Сказка о любви, XXII век. Ведьма

9

В госпитальном отсеке «Торнадо» царили тишина и покой. Мягким оранжевым светом светился низкий потолок. На белоснежных постелях в спокойных, расслабленных позах лежали четыре человека, опутанные гибкими змеями шлангов лечебной аппаратуры.

Лобов, заложив руки за спину, прохаживался по толстому зеленому ковру, совершенно заглушавшему звуки его шагов. Третьи сутки без сна.

Иногда он садился в кресло, доставал из кармана записную книжку и заново перечитывал написанные стенографической вязью страницы. Сначала строчки тянулись ровными линиями, но чем дальше, тем становились все более неуклюжими, неровными, корявыми, пока наконец не обрывались на полуслове. Если бы не эта запись, кто знает, остался бы в живых хоть кто-нибудь из этих четверых?

Записную книжку Лобов нашел на груди Лены Зим, она прижимала ее обеими руками как величайшую драгоценность. С большим трудом Лобову удалось освободить и взять ее.

«ВНИМАНИЕ! - было написано на книжке крупными буквами. СООБЩЕНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ВАЖНОСТИ!»

А дальше уже шел сам текст сообщения: «Для всех тех, кто употребляет в пищу местные плоды, колибриды представляют смертельную опасность. Совершенно безобидные во всех других отношениях нектарианцы имеют полностью паразитический способ размножения. В сосущих органах колибридов непрерывно продуцируется геновирус, который способен коренным образом перестроить наследственный механизм клеток. Питаясь нектаром цветов, колибриды заражают их геновирусом. Зараженными оказываются и некоторые плоды, развивающиеся из этих цветов. Вместе с плодами геновирус попадает в кишечник животных, всасывается в кровь, разносится по всему телу и проникает в клетки. Там геновирус дозревает, приспосабливаясь к тонким особенностям обмена веществ животного-хозяина. Заражение геновирусом само по себе никакой опасности, по-видимому, не представляет.

Когда начинается период роения, колибриды перестраиваются на продуцирование другого типа вируса, который мы называли роевым, колибриды, перемещаясь над лесом плотным роем, отыскивают животное, пораженное подходящим штаммом геновируса, нападают на него и клювами непосредственно в кровь и ткани вводят значительные количества роевого вируса. При достаточной дозе он бурно взаимодействует с геновирусом, инкубирующим в клетках. В результате развивается острое, молниеносно протекающее заболевание, приводящее к полному параличу.

Парализованный организм с течением времени окукливается и одевается твердой оболочкой, превращаясь в подобие яйца. Ткани окуклившегося животного образуют достаточно однородную биомассу, в которой формируется от нескольких десятков до сотен и тысяч автономных центров развития. Эти центры подавляют окружающие клетки, подчиняют их общей программе развития и становятся зародышами будущих колибридов.

Весь этот сложный механизм взаимодействия роевого вируса и геновируса оставался для нас тайной до самого последнего момента. Мы заблуждались! Мы считали, что размножение колибридов происходит с помощью одного геновируса и что для активизации требуется лишь достаточно длительный инкубационный период. Мы не поняли, что роевый вирус - своеобразный спусковой крючок молниеносной болезни - превращения. Роевый геновирус мы считали штаммом обычного геновируса с повышенной активностью и более коротким инкубационным периодом. Такие штаммы почти всегда возникают в ходе вирусных эпидемий и пандемий. Геновирус же был изучен нами детально. Мы создали культуру вирусофага, с помощью которой удалось полностью излечить нескольких местных животных, находящихся в начальной стадии оцепенения. А самое главное - мы считали геновирус совершенно безопасным для человека! И это, как нам казалось, было безусловно подтверждено большой серией опытов. Как мы ошибались! Только теперь, под этим деревом, когда Виктор уже потерял сознание, все факты о колибридах вдруг обрели для меня совсем другой смысл и иначе связались друг с другом. Словно повязку сняли у меня с глаз. Но уже поздно!»

Дальше запись Лены все более и более теряла свою четкость.

«Мне все хуже, спешу. В станционной лаборатории в десятом термостате чистая культура вирусофага - антигеновируса. Испытана на местных животных, результаты хорошие. Немедленно введите ее мне и Виктору! Первая инъекция - 10000 ед., через два часа - полдозы. С риском не считайтесь, будет поздно. Виктору дозу увеличьте. Он не вакцинирован. У нас был один инъ…»

На этом запись обрывалась. Лобов закрыл глаза, представляя, как девушка, отчетливо сознававшая неизбежность удивительной смерти, водит по записной книжке цепенеющей рукой, а рядом лежит Виктор. Ее Виктор. Виктор, которому уже никто не в силах помочь, даже теперь. Да, этот хитроумный ларчик природы, как многие другие ее порождения, открывался непросто. На Орнитерре нет крупных хищников, нет травоядных колоссов, откладывающих яйца огромной величины. Тут живут колибриды крохотные красавицы птички с самым подлым путем развития, какой только можно придумать!

Слабый посторонний звук заставил Лобова насторожиться. Пряча записную книжку в карман, он вскочил на ноги.

- Иван, - услышал он слабый шепот с первой койки.

Это пришел в себя Кронин. И хотя Лобов давно ждал этого момента, хотя он знал по машинному прогнозу, что первым очнется именно Алексей, у него от волнения перехватило дыхание. Быстро и осторожно ступая по ковру, Лобов подошел к его постели.

- Иван!

Лобов присел на край его постели, комок стоял у него в горле, мешая говорить.

- Мы живы, Иван? Это ты? Или мне все еще снятся сны? Какие дивные сны, Иван!

Лобов передохнул и ответил:

- Живы, Алеша, живы.

- А Клим?

- Все живы.

- Все? - требовательно переспросил инженер.

- Все. - Лобов помедлил и добавил: - Все, кроме Ромео.

- Ромео? Какого Ромео? - словно вспоминая что-то, слабо произнес Кронин.

- У стажеров, Алеша, был один разовый инъектор на двоих. И когда пришла беда, Ромео не колеблясь отдал его своей Джульетте.

Но Алексей уже не слышал Лобова, он засыпал.

- Ромео! - бормотал он беспокойно. - Ромео и Джульетта… Кто такие Ромео и Джульетта? Бедные чувственные дети со слаборазвитым интеллектом.