Сказание об Оками 3

Эпилог

3.Эпилог

Сенджу Цунаде

Некоторые города не меняются, вот и Танзаку оставался таким же, как и раньше. Веселым, пьяным, азартным, полным неоновых вывесок и загулявших гостей.

— Цунаде-сама, давайте не пойдем сегодня в казино. Давайте купим собаку, — нудела в ухо Шизуне.

Про собаку что-то новое. До того воспитанница и ученица обычно просила кошку. Но кошки плохо переносят тяготы постоянных переездов и жизнь в гостиничных номерах. Вроде бы Цунаде ей это хорошо разъяснила. Теперь собака. Нужен аргумент, почему им нельзя заводить собаку. «Собаки умирают». Все, кто ее когда-то любил, умирают. Ее нельзя любить. А собаки — их любовь к хозяевам безусловна. Пусть лучше живут.

Вот Шизуне — она точно будет жить вечно. От нее и не пахнет никакой любовью и преданностью к наставнице. Сплошные придирки и нравоучения. Не пейте так много, Цунаде-сама, не ходите в это заведение, Цунаде-сенсей, не проигрывайте наши последние деньги, Цунаде-химе. Пффф! Как будто деньги действительно последние. Она невероятно богата. Настолько богата, что тяжело вообразить. Все активы, все капиталы некогда великого клана Сенджу достались ей одной. Если бы еще не контроль со стороны советников. Старые хрычи вообразили, что имеют право распоряжаться ее наследством! Им, видите ли, лучше знать! Они, оказывается, не позволят ей все промотать. Она ведь якобы игроманка. Поставит все на красное и спустит до последнего рье. Да как они смеют⁉

И Сарутоби-сенсей хорош! Не может запретить своим старым приятелям лезть в ее жизнь. Выделяют какие-то жалкие крохи, на которых и повеселиться как следует нельзя, не то, чтобы задумываться о чем-то большем. О чем именно большем? Она не знает. Три бутылки сакэ назад она, наверное, рассуждала бы более здраво. Ха! Да эти три бутылки мелочь. Ее и выпивоха Джирайя перепить никогда не мог. Более крепкий организм, чем у Сенджу, еще и поискать. И кому вообще интересно рассуждать трезво? Трезвый мир отстой. Полный боли и разочарований.

— О, в этом казино я еще не была! Шизуне, мы идем туда! — объявила принцесса клана.

— Да они все одинаковые. И вы в нем были год назад. Я помню.

— Ты запоминаешь слишком много лишнего, ученица. И вообще, иди в гостиницу, не мешай мне выигрывать. Ты приносишь мне неудачу!

Ушла. И правда ушла. Еще и обиделась, кажется, вон как надулась. Надо будет и правда подумать насчет собаки. Будет наглой девчонке на кого свою дурацкую заботу направлять. Пусть собаке пить и играть запрещает.

— Ка-бу-ки, — по слогам вслух прочитала название заведения женщина. Вывеска вроде как большая и яркая, а надпись перед глазами двоится. И это после жалких пяти бутылок. Или их было семь? Да кто такую ерунду вообще считает⁈

Крупье, когда она уселась за игровой стол, несколько секунд пялился ей в декольте. Нахал и хам! Мог бы и подольше интерес проявить. Она знает, что неотразима и выгодно отличается от других женщин. Особенно на контрасте с Шизуне. А куда подевалась ученица? Похоже, собаку себе выбирать отправилась. Она ведь ей разрешила? Или запретила? А, плевать. Все равно Шизуне скажет, что разрешила, попробуй переспорь эту упертую девчонку. Она вылитый Дан, когда доходит до упрямства.

— Рад снова видеть вас в Кабуки, посетительница-сама, — мужчина отлип взглядом от ее груди и сейчас смотрел. Это редкость. Мало кто в последнее время любуется именно ее лицом, а не фигурой. И это несмотря на то, что менее красивой она не стала. Какие-то несколько лет пьянства не способны навредить ее красоте.

— Да, да. Я тоже рада, — рассеянно сказала Цунаде и протянула служащему несколько купюр. — На зеро.

— А я дочку вашу не так давно видел. Тоже приходила к нам играть. Совсем молодая, но уже шиноби.

— Эээ… что? — принцесса слизней опешила. — Какая, к биджу, дочка?

— Вылитая вы. Я по глазам узнал, такие же карие. И клановый знак на лбу, — Вот здесь, — крупье показал на себе, именно туда, где полагается располагать печать бьякуго. Шизуне приступила к формированию такой, но не закончила. И очень сомнительно, что закончит. И еще Шизуне на Цунаде ни капли не похожа. Ни глазами, ни лицом.

— Волосы у девочки яркого рыжего цвета, не как у вас, но вот удача у нее точно ваша. Все вокруг в те дни выигрывали, только не она. Вот как с вами обычно и бывает, — женщине почудилась легкая насмешка в глазах сотрудника игорного дома. Он хоть представляет, кому хамит? Да она одной техникой тут все в щепки разнести способна! Но не будет. Где ей веселиться, если будет ломать каждое заведение на своем пути?

— Выиграло зеро! Поздравляю! — объявил крупье.

Что??? Она что выиграла? Почему??? Нет-нет-нет. Так не бывает. Она не может выиграть. Зачем тогда играет? А потому, что это весело! И разочарование от сиюминутных поражений приглушает боль от бесчисленных потерь. Родители, дедушка Хаширама, дедушка Тобирама, братик Наваки, Дан, бабушка Мито. Она всех потеряла! Всех! Но сейчас она победила.

И теперь произойдет что-то плохое. Очень плохое. Шизуне! Сейчас что-то случиться и с ученицей!

Не забрав выигрыш, Сенджу рванулась прочь из Кабуки. Нужно найти ученицу, пока с ней ничего не стряслось. Собаки, вдруг ее загрызут бродячие собаки? Она же совсем молодая, глупая и наивная. Сколько ей там лет? Двенадцать? Тринадцать? Нет-нет. Уже шестнадцать. И она шиноби. Да где же эта гостиница? Где они остановились? Десять бутылок сакэ назад она помнила. Вроде бы вон там? А какой этаж? Цунаде экстренно прогнала по телу отрезвляющую волну. Избавление от токсинов — прием, которым обязан владеть любой уважающий себя ирьенин.

Страхи за воспитанницу на трезвую голову сразу стали казаться не такими и обоснованными. Она всего лишь выиграла. Как в тот раз, когда победила Джирайю в дурацком пари и практически сразу началась вторая мировая война шиноби.

На бегу в голове ирьенина роились мысли. Что за бред нес там крупье? Какая такая дочка? Похожа на нее? Кто-то из потомков бастардов дедушки Тобирамы? По слухам, их огромное множество, хотя подтвержденных ни одного. Рыжие волосы? Это что, сестренка Кушина успела кого-то родить? Нет, не настолько долго ее не было в Конохе, чтобы возможный ребенок Узумаки Кушины успел повзрослеть и стать шиноби. Просто какая-то девчонка-неудачница. Может, с частичкой генома Узумаки или Сенджу. Так бывает. Просто никто.

Дверь их с Шизуне гостиничного номера Цунаде пинком сорвала с петель. Нашарила воспитанницу взглядом.

— Жива! Цела!

Совершенно целая Като нашлась на полу, в позе для медитации. Ей для формирования печати силы сотни нужно постоянно медитировать, очень много времени посвящать тонкому контролю чакры и откладывании запасов в печать. Вообще, она прилежная ученица, хотя именно с бьякуго ей контроля не хватает. Может быть и никогда не хватит.

— Цунаде-сама? Что-то случилось?

— Да. Я поставила на зеро и выиграла! Теперь начнется война. Можешь купить себе собаку, если хочешь, — на глаза Цунаде навернулись слезы.

— А как вы посмотрите на то, чтобы завести миленькую маленькую свинку?

— А почему не бегемота? Никаких свинок! Хотела собаку, покупай собаку, пока еще деньги есть. Как думаешь, если я не буду забирать выигрыш, война не начнется?

— Цунаде-сенсей. Не будет никакой войны. Все будет хорошо. Ложитесь спать. Вам нужно успокоиться. И никакого сакэ сегодня! Я вам запрещаю!

— Нашла кому запрещать! Не смотри на меня так, нахалка. Хорошо-хорошо. Никакого сакэ сегодня.

Ночью ей очень плохо спалось. Снились родители, бабуля Мито, Наваки и Дан. Живые и счастливые. Это потому, что гадкая привереда Шизуне запретила ей сегодня выпить. Она хоть понимает, какая это честь — учиться у принцессы клана Сенджу? Под утро Цунаде все таки заснула. Глубоким, лишенным воспоминаний снов. Скорее отрубилась.

На следующий день ничего не произошло. Она забрала в казино свой приз, и снова ничего плохого. Вернулась обыкновенная полоса неудач. Еще один день и снова ничего. И снова. Сенджу как всегда пила, пока не заглушала внутренний раздрай и играла в рулетку, пока не спустила свой недавний выигрыш. Казино получило деньги обратно. Можно считать, что ничего не произошло.

— Цунаде-сама! Беда! — пробудилась она от того, что кто-то трясет ее за плечо. Кто? Шизуне? Она же живая, вот она. Откуда тогда беда? Что, Джирайя погиб? И почему именно про него подумала?

— Коноха… девятихвостый разрушил Коноху.

— Как? Когда?

— Пять дней назад.

Именно тогда, когда она выиграла. Сразу после злосчастной ставки на зеро. Это она виновата!

Джун

Шиноби Джун, генин Ивагакуре, с легкой брезгливостью посмотрел на идзакая, в котором ему назначил встречу старый знакомый, попросивший о помощи. Вообще, ему, настоящему ниндзя, не положено общаться с мелкими преступными элементами. Но именно этому бандиту он во встрече отказать не смог.

Гото Кунроку несколько лет был для Джуна старшим братом, причем очень хорошим братом, который искренне заботился о младших. Да, они занимались совсем неприглядными делами, но зато как-то выживали. Сейчас, насколько Джун знал, старый приятель стал одним из лидеров криминальной жизни столицы. Возможно, самым значимым преступником Страны Земли. Ночным даймё.

Узнал друга и бывшего брата молодой генин сразу. Кунроку вырос, возмужал, раздался в плечах. На руках и шее видны многочисленные татуировки. Не фуин, как у Оками-самы, а самые обычные, смысл которых понятен только другим преступникам, если он вообще существует.

— Джун! Дружище! — коротко обнялись вместо поклонов. От Гото пахнет каким-то дорогим табаком. Обычно для генина табачный запах казался неприятным, но сейчас, пожалуй, нет недовольства. Он и правда рад, что с Кунроку все в порядке. И про остальных членов их старой банды тоже будет рад узнать, если у них все хорошо. Не чужие люди все-таки.

— Ты гляди! И правда настоящим шиноби стал, — свой былой аристократический псевдолоск Кунроку все-таки подрастерял. Сейчас это не гордый представитель уничтоженного рода, а очередной бандит. Но все-таки свой бандит, с профессией которого придется смириться.

— Да. Так получилось, сенсей говорит, что в следующем году я точно сдам экзамен и стану чунином. Утверждает, что у меня талант, что я весь в отца. Они были знакомы.

На их стол подали чай. Не алкоголь и уже прекрасно. Гото-семпай остался отличным собеседником, способным увлеченно говорить на отвлеченные темы. Полчаса они говорили ни о чем. Джун ожидал, что старший начнет хвастать своим положением высоко поднявшегося бандита. Но нет. Они говорили как старые товарищи, а не как преступник и шиноби. Кунроку просто рассказывал забавные случаи, делился тем, как у старых знакомых идут дела, поведал, что нашел себе подходящую девушку и подумывает о женитьбе. Но не уверен. Ночное ремесло не располагает.

— Давай перейдем к делу, Джун, — наконец, сказал инициатор встречи. — Мы с парнями столкнулись с задачей, которая нам оказалась не по плечу и хотим нанять тебя, как шиноби. Ничего незаконного, просто найти человека, к которому у нас никаких претензий, даже наоборот. Помочь ему хотим. Искали сами, но след ушел в Страну Водопадов, а там случился какой-то ужасный пожар и их шиноби как с ума сошли. Да ты и сам его знаешь. Мы хотим найти Окамимару-куна и позвать обратно к себе. У нас дела идут лучше некуда.

Джун фыркнул, едва не расплескав чай. Кунроку со своей смешной бандой собрался позвать к себе разрушительницу городов! Ту самую, которая недавно уничтожила Коноху! Отомстила проклятым шиноби Страны Огня за его, Джуна, отца. Ооноки-сама наверняка в восторге от действий своей шпионки. А кем еще может быть Оками-химе, если она не получила никакого наказания за давнее дезертирство. Притворилась беглянкой, втерлась в доверие к коноханинам и в самый подходящий момент нанесла удар. Идеально! Не зря он всегда восхищался этой девчонкой, еще с того момента, когда считал ее мальчишкой. Не зря не отвернулся от нее, когда остальные проклинали за побег. Даже прошлая команда генинов Ито-сенсея устроила подруге глупый бойкот. Но не он. Он продолжал верить и вон как все получилось.

— На, читай, — Джун достал из внутреннего кармашка розыскной листок книги бинго. Еще старый, с тремя миллионами и семиста тысячами награды.

— Это что еще за девка, Джун?

— Читай, Кунроку. Я знаю, что ты умный, не глупее меня. На строке с псевдонимами внимательней.

— Окамимару-кун стал шиноби и изображает из себя девчонку? Нет, он и есть девчонка! Вот же гаденыш! Нас всех за нос водил. Водила…

Выражение лица Кунроку не имело цены. Его бы сейчас сфотографировать. Увы, слишком дорогая техника, недоступная простым генинам.

— Ага. Мы вместе с ней учились в академии, она круче всех, кого я знаю, не считая Ооноки-саму и Ито-сенсея. Садись поудобнее, сейчас я расскажу тебе сказание об Оками-химе, королеве Узушио, уничтожительнице городов и убийце самураев.

Ооноки

Внучка захныкала в своей колыбельке и Ооноки, как заботливый, самый лучший в мире дедушка, ее немедленно укачал, чтобы заснула. Он, цучикаге, один из пяти сильнейших шиноби в мире, лидер Скрытого Камня, выполнял сегодня работу няньки при маленькой Куроцучи и был этим очень доволен.

Постоянная нехватка времени, настоящий цейтнот, привела к тому, что он почти прекратил общение с собственной семьей в последние месяцы. Так уж вышло. Между долгом и семьей он неизменно выбирал долг. Хотя и семью не забывал. Сегодня получилось совместить. Ооноки нянчился с внучкой, одновременно разбирая бумаги и слушая доклады от доверенных джонинов.

— Только не шуми, Ито-сан, говори тише, — чуть ли не шепотом попросил гордый дедушка, глядя на наконец убаюканную кроху.

— Как прикажете, Ооноки-сама, — однорукий шиноби проявил обычную для себя сообразительность и заговорил совсем тихо, придвинувшись поближе. Хороший ниндзя, понятливый. А ведь Ооноки его едва не списал, когда тот получил свою рану. Но поверил, дал шанс и получил в итоге неплохого исполнителя. Не бойца, какой там из калеки боец, но дотошного помощника, которому можно поручить некоторые деликатные задачи.

— Я проверил по своим источникам. Слухи не врут, Коноха разрушена и обвиняют в этом девочку, — Ито-кун, как всегда, пытается казаться невозмутимым, но не перед ним же. Ооноки за долгую жизнь видел много лиц, слышал много речей. Его так просто не обмануть.

— Ты с этим не согласен Ито-сан? Почему?

— Она панически боится биджу, Ооноки-сама. Даже небольшая беседа с Роши-саном заставила ее сильно нервничать, почти до потери сознания. Да, девочка повзрослела, стала заметно сильнее, но я не верю, что она способна взять биджу под контроль.

— Я понимаю и принимаю твое мнение. А теперь запоминай то, что ты будешь говорить остальным. Умино Оками могла захватить контроль над девятихвостым, сделала это и разрушила Конохагакуре. Ты в этом, как ее друг и отчасти наставник, ничуть не сомневаешься. Именно так ты ответишь своим друзьям, своим ученикам и всем прочим, кто тебя спросит.

— Принято, Оонкои-сама, — Ито с уважением, но не теряя достоинства, поклонился. Он хороший шиноби. Как же жаль, что инвалид и годится только для не очень опасных заданий. — Могу я поинтересоваться причинами вашего распоряжения? Так я смогу лучше его выполнять.

— На контакт с нашим АНБУ вышла очень перспективная группа наемников. Как обещают, они через несколько лет будут состоять сплошь из шиноби S-ранга. Чтобы работать с ними, мне бы пригодился свой человек в их рядах. Нукенин, голова которого оценена в миллионы. Старый обезьянолюб Сарутоби-кун своей интригой очень подыграл моим планам.

— Я понял вас, Ооноки-сама. Мне стоит встретиться с девочкой и завербовать ее? После разрыва с Конохой обратиться к Ивагакуре выход для нее.

— Может быть потом, Ито-сан. Всё, других заданий для тебя нет. Шшш… внученька, глупые взрослые тебя разбудили. Сейчас дедушка все исправит.

Учиха Чико

Морская болезнь. Оказалось, что у Чико она есть. И как же это паскудно. Очередной раз опорожнив за борт и так уже почти пустой желудок, девушка уставилась на береговой пейзаж. Тишь да гладь.

Мда, «девушка». Сейчас бы ее к женскому полу никто сторонний и не отнес. Права оказалась О-тян, лысая голова — лучший способ выдать себя за мужчину. Еще и плотно перебинтованная под стопроцентно мужской одеждой грудь, конечно. Она, Чико, конечно, не пышнотелая, как Акимичи, но и не плоская, как та же Умино-тян. У нее есть что прятать. Хотя слишком больших усилий прилагать не требуется.

Уже сегодня вечером судно, на которое она взяла билеты, прибудет в восточный порт Страны Молний. И там, со всей осторожностью, никак не выдавая в себе ни шиноби, ни девушку, она начнет, наконец, искать сестренку Кикоко. Фугаку-сама, когда Чико смогла к нему пробиться с беседой, четко дал понять, что исчезновение ее сестры — дело рук проклятых кумонинов. И запретил ей пытаться сделать хоть что-то, пока не проявит шаринган.

Наивный глава клана! Отчаяние, охватившее Чико после их беседы, привело к пробуждению додзюцу тем же вечером. А раз так, то и запрет Фугаку-самы автоматически переставал действовать. Как будущий полицейский, она изучала толкование законов. Все четко. Более того, мысленно повернув формулировки она поняла, что можно читать распоряжение главы как «отправляйся на поиски сестры, как только пробудишь шаринган». Глупо? Возможно. Заставляет себя чувствовать предательницей? Отчасти. Бездействуя, она бы испытывала те же чувства, но еще и не могла бы ничего изменить. Ну нет. Она, Учиха Чико, спасет сестренку от похотливых горцев и примет любые последствия. Наверное, ее не казнят. Победителей ведь не судят? Так ведь?

Взгляд девушки упал на одного из матросов, проходящего мимо. Какие же эти жители гор уродливые! И что только О-тян в них нашла⁈ Кожа темная, как будто бы они мыться забывают. Губы пухлые. Волосы светлые и ломкие, как солома. Уродливей и не придумать! Бедняжка Кикоко. Ей там наверняка уже мужа нашли. Очередного наполовину человека, наполовину ёкая. У нормальных людей такой кожи быть не может! Придется с возможным мужем сестры разобраться. Теперь, с шаринганом, она и это сможет!