет бессонная», — подумал я, поправляя кобуру, чтобы было удобно выхватывать бластер. Несмотря на то что, по общему мнению, Шон Рей сгинул навсегда, Чарльз Гласс предусмотрительно не отменил ночное дежурство, и первые два часа выпали на долю Ричарда Пэйджа, который был недоволен решением босса, но воспринял свое назначение молча.

Чарльз Гласс, Элан Дойл и Пол Тэш пошли спать в палатку, а Дел Бакстер и Хауард Сочурек разложили свои спальники, так же как и я, прямо на золотом берегу острова под стремительно темнеющим небом, на которое уже высыпали холодные звезды.

Сон никак не приходил, да я и сам не хотел спать и все время ворочался на местком золоте, успевшем уже остыть. Только теплозащитный материал спальника не давал ночному холоду проникнуть к моей спине. Кто бы раньше сказал мне, что я буду спать на золоте, мечтая о старом матрасе с добрыми вонючими клопами в какой-нибудь задрипанной гостинице, — ни за что бы не поверил.

Рядом в палатке кто-то громко храпел. Возле зеленой машины посапывал Дел Бакстер. Мои компаньоны уже видели сладкие сны. Лишь Ричард Пэйдж не спал, сидя на капоте лендспидера Шона Рея. Было слышно, как он что-то тихо напевал себе под нос, отгоняя подступающий сон. Что ни говори, а в экспедиции к поручениям относились ответственно.

Повернувшись на спину, я лежал с открытыми глазами и смотрел в черное небо над собой, стараясь разыскать знакомые созвездия и галактики, в причудливом хороводе летевшие в бездонной пустоте. Вскоре мне удалось найти одно созвездие, напоминавшее маленький шарик с длинным спиралевидным хвостом. У звездолетчиков это созвездие между собой называлось Сперматозоид. Значит, где-то рядом должна находиться Большая Черная Дыра. Вот это вытянутое пятно, следовательно, Трезубец. Но отсюда он смотрится необычно. Пока я занимался поисками знакомых звезд, из-за темного силуэта золотого острова, заслонявшего собой половину неба, показался первый спутник планеты. Он находился в ущербе и напоминал букву С, поставленную рожками вверх.

В этот момент Ричард Пэйдж перестал напевать и затих. Я повернулся на бок, чтобы узнать, почему Ричард перестал бубнить свою песенку. Неужели он уснул на посту? В слабом свете спутника Хора я увидел его фигуру, застывшую в напряженной позе возле лендспидера Шона. Что-то в долине привлекло внимание Пейджа, и он пытался разглядеть, что это такое. Я приподнялся на локте и посмотрел в ту сторону, куда смотрел Ричард Пэйдж.

В густом туманном покрывале, вновь застлавшем всю долину, как и в прошлую ночь, стали загораться зеленые огоньки.

— Скайт, ты не спишь? — с облегчением спросил Ричард, заметив, что я зашевелился.

— Нет, — ответил я, поднимаясь на ноги и подходя к нему.

— Опять эти болотные огоньки, — сказал Пэйдж. — Не нравятся они мне.

Зеленых точек в тумане становилось все больше, и их загадочное мерцание усиливалось. В прошлый раз после появления болотных огней мы услышали звуки, напоминавшие гармошку Марка Хукера. Но сейчас вокруг повисла зловещая тишина.

Я почувствовал порыв ветра, словно кто-то провел своими холодными руками по моему лицу. Туман над зыбучим песком ожил, заволновался, закручиваясь в спирали, пополз к нашим ногам. А вместе с ним поползли и зеленые точки. Ох, не нравится мне все это, — с тревогой в голосе повторил Ричард Пэйдж.

Новый порыв ветра, более сильный, чем его предшественник, налетел со стороны долины и погнал в нашу сторону клубы белого тумана. От порыва ветра захлопала слабо натянутым полотнищем палатка, в которой спали наши товарищи. Их храп, доносившийся до этого из недр брезентового домика, сразу же прекратился.

Краем глаза слева от себя я успел заметить странное движение. Резко повернувшись, я выхватил бластер. Причудливое холодное облако проплыло вокруг меня и исчезло в тени острова. Неприятный холодок пробежал по спине от легкого прикосновения бесплотного болотного призрака. Мне стали чудиться загадочные тени, быстро передвигавшиеся в толще тумана.

— Ричард, ты ничего странного не видишь в тумане? — осторожно спросил я Пэйджа.

— Скайт, ты их тоже заметил? — вместо ответа переспросил Ричард Пэйдж, извлекая на всякий случай свой бластер.

Теперь я отчетливо видел темные силуэты каких-то существ, с неестественно быстрой скоростью сновавших в волнующемся тумане, который под напором ветра все ближе подплывал к нашему лагерю.

— Пэйдж, буди остальных, мне кажется, пришли хозяева золотого острова, сказал я.

Ричард Пэйдж не пошел расталкивать спящих товарищей, он просто направил бластер в сторону тумана и нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела и яркая вспышка встряхнули окружающее пространство. Огненная стрела унеслась в глубину тумана и взорвалась там на поверхности зыбучего песка. Плотное белесое покрывало на мгновение осветилось изнутри, и в его толще нам стали видны десятки темных силуэтов, приготовившихся к нападению Раздался многоголосый вопль, от которого волосы встали дыбом. Тени в тумане заметались, закружились и двинулись в нашу сторону.

Выстрел Ричарда и последовавший затем вопль который мог поднять и мертвого, разбудили наших товарищей. Дел Бакстер и Хауард Сочурек, спавшие в спальниках на земле, вскочили как ошпаренные. Чарльз Гласс с сумасшедшим взглядом выбежал из палатки с каренфайером в руках. За ним появились, Элан Дойл и Пол Тэш. Все как очумевшие, со сна не понимая, что происходит, засновали по лагерю.

— Что случилось? Кто стрелял?! — кричал Чарльз Гласс, вертя своей седой головой по сторонам.

— Кто это?! — вдруг ошалело взвизгнул Элан Дойл, шарахаясь в сторону от темного силуэта, возникшего рядом с ним прямо из ниоткуда.

Я выстрелил, и тень рядом с Эланом растаяла, словно ее и не было. Ричард Пэйдж тоже выстрелил во что-то, появившееся рядом с Хауардом Сочуреком.

А туман, несомый ветром, тем временем окутал всю нашу стоянку.

Теней становилось с каждым мгновением больше. Они подкрадывались вместе с туманом. И тут что-то произошло с Полом Тэшем. Он кричал нечеловеческим голосом и, пока мы соображали, что с ним случилось, сломя голову бросился в пелену тумана, моментально исчезнув в его плотном покрывале. Истошно завопил Дел Бакстер, заметавшись по берегу и пытаясь скинуть с себя призрака, вцепившегося в его голову. Стрелять было опасно — выстрел мог задеть Дела. Тогда Ричард Пэйдж подбежал к катавшемуся по земле товарищу и осветил черную тень фонариком из машины Шона Рея. Со страшным визгом тень исчезла в пелене тумана, оставив Пела. Тот ошалело глядел по сторонам, не понимая, что происходит.

Что-то холодное, чужое стало забираться в мой мозг, Я рванулся в сторону, желая сбросить это неприятное ощущение, но оно только усилилось. Страх вцепился своими острыми когтями в мое сердце, забившееся в предчувствии непоправимого. Кто-то хотел забрать у меня мое тело, и я ничего не мог с этим поделать! Я закричал, упал на холодное золото и завертелся по нему, как волчок, надеясь сбросить с себя чужую волю, которая пыталась подчинить себе мою душу. Вдруг все прекратилось, я снова стал единственным владельцем того, что называлось Скайтом, Уорнером. Очнувшись, я увидел, что лежу в световом круге от фонарика, который держал Ричард Пэйдж. Меня всего била нервная дрожь.

— Ты в порядке, Скайт? — спросил он.

— Да, — охрипшим голосом ответил я. Тени маячили уже между нашими машинами, чьи корпуса были наполовину скрыты облаком тумана. И вновь кто-то из нашей экспедиции закричал — кто это был, определить по голосу было невозможно, таким надрывным был его крик. Раздалось сразу несколько выстрелов, на мгновение осветивших пространство вокруг. Зловещие призраки с диким воем отпрянули под защиту тьмы.

— Свет! Они боятся света! — закричал где-то в стороне скрытый туманом Чарльз Гласс. — Зажигайте фары вездеходов!

Все еще с трудом соображая после схватки с призраком, я поднялся на ноги и поплелся к красной машине исполнять приказание босса. Не успел я добраться до ее корпуса, как кого-то из наших вновь схватил призрак. Его истошный вопль раздался совсем рядом от меня. И тут мне в голову пришла гениальная мысль. Я повернулся к машине Шона Рея и выстрелил в ее бензобак. Раздался взрыв, и над лагерем вспыхнул яркий огненный столб. Пламя жадно поглотило брезентовый навес лендспидера, поползло по лакированным бортам, перекинулось на капот, и вот уже вся машина превратилась в пылающий факел.

Весь лагерь залил свет от горящего лендспидера. Тени исчезли. Даже туман подтянул обратно в темноту свои бледные, холодные щупальца.

— Все целы? — раздался голос Чарльза Гласса.

— Пол Тэш исчез, — ответил Ричард Пэйдж. Я оглянулся на своих товарищей. Было похоже, что они приходят в себя после большой попойки, до того жалок был их вид.

Постепенно мы собрались все вместе в центре освещенного круга, за пределами которого нас ожидали страшные демоны, чьи завывания были слышны со всех сторон.

— Что будем делать? — спросил Чарльз Гласс. — Отсидимся до утра возле костерка, который запалил Уорнер, а как только взойдет солнышко, укатим прочь из этого дьявольского болота, — стуча зубами, предложил Элан Дойл. Я посмотрел на коптящее пламя над машиной Шона Рея. — Не выйдет. Этот костерок прогорит через полчаса, а затем нам придется запалить оставшиеся машины. И если удастся дотянуть до утра, то выбраться из этого дьявольского болота будет уже не на чем.

— Мы можем поставить машины друг против друга и зажечь фары, — предложил Дел Бакстер.

— Пока, Дел, твоя идея мне нравится больше всего, — одобрительно сказал Чарльз. — Может, что-нибудь предложит Сочурек? Ведь ты местный. Может, что-нибудь знаешь про то, с чем нам пришлось столкнуться?

Хауард, стоявший рядом, молча покачал толовой.

— Что, совсем ничего не можешь сказать? Хауард Сочурек закрыл левой ладонью себе глаза и тихим голосом произнес: — Не надо было тревожить демонов долины. Теперь мы все погибнем…

— Лучше бы ты молчал, Сочурек, — с досадой махнув на того рукой, сказал Чарльз.

В горящем вездеходе что-то трещало и лопалось, выплевывая вверх снопы красных искр. Нагретый воздух поднимал их вместе с копотью, и на фоне ночного неба они выглядели, как звездная река, текущая в черном космосе. Дрожащее пламя отражалось от золотых стен острова, и желтые блики играли на наших бледных лицах.

— Мы все должны держаться вместе, — сказал Чарльз Гласс, — иначе пропадем по одному. Пускай каждый возьмет себе фальшфейеры. Если будет совсем туго, зажигайте их. Мне кажется, бластеры на этих тварей не действуют, поэтому особо не увлекайтесь пальбой, а то в суматохе перестреляем друг друга.

— Тихо! — воскликнул Дел Бакстер. — Слышите?

Гласс замолчал, и все стали слушать. В наступившей тишине было лишь слышно, как горит лендспидер Шона Рея. Вопли призраков прекратились.

— Неужели они ушли? — прервал тишину Элан Дойл.

— Это вряд ли, — озабоченно ответил Ричард Пэйдж, оглядываясь по сторонам. — Скорее всего эта нечисть что-то задумала.

И как бы в подтверждение его слов из тумана на свет появился Пол Тэш, которого мы уже считали погибшим. Он весь с ног до головы был испачкан зыбучим песком, словно его вываляли в растворе цемента, но внешне с ним было все в порядке, не считая закрытых глаз. Пол двинулся в нашем направлении.

— Пол, где ты был? — удивленно спросил Чарльз Гласс.

Пол Тэш молча шел дальше.

— Пол, стой, где стоишь, — сказал Гласс с подозрением в голосе.

Но Пол не реагировал на слова Чарльза Гласса и продолжал двигаться.

— Пол, ни шагу дальше! — приказал Гласс, направляя в его сторону каренфайер. Пол на мгновение остановился, но затем двинулся вновь. — Я предупреждал, Пол, — прежде чем нажать на спусковой крючок, сказал Чарльз Гласс.

Голубая молния ударила в грудь Полу, пробив его насквозь. Он закачался, упал на колени и открыл глаза. Пустые, горящие зеленым огнем бельма уставились на нас. То, что было Полом Тэшем, застонало низким клокочущим голосом, при этом изо рта выходило такое же зеленое свечение, как и из глаз, и поползло в нашу сторону, оставляя на золотом берегу кровавый след. В этот момент из тумана появился еще один песочный человек и пошел к нам. За ним другой серый силуэт. Это были Шон Рей и Заял Фоке. Пока они двигались в нашу сторону, в тумане из болота вырастали все новые фигуры.

— По машинам! — закричал Чарльз Гласс, выпуская очередь молний из своего оружия по приближавшейся нечисти, и побежал к красному лендспидеру.

Я выстрелил из бластера в ползущее ко мне тело Пола Тэша. Мой выстрел снес ему голову. Из разорванной шеи забили фонтанчики черной крови и заструилось зеленое свечение. Но тело по-прежнему продолжало подтягиваться на руках, двигаясь в моем направлении.

Дружно отстреливаясь, все бросились по машинам.

Я запрыгнул в красный лендспидер к Чарльзу Глассу.

Последним к нам с Чарльзом в лендспидер залез Элан Дойл. Остальные, включая и Дела Бакстера, забрались в зеленую машину.

Натужно взревели двигатели, нагнетая воздух под днища машин. В ярком свете фар, прорезавшем мрак ночи, стали видны сотни мертвецов, выходивших на берег из зыбучего песка Долины Мертвых Душ. В кузове лендспидера злобно блеснул единственный глаз золотого истукана.

Вдруг рядом с правым бортом из предательского облака тумана неожиданно возник мертвец с зелеными глазами и вцепился в руку Элана. В этот же момент на капот забралось еще одно чудовище и поползло к разбитому лобовому стеклу. Чарльз дал полный газ. Машина дернулась, и Элан Дойл с криком, полным ужаса, вывалился за борт. Чарльз, не обращая внимания на удалявшиеся предсмертные крики Элана, повел вездеход прочь от острова.

Забравшийся на капот зомби уже тянул свои скрюченные руки к моему лицу поверх лобового стекла, когда я сбросил его выстрелом из бластера обратно в песчаное болото. Вездеход тряхнуло, когда он проехал по телу сброшенного мной мертвеца.

Впереди, освещаемый нашими фарами, рассекая проклятый ночной туман, мчался лендспидер, в котором находились Дел Бакстер и оставшиеся члены экспедиции. Их машина была легче нашей, и из-за этого она двигалась быстрее. Мы стали отставать. Вскоре к этому неприятному факту прибавился леденящий душу вой, приближавшийся сзади. Нас догоняли призраки. Если спереди нас защищал свет фар, то нечисть могла спокойно подобраться к нам со стороны багажного отсека, где находился наш ценный груз.

Чарльз Гласс, держа одной рукой руль, другой достал из кармана своей куртки фальшфейер и протянул его мне. Дернув шнур, я зажег его. Из торца картонной трубки вырвался наружу сноп красного пламени с фонтаном ослепительных искр. Лендспидер теперь несся в круге яркого света, который, словно стеной, защищал нас от настигавших призраков. Они вопили и причитали, летая вокруг машины. Иногда темный силуэт попадал в луч фар, и тогда, страшно извиваясь, он исчезал.

Лендспидер наших товарищей превратился в светящуюся впереди точку, то исчезавшую, то снова, появлявшуюся в волнах белесого тумана, расстилавшегося на всем пространстве долины. Мы с Чарльзом решили, что безнадежно отстали от шедшей впереди машины, как вдруг заметили, что светлое пятно впереди стало приближаться, и вскоре увидели машину наших товарищей.

Когда луч фар осветил зеленый корпус лендспидера, в котором ехал Дел Бакстер, я сразу понял, что у них заглох двигатель. Капот машины уже стало засасывать в зыбучий песок. Дел Бакстер, Ричард Пэйдж и Хауард Сочурек замахали нам из салона вездехода, привлекая наше внимание.

— Чарльз, необходимо избавиться от лишнего груза, чтобы спасти их, сказал я, намереваясь отвязать страшного золотого истукана, находившегося в нашем лендспидере.

Чарльз Гласс, не сбавляя скорости, молча проехал мимо и понесся дальше, прочь от своих товарищей, попавших в беду.

— Чарльз, что ты делаешь? — изумленно спросил я.

— Я удивлен, что ты меня об этом спрашиваешь, Скайт Уорнер, — ответил Чарльз. — Я делаю то, что сделал бы на моем месте каждый нормальный человек, я спасаю свою жизнь.

— Ты спасаешь свое золото, а не свою жизнь! Там гибнут наши друзья, поворачивай обратно, Чарльз.

Гласс оторвался от дороги и посмотрел холодным взглядом прямо мне в глаза.

— Мой единственный друг — золото.

— Тогда у нас разные друзья…

В следующий момент я получил сокрушительный удар в челюсть. Никак не ожидая, что Чарльз сможет нанести так внезапно такой сильный удар, я на мгновение потерял ориентацию. Фальшфейер выпал из моих рук и упал под основание золотого изваяния смерти, осветив его снизу, отчего вид статуи стал еще более жутким. На страшном лице идола заиграли тени, оживив уродливую маску.

Воспользовавшись моментом, Чарльз Гласс набросился на меня. Он нанес еще один сильный удар в челюсть и принялся душить. Моя голова свешивалась с правого борта лендспидера, летевшего по Долине Мертвых Душ по воле судьбы. Ветер трепал волосы. Над головой в черном небе горели холодные звезды и глаза Чарльза Гласса.

Гласс сжимал мое горло со всей силы, пытаясь скорее покончить с этим делом, но меня не устраивали его планы. Мне удалось немного отжать его пальцы, иначе он сломал бы мне кадык, и постепенно поднять голову.

Я уперся ногой в грудь Гласса и с силой оттолкнул его от себя. Он отлетел к противоположному борту машины, задев плечом руль, отчего лендспидер резко развернуло и меня перекинуло через сиденья на грузовую площадку, прямо к статуе. Чарльз Гласс целеустремленно, словно слепая машина для убийств, через сиденья машины перебрался ко мне на грузовую площадку, намереваясь здесь довершить свое черное дело. Его лицо, на котором играли всполохи катавшегося по полу фальшфейера, было точной копией изваяния бога смерти, привязанного на грузовой площадке вездехода тот же звериный оскал, те же скрюченные пальцы. Но я уже пришел в себя после первого нападения и схватился за кобуру с бластером. Чертова веревка, которой был привязан идол, не дала мне до конца вытащить оружие. Чарльз резким ударом ноги выбил из моей руки бластер. Отлетев в сторону, пистолет, повертевшись вокруг своей оси, замер под водительским сиденьем. Следующий удар тяжелого ботинка был нацелен мне прямо в голову.

А вверху безучастно горели звезды, среди которых безмолвно и равнодушно плыл спутник планеты. По долине стелился туман. В Старморе, в баре гостиницы, Лулу строила глазки очередному искателю приключений. Кто-то намечал планы на предстоящие выходные, кто-то — на будущий год. Кто-то собирался с завтрашнего дня начать жизнь заново, а кто-то — закончить ее сегодня. И тут я понял, что меня совсем не устраивает перспектива оказаться в числе последних.

Я подставил локоть под удар Чарльза Гласса. От боли левая рука словно онемела, но правой я успел схватиться за ботинок и оттолкнуть Чарльза. Отшатнувшись, он, чтобы удержать равновесие на мчавшемся лендспидере, схватился обеими руками за спинки пассажирских сидений. Не теряя времени, я поднялся на ноги. Следующую его атаку я встретил, стоя в боксерской стойке.

— Ты ловкий парень, недаром ты мне сразу понравился, Скайт Уорнер, — перед тем как вновь напасть на меня, произнес Чарльз Гласс очень громко, чтобы перекрыть шум ветра и рокот турбин лендспидера. — Но у нас оказались разные взгляды на жизнь, и тебе придется умереть.

— Ты продал свою душу за кусок желтого металла, Чарльз. А сейчас пытаешься купить себе жизнь ценой жизней своих товарищей. Зачем человеку жизнь, когда у него мертвая душа?

— Я тебя не понимаю, Уорнер, и, боюсь, уже никогда не пойму, — ответил Гласс.

В следующий момент я увидел летящий мне в глаз кулак, но я уже был готов к такому повороту событий. Я вновь подставил под удар свою многострадальную левую руку и тут же нанес ответный прямой удар в челюсть Гласса, почувствовав при этом тупую боль в своем правом кулаке от соприкосновения с чем-то твердым. Но это была приятная боль, подтверждавшая, что я достиг цели. Вторым ударом я довершил начатое. Чарльз Гласс тяжело рухнул под золотую статую своего божества в глубоком нокауте. У меня возникла мысль вытолкнуть его из машины в зыбучий песок, но я отогнал ее прочь. Я придумал месть пострашнее, чем смерть в топкой грязи Долины Мертвых Душ. Пусть Чарльз посмотрит в глаза своим товарищам, которым он уготовил такую участь. Это должно было быть пострашнее, чем глаза смерти. Но для того, чтобы справедливость восторжествовала, необходимо было сначала спасти Дела Бакстера и остальных.

Я перелез на место водителя и, нагнувшись, пошарил правой рукой под сиденьем, нащупывая выбитый Чарльзом бластер. Пистолет лежал прямо подо мной. Взяв его поудобнее, я повернулся к грузовой площадке.

Единственный красный глаз идола, уставившись на меня, сверкал злобой и ненавистью. Скрюченные пальцы держали свой магический алмаз, внутри которого горел адский огонь. В россыпях драгоценных камней на теле отражался свет холодных звезд, спутника планеты и трепещущий огонь фальшфейера, создавая дрожащий ореол вокруг уродливой фигуры демона — слуги мрака и ночи. Казалось, если бы не веревки, которыми демон был привязан к машине он бы разорвал меня своими когтями.

— Ступай к себе в ад, сучий выродок, — произнес я, пережигая бластером веревки, державшие изваяние. И, злобно блеснув своим единственным глазом, статуя медленно, словно нехотя, стала заваливаться назад. После чего, перевернувшись, исчезла за кормой лендспидера. Вездеход вздрогнул, выпрямился и, освободившись от многотонной тяжести, понесся с увеличивавшейся скоростью.

Я развернул машину в обратном направлении. Левая рука ныла от боли, когда я крутил руль. Впереди стелился туман, и на всем пространстве долины не было видно ни одного огонька, напоминавшего фары машины или сигнал моих товарищей.

«Успею ли я?» — мелькнула в голове тревожная мысль.

Прохладный ночной ветер врывался в разбитое лобовое стекло и приятно холодил опухшую половину лица. Все же сильный у Гласса прямой правой. Мой левый глаз заплыл, и теперь мне с трудом приходилось высматривать своих друзей, терпящих бедствие где-то во мраке ночи. Фальшфейер выплюнул последний сноп искр и потух. Теперь пространство вокруг освещалось лишь светом фар вездехода. Сзади застонал приходивший в себя Чарльз Гласс. И как раз в этот момент впереди, в пелене густого болотного тумана, вспыхнул огонь и до меня донесся отдаленный выстрел каренфайера. Они были еще живы! Я выжимал из двигателя все возможное, понимая, что на счету каждая секунда. Я даже не думал об ужасных темных призраках, скользивших в тумане вокруг тонущей машины и карауливших свои жертвы. Они с пронзительным визгом отпрянули прочь от моих товарищей, цеплявшихся за бампер ушедшей в песок машины, когда свет мощных фар нашего лендспидера выхватил тех из мрака ночи.

Сзади раздался хлопок, и загорелся фальшфейер, разорвав черноту ночи.

— Черт с тобой, Скайт Уорнер, — хриплым голосом произнес Чарльз Гласс над моим ухом. — Твоя взяла. Но я не хочу вместе с тобой угодить в ад.

Зеленый вездеход наших товарищей уже полностью скрылся под грязной серой массой зыбучего песка. Над поверхностью торчала лишь часть бампера машины, за которую и цеплялись обезумевшие от страха, но не потерявшие надежду Дел Бакстер и Хауард Сочурек. Дел одной рукой держался за машину, а другой сжимал каренфайер, время от времени стреляя вверх и вспышкой выстрела отпугивая приближавшиеся тени.

Не тратя попусту драгоценные секунды, я подрулил к исчезавшему в песке зеленому лендспидеру, и Чарльз помог Хауарду и Делу забраться к нам в машину. Как только они оказались у нас в вездеходе, бампер зеленой машины полностью скрылся под серой грязью. Я вдавил сцепление, и, дернувшись, наш лендспидер помчался прочь. Вокруг вновь взвыли черные тени, заметавшись по сторонам освещаемого огнем фальшфейера пространства. Несмотря на то что подобраться к нам они не могли, их нечеловеческие вопли продолжали преследовать нас. Но мы уже не боялись их полных ненасытной злобы и ненависти выкриков. Сделать нам они уже ничего не могли.

Мы лишь меняли сгоравшие факелы, благо их было достаточно, и держали наготове оружие.

Я не заметил, сколько времени вел лендспидер на восток сквозь ночной туман и вопли призраков. Только небо над нами стало незаметно светлеть. С его пока еще черного полотна стали пропадать маленькие звезды. Дьявольская песня, сопровождавшая нас всю дорогу, начала слабеть, отдаляться и постепенно угасла совсем. Наступила непривычная тишина, нарушаемая лишь работой двигателя.

— Неужели выбрались? — не веря, спросил Дел Бакстер, прервав общее молчание.

— Похоже на то, — отозвался я.

— А я уже было решил, что соврала гадалка… — оглядываясь по сторонам, промолвил Сочурек, все еще сжимая в руках свой каренфайер.

— Подождите радоваться, нужно еще добраться до берега, — промолвил Чарльз Гласс. И все вновь напряженно стали прислушиваться к долгожданной тишине и всматриваться в обманчивые волны тумана, бежавшие навстречу машине.

Но вскоре Дел вновь нарушил молчание:

— Скайт, почему первый раз вы с Чарльзом проехали мимо, когда у нас заглох двигатель?

Перед тем как ответить, я взглянул на опухшее лицо Чарльза, представил, какой у меня самого вид, и сказал:

— Нужно было избавиться от лишнего груза. Левая рука продолжала болеть: по-видимому, ушиб был сильный. Возможно, я напрасно пожалел Чарльза Гласса. Но пусть он знает, что не все люди мыслят его категориями, что есть нечто дороже его золота, то, что не купишь ни за какие деньги. И если он это не понял, то, даже будь у него золотой остров, он станет самым несчастным человеком.

Гласс прервал мои мысли. Он вдруг вскочил с места и, грозя в сторону исчезающей ночи кулаком, истошно заорал:

— Мы еще вернемся!

«Нет уж, Гласс. Возвращайся без меня, — подумал я. — Хватит с меня твоего общества».

Вездеход шел быстро и плавно, легко рассекая полотно тумана, пытавшегося нас задержать в своем призрачном и опасном царстве. Двигатель работал ровно, и его мощный, равномерный рокот успокаивал и вселял уверенность, что все закончится хорошо. На всякий случай я еще раз проверил, на месте ли ранец из старого вертолета, и, нащупав его правой ногой на прежнем месте, незаметно усмехнулся.