Сказка о муравье-богатыре

VI. В КОРОВЬЕМ ЦАРСТВЕ

Царство муравьев-скотоводов лежало по ту сторону муравейника чернокожих. Миновав лесную прогалину, два муравья-атамана пошли опушкой. На пути их стоял роскошный, весь унизанный распустившимися розанами шиповник.

- Вот один из рассадников наших, - сказал Сосун. - Постойте минуточку…

И мигом он влез на шиповник. Грызун с любопытством следил за ним. Атаман скотоводов сидел уже на пышном розане и отцеплял с него светло-зеленую тлю или, попросту сказать, травяную вошь.

- Посторонитесь, полковник!

Грызун едва успел отступить в сторону, как тля упала к его ногам. За нею, с ловкостью гимнаста, соскочил вниз и сам Сосун.

- Надеюсь, не ушиблась, милая? - заботливо наклонился он к тле.

Та, круглая, пухлая, как упала, так и осталась лежать на спине, поворачивая только с боку на бок свою хоботообразную мордочку и болтая по воздуху ногами.

- Глупое созданье, право! - заметил Сосун. - Ничего-то не разумеет. Низшая порода! Одно слово: корова. Но полюбуйтесь-ка, полковник, что за экземплярчик! Хоть и из простых, зеленых, а как ведь жирна, как сочна! Ну виноград, да и только.

- Так у вас, значит, есть они и других цветов? - удивился Грызун.

- Еще бы. Вот увидите скоро. Но и у этой, я уверен, молоко первый сорт. Прошу отведать.

Он усиком искусно пощекотал тлю. Она тотчас же выделила прозрачную каплю.

- А вы сами что же? - спросил Грызун.

- Прошу, - повторил тот, - вы ведь гость, а я хозяин. После жаркого боя у вас, верно, в горле пересохло?

Грызун с жадностью проглотил заманчивую каплю, потом облизнулся и обтер усы.

- Как прохладительно! - сказал он. - И что за сладость!..

- Дело мастера боится, - с самодовольством отозвался Сосун. - Выбирать скотину не так просто, как, может быть, кажется. Недаром, знать, я окрещен Сосуном, недаром прозван Гу-бой-не-дурой.

- Что же, вы ее тут и оставите?

- Нет, жаль; может, еще пригодится.

Он сунул крошку-тлю, как узелок, под мышку. Инстинктивно чуя, что зла ей не сделают, она доверчиво прильнула к великану-муравью.

Друзья наши шли не торопясь. С приближением к муравейнику скотоводов, их стали обгонять земляки Сосуна, бурые муравьи. Кто тащил зернышко, кто волок иглу или соломинку, кто нес, как Сосун, под мышкой или в зубах живую тлю. Узнавая своего атамана, они почтительно отдавали ему честь и спешили затем далее.

Но вот под сенью векового дуба показался и грандиозный купол муравейника скотоводов. - Перед главными воротами толпа молодых скотоводов забавлялась военною игрой: приподнявшись на задние ножки, они боролись между собой и звонко хлопали друг друга по щекам.

- У вас, стало быть, есть тоже военное сословие! - сказал Грызун. - А вы же сами уверяли…

- Нет, это не настоящие воины, как у вас, - отвечал Сосун. - Это кадеты-ополченцы, добровольцы. Набегов мы никогда не предпринимаем, но каждый обязан защищать свой муравейник. Вот молодежь и практикуется.

Они вошли в муравейник. Попадавшиеся им тут бурые муравьи удивленно оглядывали рыжего муравья, очутившегося в их муравейнике. Но его сопровождал сам атаман их, Сосун, и все молча сторонились.

- Хлебные амбары, я думаю, вас не интересуют? - заговорил Сосун. - Это то же, что и у вас; да к тому же они еще и пусты. Детских наших я вам также показывать не стану; разница только та, что няньки у нас не наемные, а из своих же, бурых.

- А этот коридор куда ведет? - спросил Грызун.

- Это в покои нашей матушки-муравьихи, - отвечал хозяин, понижая голос. - Она у нас, признаться, терпеть не может, когда ее застают над яйцами; а вы притом посторонний…

- Ни за что туда не пойду! - сказал Грызун. - Это такое дело, что можно, пожалуй, сглазить. Мне бы только хотелось осмотреть ваше молочное хозяйство.

- Так прошу идти за мной.

Перед ними раскрылась обширная подземная зала. По всему полу были разложены правильными рядами бесчисленные микроскопические крупинки. Взад и вперед между ними ходили бурые муравьи, то обмахивая с крупинок пыль, то облизывая их языком, то прикладываясь к ним чутким ухом.

- Что это у вас за крупа? - спросил Грызун. - Это не муравьиные ли яйца?.. И к чему они там прислушиваются?

Сосун таинственно улыбнулся.

- А вот сейчас узнаем. Глядите.

Один из прислушивавшихся муравьев разгрыз вдруг крупинку, и оттуда неуклюже выкарабкалась прехорошенькая малютка-тля!

- Вон оно что! - проговорил Грызун. - Это теленочек?

- Теленок. Вырастим, насколько требуется, в колыбельке и выпустим. А теперь пойдемте-ка посмотреть, как пристроят его к месту.

Муравей-скотник бережно поднял на руки новорожденного и вынес из детской. Оба атамана пошли за ним следом. До сих пор их окружал глубокий мрак, и только благодаря своему зоркому муравьиному зрению Грызун различал предметы вокруг себя.

Теперь в конце коридора блеснул свет. Они вышли на открытое место.

Сверху, сквозь искусственную расщелину в своде муравейника, проникал скудный дневной свет. Но света этого было довольно, чтобы поддерживать питательную силу мелких растений, покрывавших почву. Это был подземный луг, подземное пастбище.

Муравей-скотник поднес младенца-теленка к свободной травке. Тот пиявкой к ней присосался. Вокруг другие растения были точно также усажены, словно пуговичками, сосущими младенцами-телятами.

- Удивительно!.. - мог только выговорить Грызун.

- Не правда ли? Но это, так сказать, цветочки, а сейчас будут ягодки.

Подземные ходы извивались то вправо, то влево, огибая громадные древесные корни.

- На этих корнях у нас пасется скот зимой; сюда же сгоняется он и на ночь, - объяснял Сосун. - Это наш хлев, это наш скотный двор.

- А где он теперь, ваш скот?

- В поле.

Снова блеснул издали свет, но уже целым потоком лучей. Коридор, поднимаясь круто в гору, вышел, наконец, на поверхность земли, на вольный воздух.

Под легким светом заходящего солнца расстилалось зеленеющее поле. Кругом был обведен земляной вал, - очевидно, с целью, чтобы скотина не разбежалась. На листьях же, стеблях и корнях сочных злаков паслась сама скотина, тли-коровы всех видов и цветов: круглые, грушеобразные и плоские, светло- и темно-зеленые, голубые, розовые, белые и даже полосатые.

Грызун был так озадачен, что не мог вымолвить ни слова.

- Теперь вы, надеюсь, убедились, что правильное скотоводство - дело не совсем-то простое? - говорил Сосун. - Подойдите ближе. Заметьте, сколько разновидностей! И одна другой лучше.

- Так что же, у них и молоко даже разное? - спросил Грызун.

- А то как же? Можете сейчас удостовериться.

- Благодарю, я сыт…

- Сделайте милость, не обидьте. Прикажете мне подоить или сами, может быть?..

- Любопытно бы самому…

Они стояли около розовой тли. Грызун кончиком уса легонько прикоснулся к ней. Она послушно тотчас же угостила его бледно-розовым молочком.

- Вкус розы! - воскликнул он.

- Вот видите. А ананаса не желаете ли?

Хозяин тронул усом темно-зеленую корову и у нее выступила капелька зеленоватого оттенка.

- И по духу уж слышно, - заметил Грызун.

- Да вы откушайте, пожалуйста.

Пришлось откушать и ананаса.

- А тут вот наше шампанское: маковая росинка! - продолжал Сосун, подводя гостя к полосатой тле.

- Ей-ей, не могу… - отговаривался гость.

- Демьянова уха? Ну, одну еще капельку только, последнюю.

Что тут делать! Чтобы не обидеть хозяина, надо было приложиться. Но, приложившись, Грызун вдруг откинулся назад головой, схватился за грудь и закатил глаза.

- Не знаю, что это со мной?.. - пробормотал он. - Точно все кругом завертелось, а на душе стало так легко, так уморительно-весело… Сейчас бы, кажется, пустился вприсядку.

- Мак, значит, в голову ударил, - усмехнулся Сосун. - Но ничего, это скоро пройдет. Не правда ли, божественный напиток? А вот и детвора наша, - прибавил он.

На пастбище высыпала теперь из муравейника гурьба бурых дядек. Каждый нес на спине по грудному муравейчику. К одной и той же корове подносилось по нескольку младенцев, которые с жадностью упивались выдоенным дядьками молочком.

- Кормленье это производится у нас три раза в день: утром, в полдень и перед сном, - толковал гостю Сосун. - А уж пользительно ли им - сами можете судить: вон, какие все пузаны! Что бы вам пример с нас взять?

- И то уж подумываю… - отвечал серьезно Грызун.

- Да кстати бы и рабство тоже отменить.

- Ну, это будет труднее…

- Однако, попытаетесь?

- Может быть, со временем… Но я у вас, право, непозволительно загостился! Вон, и солнце совсем уж заходить.

- Да вы бы переночевали?

- Нет уж, увольте. И то вам, я думаю, надоел. Нельзя ли мне прямо отсюда, чтобы не ходить опять через весь муравейник?

- Отчего же, можно.

Оба атамана стояли уже на валу.

- Никогда не забуду вашего гостеприимства! - говорил растроганно Грызун. - Милости просим и к нам. Во мне вы приобрели себе самого верного друга. Что бы там ни было - я друг ваш навеки.

В последний раз прижал он нового друга к сердцу и соскочил затем с вала.

До дому, впрочем, Грызун в этот вечер уже не добрался. Утомление ли от дальнего похода и от пережитых днем разнообразных впечатлений, или же предательская маковая росинка подкосила его богатырские силы, - только на полпути он повалился на придорожный мох и заснул, как убитый.