Глава шестая ОТНОШЕНИЯ С ГРЕКАМИ

Отношения русов и греков с самой глубокой древности были противоречивыми. В «Сказании про Родню Волынскую» говорится, что когда русы имели ещё каменные секиры и не умели обрабатывать железо, то они меняли у греков «железный нож за корову». А когда пришли враги, то греки давали русам железные мечи, чтобы те защищали и себя, и греков. Однако и врагам греки давали такие же мечи, «абы Руса сильною не ставала». Подобное двуличие и коварство греков русы хорошо знали и были настороже — касалось ли это военного союза, торговли или степных пастбищ для скота. «Хитрый лис» (по определению из «Велесовой книги») так и смотрел, как бы обмануть с товаром или споить вином молодых русов, пригнавших скот на продажу, заковать их в цепи и отвезти в рабство. Или сговориться с неприятелем и неожиданно напасть на русов.

«Не верь Греку, ни когда плачет,

ни когда смеётся по-дружески, —

обманом Грек живёт!

Нет у него ни чести степной,

ни гостеприимства, от Дедов идущего,

богами благословлённого…»

Так предостерегает русов их царь Прастарь. Особо непростыми стали их взаимоотоношения после того, как греки начали укрепляться в Северном Причерноморье. Эти же места облюбовали вернувшиеся из похода по Передней Азии скифо-арии, сменившие киммерийцев. Они стали строить на побережье Чёрного (тогда Русского) моря солнечные города — Хорсунь (Хорссунь, т. е. «Хорс-Солнце»), Сурожь (также бог Солнца) и другие, «какие не построить грекам». Впоследствии за эти города и «место под Солнцем» шли бесконечные многовековые войны, сменявшиеся эпизодическими перемириями. Об этом рассказывается в «Сказании про Хата-Русов и Коняву-царя».

Однако, придерживаясь принципа «худой мир лучше доброй ссоры», русы всё же шли на военные и торговые контакты со своим южным соседом. Предметом торговли в основном были скифская пшеница, коровы, кони, овцы, кожи, сало, за которые греки платили золотом-серебром, а также привозили для обмена ножи, ложки, всякие сосуды, соль, перец, вино и различные украшения.

«Сказание про Грека Мутря-царя» повествует о греческом царе Митридате Евпаторе VI, жившем в 1 в. до н. э., с которым русы торговали, затем — воевали, потом заключили мирный союз, чтобы вместе идти воевать за Дунай против Волохов. О «митри-дах», т. е. греках, названных так по имени их известного правителя, говорится и в «Велесовой книге»: «Митриды стали говорить русам, что они могут селиться около них. А когда русы согласились, те (греки) вовлекли их в войну (раз), другой и так без конца. И там русы утратили всё дочиста, и многие воины пали. И русы ушли прочь от греков». «А мы с митридами породнились и Русколани не берегли» (дощ. 32).

«Сказание про Габай-князя Оланского» интересно сведениями о совместных действиях степных племён и народов против греков, осевших на берегах моря Русского и начавших вести нечестный торг:

«Ежели за корову давали чувал соли,

так скоро стали давать за неё половну.

Ежели давали два аршина оксамита,

так теде дают только один аршин.

И чем выше стены града кладут,

тем меньшую цену дают за узбожь,

а на шкуры, какие доселе брали,

днесь и глядеть не желают Греки…»

И собрались цари — Габай Оланский (аланы — предки совр. осетин), царь Кошобский (предводитель «костобоких»), три брата Суны (смешаные племена алано-русов), царь Куманский, и Языги, и Забродня Куманская, и пошли «рушить» города греческие, — кто посуху шёл, а кто лодии-чайки делал и плыл «в Море и за море». И не раз ходили степные народы на города греческие — Царьград, Трапезун и дальше — в Милет и Иону. И когда после очередного похода князья-цари собирались вместе, то Габай-царь читал им «списы про аойну», т. е. подробно составленный отчёт:

«А читал списы, колико богатства взяли,

а колико серебра, злата, драга каменья,

а колико бархата, сукна привезли.

И ежели потеряли кого, тоже записано было —

какие воеводы убиты и сколько воинов,

и из каких Родов были люди те…»

Отмечается, что события эти происходили, когда ещё «в степях не было Комырей, а уже были Оланцы недолго», поэтому точную дату определить сложно. Но сам факт владения многими народами ещё до Рождества Христова какой-то письменностью — явление не удивительное. Должны же были как-то фиксироваться торговые и военные мероприятия. А у древних славян, как свидетельствует «Велесова книга», даже был специальный бог Исчисления — Числобог — что говорит о развитой форме знаковой фиксации (счёт и письмо) задолго до появления на Руси греческих просветителей Кирилла с Мефодием.

Отрицательное же отношение к грекам авторов и «Сказаний», и «Велесовой книги» обусловлено прежде всего разлагающим влиянием византийского образа жизни — роскоши и неустойчивой морали — на славянские племена, жившие «по справедливости» и закону «что лишнего, то не надобно». Прочно связалось с «огречиванием» и последующее введение христианства на Руси, вызвавшее естественную реакцию славянских волхвов — хранителей древних ведических родовых традиций.

СКАЗАНИЕ ПРО ХАТА-РУСУ И ЦАРЯ КОНЯВУ

ыло это в древние часы на Руси, было это в великие времена.

Там, в степи, где растёт деревей, где синеют Перуновы Батоги и колышется жёлтый коровяк на ветру Стрибожьем, там лежат старые щелепы-челюсти, и лежат они с прадавних времён, а когда прислушаешься — те щелепы о чём-то тихонько шепчут, будто рассказывают.

А рассказывают они о том, как возникла Русина-Русь, как были они Ойразами-Русами и были Резами-Ресами, как шли до Хаты через Шубу, как нашли себе край богатый и там остались.

И вот когда яблоки уже спели, и весёлый Стрибог разносил тот дух по всей широкой степи, многие степные князья-цари приезжали на Русь праздновать Овсени, потому как Русь богатой была и любила гостей. И было то ещё до Кельчи и Комырей.

Собирались гости, пили-ели, на дудах дудели, на волынках играли, били в бубны и плясали вокруг огня святого овсеннего. А потом слушали Спиваков, которые про древние времена рассказывали. А рассказывали они о том, как Русы жили одни в степи, и назывались они Хата-Русы, и не имели врагов.

А Хата-Русами звались они потому, что ставили себе хаты, оставляли в них жён и детей, а сами всё лето и осень на степные выпасы ездили. На зиму же ворочались, держали скот в загонах и кормили его сеном заготовленным.

А хаты они делали так: выроют яму, нальют воды с глиной, сена в неё домешают и топчут-уминают ногами. Потом из глины той саманы-кирпичи делают и сушат на Солнышке. А потом уже хаты складывают и камышом-очеретом крыши покрывают.

Так ходили Хата-Русы, где хотели, гоняли скот по степям широким, кормили его травой тучной, поили водой чистой, и Даждьбог давал скоту их приплод и блага всяческие.

Да пришли как-то в степь враги, и были то Греки с Волохами, и стали Русь воевать.

И плакали Жаля с Кариной, и сам Водяник с Русалками на речках плакали, что такая злая доля нежданно выпала и наслала лютого ворога.

И в то время был над Русами царь Конява. И видел он, как пыль встаёт в небо тучею, как сагайдаки степные бегут, пьют воду из речки и убегают дальше. И сказал он людям своим, что надо стада переправлять на другой берег.

И погнали Хата-Русы возы, переправили на другой берег речки и пошли вслед за сагайдаками свет за очи — ген-ген далеко в степь широкую, чтоб не настигли враги.

И взяли они с собой муки-брашна и сала, пекли их со степною цыбулею и в каждую торбу клали — и хватало такой еды на месяц. Захочет кто есть, берёт понемногу, разводит водой — и сытый.

И шли они так четыре месяца, и четыре раза пекли муку с салом на великих становищах.

Стала трава в степи желтеть, а сена из-за врага не накосили, а без сена скотине зима будет тяжкая.

Дошли Хата-Русы до Руси Городищенской, и там из лесов четыре тыждня от врагов оборонялись. И захватил Конява-царь емцев, а те сказали, что Греки дали им злата, дабы они Русь воевали и разоряли.

И пришли на помощь Ярусланы хоробрые, и Веда пришла с полуночи. Налетели они на врага орлами сизыми, били и гнали его, триклятого, чтоб ни следа и ни духу не было.

И не стало врага в степи. И пошла Русь косить сухую траву и в стога-скирды складывать, чтоб хватило скотине на зиму. И ещё царь отбирал чёрное зерно гречаное и в отдельную купу складывал. А весной Русы впервые сеяли гречку, и с тех пор уже не покупали у Греков.

А Конявой царя прозвали за то, что он коней безумно любил. И вот завёл он целые табуны и всю Русь посадил в сёдла. И была та конница сильною, была борзой и храброю. И Русь за то уважала царя.

И увидели Греки, что Русь сильная, и отошли, подались через Дунай синий дальше к полудню. И там размножились-расплодились, а потом опять стали на Хата-Русь нападать. Отошли Хата-Русы к полуночи, а Греки стали на берегах морских города свои городить и дороги прокладывать.

И пошла между Хата-Русами и Греками война ещё большая, и долго-предолго, тысячу лет шла та война. Ослабеют Греки, Русы придут и города их разрушат, сядут на море. А Греки приходят с миром, начинают торговлю вести, а потом — глядь — Греки уже с мечами и в броне праздно ходят, а Русы на них работают. Осерчают Русы, соберутся с силами, прогонят Греков прочь. И так без конца.

И ты, старый Метрядь греческий, великие беды знал и великие деяния видел, и крови нашей русской упился, а теперь лежишь молча, не проронишь ни слова.

И ты, царь наш Мах, уже не придёшь на то поле, где Русь с врагами в траве каталась и душила врага голыми руками, как волк душит телёнка.

Страшное то поле русское, на котором мёртвых больше, нежели живых. Один ухватил другого, да так и лежат, сцепившись. Другой на колено встал и умер, не приподнявшись. А царь-князь живых созывает и плачет он над тем полем мёртвых: «Ой, горе мне, Жаля, горе! Где я возьму равных тем, что пали? Не знаешь ты, злое поле, где найти замену храбрейшим?

Отчего ж, злое поле, ты съело людей моих?»

Горят костры русские, слушают князья-цари Спивака, задумались, не шелохнутся. Не пьют мёды крепкие, не едят мяса сладкие, не слышат, как мёд из ковша на землю льётся, — забыли обо всём, кроме песни, кроме слова над степью летящего.

А Спивак заканчивает свою думу: «И ты, Вергунец наш, Перунько, и ты всё видел кругом и помогал Русам своим Мечом-Кладенцом. Где махнул, там сразу дорога широкая пролегала, где повернулся — поля пустели, и головами сотен врагов засевались, как капустой дозревшею.

И никто не станет собирать тот урожай кровавый, и никто не будет на месте сём строить грады. Только волк к ним придёт в ночи, только ворон прилетит клевать очи вражеские. И не будет им Огнебога жаркого, и поминальный дым не поднимется, и Тризну по ним не справят, и душа их не отправится в Сваргу синюю!»

Так заканчивает Спивак, и царь наливает ему серебряный корец мёду: «Дяка тебе, выпей мёду, а корец себе оставь, как награду!»

И все дякуют Спиваку.

СКАЗАНИЕ ПРО РУСОВ И ХИТРЫХ ГРЕКОВ

ас за часом течёт неудержимо, как волна в Дону, одна за другой, и никто не знает счёт волнам, и никто не ведает, сколько прошло времён.

Так в старину Щуры с Пращурами по степям ходили и помнили только, что из Ябулаки пришли на Дон, а где та земля прежняя и как к ней добраться, никто уже рассказать не мог. А Ябулакой звалась она оттого, что там росли духмяные яблоки, вишни, сливы и жардели душистые.

А теперь жили Пращуры на Дону и многое терпели от Греков — и разбоя, и смерти от них навиделись, и обмана коварного. Скажут, бывало, Греки, — гоните овец, мы заплатим добре! Русы гонят овец, а Греки меж тем врагам-бродникам про то скажут. Бродники нападут, перебьют Русов, а кого живого оставят, тем же Грекам и продадут. И не увидит он боле края родимого, ни отца, ни матери, ни жены, ни детей, а будет ходить в чужедальней земле за свиньями, да и тем завидовать. Свиньям дают на ночь проса вареного, а русу-невольнику ни крошки, что у свиней украдёт, тем и кормится.

И был тогда у Русов воевода по имени Руча. Сказал он как-то:

— Греки хотят купить у нас триста коров, просят, чтоб молодые юноши их пригнали, сказали, заплатят добре.

Вышли юноши на Зорьке и погнали коров к полудню, по дороге песни поют весёлые. Видят — скачут к ним Ярус-ланы и говорят:

— Греки дадут вам вина, вы напьётесь, а они вас повяжут, как агнев. и заберут в отрочество.

— Что же делать? Воевода Руча сказал коров отогнать…

— Мы с вами пойдём и будем неподалёку. А когда греки дадут вина — не пейте, а выливайте на землю.

Пришли юноши на Торг. А Греки им уже вечерю добрую приготовили — хлеба, мяса, вина. Поели молодые русы, а вино наземь вылили. Глядь — а Греки уже с цепями идут, дабы взять их в железо.

Вскочили юноши, — заплатите, — говорят, — нам за коров!

— Завтра утром заплатим, — отвечают Греки.

— Тогда мы до завтра коров в степь отгоним!

А тут уже Греки с мечами бегут, начинают юношей хватать, коров заворачивать.

Откуда ни возьмись — Ярусланы! Налетели, Греков побили, а юношей провели в степь и сказали:

— Коровы ваши, а деньги греческие — наши!

Так помогали Ярусланы Русам и против Греков, и против иных врагов. И долго они дружили с Русами, аж пока Гунны в Донскую степь не пришли, тогда Ярусланы за Днипро-Славуту переселились.

ЦАРЬ-ПРАСТАРЬ. СКАЗАНИЕ


авно то было, ещё прежде чем люди научились брагу делать, был у наших Прапращуров царь Прастарь, царь Разумный.

Каждый день высылал Прастарь в степь дозоры, и каждый день они ворочались с вестью, что кругом всё тихо и мирно.

Да однажды прискакали всадники и сказали, что на полудне пыль-курява тучей встала, что слышен в степи великий крик, а ночью видели дозоры множество далёких огней.

И на другой день курява вставала тёмная, а к вечеру показались стада, что бежали к полуночи. И примчались дозоры сказать, что это Гсрлыги идут, что враги на Гер-лыг-Хоролов напали, и многих уже нету в живых, в сече пали, а других враги на аркан взяли, жён и девчат полонили, детей побили, а сгарых людей, как баранов, зарезали. И просят Герлыги у царя Прастаря защиты и помощи.

И сказал Прастарь, — пусть идут, кто поможет им, если не Русь-Борусь, и с кем нам дружи гь, ежели не с Хоролами? Пусть идут, хлебом-солью примем, защитим, от врага укроем!

Два дня шли Хорпы Хорольские. Герлыги и Горяне, и станом раскидывались на Руси. И собрались вечером у костра шестеро царей, и стали они Прастарю рассказывать.

— Каждый раз, когда в небе Трезуб поднимается выше, мы идём на Торг и продаём Грекам наших говяд. Так и в сей раз пригнали мы говяд на троги осенние, а Греки сказали, что отдадут товаром, как только придут их корабли. И мы стали дожидаться у Дон-града, который Греки Танаисом нарекают. Те же Греки, чтоб не платить, подговорили степных разбойников, и вот Горе явилось к нам в расплату за доверие к Грекам!

— Не верь Греку, ни когда плачет, ни когда смеётся по-дружески, — сказал им Прастарь. — Обманом Грек живёт! Нет у него ни чести степной, ни гостеприимства, от Дедов идущего, Богами благословлённого.

И позвал царь-Прастарь своих гусельщиков и домрачеев и попросил их спеть про старовину. И так запели гусельщики-велесовичи:

— Ещё когда не было Греков, жили Пращуры наши в степях и лесах ладно и рядно. А когда пришли Греки, пригласили к себе наших лепших Богатырей и напоили вином. А когда те перепились, заковали в цепи, отнесли на корабли и увезли в земли полуденные. И никогда они назад не вернулись! И был среди них Гора-Богатырь, который одной рукой вола поднимал, скалы на плечи валил и Буй-Тура страшного убивал одним махом. Греки из него своего Богатыря сделали, хвалились им и говорили ему, — убьёшь чудовище — Змея Злого — отпустим. Гора-Богатырь им Змея убил, они тогда просили — освободи от Великана, что всех прохожих и проезжих калечит. И когда Гора-Богатырь их освобождал, они опять обманывали его, и так держали, пока он там не состарился и не помер.

Услышали ту песню цари Хоролов, Горян и Герлыгов и согласились — то правда, что нельзя Грекам верить, нельзя с ними гоститься и всегда надо быть начеку, чтоб они не придумали ещё какого обмана.

Тем временем приспело в котлах варево, и велел Прастарь всех людей кормить, какие к ним нынче пристали. А бежали они кто на коне, кто пешком, кто на возу спасался, покидав туда и баранту, а кто говяд пригнал, а баранты лишился — не умеет бегать баранта. А кто только семью свою спас, а остальное всё потерял.

Поели-попили они, отдохнули малость, собрались с силами, поблагодарили Пращуров за гостеприимство и пошли-поехали на заход Солнца, к Днепру-реке и далее, каждый в свои края.

А царь-Прастарь правил Щурами ещё долгие годы, и было под его рукою шестьдесят Родов. И при нём люди русские не претерпевали зла от врагов, потому как всему был Ряд, и каждый муж с детства становился воином.

СКАЗАНИЕ ПРО ГАБАЙ-КНЯЗЯ ОЛАНСКОГО

огда ещё в степях не было Комырей, да уже быди Оланцы недолго, приехали Греки и нагородили градо! на берегу нашего моря Русского. Сели в тех градах за стены и зовут на Торг всех Русов, а также Оланцев и Куманю. А Торжищем тем Греки ведают, и ежели давали за корову чувал соли, то скоро стали давать за неё половину. И ежели давали два аршина оксамиту, так теде дают один аршин. И чем выше стены града кладут, тем меньшую цену дают за узбожь. А на шкуры, какие брали досель, днесь и глядеть не хотят Греки.

Поведал про то царь-Габай Оланский царю Куманс-кому Кумеху, и стали думать они, как Грекам супротив стать. И прискакал к ним ещё царь Кощобский со своими Костобокими и сказал, что ежели Грекам не противиться, то они скоро задарма станут узбожь-товар брать.

И послал Габай-царь гонцов во все юнцы собирать степных царей-князей, чтоб всем вместе решать, как быть с Греками.

И велел он для гостей забить десять коров, зарезать двадцать молодых овец, насобирать щавля, катрана, прочих кореньев и наварить пять мешков зерна.

Первыми три брата Суны приехали и рассказали, что видели в степях кости высохшие — головы старые, щелепы ощереные, может то ещё Веда Русская с врагами билась. И приехали с князьями-Сунами люди их, и были среди них такие, что Русов не понимали, а иные могли с Русами говорить. А Суной звались они, потому что так прежде Солнце наше называлось.

И приехали с ними Костобцы, а потом Языги собрались, и Забродня Куманская, которая хотя Русов ещё разумела, да уже покуманилась до конца. И всего приехало тридцать Племён, а в каждом Племени пять-шесть Родов, а в каждом Роду — сотня-другая людей.

И расселись они вокруг кострищ великих, стали пировать, рога с мёдом к небу вздымать. И взял царь-Габай первое слово.

— Братья, — рек он, — князья-цари степные! Поглядите вокруг — нету с нами многих Родов, куда они исчезли? А они похищены Греками и отрочат в чужой земле. Где их семьи, где их родные? Убиты они и замучены в тяжкой неволе. Дойдёт черёд и до нас, ежели не истребим города греческие, какие на нашей земле расплодились!

И вздохнул тяжко старый князь Бачун, Воевода Оланский, и так ответствовал:

— Греков можно побить, брате мой, ежели друг за дружку держаться, а у нас часто Ладу нет. Сколько раз уже степные народы с Греками бились, да терпели от них поражение. Ещё за часы Маха, когда Русы вместе были, и единое Слово имели, и когда царица Сиромахова Киряку-царя била, уже в те времена Греки на Торжища приезжали и оглядывали наши земли, чтоб осесть на берегах моря Русского, и грады свои возводили. И сражались с ними Русы, и грады их рушили, а Греки ещё сильней становились и наши грады захватывали. Надобно за море идти и рушить грады их в земле Греческой!

И одобрили все те слова, и часть степных народов пошла посуху, а потом через Дунай в землю Греческую, а другие делали чайки-лодии и шли в море и за море, и гуляли там не день и не два, а три полных месяца землю вражескую разоряли, огнём жгли и грабили дерзко. Потом домой воротились, добра навезли. Собрались опять Племенами, и Габай-царь читал им списы про ту войну, как ходили они в Трапезун и Царь-град Греческий, и читал списы, колико богатства взяли, а колико сребра, злата, драга каменья, а колико бархату, сукна привезли. И ежели потеряли кого, тоже записано было, какие воеводы убиты и сколько воинов, и из каких Родов были люди те.

И рек им Габай-царь:

— Не сгубила города Греческие сия война, не в Царьграде и Трапезуне сила греческая таится, а ещё дальше отЦарьграда на полудне — в Милете. Ионе и других коренных градах, от каких, как бурьян в степи, новые ростки поднимаются.

И на то цари-князья соглашались, и пили вместе из Братины, и новые войска собирали, строили аж три тысячи лодий, и шли за море греческие города руйновать.

А когда вернулись назад, узнали, что Волохи напали на Лужичей и людей их тысячами угнали в отрочество, и многие греческие города не пощадили.

И с тех пор ослабели Ольва и Хорсунь, и долго на Русь за отроками не ходили Греки, людей не угоняли, русских сёл не жгли и полей не вытаптывали, как раньше.

СКАЗАНИЕ ПРО ГРЕКА МУТРЮ-ЦАРЯ

степях вольных жили Деды наши и Прадеды, а ещё раньше — Щуры с Пращурами. И строили они себе хаты из самана — кирпичей глиняных, на Солнце высушеных, либо плели загородку из хвороста и лозы, глиной обмазывали, а крышу очеретом крыли, как мы и сейчас делаем. И жили в хатах тех, землю раяли, пашницу сеяли, разводили коров и овец и пасли их на травах. А Овсени приходили — Грек приезжал, Грек приезжал — пашницу брал, пашницу брал — серебро давал, ножи, ложки, горшки всякие и миски.

Вот приехал как-то Грек и сказал, что не приедет больше на Овсени, потому как Мутря-царь не велит Грекам к Русам ходить и пашницу за серебро брать. Закончил Торги Грек-крамарь и уехал к себе за море, там где на берегу царь Мутря живёт и Грекам к Щурам ходить запрещает.

Скоро не стало у Русов ни соли, ни серебра, ножи, какие были, поломались, горшки побились.

Осерчали тогда Деды и Прадеды и решили: раз не велит Мутря торговать, сами у Греков возьмём, что надо! Собрались и пошли войной на Мутрю-царя. Дошли до самого моря, стали бить Греков, города их палить, дома валить, серебро-золото забирать.

И стал тогда просить Мутря-царь мира с Пращурами, чтоб в союзе с ними против других врагов ходить-воевать, а Греки за то, как прежде, будут с Русами крам вести.

И держал слово Мутря-царь, и десять лет мирно с Дедами жил и крам с ними держал, — давал серебро-злато за коров, коней, кожи, сало и за пашницу. Да началась в греческом царстве война, стали Греки меж собою биться. И позвал тогда Мутря-царь Дедов наших на подмогу. Пришли Деды, врагов побили, царя Мутрю оберегли. И в благодарность им отпустил Мутря-царь слуг своих из людей русских, дал им волю-вольную, чтоб отправлялись домой.

И ещё дал Мутря Дедам сброю крепкую, железную, кованую и повёл их за синий Дунай против Волохов. И взяли они много добра, золота и вернулись домой со славою.

И сказал тогда царь Русов Добрян: имеем мы теперь сброю тяжёлую, крепкую и сами можем идти против Волохов и добро их себе забирать!

И пошли Деды сами на Волоха, да не одолели, полегли тысячами и еле унесли ноги с Дуная. И нарекали люди на Добряна-царя, что из-за жадности посрамил он землю свою.

И опять помирились Деды с Мутрей-царём.

СКАЗАНИЕ ПРО ЗЛАТОВЕНЬ-ЦАРЯ

древние часы был на Руси Златовень-царь. Был он сердцем добрый и своих людей жалел, и ежели нападали какие чужие племена на Русов, то Златовень-царь говорил, что лепше отойти дальше от той земли, чем за неё биться и оставлять жён вдовами, а детей сиротами.

Старые люди любили царя, а молодые на него злобились и думали, что царь врагов боиться и им потакает во всём.

И вот пришли Годяки и стали на Русь нападать. Это Греки Годяк подкупили, потому как близилось время осенних Торгов, и Греки знали, что ежели Годяки Русов побьют, то не токмо скотину отобранную за полцены продадут, а и много русских людей пригонят в отрочество.

Послал Златовень-царь гонцов к Ярусланам за помощью. Те налетели, порубили Годяк на сечку дробную и отогнали аж до Синего моря.

И минуло с тех пор двадцать лет. И за те двадцать лет Русь усилилась и размножилась. И поняли тогда все, отчего царь-Златовень хотел долгого мира, — теперь Русь была в пять раз сильнее прежнего и имела много детей. И стала бы она ещё сильнее, да все степные народы шли войной против Волоха, и Русь Златовеньская с ними тоже пошла.

Доходили они до моря Синего, стругали чайки, садились в них и плыли против Ромов и Волохов. А как били они Волохов в тот раз! Прошли мечом всю Волошину и освободили многих рабов. Да потом стали гибнуть воины от Чёрного Мора Греческого, и много их умерло, и мало домой вернулось. Посмотрел на них Златовень-царь, покачал головой тяжко и сказал:

— Ослабили Русь Мор и война, надо много детей завести!

И велел он каждому мужу взять себе десять жён.

И вскоре опять усилилась Русь.

И теперь всякий раз, когда мужи шли на войну, жёны, деды и дети уходили дальше к полуночи и дожидались своих мужей, бывало, и по три года! А война та как началась, так и шла почти беспрестанно, и тянулась долго-предолго — больше ста лет. И в той войне Осавуры сгинули, и Годяки, и Гуны, и многие другие племена и народы.

Загрузка...